Текст книги "Лиловый(СИ)"

Автор книги: Аноним Ганнибал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 43 страниц)

В итоге стычка даже оказалась на руку кеттерлианцам: последний аристократ, лежавший навзничь со сломанной ногой, был безжалостно пристрелен Веньером. Лошади между тем были пойманы, их оказалось даже на одну больше, чем нужно было.

Разговаривать было некогда; они вскочили верхом и почти сразу пустили животных быстрой рысью. Город остался позади. Леарза шел первым, будто опять знал, куда направляется; кое-как догнав его, капитан Касвелин окликнул его:

– Ты уверен, что нам именно туда?

– Нам туда, – отозвался руосец. – Четыре шаттла, выпущенных станцией, были сбиты Традонико и его космонавтами. Пятый избежал их внимания и теперь медленно тонет в болоте к востоку отсюда.

– Откуда ты знаешь? – крикнул Теодато.

Леарза не ответил, только криво усмехнулся.

***

Стемнело.

Сперва им казалось, что впереди небо заволакивает мраком, но потом, приглядевшись, Финн Богарт различил кромку леса. Они приближались к этому лесу так быстро, как могли, но все равно лошадям требовался отдых, и периодически Леарза пускал их шагом. Люди страшно устали, никто из них давно не ел и не пил. В притороченной к седлу сумке Леарза отыскал фляжку и на ходу бросил ее Таггарту; тот и вправду был по-прежнему бледен и с трудом держался верхом, а ехавшие позади него Квинн и Малрудан встревоженно переглядывались.

Путники молчали; лес медленно, но верно становился ближе. Вот уже можно стало различить отдельные верхушки деревьев в сумраке, даже повеяло запахом хвои.

Ехавший последним старик Веньер с самого начала время от времени бросал взгляды назад; Теодато обращал на это внимание, но он знал, что Веньер всегда был осторожным, и в первые часы ни о чем его не спрашивал. Но вот Веньер стал оглядываться все чаще, а потом вовсе негромко спросил:

– Слышите?

Леарза не остановился, не обернулся; лошади продолжали идти быстрым шагом, и Теодато ничего не услышал, кроме глухих ударов копыт о жесткую землю, но вот до него донесся еле заметный, далекий звук.

– Погоня, – сказал Касвелин. – Ничего удивительного, мы оставили за собой вполне определенные следы.

– У них собаки, – с беспокойством в голосе добавил старый охотник. – Долго еще нам ехать, юноша?

– Они настигнут нас быстрее, – ровно отозвался Леарза. Беглецы обескураженно замолчали, переглядываясь.

– У тебя, значит, есть какой-то план, как нам избавиться от них? – тогда осторожно спросил профессор Квинн.

– Нет, – сказал Леарза.

Они невольно ускорились, заставив лошадей перейти на рысь.

– На границе леса течет ручей, – глухо заметил Веньер. – Напоим животных там.

– Господин Веньер, ручей может как-то сбить их со следа?

– Вряд ли, слишком мелок.

– Возможно ли на самом деле уйти от них? – хмуро произнес Гавин; его лицо оставалось ровным, но голос еле заметно дрожал. – Если Наследник знает каждый наш шаг!..

– Но люди, которых он выслал в погоню, не знают, – резко отозвался Теодато. Остальные молчали; на угловатом лице Дандоло мелькнула какая-то мрачная мысль.

Сухая, выжженная солнцем земля летела под копытами лошадей. Лай собак становился слышнее. Животные преследователей, очевидно, были свежи, их было гораздо больше, собаки уверенно вели их по следу. Лес немного замедлит их ход, но замедлит и беглецов, и к тому же, вряд ли предоставит хоть какую-нибудь защиту. Они добрались до ручья, о котором говорил старик, и это действительно была тонкая струйка, так что пришлось поить коней по очереди. Люди стояли вокруг, тяжело дыша. Таггарт бессильно прислонился к стволу древней сосны, запрокинул голову. Касвелин и Квинн обменивались взглядами. Леарза сложил руки на груди и был совершенно неподвижен, будто вслушивался. Вслушиваться не было нужды: теперь собак можно было услышать, не напрягаясь.

– Господин Веньер, – тихо сказал Теодато. – Много их, по-вашему?

Старый охотник, припавший ухом к земле, медленно поднялся. Лицо его было хмуро.

– Большой отряд, – отозвался он. – Человек пятьдесят-шестьдесят. И собаки. Судя по голосам, табатенские борзые; злее их нет.

Кеттерлианцы по-прежнему молчали; было что-то обреченное в этом молчании.

– Для чего они так нужны ему? – рассерженно спросил Тео. – Для чего охотиться за ними так, будто они – сосредоточие мирового зла?

– Они – символ, юноша, – буркнул Веньер. – Живое доказательство того, что инопланетяне существуют. Этих людей им необходимо распять и повесить на главной площади Тонгвы, чтобы каждый мог прийти и посмотреть, и убедиться, что мы сильнее, что мы правы.

Теодато сжал кулаки. Тем временем Богарт закончил поить последнюю лошадь.

– Поезжайте, – сказал Тео. – Скорее. Леарза, ты же знаешь дорогу? Веди их.

– Что ты задумал? – спросил профессор; Леарза молчал и только посмотрел на Дандоло. Тот тряхнул головой.

– Мы останемся здесь. Так, господин Веньер? Каков шанс, что собаки пойдут по нашему следу?

– Табатенские борзые отлично чуют кровь, – ровно отозвался старик. – Они предпочтут кровавый след, Тео.

– Хорошо. – Теодато принялся копаться в седельной сумке; отыскав то, что хотел, – охотничий длинный нож, – он решительно полоснул себя по предплечью, так что выступила кровь. – Уходите, чего ждете!

– Вы подвергаете себя огромной опасности, – вмешался профессор Квинн. – Вдвоем вы никогда не выстоите против отряда, и!..

– Это неважно! – перебил его Теодато. – Главное – время. Мы дадим вам время! Уходите. Сейчас!

Люди зашевелились, заржали лошади. Собачий лай был все ближе. Кровь медленно капала с пальцев Теодато, уздечка из-за этого скользила, но он лишь крепче сжал конские бока ногами. Старик безмолвно пустил собственное животное рысью, которая быстро перешла в галоп. Теодато не оглядывался. Черная равнина была по левую его сторону, лес угрожающе молчал по правую. Лошади были напуганы: чуяли близость погони, не было особой нужды еще понукать их.

"Жаль только, – подумалось Теодато, – я и вправду никогда не увижу их родной планеты".

***

Их оставалось шестеро; сперва они ехали верхом, но лес очень быстро стал настолько непроходимым, что пришлось спешиться. Люди молча покорно шли вперед, не задавая вопросов, они смирились с любым будущим, которое могло ожидать их. Возможно, потерявшие всадников лошади еще подарят им немножко времени: предоставленные самим себе животные разбрелись во все стороны.

Леарза продолжал шагать. Профессор Квинн, неуклюже переваливаясь, сумел догнать его и сколько-то шел рядом; не глядя на молодого китаба, он спросил:

– Ты знал об их решении?

– Знал, – глухо отозвался тот.

– Ты мог бы сразу сказать им, что надо делать.

– Да, но это было их решение, профессор. Я не хотел влиять на них.

– ...Они выживут?

Леарза помолчал.

– Кто знает. Никто не всемогущ, профессор.

Лай собак перестал приближаться, потом сместился куда-то вбок и вовсе начал стихать. Особенного облегчения беглецам это не принесло. Дорога становилась все более трудной, хуже всех приходилось не привыкшим к таким условиям профессору и Малрудану; Финну приходилось поддерживать то одного, то другого. Ноги увязали в грязи, колючие ветви цеплялись за одежду.

– Еще немного, – тихо сказал Леарза.

Тем временем уже далеко к северу от них продолжали мчаться бешеным галопом две лошади. Они тоже понемногу углубились в лес, скользили между вековыми дубами, перескакивали через гигантские корни. Это не могло продолжаться вечно; Теодато хорошо понимал, что всему приходит конец.

Конец пришел раньше, чем он надеялся: задыхавшаяся лошадь Веньера неудачно споткнулась о корягу и с диким ржаньем опрокинулась, старик едва успел соскочить. Теодато резко остановил своего жеребца и спешился, подбежал к нему.

– Вы в порядке?

– Да... – прохрипел Веньер, оттолкнул его: бешено кричавшая лошадь извивалась в опасной близости от них. – Проклятье, эта тварь сломала себе ногу...

– Идемте скорее, – Теодато дернул старика за локоть. – Придется вдвоем на одной, далеко она нас не унесет...

– Не нужно, Тео. Видать, такова моя судьба.

– ...О чем вы?

– Я останусь тут, – улыбнулся Веньер, вытаскивая из-под полы куртки заветную кобру. – Задержу их еще немного. Ты отправляйся дальше: к северу отсюда начинается болото. Бросишь коня, сам будь осторожен. В болоте у тебя есть шансы оторваться от них, наверняка эти простофили понятия не имеют, куда лезут.

– Но господин Веньер... – растерялся Теодато. – Вы же... я понимаю, я готов пожертвовать собой!.. Но вы? Ведь вы же?..

– Да, твоя любовь к их машинам мне непонятна, – хрипло рассмеялся старый охотник. – Но знаешь, я всегда считал, что Фальер ошибается. Он много говорил на собраниях, еще когда молодой Алехандро был жив, убеждал нас в том, что человечество – главное сокровище вселенной, что мы должны гордиться собой. Но я прожил много лет, Тео, и все это время предпочитал проводить с природой, а не с человеком. Я вот что скажу тебе, – они неправы. Если человек – царь вселенной, то какой же из него глупый царь!.. нет, и еще раз нет. Давай, поезжай скорее. Надолго мне все равно не задержать их. Если небо будет благосклонно к тебе, Тео, авось ты и увидишь их машины, отправишься к звездам.

Теодато замешкался. Лошадь, сломавшая ногу, по-прежнему хрипела, лежа в грязи; проглянула луна, ясно осветив прогалину. Собачий лай не утихал.

– Иди же! – повторил Веньер и отвернулся, изучая взглядом устройство кобры.

Тогда Тео набрался решимости, вручил собственную кобру Веньеру и вскочил обратно в седло. Не оглядываясь, он поскакал прочь, еще глубже в лес; воздух становился тяжелым, спертым, пахло гнилыми листьями. Лунный свет облегчал ему дорогу, жеребец уверенно перепрыгивал через коряги и корни, продирался через заросли. Острые ветви рассекли Теодато щеку, порвали рукав рубашки; кровь капала на взмыленную шею лошади и мешалась с потом. Копыта жеребца все глубже погружались в перегной, разбрасывали во все стороны комья грязи. Сколько он так мчался, Теодато не знал. Луна несколько раз скрывалась за тучами, но ненадолго и быстро вновь проявлялась на небе.

Вдалеке позади раздались выстрелы. Он стиснул зубы и еще ударил лошадь в бока каблуками сапог. Один... другой... третий... какая-то собака неистово, страшно завизжала... еще четыре, пять подряд.

"Прощайте, господин Веньер".

Страха у него не осталось. Клочья пены летели в сумраке, перепуганный насмерть жеребец скакал вперед рваным галопом, ничего уже не видя перед собой. Теодато остался один; он знал, был уверен, что погибнет. Он не думал о собственной смерти в эти моменты, только истово надеялся, что руосец успеет, что его гибель окажется не напрасной.

В это время шестеро оставшихся людей продолжали пробираться по болоту, ноги их опасно вязли, несколько раз Финну приходилось вытаскивать застрявшего толстяка профессора, а Касвелин уже практически тащил на себе Таггарта, почти потерявшего сознание.

Надежда таяла, несмотря на ровное, спокойное лицо ведшего их китаба.

Но вот, в очередной раз подняв голову, Финн приметил какой-то тусклый блеск впереди.

– Шаттл! – крикнул он, сорвался в неловкий бег, в несколько больших прыжков настиг замеченную цель.

Это действительно был шаттл, его длинное металлическое тело больше чем наполовину ушло в грязь, но люк находился в верхней, более легкой части; маленький корабль находился в спящем режиме и, когда датчики его ощутили живое тепло поблизости, включился. Неясно вспыхнули огни, крышка люка автоматически поднялась.

– Спасены, – сипло пробормотал Гавин.

– Даже не верится, – согласился с ним профессор.

– Подождите, – буркнул капитан Касвелин, – еще неизвестно, удастся ли нам миновать орбиту. Наверняка они поджидают нас.

– Нет, теперь все их внимание сосредоточено на поверхности планеты, – ровно возразил Леарза, стоявший чуть поодаль. Кеттерлианцы столпились возле приветливо открытого люка, он отошел назад, почти слившись с тенями деревьев. – Они не знают, что был пятый корабль.

– Скорее, у нас мало времени. Шаттл быстро тонет, еще немного, и мощности двигателя не хватит, чтобы вытащить его.

Малрудан первым забрался внутрь; следом за ним Касвелин затащил Таггарта. Профессор Квинн оглянулся на Леарзу.

– Будем считать, что я искупил свою вину, – холодно сказал тот. – Четыре жизни на моих руках. Еще пять я спас. Если следовать вашей же логике, я больше ничего вам не должен.

– ...Ты о чем это? – насторожился Финн.

– Вам больше ничто не угрожает, – пояснил Леарза; его лицо оставалось бледным пятном в темноте. – Теперь положение равное. Миллиарды ваших людей, ваши технологии против одной-единственной планеты. Пока еще я не враг вам, но как только ваш корабль оторвется от поверхности, остерегайтесь меня.

– Ты!..

– Ты и сам прекрасно знаешь, Финн, что я не такой, как вы. Мне нет места среди вас. Уходите.

Пухлая рука профессора мягко повлекла Богарта вперед.

– Пойдем, Финн, – сказал он. – Леарза принял решение.

– Я был лучшего о тебе мнения, руосец, – сплюнул разведчик, пропустил в раскрытый люк профессора и нырнул туда последним.

Леарза остался стоять; он наблюдал за тем, как люк закрылся. Сначала ничего не происходило. Потом что-то пришло в движение внизу, под ногами: трясина заколебалась, раздалось шипенье, затем свист, наконец шаттл вылетел из своего гнезда, будто пробка, во все стороны разлетелась грязь; очень быстро развив огромную скорость, серебристый корабль устремился вертикально вверх и в считанные мгновения превратился в крупную удаляющуюся звезду.

Теодато Дандоло следил за этой звездой, привалившись спиной к какой-то коряге; он весь был в грязи, в крови, руки его судорожно сжимали заряженное ружье. Теодато загнал лошадь и был вынужден бросить несчастное животное посреди леса, еще какое-то время шел вперед, упрямо, не останавливаясь. Псы выли совсем близко. Кажется, они потеряли его след: уже начиналась топь, и он брел сюда, к этому безопасному островку, утопая по колено, а иногда и проваливаясь по пояс. Но сил идти дальше у него не было, и он знал, что сейчас люди, знающие о том, что он где-то здесь, попросту окружат его, их много – он один, они отыщут его и без собак, и тогда...

Он запрокинул голову и смотрел в черное небо, и видел, как взмыла ослепительная звезда. Он знал, что это значило, и слабо улыбнулся. Им удалось: они спаслись.

Он только не знал еще, что эти минуты спасли его самого. Верховые тоже прекрасно видели улетающий корабль инопланетян, и их лидер грязно ругался в эти мгновения, поняв, что главную добычу они упустили; шедший с ними телепат связался со своим коллегой во дворце Тонгвы и передал новости. Ответ пришел почти сразу.

– Возвращаемся! – крикнул командир. – Чтоб их собаки съели!

– Капитан, кто-то из них еще здесь, – возразили ему.

– Оставить, черт с ним!

И они повернули лошадей; псы еще выли, чуя кровь, но тоже вынуждены были следовать за хозяевами.

***

Космическая станция, огромная и круглая, медленно плыла в безвоздушном пространстве, поворачиваясь к солнцу то одним, то другим боком. Это было удивительно мирное зрелище, и казалось, что здесь словно другая вселенная, в которой не может быть никакой опасности, и никакая беда не настигнет их.

Айнсли Квинн понимал, что это далеко не так.

Их ждали; шаттл пристыковался к одному из шлюзов станции, и пятеро смертельно уставших людей ввалились в белый холл, в котором их встречали их сородичи. Капитан Синдрилл, увидев их, всплеснул руками.

– Несите его в медицинское крыло, быстро!

К счастью, они подозревали, что им пригодятся носилки, и потому потерявшего сознание Таггарта в тот же момент положили на них и унесли; один из оставшихся врачей бегло осмотрел остальных спасшихся, но, кроме страшной усталости, ничего не нашел.

– Остальные? – коротко спросил капитан Синдрилл, обведя их взглядом.

– Морвейн погиб, – ответил ему профессор. – Руосец предпочел остаться.

– Сделал свой выбор?

– Да.

Они замолчали. Финн хмурился; капитан Касвелин устало растирал виски.

– Как обстоят дела на станции? – спросил он.

– Не лучшим образом, но мы справляемся. Аппаратура поминутно выходит из строя. К счастью, у станции большой запас прочности. Хуже другое: из-за неполадок уже вторые сутки не можем установить связь с Кэрнаном.

Профессор Квинн вздохнул.

– Пойдемте, – предложил он. Люди снялись с места. Никому из них еще толком не верилось, что они выжили, спаслись; всех терзало беспокойство. Гавину было остро жаль молодого Дандоло, который, он был уверен, уже лежит бездыханным где-то в глухом лесу. В сердцах Малрудан подумал: "лучше бы Беленос вытащил Теодато, а Леарзу тогда оставил на Руосе".

Они приводили себя в порядок, ели, отдыхали; но облегчения никто из них не чувствовал. Капитан Касвелин всерьез тревожился за состояние станции. В разговоре с Синдриллом он предположил, что необходимо сниматься с орбиты и возвращаться на Кэрнан, не дожидаясь, пока откажет вся аппаратура.

Профессор Квинн явился к ним в холл и молча устроился в одном из кресел; в холле продолжали напряженно работать люди, связисты пытались пробиться на Кэрнан, капитаны негромко разговаривали между собою, решая, что им предпринять.

– Наверняка Лекс тоже отдаст такой приказ, – сказал Синдрилл. – Экспедицию смело можно считать провалившейся. Лучшее, что мы можем сделать, по моему мнению, – это оставить их в покое и истово надеяться, что без звездных карт они не отыщут нашу систему.

– Это нас не спасет, – вдруг возразил профессор. Они переглянулись; вспомнили его прошлые слова. Беспокойство еще хуже прежнего охватило их.

– Есть сигнал! – крикнул кто-то из связистов, и люди засуетились, забегали по холлу; вокруг поймавшего сигнал человека столпилась небольшая группа. – Прерывается, зараза... вот... вот!

– Контакт установлен!

– Включите громкую связь!

В динамиках раздался треск, потом щелчки. Наконец с замиранием сердца собравшиеся услышали знакомый каждому из них электронный голос.

– Ожидание информации.

– Передаю, – в волнении отозвался один из инженеров: подробные отчеты уже давно были готовы у них.

– Принято, – погодя отозвался Лекс. Воцарилось недолгое молчание: Лекс обрабатывал полученные данные. – Рекомендовано оставаться на орбите. Предпринять все возможные меры безопасности. Нести дежурства. Наблюдать за происходящим на планете издалека. Рекомендовано покинуть пост только в том случае, если станет невозможно долее находиться в системе Сеннаар.

– Лекс?.. – удивился капитан Синдрилл. – Каковы причины такого решения?

– Ситуация оценивается как чрезвычайно опасная, – ответил голос. – Может понадобиться полное уничтожение населения планеты. В таком случае будет отправлен десант. События развиваются беспрецедентным образом. На Кэрнане вспышка странной болезни. Граждане теряют память, несколько человек находится при смерти. Причиной являются необъяснимые сбои в работе биокарт. Идет госпитализация. Зарегистрированы подобные случаи на Эйреане, с других колоний данных пока не поступало. Представляется очевидным, что эпидемия напрямую связана с событиями на Анвине.

В холле наступила тяжелая тишина.

– Все, как я и боялся, – потом тихо произнес профессор Квинн. – На что ты рассчитываешь, Лекс?

– Общество на планете находится в нестабильном состоянии, – прозвучал ответ. – Есть значительные шансы важных изменений. Мы должны наблюдать за этими людьми, чтобы, возможно, оказать им помощь.

***

В холлах первого этажа теперь всегда было много людей; некоторые телепаты были даже вовсе отозваны из других городов и теперь несли дежурство здесь, тут же в одной из гостиных Тегаллиано собирал новоявленных разрушителей, объясняя им, в чем заключается смысл их теперешней жизни, время от времени сюда являлись и обычные гонцы, приносившие известия.

Марино Фальер только что спустился сюда со второго этажа и выслушал доклад дежурного телепата; за окнами царила глубокая ночь, и ясно светила луна. Услышанные новости стали неожиданностью для Наследника, а это само по себе уже было дурно; он остановился, сложив руки на груди, и хмурился в сторону, размышляя. Он был уверен, что шансы минимальные: он лишил их всей возможной помощи, приказал снять с дежурства предателя, велел стражам на улицах время от времени обсуждать сбитые корабли инопланетян: он знал, что сбиты были только четыре корабля, а пятый уцелел, но откуда могли узнать это они? Хотя им удалось бежать из особняка Дандоло, даже серьезно ранить Мераза (Мераз теперь лежал в комнате наверху с перебинтованной головой), но все их вещи сгорели в огне, как и мертвое тело одного из них.

Шансы у них оставались поистине фантастические: они должны были покинуть дом Веньера в совершенно определенный момент, миновать несколько линий оцепления, пробраться через кварталы закованных, в которых теперь было больше людей, чем муравьев в муравейнике. Ладно! Допустим, чудеса иногда случаются, и все это им удалось, но все равно Наследник вовремя узнал об их побеге и выслал погоню. Погони им было не миновать: единственный уцелевший шаттл был слишком далеко, и они просто не могли знать о его точном местонахождении. Даже если бы и знали, они не в состоянии были успеть!..

Но вот телепат, сопровождавший отряд погони, связался с центром и передал о том, что ракета взлетела. Собаки оказались сбиты со следа, старик Веньер погиб, в одиночку, как безумный, выйдя на пятьдесят вооруженных бойцов. Действительно, один Веньер и мог увести табатенских борзых, но насколько мизерным был шанс того, что он примет такое решение, наверняка зная, что умрет!..

На какой-то миг Марино Фальер почувствовал липкие пальцы страха у себя на загривке. Неужели эти люди открыли ему все же меньше, чем он полагал? Неужели какие-то из их машин способны на такое точное просчитывание грядущего, наравне с его собственным талантом?..

– Господин Фальер, – осторожно обратился к нему Тегаллиано, которому уже тоже, очевидно, сообщили последние новости. – Каков план дальнейших действий?

– То, что мы не сумели захватить хотя бы одного живого инопланетянина, – пробормотал тот, принялся тереть себе виски, – заметно ослабляет наши позиции... людям нужен живой враг, чтобы ненавидеть его. Традонико! Что докладывают патрули?

– Станция по-прежнему на месте, они не скрываются, – почти сразу отозвался Традонико, сидевший тут же возле одного из телепатов. – Но при попытке приблизиться погиб один из наших кораблей: кажется, их окружает силовое поле.

– Ясно. Необходимо сконцентрироваться для начала на станции, – сказал Фальер. – Тегаллиано, вы продолжаете проводить опыты? Насколько далеко действует способность разрушителей?

– У большинства она работает только в том случае, если цель в пределах видимости, – сообщил Тегаллиано, заложил руки за спину и чуть склонился вперед. – Мераз и Аллалгар показывают чуть более значительные результаты, чем остальные.

– У нас есть какое-то время... занимайтесь с ними, и как можно активнее. Я думаю, наш следующий шаг – атака на космическую станцию, но для этого нам обязательно нужны разрушители и их таланты. Если возможно будет подобраться к ним на такое расстояние, какого хватит для разрушителя, они будут побеждены.

Люди вокруг него закивали; Фальер, чувствуя, что ему просто необходимо вновь заглянуть в грядущее, оценить масштабы произошедших непредвиденных изменений, молча покинул холл. Он поднимался по богатой лестнице, а в голове у него бесконечно вертелись одни и те же мысли. Война будет непростой; если инопланетяне не солгали, тем хуже для них: он со своей стороны предпримет все возможное для того, чтобы направить все дурные чувства и желания своих подданных на эту проклятую расу людей-предателей, чтобы разрушить их машины, всю их цивилизацию. Такие, как они, не должны существовать; они опасны. Если даже теперь среди анвинитов появились те, кто сочувствует инопланетянам и их бездушному образу существования...

По старой привычке он направился в библиотеку. Здесь никого не было, и в помещении царил ночной мрак; Фальер подошел к длинному деревянному столу, где стоял серебряный канделябр с тремя свечами, и зажег их одну за другой.

На какое-то мгновение сердце у него так и ухнуло: точно напротив него, сливаясь с темнотой между тяжелыми гардинами, стоял другой человек.

Фальер чуть ли не впервые за долгие годы настолько растерялся, что не знал, что сказать или сделать, и остался стоять с поднятой рукой. Кажется, выражение его лица выдало его; чужак шагнул вперед, и золотой трепещущий свет охватил его лицо.

– Никак вы не ожидали встретить меня здесь, – негромко сказал он. Он одет был, как обычный страж порядка, в кожаный жилет, на поясе у него висел меч; трехдневная щетина, грозящая обратиться в бороду, старила его, и глаза его были странно темными.

– Не ожидал, – медленно согласился Фальер; в голове его лихорадочно метались мысли. Что задумал этот руосец? Он уверен был, что руосец скрылся с остальными инопланетянами, в конце концов, он бежал из дворца вместе с ними. – Я полагал, вы уже на станции, Леарза.

– Да, надо думать, вам уже обо всем доложили, – хмыкнул тот. – Инопланетяне действительно сбежали. Удивительное дело, правда? Шансы удачного побега стремились к нулю. Не мучайте себя догадками, Фальер: я помог им.

– Вот как, – без выражения произнес Наследник.

– Ведь вы же видите будущее? Знаете, что ждет нас там. Ну?.. Вы не одиноки. Я даже думаю, талант вроде нашего должен быть одним из самых часто открывающихся у потомков катариан; ведь сколько существуют люди, столько они и мечтают знать, что им предстоит.

Фальер молчал, не сводя взгляда с него.

– Я обязан был этим людям своей жизнью, – продолжал Леарза. – И я расплатился с ними; честь не позволила мне поступить иначе. Но теперь я им больше ничего не должен. Они спасли одного меня, я вытащил пятерых. Даже слишком щедро с моей стороны, быть может!

Понимание пришло к нему в один момент; это было логично и настолько просто, что он не сразу поверил в это.

– Отныне я их враг, – спокойно сказал руосец.

– Это... даже слишком хорошо, – осторожно ответил Фальер. – Где гарантии, что я могу доверять вам?

Леарза рассмеялся.

– Вам нужны гарантии? Вы же и сами знаете, что ждет нас в будущем.

Руосец был в чем-то прав; не было смысла не доверять ему. Даже если он и обманывает, – что проще, убить его одним метким выстрелом, Фальер как никто другой знал, что дар предвидения не обеспечивает бессмертной жизни, и...

Но сознаваться чужаку в том, что он видит грядущее не постоянно, ему отчего-то совсем не хотелось.

– Хорошо, – сказал он. – Что-то в этом есть. Оставайтесь здесь, Леарза. Нам предстоит еще многое сделать.

Про себя он подумал о том, что теперь, как никогда, ему необходимо заглянуть внутрь себя, разобраться в серебристой паутине чужих решений и определить, какое место занимает в этой паутине нежданный союзник.

20,00 пк

Холод понемногу становился непереносимым; все осложнялось тем, что он насквозь промок. Усталость сковывала его, однако и оставаться на месте было нельзя. Теодато через силу поднялся на ноги, тяжело опираясь о поросшую мхом корягу.

Голоса вдалеке стихали, удаляясь. Он не уверен был, не вернутся ли они; пока это было все, что беспокоило его по-настоящему. Луна тускло светила над головой, освещая ему путь, и казалось, что перед ним покрытая грязью, но ровная поверхность, однако Теодато уже знал, что верить этой картине не стоит, и потому, обломав достаточно длинную ветку, принялся осторожно проверять ею дорогу впереди себя.

Пожалуй, все-таки если б не деревья, росшие повсюду, рано или поздно он утонул бы: несколько раз он глубоко проваливался и чувствовал, как трясина засасывает его, но всегда успевал выбраться, хватаясь за корни и ветви. Сколько времени прошло, он не знал. Луна понемногу начала опускаться на запад. Теодато сперва еще стерегся и стремился как можно меньше шуметь, но уже довольно давно он не слышал никаких звуков, кроме шорохов лесных обитателей и собственного громкого дыхания, так что стеречься перестал, ругался себе под нос, шлепал по грязи, неоднократно спотыкался и падал. В блужданиях по болоту он потерял один сапог и не смог отыскать; ощущение было не из приятных, но что вообще теперь имело значение?..

Так, ни о чем не думая, кроме того, как бы не утонуть здесь, он шел и шел вперед. Постепенно сухие места стали попадаться ему чаще, деревья поредели. Если не считать отвратительного запаха, жизнь определенно становилась лучше. Темнота перестала быть столь непроницаемой, хотя луна окончательно спряталась в тучах, собиравшихся вдоль западной линии горизонта. В какой-то момент, в очередной раз только выбравшись из неглубокого черного озерца, Теодато поднял голову и даже остановился: глаза его различили смутные очертания человеческого жилища. Это не могла быть Тонгва: слишком далеко, и он предположил, что это какой-то монастырь.

Виденное утроило его усилия; хотя ноги сводило судорогой от холода, а руки его все были исцарапаны и кровоточили, Теодато ускорил шаг. Под ногами у него наконец оказалась твердая земля, лес закончился, уступая место широкой равнине, каких много вокруг Тонгвы. Здание становилось все ближе. Теодато немного обеспокоился: что, если обитающие там люди уже слышали про случившееся в городе? Если...

О таком даже думать не хотелось. Но если они ничего и не знают, то имеют полное право спросить его: а что он делал в лесу совершенно один в такой час, что случилось с ним?..

Дошло до того, что Теодато даже остановился на середине пути и грязно выругался. Идти прямиком в неизведанное было опасно. Сомнения одолели его; он так устал, что еле держался на ногах, он замерз, ему страшно хотелось есть и еще больше того – спать.

И все это ради чего?.. Тогда, ночью, все было ясно для него. Идти вперед, рисковать своей шеей, – все для того, чтобы спасти инопланетян, но...

– Вот я дурак, – почти весело сказал Теодато. Быстрый ум его мгновенно вычислил: никакого резона ему так поступать не было, с инопланетянами его ничего не связывает, в отличие от руосца, они ему не спасали жизнь. Он ничего не получит в благодарность за свои жертвы, даже планшет, который было насовсем отдал ему Беленос, остался в особняке в Тонгве и, скорее всего, погиб вместе со всем сгоревшим имуществом (вот Нанга-то горюет, наверное).

И все-таки Теодато ничуть не жалел о сделанном. Да, обидно за старика Веньера, но и тот погиб за собственные убеждения, можно сказать, на весь мир объявил о своем несогласии с мнением Наследника. А в целом...

"Ну, может, я и дурак, – подумал Теодато. – Но у меня тоже есть свои убеждения, и жалок же я буду, если откажусь от них просто из страха!"

И пусть ему никогда не доведется действительно увидеть все великолепие чужой цивилизации, во всяком случае, он что-нибудь сделает для того, чтобы эта цивилизация не пострадала.