Текст книги "Волчьи войны"

Автор книги: Анри Левенбрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Мы не сразу тебя узнали, – объяснял Эрван с легкой иронией в голосе. – У тебя такой странный наряд!

– Правда ведь, из него получился превосходный актер? – спросил Мэл, улыбаясь.

– Но как мы могли одновременно оказаться в этом месте? – недоумевал друид.

– Возможно, мы идем в одном направлении? – не очень уверенно предположил Галиад.

– Вы можете говорить открыто, – сказал ему Фингин. – Мэл и Кейтлин – мои друзья, и они согласились сопровождать меня. Я ушел из Совета, чтобы найти вас и Алею…

– Вы ушли из Совета? – удивился Галиад. – Это мне что-то напоминает…

– Я узнал, что Фелим мертв, – сказал Фингин грустно. – Это меня потрясло. Но вам, должно быть, еще тяжелее.

Галиад кивнул. Затем, едва заметно улыбнувшись, добавил:

– Я слышал, вы выбрали себе магистража…

– И признаюсь, очень рад, что вновь нашел его! Эрван, как же мне тебя не хватало! Как я рад видеть вас обоих! – У друида вырвался долгий вздох облегчения.

Все заулыбались.

– Галиад, – снова заговорил Фингин, – не знаю, что вы решили для себя, и не уверен, что мое предложение понравилось бы Совету, но скажу прямо: если вы пожелаете, думаю, второй магистраж был бы мне сейчас очень кстати…

Аль'Даман улыбнулся. Он взял руку молодого друида в свои ладони.

– Благодарю, ваше предложение меня очень тронуло. Я был бы счастлив стать вашим магистражем, но у меня другое предназначение… Есть человек, еще более нуждающийся сейчас во мне… если вы позволите мне такую нескромность.

– Алеа? – догадался юный друид.

Галиад кивнул:

– У Самильданахов не часто бывали магистражи, но этому, думаю, он очень пригодится. И я уверен, что Фелим одобрил бы мое решение.

– Не сомневаюсь, – согласился Фингин. – Значит, вы направляетесь в Риа?

– Н-нет, – неуверенно ответил Галиад. – На самом деле мы не очень хорошо представляем себе, куда идем, хотя нам кажется, что мы идем в Мон-Томб…

– Что вы хотите этим сказать?

Галиад взглянул на сына и сделал знак, чтобы тот все объяснил. Самому ему трудно было это сделать.

– Алеа прислала за нами… волчицу, которая нас ведет, – начал Эрван.

– Волчицу? – удивился Фингин.

– Да, белую волчицу… Ты не поверишь, но мне снятся сны, в которых Алеа со мной разговаривает…

Фингин нахмурился. Как такое возможно? Ему вспомнились слова Киарана. Многие люди каждую ночь приходят в мир Джар. Некоторые осознанно, другие бессознательно.

– Я не считаю это абсолютно невозможным, Эрван.

– В одном из таких снов она сказала, что пришлет за мной белую волчицу, которая отведет меня к ней. И эта волчица явилась. И вот мы за ней идем. Кажется, она действительно нас ведет. Это… Это совершенно невероятно!

– И вы говорите, Галиад, что волчица направляется в Мон-Томб?

– Я почти уверен в этом… Здесь мы пошли в обход, и я напал на ваш след, но мы, без сомнения, движемся куда-то к югу от Риа…

– Алеа действительно в Риа, – уверенно заявил юный друид. – Ее схватили люди из Харкура, Воины Огня.

– Схватили? – переспросил Галиад.

– Похоже, что так… Но вполне возможно, что она намеревалась пойти в Мон-Томб. Это могло бы объяснить, почему волчица ведет вас туда, если она и в самом деле способна понять, чего хочет Алеа.

Фингин смолк и глубоко задумался. Его товарищи тоже молчали, видя, что он пытается найти какое-то объяснение происходящему.

– Странно, – опять заговорил он. – Когда я еще был в Сай-Мине, я спросил у моего друга, пекаря Асдема, что ему известно об Алее… Он пересказал мне множество слухов, и одна вещь меня особенно поразила: многие считали, будто она умеет разговаривать с животными!

– Очень часто молва опирается на реальность, – вступила в разговор Кейтлин, – даже в самых невероятных слухах всегда есть доля правды…

Эрван посмотрел на отца:

– Что нам делать? Думаю, нам следует пойти с Фингином в Риа. А волчица? Если мы не пойдем за ней дальше, что она будет делать?

– Не имею ни малейшего представления, – ответил Галиад. – Вот если бы с ней поговорить, как это делает Алеа… Но мы не можем.

– Она сама все поймет, – сказал Мэл. – Волки – очень умные животные. Не стоит о ней беспокоиться. Может быть, теперь она пойдет вслед за вами!

Эрван с ним согласился.

– Самое главное для нас – это найти Алею, Мьолльна и Фейт, – сказал он, – надеюсь только, что мы не опоздаем!

– Мы едем довольно быстро, – заметила Кейтлин, – и сможем быть в Риа завтра утром.

– Если Алею нужно освободить завтра, – вставая, сказал Галиад, – надо ложиться спать прямо сейчас. Нам потребуется много сил.

– Как же я рад вас видеть, – повторил Фингин, пожимая руку Галиаду, – спасибо!

– Не надо меня благодарить! Наши пути пересеклись благодаря Мойре. Да, я еще не поздравил вас с вступлением в Совет! Фелим говорил мне, что из вас получится превосходный друид. Он был прав. Насколько мне известно, ни один из друидов не вступал в Совет в столь юном возрасте… Я горжусь, что мой сын – ваш магистраж, Фингин.

– Мы отомстим за смерть Фелима, Галиад, обещаю вам это.

Кейтлин поднялась, чтобы приготовить в повозке еще два спальных места, и все стали устраиваться на ночлег.

Фингин долго не мог заснуть. Он лежал в темноте с открытыми глазами и улыбался.

Он вновь обрел своего магистража. И вновь почувствовал себя друидом.

Алеа сказала своим товарищам, чтобы они ждали ее в приготовленных для них комнатах. Она хотела увидеться с Ал'Роэгом наедине.

Девушка вошла в центральный зал дворца. Он напомнил ей Сай-Мину. Такое же просторное и роскошное помещение. Убранство здесь было менее изысканное, зато простота мебели и лежащие повсюду ковры создавали впечатление сдержанного благородства.

Граф Ал'Роэг сидел за столом в противоположной стороне зала, справа от него стоял человек в пурпурной мантии с митрой на голове. Алеа сразу поняла, что это епископ Эдитус.

– Добро пожаловать! – вставая, произнес Ал'Роэг, и звук его голоса гулко разнесся по всей комнате. – Входите, пожалуйста.

Алеа не ожидала такого приема. Как только она и ее друзья прибыли во дворец, к ним тотчас выбежали слуги, встретили и проводили внутрь. Комнаты уже были приготовлены, на столах стояли вазы с фруктами и напитки, ванны были наполнены теплой водой. За каждым проявлением подобного гостеприимства Алеа угадывала намерения графа. Значит, он не хочет убивать ее и решил воспользоваться ее могуществом. Он, очевидно, надеется с ее помощью одолеть друидов. Другого объяснения всему этому быть не могло.

– Спасибо, – сказала она, садясь в кресло, предложенное ей графом.

Ал'Роэг вернулся на свое место по другую сторону стола. Епископ все это время молчал, он только вежливо кивнул, по-прежнему стоя рядом с графом.

– О вас много говорят, Алеа… Я даже не знаю вашего полного имени…

– Я тоже, – с улыбкой ответила девушка.

Граф, казалось, смутился.

– Хорошо, в таком случае я буду называть вас Алеа…

– Я бы хотела, чтобы вы называли меня Кайлиана.

Ал'Роэг нахмурился. Эта девушка вела себя вызывающе и начинала его раздражать.

– Пожалуйста, – согласился он. – Так вот, о вас здесь ходит много слухов. Но никто не знает, кто вы и чего хотите…

– Я Кайлиана, Дочь Земли. Во мне течет кровь Галатии и Сида.

Епископ сделал легкое движение, по которому можно было догадаться, что он удивлен.

– А хочу я, – продолжала, улыбаясь, Алеа, – чтобы моя родная земля вновь обрела мир, которого она лишилась, когда такие люди, как вы, предали ее. Все очень просто.

Ал'Роэг прикусил губу. Нет, все будет совсем не просто. Но он знал, что эта девушка нужна ему. Если уж она столь непримирима, пусть лучше будет на его стороне, чем на стороне противника.

– Я знаю, о чем вы думаете, Ал'Роэг, – сухо сказала Алеа. – Но я не собираюсь принимать ничью сторону.

У Ал'Роэга отвисла челюсть.

– Я также знаю, о чем думаете вы, – продолжала девушка, обращаясь теперь к епископу.

– И следовательно, знаете, что я искренен, – ответил Эдитус, явно готовый к такому повороту дела.

– Вы принимаете меня за слегка помешанного ребенка, за что-то вроде игрушки вашего Бога… Но я ни для кого не являюсь игрушкой, Эдитус, ни для друидов, ни для вашего Бога, ни для Мойры. Я Дочь Земли, и, будучи ее дочерью, я пришла требовать, чтобы вы не предпринимали никаких действий ни против туатаннов, ни против друидов, ни против Галатии.

– Только как Дочь Земли? – нетерпеливо переспросил Ал'Роэг. – Значит, вы не объявляете себя Самильданахом?

– Так называют меня друиды… Вы знаете, что означает это слово?

Граф пожал плечами.

– Всемогущий, – сказала Алеа. – Точный перевод звучит так: «Тот, кто может все». А я, при всей моей заносчивости, признаю, что могу не все. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что могу внушать страх таким людям, как вы… И я готова это сделать!

– Вы думаете меня напугать? – улыбаясь, спросил Ал'Роэг.

– Быстро же с вас упала маска, граф. Вы хотели выглядеть заботливым и гостеприимным, чтобы меня задобрить, не так ли? Но стоило мне задеть вашу гордость – и этой маски как не бывало!

– Никакой маски не было, сударыня! Просто я человек воспитанный и, в отличие от многих моих подданных, хотел дать вам шанс. У меня были сомнения на ваш счет. Мне не нравится судить о людях, не познакомившись с ними лично.

– А познакомившись, судить нравится?

– Что за игру вы затеяли? – вступил в разговор Эдитус. – Если вы пришли просить графа о чем-то, а речь, несомненно, идет о просьбе, не думаете ли вы, что вам следовало бы вести себя повежливей? Создается впечатление, что вы делаете все, чтобы вывести его из себя!

– У меня нет привычки притворяться для достижения своих целей. Я говорю то, что думаю, и называю вещи своими именами. И жду от людей в ответ такой же искренности. Вы же решили прикинуться гостеприимными, очаровать меня. Это была грубая ошибка с вашей стороны.

– Вы желаете искренности, сударыня? – спросил граф, давно потерявший остатки терпения. – Так вот, у меня есть дела поважнее, чем вести с вами словесную перепалку! Это истинная правда! Вы просто маленькая самозванка, и зря я трачу время на разговоры с вами… Мне надо заниматься подготовкой войны, и, если вам нечего больше мне сказать, наш разговор окончен!

Алеа улыбнулась. Она получила то, зачем пришла. Теперь она знала, что за человек Ал'Роэг, и составила мнение о епископе Эдитусе. Большего ей и не требовалось. Значит, мир будет восстановлен без их участия, теперь она была в этом уверена.

Она спокойно смотрела, как граф встает из-за стола и вызывает стражу.

– Отведите эту помешанную в темницу! И обоих ее друзей туда же! Заприте их там, пока я не решу, что с ними делать! У меня сегодня много других дел.

Алеа никак не отреагировала на его слова и позволила двум солдатам вывести ее из зала.

Несколько минут спустя Фейт, Мьолльн и она уже сидели в тесной тюремной камере.

В Филиден Одран прибыл среди ночи. Сейчас он находился в казарме, служившей клану Махат'ангор генеральным штабом, и ждал. Он думал о том, удастся ли ему убедить туатаннов, как удалось убедить короля. Ждать ему пришлось недолго. Не успел он допить предложенный ему травяной настой, как в огромную темную комнату явились все вожди кланов и уселись на пол вокруг широкого низкого стола.

– Мне стало известно о гибели Саркана, – с печалью в голосе начал разговор Одран, – да примет Земля его навечно!

Туатанны кивнули. Друиду были известны правила этикета.

– Нашему народу давно известно, какова истинная цена войны, – сказал человек, сидящий справа от Великого Друида.

– И именно поэтому мы не желаем больше воевать, – вступил в разговор самый юный из вождей.

Одран внимательно посмотрел на того, кто это сказал. Странно было услышать такие слова от туатанна. Обитатели Сида были воинами, а не миротворцами.

– Пусть мой отец станет последним, кто отдал свою жизнь за Эриу, – добавил юноша.

Так, значит, это сын Саркана! Одран понял, что здесь его ждет препятствие, о котором он и не подозревал.

– Я прибыл, чтобы сообщить вам о том, что мы начинаем войну против Харкура. Король также присоединится к нам силами своих войск. Но эта война касается и вас, так как у нас с вами общий враг. Мы в вас нуждаемся…

– Мы больше не хотим войны! – в ярости прервал его Тагор.

Великий Друид вскочил.

– Тагор говорит от своего имени, – вступил в разговор один из вождей. – Мы еще не обсуждали этот вопрос. У нас даже еще не было времени выбрать нового вождя всех кланов.

– Согласно традиции, я являюсь наследником своего отца, – ответил Тагор.

– Ты слишком молод и к тому же говоришь, что не желаешь войны, – возразил тот же туатанн, – а вождь всех кланов должен быть воином.

– Так было раньше, но впредь этого не будет! Наш народ должен измениться…

– Война у самого вашего порога, хотите вы этого или нет, – объяснил Одран, глядя на сына Саркана. – Совет, так же как и вы, желает мира, но, чтобы он наступил необходимо устранить тех, кто ему угрожает. То есть Харкур.

– Пусть будет так. Война закончится только тогда, когда Эриу станет единым государством, – продолжил Хайсан, вождь, сидящий справа от друида. – Мы вступим в войну с Харкуром, если при разделе земель вы выделите нам часть его территории. Только северной части Темной Земли нам мало.

– Это кажется мне вполне справедливым, – ответил Одран.

– Хайсан не может принимать решение за всех вождей! – воспротивился Тагор. – Это привилегия верховного вождя. Мой отец погиб, значит, заменить его должен я, хотя бы временно…

– Никто не захочет, чтобы кланами правил тот, кто не желает сражаться, – возразил ему Хайсан.

– Женщины захотят. И молодые мужчины, которые уже устали от ваших сражений. А может, и старые воины тоже.

– Без вас, – добавил Одран, – мы рискуем проиграть эту войну, и тогда Харкур вступит на вашу землю, а мы ничем не сможем вам помочь.

– И все же я готов рискнуть, – сказал Тагор. – Я думаю, мы сумеем договориться с пятью графствами острова и решить дело миром. Все уже убедились в том, что мы умеем хорошо воевать. И пока что мы – победители. Мы можем этим воспользоваться, чтобы договориться о разделе территорий.

– Нам этого недостаточно! – воспротивился другой вождь.

– Я думаю, – вновь взял слово Одран, – нам не удастся договориться до тех пор, пока вы не решите, кто станет новым вождем всех кланов.

Друид сделал ударение на слове «решите». Он понимал, что если верховный вождь будет избран путем голосования, Тагор никогда им не станет. Молодой человек мог рассчитывать только на то, что его признают наследником Саркана.

– В стране очень неспокойно, – продолжал друид, – повсюду то и дело возникают распри. Вам следует как можно скорее избрать вождя, чтобы справиться со всеми трудностями.

– Траур по погибшему Саркану еще не окончен, – объяснил Хайсан, – он был великим вождем.

– И все же нам надо избрать нового предводителя, – возразил ему другой туатанн.

– Я против выборов, – заявил Тагор, ударив кушаком по столу. – Я сын Саркана и буду настаивать на том, чтобы сменить его в качестве верховного вождя. А если мое требование не будет выполнено, я уйду из племени, и те, кто примет мою сторону, уйдут вместе со мной.

– Нельзя допустить раскола в Сиде! – вспыхнул Хайсан. – Нам следует принять решение вместе.

– Я против новой войны, и если вы в нее ввяжетесь, мне придется уйти.

За столом воцарилось долгое молчание. Туатанны не привыкли к разногласиям в своих рядах. Все вожди помнили слова Саркана: «Мы создадим Эриу кровью, наша земля достанется нам ценой многих жизней».Но они знали, что Тагор не единственный хочет окончания войны. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы на его сторону перешли другие воины. А значит, Тагор не должен стать наследником своего отца.

– Завтра клан Махат'ангор тайным голосованием изберет нового вождя, – заявил Хайсан. – Он же станет и вождем всех кланов.

Остальные вожди согласились с ним. Тагор, поняв, что ему не выиграть этого сражения, встал и молча вышел из комнаты.

На следующий день вождем клана Махат'ангор был избран Малден, он же занял место вождя всех кланов и сообщил друиду Одрану, что туатанны согласны участвовать в войне против Харкура.

Вечером того же дня Тагор заявил, что уходит из племени и призывает всех желающих окончания войны уйти вместе с ним в горы Гор-Драка. За ним последовало не более пятнадцати туатаннов, но он верил, что это лишь начало.

В мире Джар темнее, чем обычно. Может быть, это из-за того, что я заперта в темнице? Или же это из-за него? Кто он такой? Кажется, он уже давно за мной наблюдает. Его тень напоминает мне тень Маольмордхи, но я знаю, что это не он.

Он делает знак приблизиться. Мне следовало бы испугаться, но я должна все выяснить. Что это за человек, из-за которого в мире Джар так темно? Может быть, позвать Киарана? Он мог бы мне помочь…

– Здравствуй, Алеа.

Это друид. Один из Великих Друидов. Но я никогда не видела его в Совете.

– Я Самаэль.

Второй отступник. Понимаю.

– Известно ли тебе, что сейчас я нахожусь в Риа, так же, как и ты? О, узнать меня ты не сможешь, я здесь под другим именем… И мы с тобой еще не встречались.

– Чего вы хотите?

– Хочешь, я открою дверь темницы? Тогда мы бы могли немного поговорить…

– Я и сама могу открыть эту дверь, а поговорить мы прекрасно сможем и здесь.

– Хорошо. Ты мне не доверяешь. Ты права. Ты знаешь, что со мной произошло?

– Нет…

– Со мной произошло почти то же, что и с тобой и с Фелимом. Меня исключили из Совета друидов…

– Тогда между нами нет ничего общего. Меня не исключали, я никогда не была членом Совета!

– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, Алеа! Не надо придираться к словам! Скажем, мы, все трое, были отвергнуты Советом…

– Мне кажется, что таких людей в истории Сай-Мины было гораздо больше! Ведь есть еще и Маольмордха, не так ли?

– Маольмордху не исключали. Он, если можно так сказать, ушел по своей воле. А вот меня и Фелима исключили по философским и в то же время по политическим соображениям…

– Что же вы сделали?

– Помимо прочего, я отрицал существование Мойры.

– Понимаю. Это и в самом деле никак не могло им понравиться!

– Но ведь тебе, Алеа, так же хорошо, как и мне, известно, что Мойры не существует, что это чистой воды выдумка друидов, не правда ли?

– Я бы так не сказала…

– Ах, вот оно что! Я думал, ты дальше продвинулась по пути Знания. Но я знаю, у тебя есть сомнения…

– А у кого их нет?

– У меня. У меня нет ни малейшего сомнения. Мойра – это ложь, Алеа. И ты – тому доказательство. Одно из доказательств. Вот почему Совет испытывает такие трудности. Знаешь, что больше всего беспокоит преступника, Алеа?

– Нет…

– Как бы уничтожить улики! Ты и я, мы очень беспокоим Совет. Я – поскольку знаю, что Мойры не существует, а ты – потому что ты девушка, а обладаешь такими же способностями, как и эти кретины, если не большими!

– К чему вы клоните?

– Я хочу, Алеа, чтобы истина восторжествовала!

– Какая истина?

– Мойру выдумали друиды! Это, в конце концов, очевидно!

– А разве не упоминалось о ней в легендах Гаэлии задолго до того, как на остров пришли друиды?

– Конечно… вот именно! Это было древнее верование, которое друиды взяли на вооружение, чтобы не оттолкнуть от себя жителей Гаэлии… Они присвоили его и теперь только о нем и говорятся даже полагаю, что многие друиды сами твердо верят в существование Мойры! Но первые друиды хорошо знали, что это всего лишь выдумка, необходимая для того, чтобы лишить людей свободы суждения…

– И что же?

– Пора положить конец этому надувательству.

– Каким образом?

– Надо убить всех друидов и уничтожить Сай-Мину!

– Вы хотите убить всех друидов?

– С твоей помощью я смогу это сделать. Я и сам в чем-то посильнее друидов, только они об этом не знают…

– Самаэль, ненависть затмила вам разум…

– Вовсе нет! Напротив, теперь мне все совершенно ясно! Ведь без друидов ты и я, мы сможем управлять островом так, как пожелаем!

– У меня нет ни малейшего желания убивать друидов, и я не собираюсь становиться вашей союзницей, Самаэль. Вы безумец. Вы делаете совершенно неправильные выводы из своего толкования религии… Не верить в Мойру еще не значит, что надо убивать всех, кто проповедует учение о ней!

– Если они захватили всю власть, то надо!

– Убедите людей в том, что вы правы, но словом, а не силой!

Он молчит. Похоже, он ждал от меня другого. Неужели он действительно думал, что я стану его союзницей? Не понимаю. Опять не могу понять, что люди обо мне думают. Они считают, что я такая, какой они меня хотят видеть. Еслия хочу, чтобы меня поняли, чтобы я смогла послужить настоящему делу, мне надо создать очень четкое представление о себе. Такое, чтобы все поняли, кто я такая. Мне надо выйти из тени.

– Самаэль, я не стану вашей союзницей. А вам, по-моему, стоит еще раз хорошенько обо всем этом подумать. Что-то подсказывает мне, что вы, в общем-то, разумный человек. И вовсе не такое чудовище, каким рисует вас Совет. Но вы заблуждаетесь, Самаэль, и мне вас очень жаль.

– Я заблуждаюсь? А ты права, не так ли? Где-то я это уже слышал! Ты ничуть не лучше друидов! Что ж, очень жаль, я мог бы помочь тебе выбраться из этой дыры, из этой скучной жизни, чтобы стать наконец полезной людям, чтобы действовать. Но ты этого не желаешь, и, значит, тебе придется покориться, как и всем остальным. До свидания, Алеа. Когда мы снова с тобой увидимся, одному из нас придется умереть.

– Постойте!

Он остановился. Он оборачивается.

– Самаэль, вы не верите в Мойру, вы не верите в христианского Бога… Но вы все же используете сайман…

– Не вижу противоречия…

– Может быть, его и нет, но как вы объясните происхождение самой этой силы?

– Избранность, Алеа. Избранность. В мире существуют разные виды растений, разные виды животных, разные виды людей. И некоторые обладают большей силой, чем все остальные. Я, также как и ты, являюсь сверхчеловеком, Алеа. В этом нет ничего божественного… Ты что, думаешь, твоя сила от Мойры?

– Не знаю, Самаэль. Не знаю.

– Когда ты это узнаешь, надеюсь, у тебя еще будет время принять мою сторону…

Он исчезает. Я не пойду за ним, мне от него не по себе. Какая отвратительная мешанина лжи и недомолвок! Неужели он – еще один из моих врагов? Я видела его внутри Дерева Жизни, там они с Маольмордхой объединились против меня. И все же он не похож на Маольмордху. Его еще можно было бы спасти…

Сам того не сознавая, Эрнан продолжал традицию Архидруида Айлина. С самого начала смутных времен он приходил к архивариусу и часами беседовал с ним. И, подобно Айлину, зачастую вел нескончаемый монолог. Для того чтобы мыслить, ему необходим был собеседник, способный его выслушать. Ему надо было высказать свои соображения, чтобы сопоставить их с событиями реальной жизни. Шехан терпеливо слушал его, очень редко вставляя словечко, чтобы не прерывать ход мысли Архидруида.

– На этот раз я и впрямь не вижу никакого будущего, брат мой, – жаловался Эрнан, глядя на свое отражение в овальном зеркале на стене кабинета. – Смерть Эогана спутала все мои планы. Не знаю, что и думать. Неужели это Амина его убила? Только ради того, чтобы пойти на конфликт с нами? Возможно ли, чтобы женщина ненавидела нас до такой степени, что способна была убить собственного мужа, лишь бы навредить нам, а, Шехан? Не могу этого понять. И что она намерена теперь делать? Мы так плохо вели дела? С незапамятных времен Совет делал все возможное, чтобы трон Гаэлии занимал угодный ему человек. Эоган был предан нам. А мы не смогли предотвратить несчастья. Нам надо было воспротивиться этому браку, Шехан. И как только Айлин мог совершить подобную ошибку?

– Возможно, он сделал это намеренно… – предположил Шехан.

– Намеренно? Но это же может привести к гибели всего Совета! – воскликнул Архидруид с недоверием.

– Не потому ли, что мы впервые остаемся одни, без Галатии? И действительно ли нам нужны король или королева? Остаются ли они сейчас нашими самыми лучшими союзниками?

Эрнан повернулся к архивариусу:

– Вы имеете в виду туатаннов, Шехан? Вы что, думаете, Айлин надеялся заменить Галатию туатаннами для сохранения равновесия сил? Это не так уж глупо. Может быть, вы и правы. Они более, чем кто-либо из жителей осгрова, близки к пониманию Мойры. А если уж говорить об армии, в которой мы нуждаемся, то у туатаннов она гораздо сильнее, чем у Галатии. Вот только на сегодняшний день она не очень многочисленна. А как дать им возможность укрепиться? Находясь в Темной Земле, они оказываются мишенью для Харкура и для Мерианда Мора, который ни за что не уступит им своих владений. Воины Сида никогда не будут знать покоя и не смогут укрепить свое положение. Война с Харкуром абсолютно необходима. Нам надо избавиться от христиан, а в Риа могут поселиться туатанны. Однако у Харкура теперь есть Меч Нуаду…

– И Амина наверняка воспрепятствует тому, чтобы армия Галатии оказала нам поддержку, на которую мы рассчитывали, – добавил Шехан.

– Разумеется. Равновесие сил нарушено. Без поддержки Галатии у нас остается меньше шансов победить Харкур. Однако Одран – он сейчас у туатаннов – шлет мне хорошие вести. Они выбрали нового вождя, Малдена, который согласен сражаться на нашей стороне.

– Но я также слышал, что сын Саркана внес раскол в ряды туатаннов…

– Его влияние ничтожно мало. У него всего около дюжины сторонников. Но вы правы, мы не должны упускать это из виду. Нельзя допустить, чтобы движение противников войны разрослось. Нам следует задавить его, пока оно не начало мешать нашему делу. Мы не можем лишиться еще и туатаннов. И если мы не хотим навсегда потерять Галатию, надо что-то делать с этой чертовой Аминой!

– Мы могли бы доказать, что это она убила мужа, и просто осудить ее за это.

– Да, наверное, это вполне возможно. Мне кажется, что народ Галатии любит ее не так сильно, как любил короля. Пожалуй, нам и в самом деле нужно убедить галатийцев, что королева виновна в смерти мужа. Но для этого потребуется время, а именно его нам сейчас и не хватает. Значит, мы пока что никак не можем рассчитывать на военную поддержку Галатии.

– Нам надо убедиться в том, что Амина ничего не станет против нас предпринимать, хотя бы во время войны, – посоветовал Шехан.

Архидруид с ним согласился. Война обещает быть более сложной, чем предполагалось ранее, так как будет вестись сразу на нескольких фронтах. Алеа, восставший Тагор, Амина, Темная Земля и Харкур. Не говоря уже о горгунах, полчища которых, как говорят, движутся на север.

– Я не в силах больше ждать, Шехан! Нам надо немедленно нанести сокрушительный удар. Скажите всем нашим братьям, что уже завтра мы идем на Харкур!

– Уже завтра? Но нам не удастся подготовиться к завтрашнему дню! Это безумие! – воспротивился Шехан, поднимаясь с места.

– У нас нет другого выбора. Делайте то, что я вам говорю.

– Кто пойдет?

– Все магнстражи, шесть Великих Друидов и треть остальных друидов.

– Как выбрать из Великих Друидов тех, кто пойдет?

– Останемся я и вы. Фингин исчез. Киаран не способен сражаться. Я хочу, чтобы Аэнгус тоже остался здесь. Значит, пойдут Отелиан, Калан, Лоркан, Тиернан, Хенон и, конечно, Одран. Он встретит их на полпути и впоследствии станет руководить военными действиями.

Архивариус молча кивнул. Он встал и с серьезным лицом вышел из комнаты. Обратного пути у Совета уже не было.