Текст книги "Смерть и побрякушки (СИ)"

Автор книги: Аноним Волынская-Кащеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Не обращая внимания ни на ее хихиканье, ни на свой собственный, довольно комичный вид, Кирилл направился к подъезду.

– Куда, вы же один! – всполошилась Марина. Он отмахнулся, не оборачиваясь и растворился во мраке.

– Чайник! Там еще на плите чайник остался! – растерянно крикнула она вслед и тут же прикусила язык. Какой чайник, она и впрямь с ума сошла.

Темнота у подъезда на мгновение сгустилась и тут же вновь рассеялась. Марина напряженно вслушалась. В подъезде или на лестнице непременно должен караулить человек и Кирилл непременно на него наткнется. Смертельно опасный, вооруженный убийца и самодовольный, безоружный, близорукий Кирилл в намертво прикрученных к физиономии очках.

Ей показалось, или в подъезде действительно коротко, приглушенно вскрикнули?

Дверь подъезда распахнулась и на асфальт рухнуло тело. Да так и замерло, растянувшись, беззащитное в своей неподвижности. Резкая боль рванулась изнутри, перехватывая дыхание, заставляя Марину бросится вперед, на помощь.

Марина сделала шаг и тут же остановилась. Там, на мерзлом асфальте, беспомощно лежал самовлюбленный кретин с резиночкой, но на руках у нее ребенок, которого она должна защитить. Она не может, не смеет вернуться к подъезду, подвергнуть опасности малыша. Но и взрослого дурака она тоже бросить не может!

Вернуться! Бежать! Помочь Кириллу! Уберечь Сашку! Словно услышав свое имя, Сашка в рюкзаке вовсю завозился и начал протестующе-недоуменно похныкивать. Марина прижала его к себе покрепче, огляделась...

Послышался вой милицейской сирены. Переулок озарился синими бликами и мимо Марины в подъезд горохом сыпанули крепкие ребята в камуфляже и в штатском. Двое тормознули у лежащего тела, подхватили его под руки и без особых церемоний поволокли к машине.

Марина шагнула к ним, собираясь требовать от ментов деликатного обращения и врача для законопослушного, хоть и неуклюжего господина Валуева.

Темнота раздалась, пропуская высокую тонкую фигуру. Быстрым шагом мужчина двинулся в их сторону, разматывая с очков широкую белую резинку. В медицине Валуев не нуждался. А уж без деликатного обращения точно обойдется.

– Надо же, я-то думала это вас менты в рафик утрамбовывают, – процедила она и сама поморщилась. Надо запомнить, после стрессов и на волне облегчения острить не рекомендуется. Сарказм выходит тупой.

Хотя судя по оскорбленной физиономии Кирилла, даже тупая острота способна зацепить его за живое.

– Меня еще никто никогда не утрамбовывал, – надменно проронил он и секунду подумав, добавил, – В худшем случае, заявляли "пройдемте".

– Давайте скорее домой, пока не заболели, – храня на лице обиженную мину, он выхватил ребенка из ее рук и накинул ей на плечи свою куртку. От удивления Марина даже забыла возмутиться его своевольным обращением с Сашкой. Демонстративно не замечая обуревающих Марину эмоций, Кирилл погнал ее к лифту.

Глава 16

Тепло обрушилось на Марину, отозвалось в согревающемся теле тысячью болезненных уколов. Кирилл с хнычущим Сашкой на руках направился прямо к кроватке, а Марина без сил рухнула на табуретку в коридоре. Не обращая на хозяйку никакого внимания, через коридор деловито сновали парни в камуфляже.

– Интересная вы женщина, Марина Сергеевна, – остановившийся против нее мужчина в штатском перегораживал и без того узкий коридор. Его толкали, но он не обращал внимания, с любопытством, словно редкий музейный экспонат, разглядывая Марину, – В прошлый раз плач ребенка сквозь бронированную дверь услышали, в этот раз визитеров тоже через дверь почуяли. Похоже, когда они вскрыли замок и вошли в квартиру, вы уже спускались.

– Простите, не совсем понимаю вас, господин следователь. Марина Сергеевна в чем-то подозревается? – Кирилл мгновенно оказался рядом с ними.

– Вы что, адвокат? – огрызнулся мужчина.

– Нет, но могу организовать его появление в течении трех минут, – пообещал Кирилл.

Мужчина тяжко вздохнул. Марина, наконец, сообразила кто он. Тот самый молодой следователь, что ведет дело Аленки и Павла. Который все поверить не мог, что она услышала Сашку сквозь дверь.

– Я бы только хотел узнать, каким образом Марина Сергеевна оказывается осведомленной о случившихся преступлениях и о грозящих ей опасностях. Она что, экстрасенс?

– Не экстрасенс, – Марина тяжело мотнула головой, – Просто мне является призрак сестры. Предупреждает.

– Издеваетесь. Не экстрасенс, значит, а медиум. С духами беседуете.

– Марина Сергеевна устала, – перебил его Кирилл, – Она только что спасла от смерти себя и ребенка. Оставьте ее в покое!

– По моему, она не против ответить на вопросы следствия!

– Против. Она против, – вмешалась Марина, – Она терпеть не может, когда о ней говорят в третьем лице, будто ее здесь и нет. И ни на какие вопросы отвечать не будет. И вообще, идите вы все на фиг!

Марина попыталась встать, но ноги предательски разъехались и она бы рухнула посреди коридора, если бы Кирилл ее не подхватил. Придерживая за талию, он доволок ее до двери ванной, посадил на край и пустил струю горячей воды.

– Закрывайте дверь и забирайтесь в воду, а я пока всех выставлю – как вы сказали? – на фиг.

Минут через пятнадцать Кирилл вернулся. Марина так и сидела на краю ванной, остановившимся взглядом вперившись в воду.

– В критической ситуации вы действуете решительно, а потом цепенеете, – упрекнул он Марину, – Впрочем, лучше так, чем наоборот. Считайте, что я ничего не вижу и ничего не чувствую.

Демонстративно зажмурившись, он протянул руки к Марининым пижамным штанам.

– Эй, прекратите, – приходя в себя, запротестовала она, – Это еще что такое! – на всякий случай она придержала штаны.

– Тогда раздевайтесь сами и марш в воду, а то простудитесь насмерть! – скомандовал он.

– Тоже мне, изнасилование в медицинских целях, – недовольно буркнула она, – Выйдите.

Теплые объятия воды охватили замерзшее тело. Не такая горячая, как хотелось бы, но большего по зимнему времени из отечественного крана не выжмешь. Счастье, что вообще не отключили. На мгновение Марина нырнула с головой, вынырнула. Теперь бы еще чего согревающего внутрь.

Из-за косяка тут же появилась рука с рюмкой.

– Я вскрыл вашу текилу. Берите, я не смотрю.

Марина невольно окинула взглядом свое четко просматривающееся сквозь воду тело. Хорошо, что не смотрит. Впрочем, даже если бы и смотрел, ничего страшного. В таком ракурсе она очень даже ничего. Ноги стройные, жиры не висят.

О чем она думает! Стыд-позор, эротоманка! Только что от убийцы драпала, и вот, пожалуйста!

Выхватив из его руки рюмку, Марина метнула спиртное в рот.

– Так текилу нельзя пить, – сдавленно пробормотала она, – Прямо как лекарство.

– А сейчас это и есть лекарство, – ответил из коридора Кирилл, – Вылезайте, одевайте халат, буду вас чаем отпаивать.

– Чайник выключили? – автоматически пробормотала она.

Из коридора послышалось саркастическое хмыканье. Действительно, что за идиотство, раз будет отпаивать – значит, выключил! В голове тяжело и неотвязно, вопросом жизни и смерти, вертелось: сколько же там воды оставалось к прибытию спецназа.

С трудом отогнав навязчивый образ закопченного и прогоревшего чайника, она поднялась, хлюпая водой на пол. Натянула на себя махровый халат и выбралась в комнату.

В мягком свете ночника Марина увидела Сашку, вновь заснувшего под грудой пледов и одеял, и парящую чашку горячего чая для себя. Она охватила чашку ладонями и в израненные холодом пальцы заструилось блаженное тепло.

– Мальчику надо будет какое-нибудь профилактическое лекарство купить, – озабоченно пробормотал Кирилл, – Я завтра спрошу в аптеке.

– Почему не работал телефон? – выдавила Марина, не решаясь сразу спросить о том, что ее действительно интересовало. – Провод оборвали?

Кирилл покачал головой:

– С телефоном все в порядке. Ваш блокиратор в Интернете сидел.

– А те? Их поймали?

Он минуту помолчал, наконец, нехотя ответил:

– Только одного, подъезде. Остальные, когда не обнаружили вас в квартире, побоялись, что вы успеете поднять тревогу, и сбежали.

– Но ведь из подъезда никто не выходил!

Кирилл тяжко вздохнул.

– Пока я разбирался с тем, что в подъезде, пока бежал наверх, они спустились. Позвонили в квартиру на втором этаже. Хозяйка сдуру открыла. Окна квартиры не слишком высоко, выходят на другую сторону дома, они и вылезли. Как раз когда группа подъехала.

– А хозяйка?

Кирилл отвернулся.

– С ней все в порядке? – Марина напряженно вглядывалась в его лицо.

Он медленно покачал головой:

– Ножом в сердце. Очень профессионально. Мгновенная смерть. Теперь она не сможет их опознать.

Марина уставилась в свою чашку. Под диафрагмой ворочался душный, липкий ком. Смерть всегда выполняет план, смерть никогда не уходит с пустыми руками. Марина увернулась и Сашку выдернула, но нарушать мрачную статистику не позволено и смерть забрала другую жертву.

– А тот, которого вы взяли в подъезде? Он ведь может навести на своих подельников? – глухо спросила она.

– Вряд ли, – Кирилл досадливо передернул плечами, – Мелкий уголовник, наняли на шухере постоять, думал, обычный грабеж в пустой квартире. Он ничего об убийцах не знает: ни кто такие, ни где скрываются. Только описание. Кстати, их было трое. Один, как вы и сказали, на гориллу похож, у второго ничего особенного, разве что взгляд неживой, наверное, наркоман. О третьем вообще ничего определенного, внешность – никакая, незаметная.

– Гориллыч, дыроглазый и незаметный.

Кирилл поднялся.

– Вроде бы вы пришли в себя. Я пойду. Дверь не пострадала, открыта была, выбивать не пришлось. Но надо установить новую, бронированную, с приличным замком. Завтра позвоните на работу, что не придете. Вам следует выспаться, а потом придется в милицию зайти, наверняка вызовут.

– Да, конечно, Кирилл. Вы идите. Я вам очень благодарна, вы нас снова спасли, – механически ответила Марина, а непрошеные слезы набежали ей на глаза. Спаситель хренов! Оставить ее одну! После всего! Нет, если он сам не соображает, она не унизиться до просьб. Она... А Сашка? Марина вихрем вылетела в коридор и вцепилась Кириллу в рукав, не давая надеть куртку:

– Не уходите! Ну пожалуйста! Сашка! Вдруг вернуться! Я на диване лягу! Завтраком накормлю!

Застыв в неудобной позе – половина куртки на плече, вторая оккупирована Мариной – Кирилл слушал ее сбивчивый лепет. Наконец он решительно освободился и от куртки и от Марины и направился обратно в комнату.

– Конечно, я останусь. Простите, боялся предложить, думал, опять выгоните. Только на диване, с вашего разрешения, лягу я, и завтрака тоже не надо.

– Не волнуйтесь, я хорошо готовлю, – торопливо заверила его Марина, все еще боясь, что он уйдет, и кинулась к шкафу за постельным бельем.

– Ложитесь, я сам постелю. До утра немного осталось, надо хоть чуть-чуть отдохнуть, – Кирилл забрал из ее рук простыню и принялся устраиваться.

Успокоенная, она не снимая халата, нырнула под одеяло. Вытянулась, наслаждаясь теплом и нежным прикосновением наволочки к обоженному холодным ветром лицу. Марина была уверена, что после всего пережитого не заснет, но алкоголь, универсальное снотворное, действовал безошибочно. Она почти сразу почувствовала как дрема тихонько обволакивает ее.

– Марина, – настойчивый голос Кирилла пробился сквозь подступающий сон, – Марина, вы ведь случайно узнали, что убийцы за дверью? Встали попить и услышали?

Она приподняла тяжелые веки, поглядела на сидящего на застеленном диване Кирилла, потом перевела взгляд на спящего Сашку. Золотые волосики малыша в свете ночника поблескивали, как некогда у его мамы. Марина с детства помнила золотистый блеск Аленкиных локонов на подушке соседней кровати.

– Да, – помедлив ответила она, – Встала попить и услышала. Именно так.

Глава 17

Она была уверена, что утром Кирилла не увидит. Появляется из ниоткуда, исчезает в никуда, неделями ни слуху ни духу, потом вдруг материализовывается в критический момент и начинает разговор с упреков по поводу плохого ухода за Сашкой. Сейчас Кириллу самое время испарится.

Но он не испарился. Он лежал на диване и безмятежно посапывал. Его часы и элегантные очки пристроились на ее собственном прикроватном столике, рядом с хрюшкой-будильником. Марина неожиданно почувствовала, что картина ей нравиться. Было в этом соседстве нечто завершенное, нечто от черно-белого единства инь-янь.

– Мило, но не из моей жизни, – прошептала она и стараясь не разбудить ни Кирилла, ни Сашку, отправилась в душ.

Ни контрастный душ, ни косметическая пенка для умывания, ни даже крем, щедро втертый в покрасневшую кожу, не смогли прибить порыв к домохозяйствованию. Марина старалась переключится на дела, но мысли упорно сворачивали к животрепещущему вопросу: чтобы такое вкусное приготовить на завтрак. Бессмысленно заниматься самообманом. Кухонно-трудовой порыв объясняется не проснувшейся страстью к обжорству, а спящим на диване мужчиной. А может, наполнившей дом атмосферой семейственности: мужчина, женщина, ребенок. Раз так – место женщины на кухне!

Марина сдалась. Если порыв возник, его надо удовлетворить и успокоиться. Тянет ее побыть образцовой хозяйкой, ну и побудет. Все равно через полчаса-час Кирилл уйдет и Марина спокойно вернется к своей нормальной сумасшедшей жизни бизнеследи.

Только как приготовить полноценный завтрак из продуктов, что хранятся в холодильнике бизнеследи? На Марину укоризненно глянули пустые полки. Пара пластиковых баночек сладкого творога – для нее и Сашки, крохотная кастрюлька супа – только для Сашки, ложка фарша – Сашке на котлетку, остатки старого кефира. Ну и чем тут прикажете кормить мужика, кефиром, что ли? Хотя... Если подумать, если вспомнить старые навыки... Мука в доме вроде есть.

Очередной круглый горячий блин хлопнулся на стопку своих собратьев, и жидкое тесто вновь шипящим веером разлилось по сковородке. Марина метнула тяжеленную сковороду на огонь.

– Эффектно, – прокомментировал сзади мужской голос. Кирилл возвышался на пороге кухни: аккуратный, вымытый и похоже, даже гладко выбритый. Хотя непонятно, чем же он мог побриться в ванной одинокой женщины, разве что Марининым депилятором. Или он постоянно таскает бритвенный станок в кармане – мало ли где заночевать придется?

Марина неопределенно повела плечом и подцепив блин лопаткой, перевернула. Пожалела, что так никогда и не освоила высший пилотаж – летающие блинчики. Вот было бы здорово сейчас встряхнуть сковородку и с небрежной ловкостью поймать проделавший сальто-мортале блин. Увы, не дано. Хорошо, что успела изничтожить тот самый пресловутый первый, который всегда комом. А на вкус даже и ком получился ничего, приятно грел желудок.

– Сашка встал? – не оборачиваясь, поинтересовалась она, выбрасывая на аккуратную стопку новый продукт.

– Проснулся, в кроватке возиться.

– Сейчас, еще пара штук и я его умою.

– Его и я могу умыть.

Марина на мгновения отвела глаза от сковороды, поглядела на мужчину:

– Ну, попробуйте, – в ее голосе явственно слышалось сомнение, – Вам только пасту на щетку выдавить, зубы он чистит сам.

Из комнаты донесли отзвуки разговора, потом шарканье маленьких тапочек и доверчиво держась за палец Кирилла, всклокоченный, заспанный Сашка проследовал в ванную.

Марина вытряхнула последний блин и сделала шаг к ванной, потом остановилась. Еще начинка... В конце концов, что плохого может случиться от умывания, самое большее – водой обольются. А ревновать Сашку к Кириллу по меньшей мере глупо. При первом же столкновении с реальными детскими проблемами долговязому очкарику надоест играть в заботливого папашу, и он исчезнет из их жизни.

Марина вывалила творог в миску и принялась подсыпать туда изюм и нарезанное яблоко.

Из ванной Сашка гордо выехал у Кирилла на руках. Причем выглядел так же лощено, как и сам Кирилл. На свитерке ни единой капли, носочки надеты ровно, причесан волосок к волоску. Марине никогда не удавалось придать ребенку столь холено-аккуратный вид.

Две физиономии – побольше и поменьше – с одинаковым любопытством следили как струйка горячей шоколадной глазури стекает с ложки и покрывает тоненькие, свернутые в трубочку блинчики.

– Выглядит потрясающе, – сообщил Кирилл, – и пахнет вкусно. А почему Саше так мало шоколада?

Марина напряглась. Ща как даст этому борцу за детские интересы ложкой по лбу! Впрочем... В тоне нынешнего вопроса был не столько упрек, сколько любопытство.

Она с сомнением оглядела Кирилла. Он ждал ответа с интересом и даже некоторой почтительностью, как новичок ждет откровений ветерана. Похоже, он уже не подозревает, что она отнимает шоколад у Сашки, чтобы сожрать самой. Неужели ее подвиги по спасению Сашкиной жизни произвели впечатление?

– Кофеин, – решив ответить, выдавила она, – Возбуждающее, детям нельзя.

– Зачем тогда вообще давать?

– Чтоб обидно не было. Саша, слезай с дяди, бери тарелку и неси к столу!

Взбрыкнув ногами, Сашка чуть не вывалился у Кирилла из рук. Укоризненно поглядев на Марину, тот поспешил опустить малыша на пол. Солидно подойдя к тетке, пацан принял из ее рук свою пластиковую тарелочку и балансируя, словно канатоходец, направился к столу.

Кирилл шагнул вперед, нацеливаясь помочь, Марина придержала его за плечо.

– Воспитывать – не значит превращать в дебила! Не трогайте его, сам прекрасно справиться.

– А если уронит?

– С пола жрать заставлю! – потеряв терпение, прошипела она. Какое там впечатление, какие перемены, все померещилось. Этот человек никогда не откажется от взятой на себя роли ревизора их с Сашкой отношений. Если бы он дважды не вытаскивал их из смертельных передряг, если бы он, с его кагебэшными возможностями, не был ей так нужен... Перед внутренним взором Марины мелькнуло несколько сладостных картин кровавой мести, где главную роль играла тяжелая чугунная сковородка для блинов.

Сцены воображаемой расправы несколько примирили ее с тем, что живой и здоровый Валуев сидит за столом.

– Чай или кофе? – хмуро поинтересовалась она, хлопая перед ним тарелку шоколадно-творожных блинчиков.

– Кофе, если можно, – светски согласился Кирилл, азартно нацеливаясь на трубочку блина. – Очень вкусно, – похвалил он.

Тоже откровение! Блинчики вышли первый класс и кофе не подкачал. Марина сама с удовольствие наворачивала горяченькую вкуснятину. Надо все же почаще готовить, а то живет на одних пирожках с собачьей радостью, так и желудок загубить недолго. Сашке нравиться, ест без обычных капризов.

– Я тут собрал некоторые сведения о вашем мафиозном партнере, – Кирилл с сожалением поглядел на свою пустую тарелку и принялся за кофе, – Солидный господин, ничего не скажешь.

– Поэтому и пропадали больше недели?

– Неужели вам меня не хватало?

– О нет, благодарю покорно, мне и без вас хватало – всякого разного, – она забросила посуду в мойку, и наконец, не выдержала, – Откуда вы взялись сегодня ночью? Что, с прошлого визита так и живете у меня под балконом?

– Не все время, иногда отлучаюсь. Но тогда рядом с вами один из моих ребят, – он отстранил Марину от мойки, с сомнением оглядел не слишком чистый фартук и подвязавшись вместо него свежим кухонным полотенцем, принялся мыть посуду.

Надо же, какая галантность! Теперь даже не поворчишь по поводу превращения вольной журналистки в домашнюю прислугу. Лишившись повода для попреков, Марина не сразу сообразила, что услышала. Потом до нее дошло:

– Вы хотите сказать, что следите за мной? Шпионите?

– Не будьте ребенком, – посуду он мыл с армейской сноровкой, – Не шпионим, а охраняем. Днем няни, которых вы вечно гоняете. Вечером – наружная охрана. Вчера это оказалось не лишним. Мою прошлую ошибку мы учли, на глаза не лезем, вас не нервируем.

– И давно? – правота Кирилла была раздражающей, но несомненной. Что бы с ними сталось, если бы вчера он не оказался под балконом?

– С самой собаки, – ответил он.

– Ладно, охраняйте, – хмуро согласилась Марина, – Только больше не прячьтесь. Пусть эти самые "ваши ребята" хоть представятся. Хочу знать их физиономии.

– Зачем?

– Если вдруг к ним присоединиться кто-нибудь новый и неожиданный.

– Чужой хвост они обязаны засечь. Но я скажу им, чтобы больше не прятались. Может, открытая охрана заставит противника держаться подальше.

Он тщательно закрутил кран, развязал полотенце, аккуратно повесил его на крючок.

– Мне бежать надо, охранять вас будет Валера – помните, заходил? Оставлю папку с материалами по вашему компаньону – изучите, вдруг что в голову придет.

– Обязательно, обязательно, – промурлыкала Марина, наскоро увязывая пакет с мусором. Надо поскорее, а то еще смоется мужик...

Но тут из коридора послышалось – "Саша, до свиданья! До вечера!" – входная дверь хлопнула. Марина с досадой шмякнула мешок обратно в мусорку. Вот зараза кагебэшная, почуял!

Марина вернулась в комнату и машинально приняв у Сашки из рук медведя и зайца, задумалась. На работу ехать поздно – заспались они после ночных событий. Что ж, даже из неприятностей надо извлекать толику удачи. Дома она спокойно разгребет скопившиеся материалы, а то ведь до сих пор еще не в курсе дел собственной компании. На работе наваливаются сиюминутные проблемы, требующие немедленных решений, а возможности вникнуть в саму суть "Worldpress" не остается. Руководит по наитию, так и не зная многих нюансов жизни концерна. При каждой ошибке приходится делать морду чайником и заявлять о "новой политике нового руководства". Счастье, что хоть в журналистском бизнесе она не новичок и серьезных промахов пока удается избежать.

Она сунула кассету с мультиками в видак и нейтрализовав Сашку, включила компьютер, погружаясь в архивы и базы данных. Буйное прошлое "Worldpress" любезно открывало свои тайны новой начальнице.

– Ну ты представляешь! Гад просто выставочный, но до чего же красиво сделано! Оказывается, это Пашка мне полгода назад заказ на рекламу запорол! – за неимением других собеседников Марина попыталась поделиться своим возмущением с Сашкой, мазнула взглядом по стенным часам... – Кошмар! Ребенок полтора часа перед телевизором! Что я себе думаю! – Марина быстренько отключила компьютер, невзирая на Сашкины протесты, вырубила телевизор и принялась лихорадочно одевать малыша.

– Перед дневным сном дети должны хоть часик погулять. – наскоро натянув сапоги и шубу, Марина заторопилась к выходу, – Мое счастье, что нас с тобой твой крестный папаша не видит, было бы мне на орехи.

Подумав о Кирилле, она тут же вспомнила об оставленной им папке. Сведения о мафиозном папаше Эдички Севастьянова заслуживали самого пристального внимания, только где на все взять время? Секунду поколебавшись, она сунула папку под мышку. Попробует просмотреть ее на улице. В конце концов, гуляя перед домом, ей совершенно не обязательно постоянно пялится на Сашку. Длинная аллея, огороженная двумя рядами деревьев и широкими газонами, место вполне безопасное. Если не считать набегающих время от времени собак-убийц. Но против них у нее, оказывается, есть охрана.

Охрана поджидала их у подъезда.

– Кирилл сказал, можно больше не прятаться, – сияющий улыбкой Валера немедленно подхватил ее под руку, – Я рад. Я просто счастлив! Вы не представляете, какая это пытка – глядеть издалека на женщину своей мечты и не сметь приблизиться! Единственной отрадой было сознание, что я оберегаю вас! – он картинно прижал руку к груди, словно собираясь вынуть сердце и преподнести его Марине в знак вечной любви.

– Оберегали вы, предположим, Сашку. Последнее время с ним гуляли няни или девчонки из "Worldpress". Разные, – уточнила Марина, – Если вы каждый раз любовались издалека именно женщиной вашей мечты, то часто же у вас мечты меняются!

– В любой я видел вас! – ничуть не смутившись, отрапортовал Валера, покрепче прижимая к себе Маринину руку.

– Особенно в толстухе из "Женщина и спорт". Не знаю, можно ли в ней меня увидеть, но зато накроить штук пять таких, как я – запросто!

– Наверное, я заметил какие-то черты душевной близости.

– Точно, у нас много общего. Тупая как пробка, глазки поросячьи и пахнет мокрыми вениками, – Марина мысленно попросила прощения у милой умницы и знатока женских видов спорта, чьей страшной трагедией была необъятная, не поддающейся никаким диетам толщина, навсегда отрезавшая ей дорогу в вожделенную художественную гимнастику. И поставила точку в затянувшемся диалоге, – К тому же, она лесбиянка.

– Вы меня совсем загнали в угол, – тяжко вздохнул Валера.

– При близком общении всегда оказывается, что умная женщина – совсем не сахар с медом, – отнимая у него руку, закончила Марина, – Валерочка, вам ведь все равно с нами таскаться, поиграйте с Сашей, а я пока документы просмотрю. Ну пожалуйста!

– Я-то рассчитывал... Думал, погуляем, поболтаем, может даже в кафе зайдем... А меня в няньки, – обиженно пробурчал Валера, направляясь к Сашке.

– Ну вы же умница, вы же настоящий мужчина, способный к самопожертвованию, – ободрила его Марина.

Странно, раньше подобные ухаживания-пикировки бодрили, возбуждали, заставляли чувствовать себя молодой и сильной. Теперь же она рада была закончить разговор и избавиться от нежданного ухажера. Она тяжко вздохнула. Вот оно, Пашкино наследство – ребенок и компания, дом-работа-дом. Из вольной хищницы она превращается в заеденную бытом клушу. Недаром утром ее куховарить потянуло. Она ощутила смутную обиду – только почему-то не на Пашку, оставившего ей в наследство мешок проблем, а на Кирилла.

Стремясь отогнать неуместное чувство, Марина привалилась плечом к ближайшему дереву и открыла папку.

После пятнадцати минут чтения она ощущала пробирающий ноги холод и... опасливое уважение. К папаше Эдички Макарова, создателю целой империи, но главное – к организации, выкормышем которой был Кирилл.

В досье было все. Тайны, которые Эдиков и, по совместительству, общегородской Папа считал надежно погребенными, секреты, которые он полагал фундаментально уничтоженными. Все, что он скрывал, что давно позабыл, что еще не знал, но скоро узнает и даже то, чего ему не узнать никогда.

Марина изумленно покачала головой. Живет вот такой бывший комсомольский работник, потом криминальный авторитет, ныне – почти честный бизнесмен. Крутит, ловчит, дает взятки, вырывает кредиты, сколачивает вокруг себя даже не команду – армию с Генштабом и разведкой. Поднимается в гору, набирает авторитет, наконец, становится полным хозяином города и окрестностей.

И все это время за ним наблюдают внимательные глаза. Каждый шаг фиксируется и складывается в кубышку – вдруг пригодится. Марина испытала даже что-то вроде жалости к ничего не подозревающему хозяину жизни. Он благоденствует, не подозревая, что есть тихие незаметные люди, держащие его судьбу в кулаке. Стоит им захотеть – и с помощью накопленной информации они сделают все, что угодно: разорят, опозорят, уничтожат. И так с любым! С каждым!

Марина почувствовала как начинает зудеть ее "журналистская железа". Внутреннему взору предстали заголовки "Мы все под колпаком спецслужб!", "Система тотального контроля жива!". Толпы покупателей, расхватывающих газеты, и тиражи, тиражи, тиражи. Она даже зажмурилась перед ослепительным видением.

Потом снова вздохнула. Как же, позволит ей господин Валуев обнародовать это досье, держи карман! А без доказательств любые ее рассуждения – очередной проходняк, тема одного номера. Мысленно поставив галочку – дать пару статей о спецслужбах – Марина вернулась к папке.

Интересно, как Кириллу удалось получить на руки закрытые материалы? Наверно, также, как он сумел прямо у нее в кухне изучить вещественные доказательства по напавшей собаке – приятели, связи, свои люди. Нет, всевластие спецслужб – для какой-нибудь Америки, не для нас. У них тайны ЦРУ святы, а у нас по дружбе тебе хоть досье на хозяина города, хоть сверхсекретный договор со злобными террористами полистать дадут. Ага, такой пассаж тоже не забыть в статью вставить!

Потому как при всей своей полноте ни на что, кроме статейки, уникальное досье не годится! Ну узнала она, какие суммы Эдиков папаша держит в заграничных банках. Ну выяснила, каких чиновников он подкупил. И даже сведения о появлении Эдички на свет от недолгой связи его папаши с хорошенькой актрисой местного театра, не имели большого значения.

Знает она теперь, что маман Эдика давным-давно перебралась в столицу и там ведет светский образ жизни на регулярно высылаемые бывшим любовником деньги. Знает о постоянных неладах между отцом и сыном, знает, что папа считает Эдичку полным, законченным идиотом. И что? Все равно неизвестно: он или не он стоит за спиной дебильного сыночка, он или не он так страстно жаждет захапать пресс-компанию, что не останавливается перед убийством ребенка.

Впрочем, кое-что из досье все же удалось извлечь. У Эдичкиного папы, при несомненной пакостности натуры и полном пренебрежении законом, нашлась одна симпатичная черта – убийств он явно не любил. Может, считал их неэстетичными, а может, чем черт не шутит, даже и совестился, но конкурентов он предпочитал подставлять, обыгрывать или сажать, но не мочить.

– Ни о чем не говорит, – пробормотала себе под нос Марина, – Привычкам иногда изменяют. Вдруг ему "Worldpress" до такого зарезу нужна, что он взял и всех перерезал. Вопреки собственным принципам. Опять таки, а если не он – кто? И как с этим кем-то справиться? Полный тупик!

Она в отчаянии ткнулась лбом в шершавую кору дерева.

– Марина, вам плохо? – озабоченный Валера склонился над ней.

– Кому нынче хорошо?

Словно в подтверждение сего банального философского тезиса Сашка оглушительно чихнул. Марина положила ему руку на лоб:

– Э, друг, ты не заболел? Что-то у тебя лоб горячий. Пошли-ка домой.

Едва раздев Сашку, она тут же сунула ему градусник под мышку.

– Тридцать семь и пять! – Марина расстроено воззрилась на термометр, – Что я никак тебе, ребенок, ладу не дам! Дома сидим – ты глаза на телевизоре портишь, гулять идем – простужаешься.

– Он вчера простудился, когда вы по лестнице спускались.

– Надо было его одеть потеплей, – с раскаянием пробормотала она.

– Тогда он был бы не простуженный, а мертвый.

– Замолчите! Утешать вы не умеете.

– Это потому что я словами утешаю, – немедленно заявил неугомонный Валера, – Вот если бы вы захотели утешиться более активно...

– Гребло! – перебил его Сашка.

Валера оскорблено возразил:

– Вовсе я не трепло.

– Гребло!! – требовательно повторил Сашка.

– Мал ты еще, чтобы судить! – взорвался Валера.

– Гребло!!! – со слезами в голосе возопил Сашка.

– Не кричи, вот твое весло, – Марина вытащила из-под кровати игрушку, – А вы, чем спорить с больным ребенком, лучше сбегайте в аптеку.

– Вы знаете, что надо давать? Может, лучше врача вызвать?

– Женщины всегда знают, чем лечить детей, – с надменной уверенностью бросила Марина, – В нас "Справочник фармацевта" генетически заложен. Сейчас составлю список.