Текст книги "Всадники (СИ)"

Автор книги: Антон Перунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Эпилог

Замок Чернагора. 26 июня 1647 года.

Граф вздрогнул и чуть не расплескал кубок с вином, когда Витред резко распахнул дверь в его покои:

– Черт возьми! Витред! Я же просил – оставить меня в покое!

– Граф! Прошу прощения, но новости очень важные…

– Слышал уже. Князь у меня еще ответит, почему не поставил в известность… Ну разбили они этих разбойников, деньги здесь, чего панику то устраивать? Знаю я уже все! Отдохнуть не дают! Скучно мне здесь, Витред.

– Граф! Послушайте!

– Витред, а где баронесса?

Людвиг отхлебнул из кубка и уставился в окно с таким бессмысленным выражением лица, словно ответ на вопрос его нисколько не волновал.

– Граф, – в голосе Витреда послышалось отчаяние, – прискакал гонец, ваш отец…

– Ну что там? – Снова перебил Людвиг, даже не обернувшись.

– Он в плену.

На некоторое время в покоях воцарилось молчание, стало слышно, как потрескивают в камине дрова, вспыхивая разноцветными искрами. Граф любил смотреть на огонь и камин горел с утра до ночи, не смотря на то, что было тепло и надобности в нем не было никакой.

– Что, – прошептал юноша, наконец подняв на старого камердинера полные недоверия глаза. В этот момент он показался таким растерянным, что Витред ощутил к нему нежность, какую не испытывал уже давно, пожалуй, с тех пор, когда Людвигу исполнилось четыре года.

Но уже через несколько мгновений, граф отшвырнул кубок, с глухим стуком ударившийся о камин, и заорал:

– Что ты сказал?

– Войско герцога разбито, сам он взят в плен, а может и…

– Не смей говорить, что он убит, – крикнул Людвиг, почти срываясь на визг.

Витред печально покачал головой:

– Я сам верю в лучшее.

– Мне плевать, во что ты веришь! Мой отец жив! Что ты встал! Срочно – собирай всех. Мы уезжаем из этой дыры! Сегодня же. Предупреди баронессу, дозорных, ньердов.

– Но, господин граф, кто же останется в замке. Ведь ваш отец поручил вам…

– Твое какое дело. Пошел вон, делай, что я говорю и предоставь мне самому решать, что я должен делать.

Витред стремительно вышел, понимая, что Людвиг очень расстроен. Он рос испорченным мальчишкой, но отца своего почти боготворил. Может от того, что у герцога никогда не хватало времени на сына. Еще и поэтому, Витред всегда жалел мальчишку.

Сейчас он посчитал, что молодой граф прав. Надо было ехать, может что-то удастся сделать, как-то спасти герцога. И чем быстрее они уедут, тем лучше. Только надо спешить. Вечер еще не скоро, но не хотелось бы выезжать ночью.

Лизи, которую он встретил, направляясь вниз по лестнице, приняла новость спокойно, бросилась сообщить об отъезде баронессе чуть ли не с радостью. Отто Штадель тоже был не так удивлен отъездом, как вестью о пленении герцога, он отдал Витреду честь и сказал, что их сборы займут не больше двух часов. Вождь ньердов, Бьерн, выслушал Витреда прищурившись, молча кивнул и сказал, после небольшого раздумья:

– Раз это приказ графа, мы едем с ним.

Следующей заботой камердинера было сообщить обо всем князю. В коридоре он столкнулся с проповедником, который преградил ему путь, требуя сказать, что происходит. Услышав короткий отчет, Кристоф напористо заявил, что графа не бросит и поедет с ними.

– Так собирайтесь, – раздраженно ответил Витред, – у вас два часа.

– А как же обед?

– Либо обедайте, либо собирайтесь, это вы уж без меня решите.

На этом они и разошлись.

Витред поспешил в комнату князя, чувствуя с некоторым отчаянием, что времени не хватает, чтобы все успеть.

Князь лежал на широкой кровати с перевязанной головой и похоже дремал. Услышав свое имя, он однако сразу открыл глаза и даже сел на постели. Известие о пленении герцога он принял спокойно, быстро задав несколько вопросов.

– Значит, уезжаете, – задумчиво проговорил он.

– А вы князь? Разве не поедите с нами? – С грустью спросил Витред.

Борут отрицательно покачал головой и улыбнулся:

– Я остаюсь в этих горах, не беспокойся обо мне, мой друг, я сумею позаботиться о себе. Лучше иди собирайся. Я понимаю, что у графа вся надежда на тебя.

Витред ушел в некотором смятении. Когда спустя час, он зашел к графу, чтобы доложить, что почти все готово, он застал его сидящим за столом. Людвиг что-то писал на большом листе, периодически останавливаясь и покусывая перо.

Услышав, что вошел Витред, он не оборачиваясь, приказал:

– Найди князя. Мне нужно поговорить с ним. Да нет, не прямо сейчас, сначала собери мои вещи и не забудь про золото. Я еще не дописал, так что князя позже.

Еще через полчаса двор наполнился людьми, лошадьми, всеобщим гомоном. Дозорные и их семьи с растерянностью оглядывались по сторонам – покидать стены, ставшие родными им было нелегко.

Граф, прислонившись к окну, несколько секунд смотрел на них, потом обернулся к открывающейся двери.

– Баронесса готова? – отрывисто спросил он.

– Да, уже спускается во двор, – отвечал Витред, – все готовы, обе телеги погружены. Все ждут вас.

– Подождут. А где князь?

– Уже идет. Будет с минуты на минуту.

– Хорошо. Налей-ка мне еще вина.

– Но граф…

Людвиг посмотрел на него с усталой усмешкой:

– Не спорь, Витред. Видит Бог, что для меня это нелегко. Ты-то должен понимать.

Какие-то серьезные и спокойные интонации его голоса произвели впечатление даже на старого слугу. Сейчас он так был похож на своего отца, что что-то защемило в груди управляющего, так недолго находившегося в этой должности. Он, не возражая больше, налил в кубок вина и поднес графу. Людвиг задумчиво поглядел в кубок, зачем-то поднес его к носу и вдохнул аромат, только после этого отхлебнул большой глоток.

В тот же момент раздался короткий стук в дверь и на пороге появился князь.

Граф кивнул Витреду и тот молча вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Адам проводил его взглядом и спокойно взглянул на Людвига, белая повязка на голове князя делала его лицо еще более смуглым.

– Ты меня звал, Людвиг? – Спросил Борут совершенно бесстрастно, лишь на мгновение задержав взгляд на кубке в его руках.

– Да, князь. Не предлагаю вам сесть, уже тороплюсь, но разговор у меня к вам очень важный! – Официальный тон Шлосенберга заставил и Борута перейти на «вы».

– Внимательно слушаю, граф.

– Я буду краток. Вы наверное слышали, что мой отец попал в плен и мне надо срочно уехать. – Людвиг замолчал, собираясь с мыслями. – Князь, неделю назад вы спасли мне жизнь и честь, расправившись с моими врагами. Сегодня вы сберегли мои деньги и защитили мой город… И самое главное – вы освободили из плена прекраснейшую девушку на свете и дали мне шанс повстречаться с ней. Не слишком ли велик получается долг? А мы – Шлоссенберги часто одалживаем, но вот сами в долг жить не привыкли. Но я нашел решение. Я хотел бы, чтобы вы остались в замке и правили Чернагорой, Гребенском и всеми окрестными землями, как мое доверенное лицо.

Князь молчал, потому граф продолжил, начиная немного горячиться:

– Вы победили разбойников и люди верят вам. Не знаю, почему вы не сообщили о нападении мне. Но сейчас об этом некогда уже… – Сам себя оборвал Людвиг. – Так вот. Я написал бумагу, где говорится, что вы становитесь кастеляном Чернагоры, я верю в вас. У вас все получится. Но взамен, я хочу только одно. Пустяк совершенный.

– Что же? – Улыбка скользнула по плотно сжатым губам Борута.

– Я хочу, чтобы через три месяца вы привели мне в Радославль пару сотен конных стрелков. Думаю, после сегодняшнего, вы легко с этим справитесь.

– Вы решили оставить мне золото для этой цели?

Граф потерял от этих слов свою нарочитую уверенность, застыл, молча глядя на Адама, моргнул и поспешил скрыть растерянность, поднеся кубок к губам.

– О чем вы, князь? – Наконец воскликнул он. – Я думал, вы поняли. Я не могу дать денег. И вы это знаете.

Адам усмехнулся и покачал головой:

– Нет, граф, не знаю. Если помните, я тоже вам говорил, что набрать войско без денег невозможно. Но давайте откровенно.

– Давайте, – согласился Людвиг. Он шагнул к камину, уже успевшему остыть и оперся на каминную полку.

– Вы все-таки решили оставить меня кастеляном?

– Да, князь, я уже составил бумагу.

– С неограниченными полномочиями?

– Да, но условие…

– Я принимаю ваше предложение, но не ваше условие.

– Но, князь, войско очень нужно мне.

– И, тем не менее, Людвиг, решение за вами. Я готов попробовать набрать войско. Если мне это удастся – я так и сделаю. Если я смогу, то приведу его к вам. Но обещать заранее то, что может окончиться провалом, я не могу. Мое слово не пустой звук и вы, граф, как человек благородный, должны это понимать.

На несколько минут воцарилось молчание. Граф молча смотрел на князя, мучительно выискивая выход из положения, но видимо не найдя его под спокойным и уверенным взглядом пронзительно синих глаз Борута, изобразил на лице простодушную улыбку:

– Да, да, князь, полагаю, мы все решили и на этом можем завершить беседу, – Людвиг бросил беспокойный взгляд на окно и снова повернулся к Боруту. – Поверьте, если б я не спешил, я угостил бы вас вином…

– Я понимаю.

– Теперь вы здесь хозяин. Простите, но вино я взял с собой. Уверен вы и с этим справитесь, я повторюсь – я верю в вас.

– Рад это слышать! – Лицо Борута оставалось таким же непроницаемым, как и вначале, и, вопреки словам, никакой радости на нем не отражалось.

Оставалось покончить с формальностями, и Людвиг проделал это по всем правилам.

– Прощайте, князь, – наконец произнес он, поспешно подхватывая свою шапку, – я очень спешу.

Во дворе столпились все обитатели замка. Остающихся была малая горстка. Отец Филарет стоял, положив руку на плечо маленького Борислава. Рядом с ними Андрей и Яков. Адам подошел к своим воинам, стоявшим чуть в стороне. Тадек и Марек ухмылялись, подталкивая друг друга плечами и поглядывая на ньердов и два десятка новобранцев Штаделя, выстроившихся в подобие двойной шеренги.

На одной из телег Марек вдруг заметил Тамилу. Немедленно вспомнилось, как мило она краснела, угощая пирогом всего несколько дней назад. «Хорошая девчонка, – подумал разведчик, – жаль, что уезжает». И тут же встретился с ней взглядом.

Лучше бы не встречался! На бледном лице девушки бирюзовые глаза горели таким странным, таким тоскливым огнем, что парень растерянно замер, утонув в них. Да что в ней такого? Мысли мелькали, сменяя одна другую, а он все продолжал смотреть на девушку. Тамила старалась выглядеть спокойной и равнодушной, но взгляд ее говорил совсем о другом. Марек с трудом отвел глаза, опасаясь, что сейчас совершит какую-нибудь глупость. Но вокруг все словно дымкой подернулось и была только она, девчонка, которая всегда была здесь, рядом, а он… и Марек снова поднял голову. Тамила плакала, не скрывая этого. Слезы скатывались по щекам, глаза стали еще красивей. Марек решительно сделал шаг к повозке, но твердая рука Орлика легла на его плечо не давая пошевельнуться.

Микола смотрел равнодушно, кивком попрощался с Отто и поклонился госпоже Штадель и Тамиле, словно не заметив ее слез. Чуть наклонившись к уху взбешенного Хортича, он произнес:

– Не время.

Марек вздрогнул, сник, опустил глаза и больше не смотрел на отъезжающих. Тадеуш, поняв все, шагнул ближе к брату, злясь на графа, увозившего всех обитателей. Ну, в самом деле, мог и оставить семью сержанта! И чего ждут! Проваливайте скорее в свою столицу, да хоть к черту на рога! А девчонку жаль – уткнулась в широкую грудь матери, словно котенок.

Скворуш не отводил мрачного взгляда от передней повозки, где с удобством устроилась Анна. Когда граф сел на Чорта и подъехав к ней, поцеловал протянутую ручку, щека Сашко дернулась, он резко отвернулся, встретившись с усталым взглядом командира.

– Скворуш, заступаешь в дозор немедленно. – Расчет Борута был верным, Сашко сразу выпрямился и коротко кивнул. Меньше всего князю нужны были стычки напоследок. А вид еще не остывшего от битвы Скворуша, внушал опасения. – Орлик, сменишь его часа через три. Хортичи немедленно спать – вам заступать в ночь. Под утро я вас сменю.

Все это он проговорил в полголоса и тоже обернулся к отъезжающим.

– Трогайте, – закричал граф, а потом повернул голову в сторону русинов и прокричал, махая рукой, – князь, я очень на вас рассчитываю!

Шествие тронулось, и бывшие жители замка начали постепенно исчезать в воротах.

Адам смотрел на них молча. Что готовит ему судьба теперь, когда он стал хозяином Чернагоры? Там видно будет. Но этот день он запомнит навсегда.