Текст книги "Игрушка для негодяя (СИ)"
Автор книги: Арина Арская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Пролог
Замираю с ложкой ванильного мороженого в полумраке гостиной, когда входит Родион в распахнутом халате на голое тело. Скользнув взглядом по мускулистой груди и кубикам пресса, судорожно сглатываю. Без трусов. И то, на что я сейчас, не мигая, смотрю, пугает меня до икоты. Я ведь не девственница, а шокирована до глубины души.
– Я тебе помешал? – небрежно спрашивает Родион.
Большой. Толстый. Темные завитки лобковых волос подчеркивают внушительные размеры, и полосой бегут к аккуратному пупку. Родиону бы в фильмах для взрослых сниматься и радовать искушенных зрительниц.
– Мои глаза выше, Яна, – он шагает к комоду, на котором стоит батарея из бутылок с элитным алкоголем.
Когда он разворачивается ко мне спиной, я выдыхаю, и с недовольством смотрю на липкие кляксы растаявшего мороженого на груди. Отставляю пластиковое ведерко на стол, облизываю ложку и застываю с ней во рту. Родион смотрит на меня, покачивая бокал с виски в одной руке.
За несколько секунд, которые потратил мой пленитель на то, чтобы откупорить бутылку и плеснуть крепкого алкоголя, его член налился кровью и восстал. Завораживающее зрелище. Темная головка, вздутые венки и аккуратные яички будят во мне неконтролируемую дрожь. Мне жарко и тяжело дышать. Я хочу отвернуться, закрыть глаза, а не могу. Что-то темное вскипает во мне.
– Предпримешь еще одну попытку сбежать, Яна, – голос Родиона густой, хриплый и обволакивающий, – я тебя запру.
Делает ко мне шаг. Член с угрозой покачивается, и в голове перемыкает. Швыряю в Родиона ложку, от которой он устало уворачивается, и с криком подскакиваю на ноги. Нет сейчас во мне благоразумия, лишь инстинкты, которые толкают на очередную глупость.
Я не останусь в этом доме и не буду терпеть урода, который решил, что ему все дозволено. Выбегаю со стуком высоких каблуков из гостиной в холл, и сильная рука хватает меня за волосы и дергает назад. В следующий раз надо скинуть туфли, чтобы увеличить шансы на удачный побег.
– Стерва ты упрямая, – Родион клокочет от злобы, заламывает руки за спину.
Ни единого шанса вырваться. Прерывистое горячее дыхание обжигает шею, и запястья стягивает бархатный пояс от халата.
– Пусти! Мудак! Урод!
Ужас, злоба и возбуждение смешивается во взрывной коктейль эмоций, что рвет меня истерикой и воплями. Родион с утробным рыком впечатывает меня спиной в стену, резко крутанув к себе лицом. Фиксирует подбородок в стальных пальцах и заглядывает глаза:
– Я непонятно изъяснился, Яночка?
А Яночка по жизни очень непонятливая и глупая. Предпринимаю попытку пнуть Родиона по яйцам коленом, но он из тех мужчин, которых не застанешь врасплох. Я только дергаюсь, как он сжимает до боли левый сосок. Тело пронзает раскаленный прут, и я захлебываюсь, беспомощно раскрыв рот и вскинув голову к высокому потолку.
– Повтори, что я тебе сказал несколько минут назад? – теребит сосок, и у меня ощущение, что он его сейчас раздавит или оторвет. – Отвечай!
Его голос гулким эхом проносится по пустому темному холлу, и я всхлипываю, утопая в отчаянии. Мне не сбежать и никто не придет на помощь.
– Предприму… – судорожно шепчу, вздрагивая умирающим мотыльком в руках изверга, – еще одну попытку… запрешь…
– А теперь вопрос, Яночка, – ласково шепчет в лицо, отпускает сосок и накрывает горящую грудь теплой ладонью, – тебя закрыть в подвал или в мою спальню?
Неожиданный вопрос с гнусной подоплекой меня на секунду оглушает. В его доме, что ли, других мест нет, кроме подвала и его спальни?
– В подвал…
Однако ответ вышел неуверенным из-за дрожи и сиплой хрипотцы в голосе. Цепенею под горящим взором черных глаз не в силах пошевелиться. Руки за спиной затекают, немеют. Запах терпкого виски пьянит голову, а близость мужского тела путает мысли.
Требовательная ладонь скользит по груди, талии и бедру, а затем ныряет под юбку. И тут я вскидываюсь, но пальцы Родиона уже в трусиках и жестоко сдавливают клитор, вынуждая застыть и не сопротивляться.
– Мокрая, – констатирует Родион, приблизив ко мне свое лицо, и пробегает пальцами по ноющим припухлым складкам, – ручьем течет.
Под мой приглушенный и стыдливый стон отворяется входная дверь, и в холл вваливается один из цепных псов Родиона. Плечистый, мрачный и со сломанным носом. Широкая и квадратная морда не выражает абсолютно никаких эмоций, а ведь его полуголый босс шарится пальцами у меня в трусиках.
– Мы его нашли.
– И где он? – Родион убирает руку из-под юбки и разворачивается к нему.
– Везут.
Ни жива ни мертва. И имени не надо называть, чтобы я поняла, кого отыскали люди Родиона. Надеюсь, живой и целый.
– Очень любопытно, что скажет твой муженек, – Родион запахивает халат и не находит пояса, которым стянуты мои запястья.
Я вновь стою к нему спиной. Он с нескрываемым раздражением развязывает руки:
– Приведи себя в порядок, Яна. Мужа важно встречать при полном параде.
Печально опускаю взгляд на сладкие пятна, что украшаю мою грудь.
– Ты меня услышала? – сердито шипит в затылок
Не вижу его лица, но знаю, что оно его искажено гримасой злости. Он недоволен, что нам помешали. И думать не хочу, чем бы окончились грубые ласки, на которые предательски отозвалось мое тело.
– Да, – тихо и пристыженно отвечаю я. – Услышала.
Глава 1. Незваный гость
Я вышла замуж по большой и наивной любви. Сережа был моим одногруппником, который на втором курсе решился позвать меня на свидание. И я согласилась. С того вечера в тесном и дешевом кафе на Таганке все и закрутилось.
Сережа очаровал. Он, как и я, из простой семьи, однако он удивил далекоидущими планами и амбициями, которые меня и подкупили. У него была расписана вся жизнь чуть ли не по месяцам. После выпуска мы женимся, рожаем первого ребенка через год, за который копим на ипотеку, открываем бизнес с сетью из точками быстрого питания…
В общем, Сережа был хорошо подвешен на язык. Если бы он вознамерился улететь на Марс после окончания университета, то он бы нашел слова, которые бы меня убедили, что это реально. Я бы поверила и в то, что он может стать президентом, настолько он талантлив в пустых обещаниях.
И десять лет Сережа держит меня на крючке, что “вот-вот” все будет. И я верю. Я знаю, он старается. И мне нет резона ему не верить. И часть зарплаты он просаживает в онлайн-казино из-за желания устроить нашу жизнь, и в долги лезет из-за благородных мотивов.
Из всего запланированного мы можем похвастаться лишь небольшой двушкой в ипотеку в Чертаново. И то благодаря моим накоплениям и помощи со стороны родителей, которые заявили, что хватит нам по общежитиям мотаться и съемным комнатам. Итого: ипотека оформлена не через год после выпуска и скромной свадьбы, а через пять лет.
Ребенка мы так и не родили. Сережа и его мама поначалу обвиняли меня в том, что я какая-то бракованная. Когда я положила на стол перед свекровью все анализы, заключение врача, что патологий не обнаружено, и потребовала у Сережи самому провериться, то он дал слово, что на неделе сходит к специалисту. Идет к нему уже четвертый год.
С того серьезного разговора на кухне со всеми справками и анализами Сережа охладел ко мне. На словах он меня все еще любит, но близость между нами редкая, быстрая, неловкая и в миссионерской позе. И с тюбиком смазки на водной основе. Сережа убежден – я фригидна и никакие ласки меня не заведут, поэтому смысл стараться? Я помну тебе сиськи, пару раз поцелую и хватит с тебя. Сухая? Нальем смазки и вперед. Вперед на две минуты, а затем вновь за компьютер мониторить ставки.
Я старалась разнообразить нашу сексуальную жизнь красивым кокетливым бельем, ужинами при свечах, играми, но все сводилось к двум, в лучшем случае трем минутам неприятного секса без попыток обласкать меня. Поэтому я смирилась с ролью бревна, которым Сережа шутливо называет меня. Мне бы его в ответ в дятлы записать, но ранить мужское эго означало бы совсем лишить нас секса.
Я не теряю надежды, что скоро все наладится. Сережу перевели на новую должность из архива в отдел закупок: он удачно подсуетился, когда одна из сотрудниц ушла в декрет. Зарплата выше на десять тысяч. И это действительно прогресс: на позиции документоведа и копировальщика он проторчал пару лет без желания что-то менять, а тут прямо загорелся, и я вновь увидела в нем того амбициозного парня, в которого влюбилась.
Новые обязанности требуют от Сережи внимания и времени, и он стал задерживаться на работе, а вчера внезапно не явился домой, но я не паникую. Раз в несколько месяцев на него находит, и он срывается без предупреждений с друзьями то в баню, то на рыбалку, то еще куда-то. Стресс сказывается, и “ему важно отдохнуть от всего дерьма и перезагрузиться”. Скандалами с ним ничего не решить. Я пыталась, а потом плюнула. Явится к понедельнику с цветами и виноватой улыбкой.
Чувствую, что все идет к разводу, но я игнорирую свое раздражение, злость и обиду. Если я решусь на этот шаг, то признаю: я потратила десять лет своей молодости впустую. Мне не двадцать, и даже не двадцать пять. Мне тридцать два года. Оглянуться не успела, как я из юной хохотушки обратилась в мрачную женщину, которая в тихой ярости режет хлеб для бутерброда. Одна радость – выпить сладкого чая с кусочком бородинского и ломтиком ветчины за слезливой мелодрамой.
Вздрагиваю от громкого и требовательного стука в дверь. С сожалением смотрю на чашку с кипятком, в котором плавает пакетик черного чая и иду в прихожую. Рановато Сергей вернулся. Я его ждала завтра, в ночь с воскресения на понедельник. Неужели изменил своим привычкам?
Распахиваю дверь и вместо расхристанного и пьяного Сергея, меня с порога сметает два амбала и по-хозяйски проходят в квартиру.
– Какого… – я настолько возмущена их наглостью, что забываю, что логично в данной ситуации испугаться.
– Доброго вечера, Яна, – за хмурыми мужиками, что шагают в сторону спальни, заходит третий: высокий, плечистый брюнет лет сорока с аккуратно стриженной бородой и в темном костюме в тонкую полоску.
Меня такой типаж всегда пугал. В резких чертах лица незнакомца, его высоких скулах и безразличных карих глазах прослеживается расчетливая жестокость, а черная и густая поросль на лице, уложенная волосок к волоску, подчеркивает его пугающую мужественность. Даже не так. Она подчеркивает его самость.
– Мое имя Родион, – прикрывает за собой дверь.
Один из бугаев ныряет в зал, и бородатый гость повелительно щелкает пальцами перед моим лицом, привлекая к себе внимание.
– Я глава компании, в которой работал твой муж, Яна.
– Его тут нет.
В прихожую возвращаются дружки Родиона, который бесстрастно продолжает:
– Сергей спустил деньги компании… Нет, – он невесело усмехается, – мои деньги в онлайн-казино.
– Сколько? – севшим голосом спрашиваю я.
Родион молча шагает мимо меня на кухню, внимательно оглядываясь по сторонам.
– В ногах правды нет, Яна. Поговорим за столом.
Друзья Родиона хмуро и блекло смотрят на меня и ждут, когда я последую за гостем. Встряхиваю ладонями, сглатываю вязкую слюну и иду на кухню, отгоняя липкую тревогу.
Глава 2. Беседа за столом
Родион абсолютно не стеснен в чужой обстановке, будто он бывал на моей кухне с десяток раз. Расселся за столом, откинувшись назад, и смотрит на меня с высокомерием и леностью победителя по жизни. За спиной стоят его вышибалы и пялятся отсутствующими глазами перед собой.
– Сколько? – повторяю я вопрос и присаживаюсь напротив Родиона.
– Сто пятьдесят тысяч, – спокойно отвечает он.
Судорожно прикидываю, оформят ли на меня потребительский кредит, учитывая, что на мне висит ипотека.
– Долларов, – добавляет Родион.
Из моей груди вырывается сиплый клекот отчаяния. Боже милостивый, что Сергей натворил? У меня отнимаются от ужаса ноги.
– Яночка, – сухо говорит Родион, – где твой муж мог скрыться?
– Я не знаю…
– Вы, что, не близки с мужем? – небрежно спрашивает он и насмешливо вскидывает бровь.
– Близки.
– Если так, то ты должна знать, где он скрывается.
Я молчу. И мне становится стыдно за наши отношения с Сергеем. Он исчез с радаров, а я ничего не заподозрила.
– Яна, я человек занятой и не надо со мной играть в молчанку. Где Сергей?
– Я же сказала, – мой голос дрожит, – не знаю.
– Может, у друзей? – Родион медленно моргает.
Я тебе ничего про друзей Сергея не скажу, обормот бородатый. Они мне не нравятся, я их презираю и люди они неприятные, но я не скормлю их тебе.
– Она у меня через минуту заговорит, – отзывается один из вышибал Родиона с большой родинкой под левым глазом.
Родион оборачивает и поднимает взгляд:
– Она же дама, Петя.
– И?
– Ты, мать твою, серьезно? – голос низкий и рассерженный. – Алекс скажи ему, что у нас тут не заведено пытать женщин.
Тот, который Алекс и с кривым от старого перелома носом, осуждающе смотрит на коллегу и качает головой.
– Погорячился, – Петя поджимает губы и вновь пялится перед собой.
– Прошу прощения, – Родион равнодушно улыбается мне, – я Петю только нанял, и он еще не освоился, но вернемся к Сергею.
– Я не знаю, где он.
– Хорошо, я принимаю этот ответ, – тянется к чашке с чаем и выуживает пакетик за язычок на ниточке. – Яночка, я разъярен. Твой муж слил деньги, которые были выделены на покупку крупной партии техники в новый филиал компании.
– Как же ему удалось? – резонно интересуюсь я. – Куда бухгалтерия смотрела?
– А у него, как оказалось, очень тесная связь с бухгалтерией, – Родион откладывает пакетик на блюдце и многозначительно смотрит на меня.
– В каком смысле?
– В таком, Яна, – голос Родиона меняется с вежливого тона на звенящую сталь, – что твой муженек отымел старшего бухгалтера, запудрил ей мозги и она ему перевела деньги, которые он проиграл за один, сука, вечер. С рабочего компьютера. Еще вопросы?
Я ведь подозревала, что Сережа завел интрижку на стороне, но почему мне так больно и обидно? Сердце подскакивает к горлу и там замирает ледышкой. Я обескуражена и дезориентирована.
– То, что Сергей трахнул бухгалтершу, не самая твоя большая проблема, Яна.
Воздух пропитался запахом терпкого мужского парфюма. В иных обстоятельствах я бы мысленно одобрила выбор Родиона, но сейчас меня мутит от ноток цитруса и древесной коры, которые будут теперь ассоциироваться с чувством беспомощности и опасности.
– У меня нет ста пятидесяти тысяч долларов, – говорю твердо, но голос все равно предательски дрожит.
– А я их у тебя требую? – Родион поднимает чашку с чаем. – Нет, Яна. Мне должен твой муж.
– Тогда покиньте квартиру, – я встаю и окидываю взглядом незваных гостей. – Если Сергей соизволит явиться, то я обязательно передам, что вы его искали.
Родион мягко смеется, но смех этот вибрирует не беззаботностью, а злостью.
– Сядь, – через мгновение он меняется в лице.
Лишь когда я села, то возмутилась. С какого перепугу и подчиняюсь приказам незнакомого мужика?
– Тебя муж любит? – спрашивает Родион без тени насмешки.
Что мне ответить? Ну, в свете последних событий, я понимаю, что в нашей семье кризис. И серьезный такой кризис, с которым не каждый семейный психолог справится. А если быть честной и откровенной, то я оказалась в жопе и сама того не заметила.
– Вот и посмотрим, – тон у Родина ровный и безэмоциональный.
– Что это значит? – меня охватывает беспокойство.
Я не услышала ни одной угрозы, ни оскорбления, ни грубости в свой адрес, однако передо мной сидит не галантный джентльмен, который заглянул на чашечку чая и интересную беседу. Я чую исходящую от Родиона угрозу. Воздух аж вибрирует от его тихой и затаенной ярости. И я недоумеваю, как Сергею в голову могло прийти украсть деньги и ради этого соблазнит бухгалтера. Он в своем уме, нет?
– Ты поедешь со мной, – Родион подносит чашку с чаем ко рту и делает небольшой глоток. – Рекомендую быть хорошей девочкой.
Глаза холодные и равнодушные, как у хищника. Бросаю беглый взгляд на нож у разделочной доски и сжимаю трясущиеся ладони в кулаки.
– Пока твой муж не соизволит вернуть деньги, Яночка, – лениво рассматривает узоры на чашке, – ты моя собственность.
Затем переводит взор на нож.
– Что ты хотела с ним сделать, милая?
Воткнуть, например. С тремя мужиками я вряд ли справлюсь, но быть жертвенной овцой не хочу.
– Прежде чем совершить глупость, важно оценить риски, – Родион снисходительно глядит на меня. – Я же могу тебя саму убить. Вскрыть глотку и оставить Сергею непрозрачный намек, что он будет следующим. Я, конечно, этого делать не стану и не потому, что я такой жалостливый, нет. Мне любопытно, насколько твой муж мразота. Как ты думаешь, когда он вспомнит, что у него есть жена?
Вопрос, похоже, риторический. Родион встает и выходит из кухни, не дожидаясь моего ответа. Когда Петя делает ко мне шаг, я, метнувшись к раковине, вскидываю ладонь к ножу, но меня перехватывают на полпути, заламывают руки под крики.
– Будьте с ней аккуратны. Без грубостей, – доносится строгий голос.
– Принято, – хмуро отвечает Алекс.
“Мальчики” Родиона молча стягивают руки за спиной пластиковыми хомутами, запихивают в мой визжащий рот кухонное полотенце, а затем, когда я пинаю Петю по колену, то фиксируют и лодыжки. В их движениях чувствуется профессионализм, сноровка и ловкость.
Лежу на полу, мычу и дергаюсь подобно неуклюжей гусенице. Подол халата задирается, оголяя бедра, и я замираю. Если продолжу в таком темпе, то Петя и Алекс увидят мои трусы, а я бы хотела избежать неуместной интимности в момент похищения.
– Пардон, мадам, – мрачно говорит Алекс, наклоняется и легко подхватывает меня на руки.
В ярости мычу в жалких попытках вытолкнуть кляп изо рта языком. Лицо его не выражает абсолютно ничего, будто он не связанную по рукам и ногам женщину выносит из квартиры, а охапку дров.
– Дверь закрой, – Родион кидает связку ключей в Петю и шагает к лифту.
Алекс со мной на руках за ним. И тут-то до меня доходит, что ситуация сложилась скверная, и меня реально похищают из-за очередной ошибки мужа, который бросил меня и не предупредил, что “одолжил” у босса крупную сумму денег.
Из-за соседней двери выглядывает соседка баба Маша – сухонькая любопытная старушка. Я в отчаянии мычу, умоляя ее позвонить в полицию.
– Вы шумите, – говорит она, с досадой глядя на Родиона.
– Скройся, – невозмутимо отвечает он и приглаживает волосы.
Баба Маша открывает рот, и Родион поворачивает к ней лицо. Я замолкаю. Именно с таким выражением холодного презрения вспарывают животы недругам и закапывают живьем их родственников. Баба Маша с открытым ртом пятится и запирается на несколько оборотов.
Двери лифта с приветливым писком разъезжаются в стороны, и Родион пропускает Алекса вперед, принимая из рук Пети зловеще позвякивающую связку ключей.
– Яна, – он нажимает кнопку первого этажа, – я повторюсь, будешь хорошей девочкой, то и я буду к тебе благосклонен. Давай обойдемся без лишней суеты.
А лишняя суета уже наведена, если можно так обозвать наглое пленение. И не я тут виновница, а мой муж, его босс и два утырка с уголовными мордами.
Глава 3. Халатик
Меня несут к припаркованному у крыльца черному гелендвагену. Какая все-таки уродливая машина: угловатая с массивными накладками колесных арок, широкой колеей и словно обрубленными боками и бампером. Никакой плавности и изящности. Злобно мычу, врываюсь, а на лице Алекса ни один мускул не дернется.
Петя распахивает заднюю боковую дверцу, и мой равнодушный носильщик буквально вкидывает в салон на кожаное сидение. С неразборчивым ворчанием, в котором я проклинаю Родиона и его мерзких прихвостней, неуклюже сажусь и бросаю уничижительный взгляд на Петю. Он без проявления эмоций захлопывает дверцу, чем меня выбешивает до красных ушей.
– Последняя деталь, Яна, – рядом опускается Родион и надевает мне на голову черный плотный мешок.
Я аж от возмущения цепенею и замолкаю. Какого хрена себе позволяет этот бородатый и элегантный бандит?! Фыркаю и откидываюсь назад. Я ничего не могу поделать, и мое мычание стало даже саму меня раздражать, поэтому я затыкаюсь и судорожно размышляю над своим положением.
Признаю: я очень неудачно вышла замуж и мне стоило развестись после года совместной жизни с Сергеем. Нет. Стоило послать его к чертовой бабушке с его первым свиданием. Господи, как он мог? Ладно чужие деньги просрал, но почему не пришел за мной? Если сбежал, то был в курсе того, что Родион – опасный тип.
Меня обволакивает тихая, ненавязчивая музыка, в которой я узнаю переливы виолончели и игривые трели свирели. Удивлена выбором композиции, потому что если не Родиону, то его браткам стоит слушать про золотые купола и владимирский централ с его ветром северным.
Вздрагиваю. Теплые пальцы аккуратно и ненавязчиво поправляют подол халата, накрывая мои колени. По коже проходит волна мурашек, и оскорблено и коротко мычу. Не трогай меня!
– Отвлекаешь, – улавливаю в голосе Родиона подозрительную хрипотцу.
Крепко свожу колени вместе, направив их в сторону от извращенца, которого, похоже, возбуждают связанные женщины с мешком на голове. Сдерживаю в себе из последних сил истерику и слезы страха.
Меня похитил босс моего мужа и я не знаю, что от него ожидать. Кто ему помешает, например, вывезти меня в лес и разделать по кусочкам или… Или… Всхлипываю, когда слышу, как Родион медленно выдыхает.
Я чувствую его возбуждение и взгляд на моей груди. Неужели пока я брыкалась, отвороты халата разошлись в стороны? А я ведь без бюстгальтера. Я не ждала в гости озабоченного мужика с гнусными планами выкрасть меня из квартиры на глазах соседки.
Медленно, без лишних движений отворачиваюсь от Родиона и приваливаюсь к спинке сидения плечом. Руки и ноги затекли, а тонкие путы въелись в кожу. Шевелю пальцами, чтобы хоть немного разогнать кровь.
– Я освобожу твои руки и ноги, Яна, – вкрадчиво, но с предостережением говорит Родион. – Если ты вздумаешь взбрыкнуть, я тебя вновь свяжу. Ты меня поняла?
Киваю. Запястья и щиколотки горят, будто из не пластиком сдавили, а раскаленными обручами.
Щелчок, и хомут на запястье ослабевает. Не успеваю опомниться, как Родион приваливается ко мне, и срезает путы на щиколотках, а затем, через краткое мгновение, которое отдается в груди гулким ударом сердца, отстраняется. Растираю ноющие запястья и тянусь к мешку.
– Нет.
Мычу. У меня и челюсти болят от самодельного кляпа из кухонного полотенца. Спасибо, что не посудную губку в рот затолкали.
– Без криков.
Киваю.
– Можно.
Подныриваю пальцами под мешок, вытягиваю полотенце и с хриплым негодованием заявляю:
– Я не собака для команд с можно и нельзя.
Отбрасываю пропитанное слюной полотенце и торопливо запахиваю халат. Все-таки я покрасовалась голой грудью перед Родионом и его прихвостнями. Стыдоба какая. Хоть бы кто предупредил, что вместо сериала на диване с бутерами и сладким чаем, меня ждет поездка неизвестно куда с тремя мужиками.
– Нет, не собака, – соглашается Родион. – Однако приказам ты будешь подчиняться.
– С какой целью ты меня похитил? Если бы у Сергея были деньги, то он бы, вероятно, не сбежал.
– Я допускаю мысль, что человек в момент паники теряет самообладание и в нем берет верх инстинкт самосохранения. Сергей, видимо, из тех людей, которые сначала бегут, а потом только думают. Я хочу верить, что он все-таки мужчина и выйдет на связь, чтобы отыскать любимую жену. Сумма подъемная, если постараться. Друзья, родственники, кредиты, заемы.
Очень любопытно, кто из дружков Сергея одолжит ему хотя бы тысячу долларов.
– Я хочу вернуть деньги, – продолжает Родион тихим и холодным тоном. – И готов разойтись с Сергеем полюбовно, потому что я признаю свою ошибку. Это я принял его на работу. Это я не увидел в нем лжеца.
Прикидываю в голове, сколько можно выручить с продажи квартиры с учетом выплаченной ипотеки. Миллиона четыре. Переводим в доллары и выходит около шестидесяти тысяч.
Предположим, что удалось спихнуть нашу с Сергеем двушку выше рыночной цены, и у нас на руках будет семьдесят тысяч. Где взять еще восемьдесят? Стрясти с его и моих родителей? Продать их старые и крошечные квартиры в подмосковье и дачи? Ну, в принципе, рассчитаться с Родионом реально, только окажемся мы на улице и голожопые.
– Вопрос денег я буду решать с Сергеем. – Родион улавливает мою напряженное сопение и волны умственной активности. – Не с тобой, Яна. Ты заложница и веди себя соответственно.
– Но это контрпродуктивно, – резонно отмечаю я в темноте и духоте мешка.
– Я твоего мнения не спрашивал.
Срываю мешок с головы и смотрю в хищный профиль Родион. В полумраке отсветах фонарей, фар машин, мимо которых мы проносимся, он выглядит он пугающе-притягательным.
– Надень мешок.
– Сергей – мой муж, и так уж случилось, что я поклялась быть с ним в горе и радости.
Я, конечно, приняла твердое решение развестись, как только вопрос с Родионом будет улажен, но я не собираюсь сидеть и ждать, когда Сереженька выкупит меня. Я сама найду нужную сумму.
– Деньги вернет Сергей, – Родион чеканит каждое слово, – а не его упрямая, глупая и наглая жена.
Затем он смотрит на меня и приближает лицо. Так близко, что я вдыхаю его горячий выдох.
– Надень мешок на голову, Яна.
Смотрит в глаза, и под его гнетущим взглядом ощущаю себя не человеком, а морской свинкой, которую в любой момент могут сожрать, если она не перестанет вздорно попискивать и дразнить голодного тигра. Если бы сейчас Родион облизался, я бы не удивилась. Без лишних движений натягиваю на голову мешок.
– Босс, – насмешливо говорит Алекс, – а какая разница, кто вернет деньги?
– Большая, – устало вздыхает Родион.
– Ммм, – отвечает Алекс, словно понял, но я-то знаю, что он, как и я, недоумеваю.
Это мужской мир. Жестокий, беспощадный и нелогичный. И мне, простой женщине, отведена роль разменной монеты. Я не человек и не имею права бороться за свою свободу.
– А если Сергей не…
– Для начала пусть явится, – обрывает меня на полуслове Родион.
– А если… – у меня перехватывает дыхание и я шепчу, – мертв?
Мало ли. Он ведь мог в приступе паники и истерики покончить с собой. Он вот на днях говорил, что устал, когда я подняла вопрос, что было бы неплохо закрыть ипотеку досрочно, и даже сорвался на крик. И разбил мою любимую кружку. Как я не могла заметить, что он на пределе?
– Когда я увижу его труп, тогда и поговорим, – следует равнодушный ответ, и я всхлипываю.
Душно. Я задыхаюсь, и Родион приподнимает край мешка на нос. С открытым ртом делаю судорожный вдох, и мой подлый пленитель с нажимом проводит пальцем по нижней губе. Обомлев от наглости, боюсь пошевелиться. Ноги тяжелеют, руки немеют, а от требовательного прикосновения по шее бежит легкая искра и слабостью растекается по мышцам.
Я знаю это ощущение, пусть оно давно не расцветало во мне. Его будят ласки, поцелуи и объятия, в которых хочется забыться. Сглатываю, и в следующее мгновение вслепую отбиваюсь от нахальной руки и взвизгиваю:
– Не трогай меня! Не трогай!
Под приглушенный издевательский смех возвращаю мешок на лицо, забившись в угол. Меня трясет, жар сменяется ознобом страха и обнимаю себя за плечи. Быть тихой, не отсвечивать и надеяться на благоразумие Родиона, что смешно. Если он вздумает переступить грань дозволенного, то никто его не остановит.
– Приехали, – строгий голос вырывает меня из студенистого плена страха и черного безмолвия. – Мешок можешь снять.
