Текст книги "Всё, что я о ней помню"
Автор книги: Антон Бородачев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
********
Номер, в котором я оставил свои вещи, почти не пострадал во время землетрясения. Единственное, что напоминало о недавнем происшествии, это трещина на потолке и свалившаяся на пол картина. Я сделал несколько шагов внутрь комнаты. Из-за цементной пыли, лежавшей на полу, каждое движение ботинок оставляло на полу смазанные следы.
– Думаешь, здесь безопасно находиться? – спросила Кристина, подняв глаза на тонкую трещину в потолке. – Мне-то уже все равно, а вот на твоем месте я бы поволновалась.
– Предлагаешь мне, собрать вещи и уехать?
– Нет, – тихо ответила девушка.
– Других вариантов все равно я не вижу, поэтому скрестим пальцы.
– Может, хотя бы устроим здесь небольшую уборку?
– Давай, – согласился я. И следующие полчаса мы стирали пыль с пола, вытряхивали покрывала и расставляли свалившиеся предметы по своим местам.
– Все никак не пойму… Что бы это могло значить? – спросил я, вешая на стену ту самую картину с красиво выведенными на ней словами.
– Ничего, скорее всего, – пожав плечами, ответила Кристина. – Просто слова… Если на твоей кружке написано «Лучший босс в мире» – совсем не обязательно, что так оно и есть. Поверь мне, я знаю.
Подобное объяснение показалось мне вполне логичным. И в этот раз, глядя на эту картину, я увидел просто кусок холста, растянутый на нескольких деревянных планках, и тонкий слой краски прямо на нем.
– На твоем месте я бы лучше подумала об обеде, – сказала Кристина, и, услышав это, я вдруг вспомнил, что не ел с шести утра.
– Да… – как-то невнятно пробормотал я и посмотрел на часы, показывавшие пять часов вечера. – Я совсем забыл… В этом отеле время движется как-то странно.
Я открыл дверцу холодильника и с удивлением обнаружил, что он, по-видимому, перегорел во время недавней тряски. Света внутри не было, а температура стоявших в нем продуктов уже была плюс-минус такой же, как и во всей остальной комнате. На состоянии еды это сказалось несильно, но, выбирая продукты для своего обеда, я все равно невольно потянулся именно к тем, которые могли испортиться в первую очередь. Я достал шоколад, сыр, порезанный ломтиками, хлеб в вакуумной упаковке, а затем, подумав немного, добавил ко всему этому еще и бутылку бренди, стоявшую на стенке холодильника.
– Будешь? – спросил я, поднимая с пола два простых стеклянных стакана.
– Ты про бренди?… Ммм… Я же говорила, что вряд ли могу опьянеть.
– Но ты же чувствуешь тепло, слышишь запахи и все еще можешь составить мне компанию…
– Наверное… – Кристина пожала плечами и, так же как и сегодня с утра, снова забралась на подоконник, подтянув колени почти к самому подбородку. Я посмотрел на нее и вдруг снова подумал, что смерть была ей к лицу. Я любовался ею, но всего одно лишь мгновение. Уже в следующую секунду я одернул себя, открыл бутылку с бренди, наполнил стаканы до половины и протянул один из них ей.
– Помнишь те три дня в Юодкранте… Я почти постоянно чувствовала себя чуть-чуть пьяной… То ли от алкоголя… То ли от того, что за весь отпуск я тогда проспала, наверное, часов десять…
– Больше, – возразил я.
– Нет, правда! Я считала. За три ночи мы проспали всего десять часов. Это были одни из самых лучших дней в моей жизни… И я помню, что тогда я постоянно будила тебя, когда ты пытался спать… Чтобы не потерять даже единой секунды.
– Я был счастлив тогда…
– Да, – откликнулась Кристина и, подняв стакан перед собой, втянула в себя запах бренди. – Я тоже. Сейчас, кажется, что это было в прошлой жизни.
Кристина тихо усмехнулась. А я так же тихо добавил: «Это были хорошие дни… Знаешь, даже странно, как по-разному может бежать время. Там, в Минске, мне иногда казалось, что весь следующий год вместил в себя меньше событий, чем эти три дня… И если бы я мог обменять один год своей жизни еще на несколько дней там, с тобой, в Юодкранте – я бы это сделал, не сомневаясь».
– Не говори так… – ответила Кристина.
– Почему?
– Просто не надо…
Я промолчал, и девушка передо мной тоже не добавила ни слова. Она отвернулась к окну, но, даже видя ее лицо только в профиль, я все равно хорошо различал какое-то неясное беспокойство в глубине ее глаз. Кристина смотрела на горы вдали. И эта картина, открывавшаяся передо мной, была одной из самых прекрасных из всех, что я когда-либо видел в жизни. Заснеженные белые склоны поднимались высоко к небесам. Белесый туман вдалеке подчеркивал долины и овраги. Дождь, шумевший с утра, прекратился, но небо над Высокими Татрами все еще оставалось серым. Я глядел на мир за окном и представлял себе, что из всех людей на планете, сейчас остались только мы вдвоем. И в этот момент подобная мысль уже даже не казалась мне какой-то безумной или нереальной.
Я сделал глоток бренди, и по моему телу вдруг пробежала дрожь. Я замерз, но от этого жар напитка внутри ощущался лишь только сильнее. Холодные пальцы гнулись теперь как-то нехотя. Кожа на руках покрылась мурашками. И глядя на них, я вдруг сам удивился тому, как не замечал этот холод прежде.
«Мне нужно поесть», подумал я и в следующую секунду принялся делать для себя бутерброды с сыром. Снова отправившись к холодильнику, я нашел пачку сухого молока и решил развести себе стаканчик. Обед получился так себе, но, не замечая вкусов, я проглотил его за считанные секунды. От чувства сытости дрожь унялась. Но каждый новый глоток бренди, разливавшийся жаром в моем животе, все равно приносил мне особое наслаждение.
– Ты был прав, – сухо сказала Кристина, не поворачиваясь ко мне. Но в первые секунды я так и не понял, о чем она говорила.
– Ты о чем?
– Об этом отеле… Хотим мы остаться или хотим уйти, но нам нужно понять, что это за место, в котором мы оказались.
Я сделал еще один глоток бренди и, откинувшись на кровати, долго глядел на тонкую трещину в потолке, протянувшуюся от одной стены до другой примерно на три четверти комнаты. И в какой-то момент она поглотила целиком все мои мысли. Я думал о том, какова вероятность того, что «Мон-Сен-Мишель» сейчас развалится пополам и обрушится на меня всей своей массой? 50 на 50? Может быть, нам действительно стоило бы поискать другое место для ночлега?
Я посмотрел на Кристину, потом на стакан в своей руке, потом обвел взглядом комнату… И попытался заставить себя снова думать о чем-то конструктивном. И в этот момент мне в голову пришла одна единственная мысль.
– Сколько здесь дверей, которые ты никогда не открывала? – спросил я, пытаясь прикинуть, какую часть гостиницы мы уже успели осмотреть.
Кристина пожала плечами: «Их много… Несколько десятков… Намного легче посчитать те двери, за которыми я была».
– Может быть, тогда посмотрим, что там за ними?.. На ресепшене висят почти все ключи.
Кристина секунду помедлила, как будто эта мысль показалась ей не самой удачной, но в конце все же ответила: «Давай». Ее голос прозвучал как-то настороженно, но в этот момент я решил не вдаваться в подробности и ни о чем ее не спрашивать. Из номера мы вышли молча, а затем спустились на первый этаж и стали один за другим снимать ключи, висевшие на специальной доске прямо за стойкой регистрации.
– Пойдем? – снова переспросил я, решив убедиться, не хочет ли она сказать мне еще что-то.
– Пойдем, – безразлично откликнулась Кристина и, зажав в ладонях свою часть ключей, зашагала за мной следом. Я думал о нас… Девушка-призрак и парень, запутавшийся в себе самом… И в этот момент мне казалось, что мы самая странная парочка в мире.
Стараясь двигаться как можно тише, мы поднялись по лестнице и снова стали проходить этажи гостиницы один за другим. Иногда подходя к очередной двери, я на секунду прислушивался к тому, что происходило за ней, а Кристина просто стояла в стороне и старалась не издавать ни звука. Я различал шум воды, обрывки чьих-то разговоров или, например, музыку, звучавшую где-то вдали. Временами я даже видел свет, пробивающийся сквозь тонкий зазор между полом и дверью. Но стоило мне подобрать нужный ключ, как в комнате все исчезало. И все, что открывалось моему взору – это еще один пустой гостиничный номер, в котором могло запросто не оказаться мебели или даже нескольких досок пола.
– Это не наши воспоминания, – проговорила Кристина, когда через полчаса я так же безрезультатно открыл дверь очередной комнаты. – Ты ничего не найдешь… Мы просто зря теряем время.
Прислонившись спиной к стенке отеля, она уселась на пол прямо посреди коридора и теперь смотрела на меня снизу вверх.
– Так значит, это так работает? – спросил я и стал как-то бессмысленно оглядываться по сторонам. – Этот отель показывает тебе только то, что выбирает сам?!
– Я не знаю, – тихо ответила Кристина. – Когда я умерла, со мной никто не проводил инструктаж, как правильно быть призраком. Никаких наставлений, мастер-классов или экскурсий по старым отелям… И, сказать по правде, меня не особо волновало все то, что здесь происходит.
– Мне кажется, за год я бы уже все тут облазил…
Кристина как-то неопределенно хмыкнула, словно обидевшись на меня, а потом стала бессмысленно ковырять ногтем заусеницы на своих пальцах. Я сел рядом с ней, абсолютно уверенный в том, что в ближайшее время больше не дождусь от нее ни слова. Но через секунду она вдруг заговорила вновь.
– Когда ты становишься призраком, ты как будто теряешься в своих мыслях… Постоянно прокручиваешь какие-то моменты из своего прошлого… И думаешь о том, как бы все произошло, если бы в определенный момент ты бы поступила так, а не иначе… Твое прошлое… У тебя остается только оно. А все остальное, что происходит сейчас или будет происходить завтра, уже теряет свое значение.
– Как эти закрытые двери? – спросил я, и мой голос прозвучал теперь совсем тихо.
– Да… Но не только… – ответила Кристина. – Скорее… Как весь этот последний год… Я не могу сказать, что я провела его в этом отеле… Большую часть времени я была там, где ты нашел меня. В Юодкранте… Точнее в том месте, которое очень на него похоже… Я думала о тебе, о том времени, что мы провели вместе… о жизни, которую я так и не прожила… И сказать по правде, меня мало волновало все то, что происходит по эту сторону двери. Это ненормально… Я знаю… Но у призраков так. Это сложно объяснить.
Ее голос сделался тише. И глядя на нее сейчас, я вдруг почувствовал себя виноватым за все те слова, что произнес минутой раньше.
– Прости, что завел этот разговор… – сказал я, но Кристина прервала меня почти сразу.
– Нет… Все в порядке, – проговорила она так же тихо. – Ты сказал, что тебе нужны ответы… И я просто хотела, объяснить тебе все… Когда ты становишься призраком – ты не замечаешь очень многого. Это как смотреть всегда в одну и ту же сторону… И не оглядываться по сторонам.
Она замолчала, и пару минут мы просто сидели в тишине, глядя на пустой гостиничный номер за дверью прямо перед нами. Я думал о призраках, и о том, что значит для нас наше прошлое. Но все мысли были какими-то обрывочными, как будто дороги, в конце которых ничего нет.
– Как ты думаешь, если этот отель просто развалится от времени или от еще одного такого же землетрясения, что станет со мной?.. – вдруг спросила Кристина. – Я просто исчезну? Испарюсь?
От этих слов по моему телу пробежала дрожь. Во рту пересохло, а потому, когда я, наконец, заговорил снова, каждое слово давалось мне тяжело.
– Я хотел бы сказать, что все будет хорошо, но это было бы неправдой, – ответил я. – Я не знаю, как все будет… Не знаю, почему призраки остаются на земле… И не знаю, что это за место, в котором мы оказались. Единственное, в чем я уверен наверняка – это то, что я не хочу потерять тебя снова. Именно поэтому для меня так важно сейчас во всем разобраться. Нельзя изменить или даже просто подстроиться под то, чего ты не понимаешь. И я хочу понять…
Кристина улыбнулась, и, увидев это, я вдруг подумал о том, что в этот раз мне все-таки удалось подобрать правильные слова.
– Чувствую себя героиней шоу «Обыск и свидание».
– А я думал, что у нас тут, скорей, что-то вроде «Сияния»?
– Не без этого тоже…
Мы рассмеялись – самая странная парочка в мире. А потом она просто уронила свою голову мне на плечо. Кристина молчала, а я думал, о десятках дверей, за каждой из которых хранится обрывок чьей-то судьбы и какие-то особые воспоминания.
– Вчера ты сказала, что мы не одни в этом отеле… Что ты имела ввиду?
– Я покажу тебе, – очень спокойно ответила Кристина. – Только чуть позже. Давай посидим… Еще минуточку…
********
Через некоторое время Кристина поднялась с места, взяла меня за руку и повела за собой, не говоря ни слова. Мы спустились вниз по шатавшейся винтовой лестнице, прошли разгромленный холл и, выйдя из дверей отеля, зашагали прочь от него, вдыхая морозный воздух, который все еще хранил в себе отпечаток недавно закончившегося ливня. Туман отступил, как море во время отлива, и теперь окружающие пейзажи были видны на многие километры вокруг. Я видел темные горы на горизонте, свинцово-серое озеро вдалеке и такие же небеса прямо над водой. После теплого желтого света в отеле темнота этих сумерек казалась какой-то особо холодной и промозглой. Я смотрел на грязно-белые облака в вышине, вдыхал едва ощутимый запах соснового леса и думал о том, что даже в этой мрачной красоте тоже была своя особая магия. Я чувствовал себя персонажем какого-то мистического фильма. И от вида этих пейзажей вокруг было как-то особо легко поверить в то, что рядом со мной в этот миг шла девушка-призрак, а за спиной возвышался огромный старый отель, наполненный до краев чужими мечтами и воспоминаниями.
– Куда мы идем? – спросил я Кристину, когда молчание между нами стало казаться мне слишком долгим.
– Хочу кое-что проверить, – отозвалась девушка, и в этот момент я вдруг заметил в ее руке тот самый черно-белый снимок, который мы нашли в отеле несколькими часами ранее. Увидев его, я снова начал прокручивать в голове события уходящего дня – от землетрясения утром до пустых отельных номеров, за которыми я абсолютно отчетливо слышал обрывки чьих-то разговоров. Я огляделся по сторонам, и в этот момент вдруг различил вокруг себя нечто странное.
– Посмотри вокруг, – сказал я, и Кристина остановилась. – Видишь что-нибудь необычное?
Девушка взяла небольшую паузу, чтобы оглядеться, но потом все равно тихо ответила: «Нет… Что я должна увидеть»?
– Ничего, – проговорил я и вдруг сам удивился, почему эта мысль не пришла мне в голову раньше. – В том-то и дело. В отеле все вверх дном, а здесь никаких признаков землетрясения или бури. Ни поломанных деревьев, ни покорёженных ограждений вокруг отеля… Ничего… Даже плафоны фонарей не треснули…
– Странно, – ответила Кристина, и ее голос теперь звучал уже немного встревожено. – Как будто это землетрясение было только внутри отеля, а не вне его… Здесь – ничего… Только эти мертвые мотыльки под ногами.
– Мертвые мотыльки?
– Да.
Я опустил глаза вниз и вдруг различил в траве какие-то белые вкрапления, похожие на обрывки мелко разорванной бумаги или дико растущие цветы. Из-за недавно прошедшего дождя они смешались с промокшей землей, а потому теперь в этой картине было что-то особо пугающее и тоскливое. Мертвые мотыльки, вдавленные дождем в промокшую землю. Я опустился на корточки, чтобы рассмотреть их получше и теперь стал различать такие же вкрапления не только прямо у себя под ногами, но и на десятки метров вокруг. Обрывки крыльев и тела мертвых мотыльков покрывали почти всю территорию отеля и смотрелись здесь настолько естественно, что я сразу понял, почему не заметил их в день своего приезда.
– Думаешь это как-то связано друг с другом? – спросил я, подняв глаза на Кристину.
– Тут все друг с другом связано, – спокойно ответила девушка. – И все, так или иначе, сводится к этому отелю у нас за спиной…
Протянув руку к траве, я поднял с земли первого попавшегося мотылька, тело которого еще выглядело более-менее целым. У меня на руке он казался почти невесомым… Серые крылья, сложенные вместе… Хрупкое тельце размером чуть больше, чем наперсток для шитья. Со стороны озера вдруг прилетел холодный ветер, и я невольно сжал ладонь, чтобы его удержать. И от этого движения мотылек моментально развалился на части. Я глядел на обрывки крыльев, снова падающие в сырую траву, и думал о Веронике. Кажется, она говорила, что эти мотыльки умирают от холода? Я уже не помнил точно… От мысли об этом по моей собственной коже снова пробежал мороз. И в эту секунду я молча отметил про себя, что воздух вокруг отеля сегодня был заметно холоднее, чем в день моего приезда. Неужели прошли только сутки?
– Почему они летят сюда? – спросил я и инстинктивно спрятал ладони подмышками, стараясь сохранить в своем теле хоть немного тепла.
– Пойдем, скоро сам все увидишь, – многозначительно ответила Кристина и снова повела меня за собой. – Мне еще нужно проверить здесь кое-что.
– Еще немного странностей?
– Да, – улыбнулась девушка. – Что-то вроде того. Мне кажется, я видела здесь недалеко то старое здание вокзала с фотографии.
С этими словами она протянула мне тот самый снимок, который все это время сжимала в ладони. Фотография была сложена пополам. Я развернул ее и стал долго вглядываться в черно-белые пейзажи на снимке, стараясь различить в них теперь что-то такое, чего раньше не замечал. Я видел поезд у станции, отель на фоне гор и здание вокзала, которое было почти незаметно на фото. Все, что попало в кадр – это часть стены, окно кассы и скошенная крыша прямо над ней.
– Ты знаешь, где находится это здание? – спросил я Кристину, отрывая взгляд от снимка.
– Ммм… Мне кажется, что я знаю.
– Но его ведь почти не видно на снимке?
– А этого и не нужно. Вполне достаточно вот этих часов.
– Часов? – переспросил я.
– Да… Вот они… Сверху…
Я еще раз вгляделся в снимок – в том месте, на которое показывала Кристина. Но даже после ее слов не сразу смог разглядеть часы на здании с фотографии. Я видел полукруг и два росчерка прямо на нем, которые, по всей видимости, были стрелками.
– Часы показывают без десяти минут девять… Посмотри, стрелки находятся в одном и том же углу. Если бы этот снимок был сделан хотя бы на десять минут позже, я бы тоже не поняла, что это часы. Фотография очень старая.
Я не до конца понял, что она имеет в виду, но решил не вдаваться в подробности. В конце концов, это было не так важно, как Кристина разглядела часы на этом снимке.
– На том месте сейчас лес, – проговорила она. – Похоже, за 120 лет здесь очень многое изменилось.
С этими словами мы свернули с тропы, и в следующий момент меня накрыл с головой запах хвои. Мы шли по абсолютно плоской равнине, поросшей еловым лесом. Сверху с деревьев катились капли дождя. Стоило мне задеть какую-то из веток, как вниз моментально обрушивался холодный душ. Мох и кустарники под ногами тоже все насквозь пропитались влагой, поэтому через несколько минут мои ботинки и одежда уже были изрядно мокрыми.
– Почти пришли, – сказала Кристина, заметив, как по моей коже в очередной раз пробежала дрожь.
– Подожди… – откликнулся я, чувствуя, как носок моих ботинок вдруг ударился во что-то металлическое.
– Что там? – спросила Кристина.
– Кажется… рельсы, – ответил я, и в следующую секунду, присев на корточки, стал рассматривать остатки стальных балок у себя под ногами и деревянные доски, поросшие мхом. Две ровные колеи тянулись передо мной слева направо. Во многих местах части рельс не хватало, а там, где стальные балки еще оставались на своем месте, металл сильно почернел и покрылся темно-коричневыми пятнами ржавчины. Кое-где прямо посередине рельсового полотна пробивались молодые деревья. Доски между двумя частями колеи превратились в труху и теперь держались лишь благодаря, обступившему их ковру из мха. Ели, что росли с обеих сторон, прижимались к рельсам почти вплотную, образуя по обе стороны почти идеально ровный коридор. И глядя на него сейчас, я даже удивился, как не заметил этого прежде.
– Мы чуть не заблудились, – сказала Кристина, виновато сощурив взгляд. – Я вообще только приблизительно представляла, где находится это здание со снимка… Если бы ты сейчас не наткнулся на эти рельсы, я бы точно прошла мимо него.
– Мы уже на месте?
– Оказывается, да. Я даже сама чуть-чуть удивилась. Вон оно… – ответила девушка и показала рукой куда-то в сторону, слева от меня – туда, где между деревьями виднелся небольшой просвет. Я пригляделся и в следующую секунду различил перед собой старое каменное здание, потемневшее настолько, что сейчас его едва можно было заметить из-за деревьев и вечернего сумрака.
– Похоже на вокзал с фотографии? – спросила Кристина и, сделав несколько шагов в его направлении, достала перед собой тот самый черно-белый снимок.
– Пойдем, проверим, – откликнулся я, и, ничего не говоря, мы зашагали по рельсам в сторону старого железнодорожного вокзала, который теперь был больше похож на послевоенные развалины. Я видел окна без стекол, провалившуюся вовнутрь крышу, яркие центральные двери, которые, по-видимому, когда-то имели желтый цвет. Но разглядеть что-то ясней в постепенно сгущавшихся сумерках было очень сложно. Чтобы хоть как-то улучшить обзор, я достал из кармана мобильный телефон и включил на нем фонарик, который обычно почти никогда не использовал. Луч оказался довольно мощным, но и он не особо исправлял положение.
– Смотри… Те самые часы с фотографии! – сказала Кристина и шагнув за границу деревьев, вдруг потянула меня за собой.
Мы подошли к зданию ближе, и теперь часы на фасаде смог разглядеть и я тоже. Круглая оправа, пара старомодных стрелок, указывавших теперь точно вниз, треснувший циферблат. Я узнал их почти сразу. Точнее не сами часы, а то, как они были расположены на фасаде невысокого одноэтажного здания с треугольной крышей. Ошибки быть не могло: то черно-белое фото было сделано именно здесь. И наткнувшись на эту мысль, я вдруг невольно огляделся по сторонам, пытаясь представить себе, где стоял поезд, и в какой стороне впереди открывался проход к отелю. Но вместо этого увидел перед собой только деревья и изорванную линию рельс, тянувшихся параллельно старому зданию вокзала.
– Там те же самые лилии, – сказала Кристина. – Прямо на циферблате… Как ты сказал, называлась та фирма, которая отправила тебя сюда?
– Futuris… – проговорил я, и разрозненные части мозаики стали потихоньку складываться в моей голове в единый узор. Мертвые мотыльки в конвертах; Спильман, появившийся в офисе газеты в самый подходящий момент, и его таинственное исчезновение незадолго до моего приезда в Татры… Теперь все эти события казались мне звеньями одной цепи. Я знал, что в «Мон-Сен-Мишель» меня привели не случайно. И знал, кого мне нужно было найти для того, чтобы получить все ответы. Ну или, по крайней мере, какую-то часть из них.
Стараясь еще раз проверить свои мысли, я обошел здание стороной, заглянул в разбитые окна, обежал глазами потрескавшийся асфальт, который, по-видимому, когда-то выполнял функции перрона… Но ничего необычного в нем так и не нашел. Просто рассыпающееся здание, стоящее прямо посреди хвойного леса. Единственной деталью во всей этой конструкции, которая могла представлять хоть какой-то интерес, были те самые часы с гербом в виде переплетенных лилий.
– Что-то я сомневаюсь в том, что они купили «Мон-Сен-Мишель» несколько месяцев назад, – сказала Кристина, как будто специально стараясь подтолкнуть меня к разговору.
– Теперь мы, по крайней мере, знаем, как один из нас оказался в этом месте, – ответил я, и мой голос прозвучал абсолютно бесцветно.
– Но зачем этой компании нужно было, чтобы ты приехал в Татры? И почему именно ТЫ?
– Не знаю, – честно признался я после короткой паузы. – Мой редактор тоже говорила о том, что это может оказаться какой-то ловушкой. Деньги, которые нам обещали… даже аванс, что получила газета еще до начала этой поездки… был слишком большим для рядового расследования.
– Так значит, ты здесь из-за денег? – сказала Кристина, и я почти физически почувствовал, как в эту секунду она напряглась.
– Нет, – ответил я. – Конечно, не из-за денег… Я здесь, потому что весь прошлый год был для меня пустым. Эти сутки… здесь… в Татрах… вместили в себя больше событий, чем весь прошлый год. Я хотел найти свой омут, в который можно было бы броситься с головой. И эта поездка, казалась, просто идеальным решением.
– Омут? – переспросила Кристина, словно пытаясь распробовать это слово на вкус.
– Да, – откликнулся я. – Или что-то вроде этого…
Мы зашагали в обратную сторону, прошли небольшой перрон и дальше двинулись уже прямо по рельсам. Кристина шла первой, а я держался в нескольких метрах у нее за спиной. Она казалась задумчивой, а я, наоборот, изо всех сил старался очистить свою голову ото всех мыслей.
– Как ты думаешь, куда ведут эти рельсы? – спросила Кристина, указывая взглядом на тот самый коридор из деревьев, что обступали железнодорожное полотно с обеих сторон.
– В город, наверное… А может куда-то дальше… Единственное, в чем я уверен абсолютно точно – это то, что сейчас не самое подходящее время, чтобы это проверять.
– Да, – откликнулась девушка. – Уже скоро ночь… А я хотела показать тебе еще кое-что.
– Еще одно полуразвалившееся здание? – улыбнулся я, и Кристина рассмеялась.
– На самом деле, да… – отозвалась она. – Даже странно, что сегодня все так выходит.
Я не нашел, что ответить, и поэтому просто промолчал. Дальше мы шли, не говоря ни слова. Через несколько минут мы свернули с рельсов и снова зашагали сквозь лес. Потом была дорога из фонарей и ночь, которая с каждой секундой становилась все темнее. Мы шли в общей сложности минут 7—8 и остановились лишь тогда, когда подошли к небольшому озеру, располагавшемуся прямо у самой границы отельной территории. Даже, несмотря на темноту, я видел тонкую поволоку тумана, плывущую над водой. И глядя на нее, вспомнил вчерашнюю ночь и слова Кристины о том, что это озеро – крайняя точка, до которой она может добраться. Вокруг озера стояло несколько скамеек без спинок. Кристина села на одну из них, но повернулась так, чтобы озеро было не перед ней, а у нее за спиною. И в этот момент я понял, что мы пришли сюда скорее из-за этих скамеек, чем из-за озера.
– Отсюда хороший обзор, – сказала Кристина и как-то загадочно улыбнулась мне. – Я иногда прихожу сюда и представляю, что смотрю какое-то крутое шоу в театре. Ну или что-то похожее…
– Чего мы ждем?
– Других призраков… Ты же хотел на них посмотреть?
Я огляделся по сторонам: на черном полотне ночи примерно в километре передо мной возвышался отель «Мон-Сен-Мишель». Просто отель, который я видел уже десятки раз прежде.
– Я даже не знаю, что ответить…
– Ничего не говори, – ответила Кристина и, придвинувшись ко мне ближе, положила мою руку себе на плечо – так, чтобы оказаться в моих объятиях. – Просто обними меня крепче. И давай наслаждаться моментом.
Я поцеловал ее в висок и в этот момент вдруг очень четко почувствовал, что ее кожа больше не была такой холодной, как прежде. Эта мысль показалась мне странной, но через пару минут перед моими глазами началось нечто такое, что в ту же секунду заставило меня забыть обо всем остальном.
Первым, что я увидел, был крошечный синий огонек в небе над «Мон-Сен-Мишелем». Он походил на падающую звезду, но только она летела не сверху вниз, а двигалась вокруг отеля полукругом. Еще секунду – и к нему присоединился еще один… и еще – пока в небе над отелем не возникло целое светящееся облако. Я смотрел на него и думал, что, наверное, так, спутники в открытом космосе видят сияние галактик. «Мон-Сен-Мишель» был ее центром, а эти огни – десятками незнакомых планет, парящими в едином кольце на фоне бескрайнего темного неба.
Я не знаю, сколько это продолжалось – несколько минут или целый час. Время в этом месте всегда казалось мне немного не таким, как обычно. Я просто глядел на этот круговорот огней в ночном небе. И с каждой секундой все больше и больше ощущал себя его частью.
«Мон-Сен-Мишель» сиял светом бессчётного множества окон. И в эту секунду он больше не казался мне лишь бледной тенью себя прежнего. Скорее наоборот – теперь в его облике была какая-то особая мощь и величие. Как завороженный, я следил за кольцом из огней, что парили над отелем, и заглядывал в окна, каждое из которых теперь излучало свой особый свет. Возможно, это было только обманом зрения: в глубине души я сам понимал, что на таком расстоянии не мог разглядеть за ними ничего подобного… Но в ту секунду я готов был поклясться, что видел в этих окнах людей, обрывки пейзажей или синеву незнакомого неба. Я вспомнил о Юодкранте – придуманном и настоящем. И вдруг вновь попытался представить себе, что скрывалось там – за десятками других дверей и комнат.
Я думал о призраках и множестве оборванных жизней, которые кто-то так и не успел прожить до конца. И пытался понять, чем или кем были эти огни, кружащие сейчас в ночном небе. Эти мысли захватили меня целиком, пока мое внимание вдруг не отвлекло нечто другое. Какое-то касание моей щеки – очень тонкое и едва ощутимое. Я обернулся, и увидел на своей руке чуть ниже сгиба локтя упавшего мотылька, как две капли воды похожего на тех, что я видел накануне. Белые крылья и тело чуть больше швейного наперстка. Он не двигался, и стоило мне пошевелиться, как он очень тихо рухнул вниз, чтобы секунду спустя исчезнуть в мокрой траве прямо у меня под ногами. Я поднял глаза вверх и вдруг заметил в воздухе над собой какое-то едва различимое движение. Ночь была черной, как смоль, но даже в темноте я отчетливо понял, что это было. Рой мотыльков парил в небе прямо у меня над головой, и мне даже не нужно было видеть этого, чтобы понимать, что в этот самый момент они все двигались по направлению к отелю.
– Они летят на свет, – сказала Кристина, провожая взглядом цепочку из мотыльков, тянувшуюся вперед и терявшуюся где-то в ночном небе.
– И погибают сотнями… – добавил я. И Кристина не стала спорить.
– Да… – согласилась она. – Иногда мне кажется, что они летят сюда, даже заранее зная, что умрут.
– Тогда почему они вновь и вновь прилетают в это место?
– Для того, чтобы умереть счастливыми.
