Текст книги "Смерть и побрякушки (СИ)"

Автор книги: Аноним Волынская-Кащеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Марина тихонько хмыкнула. Алла не слишком походила на человека, с которым можно разговориться.

– Оказалось, они всю жизнь мечтали о детях. Своих завести не получилось, а из детдома взять побоялись, вдруг окажется дурная наследственность.

Марина нетерпеливо заерзала. История пожилой пары ее не слишком интересовала, разве что она связана с покушениями на Сашку.

– Я навела о них справки: люди положительные, хотя и небогатые, – не торопясь продолжала Алла, – Если бы вы платили им ежемесячно достаточную сумму...

– За что? – потеряв терпение, рявкнула Марина.

– Как за что? – искренне удивилась Алла, – Они могут взять Сашу на воспитание.

Так вот она о чем!

– Муж работает, жена домохозяйка, – продолжала Алла, – Никакой спешки: и погулять успеет, и покормить. Ей одиноко, моментально привяжется к ребенку. А вы станете брать Сашу на выходные. И за него будете спокойны, и перестанете рваться на части между ребенком и работой.

Алла еще продолжала что-то журчать, но Марина ее уже не слушала. Она прижала прохладный пластик трубки к пылающему лбу.

Как просто! Она освободится, причем прямо сейчас! Отвезет Сашку к этим людям, и наконец, закончит статью! Прекратится изматывающая гонка между домом и работой, она сможет спокойно заниматься своим делом. И вовсе не в ущерб Сашке, наоборот, ему станет лучше. Ребенок будет не только одет, накормлен, присмотрен, он получит любовь и внимание, которое она просто не успевает ему дать. Им даже не придется расставаться.

Она будет проверять, контролировать его жизнь, она никогда не допустит, чтобы его обидели. Станет появляться по выходным, дарить подарки, водить в цирк. Уверена, Сашка начнет ждать ее с нетерпением. Может, даже полюбит больше, чем ту незнакомую женщину, которая заменит ему мать. Ведь с Мариной его свяжет только радость, а в угол за плохое поведение его будет ставить та, другая. И она же возьмет его на руки, если он загрустит, даст лекарство, если простудится и смажет йодом разбитую коленку. Марине останется лишь по телефону справляться, как Саша себя чувствует.

Ее долгое, мучительное привыкание к жизни вдвоем с ребенком уйдут в прошлое, позабудется – и Сашкой, и ею самой. Она станет преуспевающей бизнес-леди: красавицей, умницей, предметом зависти и образцом для подражания. И никогда растрепанная, зареванная и неухоженная не будет ждать своего припозднившегося взрослого сына. То есть, конечно, племянника. В общем, своего мальчика.

Марина почувствовала, что ей мучительно хочется завыть. В голос, насмерть пугая сдержанную адвокатессу на другом конце провода.

Расфантазировалась, идиотка, какие коленки, какие опоздавшие с вечеринки взрослые сыновья! За Сашкей убийцы гоняются, у него не то что вечеринок, у него следующей простуды может не быть.

Неожиданно Марина светло улыбнулась. Господи, как хорошо! Ей не придется решать, не придется выбирать. Разве смеет она доверить посторонней женщине ребенка, когда его жизнь в опасности? Ну а если она не отдаст Сашку сейчас, значит, не отдаст никогда.

Она снова поднесла трубку к уху:

– Я вам очень благодарна, Алла Викторовна. Спасибо за беспокойство.

– Звучит так, словно вы решили отказаться, – голос Аллы из увещевающего стал настороженным.

– Вы удивительно проницательны, – весело ответила Марина, – Спасибо еще раз, но мы с Сашей уже худо-бедно приспособились друг к другу. Думаю, не стоит ничего менять.

– Вы хорошо подумали? – настолько предостерегающе, что уже почти угрожающе, процедила Алла, – Вы постоянно заняты, а мальчик заброшен. У вас нет опыта и нет времени. Ваши намерения позаботится о Саше делают вам честь, но как бы они не оказались губительны для вас, а главное, для ребенка.

– Не стоит беспокоиться, не пропадем. Даже если и захотим пропасть, все равно не получиться. Вокруг столько добровольных контролеров, – Марина не собиралась обижать свою собеседницу: все-таки та беспокоилась о Сашке. Но ее манера вести разговор стала Марину раздражать. Волей-неволей ее тон тоже наполнился угрозой.

– Что ж, как знаете, – оскорблено буркнула адвокатесса и повесила трубку.

Марина бессильно опустилась на диван и отчаянно зарыдала. Сашка прекратил заталкивать игрушечную жабу в распахнутую пасть резинового крокодила, поднялся и пошлепал к тетке. Остановился, заглянул в ее заплаканное лицо и задумчиво констатировал:

– Ревешь.

– Как же мне не плакать, – в стиле русских народных сказок всхлипнула Марина, – Мы с тобой теперь всегда вместе бу-у-удем! Этот семейный кошмар – на всю жизнь!

Пыхтя, Сашка вскарабкался к ней на колени. Она обняла его, прижалась щекой к золотистым волосам, тяжко вздохнула и умиротворенно затихла.

Телефон зазвонил снова. Марина обречено потянулась к трубке – какие еще потрясения ожидают сегодня?

– Найди, кто посидит с Сашкой вечером, – не поздоровавшись, скомандовал Кирилл, – Сама к восьми вечера подходи в стриптиз-клубу "Нимфа", нужный нам человек будет там.

"Нимфа", Дарьин клуб!

– Что он там делает? – удивилась Марина.

– А что люди вообще делают в стрип-клубах? – хмыкнул Кирилл и отключился.

Глава 22

Уже минут пятнадцать Марина вытаптывала фигурные узоры на слежавшемся снегу перед входом в «Нимфу». Острый холодок поселился под шубкой, расположился там солидно, основательно. Кирилла не было. Злость – была.

– Вот пусть появиться, вот только пусть явиться, – поеживаясь бормотала Марина, – Я ему... – она огляделась, отыскивая подходящий способ мщения, ее взгляд скользнул по освещенной двери клуба, шаловливая улыбка тронула губы. Она взбежала по ступенькам, приоткрыла дверь и поманила к себе охранника.

– Слушай, парень, у вас в клубе цветочница есть?

Серебряное БМВ Кирилла затормозила у входа еще через десять минут.

– Не торопится, – сквозь зубы процедила окончательно замерзшая Марина, глядя, как Кирилл спокойно выруливает на стоянку, выдвигается из-за руля, основательно проверяет все дверцы и лишь затем неспешно идет к ней.

Подошел, остановился, улыбнулся, светски подавая ей руку...

– Дорогой! – с надрывом мексиканских сериалов взвыла Марина и выхватила из-за спины букет пунцовых роз, – Я тебя так ждала, так ждала! Я надеялась! – она драматически склонила голову, трепетно выдохнула, – И вот – ты пришел!

Она всунула колючий веник ему в руки.

Кирилл одарил ее ледяным взглядом – Марина хоть и замерзла до полной нечувствительности, но все равно проняло – и величественно проронил:

– Могли войти внутрь!

"Мо-огли?" Снова на вы? Постель – не повод для знакомства? Марина попыталась скопировать его надменный взгляд – для первого раза получилось неплохо:

– В подобные заведения приличные женщины в одиночестве не ходят.

– Посидели бы в машине.

– Таковой больше не имеется, испустила дух и приказала вашему БМВ жить долго и счастливо, – она чуть не хихикнула, увидев, как Кирилл украдкой скрестил пальцы, отгоняя сглаз. Да ты оказывается суеверен!

– Будьте любезны вспомнить, я вас не развлекаться пригласил. Мы здесь по делу, – он повернулся и зашагал ко входу. Небрежно зажатые под мышкой розы помечали дорогу опавшими лепестками.

Марине жутко хотелось плюнуть, повернуться и уйти. Нет, если бы не Сашка, она бы тут же отправилась домой и пусть этот очкатый хам в одиночестве разбирается с местными теневиками. Как же, станет он разбираться, наверняка застрянет у эстрады, пялясь на голых девок! Ради ребенка она должна присмотреть за господином Валуевым.

Она последовала за Кириллом, гневно втаптывая в снег опавшие лепестки. За те деньги, что с нее содрала цветочница "Нимфы", можно скупить половину городского цветочного рынка. А розы сразу осыпались. И Кирилл даже не подумал раскаиваться. Все люди сволочи, а некоторые – сволочи поганые!

Войдя в холл, Кирилл небрежно сунул букет в руки охраннику, осыпая того каскадом падающих лепестков:

– Поставите букет на наш столик. Если от него что-нибудь останется, конечно.

Он повернулся к ней и с любезностью, настолько утонченной, что она больше походила на хамство, помог ей раздеться. Критически вздернул брови, увидев ее строгий брючный костюм.

– Не нравлюсь? – поинтересовалась Марина.

– Похоже, вы собрались на заседание правления, а не в ночной клуб.

– Как вы сами напомнили, меня не развлекаться пригласили, – парировала Марина.

Стараясь не прикасаться и даже не смотреть друг на друга, они нырнули в дымный полумрак зала.

На сцене "Нимфы" извивались целых три полуобнаженных нимфы. Марина мрачно сверлила взглядом затылок Кирилла. Аристократия местного разлива: на женщину, с которой спал, даже не глянет, а на силиконовые прелести прошмандовок, нет-нет, да и покоситься.

Вслед за официантом они подошли к столику, посреди которого уже красовалась узкая тонкая ваза – с голыми стеблями роз.

Марина прикусила губу, старясь не расплакаться. Все в ее жизни так, на первый взгляд красота, а через минуту – хоп! – остаются одни палки в колючках. Она провела пальцем вдоль стебля.

– Уколешься, – все так же не глядя, буркнул Кирилл.

– Ну и пусть, – шмыгнула носом Марина, – Все равно рук не чувствую, замерзли.

– Я, между прочим, в отставке, – куда-то в пространство сообщил Кирилл, – Официально мне людей никто не даст, а по дружбе ребята не всегда могут. Пришлось самому. Я не виноват, что объект в последний момент решил в свой офис заехать. Вдруг бы он вообще передумал в клуб идти.

– И я бы заледенела у входа. Потом бы меня молотками отбили и на задний двор свезли, чтобы посетителей не отпугивала. Позвонить не мог? У меня только машина сдохла, а мобилка в порядке, – огрызнулась она.

– Ты ее достань, – буркнул Кирилл.

– Зачем? – подозрительно прищурилась Марина, но телефон все таки вытащила. На панели светилась красная лампочка.

– Подзарядить забыла, – ахнула Марина.

– Три раза набирал, – с трагическим достоинством заявил Кирилл.

Ну вот, теперь еще получается, она во всем виновата! Подлость какая!

– Извини, – вдруг сказал Кирилл.

– За что?

– Когда женщина не права, следует просить у нее прощения, – улыбнулся он.

– Я всегда права, только иногда ошибаюсь, – буркнула Марина, – Эдиков папа хоть здесь?

Кирилл кивнул:

– В нише сидит.

Марина оглядела зал:

– Вот этот? Надо же! Вполне импозантный мужик, так и не подумаешь, что мог Эдичку породить. Интересно, сынок папуле родной или, как бы это помягче, двоюродный?

У их столика возник официант:

– Будете заказывать?

– Была бы водка горячая, а не холодная, я бы сто грамм тяпнула, – вздохнула Марина.

– Можем предложить сакэ, – оживился официант, – Горячая японская водка.

– А что-нибудь менее экзотичное?

– Глинтвейн. Красное вино, корица, гвоздика, сахар, лимон. Подается горячим.

– Тащи, – скомандовала Марина.

Официант испарился. Марина зябко потерла руки. Ничего, сейчас горячего горячительного внутрь и отойдет.

– Смотри, – насторожился Кирилл.

Подтянутый седой господин, так непохожий на своего толстого сына Эдичку, поднялся из-за столика и неторопливо направился вглубь ресторана.

– Пошли, – дернул ее Кирилл.

– Не слишком мы заметно? – поинтересовалась Марина, лавируя следом за ним между столиками. – Мафия любопытных не жалует.

– Мы за ним не следим, мы поговорить хотим, – отрезал Кирилл.

Прежде чем нырнуть за маленькую дверцу в конце зала, Марина оглянулась. Растерянный официант топтался у их столика, а на подносе курилась паром громадная глиняная кружка. Марина коротко вздохнула. Пока вернуться – остынет. Да и вернуться ли они вообще?

Аккуратный коридорчик выглядел приветливо, а вот перегораживающий его охранник – нет.

– Служебное помещение, вернитесь в зал, пожалуйста, – хмуро сообщил высокий детина.

Кирилл подобрался. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, Марина вынырнула у Кирилла из-за спины.

– Петенька, Дарья у себя?

– Здрасьте, Мар-Серг, – физиономия охранника смягчилась, но на Кирилла он все еще поглядывал настороженно, – Хозяйка занята.

– Ничего не знаю, – отрезала Марина, – У меня малый опять соплями обвесился, совет нужен.

– Доктора вызвать, – неуверенно предложил Петенька.

– Он – доктор, – Марина ткнула в Кирилла пальцем, – Хочу узнать у Дарьи, можно ли ему ребенка доверить.

Судя по выражению лица охранника, он бы не доверил так называемому "доктору" не то что ребенка, но даже морскую свинку. Но его совета не спрашивали и он посторонился, пропуская Марину к высшему авторитету.

– "В подобные заведения приличные женщины не ходят", – передразнил ее Кирилл, – Каждого охранника по имени знаете.

– Я хожу сюда днем, – с достоинством заявила Марина, – Дарья мне насчет Сашки советы дает.

– Интересно, что может посоветовать владелица стрип-клуба?

– Мать двоих детей, даже если она владелица стрип-клуба, лучший советчик, чем бездетный агент, даже если он возомнил себя заботливой бабушкой.

Коридор уперся в неприметную дверцу. Привычным жестом Марина распахнула ее, и шагнула внутрь. Сидящий за Дарьиным столом седой импозантный мужчина поднял голову и воззрился на Марину с некоторым недоумением. Затем в глазах мелькнул проблеск узнавания и он любезно поднялся ей навстречу:

– Марина Сергеевна, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – деловито кивнула она, – А вы – мой главный инвестор.

Седовласый усмехнулся:

– Никто еще меня так по хозяйски не оглядывал. Я-то думал, я самостоятельный мужчина, а оказывается – всего лишь денежное приложение к вам.

– Простите, – пролепетала Марина, покаянно опуская глаза в пол, – Мой предшественник, конечно, был тактичнее, но ведь у меня еще нет опыта, я только учусь.

– Не прибедняйтесь, – он жестом предложил им располагаться в глубоких креслах у стола, – Павел вам всегда завидовал. Когда вы стали журналистом года, он от злости газету с вашей фотографией чуть не растерзал.

– "Мы ищем одобренья не в лестном шорохе похвал, а в диких криках озлобленья" – процитировала Марина, – Удивительно, что он меня на свое место назначил.

– Павел был идеальным руководителем, во главу угла ставил не личные симпатии, а благо компании. Мне жаль Павла и вдвойне жаль вашу несчастную сестру. Примите мои соболезнования, – седовласый протокольно склонил голову. – До какого зверства могут дойти люди: убить родителей на глазах у ребенка! Ужасно.

– Все могло быть еще ужаснее, – вмешался Кирилл, – Убийцы просто не знали, что Павел перевел все права на Сашу. Иначе убили бы ребенка тоже.

– Во хамлешь! Просто без конца и краю, – Дарья решительно вдвинулась в комнату, – Охранник сказал, у тебя Сашка приболел. Я сюда мчусь со всех задних лап, передними подгребаю, а тут твой мужик в наглую тонкие намеки на толстые обстоятельства раскидывает?

– Какие намеки, что ты...

– А то я тупая, не въезжаю! – жестом хозяйки, оберегающей ценную собственность, Дарья положила руку на плечо седовласому, – Твой хочет сказать, что мой замочил компаньона своего толстожопого сыночка, чтобы захапать всю компанию себе!

– Дарья... – укоризненно прогудел Папа, а Кирилл протестующе вскинул ладони:

– Поверьте, я даже и не думал...

– Опять не думал, – невольно вздохнула Марина.

– То есть, я думал...

– И думать не моги! – налетела с другой стороны Дарья.

– Что ты на него накидываешься? – немедленно окрысилась Марина, – Заведи собственного мужика, на него и кидайся.

– Я и завела! Вот мой мужик, – Дарья кивнула в сторону Папы, – И я не позволю о нем гадости говорить!

– С каких пор мой главный инвестор – твой мужик? – подозрительно поинтересовалась Марина.

– С тех самых, как я его в мужья подгребла!

– Ну? – ахнула Марина, – И молчишь! Поздравляю! – Марина раскрыла объятия и шагнула к Дарье.

– Да чего там, – засмущалась Дарья, позволяя себя облобызать, – Давно уже, просто не афишировали.

– Вот, молодой человек, – Папа возмущенно апеллировал к Кириллу, – Я уже не человек, я нечто, принадлежащее женщине – муж, инвестор, обслуживающий персонал.

– Женщины испокон веку присваивали себе все, что их глаза видят, – философски пожал плечами Кирилл, – Солнце светит исключительно для эффектного загара, звери в лесу существуют, чтобы красивую шубку сшить, мужчины, чтобы все это преподносить в изящной упаковке.

– Ой-ой-ой, – процедила Дарья, – все вы обещаете солнце с неба достать...

– А потом лампочку вкрутить не допросишься, – закончила Марина.

– Кстати насчет вкручивания, вернемся к теме, – немедленно переключилась Дарья, – Вы нам своих жмуриков не суйте, они нашей семье совершенно посторонние.

– Дарья, позволь мне все таки говорить самому, люди пришли именно ко мне, – раздраженно буркнул седовласый и демонстративно игнорируя женскую половину общества, спросил у Кирилла, – Почему вы решили, что я связан с убийством Павла и его жены?

– После смерти мальчика ваш сын становится единственным владельцем компании, – Кирилл подался вперед, напряженно всматриваясь в лицо главного теневика города, – Мальчика дважды пытались убить.

– Эй, ты не увлекайся, – опасливо поглядывая на Папу, пробормотала Марина, – Если он ни в чем не виноват, мне с ним еще работать и работать.

Тот услышал и усмехнулся:

– А если виноват?

Марина смертельно побледнела, черты лица заострились, становясь жутковатыми, ведьминскими:

– Сашку не отдам, – глухо сказала она.

– Ты что, Марина, – вмешалась Дарья, растерянно глядя на яростную подругу, – Он и взрослых-то мочить не очень любит, а дитенка в жизни не тронет. И я бы никогда не позволила: если чужого убить можно, значит, и моего тоже?

– Каждый из нас думает о своих детях, – все также настороженно вглядываясь в хозяина города, сказал Кирилл.

– Вы правы, – кивнул тот, – Каждый. Но именно потому, что я забочусь о своих мальчиках, смерть вашего мне совершенно невыгодна.

Он поднялся, подошел к сейфу и вынул из него несколько тонких папок.

– Видите ли, молодые люди, старшенький мой, Эдик, не слишком удачный получился, – Папа укоризненно покачал головой, – Весь в мамашу – в голове одна дурь. Оставить ему мое состояние не могло быть и речи, все бы прахом пошло. Я уж думал, что созданное мной придется передать в чужие руки. Даже начал среди своих людей преемника присматривать. Спасибо Дашеньке, – он с нежностью пожал широкую Дарьину ладонь, – она сделала мне самый замечательный подарок, который только может женщина сделать мужчине – подарила наследника. Чудный мальчишка, маленький, а все понимает. Представляете, вчера чин из налоговой за подкормкой приезжал. Так пацан свои пистолетики в гостиную притащил, по порядку разложил, уселся напротив и целый вечер в налоговика – пых! пых! Надо будет к следующему месяцу ему автомат подарить. – Папа мечтательно улыбнулся. – И старший Дашин сын, который от первого брака, тоже мне нравиться.

– Какой там брак, – отмахнулась Дарья, – Проезжий мэн, случайный хрен.

– Но мальчик получился хороший. Подрастет, выучиться, пристроим его в правительство, станет брату помогать. Сами видите, мне о младших детях думать надо, готовить их к будущему, на заботу об Эдике времени не остается. Но он тоже мой сын, мне его жаль. Заставь его своим умом жить – пропадет. Управляющего к нему приставлять не хочу – какой бы честный ни был, от бесконтрольности обязательно воровать начнет. Я собираюсь права на несколько моих предприятий разделить между Эдиком и своими бывшими сотрудниками, опытными и проверенными бизнесменами, – он выложил на стол контракты, – Люди станут управлять предприятиями на совесть, ведь это их собственный бизнес, а Эдик получит долю дохода и ему ни о чем не придется задумываться. Вот и скажите мне, любезные, если я готов отдать часть своего имущества, лишь бы кто-то занимался делами моего сына, зачем мне убивать человека, который уже взял его в компаньоны. Да если бы Павел не позаботился о преемнике, я бы сейчас весь город шерстил, Эдику нового компаньона подыскивал.

– А вдруг вам именно пресс-концерн нужен? Выборы на носу, – неуверенно предположил Кирилл. Чувствовалось, что доводы Папы произвели на него впечатление.

– Молодой человек, вы всерьез предполагаете, что для поддержки моих кандидатов мне необходимо стать официальным собственником газет? Марина Сергеевна, как, поддержите на выборах мою позицию?

– На 70 процентов рекламных площадей, – браво отрапортовала Марина.

Папа нахмурился:

– А остальные 30?

– Продам вашим соперникам. На результат не повлияет, а на доходы – очень даже.

Папа удовлетворенно улыбнулся.

– Ну на кого же я променяю такую умницу! Как, молодой человек, я вас убедил?

– Мог бы, между прочим, ничего вам не объяснять, в конце концов, он в городе хозяин, – с многозначительной важностью сообщила Дарья.

– Мы высоко ценим оказанное доверие, – Кирилл благодарно наклонил голову, – Скажите, а не мог ваш сын по собственной инициативе...

– Вы слишком много себе позволяете! – Папа хлопнул ладонью по столу, – Я сделал Павла главой "Worldpress", и никто, в том числе и мой сын, не имеет права убивать назначенных мной людей.

– Но ведь кто-то же их убил, – негромко возразил Кирилл.

– Разберусь, – нехотя бросил седовласый, – Но Эдик не имеет к убийству никакого отношения.

Кирилл поднялся, подхватывая Марину, шагнул к выходу:

– Чрезвычайно вам признательны, простите, что побеспокоили.

– Да уж, шляетесь по моему кабинету, как у себя дома: то мы детей тут кормим неправильно, то вообще их режем. – кивнула Дарья, – Маринка, от него только беспокойство или удовольствие тоже бывает? Как он в постели?

Марина смущенно хихикнула, поглядела в закаменевшую физиономию Кирилла, и исподтишка показа большой палец.

– За это можно многое простить. Даже то, чего нельзя извинить, – философски заметила Дарья и одобрительно похлопала Кирилла по плечу, – Ладно, валите отсюда, у меня работа стоит. И запомните, мой муж даже непутящих детишек не обижает.

Кирилл распахнул дверь, Марина уже шагнула через порог...

– Чуть не забыл, Марина Сергеевна, – голос Папы заставил ее остановиться, – Эдик звонил мне вчера, говорил путано, я не все понял. Что там случилось с деньгами на основных счетах?

Марина медленно обернулась. Ей показалось, что добродушный папаша, умильно воркующий о своих сыночках, просто вышел из комнаты, а на его место явился Папа, хозяин города: холодный, безжалостный, беспощадный. Даже непутящих не обижает? Да такого ни послушанием, ни съеденной кашкой не разжалобишь!

– С деньгами? – на губах Марины расцвела искренняя улыбка, – Ровным счетом ничего, ложные слухи. Вы их пока не опровергайте. Если кто-то все же покушается на компанию, узнает, что денег на счетах нет, и отстанет.

– Вот как? Что ж, разумно. Только если не возражаете, я на всякий случай обревизую счета. Незаметно, в частном порядке. А пока стану их просматривать, ваш племянник поживет у меня, ему и безопаснее будет.

Марина почувствовала как пол уползает из-под ее ног. Она отчаянно вцепилась в руку Кирилла, судорожно откашлялась, подыскивая слова...

– У тебя совесть есть? – вмешалась Дарья, – Новый год через три дня, ты детям обещал, что до Рождества все время с ними будешь, а сам собираешься в банке засесть? Да и Саше надо праздник с семьей встречать!

Папа пристально посмотрел на Марину, усмехнулся так, что у нее мучительно сжалось сердце и холодный ком заворочался в желудке и, наконец, кивнул.

– Хорошо. Но после Рождества ждите, мой бухгалтер подъедет.

– Конечно, конечно, – сдавленно пробормотала Марина, – В любой момент. Всегда рады. Просто счастливы...

Крепко держа под локоть, Кирилл почти вынес ее из кабинета.

В машине она бессильно закрыла лицо руками и горько заплакала:

– Что же делать, Кирилл, что же делать?

Он обнял ее, прижал к себе, ласково погладил по волосам:

– Не плачь, маленькая, ну не плачь, все обойдется.

– Не обойдется, – почти взвыла она, в отчаянии раскачиваясь из стороны в сторону, – Дура, ох, какая дура, сама Эдичке рассказала, языком своим поганым ребенка загубила, – она с маху ударила себя кулаком по губам.

– Немедленно прекрати истерику, – гаркнул он, перехватывая ее руку, – Думаешь, у него в банке своего человека нет? И без тебя бы всплыло!

Она судорожно всхлипнула:

– Чего ты меня утешаешь, тебе упрекать положено.

– Делать мне больше нечего, – фыркнул он и повернул ключ зажигания. – Хотя, если очень хочешь, упрекну. Зачем мы с этим мафиозо контактировали, если ты с его женой лучшие подруги? Не могла с ней просто поболтать и все выяснить?

– Откуда я знала, что Дарья его жена? Она не рассказывала, а в досье ни слова.

– Как не слова, на первой странице написано – женат, жену Дарьей зовут.

– И я была обязана тут же догадаться, что его Дарья и моя Дарья – это одна и та же женщина! Между прочим, не такое уж редкое имя, не то что Симплигада Лавропупишна.

– Кто? – фыркнул Кирилл.

– У человека горе, а ты смеешься. Корректоршу нашу так зовут.

– Не может быть!

– Не веришь, кадровый листок покажу. А куда мы едем?

– К приятелю твоему, который Сашку унести пытался. Я тут пока вы беседовали, со стола у твоей Дарьи ее фотографию прихватил, хочу на всякий случай ему показать. Вдруг это она та самая женщина, что была вместе с Эдиком. По характеру подходит – командирша.

– Ты что, – возмутилась Марина, – Не вмешайся Дарья, ее муженек уже бы Сашку забрал, а нас в цемент закатал.

– Для стервы-журналистки, какой ты хочешь казаться, ты слишком доверяешь людям.

– У меня чутье.

– Так не показывать? – раздраженно поинтересовался Кирилл, тормозя у темного замызганного подъезда.

Марина неопределенно повела плечом.

– Ну-у... покажи. И пусть тебе потом будет стыдно!

– Пусть, – невозмутимо согласился Кирилл, выходя из машины.

Минут через пять он вернулся:

– Считай, что мне стыдно. Он ее никогда не видел.

– Что будем делать?

– Чемодан паковать. Самолет на Вену через три часа

Глава 23

– Как красиво! – ахнула Марина, выходя из такси.

– У них Рождество 25-го, главный праздник уже отгуляли, зато впереди Новый год, – Кирилл вынул из машины Сашку и потянулся за чемоданом. Пацан завертелся волчком, пытаясь сразу вобрать в себя краски витрин, многоцветное мельтешение огоньков, шастающих туда-сюда клоунов в цветном и Санта-Клаусов в красно-белом. Дама в пудренном парике и широком кринолине присела перед Мариной в глубоком реверансе и сунула ей в руку листочек рекламы. Марина запрокинула голову, подставляя лицо легким брызгам мельчайшего дождя и почувствовала как царящая вокруг незамутненная, детская радость вымывает из души груз забот и огорчений.

– Драгоценности заберем как можно скорее, – не обращая внимания на праздничную круговерть озабоченно проговорил Кирилл, – Я сейчас уйду: нужно восстановить связи со здешними ребятами...

Интересно, есть ли в мире место, где бы у него не было очередных "ребят"?

– ...пусть выяснят все что можно про этого ювелира. Если опасности нет, завтра же наведаемся к нему. Я пошел, а вы в гостиницу...

– Нет! – вскричала Марина, усилием воли отрывая взгляд от панорамы старинных домов, фасады которых неуловимо напоминали добродушных дедушек, на радость внучкам нарядившихся Санта-Клаусами.

– Почему нет?

– Как ты не понимаешь, – она подняла на него сияющие глаза, – Здесь праздник! Все Нового года ждут, как я только в детстве ждала! Здесь спокойно, никто не достанет – ни любимые подчиненные, ни наемные киллеры. Словно этот город мне под елку положили! Ты иди куда хочешь, занимайся чем хочешь, а мы с Сашкой туда, – и она ткнула пальцем в сверкающую громаду универмага напротив, – Я подарки покупать хочу, я два года по праздникам ничего кроме протокольных эмейлов не отправляла и не получала! Мне осеннее пальто нужно, старое сумасшедший песик понадкусывал.

– Ребенок должен отдыхать.

– Прекрати нудить! Белый день на дворе, самое время гулять и веселиться.

– Большое веселье, за тобой по магазинам шататься!

Марина сунула ему под нос рекламу:

– Ты же у меня спецагент, должен английский понимать. Видишь, написано: присмотр и развлечение для детей, Рождественская елка.

– Спецагенты – это в американском кино, – буркнул Кирилл, – Ладно, идите. Но больше никуда, ровно через два часа жду вас у входа.

Он нырнул обратно в такси и укатил, а Марина взяла Сашку за руку и пошла через площадь к зазывно мерцающим витринам. Еще месяц назад она и посмотреть бы в сторону такого магазина не осмелилась. Двери на фотоэлементах плавно разъехались перед ней и она шагнула в громадный холл, посреди которого шумел фонтан. Мягко гудящие эскалаторы манили наверх, звали узнать, каково это – впервые в жизни быть богатой женщиной.

Когда Кирилл торопливо вошел в громадный холл, усталая Марина сидела на парапете фонтана. У ее ног возился совершенно счастливый Сашка.

Кирилл пригляделся к горке разноцветных пакетиков и хмыкнул:

– Ну и где? Я-то думал, здесь туфли батареями выстроились, косметикой можно полк солдат выкрасить... Женский полк.

– Мы старались. – покаянно пробубнила Марина, – Сперва в игрушечный отдел зашли...

– Заметно, – кивнул Кирилл, наблюдая как Сашка старательно пытается сцепить хвостами двух здоровенных плюшевых динозавров.

– Потом в детские шмотки отправились. Он же из всего вырос! – всплеснула руками Марина, – Брюки новые нужны, ботинки на весну тоже, курточка мала, пуховика, что на нем, только на этот сезон и хватит... А в наших магазинах никогда не знаешь, платишь дикие деньги за действительно фирменную вещь или за Китай с фирменной бирочкой.

– Так два часа и минуло, – улыбнулся Кирилл, оглядывая плотно набитые детскими вещичками пакеты.

– Мы еще в развлекательный центр зашли. Елка там – закачаешься! Я такую громадину в детстве по телевизору видела, когда кремлевскую елку показывали. А пирожные – язык проглотишь!

Услышав заветное слово, Сашка вскинул голову.

– Хватит на сегодня, – прикрикнула на него Марина, – Столько сладкого есть нельзя, попа слипнется.

Кирилл присел рядом с ней на парапет:

– Время есть, с ребятами я встретился, ювелир надежный, прекрасная репутация, завтра с утра к нему поедем, все вроде благополучно. Давай вернемся и я тебе к Новому году пальто подарю. Вот такое тебе нравиться? – Кирилл кивнул в сторону вошедшей в магазин высокой изящной австрийки в красивом и явно дорогом коротеньком пальто.

Пальто было прекрасно, а сама дама – еще лучше. В безукоризненных завитках ее длинных каштановых волос была та строгость и завершенность, которая достигается только усилиями хорошего парикмахера. Умело и неброско подкрашенное лицо, под пальтишком – деловой костюм в тон, единственное искристое кольцо на безымянном пальце – элегантная дорогая простота. И никой спешки. Эта женщина твердо знала – мир ее подождет. Неторопливое движение, которым она освободила руки от перчаток, неспешный взгляд, которым обвела холл – все излучало достоинство и покой.

– Хоть три пальто напяль, такой мне никогда не стать, – вздохнула Марина.

Кирилл пожал плечами:

– Думаю, ты даже богаче.