Текст книги "Последний маг Империи (СИ)"

Автор книги: Антон Щегулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 2
Расколотая луна

― На Сретенский. ― скомандовал я Гене. ― Да поскорее. Мы опаздываем.

Сердце у меня сильно колотилось. А вдруг я только что сделал неверный выбор? Всё ещё можно успеть на вокзал.

Но Гена тоже не стал бы врать. Если отец говорил, что поездка на Сретенский решила проблемы нашей семьи, значит он говорил это не просто так.

Я посмотрел на свою ладонь, она слегка тряслась.

Какой жуткий мандраж. Неужели я и вправду решил выбрать неизвестность? С другой стороны с Лесьяной тоже неизвестность.

Ко всему прочему, что мною двигало всё это время? Лишь таинство близости с ней. Мы никогда не оказывались вместе в постели. И я этого страстно хотел.

Но смогла бы она отвести от меня своего отца и Беклемишева? Далеко не факт. Поэтому на вокзале меня тоже ждала неизвестность. Только с щепоткой долгожданной ночи с графиней, которую я так хотел с первого дня встречи.

Я достал из внутреннего кармана сюртука часы. Ручная работа. Выполнены в мастерской Вензеля. Время без двадцати шесть.

– На вокзал не едем? ― удивился Терентьев, которому ещё двадцать минут назад я сказал ехать на Санкт-Петербургский.

– Нет.

– Кто вас на вокзале ожидал, коли не секрет? ― поинтересовался он.

– Романова. ― коротко ответил я.

– Тяжёлый выбор, тяжёлый выбор. ― задумчиво произнёс шофёр. ― Но знаете, что, Павел Андреевич? Всё к лучшему. Глядишь и приедете к ней в Санкт-Петербург. Там и поворкуете.

– Нет, Гена. Это конец наших отношений, ― закурил я очередную папиросу, ― Тут даже не вопрос любви. Тут вопрос взаимоуважения, ― я посмотрел на него через зеркало заднего вида, ― Впрочем, ты не поймёшь. Это надо всё с самого начала рассказывать.

– Коли дама забыла своё место, ей мягко напомнить надо, ― улыбнулся он, ― Умная ― внемлет, глупая ― скандал устроит.

– А ты знаешь толк. ― не без иронии сказал я.

Я достал из кармана злополучное письмо, что таскал с собой весь день. Ещё раз глянул адрес и время. Всё совпало. Успеваем минута в минуту.

Когда мы оказались в нужном месте, я окинул взглядом доходный дом страхового общества «Империя». Эклектичный, сочетающий в себе готические элементы, модерн и даже местами ар-деко.

Завораживающее здание с потрясающим внутренним двором, хоть и скромным по размерам.

Гена высунулся из мобиля и спросил у случайного прохожего, где находится четвёртый подъезд, тот сказал ехать дальше и повернуть за углом.

Когда я увидел деревянную дверь, выполненную в стиле арт-нуво, моё сердце заколотилось ещё сильнее. Четвёртый подъезд, шестой этаж, квартира шестьдесят шесть.

Я потомственный граф, у меня есть имение на Бульварном, загородная резиденция и целая мануфактура. Почему мне так не по себе? Аж ладони потели.

– Ну что, Павел Андреич, ни пуха! ― радостно сказал Геннадий, ― Вошел и вышел, как говорится. Буду ждать вас тут, ― он принюхался, ― Чувствуете? Где-то здесь пекарня. Разрешите отлучиться, чтобы полакомиться свежей булочкой?

– Разрешаю, ― сказал я, достал платок из внутреннего кармана, вытер руки и лицо.

– Вам прихватить чего?

– Не надо, ― ответил я, ― Потом отужинаю в ресторации.

Да чего же я тянул-то? Надо выйти и подняться. Всё. А вдруг ловушка? Но если бы ловушка, моего отца ещё тогда бы погубили. А вон Гена говорит, что всё в порядке было. Что отец даже рад был.

Ладно. По коням.

Я хлопнул в ладоши, Гена тут же выскочил из мобиля и открыл передо мной дверь.

– Ген, я сам в состоянии открыть дверь.

– Прощения прошу, ваше Сиятельство, привычка. Ваш отец любил, когда ему дверь открывали. Говорил, мол, за что я плачу? Только за извоз? Так дело не пойдёт.

– Да мало ли, что он говорил, ― язвительно ответил я.

– Ох, вы бы так о батюшке не отзывались, человек всё-таки был хороший. Справедливый. Добрый.

– Я своего отца уважаю, ты меня не попрекай тут, ― произнёс я строго, ― Но я ― не он. У меня свои правила.

– Понял вас, Ваше Сиятельство, я могила, лишнего сказал, ― опустил глаза Терентьев.

Я вздохнул, надвинул картуз, доставшийся мне ещё со времен службы, поправил сюртук и направился к четвёртому подъезду.

Револьвер за пазухой успокаивал душу. Если что-то пойдёт не по плану, я его с радостью применю.

Времена сейчас нелёгкие. Я всерьёз задумался о том, чтобы нанять сопровождающих. Правда, тогда ежемесячных трат будет ещё больше.

А я и так на мели.

Дверь подъезда легко поддалась, я заглянул внутрь. Передо мной была роскошная парадная, выполненная из мрамора и гранита. Каменная лестница обрамлялась изящными коваными балясинами, на них были положены не менее изящные деревянные перила.

Под потолком висел оранжевый фонарь, тускло освещающий помещение мерцающим огоньком.

Я огляделся вокруг, в глаза лишь бросился символ расколотой луны рядом с дверной ручкой. Значит, я по адресу.

Подъём на шестой этаж прошёл без приключений. Меня встречали и провожали самые разные двери, начиная от уродливых железных, заканчивая красивыми деревянными.

Какие-то пролёты выглядели, как произведения искусства. Тут и плитка была положена особая, и цветы высажены, даже вьюн оплетал стены, придавая уюта и загадочности.

Когда я оказался на последнем шестом этаже, меня словно окутало незримой вуалью. Первое, что бросилось в глаза ― это свечи, расставленные по периметру пролёта.

Рядом с каждой из четырёх дверей стояло по два длиннющих кованых подсвечника. На каждом по свече из светло-лилового воска. Каждая из них горела странным, голубоватым пламенем.

Я даже прищурился, чтобы понять, не мерещится ли мне.

Затем начал осматривать двери. Самая крайняя справа ― простецкая, без изысков. Деревянная, с внутренним обрамлением в виде неглубоких прорезей.

Дешёвка.

Далее шла уже посерьёзнее, обитая кожей с символом головы медведя, отлитым из меди.

Следующая представляла собой композицию из арт-нуво элементов, переплетающиеся растения, цветы, косые линии. Всё из металла на деревянной основе.

Красиво.

Ну и последняя, судя по всему, моя. Казалось, она была высечена из камня. Дверь полностью покрыта детализированным барельефом.

Каждый сантиметр ― произведение искусства. Я успел лишь разглядеть, как лев сражается с совой, как человек в остроконечной шляпе стоит, подняв руки в небеса, а ему отвечает луна, нависшая над ним.

Что характерно ― расколотая.

Внезапно эта дверь распахнулась, и я аж подпрыгнул от неожиданности.

Толщина и впрямь внушительная. Сантиметров двадцать, не меньше. Она правда из камня?

Я пригляделся. Гранит. Облицовочный? Если вся дверь из гранита, сколько она весит? Тонну?

Я заглянул в проход. Ничего не видно. Сплошная тьма. Вдруг оттуда донёсся женский голос.

– Заходите, молодой граф.

– Кто это говорит? ― сразу поинтересовался я.

– Заходите, Ваше Сиятельство.

Голос звучал маняще. То ли из-за свечей, то ли из-за усталости и стресса, у меня в голове будто всё туманом заволокло. Я перешагнул через порог, после чего каменная плита за мной захлопнулась с жутким грохотом.

– Идите на мой голос, Ваше Сиятельство.

Я повиновался. Если это ловушка, то чертовски манящая. Почему я хотел оказаться рядом с обладательницей этого бархатистого голоса?

Мне казалось, что я потерял рассудок.

Тут же встряхнулся и попрыгал на месте. Затем выхватил из-за пазухи револьвер и выставил перед собой.

Но в кромешной тьме я даже руку свою не видел, не то, что место, куда нужно было стрелять.

– Не нервничайте, граф. День выдался дурной? Оружие вам не поможет.

– Расскажите, что тут происходит⁈

– Не нужно спешки, Ваше Сиятельство, всему своё время.

– Романов⁈ Беклемишев⁈ Это ловушка? ― не унимался я.

Сердце колотилось, как бешеное.

– Я сейчас весь барабан разряжу! ― громко произнёс я. ― Вам не понравится вкус свинца.

Послышался заливистый, издевательский женский смех.

– Послушайте, господа, граф нам угрожает стрельбой.

– Так исполните же вашу угрозу, граф. ― произнёс грубый, мужской, сухой голос.

– Вы и правда думаете, что я не сделаю этого? ― продолжал говорить я. ― Вы заблуждаетесь.

На этот раз я услышал два смеющихся голоса. Мужской и женский.

Ну что ж, если так, то вам нечего терять. Мне тоже нечего терять. Я взвёл курок револьвера, резко развернулся и нажал на спусковой крючок.

Но ничего не произошло.

Осечка?

Я повторил то же самое, но из раза в раз ничего не происходило. Да что же такое? Неужели я забыл зарядить его?

Издевательский смех двух голосов не заканчивался. Они смеялись всё громче и громче, нервируя меня всё больше.

Я на ощупь открыл барабан и начал проверять патроны. Все шесть оказались на месте. Тогда что не так?

Закрыл барабан, взвёл курок и снова нажал на спусковой крючок. Ничего.

Голоса продолжали заливаться хохотом.

Тогда в сердцах я бросил револьвер в сторону, надеясь хоть в кого-то попасть. Но я не услышал ни звука. Ни падения револьвера, ни каких-либо разбитых вещей. Ничего.

Словно швырнул его в мягкую перину, где тот утонул в складках, не издав ни звука.

– Что за чёрт⁈ ― закричал я, ― Покажитесь же!

Внезапно я почувствовал очень сильный толчок в левую лопатку. Как будто в меня кинули булыжником размером с кулак.

От неожиданности я свалился на колено, а рядом услышал грохот, упавшего предмета. На ощупь я его быстро нашёл, надеясь, что смогу бросить этим булыжником в обидчика.

Но это был мой револьвер! Я снова проверил патроны. На этот раз там было пусто.

Смех внезапно прекратился, послышались шаги.

– Ваше Сиятельство, Евграфов Павел Андреевич. ― прорычал басистый, низкий голос явно какого-то немолодого мужчины.

– Да. ― ответил за меня женский голос.

– Значит, он всё-таки сделал выбор. ― продолжал старый голос. ― Кто из вас, достопочтенные дамы и господа, делал ставку на Его Сиятельство молодого графа?

– Я ставила на Его Сиятельство молодого графа, ― игриво сказал женский голос.

– Я ставил против, ― сухо сказал грубый мужской.

– Что поставил⁈ ― заорал я. ― Кто вы такие?

– Молодой граф, ― обратился ко мне старый голос, и я буквально почувствовал его дыхание на себе, ― Мы и рады бы сообщить вам многое, но вы пока не являетесь членом ордена. Однако, вы сделали первый шаг, это уже очень и очень хорошо.

Внезапно я почувствовал, как мою руку кто-то схватил. Затем укол в ладонь, я стиснул зубы и вырвал руку. Почувствовал, как пошла кровь.

– Да я вас всех уничтожу! ― заорал я. ― Кто бы вы ни были!

В голове, словно мотылёк вокруг лампы в ночи, мелькала мысль о том, что я всё же попался в очень изощрённую ловушку.

– Молодой граф, не будем спешить, ― промурлыкал бархатистый женский голос, ― Мы вам не враги.

– Были бы врагами, ― сказал молодой, твёрдый мужской голос. ― вы были бы уже мертвы. Думаете так сложно убить человека, что ещё не овладел даром рода? Беклемишев бы не стал церемониться, поверьте, граф.

– Дар рода ― материя тонкая, ― начал говорить старый голос, ― Пробудить его надобно. Процесс уже начался. Вы ведь наблюдали сегодня странные вещи, Ваше Сиятельство, граф? Этот день совсем не такой, как другие, верно?

Я растерялся. Они явно что-то знали.

– День и вправду странный. Подобного со мной не случалось ранее.

– Наверняка всё из рук валилось, верно? ― продолжал старый голос. ― Буквально горело, да?

– У меня взорвалась папироса прямо во рту, пока курил.

Все трое засмеялись.

– Помню, как у меня в этот день двигатель мобиля загорелся, ― произнёс женский голос.

– У нас не сеанс воспоминаний! ― рявкнул старый голос и девушка замолчала. ― Итак, молодой Евграфов, слушайте внимательно и запоминайте. Сила рода пробуждается через четверть века. В день вашего рождения. В этот день вы меняетесь. Жизнь разделяется на «до» и «после». Отношение иных к вам тоже резко меняется. Если до сего момента вы не представляли для них интереса, то с этого дня на вас может начаться охота.

Низкий басистый голос выдержал паузу. Длинную. Я даже начал переживать.

– Но мы не можем вас заставить сделать выбор. Теперь только вы сами властитель своей судьбы. Поэтому вам придётся ответить на самый важный вопрос. Возможно, важнейший в вашей жизни, молодой граф.

– Какой?

– Готовы ли вы, граф, вступить в Орден расколотой луны?

– Что это мне даст?

Снова смех.

– Вы можете согласиться, а можете отказаться, Павел Андреевич. Никто не заставляет. Вы же сами сюда пришли, верно?

Он замолк. В голове у меня творился хаос. Вопросы, вопросы, бесконечные вопросы. Кто эти люди? Люди ли это? Или просто голоса в моей голове? Но если это голоса, то как получилось, что им удалось меня ранить?

Ладонь предательски ныла, кровь текла без остановки. Но я не обращал на это внимания.

– Я и впрямь пришёл добровольно. Но никто не говорил мне, что меня ждёт подобное.

– В этом и заключается таинство вступления в Орден. Если вы согласитесь, мы встретимся ещё и не раз. Но если откажетесь, то никогда больше не услышите эти голоса.

Вокруг меня трое каких-то фанатиков, они порезали мне ладонь, а теперь приглашают в какой-то орден. Зачем мне этот Орден? Да и к чему вообще весь этот цирк?

Чёрт, неужели с отцом происходило то же самое? Ладно, нет смысла думать о том, что будь я на вокзале с Лесьяной, моя жизнь повернулась бы иначе. Я здесь, я принял решение, я сделал этот выбор ещё давно.

Просто боялся в этом самому себе признаться. Так что, если идти, то до конца.

– Никакой Лесьяны на вокзале не было, граф. ― тихо произнёс женский голос.

– А ну умолкни! ― взвыл старый голос. ― Он должен сделать окончательный выбор сам! Клянусь расколотой луной, ещё раз ты посмеешь открыть рот без разрешения, и я вырву твой язык, бесовка!

– Прошу прощения. ― взмолилась девушка. ― Я…

– Григорий. Она мешает.

Послышался щелчок пальцев, и я почувствовал, как в помещении стало на одного человека меньше.

– Итак, Ваше Сиятельство, Павел Андреевич, ― вновь обратился ко мне старый голос. ― Ваш ответ. Готовы ли вы пополнить ряды Ордена расколотой луны?

– Чушь какая-то, ― буркнул я себе под нос.

– Готов или нет! ― заорал он так, что я аж подпрыгнул. ― Простой вопрос, который подразумевает простой ответ. И вы дадите мне его. Сейчас же. Как и ваш отец когда-то.

У меня в груди всё вспыхнуло.

– Отец⁈ Что вы знаете о нём? Он был в ордене? Почему никто ничего не рассказывает мне? Почему я нахожусь в неведении?

Впервые за всё время я услышал тяжёлый смех старца.

– Без ордена рассечённой луны ваше пробуждение не состоится, молодой граф. Вы погибнете. Просто ещё не знаете об этом. ― вновь начал властно говорить старый голос. ― И да, орден даст все ответы на ваши вопросы. Но прежде необходимо решить, готовы ли вы стать членом Ордена расколотой луны?

– Готов! ― выпалил я.

– Спасибо за разрешение, молодой граф.

– Разрешение на что?

Внезапно я ощутил, что всё моё тело онемело. Я не мог и пальцем пошевелить.

Кровь застыла, я вглядывался в темноту и только догадывался о причинах моего остолбенения.

Это определённо связано с вытекающей кровью из ладони. Я чувствовал, будто через эту рану некто могущественный завладел моим телом.

Ибо сама рана горела адским пламенем, а вся кровь, что вытекла, будто начала вскипать.

Хотелось заорать от боли, но не получалось. Я собою не владел.

Через мгновение я почувствовал, как с меня кто-то стащил сюртук, затем сорочку.

Это ещё зачем?

Но не успел я задаться этим вопросом, как ощутил обжигающую боль в плече. Такую, что терпеть было бы невозможно.

Если бы я владел собой, то любыми способами прекратил бы жгучую боль. Но она продолжала меня испепелять.

Казалось, что мне ставили клеймо раскалённым железом. Однако, шипящих звуков я не слышал. Звуков вообще не было. Всё происходило в звенящей тишине.

Закончилось всё так же быстро, как и началось. Я овладел собой в одно мгновение, боль тут же прекратилась, от бессилия я обвалился на пол.

Затем я попытался посмотреть, что с моим плечом. Наступил тот единственный момент, когда в кромешной тьме я что-то обнаружил.

На моём плече едва поблёскивал белым светом знак расколотой луны.

– Теперь ты кандидат в члены ордена расколотой луны. ― спокойно проговорил старый голос.

– К-кандидат? ― запинаясь спросил я, не понимая, что происходит.

– Именно. Орден расколотой луны ― это не детский лагерь. Так просто сюда не войти, даже по приглашению. Вам, Павел Андреевич, необходимо будет доказать свою приверженность ордену, ― меня не покидало чувство, что он улыбался, ― Но когда мы убедимся в ваших намерениях, то род Евграфовых воспрянет.

Он сделал паузу.

– Когда-то Илларион Евграфов поднял весь род с колен. Уверен, Ваше Сиятельство тоже в этом преуспеет. Но всему своё время.

– Мой дед… ― сказал я отрывисто, ― Илларион. Он был…

Я хотел задать массу вопросов, которые будоражили мой разум. Но я не мог никак собраться с мыслями. В голове творился хаос.

– Мы вновь встретимся, когда вы, Павел Андреевич, исполните волю расколотой луны.

– Но как? ― вопрошал я.

Однако, вокруг уже никого и ничего не было. Тьма растворилась, я вновь стоял в пролёте на шестом этаже.

По порядку шли: деревянная дверь, кожаная дверь, деревянная с медными вставками и…

Всё?

Четвёртой двери не было. Свечей тоже. Под потолком шатался рыжий фонарь.

Я был полностью одет. Будто с меня не снимали ни сюртук, ни сорочку. Я резко расстегнул всё, оголил плечо и посмотрел на него.

Метка осталась. Правда, она не светилась. Лишь едва заметным шрамом красовалась на плече. Расколотая напополам луна.

Значит, всё, что произошло, было реально.

Фонарь продолжал шататься по причине мне неизвестной. Шатание сопровождалось скрипом. Скрип меня раздражал. Я гневно посмотрел на этот чёртов фонарь и произошло странное.

Он перестал шататься. Остановился.

Будто подчинился моему приказу.

Тут в голове у меня начала выстраиваться цепочка событий. Если верить старому голосу, на моё двадцатипятилетие у меня начали проявляться родовые способности.

Весь день я наблюдал их проявление, но каждый раз это было хаотичное проявление.

Если я злился, что-то обязательно ломалось. Когда я в первый раз разозлился, упала картина. Оборвалась проволока. Неужели это сделал я?

Потом взорвалась папироса прямо во рту. Это видел и Константин, он сможет подтвердить. Я же не сошёл с ума в конце концов!

Треснувшее зеркало! Когда я уходил и разозлился из-за возгласов Софьи.

Совпадения?

Я посмотрел снова на фонарь и приказал ему начать раскачиваться из стороны в сторону.

Но ничего не произошло.

Ну, разумеется. Что могло произойти? Ты идиот, Евграфов? Тебе только что устроили дешёвый спектакль!

Пока ты здесь ошивался, небось ограбили или захватили мануфактуру.

Да что я несу! Какой ещё захват мануфактуры, если она убыточна? Проще уже купить у меня её задарма, чем устраивать такое рискованное мероприятие.

Я спокойно спустился вниз, там меня послушно ждал Гена. Как только он увидел меня, тут же встрепенулся и подбежал.

– Павел Андреич, ну слава богу вы целы, я уж распереживался!

– Что случилось, Ген? ― спросил я отстранённо.

Он нагнулся вперёд и начал говорить в полголоса.

– Павел Андреич, только не поворачивайтесь. Мне кажется, что за нами следят.

Он кивком головы показал, где именно находятся следящие. У меня за спиной.

– Кто? ― спросил я шёпотом.

– Двое в зелёном Доубл модель «Е». ― он отстранился. ― Мы смогли их запутать, когда вы приказали разворачиваться и ехать в противоположную сторону от вокзала. Но потом снова нашли. Подозрительно.

– Обсудим в мобиле. ― сказал я коротко.

Он кивнул и мы сели. Я тут же обернулся, чтобы посмотреть на этот Доубл.

Действительно метрах в тридцати он стоял на повороте. Красавец. Спортивная модель. Нам на нашем Дуксе было бы сложновато уйти от полуспортивного Доубла.

Поэтому хорошо, что они лишь «незаметно» следили, а не шли в наступление.

– Шикарный у них мобиль. ― улыбнулся Гена. ― Вот бы и нам такой заиметь, правда, Павел Андреич?

– Без заднего дивана неудобно. ― сухо ответил я.

– А есть и четырёхдверная модель!

– Давай поглядим, что они будут делать. ― скомандовал я. ― Поехали отсюда. Мне ещё с бумагами сегодня сидеть весь вечер.

– Слушаюсь, Ваше Сиятельство.

Мы тронулись. Странный зелёный мобиль следовал за нами неотрывно. Возможно, он даже не скрывался.

Кто это мог быть? Тайная служба Императорской гвардии? Беклемишев и Романов? Или вовсе недруги, о которых я не слыхивал?

Когда мы оказались рядом с моим имением, преследователи остановились примерно в пятидесяти метрах позади нас.

– Всё ещё здесь, Павел Андреич! Что будем делать? ― заговорщически спросил Гена.

– Ничего, Ген. Езжай в павильон, проверяй мобиль. Будь готов завтра забрать меня, ― сказал я и закурил папиросу, ― Чтобы узнать, где живут Евграфовы, слежка не нужна. Эти ребята явно замышляют что-то другое.

– Понял вас, Павел Андреевич.

Он вышел и попытался открыть мне дверь, но я вылез с другой стороны, лишь бы не потакать этим «ухаживаниям» за мной.

– Ген, я не статная дама, которая требует к себе особого внимания. Прекрати открывать двери.

– Как скажете, Павел Андреевич. ― он вздохнул. ― Всё никак не забуду привычки вашего отца.

– Ты уж постарайся.

Мы попрощались, и я зашёл к себе в имение. Каково было моё удивление, когда на пороге я встретил взъерошенную и не знающую, куда себя деть Софью.

– Павел Андреевич, слава богу вы тут. Я уже не знаю, что и делать, они повсюду!

– Кто «они»? ― с недоумением спросил я.