Текст книги "Волчьи войны"

Автор книги: Анри Левенбрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Книги. Она знала, что здесь должны быть книги.

В монастырях всегда хранилось множество книг. Переписывали их сами монахи, об этом она много раз слышала. А раз здесь были книги, то, может быть, в них найдутся ответы на ее вопросы.

– Пойду посмотрю, что тут есть, – объявила она, направляясь к двери.

Фейт обернулась к ней, а Мьолльн приподнялся на локтях.

– Хочешь, мы пойдем с тобой? – предложил он.

– Нет, нет, ничего, все будет хорошо, – успокоила его Алеа и вышла из комнаты.

Девушка бесшумно шла по коридору. Привычки маленькой бродяжки, которой она была когда-то, напоминали о себе, и хотя здесь она не собиралась ничего воровать, все же старалась оставаться незаметной, чтобы спокойно все осмотреть.

Из множества дверей, которые она пыталась открыть, поддалась лишь одна. Алеа просунула голову внутрь и увидела в точности такую же, как у них, келью, только пустую. Она прикрыла дверь и продолжила путь вдоль белого коридора. Одна дверь была больше других. Алеа пересчитала их и поняла, что это как раз пятая. Значит, здесь расположена трапезная. Девушка заглянула туда, но ничего, кроме столов и скамеек, не обнаружила. И пошла дальше.

Следующая дверь была двустворчатая. Алеа подумала немного, убедилась, что в коридоре по-прежнему никого нет, и осторожно взялась за медную ручку. Замок был не заперт.

Она открыла тяжелую дубовую дверь и удовлетворенно улыбнулась. Все стены большого полутемного зала занимали стеллажи, полные книг. За пюпитрами, низко склонив головы, сидели монахи и старательно переписывали на большие листы страницы открытых перед ними фолиантов. В тишине зала слышалось только тихое поскрипывание перьев по бумаге и звонкое постукивание о баночки, когда монахи макали их в чернила. Свет косо падал в зал из окон под самым потолком, в лучах солнца плясали мелкие пылинки. Все в этой комнате было сделано из дерева: пюпитры, потолок, пол, стеллажи, скамейки, на которых сидели монахи… Лишь книги выделялись на темном фоне переплетами из красной, зеленой и коричневой кожи.

Алеа тихонько вошла в зал, и, прислонясь к высокому шкафу с ящиками, остановилась справа от двери. Монахи были так увлечены работой, что и не заметили, как она вошла. Алеа увидела, что некоторые из них пишут мелкие буквы, которые длинными строчками ложатся на бумагу, другие же вырисовывают сложные цветные узоры.

Долгое время стояла она, наблюдая за движением множества рук, выводящих буквы, переворачивающих страницы, за перьями, снующими от бумаги к чернильнице и обратно… Терпение монахов восхищало ее. Она по-хорошему завидовала их знаниям и мечтала узнать все, что было написано в каждой из этих книг.

Вдруг над самой ее головой громко зазвенел колокольчик. От неожиданности она вздрогнула и уронила книгу, лежащую позади нее на шкафу. Все, кто был в зале, подняли головы и посмотрели на нее. Алеа сжала зубы. Сердце ее забилось часто-часто. Все монахи – кто помоложе, кто постарше, кто постройнее, кто потолще – были чем-то похожи на того, что встретил их у входа… Если они окажутся столь же «дружелюбными», то сейчас начнут бранить ее. Стараясь держаться непринужденно, Алеа нагнулась, подняла упавшую книгу и положила ее на место. Монахи продолжали смотреть на нее, но не выказывали никакого удивления, и она немного успокоилась. Может быть, они привыкли, что к ним заходят посторонние и смотрят, как они работают. Или просто стишком поглощены своим занятием, чтобы реагировать на такое незначительное происшествие.

Колокольчик наконец умолк. Монахи дружно положили перья и поднялись со своих мест. Алеа широко открыла глаза, увидев, что все они двинулись по направлению к ней. Она застыла, прижавшись спиной к шкафу, и почувствовала, как кровь прихлынула к ее щекам.

Но монахи прошли мимо, даже не взглянув в ее сторону, и один за другим вышли из зала. Только последний задержался на пороге и повернулся к Алее. Он смотрел на нее с таким же странным выражением, как и встретивший их первый монах, но был моложе и немного опрятнее.

– Мы идем на молитву, девушка. А после молитвы продолжим переписывать книги. Если вы хотите посмотреть, как мы работаем…

Алеа молча кивнула. Она все еще ощущала страшную неловкость.

– Книга, которую вы уронили, не должна была там находиться. Вы не виноваты. Очевидно, кто-то из братьев не туда ее положил. Сейчас я отнесу ее на место, если только вы не хотите ее почитать. Это замечательный труд по географии Бриттии…

– Я… Я не умею читать, – пролепетала Алеа.

Монах был явно удивлен:

– О, простите.

Он немного помолчал, глядя ей в глаза, потом улыбнулся и вышел из комнаты.

На рассвете Фингин поблагодарил хозяина харчевни и пошел за своей лошадью, стоящей в конюшне. Он запряг ее, прикрепил сумку и ловко вскочил в седло. Проехав несколько метров, он обернулся и последний раз взглянул на Сай-Мину, видневшуюся вдали за полоской воды на освещенном угренним солнцем полуострове.

Ему вспомнилось, как он в первый раз увидел высокий силуэт замка друидов. А сегодня покидает его по собственной воле. Не совершает ли он самую большую ошибку в своей жизни? Какое решение вынесет Совет? Может быть, решит исключить его, как Фелима? И стоит ли этого Алеа? С тех пор как он выехал из Сай-Мины, Фингин снова и снова задавал себе эти вопросы. Об этом же он мучительно думал всю прошлую ночь. Но сейчас пора было ехать дальше. Не время терзать себя сомнениями и раскаянием. Надо идти вперед.

Фингин вдруг почувствовал себя бесконечно одиноким. Будто опять, впервые после того, как он в детстве выбрал путь друида, ему надо было самостоятельно принять очень важное решение. Это требовало веры в себя, каковой он пока не ощущал. А в действительности выбора уже не было. Если Эрван нашел в себе смелость уехать, если это сделали до него Галиад и Фелим, значит, и он, Фингин, на верном пути. «Да и одинок я только до тех пор, пока не найду Эрвана», – убеждал себя он.

Друид повернул к югу и пришпорил коня. Он не позволял себе оглядываться назад и всматривался вдаль, где узкие перелески очерчивали широкий полукруг, обрамляя поля. На востоке синело бескрайнее море. На западе зеленели рощи и леса. Насколько хватало взгляда, повсюду раскинулись луга с небольшими пригорками.

Внезапно Фингин услышал позади стук копыт. Звук приближался. Не замедляя хода, он спокойно обернулся и увидел раскрашенную повозку бродячих артистов. Это были Кейтлин и Мэл. Почему они выехали так рано? И разве не собирались они двигаться на север?

Фингину стало любопытно, и он придержал поводья, поджидая актеров. Он увидел, что они смотрят на него, и понял, что они хотят что-то ему сказать.

– Здравствуй, Мэл, здравствуй, Кейтлин. Уже поднялись?

Актеры даже не ответили на его приветствие. Казалось, они торопились спросить его о чем-то.

– Фингин, твое настоящее имя, случайно, не Уильям?

Друид удивился. Он растерянно переводил взгляд с брата на сестру. Что за загадку они ему приготовили? Давно уже никто не называл его так…

– Совершенно верно, Уильям Келлерен – это мое прежнее имя… Но откуда вы его узнали? Вам, может быть, сказал Киаран? Но когда он успел?

Мэл и Кейтлин переглянулись. Похоже, они понимали друг друга без слов. В глазах у них блестел странный огонек. Кейтлин повернулась к друиду:

– Нет, Фингин, не Киаран. У нас есть для тебя известие.

– Известие для меня? – удивился Фингин. – Но почему вы ничего не сказали мне вчера?

– Мы не были уверены, что оно предназначено именно тебе, – объяснила Кейтлин. – Ты назвался Фингином, а известие мы должны были передать Уильяму…

– Да от кого же оно? – нетерпеливо спросил Фингин.

– Нам его передал один бард. Таэльрон. Он попросил нас передать тебе очень важное известие от Алеи.

Фингин широко открыл глаза. Что еще за шутки?

– Вы меня разыгрываете?

– Нисколько, друид. Актеры играют только на сцене, в жизни – никогда! Если Таэльрон сказал, что это известие от Алеи, значит, так оно и есть. Таэльрон не мог сказать неправду, из всех бардов на острове он самый…

– Я слышал о нем. И знаю, что его уважают. Так что же он просил передать?

– Алеа просит тебя как можно скорее найти ее в Мон-Томбе.

– И все? – с сомнением спросил Фингин.

– Да, все.

– В Мон-Томбе? Найти ее? А Эрван? Он с ней?

– Больше мы ничего не знаем, Фингин, Таэльрон передал нам только это. Тебе надо ехать в Мон-Томб.

Теперь друид начинал верить. Он был немало удивлен, что таким странным образом получил это известие, но отчетливо видел по глазам актеров, что те говорят правду, к тому же знал: Таэльрону можно доверять. Сомнений больше не было. И все же это невероятно. А главное, почему? Почему Алеа отправилась в Мон-Томб? И зачем она просит Фингина найти ее там?

Она Самильданах. Наверняка ей открылось многое такое, что недоступно ему. И должно быть, ею движут какие-то предчувствия. Она способна предвидеть будущее. Может быть, она знала, что Фингин решил уйти из Сай-Мины. Что он, как и Фелим, хочет ей помочь. Неужели он и вправду ей нужен?

– И еще одно, – сказала Кейтлин, прерывая размышления друида.

Фингин поднял глаза и посмотрел на молодую женщину.

– Мы с Мэлом решили ехать с тобой.

– Это очень благородно с вашей стороны, но я не могу принять такое предложение. Я не знаю, что уготовила мне Мойра на этом пути, и не имею права подвергать вас опасности.

Кейтлин улыбнулась:

– Что уготовила тебе Мойра? Вы, друиды, всегда так странно говорите о нашей Матери… Послушай, Фингин, забудь о гордыне и просто прими наше предложение. Мы обдумывали его всю ночь, и это не пустые слова. Мы действительно хотим сопровождать тебя.

Фингин задумался. Он понимал, что ему, друиду, нельзя брать их с собой, но брат и сестра так обаятельны, с ними так интересно. К тому же взгляд Кейтлин его просто очаровывал. Трудно было оторваться от нее, от ее глаз, улыбки…

– Что ж, проведем часть пути вместе, – сдался он, – а там будет видно.

Мэл улыбнулся. Фингин подумал, что, возможно, он догадался, какие чувства вызывает в друиде его сестра. Неужели это так заметно?

– Давай привяжем твою лошадь к нашей упряжке, – предложил Мэл, – а ты садись к нам в повозку. Так мы сможем поговорить.

Фингин согласился. Алеа ясно дала знать, чего от него хочет. Ему надо как можно скорее приехать в Мон-Томб. А путь до этого маленького островка был неблизкий.

Возможно, Алеа в опасности. А может быть, и Эрван вместе с ней.

Надо было торопиться.

– Вы что, все это время были тут?

Алеа вздрогнула. Она стояла спиной к двери и не слышала, как монах вошел в комнату. С тех пор как переписчики вышли, она все ходила и ходила между стеллажами, то и дело останавливаясь и рассматривая какую-нибудь книгу, трогая кожаные корешки. Она очень долго не могла решиться, но потом все же взялась за одну из массивных книг в великолепном красном переплете, которая издали привлекла ее внимание. Приподняла и стала медленно тянуть ее к себе, стараясь ничего не уронить. Сердце девушки громко стучало, она все время оглядывалась, желая убедиться, что за ней никто не наблюдает. Это была тяжелая, толстая книга. Алеа донесла ее до шкафа, стоящего у входа, и, широко открыв глаза, стала переворачивать одну за другой страницы, с восторгом замирая при виде каждой выписанной золотой краской заглавной буквы, каждой гравюры, прикрытой тонкой прозрачной бумагой. Здесь были изображены сражения, старинные портреты, пейзажи… Неужели все это нарисовали монахи? Почему друиды против книг? Эта была так прекрасна…

Затем девушка очень осторожно закрыла фолиант и поставила его на место.

Она была настолько поглощена этим занятием, что не услышала, как позади нее скрипнула деревянная дверь.

– Я… ну да, я рассматриваю ваши книги, – тихо проговорила она.

Монах улыбнулся.

– Для того чтобы все это прочитать, потребуется целая жизнь, не так ли? – сказал он, направляясь к своему пюпитру.

– Вы хотите прочитать их все? – удивилась Алеа.

– Что вы, у меня нет на это времени. Я едва успеваю переписывать их. А Мон-Томб присылает все новые и новые книги… Конечно, мне хотелось бы их прочитать, но сначала я должен закончить свою работу, а это, кажется, просто невозможно!

Алеа смотрела на него, как зачарованная. Она надолго замолчала, не смея подойти ближе и посмотреть, как он работает.

– А сколько нужно времени, чтобы научиться читать? – тихо спросила она.

Монах, уже успевший погрузиться в работу, поднял на нее глаза.

– По-разному. Смотря какой ученик, какой учитель, насколько они оба хотят этого добиться… Я вот научился читать сам, без чьей-либо помощи, когда мне было столько же лет, сколько вам сейчас. Конечно, это заняло у меня много времени.

– Неужели это возможно? – удивилась Алеа.

Монах положил перо на пюпитр, и она испугалась, что он рассердился. Но он спокойно встал и направился к последнему в ряду стеллажу. Девушка следила за ним взглядом, не смея приблизиться.

– Подойдите сюда! – подозвал ее монах.

Она бросилась к нему почти бегом. Монах держал в руках небольшую книжку в тисненом зеленом переплете.

– Это сборник притч.

– Что? – непонимающе переспросила Алеа.

– Небольшие истории, короткие рассказы.

– Настоящие истории? Или легенды, какие рассказывают барды?

– Легенды, выдуманные истории, но очень красивые. Они короткие и написаны довольно просто. Подходящая книга для того, кто хочет научиться читать, а главное, небольшая, ее удобно брать с собой в дорогу. Возьмите, я вам ее дарю.

Алеа не могла поверить своему счастью. О людях из Харкура, а особенно о верующих, говорили так много плохого, что она никак не ожидала получить от монаха подарок…

– Правда?

Монах снова улыбнулся. Поведение девушки его растрогало, он вспомнил, как сам был молодым, как учился читать.

– Я думала, девушкам это запрещено… – сказала Алеа.

– Вот как? – удивился монах. – Но кто внушил вам это? Читать можно всем. Даже нужно!

– Но в Мон-Томбе…

– А, понятно. Вы говорили об Университете. Да, это верно, девушки не имеют права поступать туда. Но для того, чтобы научиться читать, это и не нужно! Давайте поступим так: вы будете смотреть, как я работаю, а я каждый раз, переписывая новую букву, буду вам ее называть. Это будет хорошее начало. А потом вы сможете продолжать учиться самостоятельно. Если вы действительно захотите, у вас обязательно получится, Бог вам поможет.

Алеа кивнула. Бог? Может быть, Бог, а может быть, Мойра…

Она подошла к монаху, вновь севшему к своему пюпитру.

– А остальные уже не придут? – поинтересовалась она, видя кругом много незанятых кресел.

– Сегодня – уже нет. Я не успел кое-что доделать, поэтому мне приходится работать дополнительно… Ну, садитесь и внимательно смотрите.

Но Алеа осталась стоять и даже приподнялась на цыпочках, чтобы лучше видеть, что пишет монах. Удивительно точными движениями правой руки он выводил крупные буквы, останавливаясь на каждой и объясняя девушке ее значение. Алеа очень быстро перестала понимать его, запугавшись в новых понятиях, но тут же собралась и, замирая от счастья, продолжила внимательно вслушиваться в то, что говорил монах. У нее было такое чувство, будто она наверстывает упущенное в детстве. Будто пытается отомстить своему прошлому!

Она испытывала восторг всякий раз, когда ей удавалось научиться чему-нибудь новому. Владеть сайманом, чему, сам того не желая, научил ее Фелим, оружием, чему она научилась у Эрвана, а вот теперь читать… У нее было такое впечатление, что она сама себя создает. Удивительно приятное чувство!

Алеа не замечала, как идет время. За окнами солнце начало опускаться за холмы, а она все еще была здесь, рядом с монахом – слушала, что он говорит, и внимательно смотрела.

– Понимаете, когда умеешь писать, можно рассказать все, что хочешь. Поведать миру очень длинные истории, оставить память о тех событиях, которые произошли в твое время…

– Вы прочитали столько книг! Наверное, вы знаете много легенд? – несмело спросила Алеа, и в глазах ее зажегся огонек любопытства.

– Я читал главным образом книги по религии, истории и географии Гаэлии, но некоторые легенды мне известны, да… А что? – удивленно спросил монах, отрываясь от работы.

– Вы знаете легенду, в которой говорится о трех предсказаниях?

Нахмурив брови, монах задумался:

– Пожалуй, кое-что знаю… Подождите, сейчас припомню… Кажется, об этом говорится в Энциклопедии Анали… Во всяком случае, в расшифрованных главах!

Алеа удивилась. Энциклопедия Анали. Это та самая книга, о которой говорил Эрнан, когда она, спрятавшись над Залом Советов, подслушивала, что о ней говорят. Он упомянул эту книгу, когда Архидруид Айлин сказал, что девушка не может быть Самильданахом, Алеа отчетливо это помнила. И это, и то, в какое замешательство пришел Фелим, когда она спросила его об этой книге. Тогда он не захотел ничего говорить. Только сказал, что Анали был Самильданахом, написавшим энциклопедию, что некоторые главы ее зашифрованы и что Совет запретил читать эту книгу, как и все остальные.

Книга, написанная Самильданахом. Алеа хотела бы узнать о ней больше. А этот монах, кажется, ее читал!

– Вы ее читали? – спросила она, стараясь не выдать своего волнения.

Монах, казалось, был в замешательстве. Кусая губы, он смотрел на девушку, словно сожалея, что упомянул об этой книге.

– Вы о ней что-то слышали? – ответил он вопросом на вопрос. – Вы не умеете читать, но знаете о существовании этой книги?

Алеа сжала кулаки. В ее правой руке была маленькая книжка, и она почувствовала, как по руке стекает на нее капля пота. Опять она сказала больше, чем надо. Видно было, что монах забеспокоился. Возможно, он начал догадываться, кто она такая. Алеа не знала, что делать. Наверное, надо поскорее сменить тему разговора и сделать так, чтобы он все забыл. Или наоборот, пойти до конца и постараться выяснить как можно больше обо всем, что ее интересует. Ведь для этого она сюда и пришла. Чтобы найти легенду о трех предсказаниях. Может быть, разгадка уже близко. Нельзя упускать такую возможность. Да, надо, чтобы монах все ей рассказал, даже если это может ее выдать.

– Да, я слышала об этой книге. О ней рассказывала моя подруга бардесса. И мне захотелось услышать ту знаменитую легенду. Это ведь так интересно, понимаете? А где находится эта Энциклопедия Анали?

– Должно быть, в библиотеке Университета, – проронил монах. – Но почему вы этим так интересуетесь?

Алеа не смогла найти ответа и тут же задала встречный вопрос:

– А что, эту легенду придумал сам Анали?

Монах тут же захлопнул книгу, над которой работал. Теперь он совсем иначе смотрел на Алею. Лицо его выражало крайнее беспокойство.

– Скоро время молитвы. Мне пора уходить. Я должен запереть библиотеку, вам тоже надо выйти.

Он встал и не сказал больше ни одного слова. Алеа вышла вслед за ним, держа за спиной подаренную книжку, и, не оборачиваясь, направилась в келью, которую ей и ее спутникам отвели монахи. Она слышала, как позади нее захлопнулась тяжелая дверь библиотеки.

Девушка улыбнулась. Пусть монах и не ответил на все ее вопросы, она узнала гораздо больше, чем могла надеяться. И все подтверждало предчувствие, не покидавшее ее с тех пор, как она побывала у сильванов в Борселии.

Ответы на ее вопросы должны найтись в Мон-Томбе.

На светлый склон холма наползла темная шевелящаяся масса, и холм почернел. Многотысячные, бесформенные отряды, разрозненные полки чудовищной толпой шли к северу, грохоча железом и издавая крики, похожие на хрюканье свиней. Как будто какая-то густая жижа зеленого, красного и черного цвета растекалась от самого горизонта и медленно заполняла все неровности земли.

Щиты ударялись о короткие мечи и о медные наручи, притянутые к зеленоватой коже. Босые ноги месили черную грязь. В воздухе висел густой влажный запах пота. Тысячи ржавых шлемов, лиц с нечеловеческим выражением тысячи бессмысленных темно-красных глаз, дышащих зловонием ртов, едва прикрывающих остатки гнилых зубов.

Во главе несметных орд горгунов виднелась темная зловещая фигура на большом черном коне. Горгуны ни разу не видели лица и тела своего господина. Маольмордха призвал его из мира мертвых, облачил в тяжелый черный плащ с капюшоном и дал ему имя. С того самого дня скелет с гниющими лохмотьями плоти был скрыт за этим величественным одеянием.

Дермод Кахл вел горгунов в бой, и никто из них не смел к нему приближаться. Эти злобные, подлые и беспощадные твари, не боявшиеся даже друидов, чувствовали себя неуютно при виде ожившего мертвеца. Новый господин производил на них почти такое же впечатление, как и сам Маольмордха. Никго не знал, какие чары помогли возвратить жизнь этому трупу, но ясно было, что тут не обошлось без аримана и саймана. В походке ожившего мертвеца было что-то сверхъестественное. Казалось, каждое его движение совершалось при помощи некой магической силы. В нем не было ничего человеческого.

Однако больше всего горгунов интересовало, кого именно оживил Маольмордха… Он ни за что не выбрал бы на эту роль обычного человека. Может быть, это был Айн'Зультор, Князь герилимов, Повелитель Тьмы? Или, может быть, Альдеро, друид, которого Маольмордха победил в стенах чертога Шанха? А может, и сам Илвайн Ибуран, безжизненное тело которого принес из глубины ланд Маольмордхе Зультор? Скорее всего, один из них, уж очень сильна и необычна была власть Дермода Кахла над окружающими. В ней было нечто большее, чем мог дать ожививший его Хозяин…

Двенадцать армий горгунов шли за Дермодом Кахлом весь день и часть ночи. Они не боялись, что их заметят. Потому что пробил час Унсена. Час, когда все проклятые выходят из тени. Час свержения Самильданаха и Совета друидов.

Вскоре на их пути окажется селение. И тогда об этом узнает вся Гаэлия. Наконец Маольмордха повернет вспять течение Мойры! Приближается последний час эпохи друидов. И да будет тьма.

К вечеру третьего дня горгуны подошли к южной окраине небольшой деревушки. Дермод Кахл поднял правую руку над головой, подавая знак вождям всех двенадцати армий, а те в свою очередь подали знак войскам, шедшим позади них. Тысячи горгунов тотчас остановились, их полчища бросали на зеленую долину широкую тень, похожую на огромную черную тучу.

Дермод Кахл спешился. Было видно, как он несколько раз прошел туда-обратно вдоль края небольшой лагуны, в углублении которой укрылась деревушка. Затем он резко развернулся и подошел к одному из вождей.

Горгуну не удалось разглядеть лица хозяина, скрытого в тени черного капюшона. Но он без труда представил себе его. Ведь никто из вождей не забыл, как у них на глазах скелет поднялся из могилы.

– Вер наркс хун те, хо ган стерк а барг! – приказал воскресший мертвец на языке горгунов.

Вождь поклонился, а затем вернулся к своим подчиненным и передал им слова господина. По войску пронесся одобрительный ропот, и оно тронулось вперед, обходя остальные одиннадцать армий, продолжавших стоять неподвижно.

Дермод Кахл вновь сел на коня. Он смотрел, как армия горгунов прошла рядом с ним, направляясь к склону, ведущему к деревне. Затем они ускорили ход, перешли на бег и, несясь по зеленой траве, громко закричали, крутя мечами над головой и выставив вперед щиты.

Дикая, орущая толпа пала на селение, как дождь зимой. Жителей, выходивших посмотреть, что это за шум такой, тотчас настигало лезвие меча, удар пики или палицы. Среди фермеров не было ни единого воина, и горгуны не встретили никакого сопротивления. Для них это был не бой, а забава. Чудовища набрасывались на остолбеневших от ужаса крестьян, их жен, детей. Они не щадили никого, даже домашних животных, и оставляли после себя чудовищное кровавое месиво. Ударами палиц они раскраивали черепа, их острые пики пронзали тела насквозь, боевые топоры отсекали руки и ноги. Некоторые горгуны голыми руками душили женщин. Тела людей с оглушительным треском вылетали на улицу, пролахмывая тонкие деревянные стены домов, падали из окон на деревенские улочки, поднимая тучи пыли и фонтаны крови. Рушились крыши, вспыхивали огнем сараи. Горгуны уничтожали все, что попадалось ихм на пути.

Когда бойня закончилась, Дермод Кахл подъехал к центру деревни, а тысячи горгунов разбежались по всей округе в поисках золотых монет. Они добивали раненых, плевали на тела изнасилованных женщин, переворачивали мебель и матрасы. Им важно было не оставить в живых ни души. Горгуны были в восторге. Для них эта первая победа была утолением чувства мести. Такой долгожданной мести. И это было только начало. Они знали, что с Дермодом Кахлом пойдут до конца. И ничто их не остановит. Даже Самильданах. А Сай-Мина скоро рассыплется в прах. Как замок из песка.

Я пришла, чтобы увидеться с Киараном. Я знаю, что он здесь. Но сюда идет не он. Это не Киаран, это не друид.

Я вспоминаю это лицо. Этот обнаженный торс. Эти знаки на теле, нанесенные синей краской. И разного цвета глаза. Ночь и море. Черный и голубой. Я помню, я его уже видела здесь. Он со мной говорил. Он говорил мне, что здесь не существует времени и что этот мир принадлежит ему. Что-то в этом роде. И он сказал, как его зовут.

– Тагор?

– Здравствуй, Алеа.

Он знает мое имя. Он знал его уже тогда, в первый раз, когда я его увидела.

– Не понимаю. Ты знаешь, как меня зовут, знаешь, кто я?

– Да, Алеа, я знаю, кто ты. Земля знает, кто ты. Это она шепнула мне про тебя. Мы во чреве Земли, Алеа, в Сиде, у меня дома.

– Нет! Нет, Тагор, мы в мире Джар. Мы не в Сиде.

Он осматривается. Невероятно, но он еще более растерян, чем я! Он не понимает, почему оказался здесь.

– В мире Джар? Значит, это не сон о Сиде?

– Нет, это не сон. Не совсем сон. Ты, так же как и я, гость мира Джар… Возможно, Сид немного похож на этот мир, но это не Сид. Мне очень жаль, Тагор. Твой народ покинул Сид. Это все, что я знаю о тебе, Тагор. Больше я ничего не знаю, а ты, кажется, хорошо знаешь меня…

– Я сын Саркана, предводителя туатаннов. И я твой брат.

О чем он говорит? У меня нет брата! И я не туатаннка. Может быть, у них просто принято так обращаться друг к другу?

– Мой брат? Но я не дочь Саркана…

– Это правда, Алеа. Твой отец не Саркан. Но у нас с тобой одна мать, сестричка. И ты так на нее похожа!

Неправда! Должно быть, он лжет. Он сам не знает, что говорит! Он не в себе. Он думал, что он в Сиде. Он думал, что спит. Не стоит его слушать.

– Что тебе известно о моей матери?

– О нашей матери! Она исчезла вместе с тобой, Алеа. Когда ты родилась. Твой отец не был туатанном, и они ее прогнали. Нашей матери пришлось покинуть Сид. Больше я никогда ее не видел.

Кажется, он говорит правду. Но это невозможно. Не хочу ему верить. У меня нет матери. У меня нет отца. Я сирота. Никто не может знать моих родителей. Никто.

– Этого не может быть, Тагор, я Дочь Земли! Я Кайлиана!

– Да. Ты Дочь Земли. Дочь Сида. Ты родилась в Сиде. Это так. И мо ямать выносила тебя под сердцем. Я видел, как ты родилась, Алеа. Я видел тебя на руках у моей матери, она ушла навсегда и унесла тебя.

Я чувствую, как у меня по щеке катится слеза. В мире Джар, оказывается, можно плакать. Я плачу, потому что теперь уверена, что он говорит правду. Он мой брат. Я это знаю. Я это чувствую. Мой брат.

– Тагор, как ее звали?

– Мора.

Где она? Жива ли она? Почему я никогда не видела ее? Почему она меня оставила? Он, конечно, этого не знает. Смогу ли я вспомнить все это, когда покину мир Джар? Когда я сюда шла, у меня не было никого, а сейчас у меня есть брат, и я знаю, кто была моя мать. Как такое может быть?

– Почему ты не искал меня?

– Мне хотелось бы забыть о тебе, Алеа. Когда я тебя здесь увидел, я подумал, что это всего лишь сон. Но теперь я знаю, что это действительно ты. Теперь я всегда буду с тобой. Я буду приходить всегда, когда только смогу, сестричка. Но сначала мне надо заняться моим отцом…

– Саркан. Это твой отец повел свой народ на наши земли?

– Он говорит, что эта земля принадлежит нам. Что ее отняли у наших предков.

– А ты что об этом думаешь?

– Я думаю, что сердца наших отцов наполнены ненавистью, а еще – что они хотят восстановить справедливость. Их ненависть – дитя того насилия, которому подверглись наши предки.

– Это никогда не прекратится.

– Никогда, если только мне не удастся их остановить, Алеа. А ты должна мне в этом помочь.

– Почему?

– Потому что ты моя сестра.

– Чем я могу тебе помочь?

– Не знаю. Но прежде всего мы должны защитить наших братьев и сестер. Нас, туатаннов, не так много, и, как бы ни были храбры наши отцы, они будут побеждены, если никто их не защитит. Ты должна сделать это.

– Защитить тех, кто, как ты говоришь, прогнал мою мать? Тех, кто вышвырнул ее из Сида, когда я родилась?

– Значит, твое сердце тоже полно ненависти?

Теперь нет никаких сомнений. Он точно мой брат. Я бы тоже так сказала. И я знаю, что он хочет сказать. Я понимаю его чувства. Но как же это трудно! Как мне все это вынести? Такая ответственность! Я узнала столько нового, открыла столько истин…

– Я помогу вам, брат. Но я не знаю как, но помогу. Приходи ко мне почаще.

Он улыбается. У него такие прекрасные глаза. Нам нужно столько всего друг другу сказать. Не знаю, с чего начать. Все это так ново. У меня есть брат. Я даже и не мечтала об этом…

Эрван. Галиад. Фингин. Киаран. А теперь еще и Тагор. Как мне хотелось бы, чтобы все они были вместе… Но мне надо идти в Мон-Томб. Есть ли у меня право отправиться туда прежде, чем я их всех найду? Понимают ли они, что меня туда ведет? И как они могут это понять, если мне самой еще не все ясно? Так мало времени. Так мало времени.

– Харкур завладел Мечом Нуаду! – воскликнул Эрнан и ударил дубовым посохом об пол.

В Зале Совета царили сумерки. Дождь за окном лил не переставая со вчерашнего дня. Никто не мог припомнить, чтобы посреди лета случался такой ливень. Плотные черные облака закрыли все небо над островом и обрушивали на землю сплошные потоки.

Архидруид негодовал. Дурные вести одна за другой обрушивались на Совет. Пришла пора действовать. Надо было реагировать на происходящее. Теперь Архидруид понял, что до сих пор только и делал, что уходил от решений. Избегал шагов, к которым обязывало его положение. Дальше так не могло продолжаться. Если он будет бездействовать, Совету придет конец. И произойдет это гораздо быстрее, чем он думает.

Фелим мертв. Мертвы Аодх, Альдеро и Айлин. Фингин ушел. Алею до сих пор не нашли. Темная Земля вот-вот нападет на туатаннов. Харкур только что завладел самым главным из четырех манитов. Над островом нависла тень Маольмордхи. А еще до Эрнана стали доходить слухи о расколе в самом Совете. Говорили, что несколько Великих Друидов настолько расходятся с ним во мнениях, что намереваются покинуть Сай-Мину и основать новое братство. Он не верил, что такое возможно, но помнил, что дыма без огня не бывает.