Текст книги "Игрушка для негодяя (СИ)"

Автор книги: Арина Арская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 30. Добрая Яна

Белла бледнеет под испытующим взглядом Родиона, и я с глухим смешком почесываю бровь. За окном курит Алекс и тоже заинтересованно следит за происходящим, выпуская густые клубы дыма изо рта. Вряд ли он что-то понимает, но стоит на стреме, готовый в любой момент разбить окно и ввалиться на разборки.

– Твоя бывшая вздумала нас отравить, – вздыхаю и перевожу взгляд на Родиона. – Сначала меня чуть не придушили в туалете, теперь вот яда подсыпали в десерт. Что дальше?

– Возьми ложку, Белла, – шипит Родион, – и съешь этот чертов пудинг на моих глазах.

– Я не голодна…

Надо срочно спасать ситуацию, а то Родион звереет. Его лицо идет красными пятнами, зрачки вспыхивают недобрым огнем, а губы вытягиваются в тонкую ниточку.

– Что ты нам подсыпала? – глухо урчит он и стискивает ложку в пальцах до побелевших костяшек.

– Ничего такого…

– Отвечай! – рявкает Родион, и пожилая пара столом у выхода подскакивает и выбегает на улицу.

– Слабительное, – едва слышно отвечает Белла и пристыженно опускает глаза.

Родион хмурится, и через мгновение небольшой зал полнится раскатистым смехом, которым можно напугать и самого Сатану.

– Съешь, – он вдруг замолкает и со стуком кладет ложку на стол. – Иначе, Белла, я лишу тебя этого замечательного места, которое я, сучка ты неблагодарная, тебе и помог открыть и вложил в него свои деньги.

Белла отодвигает свободный стул и с грациозностью обиженной королевы садится, вскинув подбородок. Когда она берет ложку пальчиками с острыми и длинными ноготками, я не выдерживаю:

– Родион…

– Что?

– Она раскаивается.

– Ты раскаиваешься? – он пристально всматривается в лицо Беллы.

– Нет, – тихо отвечает она и погружает ложку в ягоды и в сливки. – Я должна была попытаться.

И ревнивой стервой зыркает на меня из-под густых ресниц.

– Что у вас тут? – в двери входит Алекс и размашисто шагает к нам.

– Белла решила нас отравить слабительным, – отвечаю я и не могу сдержать тихий смех, – кому расскажешь, ведь не поверят.

– Слабительным? – фыркает Алекс и усаживается за стол. – Какой-то детский сад.

– Да, – я в истерике похрюкиваю, – вот мой бывший пошел ва-банк и решил не мелочится…

– Яна, несмешно, – кривится Алекс, и Родион щелкает пальцами перед Беллой, которая замерла с ложкой у рта.

– Ешь.

Белла с высокомерием взирает на него и медленно размыкает сочные уста, в которые слишком эротично отправляет воздушные сливки с кусочком клубничкой. Она даже сейчас в моем присутствии пытается соблазнить Родиона, облизывая и провокационно закусывая губы.

– Почему именно она? – Белла презрительно вскидывает бровь. – Я ведь лучше.

– Потому что я залетела, – я утомленно фыркаю и обиженно отворачиваюсь к окну. – Вот и весь мой секрет.

– Потому что она увидела во мне не кошелек на ножках, – Родион холодно улыбается Белле. – И выступила против тех отношений, на которые согласилась ты, Бельчонок. Ты ешь, милая, все до последнего кусочка.

– Родион, – я предпринимаю новую попытку его уговорить отстать от ревнивой красавицы, – довольно.

– Хорошо, – Родион криво улыбается настороженной Белле, – порцию Яны можешь не кушать. Она у нас добрая, а я нет. Я злой, Бельчонок, и не терплю подлых поступков.

Белла отправляет в рот вторую ложку, и в следующую секунду я хватаю розетку и швыряю ее в стену. Хрусталь звонко разлетается на осколки, а десерт вместе с ягодами и сливками медленно сползает вниз.

– Хватит, – я встаю и зло смотрю в лицо изумленного Родиона. – Ты виноват и это твоя ошибка. Кто так с женщинами расстается? Ты не должен был меня сюда приводить и сталкивать лбами с любовницей! Ты думал, что я не полюбопытствую, кто она такая, а Белла проглотит очередное унижение с твоей стороны? И еще, ты сам в женщинах видишь товар, и чего ты сейчас удивляешься, что они воспринимают тебя, как кошелек?

– Справедливое замечание, – соглашается Родион и откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди, – но я бы посмотрел, как бы ты заговорила через минут пятнадцать, сидя на унитазе.

– Да меня и так полощет и без слабительного, – я окидываю его сердитым взглядом, – Я бы на твоем месте заставила все вылизать дочиста, – Белла откладывает ложку и неприязненно ведет плечиком.

– Вот же сука, – Алекс охает. – Вот это гонор.

– А смысл? – я утомленно спрашиваю Беллу. – Что мне бы это дало?

– Моральное удовлетворение, – Алекс хмыкает.

Белла сглатывает, замирает и медленно моргает, будто к чему-то внимательно прислушивается, а затем раздается громкое урчание и бульканье, под которое она срывается и торопливо бежит прочь, схватившись за живот.

– Думаю, от целой порции она бы лопнула, – Родион безмятежно взирает на меня. – Зачем ты за нее вступилась? Она ведь хотела тебе навредить.

– По-другому я не могу, – я подхватываю сумку и шагаю к стойке, за которой прячется бледная официантка.

Она почему-то от меня пятится, и я ласково улыбаюсь ей:

– Спасибо.

– Меня, вероятно, сегодня уволят со скандалом, – она печально вздыхает, – а я только нашла работу.

– Тогда позвольте, – к нам подплывает Алекс, который улыбается во все тридцать два зуба, и от его улыбки даже мне жутко, – отблагодарить вас за неравнодушие.

– Не стоит, – попискивает официантка и забивается в угол к кофемашине.

– А я настаиваю, – лицо Алекса подобно морде питбуля в оскале.

Кажется, он очень старается понравиться официантке, а она вот-вот испустит дух от его невероятно очаровательной улыбки.

– Как вас по имени? – спрашивает он тоном, которым следователи допрашивают преступников.

– Катя.

– Катенька, – Алекс достает бумажник из внутреннего кармана пиджака, и Родион, подкравшийся ко мне сзади, молча утягивает к двери.

Отмахиваюсь от него, не желая оставлять испуганную девушку наедине с Алексом, который может довести ее до паники и обморока своими заигрываниями, но Родион выталкивает меня на улицу и увлекает в тень, сгребая в объятия:

– Дай людям пообщаться.

– Да она там сейчас… – я выкручиваюсь из захвата Родиона и в ошеломлении застываю у окна.

Щечки Катеньки порозовели румянцем смущения, однако из угла она не выходит. Алекс боится сделать лишнее резкое движение, поэтому похож на дрессировщика, который старается наладить контакт с диким и неприрученным зверем. Он что-то спрашивает, всматриваясь Кате в глаза, и та неуверенно кивает.

– Не подглядывай, – Родион разворачивает меня от окна за плечи, – какая ты любопытная.

– Да ладно, – пристыженно бурчу я, – будто тебе неинтересно, о чем они там болтают.

На перекресток выныривает желтая, смешная и “глазастая” машинка и через минуту притормаживает перед нами. Из нее выскакивает улыбчивая и воодушевленная Настя и кидается к нам с объятиями, а потом круглыми глазами смотрит на мою шею и торопливо оттягивает ворот блузки:

– Это еще что такое?! Папа! – она в ужасе смотрит на Родиона. – У нее вся шея синяя!

– Это мой бывший муж постарался, – оправдываюсь я в ответ, – напал на меня и… – я решаю найти поддержку в лице Насти, – и я хочу подать на него в полицию, но твой отец…

– Да убить его мало! – рявкает она и заключает в крепкие объятия, зловеще шепнув на ухо. – Ничего, папа об этом мудаке позаботиться. Да, папуль?

– Определенно, – тот весьма доволен тем, что Настя поддержала его, а не меня.

Из ресторана выходит молчаливый Алекс, который приветливо кивает Насте. Цепенеет, стоит смотрит перед собой, спрятав руки в карманы.

– Что случилось? – Настя не выдерживает и обеспокоенно заглядывает в его лицо. – Кто-то умер? Заболел? Пропал без вести?

– Босс, – он в смятении чешет подбородок, – у меня вечером свидание, и я…

– Понял, – Родион по-дружески хлопает его по плечу, – ты мне не будешь нужен вечером.

– Свидание?! – Настя распахивает глаза и прижимает кулачки к щекам, – да ладно?! Настоящее свидание?

– Я чувствую себя оскорбленным, – Алекс хмурится и краснеет. – Да, я тоже бываю на свиданиях.

Хочу поинтересоваться, сколько свиданий окончились побегом потенциальных подружек, но он точно не простит моего ехидства после удара по яйцам

– У Алекса свидание! – охает Настя и смотрит на Родиона, ожидая от него такого же живого восторга. – Слышал? Свидание!

– Так, всё, – он шагает прочь, – девочки, езжайте.

Облегченно выдохнув, Алекс следует за ним и кидает беглый и мечтательный взгляд через стекло двери на Катеньку, что возится у одного из столов.

– У Алекса свиданка! – Настя виснет у меня на плече и умильно вздыхает.

– Вечером поговорим, Яна, – Родион сурово на меня оглядывается, и даже Настя в легком страхе перед его мрачной рожей вздрагивает.

Когда он с Алексом скрываются за углом, Настя наклоняется ко мне и шепчет:

– А о чем говорить будете? Я давно таким не видела. Он будто полкило гвоздей проглотил.

– Ты лучше скажи, куда ты собралась меня утащить?

Ясное дело, что вечером меня ждет продолжение сегодняшнего разговора, который прервала отравленным десертом Белла, и я не желаю думать, что мне скажет Родион на мои слова о любви. Он не очень похож на влюбленного юношу, который признается в пылкой и нежной любви.

– Красота, – Настя держит меня за руку и рассматривает сверкающее на солнце кольцо на пальце. – Ну, все, ты теперь точно никуда не денешься. Из плена еще можно сбежать, а из замужества с моим папой спасения точно нет.

– Очень воодушевляюще, – жалобно шепчу я.

Неподалеку паркуется старенький и грязный кроссовер, цвет которого сразу не угадаешь из-за слоя пыли и подтеков, и из него выползает грузный мужчина в синем комбинезоне, а затем достает из багажника ящик с инструментами и деловито шагает мимо нас. К нему из дверей выскакивает нервная Катенька:

– А где раковина?! Я же сказала, что нужна раковина! Раковина!

– Везут, – он кривится. – Иди показывай, что у вас там стряслось.

Катенька мельком смотрит на меня с едва заметным смятением и заводит неторопливого сантехника внутрь.

– А что с раковиной? – тихо любопытствует Настя, которая, вероятно, в детстве была очень пытливой малышкой.

– Упала и разбилась, – отвечаю со спокойствием, что характерно лишь редким тибетским монахам. – Раз и раскололась. Крепления слабые…

– А чего ты так покраснела?

– Вовсе не покраснела.

Настя в голос смеется и увлекает меня к машине, крепко держа за руку, будто боится, что без присмотра отца я решу от нее сбежать, но ведь она сама сказала, что на спасение мне можно не надеяться.

Глава 31. Фиаско Виолетты

В забавной и игрушечной с виду машине Насти на переднем сидении расположилась плечистая и сердита тетка, которую я с первого взгляда путаю с мужчиной: коротко стриженный затылок, скуластое лицо без грамма косметики и строгий брючный костюм. Ей тесно: голова касается потолка, колени вздернуты и вся она как-то сжата и недовольна.

– Это Анюта, – Настя оглядывается на меня с водительского сидения. – Мой личный ангел.

– В каком смысле ангел?

– В таком, что папа ко мне приставил няньку, – фыркает Настя, и машина трогается с места.

– Я телохранитель, Анастасия, – укоризненно отвечает Анюта, которой бы больше подошло имя Антон.

– Нянька, – Настя мило улыбается ей, – папа думает, что сможет так меня вынудить уехать из дома и из страны, но куда я теперь? Ты же беременная! Я не могу тебя бросить.

– Настя…

– Нет, я все решила, – обиженно восклицает она.

– Папа, наверное, уже тебе сказал о том, что тебе надо думать о будущем? – осторожно и тихо спрашиваю я и надеюсь, что Настя не воспримет мой вопрос как желание от нее избавиться.

– Да, папа говорил, – она смеется и встряхивает волосами, – но я в него упрямая пошла. И, блин, соскучилась я по нему, – у нее дрожит голос, – я год вдали пробыла и мне было тяжело, Ян. Я в первые два месяца с постоянно мокрыми глазами ходила. Не выгоняй меня, а? Давай дружить?

Она хитро и мельком смотрит в зеркало заднего вида, но я все же замечаю в ее глазах тревогу. О чем она беспокоится? Что я вознамерюсь настроить против нее Родиона и боится, что с рождением ребенка он о ней забудет? Какие глупости!

– Настя, я очень буду рада с тобой дружить, – я тянусь к ней и поглаживаю ее по плечу, – и мне очень повезло, что у Родиона есть такая замечательная дочка.

– Я тоже рада, что у него есть я, – она широко и лучезарно улыбается, – а теперь еще и ты есть у него. И потом будет еще один важный человечек в его жизни. Интересно, мальчик или девочка? Ты как думаешь?

– Кто-то очень капризный, – я сглатываю накативший ком тошноты и обмахиваю лицо ладонью, прогоняя жар слабости.

– Если токсикоз сильный, то мальчик, – безапелляционно заявляет Анюта.

– Наоборот же, – фыркает Настя, – девочка. С мальчиками токсикоз не мучит.

– Очень даже мучит, – Анюта качает головой. – Я с сыном промучалась все девять месяцев.

– У тебя есть сын?! – взвизгивает Настя и чуть не теряет управление на повороте. – Охренеть!

Да я тоже, надо сказать, удивлена. Я бы поверила в то, что кто-то от Анюты невероятным образом залетел, настолько она мужеподобная и маскулинная женщина. Она смеется и добавляет:

– Да, твоего возраста. А еще я замужем.

– Прям замуже-замужем? – шокировано щебечет Настя.

– Да, прям замужем, – Анюта приглаживает широкой ладонью короткие волосы.

– Офигеть, – шепчет на выдохе Настя. – Мир полон сюрпризов.

Я бы на месте Анюты обиделась, но она беззлобно хохочет над реакцией Насти, и я гадаю, как выглядит ее муж. Среднестатистического и обычного мужчину эта дама бы напугала если не суровым лицом, то точно ростом и широкими плечами. Это же каким надо быть великаном, чтобы Анюта рядом с ним выглядела женственной и хрупкой?

Настя паркуется у одного из бутиков на Петровке с золотыми буквами на черной вывеске “Vive” и с щелчком отстегивает ремень безопасности, лукаво оглянувшись на меня:

– Готова?

– К чему?

– Вот и узнаешь, – Настя подмигивает и выскакивает из машины. – Идем!

– Кстати, примите мои поздравления, – Анюта оборачивается на меня, – дети – это счастье, пока они в животе.

Нервно хихикнув, вежливо улыбаюсь и киваю. Умеет Анюта подбодрить, я аж расцвела тревогой за будущее, что меня ждет через девять месяцев.

– Идем! – Настя открывает с моей стороны дверцу и тянет за руку. – Все беременные такие копуши? Яна! Давай, взбодрись!

На крыльцо к нам выходит Виолетта в строгом узком платье-футляре кораллового цвета. Окидывает меня совсем недружелюбным взглядом и тянет:

– Какой кошмар, – потом разворачивается к нам спиной и скрывается за стеклянной дверью.

– Опять она? – сердито шепчу в лицо улыбчивой Насти.

– Вам надо подружиться, – она толкает в меня в спину. – Я ее уговорила сшить тебе свадебное платье.

– Что?! – я вскрикиваю. – Не надо! Она же меня убьет!

Виолетта распахивает перед моим лицом дверь и закатывает глаза:

– Вот мне делать нечего марать о тебя руки. Много чести.

– Ви, – Настя качает головой и тянет меня за собой вглубь помещения. – Ты мне обещала.

– Я ошиблась, деточка, я не смогу, – Виолетта провожает меня презрительным взглядом, но когда за нами в бутик заходит Анюта, то она запирает дверь и вешает табличку “закрыто”.

Затем она минуту смотрит на Анюту, которая мрачно озирается среди стоек с одеждой и полками, что заставлены туфлями и сумками, и спрашивает:

– Неужели женщина?

– Ага, – кивает Анюта и кривится, глядя на высокие красные шпильки на витрине у окна.

Виолетта вновь смеривает ее удивленным взглядом, прижав кулак с ключами к груди и медленно моргает:

– Вот это природа на тебе отыгралась, дорогуша. Если с Яной еще можно что-то подшаманить, но с тобой… я тут бессильна.

– Не надо мою няньку наряжать, – Настя подскакивает к ней и хватает за плечи, – мы тут по другому случаю.

– Да уж, – Виолетта в который раз закатывает глаза и дефилирует к проему в глубине зала, позвякивая ключами. – Не думала, что твой отец когда-нибудь еще раз женится.

– Чудеса случаются, – Настя тащит меня за собой, а я хочу громко поскандалить с высокомерной и седовласой сукой и поставит ее на место.

– Не верю, что я это говорю, но я тебе сочувствую, Яна, – Виолетта с иронией усмехается и капризно передергивает плечами.

– А, может, ты уже выключишь суку? – я едва сдерживаюсь, чтобы не хватить туфлю с полки и не ударить каблуком ей по макушке.

– Может и выключу.

Она заводит нас в кабинет, что прячется за неприметной дверью в темном закоулке, и усаживает за низкий столик на пуфики. У окна стоит черный манекен, утыканный булавками и накрытый отрезом прозрачной ткани.

– Я давно сама не шила, – Виолетта подходит к открытому окну и закуривает тонкие сигареты.

– У тебя получится, – Настя лезет в карман джинсов и протягивает Виолетте сложенный вчетверо лист. – И я хочу тебе помогать.

Та нехотя раскрывает лист, внимательно что-то на нем разглядывает, глубоко и медленно затягиваясь сигаретой, а потом переводит взор на меня:

– Подругами мы не будем и не надейся.

– Слушай, может, ты просто уже кинешься на меня с ножницами и ревность свою нездоровую выразишь агрессией? – тихо и отрешенно предлагаю я. – Для меня это привычней словесных оскорблений.

– Хочешь помогать? – Виолетта игнорирует меня и теперь серьезно взирает на Настю, которая с готовностью кивает.

– Тогда сними с нее мерки, – Виолетта сбрасывает пепел в горшок с геранью и кладет лист на подоконник, – именно с этого начинается работа портного. Портняжную ленту найдешь в верхнем ящике тумбы. Приступай.

– Портнихи, – подает голос Анюта.

– Портниха как-то не звучит, – Настя оживленно шагает к тумбочке у книжного шкафа, что заставлен не книгами, а глянцевыми журналами. – Вставай Яна, будем тебя мерить!

– А ты, – Виолетта выбрасывает окурок в открытое окно и тычет в Анюту, – пойдешь со мной. Я обязана вытащить из тебя женщину. Это серьезный для меня вызов.

– Настя, – Анюта косит взгляд на подопечную. – Скажи ей, что во мне мало женщины.

– Иди, – Настя взмахивает в воздухе портняжной лентой, – тебе самой понравится.

– Но…

– Иди, – Настя сердито смотрит на нее, – а ты как хотела? Моей нянькой не так просто быть.

Спорить с дочерью Родиона бесполезно, как и с ним самим, поэтому у Анюты нет выбора, и я ей подбадривающе улыбаюсь.

– Это бесполезно, – говорит она Виолетте, что решительно проплывает мимо нее. – Я серьезно.

И она оказалась права. Если Настя на отлично справилась со снятием мерок, то Виолетта потерпела фиаско. Ни одно платье не село на Анюту хотя бы сносно. Мало того что она широкоплечая и высокая, так она еще может многих мужчин ущемить крепкими и стальными мышцами на руках и плечах.

– Как вы на них ходите? – Анюта старается удержать равновесие на высоких и тонких каблуках и с отвращением разглядывает свое отражение в нежно-лиловом платье. – Какой отврат.

Виолетта тратит около двух часов на попытки принарядить Анюту. И, оказывается, наблюдать за тем, как другие люди наряжаются в платья, юбки, блузки очень увлекательно. Настя изредка дает советы по аксессуарам, предлагает веселенькие шарфики и шляпки, но все без толку. Анюта остается Анютой.

– Соглашусь, – Виолетта удрученно прикладывает ладонь к щеке и качает головой. – Я признаю свое поражение.

– Зато я могу челюсть сломать, – Анюта скидывает чркой-красные туфли и зло топает к кабинке примерочной, – и дверь выбить.

В сумке вибрирует телефон, и я удивленно смотрю на экран с фотографией мамы, которая возмущенно вскрикивает, когда я отвечаю на ее звонок:

– Ты замуж собралась?

– Эммм… Ну… – отхожу в сторонку и туплю глазки в пол. – Да, получается так.

– К нам заявился какой-то бандюган с другим бандюганом и говорит, что ты замуж за него выходишь! Почему мы узнаем последними? И ты же только развелась!

Мне читают тираду о том, что мой выбор не одобряют, потому что Родион и его дружок – точно бандиты, а мне, если уж я и решила выйти замуж во второй раз, то стоило выбрать интеллигентного и приличного мужчину.

– Ма, а ты ему это в лицо сказала?

– Нет, – булькает она в ответ, – страшно ведь. Неизвестно чего от него ожидать. Глаза у него очень жуткие! И наглый такой!

– Вот и мне не стоит всего это выслушивать. Если есть претензии, говори их прямо Родиону в лицо.

Мама замолкает, удивленная моей строгостью и холодом в голосе, и едва слышно отвечает:

– Он тебя заставил, да? Он ведь из таких, кто женщин своей собственностью считает.

– Все, ма, пока, – я тру лоб холодными пальцами и скидываю звонок.

И что же мне сегодня вечером скажет этот бандит, который без предупреждения и приглашения заявился к моим родителям? Обрадует или опечалит? Но сама я твердо решила признаться в том, что я горячо влюблена в отца своего ребенка.