Текст книги "Последний маг Империи (СИ)"

Автор книги: Антон Щегулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 17
Когда все идет не по плану

― Что⁈ ― прошипел я. ― Почему я ничего не чувствую?

– Возможно, твои силы всё ещё работают. Я не знаю, ― она начала обмахиваться ладонью, ― Как же мы могли так просчитаться? В каждом игорном доме есть защита от магии.

Я посмотрел на стоящий в углу зонтик и приказал ему приблизиться ко мне. Но тот не шелохнулся. Мои способности тоже были подавлены. Чёрт!

– Мои силы тоже не работают, ― с напряжением в голосе произнёс я.

– Что же нам делать?

– Спокойно, ― скомандовал я, ― действуем по обстановке.

Метрдотель нас подвёл к стойке обмена, я дал деньги и получил свои фишки. Диана стояла рядом, я чувствовал её волнение.

Наконец метрдотель проводил нас к покерному столу, где сидели все сливки общества. У меня сердце заколотилось так, как никогда прежде. Захотелось вытащить из-за пазухи револьвер, которого у меня не было, и выстрелить в голову каждому присутствующему.

А были здесь все наши заклятые враги.

С противоположной стороны в центре сидел Черкасов, он улыбался своими тонкими губами, которые скрывались под плюгавыми усиками. Справа от него сидел Бессер. Выглядел он не так хорошо, как раньше, но обнажить свои жёлтые зубы в мерзкой улыбке у него оставались.

И конечно же Беклемишев. Эта троица никогда не расставалась?

Виктор Борисович Беклемишев единственный, кто сидел и не улыбался. Наоборот, он курил папиросу, оглядывался по сторонам и фыркал от недовольства.

Ещё бы, у его подопечного отняли один из самых прибыльных бизнесов, а он сидит и улыбается. Интересно, как Бессеру удавалось ходить? Но я погорячился, когда подумал об этом.

Ходить он не мог. Он сидел в кресле-каталке. Я это понял, когда тот отъехал от стола, чтобы с кем-то поздороваться.

Остальные, кто сидел за столом, мне знакомы не были.

Когда мы подошли почти вплотную, Черкасов нас горячо поприветствовал.

– Лазар Белич и его прекрасная жена Владислава! Добро пожаловать в столицу, ― он протянул руку, и я её пожал, ― Вы здесь прекрасно проведёте время, я наслышан о вашем игорном бизнесе. Как идут ваши дела?

– Недурно, ― коротко, но с улыбкой ответил я, ― вполне недурно, я бы даже сказал хорошо.

Черкасов поцеловал руку Дианы, я почувствовал, как та вся поёжилась от отвращения, но виду не подала.

– Мы, стараемся поддерживать тесные деловые связи с нашими братьями из Сербского королевства, ― внезапно встал Беклемишев и подошёл поближе, ― Добро пожаловать в Москву. Надеюсь, вы хорошо добрались и вас здесь встретили, как полагается?

– О, да, ― едва сдерживая злость ответил я, ― радушие русских людей не знает границ.

– Не подхожу к вам, потому что есть один утырок, что лишил меня возможности подходить к знатным людям, ― крикнул с того конца Бессер, ― Но я рад, что сербы с нами! Ура! Желаю хорошо провести время.

Беклемишев посмотрел на него, как на идиота и покачал головой. Бессер действительно был плохо осведомлён о манерах в светском обществе. И где только Беклемишев его подобрал?

Вопрос риторический.

– Леонид Давидович, ― обратился Беклемишев к Бессеру, ― зачем же так грубо? Вы проиграли на дуэли, нужно относиться к этому с достоинством, а не поливать оппонента грязью. Кем вы нас выставляете перед гостем из Сербского королевства?

Беклемишев повернулся ко мне и лучезарно улыбнулся. На его пальце сверкнул перстень с ярко-алым изумрудом. И я почувствовал, как в груди что-то содрогнулось. Этот перстень явно обладает какой-то магической силой. Но я пока не понимал, какой именно.

– Да и чёрт с ним, пропал он, ― выкрикнул Бессер, ― И уже не вернётся, видимо.

– Простите моего товарища, ― обратился Беклемишев ко мне, ― Он сегодня не в духе, но он правда приятный человек, если дать ему время раскрыться.

– Ничего страшного, ― улыбнулся я, ― Всякое бывает. У кого настроение меняется, а у кого горе случается. Людей можно понять.

Беклемишев поцеловал руку Дианы через перчатку в качестве приветствия. Затем он протянул руку мне.

По правилам светского этикета здороваться в перчатке за руку было нельзя. Но вдруг это прикосновение сможет меня рассекретить? Вдруг его сила возмутится, он что-то почувствует? Тогда нам несдобровать.

Однако, я же из Сербского королевства, а там могут быть другие порядки. Поэтому я потянулся к нему рукой в перчатке, надеясь, что Беклемишев не обратит на это внимания.

Но он обратил.

– О, Лазар, у нас принято снимать перчатку, когда мы жмём руки.

Он так широко улыбнулся и сделал такие добрые глаза, что я даже не мог подкопаться, настолько искренне это выглядело.

Чёрт, а вдруг он уже что-то почувствовал. Беклемишев пристально смотрел мне в глаза. И я чувствовал, как он воздействует на меня взглядом. Гипнотизирует. Я застыл на месте, понимая, что это чувство мне знакомо.

Он уже делал так раньше. Я едва смог избежать пагубных последствий гипноза. Теперь же он делает это снова. Но как? Ведь здесь нельзя применять свои силы.

И снова мой взгляд упал на кольцо с рубином. И если раньше он был тёмным, практически непрозрачным, то теперь в его центре отчётливо пульсировала едва уловимая красная искорка.

Ну конечно, они все носят кольца, позволяющие обходить их собственный барьер. Каждый из них применяет собственную силу прямо во время игры. Немыслимо!

Но теперь понятно, почему Черкасов никогда не проигрывал.

Перед законом все равны, но некоторые ровнее.

Чёрт, что же делать-то?

Беклемишев всё ещё стоял с протянутой рукой, улыбался и ждал, пока я отвечу взаимностью. Проигнорировать его было бы нарушением светского этикета. Если я так сделаю, он обозлится. Последствия будут непредсказуемыми.

Я медленно снял перчатку и с улыбкой протянул руку.

Когда наши ладони соприкоснулись, я почувствовал какой-то ток, пробежавший по всему телу. Сила кольца сейчас распространилась и на меня. На мгновение я дал волю своей силе, после чего карты на столе рассыпались и упали на пол.

Все встрепенулись. Беклемишев с мгновение смотрел мне в глаза, а затем повернулся в сторону стола.

Раскусил меня или нет?

Я нагнулся к Диане и шепнул ей на ухо:

– Во что бы то ни стало найти кольцо с рубином, как у одного из них. Именно благодаря этим кольцам они способны игнорировать антимагический барьер.

– Да где же я тебе его достану?

– Достань, это вопрос жизни и смерти. Когда подвернётся момент, я подменю кольца и передам его тебе. Ты сможешь залезть Черкасову в голову.

Она кивнула, сообщила всем, что вынуждена откланяться, всё равно подобные игры для дам ― это непозволительная роскошь. После чего исчезла где-то в зале.

Черкасов оглядел стол.

– У нас не хватает одного игрока, ― с досадой сообщил он.

Внезапно дверь помещения открылась и зашёл человек. Я обернулся, и у меня всё внутри упало. Это был Аскольд.

– Мне сказали, что у вас здесь проводится большой турнир по покеру? ― улыбнулся карлик.

Одет он был прилично, новый костюм, даже котелок нашёлся. Никакой заплечной сумы. Взгляд, при этом, всё тот же. Хитрый, назойливый, лживый.

Мы встретились глазами. Он улыбнулся во все зубы. Я увидел знакомые клыки.

Может ли он обходить анимагический барьер? На руке у него сверкал изумрудный перстень.

Неужели может?

– А вот и наш последний игрок, как могу к вам обращаться? ― встретил улыбкой Черкасов новенького.

– Аскольд, ― ответил тот, ― Сергеев Аскольд Платонович.

– Чем изволите заниматься? Антрепренёрством? Или может быть заседаете в министерской палате? Рассказывайте, не стесняйтесь, ― продолжал заливаться соловьём Виталий Игоревич.

– О, я, пожалуй, оставлю пока в секрете, а то вы откажетесь со мной играть.

– Ну что вы, если взнос оплачен, отказать мы вам не в праве.

– Тогда приступим.

Я почувствовал, как у меня в груди всё бурлит, сила рода пульсировала, реагируя на опасность.

Этот покерный турнир будет тяжёлым испытанием.

– Начнём, друзья! ― воскликнул Черкасов.

Все сели по своим местам. Крупье озвучил правила, затем пояснил ещё раз, что магией пользоваться нельзя. Любое использование магии каралось удалением игрока, а также конфискацией всех игровых денег у него на руках.

После того, как все согласились с озвученным началась игра.

Беклемишев вёл себя на удивление дружелюбно, шутил, рассказывал истории. Черкасов поддакивал, но явно был сосредоточен.

Видимо, такая тактика, что Беклемишев гипнотизирует всех вокруг.

А сила капсулы, присланной Милошем Брадичем, уже давно угасла. Я хотел ей воспользоваться, но отец изменил координаты фабрики. А ведь эта защита сейчас была бы очень кстати.

Без неё мне приходилось тратить огромное количество сил, чтобы сопротивляться этому мягкому, окутывающему со всех сторон гипнозу. Давалось трудно.

Малая ставка прошла по кругу, начался первый тур. У меня на руках двойка и десятка.

Один из худших вариантов, что мог прийти в руку, я был уже готов сбросить эти карты, но ждал, пока остальные сделают свои ставки.

На удивление все вели себя осторожно. Аскольд немного шутил, его тоненький голосок звучал довольно потешно. Несмотря на то, что я по факту играл против четверых, из них Аскольд казался наиболее опасным противником.

Потому что я понятия не имел, что от него можно ждать.

Игроки вели себя осторожно, никто не повышал ставку, все прощупывали почву.

На столе была тройка червей, семёрка треф и туз бубби.

Мда. Плохи дела. Нужно как-то дотянуть до официального антракта, а там уже изменить план действий.

Черкасов сделал ставку, когда появилась четвёртая карта на столе. Десятка пик. Блефует или нет? Прощупывает почву, скорее всего.

Внезапно у меня в голове всплыл образ, видение. То была десятка треф. Я насторожился. Что происходит? Сбрасывать руку не стал. Поддержал ставку и решил проверить.

Действительно, последней пятой картой на столе оказывается десятка треф. У меня аж сердце заколотилось.

И тут я вспомнил своё последнее желание.

Знать любую приходящую карту на столе. Я посмотрел в сторону звездочёта, он бросил на меня короткий взгляд и улыбнулся.

Какую игру он ведёт? Что происходит?

Так, ладно, нужно оценить свои шансы. У меня сет на десятках. У кого-то может быть такой же сет на тузах. Маловероятно, но всё же.

Собрать что-то в масть ― нельзя. Слишком большой разброс. Я посмотрел на каждого, кто сидел за столом. Кольцо Черкасова буквально сходило с ума, пульсируя красным. Бессер сидел угрюмый. У него на лице было написано, что комбинация провальная.

По Аскольду вообще ничего сказать нельзя.

Беклемишев выдохнул и сбросил руку.

– Я пас.

Крупье подобрал карты и убрал в колоду.

– Вскрываемся, господа? ― спросил Черкасов.

– Вскрываемся, ― ответил я.

Он кладёт первую карту и там чёртов туз! Ну же, пусть вторая будете не туз. Но стоп!

Я знал, какая у него карта. Я буквально секунду назад её увидел, ещё до того, как он вскрылся.

Двойка. У него пара на тузах.

Аскольд громко хмыкнул и произнёс:

– Я пас.

Что? Самый опасный противник сбросил карты? Интересно получается. Следующим вскрывался я. Положил десятку на стол, а затем двойку. Все сбросили свои руки. Кроме одного пожилого мужчины, что сидел справа в дальнем конце

У него тоже была десятка и двойка. Забавное совпадение.

Небольшой стартовый банк мы поделили пополам. Сердце у меня колотилось словно бешеное. Но кажется всё шло по плану.

Ситуация обострилась в следующей игре. У меня снова была плохая рука, на этот раз пятёрка пик и валет треф. Я оглядел всех присутствующих.

Беклемишев не сводил с меня глаз. Судя по взгляду, он о чём-то догадывался. Но пока не мог это озвучить или как-то логически объяснить. Через минуту игры он переключился на Аскольда, перестав меня буравить глазами.

– Аскольд, ― обратился к нему Беклемишев, ― что за интересный перстень у вас на руке? Расскажите его историю.

– Никакой истории, ― улыбнулся тот, ― просто купил его в антикварной лавке, теперь каждый раз надеваю его, когда мне требуется удача.

Все рассмеялись. Но то был смех напряжённый, искусственный, наигранный. Фальшивость происходящего зашкаливала.

– Но у каждой вещицы должна быть история, ― продолжал Беклемишев, ― Иначе эта вещица недостойна своего носителя. Вы так загадочны, Аскольд Платонович, ничего о себе не рассказываете.

– А что о себе рассказать? Я игрок, заядлый игрок, люблю играть в покер, это моя страсть. Сам занимаюсь спичечным бизнесом, мой род имеет фабрику по производству спичек.

– Вот, уже интереснее, ― одобрил Беклемишев, ― Но перстень-то, перстень откуда? Он ещё у вас так светится. Часом не магическая ли вещь? Вы же не нарушаете правила?

– О нет, нет, он светится лишь тогда, когда я сильно переживаю, ― улыбнулся Аскольд, ― Перстень умеет отображать мои эмоции и чувства.

– Вот оно что, ― задумчиво произнёс Беклемишев.

Чёрт подери, зачем Аскольд это сказал? Перстень реально отражает его эмоциональное состояние? Но если оно так, его здесь переиграют все до единого.

– Что ж! ― воскликнул Беклемишев. ― Начнём игру.

Я глубоко вздохнул. Похоже, придётся серьёзно попотеть.