Текст книги "Лепрозорий (СИ)"

Автор книги: Ариса Вайа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

А она все смотрела на свои руки, переставая их узнавать. Кожа стала трескаться на глазах, и лиловые полосы, мелкие черточки, растравливая каждый сантиметр плоти, охватывали все ее тело. Ясинэ говорила именно об этом, повторяя, что Химари слишком сильно сдерживает себя, не давая силе Самсавеила поглотить целиком. Вот только теперь у кошки не было сил сдерживаться. Никаких сил не было.

Зеркало треснуло окончательно и, съехав, разбилось на тысячи осколков. В последний раз кошка взглянула в глаза незнакомой львицы, но это была уже даже не она, а чудовище с дикими глазами.

Сама не своя, Химари ушла из дома. У калитки вынула парные мечи. Она рычала, била стекла, ломала двери. Спрашивала каждого, почему они позволили этому случиться. Как могли они прятаться, пока ангелы убивали ее семью. Но все бежали от нее, крича, что сам дьявол пришел по их души. Она гналась за ними всеми, вокруг нее все трещало и звенело. Кто-то кричал «Пожар», и деревня вокруг была объята лиловым пламенем, и сколько ни туши его, оно лишь разгоралось и поглощало все и вся.

Химари провела пальцами по острым кошачьим ушам на конце клинка Торы. После того дня она не возвращалась больше в свой сад.

Она вообще мало что помнила после того, как вышла из дома в кошачью деревню и волчий город. Воспоминания были даже не в тумане – они словно напрочь стерлись из памяти. Кошка очнулась тогда посреди пепелища совсем одна, чувствуя себя едва живой, будто она умерла, и теперь вернулась к жизни. Вот только это и так была девятая жизнь, не могло быть никакой смерти и воскрешения.

Химари не сразу поняла, что потеряла все, что было действительно дорого. Ее душила всего одна мысль – отомстить. За ней пошли кошки, лишившиеся крова и своих господ, за ней много кто пошел. Стоило лишь напомнить, что она дочь императора и шисаи, наследница самой Ясинэ, как целая армия поднялась на защиту ее чести и во славу мести.

Вот только месть осталась незавершенной. Маленькая девочка, любимая дочурка императора, которую она так жаждала уничтожить у него на глазах, чудом, но выжила. Эта маленькая дрянь заняла на троне место своего отца, приказавшего убить семью Химари. Спасибо Люцифере и низкий поклон ей за это! Чокнутая императрица из года в год, из месяца в месяц приходила к ней устраивать театр в честь своей горькой утраты. Лицемерная идиотка! Кошка потеряла детей, и после этой боли вынуждена была слушать, как страдает юная императрица без отца и матери. Да знала бы она, что это – никогда их и не иметь! Знала бы она, чего стоит умение убивать. Если бы только она на своей шкуре испытала, что значит – терять самого любимого человека и родных детей! Самовлюбленная эгоистичная тварь!

Химари пинком отворила калитку, как же зла она была. Как же хотелось шею свернуть четырехкрылому куренку! Но это бы не вернуло ей ни Хайме, ни любимую Тору, ни даже сыновей. Уже было слишком поздно.

Кошка побольнее закусила губу. Сейчас она могла только помочь той, что лишила ее возможности отомстить. И ее маленькой зверушке, видевшей в глупой машине для убийств чуткую ранимую душу. Химари встрепенулась. Раз она еще не сдохла окончательно, значит, у шестикрылого Самсавеила были на нее свои планы.

Кошки проходила между домов с дорогими женскими нарядами, стопками юбок и жесткими, громыхающими на всю улицу, каркасами под платья. Служанки-кошки обменивались косметикой, красили друг друга, подражая старой моде на гейш.

Волчицы в пышных нарядах сновали по улицам, брезгливо морщась просто оттого, что им пришлось побывать в районе кошек. Их служки носились за ними с вещами и украшениями, что-то лебезя. Были здесь и не только волки, но и олени из соседнего округа, телицы, косули, змеи. Разряженные под цвет окружных флагов, пестрые яркие пятна на фоне серых улиц.

Химари, насупившись, стала присматриваться к девушкам, выискивая подходящих жертв. Охота, так охота. И она, пританцовывая и насвистывая старую фестивальную песенку про маленьких волчат, пошла по улочкам, приглядываясь к каждой паре – красавица и кошачья служка. Больше всего она уделяла внимание платьям, выбирая среди них подходящее. Одно было слишком узкое. Другое слишком короткое. Слишком розовое. Слишком кружевное. Слишком нелепое. Химари кусала ноготь и искала-искала-искала.

#26. Моя милая госпожа

Будь весел! И гадать до срока ни к чему

На радостный рассвет, на горестную тьму.

И небо-колесо не ведает, ему

Проехать мимо иль по сердцу твоему.

Люция сняла Еву с коня и, поставив на землю, удостоверилась, что девочка вполне может стоять на ногах. Все же, идея ехать с ней верхом на одном коне была не так уж плоха.

– Позволите? – из-под ее руки высунулась мальчишечья кошачья мордашка, и он ловко отобрала поводья.

Кажется, Люция научилась отличать в толпе хвостатых и ушастых созданий волков от их слуг. Уж больно похожими были их уши и хвосты на первый взгляд. Вот только разница была смутно понятна с непривычки. Кошки обладали чуть другой мимикой – раскосые глаза смотрели слишком живо, слишком откровенно и даже болезненно. Словно искали в каждом госте, не принадлежащем клану псов, утешения, понимания и хоть маломальской поддержки. Люции казалось, что протяни она руку, и они потрутся об нее щекой, замурчат, благодарно принимая ласку.

Волки смотрели иначе. Почти неживые глаза словно пронизывали насквозь, вся их мимика была как будто сконцентрирована на губах – они непрерывно что-то говорили, потявкивали или жевали. Беспокойно махали хвостами и постоянно тянулись к оружию на поясе, будто готовы были ввязаться в любую драку. Но не было в их беспокойстве ничего схожего с нервным напряжением кошек. Они были хозяевами на осеннем фестивале, на празднике жизни.

К тому же, волки были единственными, кто позволял себе еще засветло пьяно выть по углам. Их гостям и слугам это было как будто непозволительно.

Последний раз такое разнообразие народов Люцифера видела на все том же осеннем фестивале, но больше десяти лет назад. Принимающим округом был край Осьминога, и Люцифера все ноги сбила по борделям и тавернам. А когда совсем обессилела, и мысль провожать осень в рыбацком городе, пропитавшимся запахами гнилых водорослей и рыбьих потрохов, стала удручать – просто просидела на пирсе до рассвета.

Видимо, в этом году была очередь края Волков. К ним на фестиваль собрались гости из соседних округов – пару раз в толпе маячили ветвистые оленьи рога и каштановые наряды их хозяев. Барышни с веснушками мило перешептывались, и их мягкие уши дергались на каждый шорох. Невысокие зайцы с пышными прическами и разномастными головными уборами то и дело гляделись в зеркала, недовольно дергали звериными носами и старательно прятали длинные пушистые уши.

Совсем немного было лис. В рыжих меховых плащах они казались опавшей листвой, самой осенью, с которой сегодня прощались.

Не было видно слуг царицы змей. Они, должно быть, все еще скорбели по своей госпоже. И были настолько убиты горем, что не прислали и цветов – все вокруг пахло осенними полевками и бархатцами, но совсем не орхидеями.

Что особенно злорадно позабавило Люцию – слуги Мерура на праздник явились. Полнотелые телицы возмущенно мычали, распихивая окружающих, и томно хлопали длинными-предлинными ресницами. Их изумрудные наряды как всегда были чересчур откровенными и необъятными. «Баба-чайник» – вспомнилась гарпии старая шуточка.

Статные, широкоплечие медведи в черных шкурах возвышались каменными глыбами у таверн ос, торгующих медовухой и сотами. Угрюмо поглядывали на окружающих и своих балованных детей.

В толпе шныряли худые хорьки, воровато оглядывали окружающих и, словно прицениваясь, цокали языком. Но куда бы они не нырнули, везде были ушлые волки. А кошки, приставленные к гостям-дамам, шипели и демонстрировали длинные острые когти, предупреждая, что не позволят испортить праздник.

– Смотри-смотри! Бочка с девочкой! – взвизгнула Ева, пальцем тыкая куда-то в толпу.

И впрямь, у кабака возле ворот стояла бочка в метра полтора высотой, и в ней действительно была девушка. В одной лишь рыжей тряпочке, несильно скрывающей грудь. Сине-зеленый цвет волос дурно сочетался с венком из осенних цветов, а с яркими губами навевал вполне конкретные мысли. Девушка, воркуя, ухватила юношу-оленя с маленькими рожками за локоть, потянула на себя и, хохоча, впилась в губы. Он с трудом вырвался и начал упрашивать его отпустить, силясь разомкнуть ее пальцы. Он даже увлек ее по пояс наружу, и все смогли лицезреть грубые борозды жабр на ребрах красавицы.

– Это не девочка, а ночная рыбка, не смотри туда, – и Люция за косичку развернула паучонка в другую сторону.

– Оплата после фестиваля, без денег коня не отдам, – все тот же кот-конюх щелкнул пальцами, привлекая внимание Люции, очевидно уже не первый раз.

– Да-да, хорошо, – кивнула она, уводя Еву в толпу.

– Смотри, пчелка! Или оса. Шмель? Шершень? – Ева запнулась, раззявив рот у ароматной пекарни.

Над ней, беззубо улыбаясь, склонился полноватый чернокожий мужчина. Желтая плоть на сочленениях рук и такой же желтый мех, выбивающийся из-под рубашки, определенно говорили в пользу первого варианта, но Ева не знала наверняка. Он продавал сладости, и, пока Люция отвернулась, дал паучихе медовую конфету. Она тут же развернула ее и сунула в рот, боясь, что гарпия не разрешит. Но та даже не заметила.

– Пойдем, – и снова потянула за тугую черную косу.

– А вон там тетенька бобер! Смотри, тот дядя с большими клешнями косится на тебя! А вон еще одна выдра и дяденька выдра! Или не выдра? Они такие милые!

– Прекрати так кричать, – подтянув паучонка за ухо, прошипела Люция.

Ева покорно замолчала. Хватило ее, правда, ненадолго. Стоило им вдвоем попасть в центр города, как новая порция удивления забила из девочки просто фонтаном. И она бегала от лавки к лавке, изумленно таращилась на товары и вслух обсуждала совершенно все, что ее будоражило. Будь то маленький прыткий тушканчик с длинным хвостом, раздающий приглашения, или яблоко в липкой карамели на палочке, подаренное хозяином лавки сладостей за искреннее восхищение. Провидицу привлекало все, глаза разбегались, а руки тянулись к каждому встречному. Они не отталкивали ее, не смотрели косо, не отшатывались, увидев серп паучих глаз и руки. Они не воспринимали ее как страшного ребенка, приветливо улыбались и вторили вслед комплименты и благодарности. Она не чувствовала себя ненужной.

– Тш-ш! – шикнула Люция, увлекая Еву в переулок. – Мы не на праздник пришли. Мне нужно узнать, где находится глава города – волк Инпу. Поэтому мне придется оставить тебя и пойти искать его и место, о котором говорила Химари. Поняла?

Ева, вдруг осмелев от новых впечатлений, уперла руки в бока.

– Спорим, что я все узнаю?

В мальчишеском наряде она казалась той еще маленькой разбойницей.

Люция подавилась смехом.

– На что спорим? – и протянула Еве руку.

– Что ты будешь носить его всегда! А мне что-то свое дашь! – и с этими словами паучонок ловко завязала на запястье Люции шнурок.

– Что? – ошарашенно спросила та, но девочка уже растягивала на пальцах паутину. Люция покачала головой, совершенно не веря, что паучонок справится, такая задача казалась трудной даже для нее самой.

Но провидица сосредоточенно выплетала на пальцах узор и, напевая себе под нос кошкину песенку, всматривалась в серебристую паутину. Люция, подняв к глазам руку со шнурком, фыркнула себе под нос. Ну и что же хочет глупая паучиха взамен?

***

Люция торопливо шагала по освещенному ночными огням городу, крепко держа Еву за косу, чтобы не потерять. Паучонок была полностью поглощена новым подарком – осколком обсидианового меча. Ей очень нравилось, как отливает неровный край. Или дело было не в самом обсидиане, а в подарке? Люция сказала, что осколок застрял в ее спине, когда она рубила крылья. Впрочем, Ева была довольна. И даже мельком рассказанная история ее нисколечко не смутила. Напротив, теперь она очень трепетно держала обломок с нож длиной, прижимая его к груди.

Город был переполнен звуками и криками, а от бесконечных платьев и вездесущих кошачьих ушастых лиц становилось дурно.

Люция разглядывала вывески, постоянно подтягивая Еву за косу к себе поближе. И таверна с глупым названием «Хиро» нашлась возле самого транспаранта, яркими буквами вещавшего, что осенний бал-маскарад пройдет именно на этом пятачке земли. Люция, оглядевшись, запомнила местоположение, напротив – цветочная лавка с чернокожей женщиной с солнечно-желтыми волосами, еще одной пчелой. Рядом лавка с разноцветными фонариками и печеными яблоками. Умом-то Люция понимала, что такой «пейзаж» во время фестиваля мог быть практически везде, но уж место проведения осеннего танцевального праздника она должна была узнать.

Лишь мельком заглянув на территорию маскарада, Люция увидела между полосатых шатров серо-сизые крылья. Она бы узнала их владельца везде. Сомнений быть просто не могло – Хоорс пришел на фестиваль. Зачем? Почему? Но факт был фактом, ангел был здесь. Он даже обернулся, словно почувствовав на себе ее взгляд. Точеный профиль в обрамлении пепельных волос – вне всяких сомнений, это был он. И Люция даже вжала голову в плечи, словно в такой толпе ее можно было разглядеть.

– Ищи Химари, – наклонившись, шепнула Еве, увлекая ее к порожкам таверны. Сил не было вглядываться в пестрый ужас абсолютно одинаковых разряженных гейш.

У самых ступенек Люция присела и помогла Еве забраться ей на шею, ловко подсадив. Даже если эта идея пугала паучонка, а ездить верхом на том же коне она боялась панически, то на плечах Люции она сидела спокойно. Спрятала во внутренний карман куртки драгоценный подарок и, обхватив холодными руками лоб Люции, неловко спросила:

– Идем?

Люция поднялась со ступенек и поспешно вернулась в поток людей.

Они прошли довольно далеко, но, сколько ни спрашивала Люции, нет ли где Химари, Ева отвечала, что не видит ту. Это жутко нервировало, но когда у Люции практически кончилось терпение, она почувствовала, как неловко ерзает Ева, высматривая кого-то в толпе.

– Смотри, кажется, она. Да? – наклонившись так, чтобы встретиться с Люцией глазами, прошептала она.

– Я не вижу, – пробурчала Люция, отмахиваясь от паучьей косички.

– А ее слышно.

Действительно, самый звонкий крик кошки был очень похож на Химарин. Она расталкивала народ одним только голосом:

– Пропустите! Я несу вещи своей госпоже! Пустите, моя милая госпожа ждет меня!

Ева засмеялась в кулак и, наклонившись, свесилась перед лицом Люции снова.

– Госпожа – это она имеет в виду тебя.

Люция отмахнулась, пытаясь разглядеть Химари. Но все окружающие кошки были абсолютно одинаковыми, а пестрые наряды путали неимоверно. Как вдруг она ее заметила – в том же кимоно, но без доспехов. С изящно заколотыми волосами и парой ярких гребней. С черными, как у всех остальных кошек, губами и подведенными алым глазами. С огромной плетеной корзиной перед собой. Кошка, на цыпочках выглядывая из-за людей, тоже увидела их. Сперва Еву, которая махала ей руками, а потом и саму Люцию. Взглядом указала на переулок между лавками с цветами и деревянными поделками. И Люция с Евой двинулись туда.

– Ты уже нашла "Хиро"? – деловито спросила Химари, поравнявшись с ними у лавочек.

– Да, нужно будет дальше пройти. Только на кой нам таверна? – придерживая Еву за ноги, пробурчала Люция, и стала снова выискивать вывеску маскарада.

– Нужно где-то оставить Еву и моего тигра, это слишком опасное мероприятие, – фыркнула кошка, поудобнее подхватывая объемную корзину с вещами.

– Боюсь, если я хотя бы достану лекарства от лепры, нам придется не очень-то весело, и, прямо скажем, тяжко. Это государственная измена, и мы быстро загремим в пыточные камеры. Это вам не постоялый двор посреди безлюдного поля, это центр волчьего города, – возмущенно начала было Люция, но кошка прервала ее, шикнув.

– Как и в любом городе, они принимают тенши.

– Что? Где вы их украли? – Люция боком двинулась на другую сторону улицы, против потока было жутко неудобно идти.

– Не твое дело. Шагай в таверну, только Еву снять не забудь, потолки здесь везде не ахти, – и, вынырнув перед Люцией, кошка продолжила вещать свое нелепое: – Пропустите! Я несу вещи своей госпоже! Моя милая госпожа ждет меня!

И все действительно расступались. По крайней мере, кошки, чья участь была схожей; но этого было более, чем достаточно.

У самого входа в таверну «Хиро» Люция сняла с шеи Еву, подхватив ее за бока, и взяла в охапку, не сильно церемонясь.

Кошка вошла первой, толкнув дверь корзиной. Словно танцуя, добралась до стойки и отсыпала тенши из потайного кармана.

– Комнату до завтрашнего обеда для моей милой госпожи.

На что получила ключи и отрешенный кивок от толстого усатого кота в полосатом фартуке поверх бесформенной черной одежды.

– Первый этаж, комната сто восемь, – подтолкнув Люцию, все еще державшую на весу Еву, кошка последовала за ними.

– Слушайте, а сам тигр где? – вдруг вспомнила Люция, ставя Еву у дверей.

– С другой стороны, – щелкнув в замке ключом, Химари пропустила их вперед.

Комната не выделялась ничем особенным. Жесткая кровать в углу была наспех заправлена, жестяной таз для горячей воды стоял под ней, туалетный стол с большим зеркалом – у стены рядом с окном. И никаких украшений, кроме грязно-желтых штор.

– Раздевайся и побыстрей! – рыкнула Химари, запирая дверь.

– Я ничего не понимаю, – зажмурившись, пробурчала Люция в ответ.

– Держи! – кошка всучила ей корзину и поспешила распахнуть окно. Стоило ей высунуться из него и присвистнуть, как тигр запрыгнул в комнату, едва не повалив кошку. – Так, все на месте. Тигр охраняет Еву, мы идем искать Инпу.

– Инпу будет начинать маскарад, а потом у него государственные дела. Ева уже выяснила, – вытаскивая из корзины пышное изумрудное платье, нехотя отозвалась Люция.

– Тогда все гораздо проще, – кивнула кошка, помогая Люции достать все вещи. У столика легло колье с изумрудами, на кровать – черно-зеленый корсет, туда же еще несколько бежевых юбок, свернутый в спираль кринолин и золотые перчатки.

– И зачем вам все это? Платье для вас большое, это очевидно, да и так вы хорошо сливаетесь в толпе слуг, – недоуменно спросила Люция, встряхивая наряд над корзиной. С него посыпались ленты, заколки и даже мешочки с косметикой.

– А это не мне, а тебе. Раздевайся, кому говорю! – рассержено зарычала Химари, отбирая зеленое платье. – Я одену тебя.

– Маскировать меня под тупую бабу, изображающую из себя невинного ангелочка – верх идиотизма! Я так не умею! – возмутилась Люция, пятясь к двери.

– Я причешу тебя и скажу, как себя вести, – утащив косметику и украшения к трюмо, фыркнула кошка.

– Но там будет Хоорс!

– И накрашу! – кошка осеклась. – Кто такой Хоорс?

Ева кашлянула с кровати. Она с самого начала забралась на нее с ногами и теперь с любопытством смотрела за спором женщин.

– Мне паутина показала, что на праздник позвали двух важных ангелов. Один такой высокий-высокий в черном, а другой чуть ниже, очень красивый, блондин с голубыми крыльями. Как зовут, не знаю, но очень серьезные люди, – затараторила Ева, боком следя за тем, как тигр укладывается у ножек кровати.

Даже Химари заметила, как изменилась в лице Люция при одном только упоминании «красивого» ангела.

– И на кой нам крылатый блондин? – подбоченись, спросила Химари, заглядывая Люции в глаза.

– Нужен. Очень нужен, – Люция сглотнула, чувствуя себя неловко от подозрительных взглядов этих двух. К тому же отчего-то пекло щеки и уши. – Вы поможете? – неловко спросила она, стараясь не смотреть на кошку.

– А я что делаю?! Не стой столбом! Раздевайся, дальше я помогу! – зарычала она в ответ.

 ***

Люция стояла у окна, упираясь руками в подоконник, кошка же, уткнувшись подушечками лапы, затягивала корсет.

– Как же хорошо, что я додумалась стащить наряд у телицы. Ты, мало того, что высокая, ты еще и… – договорить она не успела, Люция выпрямилась, и кошка едва не полетела на пол.

– Широкая?

– Нет, у тебя грудная клетка большая, талия низкая. Ну да, из-за твоей лепры еще и немного широка, – фыркнула кошка, вытирая об шторы кровь. – Кстати о лепре, она немного растрескалась на спине, давай промокну. Тебе-то не больно, но кровь может проступить и испортить платье, – и она, снова развязав корсет, принялась вытирать потрескавшуюся плоть Люции шторами. – Мне казалось, эффект от лекарств почти мгновенный, нет?

– Мгновенный, но ненадолго, потом организм привыкает, и надо повышать дозу, а я забыла. Я же ее не чувствую, – Люция, отдышавшись, снова уперлась в подоконник.

– Понятно, – отозвалась кошка, застегивая платье и поправляя корсет.

– Вы что-то говорили о моем телосложении, – старательно втягивая живот, напомнила Люция.

– Я говорила, что ты определенно родилась кобылой, тут большого ума не надо, – усмехнулась кошка, выпуская когти на лапах, чтобы не скользили по юбке.

– Это с чего вы так решили?

– У тебя очень массивные ноги, как у лошадей. Ты можешь с весьма приличной поклажей бегом покрывать большие расстояния, я так могу только львицей, и то не шибко долго, а у тебя превосходная выносливость. Грудная клетка большого объема, плечи широки, шея, подними ты волосы, не такая уж короткая. А если придираться к мордашке, то можно вообще не гадать – вытянутый овал лица, миндалевидные глаза с прямыми ровными ресницами, уши немного вытянуты, и, – напрягшись, она туго стянула корсет и тут же, не отпуская, завязала и спрятала ленты под юбку, – вообще ты просто физически сильная, что чаще всего дается при рождении коням.

– Правильно понимаю, я настолько страшная, что могу быть только лошадью? – скрепя зубами, пробурчала Люция.

– Ты просто родилась лошадью, вот и все. Гораздо важнее, что ты женщина, и должна выглядеть красиво, – недовольно отозвалась кошка, за руку увлекая Люцию к трюмо.

Корсет жал просто невыносимо, давление жестких изогнутых прутьев ощущалось, казалось, во всем теле сразу. Дышать можно было только мелкими порциями и очень часто, а ходить, так вообще, не наклоняясь даже посмотреть под ноги.

– А кошки тощие! И ноги у вас короткие, – съязвила Люция, покорно садясь на скрипучую табуретку у трюмо.

– Что поделать, – равнодушно пожала плечами Химари, собирая волосы Люции и наматывая их на пальцы. – Сиди ровно, – скомандовала она, выбирая подходящий гребень.

Она возилась долго, начесывая, укладывая и закалывая волосы Люции. Собрала рыжие пряди в высокую прическу, умудрившись скрыть все недостатки, которые сама же озвучила. Накрасила Люцию, хоть та и сопротивлялась, то помада слишком красная, то глаза чешутся.

Но кошка была непреклонна, и Люция вынуждена была признать, что работа Химари удалась. Она не верила, что с зеркала на нее смотрела она сама. Слишком красивым было отражение. Никаких синяков под глазами не осталось, кожа казалась ровной, бархатной, свежей. Изумрудное колье идеально сочеталось с рыжими волосами, алая накидка на плечи скрыла шрамы и спиленные кости от крыльев, под золотом перчаток не было видно обкусанной кожи на пальцах и обломанных грязных ногтей.

– Тебе идет, моя милая госпожа, – шепнула кошка, заправляя выпавшую прядь Люции за ухо. – Думаю, Хоорс будет сражен наповал.

Мгновенно покрывшись пунцовыми пятнами, Люция вскочила из-за столика. Покачнулась, еще не совсем привыкнув к новой одежде, благо, кошка разрешила не снимать сапог, и, стиснув кулаки, направилась к двери.

– Я оставлю здесь все свои вещи, – Химари сложила на кровати бутылечки с ядами и лекарствами. – Запаса игл, пары инъекций сильного обезболивающего и ампул бутираля мне должно хватить с головой, – похлопав себя по потайным карманам кимоно, она потрепала напоследок тигра за ухом и подбежала к Люции.

– Одного я не понимаю, как в таком виде я смогу убить Инпу? Мне бы дойти до выхода из этой забегаловки, – пробурчала та, переводя дух.

– Инпу убью я.

#27. Долгожданная встреча

Сердца счастливые нельзя тоской губить,

Минуты радости камнями тягот бить.

Не ведает никто, чему в грядущем быть,

И надо – пировать, блаженствовать, любить.

– Почему все на меня пялятся? – прошипела Люция сквозь зубы, семеня на цыпочках впереди Химари.

Этот вопрос показался кошке более чем глупым. Она трудилась над тем, чтобы превратить массивную бабу в изящную девушку и, пожалуй, справилась с этим, какие могут быть сомнения? Люции действительно шло изумрудное платье, более того, рыжая накидка хорошо скрывала широкие плечи и мощные руки и даже подчеркивала искусственно узкую талию. Сделать грубые черты лица бескрылой милыми и очаровательными не было проблемой, и даже волосы так удачно легли завитками, а со спины красиво блестели насыщенным медным цветом. На этом осеннем празднике Люция могла бы стать жемчужиной, не смотри она так недовольно и подозрительно на окружающих.

Никто бы и не подумал, что маршал империи, та самая гарпия может быть такой. Кошка осталась довольна маскировкой.

– Почему ты так странно идешь? Пусть платье волочится, все равно выкинешь, – недовольно шепнула Химари, оттягивая Люцию за локоть к себе поближе.

– Я шагаю, как умею! – огрызнулась та, опускаясь на пятки.

– Вот именно, что шагаешь. Представь, что идешь по канату. Медленно, осторожно, – кошка недовольно хмыкнула. Стоило уделить внимание таким мелочам в комнате. Но кто мог подумать, что гарпия не умеет ходить, как женщина?!

– Как вы вообще достали этот нелепый зеленый куст? – фыркнула Люция, вежливо улыбаясь прохожим.

– Платье? Немного хлороформа завалялось, да и яд Евы пришелся кстати, – кошка невозмутимо пожала плечами, уставившись под ноги. Она вела себя как служанка, которую госпожа шепотом за что-то сурово отчитывает. Все должны были поверить.

– Вы что, убили их?

– Нет, просто очень вежливо попросила одежду, – Химари легонько ткнула Люцию в бок, и та снова заулыбалась прохожим.

– Да уж, – процедила сквозь стиснутые зубы Люция, не переставая улыбаться. Она вдруг остановилась и обернулась к кошке в пол-оборота. – Спасибо вам.

Химари кивнула. Ее больше занимали тревожные мысли – достаточно ли хлороформа? Правильно ли она рассчитала дозировку яда на толстую барышню-телицу?

От невеселых дум ее отвлек скрип платья Люции. Повернувшись на звук, Химари с удивлением обнаружила, что бескрылая сильно сжимала юбки, и перчатки скользили по ткани. Люция заметно нервничала, выискивая среди окружающей разношерстной толпы знакомую фигуру.

Химари еще раз ткнула ее в бок, вынудив заулыбаться приближающимся волкам. Вот только это была плохая идея, потому что Люция, вне всякого сомнения, понравилась псам, и теперь у них было твердое намерение уделить очень много внимания рыжей бестии в зеленом.

***

Ева снова села возле окна – слишком уж неловко она себя чувствовала на кровати. Чересчур близко был тигр, а сейчас паучиха очень явно чувствовала опасность. И оттого боялась зверя еще больше. Ей не хотелось опять смотреть в его сокровенные мысли, потому что она знала, что не увидит ничего. Простая интуиция куда надежнее. Вот только она просто разрывалась, неистово повторяя, что Еве надо бежать, спасаться, иначе она умрет.

Но куда бежать?

Все случилось слишком внезапно. Окно распахнулось, и Еву схватили, предусмотрительно сцепив руки вместе и зажав рот и нос ладонью. Она пыталась кричать, но тряпка на лице приторно и мерзко пахла точно так же, как бутылечки Химари. Вздохнув для крика, она едва не потеряла сознание. А значит, бороться было уже поздно. Как ни старалась паучонок не дышать, в голове уже разрастался дурманящий туман. Дотянуться бы руками до головы, вытащить бы из черепушки это ощущение. Но мир вращался так медленно, а руки было не выдернуть из мертвой хватки врага.

Тигр спрыгнул с кровати, даже на его звериной морде можно было прочесть удивление. Но Ева не поверила.

Вот так легко попасться в ловушку могла только она. Тряпка пахла чем-то Химариным, значит, и руки сжимала она, все сильнее и сильнее заводя их за голову. И зверь просто кинется на паучонка и порвет в клочья.

Тигр не кинулся. Рухнул на подкошенных лапах, и пушистый алый дротик показался раной на его шее.

Ева не чувствовала онемевших пальцев, глаза смыкались, тошнило. Вялость растекалась по всему телу, мир дробился, едва хватало сил смотреть лишь парой глаз на то, как неизвестный враг запрыгивает через окно и идет к зверю. Тряпку любезно убрали, руки отпустили, и Ева куклой упала на пол. Горло саднило, но даже откашляться не было сил, дикая слабость усыпляла.

Люция никогда не простит ей такой глупости. Но засыпающая Ева смиренно смотрела, как неизвестный связывает тигра по лапам. Это была не Химари, совсем не она. Серый хвост, нервно подметающий пол, принадлежал волку. Тигра выволокли через окно и принялись уже за нее. Руки и ноги связали так же, как зверю, подхватили под мышки и перекинули через подоконник.

Закрывающимися глазами Ева разглядела лишь, как свора волков борется с очнувшимся зверем. Еще несколько дротиков, и он сник. Волки затащили его в закрытую телегу в самый угол, рядом с ним кинули и Еву. Черный полог опустился, погрузив добычу во тьму. Паучонок не могла открыть глаза, засыпая, но она все еще чутко слышала все, что происходило снаружи.

Кто-то возмущался, что пришлось брать большую кошку. Ему ответили, что приказы не обсуждаются. А потом все смеялись, брезгливо говоря о Еве, о ее мерзких страшных руках и глупой косичке, о залысинах у висков и россыпи черных глаз. Они хохотали, и паучонку даже было бы обидно, не бойся она так сильно всего, что с ней могут сделать. Даже стыд из-за того, что она так бесчеловечно сочла Химари предательницей, не мог вытеснить страх. Ева уже сомневалась, враг ли лежит перед ней со связанными лапами или друг. Зверь что-то скрывал, значит, хорошим его не назовешь.

Телега тронулась, и Ева погрузилась в тяжелый липкий сон.

***

Заметив, что Люция растерялась, Химари взяла инициативу в свои руки. Крепко схватила за запястье и повела мимо удивленных волков.

– Простите, извините, моя госпожа опаздывает на встречу со своим женихом, – не поднимая головы, лебезила кошка, уводя Люцию в толпу флиртующих девушек. По мнению Химари, это должно было помочь, но пьяные недоверчивые волки увязались за ними.

– Хоорс, – шепнула Люция опустившимся голосом, бледнея, как покойник.

– Что? – встрепенулась кошка, отвернувшись от шатающихся повсюду волков. Крылатого было не видать, и как ни старалась она подпрыгнуть на цыпочках, его нигде не было.

– Хоорс, – Люция сглотнула. – Я должна с ним поговорить.

И не дожидаясь ответа Химари, гарпия подобрала полы тяжелого платья и бросилась между рядами разряженных дам.

– Простите, уважаемые леди, моя госпожа давно не виделась со своим женихом, – во всеуслышание заявляла кошка, пробираясь за Люцией. – Ох, простите, она так соскучилась, – ворковала она, распихивая локтями замешкавшихся служек. – Семейная драма, не обращайте внимания!