Текст книги "Мой муж - маньяк?"

Автор книги: Анна Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

– Ну и что? – возмутилась Зина. – Подумаешь, заслуга! Ты лучше скажи, зачем нас сюда согнали, когда все отдыхают? Чтобы ждать начальника?! Ты сама, я вижу, не слишком торопилась.

– Зато сейчас я очень тороплюсь. – И с этими словами Катя прошла к себе в комнатку.

Там она первым делом посмотрела на часы. «Это ужасно! Всего без пятнадцати одиннадцать! Сколько же мне придется ждать?! И что он предпримет?!» Она думала о муже, о Диме и в конце концов не могла уже думать ни о чем. Заняться ей тоже было нечем – посетителей не было. До половины двенадцатого она тупо смотрела в бумаги, ничего не видя и ничего не понимая. Потом пришел клиент, и она его обслужила – и даже не запомнила, куда он хотел отправиться отдыхать. В двенадцать она уставилась на телефон, надеясь, что он зазвонит. Но, не дождавшись звонка, поняла, что в настоящий момент Дима, скорее всего, едет за Игорем и позвонить не может – ему не до того, да и сообщать, скорее всего, нечего.

Еще один клиент пришел в начале первого. Потом клиенты пошли потоком. Телефон принялся звонить, но каждый раз это были люди, выяснявшие, работает ли турфирма «Острова» в этот день. Она отвечала: «Да, работает!» – приглашала приехать, улыбалась клиентам и проклинала затею Димы – работать тогда, когда никто не работает. Потом ей стало казаться, что все происшедшее сегодня утром – ее больная фантазия и Дима вовсе не следит за ее мужем, а значит, не позвонит ей… «И в самом деле, что за дикая история… – подумала она. – Любовник помогает выследить мужа… Нечего сказать – прекрасно! Все умерли бы от смеха… А я – от позора, если кто-то узнает… Я позорю всех – и мужа, и себя, и Диму тоже… Он, как ребенок, – ввязался в интересную игру, не понимая, насколько она грязная, эта игра… Мне следовало обойтись своими средствами, не привлекать его к этому. Но как я могла следить одна?! Я даже машину водить не умею, а на чем мне за ним ехать?! На автобусе?!»

Клиент, который пришел в два часа, привел ее в ярость. Он был страшно боязлив, непонятлив, и она собирала все последние силы, чтобы не вскочить и не наорать на него, посоветовав ему загорать на балконе. Вместо этого она продолжала твердить, улыбаясь, как манекен:

– Манила, Багио, остров Себу, остров Палаван… На ваш выбор – десять, двенадцать или четырнадцать дней. Трех и пятизвездочные отели. Полупансион. Экскурсии. От тысячи трехсот долларов.

Клиент мялся, сомневался, просил повторить все с начала и в конце концов ушел, не взяв путевки. Тогда Катя снова бросила отчаянный взгляд на телефон. И он зазвонил.

– Алло? – сказала она и не поверила своему счастью – звонил Дима.

Он был очень возбужден и говорил, захлебываясь от эмоций:

– Немедленно приезжай! Немедленно!

– Что случилось?! – Голос у Кати внезапно сел. – Ты его…

– Выследил, черт возьми, и не жалею об этом! Если ты мне объяснишь, что он такое делает и зачем, – даю приз! Поездку в твою любимую Европу!

– А что он делает?!

– Вот это я и хотел бы знать! Переодевайся и приезжай срочно!

– А куда?!

– Куда… – Он на секунду задумался. – Давай к остановке автобуса 325. Тут у вас рядом с домом, у парфюмерного магазина.

– У магазина?

Катя лихорадочно соображала: эта остановка была вовсе не там, где она нашла машину мужа.

– Значит, я ошиблась? Это не в тех краях, где мы вчера были?

– Господи ты Боже мой, это везде! Приезжай, я не могу за ним гоняться! Скоро он опять вылезет, и ты его увидишь!

– Откуда вылезет?!

Но ее вопрос остался без ответа – Дима повесил трубку. Катя заперла дверь и лихорадочно переоделась. Когда она нацепила парик и очки, на нее из зеркала глянула чужая, незнакомая, не слишком привлекательная женщина. Катя осталась довольна – она сама себя не узнала. Для Зины и Нины Ивановны она написала записку, в которой уведомляла их, что должна уехать в посольство по делам (посольство она не уточнила) и вернется, может быть, к вечеру. Ей больше не было дела до их сплетен – загадочные выкрики Димы заинтриговали ее донельзя. Ей казалось, что приключение на ее долю выпало куда интереснее, чем она думала поначалу. Кабинет она запирать не стала. Ей удалось выскользнуть из здания незамеченной – Зина в это время болтала по телефону у себя, плотно закрыв дверь (видимо, жаловалась своему влиятельному другу на горькую жизнь в «Островах»), а Нина Ивановна вообще куда-то исчезла – и Кате думалось, что до завтрашнего дня.

Ей повезло – она поймала машину, за рулем которой сидела женщина. Она-то во всяком случае не могла быть маньяком. К автобусной остановке Катя попала через полчаса – и это был рекорд, установленный потому, что день все еще был праздничный и машин было немного. С другой стороны, как подумала она, это было как раз скверно, потому что так Игорь мог скорее заметить преследующую его машину Димы. Но, по-видимому, пока он ничего не заметил.

Дима ждал Катю, нисколько не скрываясь, расхаживая рядом с машиной и покуривая сигарету. Катя подошла к нему совсем впритык, и только тогда он дернулся, воззрился на нее, а потом ахнул. Только тут она вспомнила про свою маскировку.

– Не узнал! – восторженно воскликнул он. – Мать, ты гениальна! Мата Хари! Тебе надо быть шпионом!

– Хари Кришна! – отозвалась она. – Где он?

– Пока его нет. – Он посмотрел на часы. – Будет через пять минут.

– Откуда ты знаешь?

– Садись в машину, потолкуем… Я сойду с ума от твоего супруга. Он задал мне такую задачку, что я не знаю, что подумать. Ты, наверное, лучше его знаешь, может, что-то поймешь?!

– Да ну же! – простонала она и сорвала с себя очки. – Ты поехал за ним?

– Да, мне удалось держаться на три машины позади него, – возбужденно рассказывал Дима. – Он ничего не заметил, а если заметил – то виду не подал. Да ни хрена он не заметил, но сперва я испугался – он остановил машину вот здесь, у остановки, и вылез. Она и сейчас тут. Я думал, что он меня засек и вылез разбираться.

Катя выглянула в окно. Действительно, машина Игоря стояла совсем рядом. В пылу разговора она ее даже не заметила.

– А где он сейчас? – спросила она. – Не опасно так стоять?

– Ни черта! Слушай! Он вылез, и мне пришлось выполнять сложный трюк, чтобы не потерять его из виду… Я проехал дальше, остановился и стал смотреть, как он себя поведет. Он стоял на месте, я ничего не понимал. Мне надо было уезжать, чтобы он меня не посек, но я стоял как болван… Потом сообразил – тут дальше есть кольцо, я поехал как можно быстрее, обогнул его и вернулся к остановке, только с другой стороны улицы. Он все еще стоял там, и я ничего не понимал. Стоял столбом, совершенно один. И тут подошел автобус, и он туда сел. 325-й номер. Мне пришлось поехать за ним. Я думал, он меня заметил, и решил ехать дальше в автобусе. Но потом стал сомневаться – слишком осторожно я держался. И дальше произошла чепуха. Он ехал в этом чертовом автобусе почти полчаса. Черт знает куда мы заехали, и я боялся, что он меня заметит – какого хрена я торчу «на хвосте»?! Но вот конечная – он вылез, и что ты думаешь? Перешел на другую сторону, где посадка, и снова уселся в этот самый номер. И поехал себе обратно. Ничего не купил, ничего не сделал – просто пересел!

– Зачем?! – не понимала Катя. – Может, он все-таки тебя заметил и старался отвести тебе глаза?!

– Слушай, что дальше было. Я еду совершенно обалдевший, время идет, надо тебе звонить, а мне некогда его оставлять. Наконец приехали обратно. Тут мой молодец купил себе жвачки в киоске, посмотрел на свою машину, снова сел в автобус…

– Только не говори, что он опять поехал до конечной! – воскликнула Катя. – Что за дурь?!

– Но он именно так и сделал! – Дима торжествовал. – Доехал до конечной, я уже язык высунул, вышел, перешел на другую сторону, сел и опять поехал к нам… А теперь он опять туда поехал, и я не выдержал – тебе позвонил. Скоро он приедет обратно и сядет опять. Тогда ты залезешь с ним.

Дима волновался и путался в словах. Катя сидела как громом пораженная. То, что она услышала, потрясло ее больше, чем весть об измене мужа. Его поведение ее пугало, она не находила ему объяснений, и это было самым худшим. Пожалуй, хуже этого была только перспектива ехать с мужем в одном автобусе и, может быть, выдать себя. Она попыталась возразить:

– Но ведь сейчас праздник, и автобус не заполнен. Как я буду следить за ним?! Он меня увидит, станет присматриваться и узнает.

– Автобус полон! – воскликнул Дима. – На этой остановке почти никто не садится, верно, но он битком набит! Там конечная – у платформы электрички. Люди едут на дачи.

– Ясно. Но ведь мне придется там выйти, и тогда он меня увидит.

– Там стоит газетный киоск. Зайди за него, как только выйдешь, и он тебя не увидит. А обратно тоже едет немало народу – с дач.

Больше он ничего не успел сказать – мимо них по другой стороне улицы проскочил автобус номер 325. Катя задрожала, Дима обрадовался:

– Сейчас он обогнет кольцо, там будет его конечная, я знаю маршрут. И Игорь сейчас выйдет. Остановка рядом. Он дождется автобуса на этой стороне и снова в него сядет.

И действительно, Катя вдруг увидела мужа, он переходил улицу, и, судя по всему, его нисколько не интересовал серый «Вольво», стоявший почти рядом с его машиной. Он подошел совсем близко, и Катя нацепила на нос снятые было очки. Игорь стоял на остановке, глядя себе под ноги. Вид у него был странноватый – он как будто ушел в себя и ничего не видел и не слышал.

– Видишь, в каком он состоянии? – шептал Дима, пригнувшись к самому ее лицу. – Ни черта не замечает. Еще минуту… Так. Автобус идет. Готовься.

К остановке подъехал автобус. Дима не соврал – народу там было предостаточно. Как только двери открылись, Игорь вошел. Катя выскочила из машины, бросилась к другим дверям, задним, и успела вскочить, когда они уже закрывались. Ее лихорадило, и действовала она словно против своей воли. Ее сразу же тесно зажали между двумя тяжелыми, словно камнями набитыми, рюкзаками, и она даже обрадовалась этому – Игорь в своем переднем отделении автобуса никак не мог ее видеть. Но и она его не видела. Зато видела машину Димы – он поехал за автобусом, держась чуть поодаль. Это несколько ободрило Катю – так она чувствовала хоть какую-то поддержку.

Пять минут, до следующей остановки, она ехала, не двигаясь с места. Потом ей пришло в голову, что в таком случае ее поездка становится бессмысленной – ведь она не могла разгадать странную тайну Игоря, не видя его. «Зачем ему понадобилось это мотание по автобусам?! – подумала она. – Это похоже на насмешку над нами… Может быть, он все же заметил Диму и решил поиздеваться над ним и надо мной?! Хороший способ свести нас с ума. Дима уже сам не свой, а я едва стою на ногах… И еще эти рюкзаки!» Но тем не менее она решила пробраться поближе к мужу. Несколько утешало ее то, что Дима, даже зная о ее маскировке, при встрече не сразу ее опознал. «Значит, Игорь подавно не узнает… – сказала она себе. – Надо рискнуть. Главное – не приближаться вплотную и не открывать рта – мой голос он узнает сразу. Вперед!»

Она сделала попытку пробраться ближе к Игорю, но получалось у нее плохо – в проходе тесно стояли люди. Чтобы пробираться вперед, нужно было толкаться, работая локтями, а она боялась таким образом поссориться с какой-нибудь голосистой пассажиркой и привлечь к себе внимание Игоря.

– Простите… – еле слышно шептала она. – Простите…

Медленно, но верно продвигалась она вперед, все время боясь столкнуться с Игорем лицом к лицу – ведь она не знала, где он стоит. Наконец это стало опасно – она дошла почти до головы автобуса.

– Простите… – прошептала она в последний раз, и слова замерли у нее на губах. Она его увидела.

Глава 8

Он, как ей показалось, смотрел прямо на нее. Еще секунда – и он ее узнает. Кате захотелось провалиться сквозь землю, нырнуть между спинами других пассажиров и скрыться от его глаз. Но она понимала, что такое поведение, скорее всего, привлечет к себе его внимание, и осталась стоять рядом с ним. Их разделял только один человек – молодой худощавый парень в джинсовой куртке. Катя сделала единственное, что могла, – незаметно отодвинулась назад, наполовину скрывшись за парнем. Так ей был виден муж, и в то же время она не бросалась ему в глаза. «Он меня не узнал! – сказала она себе, несколько собравшись с духом. – Если бы он меня узнал, то не стал бы молчать. Сделал бы хоть какое-то движение, что ли, вскрикнул. Или же он слишком хороший актер? Никогда за ним не замечала. Вряд ли! Просто я прекрасно загримирована. Но что он тут делает?! Куда едет?! В свой совхоз?! У него что, машина сломалась и он решил добраться городским транспортом и электричкой? Все было бы прекрасно, но с ним нет сумки и он, как говорит Дима, тут же пересаживается на конечной остановке и едет обратно тем же маршрутом. И это уж никак не объяснишь… Он ничего не покупает, ни с кем не общается на этих остановках. Он не делает совершенно ничего! Зачем ему это надо?!»

Внезапно она заметила, что Игорь передвинулся дальше. Теперь их разделяли по меньшей мере три человека. «Идти за ним?! – в отчаянии подумала Катя. – А я смогу сделать это незаметно?!»

Старушка, сидевшая рядом с ней у окна, вдруг встала и принялась толкаться, освобождая себе выход. Парень посмотрел на Катю и предложил ей сесть. Она кивнула и уселась на место старушки. Теперь она видела Игоря – видела его лицо, по крайней мере. Зато и он видел ее, но больше она этого не опасалась – она была уверена в своей маскировке. Через свои темные очки она незаметно рассматривала его. «Какое странное у него лицо… – думала она. – Почти незнакомое. Какое-то напряженное. Нет, отрешенное от всего. Он смотрит в окно. Перед ним стоит женщина. Блондинка. Довольно страшненькая… Хм, у нее тоже странноватое лицо! Как будто сейчас в обморок упадет… Покраснела. Да что это с ней?!»

Полноватая блондинка лет тридцати, стоявшая спиной к Игорю, действительно резко менялась в лице – то краснела, то бледнела, то шла пятнами. Ее глаза приобрели какое-то растерянное и испуганное выражение, она словно прислушивалась к чему-то. Катя смотрела на нее и не понимала, в чем причина таких перемен. Потом она перевела взгляд на мужа. Тот стоял позади блондинки очень прямо, почти навытяжку, и видно было, что толпа тесно прижала их друг к другу. Смутная догадка озарила Катю.

«А что, если… – подумала она. – Нет, не может быть. Баба просто больна…»

В этот миг автобус остановился, двери распахнулись, и блондинка, резко развернувшись, вдруг пулей вылетела наружу. Вслед ей ругались – она была вне себя и многим отдавила ноги своими каблуками. Игорь теперь стоял у окна, ничем не заслоненный от Кати. Она даже съежилась – маскировка маскировкой, но если она так хорошо его видит, то и он ее видит прекрасно. Но только пришло ли ему в голову, что эта мрачноватая женщина в дешевом платье, эта брюнетка в огромных черных зеркальных очках – его жена?! Нет, такого быть не могло. Катя такой возможности не допускала. И все же ей было очень странно и страшновато находиться так близко от мужа – быть лицом к лицу с ним. «По крайней мере, одна загадка разгадана… – сказала она себе. – Вот зачем ему автобусные талончики. Он, значит, обожает ездить в переполненных автобусах… Странное хобби, надо признаться. Не очень разорительное, но все же странное… Есть в этом что-то детское. Когда-то, когда я была школьницей, я тоже любила сесть на незнакомый маршрут и поехать до конечной остановки – все равно автобус привезет потом обратно… Я так делала, когда на душе было нехорошо. Тогда мне лучше думалось и почему-то улучшалось настроение. Иногда прогуливала так уроки… Правда, это в младших классах, в старших я училась как проклятая… И Шорох мне спуску не давал: как урок французского – так „Катя, отвечать!“».

Задумавшись, она не сразу обратила внимание на то, что теперь перед ее мужем стояла девчонка лет шестнадцати. Несмотря на прохладный день, она была одета очень легко – короткая дешевая юбочка в белый горошек и маечка, вроде тех, что носят на дискотеках, – крохотная, туго обтягивающая едва развившуюся грудь, ядовито-розовая. Девчонка вертелась, никак не могла устроиться поудобнее, наконец она нашла нужную позу и притихла, ухватившись тонкой рукой за верхний поручень. Катя смотрела на нее и вскоре заметила, что девочка начала вести себя странновато – она принялась оглядываться на Игоря, стоявшего позади. В ее взгляде было недоумение. Она оглянулась один раз, другой, потом перестала оглядываться и уставилась в окно. Вскоре на ее лице появилось странное выражение – она как будто собиралась рассмеяться или расплакаться. На бледных щеках выступил румянец. Катя не понимала, в чем дело. Потом она перевела взгляд на лицо Игоря. И лицо это ее испугало – совершенно застывшее, искаженное, безжизненное. «Ему плохо! – подумала она. – Он сейчас упадет… Что с ним?» Но уже в следующую минуту она поняла, что с ним. Она поняла бы это и раньше, но все ее существо противилось этому пониманию.

«Мой муж – маньяк! – простучало у нее в висках. Теперь ей самой стало дурно. – Стоит только посмотреть на него и на девочку… Он весь налился кровью… Стоит как истукан, глаза безумные… Что же это такое?! Почему он занимается этим?!» Ответ пришел сам: «Да потому, что не может жить нормальной жизнью, потому, что давно перестал быть полноценным мужчиной… Боже мой, так вот во что все это превратилось! И давно он так? Давно? С тех пор как заболел? Или заболел потому, что занимался этим? Неужели я права?!»

Но обманываться дальше было невозможно – она и сама понимала, что права. Автобус снова остановился. Вышло довольно много народу. Она думала, что девочка, поняв, что все это значит, тоже выйдет или, по крайней мере, перейдет на другое место, но она осталась стоять, как была. Игорь тоже не поменял своего положения. И Катя ехала рядом с ними, глядя и не веря своим глазам, – теперь муж действовал почти в открытую: толпа поредела, и всякий, кто захотел бы приглядеться, смог бы заметить, чем он занимается. Ей чудилось, что она даже видит его руку, запущенную под короткую юбочку и шевелящуюся там. Его лицо оставалось невыразительным, застывшим. Он, казалось, нисколько не смущался тем, что его могут заметить. И Кате стало страшно.

«С кем я жила все это время, Боже мой, с кем я жила… – твердила она про себя. – Но теперь мне все ясно! Вот что значили эти его постоянные отлучки из дому, вот почему он промокал насквозь, хотя уверял меня, что ехал на машине! Ни на какой машине он не ехал, она стояла возле остановки, а сам он мотался на автобусе туда-сюда и мок под дождем, и снова садился в автобус, и ехал, и щупал любую женщину, которая оказывается перед ним… Сколько можно?! Почему он не оставит девчонку в покое, почему она не отойдет от него, не обругает его?! Да ей просто любопытно, чисто подростковое любопытство, и ей лестно, что с ней, соплюхой, кто-то обращается, как со взрослой бабой… Поэтому она стоит спокойно и даже получает удовольствие, по лицу понятно, что получает… А блондинка возмутилась! Значит, не всегда ему везет так, как с этой девицей. Значит, иногда ему оказывают сопротивление и, может быть, даже поднимают скандал. Как же он не боится этого?! Игорь – добропорядочный, образованный человек – не боится, что его начнут материть в переполненном автобусе, среди стольких пассажиров?! Ему все равно, что ли?! Ему безразлично, только щупать их?! Что он с ними делает?! Щупает или даже засовывает?! Нет, для того чтобы засовывать, нужна не знаю какая наглость…»

И ей с отвратительной ясностью вспомнился один случай, происшедший когда-то с ней самой. Она ехала в автобусе, сидела на таком же месте у окна. Она тогда училась в пятом или шестом классе и ехала из бассейна. На ней была серая нейлоновая курточка. Она сидела, прижатая ногами стоящих людей к самой стене, но не жаловалась – хорошо было уже то, что никто не требовал, чтобы она уступила место. Вдруг она почувствовала, как по плечу ее курточки елозит что-то твердое. Она подняла глаза, и – ужас! Перед ней был ярко-красный, какой-то мокрый предмет, и что это такое, она поняла не сразу. Во-первых, потому, что никогда ничего подобного не видела. Во-вторых, потому, что не могла поверить в то, что это возможно – на глазах у всех! Мужчина, который терся об нее, был ужасно неприятный – потный, прыщавый, лицо было красное, глаза закачены под лоб. «Ты что – больной?!» – наконец выдавила из себя Катя. «Да…» – ответил он, и внезапно ее плечо обдало какой-то жидкостью. Жидкость была слизистая, прозрачная, с беловатыми прожилками. Пахла она резко. Катя поняла, что это такое, и разрыдалась. За нее вступился какой-то мужчина, по виду – рабочий. Он принялся выяснять отношения с мучителем Кати, и того мало-помалу выперли из автобуса, чуть не побили, а кто-то настаивал, чтобы его отвели в милицию, да никого для этого дела не нашлось. И вот теперь ее муж занимался тем же самым, только его «жертва» вела себя совсем не по-жертвенному – девчонка, казалось, была совершенно довольна. Катя закрыла глаза от позора.

А когда она их открыла, то увидела следующее: муж ее наклонил голову, сжал зубы, отчего на его скулах проявились желваки, и прерывисто вздохнул. В тот же миг он отстранился от девчонки. Та еще некоторое время стояла, словно осмысливая то, что произошло, а потом случилось совершенно невероятное – она обернулась, посмотрела на Игоря и улыбнулась ему!

«Я сойду с ума… – сказала себе Катя. – Ребенок! Девчонка! И это не сон, это реальность… Неужели выросло другое поколение?! Или она одна такая?! Но если это действительно новое поколение, тогда понятно, почему Игорь до сих пор занимается этим… Ему не оказывают сопротивления… Блондинка моих лет его испугалась, испугалась, но промолчала – промолчала, потому что сейчас такое время, когда на помощь никто не придет, все заняты собой. Она просто выскочила из автобуса – оскорбленная, изумленная, униженная этими приставаниями… А девчонка совершенно счастлива!»

Автобус подъезжал к конечной остановке. Многие пассажиры засуетились, подняли с пола свои сумки (и тут Дима был прав – все ехали на дачи) и повернулись к дверям. Автобус остановился. Двери распахнулись, и каждую загородили контролеры. Катя тоже встала, но сразу потеряла мужа из виду – он оказался первым у дверей. Зато теперь она стояла рядом с девчонкой. Та держалась тихо, на ее лице было написано почти сожаление. «Он кончил, по-видимому, а она только раззадорилась, – поняла Катя. – Ну вот, и она причастилась к этой гадости, и первым ее учителем был автобусный маньяк… Мой муж».

Больше она не скрывалась. Вышла из автобуса в числе последних и увидела спину своего мужа. Он удалялся куда-то по дорожке, ведущей в парк. Она успела заметить на его брюках, снизу, в промежности, темное пятно, становящееся видным, когда он шагал. «Идет сушиться, – поняла она. – Проклятый! Или щупать еще кого-то. Самое худшее случилось, а я даже не подозревала, что результаты будут такими. Ей-богу, если бы я выяснила, что он посещает какую-то женщину, я бы огорчилась меньше… Да что там огорчилась!!! Я была бы просто счастлива, по сравнению с тем, что узнала сейчас…»

Она совсем забыла, что автобус сопровождал Дима, и когда рядом с ней остановился его «Вольво», она вздрогнула. Дима открыл дверцу и замахал ей рукой.

– Садись скорее! – прошипел он. Катя села рядом с ним, и он вгляделся в ее бледное, обморочное лицо.

– Ну?! У тебя такой вид, словно ты увидела привидение. Рассказывай! Неужели что-то есть?

– Есть, – хрипло произнесла она. – Давай-ка поедем отсюда…

– А следить? Он пошел в парк!

– Слежка больше не потребуется. Я все узнала.

– Но ты вся трясешься! Что случилось?!

– Поезжай скорей, прошу тебя… Поезжай скорей… – Катя сорвала очки, а вслед за ними и парик. Ее волосы растрепались, но она не обращала на это внимания. Машина ехала все дальше, но ей по-прежнему казалось, что Игорь находится неподалеку. Это внушало ей отвращение и заставляло торопить Диму: – Ну, скорее! Ну можешь ты ехать еще быстрее?! Тащишься как улитка…

Наконец он не выдержал:

– Послушай, ты нас угробишь! Я еду на предельной скорости, ты – хочешь, чтобы нас остановили?! Скажешь ты, наконец, что там случилось?! Я же вижу – что-то случилось…

– Скажу, только отъедем подальше!

– Ты не сошла с ума? – Он тревожно посмотрел на нее. – Вид у тебя не того… Что случилось-то, наконец?! Он что, пришил кого-то на твоих глазах? В автобусе? Или украл кошелек у старушки пенсионерки?!

– Хуже.

– Что – хуже?! Ты в своем уме?! Нет, постой, я тебя дальше не повезу… Вот какое-то кафе, давай остановимся, ты выпьешь и расскажешь мне все спокойно. Я не могу везти тебя на работу в таком виде.

Катя согласилась, и он остановил машину. Кафе, которое он заметил, было обычной забегаловкой – маленькое помещение с несколькими столиками, стены, выкрашенные под «пузыри», несвежие скатерти, несколько компаний по углам и стойка бара. Но Катя ничего этого не замечала, настолько она была поглощена тем, что ей удалось узнать. Дима принес ей рюмку с коньяком, себе – чашку кофе, несколько пирожков на тарелке и уселся напротив.

– Ну, рассказывай! Больше я ждать не могу! Ты меня втянула во все это, а теперь молчишь! Что ты видела?

Катя глотнула коньяка и немного согрелась. Во всяком случае, дрожать она стала меньше. Выпив все до конца, она поморщилась (коньяк был скверный) и поманила Диму пальцем, чтобы он пригнулся к ней поближе.

– Сиди крепче, а то упадешь! Он – маньяк!

– Кто?!

– Маньяк!

Дима положил надкусанный пирожок обратно на тарелку. Его лицо стало задумчивым. Он смотрел на Катю как-то странно, словно сомневался в том, отвечает ли она за свои слова. Это ее взбесило.

– Да, да, он маньяк, мой муж – маньяк! И не смотри на меня как на сумасшедшую! Все это – чистая правда, я сама видела, своими глазами!

– Успокойся и говори тише. – Его глаза приняли обычное выражение. Теперь в них светился один неподдельный интерес. – В каком смысле – он маньяк?

– В прямом! Ну что, никогда не слышал о типах, которые щупают женщин по автобусам?!

– Как?! Он из таких?! Такой тихоня… – Дима вдруг засмеялся. Катя гневно посмотрела на него, и он оборвал свой смех. – Прости, не хотел. Уж очень неожиданное сообщение. И ты уверена в этом? Он кого-то щупал?

– Кого-то! Двух женщин, одна – совсем девчонка, лет шестнадцати… Какая гадость. Боже мой, какой позор… И это…

Она хотела снова сказать «мой муж», но не смогла вымолвить это слово. Ее щеки горели, сердце стучало, как будто она долго куда-то бежала и вдруг остановилась. Она прижимала к щекам тыльную сторону ладони и загнанно оглядывалась по сторонам. Ее вид внушал жалость, и Дима ее почувствовал.

– Ну, не принимай так близко к сердцу… Не ты ведь в этом виновата… Скажи лучше – ты уверена?

– Совершенно!

– Ты была рядом?

– Совсем близко. Мне удалось сесть, хотя там было полно народу. Я его видела, как вижу сейчас тебя! И я не сомневаюсь, что права. Ошибиться невозможно. Его лицо, стоило только на него посмотреть…

– Ох ты, какая гадость… – пробормотал он. – Но лицо – это так мало! Ты видела… еще что-нибудь?

– Что ты имеешь в виду?! Я видела его глаза, я видела его руку, когда он залез к девчонке под юбку, я видела его… – Она задохнулась и заговорила тише: – Я видела его мокрые брюки, когда он вышел из автобуса и пошел к деревьям. Он шел сушить их, теперь я понимаю. И не говори, что этого мало!

– Да, этого уже многовато, – согласился Дима. – Взять тебе еще коньяка?

– Давай! – Катя горестно кивнула. – Хочу напиться, хочу принять ванну, хочу никогда его больше не видеть… Иллюзии кончились. Ты был прав – не стоило мне так цепляться за него, а тем более – его жалеть. Таких не жалеют.

– Таких бросают… – проговорил он в тон Кате, и она ничего ему не возразила. Пока он ходил за коньяком, она заставила себя собраться с мыслями, открыла сумочку, достала зеркальце, косметичку и привела себя в порядок.

«Бледная как покойница… – Она смотрела на себя в зеркальце пудреницы. – Глаза дикие, совершенно дурацкие глаза. Глаза дуры. Как я ничего, ничего не подозревала! Неужели для этого надо было вывернуть его карманы – в первый раз вывернуть их! Другие женщины знали о своих мужьях больше, потому что выворачивали им карманы, я не знала ничего. Неужели мораль так проста?! Мне всегда были противны жены, которые обыскивают своих мужей. И вот – сама. Я тоже дошла до этого».

Дима снова принес ей коньяк, она выпила опять, и ей стало совсем тепло. Он сидел напротив, курил и задумчиво смотрел на нее.

– Итак, ты решила загадку талонов… – пробормотал он наконец. – А что ты скажешь насчет ключей?

– Ключей? – Катя почти забыла о них. – Ничего не скажу. Но теперь мне кажется, что это может быть похуже, чем я думала.

– Главное – не преувеличивай! – предупредил он ее. – Он может быть маньяком, но не приписывай ему чего-то похуже. Такие типы чаще всего вполне безобидны.

– Это ты так думаешь! И почему ты уверен, что он не занимается чем-то похуже? Я, например…

– Ты, например, слишком громко говоришь, и на тебя уже смотрят, – спокойно сказал он. – И еще ты озлоблена на него и теперь хочешь обвинить его во всех смертных грехах.

– Напрасно ты…

– Ну нет! Я не напрасно так думаю! Ты же максималистка, мне ли тебя не знать! Это ужасная черта! Ты то идеализируешь человека, то начинаешь смешивать его с грязью. А люди чаще всего – не злодеи и не добрые волшебники. Надо быть снисходительней. Мне, например, жалко Игоря. Несчастный мужик, да и только… Дойти до такого…

– Ты думаешь, я не понимаю, что его должно быть жалко? – Катя заставила себя говорить тише, хотя все в ней так и кипело. – Но ты не видел ту девчонку!

– А, это одна из его пассий?

– Пассий! – фыркнула Катя. – Видел бы ты эту пассию! Ей едва шестнадцать лет, а она кончала от его руки. И была ужасно разочарована, когда он вышел.

– Подумаешь… – Он пожал плечами. – Таких девчонок полно. Стоит расстраиваться! Ты мне лучше скажи – что будешь делать?

– Не знаю.

– Скажешь ему?

Катя вздрогнула. Одна мысль о том, что ей придется поговорить с мужем начистоту, внушила ей ужас. Ей все еще было стыдно за него, как будто именно она была ответственна за то, что случилось с ним. «А не так ли я не права, что стыжусь? – спросила она себя. – Ведь, как ни поверни, я была его женой… Официально я и остаюсь ею. И если не жена виновата в таких наклонностях – то кто?! Он сам?! Он не был таким, он не был таким, когда мы поженились. Но потом он резко изменился, и еще до того, как появился Дима… Он изменился первый, а вслед за тем пришлось измениться и мне… И кто виноват? Я или он? Или мы вместе – потому что оставались мужем и женой, хотя нам давно следовало расстаться?! Может быть, такие браки, как наш, преступны? Может быть, именно они и вызывают такие отклонения? Но я ничем их не поощряла, эти отклонения… Так где же правда?»