Текст книги "Опасайся дверных ручек (СИ)"

Автор книги: Аноним Эйта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Юлга беззлобно ткнула его в бок.

– А Яльсу ты в столицу перевести не можешь? "Сказка о Фениксе", да?

Варт вошел в комнату и тихо сел на диван по другую сторону от Юлги. Молча сунул ей шоколадку, отвернулся.

– Угадала. Самое страшное, что это моя вина. Думаю, ты знаешь: у тебя просто-таки талант тыкать людей в ошибки молодости.

– Нет. – Покачала головой Юлга и вгрызлась в шоколадку, – Рафкажи.

– Я порекомендовал ее Тянно. – Просто сказал Ярт. – Я зашел к ней и сказал: "Моя жена – внучка Яо". И все. Фольклористы поколения Тянно знали это имя. Мне пришлось хоршенько в этом покопаться, чтобы вот так вот блистательно явиться и не показаться нахальным малолеткой... Вариантов было несколько, я выбрал этот. Что не сделаешь, лишь бы после выпуска жена осталась с тобой, а не уехала по распределению куда-нибудь к Окосу в Хаш.

Варт закашлялся. Юлга ткнула его локтем, но и сама невольно улыбнулась, хотя, если задуматься, шутка была не такая уж смешная.

– Потом Яле это вышло боком. Когда копали по поводу сборника... – Он вопросительно глянул на Юлгу, та кивнула, она понимает, о чем он, – Всплыло и имя Яо – если бы я тогда, в разговоре с Тянно, его не упомянул, не докопались бы, не связали... у них имена родов разные, а с этими документами на опеку все совсем запуталось, и еще Яля замуж вышла... Согласно заключению экспертизы, дом тогда рухнул из-за ребенка, не справившегося с силой. Огневик. – Ярт развел руками. – Когда родители Яли погибли, Яо оставила свою работу в ОГРУ, переехала в Тьен и взяла над ней опеку. Старалась сохранить ей прежний уровень жизни. Яля осталась в той же школе, где ее могли поддержать старые друзья, в том же доме... проблема была в том, что за школу надо платить, да и жилье в Тьене подороже, чем в Орехене. Денег, полученных от продажи орехенской квартиры, надолго бы не хватило. И Яо стала нянечкой. Выбила патент на свой домашний детский сад и занималась этим вполне легально, денег хватало, ее хвалили, рекомендовали... Жалоб не было. Тот ребенок вообще, скорее всего, к Яо не ходил и сказок ее не слушал, но... – Ярт повысил голос, – кого это интересует, если есть такая отличная, тихая коза отпущения, которая вбила себе в дурью башку, что она и правда виновата! Все, чем она занималась – редактура! Запятые лишние доставляла! Она предупреждала Тянно, что есть моменты, которые могут спровоцировать, но Тянно – профессор! Конечно, она ее не слушала! – и добавил хрипло, – Если бы она тогда не написала чистосердечное, я бы ее отбил... Если бы я смог ее убедить...

– Не единственный твой косяк. – Сладко пропела Юлга, которой все не давал покоя эпизод с признанием. – Признайся, ты тогда струсил?

– Когда?

– Когда она тебе призналась. В восьмом классе.

– Пожалуй. Я был сопляком. Я не был готов к такому, уж прости. Я просто не знал, что дальше делать, не ожидал... а она не дала мне времени. Мне никогда не хватало времени... и тогда... и потом.

– А почему ты ничего не сказал мне? – Вмешался Варт тоном настолько нейтральным, что Юлга почти физически ощущала затраченные на это ложное спокойствие усилия.

– Потому что ты был мелким и мог начать болтать в школе. Потому что ты был эмоционально неустойчив. Потому что после ее отъезда я с ужасом ждал твоего подросткового кризиса, и не хотел тебя беспокоить еще больше: я понимал, случись что, на мать надеяться нельзя, а отец в таком никогда не разбирался. Лучше ты будешь винить меня, чем кого-то, кто может больно щелкнуть по любопытному носу. Потому что потом ты пошел в Ведомственный, и я подумал, что если ты узнаешь – ты, как последний дурак, начнешь пытаться что-то кому-то доказывать. Попытаешься оправдать Ялю. Не сможешь понять, что чем быстрее про нее забудут, тем лучше. Ты и так привлекаешь к себе слишком много внимания, не хватало еще, чтобы все узнали про твою невестку в ссылке. К тому же... – Ярт развел руками, – Ты никогда не думал головой перед тем, как делать "как лучше", и не раз это доказывал. Мне продолжать?

– Да нет, все понятно. – Зло усмехнулся Варт. – А сейчас-то что поменялось?

– Поменялось. – Кивнул Ярт. – Кардинально. У тебя появилась Юлга, которая, редко, правда, но думает, прежде чем делать. В отличие от тебя, ее научили осторожности. Я могу оставить на нее тебя... а на тебя – мать.

– Боги, от нее так... воняло. – Сказал Варт устало. – Ты бы знал, как от нее иногда воняло! Как дурак думал: что-то случилось, это не мне, когда-нибудь она хотя бы... хотя бы посмотрит на меня как нормальные матери на своих сыновей! Не хочу...

– Я правильно поняла, что она заставила Пекха полюбить? – Нахмурилась Юлга. – Ярт, я поддержу Варта в его выборе, даже если выбором будет отказ от матери и рода, потому что это свинство. Нельзя принуждать людей что-то чувствовать. – Она нашла руку Варта, они переплелись пальцами, и Юлга подумала, что все сделала правильно. – Пекх хоть нормален?

– Я так думаю, да. Хотя его состояние должно быть похоже на дичайшую ломку: вот я дурак, теперь ясно, почему он не выходит из кабинета! Он неадекватен... хотя это было очевидно. Варт, тебе стоит проконсультироваться с наркологом, я дам тебе телефон хорошего... и ты должен бы завтра-послезавтра зайти в больницу, сказать, что я уехал: если что, пусть звонят тебе.

Варт резко выдохнул сквозь сжатые зубы. Юлга крепче сжала его руку. Ей не нужно было смотреть на его лицо, чтобы понять: он в бешенстве.

– Почему "должен"? Ничего не должен, ничего! Она никогда не задумывалась о том, что должна мне!

– Милый Варт, – Ярт ткнул Варта пальцем в грудь, – Где-то здесь сидит такая маленькая штучка под названием "совесть". Я уеду, а она разноется, замаскируется под долг и заставит тебя пойти в больницу, потому что, хоть заставлять людей чувствовать то, что они не должны, и правда свинство, но это дело давнее. А вот бросить родного человека на пороге смерти – это будет наисвежайшее свинство, от которого ты завоняешь так, что отмыться не сможешь до самой своей смерти. Так что отбрось обидки и свое детское, беспомощное "не хочу" и вспомни слово "надо" сейчас, а не через несколько бессонных ночей. Легче сдаться, потому что тебя все равно потянет. Я тебя знаю.

– Ты же сам не веришь в то, что говоришь.

– Ой, да отключи ты на минутку свою эмпатию и подставь уши под мою любовно сваренную для братика лапшичку! Каким бы ты ни был бессовестным и эгоистичным, как бы ты не был похож на собственную мать – она подогнала тебе девушку. Ты не думаешь, что это величайшее проявление материнского инстинкта, на которое она была способна?

– Была?!

– Чем дольше человек в коме, тем меньше у него шансов однажды проснуться. Общеизвестный факт. – Ярт пожал плечами. – К тому же я легко могу связать тебя по рукам и ногам виной: это из-за тебя она впала в кому. Вуаля! – Ярт щелкнул пальцами, – Ты чувствуешь себя виноватым. Возможно, она не понимала, что творила, когда вела к тебе Юлгу, но это дела не меняет: ей не стоило пользоваться тем, что осталось от дара после рождения нас. В первый раз повезло, а во второй уже, увы, нет.

– Боги... – Варт потер висок, – Как бы хотелось иногда отключать эту клятую эмпатию!

– А я о чем? Держись, брат. – Ярт встал и ободряюще похлопал его по плечу. – А мне пора. А то и вправду на поезд опоздаю.

– Но ты тоже виноват!

– А я нашел, на кого спихнуть ответственность! – Рассмеялся Ярт, подхватил чемодан и сумку и устремился к выходу.

– До свиданья, Ярт. – Вежливо сказала Юлга.

– Да пошел ты! – Прошипел Варт хлопнувшей двери. – Справлюсь без тебя.

Юлге стало грустно: то, что в лучшие времена казалось тайной, оказалось чем-то простым, приземленным. Как она и боялась, все завертелось из-за того, что люди делали глупость за глупостью, и эти глупости слились в один огромный ком проблем. Разрешимых, в общем-то, если их решать, а не гадать, откуда они вдруг появились.

А с другой стороны, люди часто ошибаются. Разве она идеальна? Разве хоть кто-то идеален? Так какое у нее право осуждать чужие глупости?

– Знаешь, что самое обидное? – Прошептал Варт, уткнувшись ей в плечо. – Он прав. Я никуда не смогу деться от этой ответственности. Почему все уходят, Панда? Почему все уходят, оставляя меня со всякой пакостью один на один?

– Я с тобой. – Ответила Юлга и сама себе не поверила: так банально это звучало.

– Лучше молчи, ладно? – Выдохнул Варт. – Знаю и так. Не потому, что тебя подобрала Та... мама. А потому, что если бы мы друг друга не выбрали, ничего бы не получилось, как бы талантлива она не была. Даже если она просто спутала тебя с Яльсой – какая разница? И никуда ты от меня не денешься. А я – от тебя...

Возможно, он тоже не очень себе верил.

Но Юлга подумала, что нет ничего естественнее, чем встречи и расставания – но об этом лучше молчать. Иногда ложь лучше правды, иногда вера в чужую ложь важнее, чем тысяча слов любви. Возможно, однажды она уйдет... а может, уйдет Варт. Они оба понимают, что нельзя исключить этой возможности, никто из них не верит в слово "навсегда".

Но они верят друг другу, и, может, это доверие и сделает их ложь правдой.