Текст книги "Игрушка для негодяя (СИ)"

Автор книги: Арина Арская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 24. Какой позор

Интернет так мне и не дал конкретных ответов, как избавиться от наглого, настырного и богатого мужчины. Начиталась в сети таких ужасов, что Родион к утру после чтения множества женских откровений показался лапушкой. Чуток с придурью тирании, но и я так-то не ангел. Он меня в плен, а потом принуждает к браку, а его оскорбляю и истерики с битьем посуды устраиваю.

Возможно, ему и нравится моя жалкая борьба против его несносного характера. Это же забавно, когда ты весь такой богатый, красивый и сильный, а на тебя всполошенная и беспомощная ежиха прыгает. В общем, принимаю решение больше не поддаваться на провокации Родиона и не радовать его яркими и отчаянными эмоциями, которые мне навредят. И паниковать из-за возможного замужества с ним тоже не стану. Много чести. Буду с ним холодной, отстраненной и, как он просил, невероятно уважительной к его наглой персоне.

Однако мой великолепный план идет крахом, когда Родион на следующее утро встречает меня у крыльца, обнимает и целует в щеку. Так по-родственному, по-семейному и душевно, будто мы с ним очень близки и прожили не один год вместе. Так отец целовал маму, когда встречал ее после работы.

– Что ты делаешь? – оторопев, я резко отшатываюсь и, не удержав равновесие, заваливаюсь назад, но мой бородатый рыцарь стремительно реагирует и ловит меня в объятия.

Я стараюсь максимально от него отстраниться, уперевшись кулаками в грудь и выгнувшись в спине.

– Тебя удар прихватил?

Я не знаю, как я сейчас выгляжу, но чувствую, как все мышцы лица и шеи напряжены, а нос с губами сжаты и сморщены. Наверное, я сейчас похожа не на ежа, а на очень удивленную и страшную ведьму.

– Отпусти.

– И ты упадешь.

– Пусть так, – безапелляционно заявляю я.

Родион с улыбкой раскрывает объятия, и в моем гордом молчаливом падении хватает меня за запястья, рывком тянет на себя и каким-то хитрым и ловким движением разворачивает спиной. Медленно ведет бедрами, прижавшись сзади, увлекает в неторопливое и ритмичное движение, удерживая меня за талию.

– Потанцуем?

Его приподнятое настроение, шутливый шепот ставит меня в тупик. Я тут распланировала быть с ним высокомерной сукой, а он опять меня вогнал в краску, потому что мимо шагает тощая и сгорбленная бабулька и презрительно плюет под ноги:

– Вы еще потрахайтесь тут!

– Хорошая идея, бабуль.

Старая ведьма в изумлении останавливается и кривится:

– Никакого уважения к пожилым!

Родион выпускает меня из объятий и неторопливо шагает к престарелой и недовольной жизнью женщине.

– Возраст, бабусь, не индульгенция. За что мне вас уважать? За то, что оскорбили?

– Прокляну! – старуха испуганно отступает от Родиона, который в ответ молча почесывает бороду и вырывает из нее волосок.

– Кто еще кого проклянет, – он щерится в улыбке и разжимает пальцы, – трах-тибидох, бабусь.

Та с прытью, которой позавидует любая молодуха, бежит прочь и отчаянно крестится, невнятно бурча себе что-то под нос.

– Ты зачем пожилых людей пугаешь? – смотрю вслед старухе, которая оглядывается на Родиона, вскрикивает и ускоряется, прижав к груди белый полиэтиленовый пакет.

– Затем, чтобы они к людям не приставали и не портили настроение, – Родион одергивает пиджак и шагает к машине, чтобы учтиво распахнуть передо мной дверцу. – И все эти вредные старухи и в молодости были вредными стервами.

И многозначительно смотрит на меня.

– На что ты намекаешь? Хочешь сказать, что я в старости буду полоумной идиоткой? – я вскидываю бровь и смериваю его высокомерным взглядом. – Думаю, что и ты в маразме тоже будешь тем еще брюзгой.

– Вероятно, и отчасти в этом будешь виновата ты. Лезь в машину.

– Я буду классной бабкой, ясно тебе? – тычу пальцем в грудь Родиона.

– Поживем-увидим, – смеется он, подстегивая во мне обиду.

Что, ему тяжело согласиться, что я старушкой я стану замечательной? И не буду я к людям приставать. Я буду вязать носки днями и ночами, в том числе и противному старикану, которому будет вечно все не так, если его афера с браком не шутка: он ведь консервативных взглядов, не приемлет развода и терпеть мне его долгие десятилетия.

– Доброе утро, – здороваются со мной Алекс и Петя, и тихо возвращаю им приветствие и приглаживаю юбку на коленях.

Возмущенно поджимаю губы. Я ведь хотела надеть брюки, но сделала выбор в пользу юбки, неосознанно удовлетворяя запрос Родиона, который считает, что не пристало женщинам закрывать ноги под штанинами.

– Кстати, поздравляю, – говорит Алекс, метнув беглый взгляд в зеркало заднего вида, когда машина выезжает со двора.

– С чем? – задаю я вопрос, а потом вспоминаю причину моей тошноты минут двадцать назад и киваю. – Ах да, точно…

– Я даже вчера выпил от радости, – Алекс посмеивается. – Я ведь год не пил.

– Ну и не начинал бы, – Родион поправляет галстук.

– Так вы же сами мне налили, – охает Алекс. – Несколько раз.

Петя молча кивает, подтверждая слова своего коллеги, и я перевожу взгляд на отрешенного и сдержанного Родиона.

– Знал бы, что ты начнешь палить из ствола… – отвечает он.

– Так я ж на улице, – живо и эмоционально оправдывается Алекс, – и строго в небо.

Петя опять кивает, а у меня дыхание спирает от страха. У них есть оружие? И они из него стреляют?!

– Ты Настю напугал, – шипит Родион.

– Вот не надо мне тут, – Алекс смеется, – она сама подала эту идею, а потом у меня выпрашивала.

– Еще раз повторится, уволю, – Родион хмурит брови.

– То же самое я слышал вчера, когда вы мне наливали, а я говорил, что мне нельзя пить.

– Ты учись у Пети, – Родион поправляет галстук. – Выпил и лег на травку поспать. Упустим, что он в бильярдной в углу опорожнил желудок, но ведь на провокации Насти не поддался.

– Простите и спасибо, – бурчит Петя.

Я удивлена. Петя при первом знакомстве показался жестоким и злым человеком, который после пьянки мог бы натворить страшных дел, а он выпил и уснул. Как-то не складывается его готовность к пыткам, преследованию и прочим ужасам с тем, что в нем нет агрессии, что просыпается в измененном состоянии.

– Давайте в следующий раз буду лимонад пить, а, босс? – печально вздыхает Алекс.

– Я тебя услышал.

Было бы целесообразно провести с Родионом лекцию, что держать в доме оружие – опасно, но он ведь не мальчик. Медленно и полной грудью набираю воздух и на повышенных тонах заявляю:

– Оружие – это плохо!

А потом смотрю в глаза спокойного Родиона, чтобы он по моему осуждающему взгляду понял всю серьезность ситуации. Петя, засранец, в этот раз и не думает кивать.

– Я не храню в открытом доступе оружие, Яна.

– Но… – я указываю на пристыженного Алекса.

– А у него лицензия и работа такая. В следующий раз я его пукалку в сейф закрою.

– Может, просто мне лимонада нальете и все? – жалобно бубнит под нос Алекс. – Я серьезно.

– И мне, – подает голос Петя.

Я жду новых подробностей пьянки, но в машине воцаряется тишина. Я вот вчера только воду пила, потому что от чая меня мутило. Женщина, значит, страдает, а будущий отец празднует и ни в чем себе не отказывает. Ясно теперь, чего Родион явился ко мне такой довольный.

Когда машина паркуется у загса, я не могу сдержать емкое и грубое ругательство. На крыльце у грязной урны курит Сергей, который бледнеет, когда замечает машину Родиона, а рядом с ним стоит его матушка. Она тут для моральной поддержки?

Когда я выпрыгиваю из салона грациозной ланью, оперевшись на руку Родиона, моя почти бывшая свекровь подбоченивается и кривит губы, но я все же замечаю в ее глазах тень страха. А когда мы в сопровождении Алекса и Пети поднимаемся по лестнице, она закрывает грудью Сергея.

Родион молчит, и я молчу. Я тоже не вижу смысла расшаркиваться в лживых и вежливых приветствиях, и поэтому наша компания походит на похоронную процессию. Сотрудницы загса аж вжимают головы в плечи и прячутся за мониторами, а редкие посетители замолкают.

– Доброе утро, – пищит та самая кудрявая девчушка, что приняла нас месяц назад и с белым лицом забирает паспорта у меня и Сергея, который вновь отходит за мрачную мать.

– Доброе, – Родион присаживается на второй свободный стул передо мной, выкладывая свой паспорт на стол, – и давайте оформим заявление о заключении брака.

Почти бывшая свекровь, поперхнувшись собственными слюнями, прикрывает рот, в гневном упреке смотрит на меня, а я мило улыбаюсь. Выкуси, стерва старая. Как ты там говорила? Я никому не буду нужна с гнилым чревом?

– И поздравьте меня, – смотрю на онемевшую от удивления девушку, стискивающую три паспорта в пальцах, – я беременна.

Почти бывшая свекровь глухо крякает, охает и приваливается к столу, за которым, недовольно фыркает рыжеволосая полная тетка. Боже, да только ради этой сцены стоило быть похищенной за долги идиота-мужа.

– Поздравляю, но пошлину все равно надо оплатить, – тихо и жалобно попискивает девушка. – Такие правила.

– Все будет сделано в лучшем виде, – хмыкает Алекс и шагает прочь.

Но на этом потрясения для почти бывшей свекрови не заканчиваются. Родион поддается в мою сторону, привлекает к себе и глубоко с языком целует. Сергей рывком подставляет под оседающую мать стул и отворачивается, опустив голову.

– Да я бы сама за такого замуж пошла, – громко заявляет одна из теток, кинув одобрительный взгляд на самодовольного Родиона, и встает с кипой бумаг в руках, – сразу видно мужик серьезный.

– А я не серьезный? – неожиданно громко и обиженно вскрикивает Сергей.

– Ну, раз с тобой развелись, значит, несерьезный, – тетка пожимает плечами и ковыляет к металлическому шкафчику, окрашенному черной краской.

– Господи, что творится, что творится! – почти бывшая свекровь прячет лицо в платок и всхлипывает. – Какой позор!

– И этот позор воспитали вы, – я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди.

– Посмотрю, как ты воспитаешь своего выблядка, – шипит она, глядя на меня с ненавистью в мутных и заплаканных глазах.

Петя вальяжно подходит к Сергею, и тот через секунду с оханьем сгибается пополам от быстрого и глухого удара в живот.

– Мы дам не бьем, – Петя разворачивается к вскрикнувшей почти бывшей свекрови, – даже если очень хочется.

– Верно, – Родион скучающе осматривает ногти.

– И вы будете все вот так смотреть и ничего не делать?! – почти бывшая свекровь кидается к осевшему на пол Сергею. – Вызовите полицию!

– Ма, закрой пасть, – глухо и хрипло рычит тот.

– Вы работайте-работайте, милая, – Родион улыбается девушке с нашими паспортами. – Не отвлекайтесь на глупости.

Глава 25. Целуй, как в последний раз

Сергей и его матушка удалились сразу после проставления штампов и выдачи свидетельств о расторжении брака. Пристыженные косыми взглядами они не попрощались, и я мысленно пожелала им удачи. Особенно она не помешает бывшей свекрови, которой придется искать новую идиотку в жены сыну, ведь ей будет не по нраву содержать, кормить и вытаскивать его из проблем и передряг.

Пока Надежда возится с документами, я смотрю как покачиваются жалюзи от легкого ветерка, и этот момент четкой картинкой записывается в сознание. Клавиатуры под пальцами женщин тихо и размеренно щелкают, и я раскрываю паспорт, чтобы полюбоваться свеженьким и четким штампом. Какая красота.

Петя и Алекс стоят в стороне, сцепив руки в замок на животе. Их лица не выражают ничего, кроме равнодушия, и эта напускная отстраненность пугает некоторых присутствующих: они под разными предлогами покидают помещение. Я их не виню, выглядят “мальчики” Родиона так, что в любой момент готовы по приказу свернуть шею всякому, кто не понравится их хозяину.

– Фамилию мужа будете брать? – спрашивает меня Надежда и замирает над клавиатурой.

Я очень удивилась когда наша кудряшка скромно представилась. Красивое и говорящее имя для сотрудницы загса, что регистрирует заявления о заключении и расторжении брака.

– Естественно, – сурово и авторитетно отзывается рыжая тетка из-за монитора. – А какая у будущего мужа фамилия?

Отвлекаюсь от разглядывания штампа о разводе в паспорте и свидетельства о расторжении брака, которое прячу в пластиковую папку. Стоило раньше решиться на этот шаг. Сколько лет я потеряла!

– Назаров, – Надежда торопливо клацает наманикюренными пальчиками по клавиатуре.

Неужели я теперь буду Назаровой? Мне только вернули девичью фамилию, как я вновь ее сменю. Когда моя жизнь успела так ускориться, что я боюсь даже лишний раз моргнуть, иначе случится еще какое-нибудь важное событие.

– И чего тут думать? – тетка подпирает лицо кулаком и голодной кошкой смотрит на Родиона. – Хорош мужик, а. Так бы и утащила с собой.

Какая наивная. Это Родион здесь решает, кого утащить, а потом единолично выносит вердикт о скором браке и не считается с чужим мнением. Сложный характер, и не каждая сумеет под него подстроиться. Тут нужна та самая пресловутая женская хитрость, о которой так любят рассказывать свекрови своим невесткам.

– Увы, милая, я уже занят, – он бархатно и игриво смеется, а меня кусает ревность.

Не слышу в его голосе свойственного ему холодного высокомерия. Наоборот, он весь из себя дружелюбный и невероятно очаровательный. Вот бы он со мной был таким при первом знакомстве, и, может, меня не надо было связывать. Тут весь отдел готов ему отдаться и пойти с ним куда угодно, если он позовет.

– Жена не стена, – кокетливо отвечает рыжая мерзавка, и я на нее возмущенно оглядываюсь.

– Очень даже стена, – злобно на нее зыркаю, а потом вспоминаю, что у нас с Родионом брак вынужденный и без близости, которую он пообещал искать на стороне.

Красная, как злой помидор, скрещиваю руки на груди, а будущий муж-стервец улыбается, хитро прищурившись на меня и бороду свою чинно оглаживает. Я уже хочу закатить ему скандал со сценой ревности, потому что он сидит и соблазняет всех кругом улыбками, низким тембром и вежливостью, но не буду.

Забавно, мне бы плакать над многолетним браком, который сегодня официально умер, а я сижу и болезненно ревную того, кто без ухаживаний, слов любви и приличного предложения руки и сердца втягивает в новую семью. И жизнь у меня с ним такая будет? Без романтики, полная ревности и мечтательных вздохов потенциальных любовниц? Я не стерплю его измен и однажды ночью точно придушу подушкой или во вспышке ярости отрежу его достоинство.

– Ты на меня так смотришь, словно хочешь что-то сказать, – Родион величественно откидывается на спинку стула. – И я готов тебя выслушать.

А я внимательно молчу, прокручивая сценарии будущих ссор, в которых при любых вариантах я буду громкой и неадекватной истеричкой. Даже в воображаемых ситуациях я не могу сдержать гнев на неверного мужа. Я бью посуду, переворачиваю мебель, кидаюсь с кулаками и… Родион еще сам не осознает, как он со мной влип по самое не хочу.

На столе Надежды гудит старенький принтер, и через минуту она кладет перед нами с милой улыбкой распечатанное заявление о заключении брака:

– Подписи поставьте, пожалуйста.

– Минуту, Наденька, – Родион энергично встает, и первая мысль, которая у меня проскальзывает в голове – он передумал и сбежит.

Однако он лезет во внутренний нагрудный карман и при удивленных сотрудниках встает передо мной на одно колено, немного нервно распахнув полы пиджака, а затем раскрывает черную бархатную коробочку и протягивает мне, с хитростью плутоватого медведя глядя мне в лицо.

– Ты выйдешь за меня?

Каждый волосок на коже вздрагивает, и мозг в черепной коробке перестает функционировать. Я отключаюсь от реальности, пребывая в вакууме и размытом пространстве, в котором гранями играет и искрит кольцо из белого золота и непростительно прекрасного бриллианта. Тут и ювелиром не надо быть, чтобы понять: Родион соблазняет меня шикарной драгоценностью, о которой мечтает каждая женщина, а та, кто не мечтает – лукавит.

– Яна, – он ласково посмеивается. – Ты еще с нами?

– Не уверена, – отвечаю я и слышу свой ответ будто со стороны.

– Ты согласна быть моей женой?

– Да, – сипло отвечаю я, не обдумывая ответ и выпуская на волю истинное желание, что птицей билось в груди, – согласна.

Когда Родион берет меня за руку, и кольцо касается подушечки безымянного пальца, я едва слышно спрашиваю:

– А если я откажусь?

– Ты уже согласилась, – Родион уверенно нанизывает кольцо на палец и поднимает на меня смешливый взгляд. – А если бы отказалась, то осталась бы без кольца.

– Но…

– А ну, замолчи! – рявкает рыжая тетка, которая влюбилась в Родиона за тридцать минут. – Я тебе тут понокаю! Целуй его! – она грузно поднимается и бьет кулаком по столешнице. – Иначе, клянусь мамой, я у тебя этого мужика уведу!

– Целуйте, – испуганно шепчет Надежда. – Варвара Антоновна страшна в гневе. Тут всем места будет мало.

– Целуй, – вмешивается еще одна из сотрудниц.

– Да, целуй!

– Целуй!

– Кажется, Яночка, выбора у тебя нет, – Родион улыбается довольным Чеширским Котом, – целуй, а то тебя отсюда не выпустят, а я запру дверь.

Наклоняюсь к нему, обхватываю его лицо ладонями и целую с нежностью влюбленной и смущенной невестой, которой я на несколько минут стала. Я ведь его люблю, пусть пока не готова признаться в чувствах на словах, потому что боюсь насмешки и не верю в то, что Родион проникся ко мне чувствами.

– Вот! Умничка! – басом заявляет Варвара Антоновна, и раздаются аплодисменты со всех сторон. – И почаще его целуй, иначе найдутся те, кто будет целовать его вместо тебя.

– И вы, так понимаю, – усмехается Алекс, – первая на очереди?

– Может и я.

– Варвара Антоновна, – не выдерживает Надежда, – вы же замужем!

– Месяц и я свободна, – хохочет та и садится на стул, приглаживая блузку на груди. – А если подшаманю, то и через час.

– У тебя серьезная соперница, – Родион, отпрянув от меня, поднимается на ноги и ослепительно улыбается Варваре Антоновне. – Польщен вашим вниманием, но увы, поздно.

Та смущенно поправляет волосы, закусив губы, и утыкается в монитор, пунцовая и счастливая оттого, что чужой жених под носом невесты обратил на нее свое королевское внимание.

– У тебя совесть есть? – зло интересуюсь я у Родиона.

– В чем я опять провинился? – он изумленно вскидывает бровь.

– Ну, я даже не знаю, – я ставлю размашистую и злую подпись на заявление хлипкой ручкой на пружинке, что тянется к подставке у монитора.

– Я, кажется, говорил, что намеков не понимаю.

Вот павлин. Хвост перед женщинами распустил, очаровал их и теперь делает вид, что ничего не понимает.

– Подписывай! – придвигаю заявление к нему и протягиваю ручку. – Не тяни кота за хвост!

– О, кто-то заволновался, – Родион треплет меня за щеку и медленно вытягивает из моих пальцев ручку. – Ревнуешь?

– Если так?

– Тяжело тебе будет, – он с улыбкой аккуратно выводит подпись. – Я всегда нравился женщинам.

– И они тебе, да? – я же знаю, что он меня провоцирует, но я все равно заглатываю его наживку.

– Я не буду отвечать на твой провокационный вопрос, Яна. Я в курсе, это ловушка, – Родион откладывает ручку и протягивает заявление Надежде.

– Поздравляю, – она широко и воодушевленно улыбается.

– Рановато, – я грациозно встаю и веду плечом, глядя в умиротворенное лицо Родиона, – у нас еще есть месяц, а за месяц может произойти все что угодно.

– Думаю, что месяц тут ничего не решит, – Надежда пробегает глазами по заявлению и откладывает его в сторону. – Вы заинтересованы в торжественной регистрации брака?

– Мы заинтересованы? – спрашивает меня Родион.

Что за глупый вопрос? Я обиженно поджимаю губы и отворачиваюсь от него:

– Нет.

– Мы заинтересованы, – Родион устало вздыхает. – Очень заинтересованы.

Я содрогаюсь от внезапного приступа тошноты и пускаюсь наутек, прижав ладонь ко рту.

– Поздновато убегать, Яночка, – кидает мне в спину Родион.

– Где уборная?! – в ярости мычу я.

Одна из сотрудниц машет рукой, и через минуту я жалобно всхлипываю над унитазом, прощаясь с завтраком. Сплевываю кислую слюну и шею обжигает удавка.

– Гадина, – слышу клокочущий ненавистью голос Сергея. – Тварь.

В глазах темнеет, я в ужасе царапаю шею ногтями и с беспомощными всхрипами открываю рот. Я в спешке не заперла кабинку, но вряд ли хлипкая дверь защитила бы меня от обиженного и обезумевшего бывшего, который решил, что лишь моя смерть его теперь порадует.

Слабые руки тяжелеют и повисают безвольными ветками вдоль тела, и меня затягивает в черный омут. Это нечестно. Я ведь решила жить до глубокой старости, в которой я и Родион сидим морщинистые с очаровательными пигментными пятнами на обрюзгших лицах и сухих слабых руках и ссоримся по нелепой причине. Я даже вижу в предсмертных галлюцинациях, как я непослушными и опухшими из-за артрита пальцами клацаю спицами и вяжу ярко-желтые носки.

– Ах ты, мразина, – рычит позади моей сгорбленной спины морщинистый и полысевший Алекс.

Огромный склизкий слизняк в гнойной луже у моих ног верещит голосом Сергея, и судьба этого жалкого существа предрешена. Спица захватывает желтую нить, вывязывает петельку, и свет перед глазами меркнет.