Текст книги "Волчьи войны"

Автор книги: Анри Левенбрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Нет. Я хочу ей помочь. Еще я хочу найти своего друга, я думаю, он рядом с ней. Но это длинная история!

– Неужели у друида может быть лучший друг? – удивилась Кейтлин.

Фингин снова улыбнулся:

– Конечно! К тому же я имел глупость сделать его своим магистражем.

– Если он твой магистраж, то что же он делает рядом с этой девушкой?

Юный друид ответил не сразу.

Я рассказал слишком много. Увы, что сказано, то сказано, назад не воротишь. Но мне надо знать, кто они такие на самом деле, что у них на душе, чтобы потом не раскаяться в своей откровенности. Если они хорошие люди – а я верю в это, – значит, я поступил правильно.

– А вы как думаете? – спросил, помолчав, Фингин.

– Он что, влюбился в нее? – с улыбкой спросила Кейтлин.

Фингин кивнул.

– Влюбиться в Самильданаха! – рассмеялся Мэл. – Вот бедняга, у него будет много соперников!

Значит, им известно, что Алеа Самильданах. Сколько еще людей в Гаэлии знают или верят в это? В Совете и понятия не имеют, как далеко зашло дело!

– Не знаю, как насчет соперников, но врагов у нее столько, что сейчас моему другу наверняка приходится несладко. Что вам о ней известно?

– То же, что и всем нашим, – ответил Мэл.

– Ну вот, теперь ты сам заговорил как старый друид, – усмехнулся Фингин.

– О ее приходе объявили сильваны, – объяснил Мэл, – они рассказали это бродячим актерам, когда те были в Борселии, и так все наши об этом узнали. Сильваны называли ее Кайлианой. Но мы не знаем, хорошая это весть или плохая…

– Мы тоже, – признал Фингин, – честно говоря, никто этого не знает.

– Совет одобрил твое решение? – спросила Кейтлин.

Какие умные вопросы задают эти люди. Надеюсь, они не лазутчики. Нет, это невозможно. Быть может, мне удастся больше узнать о них при помощи саймана? Может, стоит попытаться прочитать их мысли? Я никогда не упражнялся в этом, но можно попробовать. Надо просто сосредоточиться и сделать так, чтобы сайман усилил мои чувства. И услышать, о чем думают эти двое. Почувствовать их мысли. Увидеть их.

– Фингин, – обратилась к нему Кейтлин, – ты слышал, что я спросила?

Юный друид вздрогнул. Он весь отдался сайману и на какое-то время потерял связь с действительностью.

– Я… Нет. Нет. Совет даже не знает, что я здесь. Но ведь я, как и ваш дядя, – Великий Друид, и мне не обязательно получать их согласие. Я здесь, чтобы служить Мойре…

Брат и сестра не сказали больше ни слова. Фингин старался прочитать их мысли с помощью саймаиа, они же в свою очередь, казалось, пытались его понять, оценивали.

Фингин очень скоро оставил свои попытки применить сайман. Ему было очень неловко использовать свои возможности в таких, довольно сомнительных, целях. И он решил просто поверить, что у этих двоих чистые души.

Разговор закончился, и Фингин принялся за суп, хотя даже не чувствовал его вкуса. Он пытался осмыслить все, что сейчас было сказано. Представить, как восприняли это его собеседники. Что он теперь может им сказать? Чем закончится разговор? Впрочем, ему вовсе не хотелось его заканчивать. Мэл был приятным собеседником, и Кейтлин тоже. Разумеется, Фингин охотно предложил бы им присоединиться к нему. Путь обещал быть долгим, а он к тому же не очень хорошо представлял себе, куда идти. Как было бы хорошо, если бы они пошли дальше вместе. Он бы столько узнал о жизни бродячих актеров…

Но ему нельзя было брать их с собой. Он не знал, что ждет его в пути. Да и у них наверняка есть свои дела.

Поев, он встал из-за стола и сказал:

– Приятно было побеседовать с вами. Спасибо.

Брат и сестра улыбнулись, но ничего не ответили. Они смотрели на него, как ему показалось, задумчиво, и Фингин не понимал почему. Он взял в руки дубовый посох, подошел к хозяину, и тот отвел его в комнату.

Хребет Гор-Драка остался позади справа, и вскоре они должны были вступить в пределы Харкура. С западной стороны, насколько хватало взгляда, простиралось море, сверкающее отблесками солнечного света. На небе не было ни облачка.

В пути они никого не встретили. Здесь так редко кто-то ходил, что осталась только небольшая тропа, едва заметная на фоне высохшей земли и буро-зеленых холмиков торфяника.

Мьолльн ехал впереди на своем пони Алрагане, Фейт с Алеей разговаривали, чуть поотстав.

– Смотри! Вон там вдалеке Мон-Томб! Его видно даже отсюда!

Алеа остановила пони и повернулась в ту сторону, куда указывала бардесса.

– Там, за морем. Видишь этот утес?

– Вижу! Вижу! – воскликнула Алеа.

– Это Мон-Томб! Мы еще так далеко, а его уже видно…

– А почему бы нам не добраться туда по морю? – предложила Алеа. – Ведь тогда мы двигались бы напрямик!

– Устье реки, выходящее в море, очень опасно, – возразила Фейт. – Там много острых подводных скал, они могут пробить днище корабля… Но когда мы, двигаясь на запад, окажемся южнее Риа, мы действительно сможем добраться до Мон-Томба по морю, если Мьолльн не возражает…

Гном не ответил. Возможно, он просто не слышал.

– Он мне рассказал о вашей вчерашней прогулке, – шепнула Алее Фейт. – Оказывается, за нами идет волчица! Это правда?

Алеа улыбнулась:

– Ее зовут Имала.

– Понимаю.

– Она действительно за нами идет, но не волнуйся, это совсем не опасно. На самом деле это я за ней иду, ведь я сама ее позвала.

– Ты что, можешь с ней разговаривать?

Ничего не объясняя, Алеа просто кивнула.

– А я вот никогда близко не подходила к волкам, – сказала Фейт. – Просто удивительно, что тебе это удается! Они ведь такие осторожные.

– Знаю, но Имала не такая, как все…

– Ты тоже не такая, как все, – усмехнулась Фейт. – Значит, вам суждено было встретиться, не так ли?

– Совершенно верно. Но, я думаю, все гораздо сложнее.

– Ты права. А можно мне тоже посмотреть на твою волчицу?

– Мы, скорее всего, увидимся с ней сегодня вечером. Но мне придется сказать ей, чтобы она ушла.

Фейт удивилась:

– Ушла?

– Мне надо, чтобы она нашла Эрвана и Галиада, – объяснила девушка.

– А ты знаешь, где они?

– Не совсем. Но мне кажется, волчица знает. Чувствует.

– Ничего не понимаю, – призналась Фейт.

– Мне трудно это объяснить. Ты что-нибудь слышала о мире Джар? – спросила Алеа очень тихо.

– Да. Я знаю, что он существует. Мне известно множество сказаний, связанных с ним…

– Фейт, я бываю в нем каждый вечер.

Бардесса уставилась на девушку и хмыкнула. Впрочем, смех этот был скорее нервным. Каждый день Алеа преподносила ей одну за другой совершенно невероятные новости, причем Фейт была уверена, что все это правда. А больше всего она удивлялась, как может такая юная девушка переносить все, что выпадает на ее долю по воле Мойры.

– Что точно тебе известно о мире Джар? – настойчиво переспросила Алеа, не обращая внимания на замешательство подруги.

– В легендах говорится, что существует несколько миров. Есть мир Сид, где не существует понятия времени, мир мертвых, где бродят души умерших людей, наш мир и мир Джар. В некоторых сказаниях его называют миром снов. Там существует то, что нам снится. Говорят еще, что этот мир неподвластен Мойре.

– Как это понять? – спросила Алеа.

– Сама не представляю. Тебе, наверное, виднее, если ты бываешь там каждый вечер… Может быть, это значит, что в мире Джар нет понятия Судьбы? Ничего не предопределено заранее? Все зависит от случая? Даже не знаю. Лучше ты сама мне скажи.

– Фелим мог бы мне это объяснить. Я не совсем представляю себе, что это такое. Знаю, что могу туда попасть, знаю, что могу там делать, но не понимаю, что это такое, – призналась Алеа.

Они двигались все медленнее и медленнее и вскоре совсем отстали от Мьолльна. Но Алею это не беспокоило. Ей хотелось, чтобы этот разговор остался между нею и Фейт, гнома он мог бы напугать. Мьолльну и так уже досталось, и Алеа чувствовала свою вину перед ним.

– Не думаю, чтобы это действительно был мир снов, – поразмыслив, сказала она, – иначе я встречала бы там гораздо больше людей. Нет, скорее это мир мысли. Или, может быть, силы воли. Там можно перемещаться при помощи мысли, действовать с помощью мысли. С помощью желания.

Она помолчала. Фейт внимательно слушала ее.

– В этом мире я победила Князя герилимов, – прибавила Алеа, – и потеряла Галиада и Эрвана. Но вчера я их видела. Меня привела к ним волчица…

– Она тоже бывает в мире Джар? – удивилась Фейт.

– Да, поэтому я и расспрашиваю тебя о нем. Видишь, во всем этом есть еще что-то. Ох, был бы здесь Фелим, он бы мне все объяснил!

– Не уверена, что он смог бы это сделать…

– Ты права. Не знаю, можно ли мне об этом говорить, но, знаешь, Фелима я тоже там видела.

Тут Фейт даже остановила лошадь:

– Что ты сказала?!

– Он пришел в мир Джар очень ненадолго, поговорить со мной. Пришел из мира мертвых. Из каждого мира можно попасть в другой. Где-то есть путь. И где-то рядом с ним сейчас Эрван и Галиад. Ты ничего не слышала об этом пути?

– Ничего, – тихо, в полной растерянности проговорила Фейт.

– Путь, объединяющий все миры. Сид, Гаэлию, Джар, мир мертвых…

– Если он существует, значит, по нему и пришли туатанны… Это хоть какое-то указание!

– Верно… Нам предстоит это выяснить. Но пока что я хочу послать туда волчицу. Я почти уверена, что она знает этот путь. Нельзя терять времени. Прежде всего нам надо попасть в Мон-Томб.

Фейт рассеянно кивнула. На сегодня с нее было достаточно открытий. Кое-что из услышанного ею от Алеи было еще невероятнее сказаний, которые она передавала людям, когда была бардессой. Должно быть, сильваны правы. В легендах, наверное, есть ответы на все вопросы. Но в каких именно?

– Что это там за строение? – крикнул Мьолльн, указывая на холм, видневшийся с северной стороны.

Фейт и Алеа подъехали к гному поближе и остановились. Перед ними было невысокое, вытянутое в длину строение из белого шлифованного камня с крышей из красной черепицы, в стенах которого виднелись немногочисленные маленькие окна. Сверху на крыше возвышался крест.

– Это монастырь, – с дрожью в голосе произнесла Фейт.

– А что это такое? – спросила Алеа.

– Здесь живут монахи-христиане, – объяснила Фейт. – Ну, вот мы и в Харкуре. В этом графстве много церквей и монастырей. А здесь, на юге, нет ни одной харчевни, поэтому путники останавливаются на ночлег в монастырях.

– А они под началом графа и Томаса Эдитуса? – поинтересовалась Алеа.

– В общем, да. Но они существуют настолько обособленно, что мало интересуются политическими делами Харкура…

– Ты хочешь сказать, что мы ничем не рискуем, если остановимся у них?

– Не уверена. Но когда я проезжала здесь в прошлом году, монахи были очень немногословны. Они пустили меня на ночлег, и хотя жилье у них не такое удобное, как в галатийских харчевнях, они, по крайней мере, не докучали мне расспросами, а в одном из монастырей меня даже попросили сыграть на арфе…

– Но ведь христиане на дух не переносят друидов и бардов! – удивился Мьолльн.

Фейт пожала плечами:

– Монахов, кажется, не очень-то это волнует. В Харкуре у меня было немало неприятных встреч: Воины Огня, священники, да и простые верующие были весьма враждебно ко мне настроены, но вот с монахами у меня никогда не возникало недоразумений… Впрочем, я приходила к ним просто как бардесса. Сейчас, наверное, все будет иначе. Отношения между Галатией и Харкуром в последнее время осложнились, к тому же непонятно, знают ли здесь что-нибудь о тебе, – повернулась она к Алее.

Девушка вздохнула. Именно об этом она сейчас и думала.

– Если только им известно, что ты Самильданах, к тебе будут относиться еще хуже, чем к друидам… – продолжала Фейт. – Мы в полной неизвестности: может, они ничего о тебе не слышали и примут нас за простых путников, а может быть, здесь, как и в Галатии, ты объявлена в розыск!

Алеа долго смотрела на монастырь, видневшийся вдали, а затем, не сводя с него глаз, произнесла:

– Мы все же поедем в этот монастырь.

Мьолльн вздохнул:

– Все ясно! И говорить тебе, что я считаю это неразумным, конечно же совершенно без толку, верно?

– Я хочу посмотреть на этот монастырь. Познакомиться с монахами. Хочу послушать, что они говорят, узнать, кто их бог…

– Да ну! А я-то думал, мы очень торопимся в Мон-Томб! – усмехнулся гном.

– Может быть, тут я тоже смогу чему-нибудь научиться. Мне это очень интересно. К тому же мы точно узнаем, ищут меня здесь или нет!

– Не думаю, чтобы это был самый безопасный способ все выяснить, – заметил Мьолльн, – впрочем, я совсем не прочь наконец провести ночь в постели!

– Не сегодня, – возразила Алеа. – Мы поедем завтра. Сегодня мы и так немало проехали…

– Вот и славно! Отлично! Тогда ужинать. Сейчас я приготовлю вам отличный ужин!

Король Гаэлии Эоган Мор поднялся с постели и подошел к большому окну своих покоев. На лбу у него выступили капли пота. Ни единого дуновения ветерка, ни намека на ночную прохладу, которая дала бы передышку от дневной жары. Эоган не мог припомнить такого жаркого лета.

Обширный дворцовый парк был ярко освещен. Много раз за ночь слуги меняли догоревшие факелы.

Верховный Король услышал, как вздохнула жена. Он обернулся и увидел, что она приподнялась на кровати. Она была прекрасна. Прекрасна той неброской пленительной красотой, какая нечасто встречается. Амина родилась в семье кузнеца, и, когда король объявил о своей помолвке с простолюдинкой, все королевство до самой Бизани было возмущено. Но когда он представил невесту высшему обществу Бизани и Сарра, а также своему двору, никто не осмелился осудить его выбор, настолько Амина была прекрасна и так уверенно держалась, такое благородство светилось в ее взгляде, так смела была речь. После смерти отца совсем юной девочкой покинула она Саратею и вместе с теткой перебралась в Провиденцию. Девочку отдали на обучение одному друиду, и она мечтала стать бардессой. И тут ее повстречал Эоган. К тому времени она уже была посвящена в барды, но выступала лишь для гостей короля и для него самого.

– Как вы находите сегодняшнюю ночь? – спросила она, улыбнувшись королю.

– Она, как вы, душа моя, загадочна и прекрасна!

Амина тоже поднялась с постели и, обнаженная, без тени смущения прошла через спальню. Впрочем, ей нечего было стыдиться. Тело ее было безупречно. Стройные бедра, длинные ноги, гладкий упругий живот, восхитительная грудь, будто изваянная искусной рукой лучшего скульптора Бизани. А юное лицо королевы выражало спокойную уверенность.

– Какая жара! – вздохнула она.

– Если желаете, я прикажу приготовить прохладную ванну, – предложил король.

– Подождите. Мне хочется сейчас побыть рядом с вами и посмотреть на небо.

– Вас могут увидеть слуги, – предупредил он.

– Ну и что? Пусть увидят, их королеве нечего скрывать. Вас это смущает?

– Боюсь, как бы они все не влюбились в вас.

– Может быть, они уже немного влюблены? – пошутила Амина.

Она обняла мужа сзади и, поднявшись на цыпочки, нежно поцеловала в шею.

– На свадебную церемонию к нам не приехал ни один Великий Друид, – прошептала она.

– Они все сейчас так заняты… Они предупреждали меня.

– Все равно, нельзя не явиться к королю на праздник. Если не приехали сами, могли хотя бы послать кого-нибудь из простых друидов!

Эоган медленно повернулся и посмотрел жене в глаза. Он взял ее нежное лицо в свои широкие ладони.

– Не понимаю, почему это так вас удивило, моя радость…

Амина медленно, лаская, провела пальцами по рукам короля сверху вниз.

– Я хорошо знаю друидов. Они говорят, что Совет нужен для того, чтобы вести людей по пути Мойры… Но на самом деле им нужно только одно – власть. И каждый раз, когда у них появляется возможность показать народу, что вы тоже их подданный, а правят страной на самом деле они, друиды делают это… Вам не следует терпеть такое, Эоган. Вы Верховный Король Гаэлии, и ваши подданные должны знать это. На пути Мойры нет никого выше вас, вы Верховный правитель.

– Друиды нужны мне, – возразил король. – Если бы не они, я бы наверняка давно уступил власть Харкуру или, теперь уже, туатаннам. Моя армия не смогла бы справиться с ними, и оставалось бы только подчиниться их силе.

– Вы говорите о силе оружия, а я – о политической власти.

– В наше время второе зависит от первого.

– Но не для Верховного Короля Гаэлии. Ваше положение дает вам такую силу, какой нет ни у одной армии. Вам следовало бы пользоваться ею в большей мере, любовь моя.

Эоган улыбнулся. Мойра подарила ему в супруги не только красивейшую из женщин острова, но и тончайшего политика. Он поцеловал Амину долгим поцелуем и снова улегся на широкую кровать красного дерева.

– Что же мне, по-вашему, надо было делать? – потянувшись, спросил он.

– Вам следовало потребовать присутствия на свадебной церемонии одного из Великих Друидов и поручить ему какую-нибудь роль. Безусловно, почетную, но такую, чтобы ваши подданные ясно увидели, что вы стоите выше Совета. Но что сделано, то сделано… И все же друиды выказывают вам недостаточно уважения…

Король приподнялся на локтях и нахмурился:

– Почему вы так считаете?

Амина поняла, что ее слова произвели нужное действие. Она медленно подошла к кровати и села рядом с мужчиной, ставшим ее супругом.

– Маниты. Знаете ли вы, что в обмен на мирный договор, который они вынудили вас подписать, друиды потребовали у туатаннов маниты?

Эоган поджал губы.

– Они заставили вас уступить Темную Землю захватчикам, – продолжала наступление Амина, – и в обмен на это получат теперь четыре самых драгоценных вещи на этом острове.

Верховный Король поднялся во весь рост. Вид его был грозен.

– Откуда вам это известно, если даже я этого не знаю? – вскричал он.

– Потому что я была бардессой, мой повелитель. И у меня есть время слушать все, о чем говорят люди. Именно поэтому вы и взяли меня в жены.

Эоган встал:

– Я прикажу тотчас созвать моих советников! Я хочу знать об этом больше! Не хватало еще, чтобы друиды манипулировали мной!

Он еще раз поцеловал супругу и поспешно вышел из спальни. Амина улыбнулась. Это было только начало.

Алеа вздохнула. Она сидела поодаль от места ночлега, прижав колени к груди и обхватив руками ноги. Девушка понимала, что короткая передышка окончена. С тех пор как она вышла из Борселийского леса, жизнь ее, казалось, вошла в привычное русло. Ей нравилось путешествовать и, беседуя с друзьями, пополнять свои знания. Герилимы больше не гнались за ней, друиды, наверное, давно потеряли ее след, и то паническое предчувствие опасности, которое привело ее к Дереву Жизни, теперь затихло. И вот уже несколько дней она спокойно продвигалась вперед верхом на своем пони.

Но сегодня вечером, завидев монастырь, Алеа поняла, что это последний мирный вечер. Завтра опять начнется жизнь, полная опасностей. Она Самильданах. От этого никуда не деться. Перед ней, насколько хватало глаз, простирались земли Харкура, где, как она чувствовала, должна решиться ее судьба. Здесь у нее одни враги. На ее пути множество преград, быть может, роковых. И как всегда, столкнувшись с очередной из них, Алеа задумалась о том, стоило ли ей вести за собой Фейт и Мьолльна. По какому праву она обрекает их на неминуемые страдания?

Звезды сияли, как блестки на веере, развернутом над невысокими холмами Харкура. На западе слышался шум прибоя, ветер шелестел в травах на прибрежных склонах, по вершинам которых расхаживали одинокие чайки. Такая безоблачная ночь, такое огромное небо над головой. Такое огромное.

Гаэлия всего лишь крошечная точка в огромной вселенной. Что есть Самильданах перед вечностью? Столько всего случилось до меня и столько произойдет после. Все, что я видела внутри Дерева Жизни – смерть сильванов, друидов и моя собственная, – все это ничто. Всего лишь знак, просто одна история. Но как же трудно это осознать и с этим смириться!

Вдруг в нескольких шагах от нее послышался звук, который она тотчас узнала. Волчица. Алеа улыбнулась. Погрузившись в свои мысли, она почти позабыла о ночном свидании. Да и волчица сегодня долго не появлялась.

Девушка тотчас заметила, что Имала ведет себя не так, как обычно. Что-то изменилось в ее походке, и смотрит она иначе.

Что случилось?

Волчица медленно подошла, но на этот раз совсем без страха. Желтые глаза ее горели в темноте, а шерсть казалась серой. Она остановилась в нескольких шагах от девушки.

Какая ты сегодня смелая!

Волчица сделала два шага назад, не сводя с девушки глаз. Алеа медленно поднялась, волчица отступила еще.

Хочешь, чтобы я пошла за тобой? Хочешь мне что-то показать?

Волчица развернулась и затрусила по направлению к югу. Алеа, немного помедлив, отправилась вслед за ней. Вскоре ей пришлось уже бежать, чтобы не отстать от Ималы. Они бежали довольно долго, пока Алеа не потеряла из виду силуэт волчицы. Она замедлила бег, немного отдышалась и огляделась в поисках Ималы. Ничего.

Алеа остановилась. Она ушла очень далеко от места стоянки. Отсюда даже не было видно здания монастыря. По спине у нее пробежал холодок. Наверное, это ночной ветер. Девушка медленно пошла вперед. Оказавшись у подножия невысокого холма, она подумала, что, взобравшись наверх, сможет увидеть Ималу. Так она еще немного удалится к югу, но хотя бы убедится, что бежала не зря.

Алеа ускорила шаг и, очутившись на вершине холма, сразу поняла, что хотела показать ей Имала. Там, внизу, в небольшой долине белая волчица играла с крупным серым волком. Иногда казалось, что они дерутся, но это было игрой, Алеа понимала это.

Она присела на корточки и стала смотреть, как оба зверя бегают по 6ерегу небольшой речушки.

Значит, ты нашла друга! Ты тоже хочешь показать мне своих друзей!

Внезапно Имала закончила игру с волком и побежала на вершину холма, прямо к Алее. Девушка едва не вскочила на ноги, так стремительно неслась на нее волчица, но взяла себя в руки и осталась сидеть. Не добежав до нее нескольких метров, Имала перешла на шаг. Она подошла совсем близко и вела себя гораздо увереннее, чем раньше. Девушка протянула ей руку, и Имала принялась лизать ей пальцы. Алеа сидя придвинулась к волчице и обняла ее, поглаживая ей живот. У девушки сильно билось сердце. Никогда еще они не находились так близко друг к другу. Но Имала не отошла. Она завиляла хвостом и, высунув язык, несколько раз с гордостью взглянула на своего серого приятеля, который с тревогой наблюдал эту сцену, стоя внизу холма.

Хорошо, Имала! Я рада за тебя! Иди, иди сюда, сестричка! Твой друг такой красивый. Можешь сказать ему, чтобы он меня не боялся.

Наконец волчица уселась прямо перед Алеей. Ее хвост, виляя, терся о траву холма. Приподняв морду, смотрела она на девушку горящими глазами. Все говорило о том, что она счастлива. Алеа продолжала ее гладить.

Хорошо, что ты теперь не одна, Имала. Очень хорошо, потому что мне надо тебя кое о чем попросить. Нам придется расстаться, моя волчица, и мне надо, чтобы ты сделала для меня одну вещь. Надеюсь, ты поймешь, ведь я не знаю даже, слышишь ли ты меня.

Не переставая гладить волчицу, Алеа достала из сумки синюю матерчатую повязку Галиада, которую всегда носила с собой, и поднесла ее к морде Ималы.

Смотри. Понюхай эту повязку. Она принадлежит Галиаду. Я хочу, чтобы ты его разыскала. Ты видела его той ночью, ты привела меня к нему. Ты знаешь, кто он. Ты узнаешь его запах, правда? Имала, я хочу, чтобы ты нашла Галиада и его сына Эрвана. Я хочу, чтобы ты их нашла и чтобы ты привела их за собой к северо-западу, к Мон-Томбу, туда, где море далеко врезается в берег. Мне надо, чтобы ты сделала это для меня, сестричка, ты понимаешь?

Имала заскулила и всего один раз понюхала повязку, но Алеа была уверена: она поняла, что от нее хотят. Волчица переступала с лапы на лапу. Девушка привлекла ее к себе и обняла обеими руками.

Спасибо тебе, моя волчица, удачи тебе! Но до того, как ты уйдешь, разреши мне надеть тебе эту повязку на шею! Не бойся, Имала, просто я хочу, чтобы Галиад понял, что это я прислала тебя за ним.

Но как только Алеа потянулась к волчице, чтобы надеть ей на шею повязку, та отпрянула и негромко зарычала. Девушка была к этому готова и на секунду опустила руки. Затем она вновь очень медленно приблизилась к волчице, но та отступила еще дальше. Алеа попыталась успокоить ее ласковыми словами, но Имала продолжала отдаляться.

Алеа оставила свои попытки и, увидев, что волчица уже далеко, встала. Она посмотрела вслед Имале и просто улыбнулась.

Хорошо, беги! – подумала она, и волчица побежала вниз, к долине, где ее поджидал серый друг.

Алеа сжала кулаки. Она надеялась, что Имала поняла ее, а главное, если поняла, то обязательно справится с порученным ей делом. Девушка надеялась также, что попытка надеть ей на шею повязку не очень испугала волчицу. Имала не пожелала ничего носить на себе, словно давала таким образом понять, что она не принадлежит Алее. Что она не принадлежит никому из мира людей и никому никогда не удастся ее приручить. Таковы все волки, подумала Алеа, и это, наверное, даже хорошо.

Самаэль продолжал путь в сопровождении горстки солдат числом не более пятнадцати человек. Бой с туатаннами обошелся гарнизону очень дорого, и теперь его командир наверняка затаил на епископа обиду. Но ему было невдомек, что именно выиграл Самаэль в результате этого боя. Похитив у туатаннов Меч Нуаду, он ни разу не вынимал его из ножен. Он бережно спрятал его в сундук, не смея даже рассмотреть поближе, как будто боялся его. Друиды столько лет старались разыскать это рукотворное, воспетое в легендах сокровище, что Самаэль никак не мог поверить, что теперь, по воле случая, стал его обладателем. Это приводило его в оцепенение и одновременно забавляло. Если Мойра действительно существует, весело размышлял он, неужели она позволила бы ему так легко завладеть мечом?

Кавалькада приближалась к Тенианскому лесу, и хотя Мерикур был уже недалеко, угроза нападения туатаннов по-прежнему была вполне реальной. Оставалось два или три дня пути к югу, и они будут в столице Темной Земли, где Самаэль рассчитывал встретиться с графом и предложить ему помощь Харкура. Епископ не хотел терять времени. Несмотря на то что люди и лошади были совершенно измотаны, он отдавал распоряжение о привале только поздно вечером, а наутро чуть свет вновь трогался в путь. Но Воины Огня не жаловались. Они были подготовлены к подобным испытаниям лучше всех остальных обитателей острова. Но вот лошади с каждым днем шли все медленнее, некоторые из них уже начали прихрамывать.

Этим вечером Самаэль выждал, пока окончательно не стемнеет, и только тогда отдал приказ о привале. Отряд остановился невдалеке от какого-то селения, и солдаты быстро организовали стоянку. Они нашли участок земли для выпаса лошадей, разожгли костер, поставили палатку для епископа, соорудили несколько столов, положили возле них бревна и выставили часовых.

Самаэль вызвал командира отряда.

– Да, Ваше Преосвященство, – подойдя, поклонился ему тот.

– Возьмите с собой двоих людей и идите в селение. Отведите туда четырех самых ослабевших лошадей и выясните, есть ли там кузнец, который мог бы ими заняться, или же, что еще лучше, нельзя ли их будет обменять. Я хочу, чтобы вы лично пошли туда вместе с вашими людьми, так как необходимо также разузнать обстановку: где сейчас туатанны и где граф Мерианд Мор.

– Не слишком ли поздно, там все, наверное, давно спят, – удивился воин.

– Так разбудите их и скажите, что вы выполняете приказ графа. Вы ведь военный, и крестьяне отнесутся к вам с почтением!

– Слушаюсь, Ваше Преосвященство.

Командир отряда тотчас направился в селение, взяв с собой двоих солдат и четырех самых изможденных лошадей.

Он вернулся не скоро, когда солдаты поели и большинство из них уже спали. На ногах оставались лишь четверо часовых. Епископ в палатке при свече читал книгу.

Он, казалось, совсем не нуждался в отдыхе. За все эти долгие дни пути ему достаточно было чуть-чуть расшевелить в венах сайман, и усталость как рукой снимало. Все солдаты засыпали, считая, что епископ усердно молится, а он не ложился раньше, чем произойдет вторая или третья смена часовых. Сидя в уютной палатке, Самаэль читал книги, которые были недоступны ему, когда он был друидом. С восторгом окунался он в этот кладезь знаний, таинственных чудес, путешествий, необыкновенных событий и мыслей…

– Ваше Преосвященство! – окликнул его командир отряда.

Самаэль захлопнул книгу на древнем языке, которую только что листал, стянул ее узкой полоской кожи, чтобы она не раскрывалась, и встал:

– Входите, садитесь.

Каждый вечер солдаты тщательно готовили палатку для епископа. Они знали, что там должен быть небольшой стол, два подсвечника, сундук с книгами, покрытый красным бархатом, который служил сиденьем хозяину, и еще два небольших деревянных сиденья, медный таз для умывания и постель, которая представляла собой набитый соломой и покрытый мешковиной тюфяк, но непременно с простынями и одеялами – епископ позволял себе во время путешествия эту маленькую прихоть и требовал, чтобы ее неукоснительно выполняли. Все должно было быть приготовлено до его прихода в палатку, каждая вещь на своем месте.

– Мне удалось обменять четырех лошадей, – доложил командир отряда.

Он говорил очень серьезно, сдвинув брови, и Самаэль заподозрил неладное.

– Новые лошади хорошие? – поинтересовался он. Главной его заботой была скорость передвижения.

– Они очень породистые и в гораздо лучшем состоянии, чем наши. Разумеется, они не приучены к бою, но зато в пути незаменимы.

– Хорошо. Удалось ли вам добыть какие-либо сведения, достойные нашего внимания? – спросил Самаэль, догадываясь, что его собеседник озабочен именно этим.

– Да, Ваше Преосвященство. И полагаю, что не слишком радостные для нас.

– Ну? – нетерпеливо спросил епископ.

– Мерианда Мора нет в Мерикуре. Он покинул столицу и с большей частью своей армии выступил в поход против туатаннов. Варвары с разрешения Верховного Короля захватили всю северную часть Темной Земли, и Мерианд надеется изгнать их со своей территории самостоятельно. Сейчас он направляется в сторону Филидена.

Самаэль ударил кулаком по столу:

– Глупец! В одиночку ему не справиться. Его армия против туатаннов – ничто! Нам надо его перехватить!

Его собеседник промолчал. Он думал точно так же.

– Нам нельзя терять Мерианда Мора, – пробормотал Самаэль себе под нос, – его армия нам очень скоро пригодится. Мы должны помешать ему совершить такую глупость.

Епископ встал, обошел вокруг сундука, открыл его и вынул оттуда Меч Нуаду, тщательно завернутый в темную ткань.

– Я ухожу. Один. Ваши люди задерживают меня, никакая защита мне не нужна.

– Ва… Ваше Преосвященство, – растерянно пробормотал тот, – надеюсь, вы шутите?

Самаэль прикрепил меч к поясу, не разворачивая его, и собрал в мешок одежду и припасы.

– Напротив, я очень серьезен. Мне нужно как можно скорее перехватить Мерианда Мора, нельзя терять ни минуты. Один я ничем не рискую, меня хранит Господь. Приготовьте мне лучшую из лошадей. Завтра вы поедете в Харкур и сообщите обо всем Томасу Эдитусу и графу Ал'Роэгу. Я берусь образумить Мерианда Мора и привести его в Харкур для переговоров об объединении наших сил.