Текст книги "Мой муж - маньяк?"

Автор книги: Анна Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

– Единственный недостаток этого отеля – это центр Джакарты, – пояснил он Кате, когда носильщик получил свои чаевые и ушел. – Вы сами поймете, что я имел в виду. Здесь ведут ночной образ жизни, и через дорогу большая дискотека. Пятый этаж вас не спасет.

– Да, это неприятно, – согласилась Катя. – Но я думаю, что поездки на острова утомят меня так, что спать я буду беспробудно. Спасибо вам!

Ричард понял намек.

– Я ухожу. Отдыхайте, располагайтесь… Могу я пригласить вас на ужин этим вечером? В знак начала нашего сотрудничества?

– Буду рада, – вежливо ответила Катя, хотя на самом деле она была бы рада освоиться здесь без Ричарда. Чем-то он ей не понравился, хотя был вовсе не так уродлив, как расписал ей Дима. Его пренебрежение к ней, к русской, иногда было слишком явно, а иногда становился явным и его мужской интерес к ней. Такая смесь ее не радовала.

Ричард ушел. Катя заперла за ним дверь, распаковала чемодан, бережно извлекла оттуда камеру, повесила в шкаф свои вещи. Среди вещей преобладали шорты – нарядные, и самые простые, и дешевые, из холста. Была также юбка-саронг, легкие кофточки из хлопка и крепдешина, одно вечернее платье и один деловой костюм – с закрытым воротом, длинными рукавами и юбкой до колена. Катя помнила, что ей придется посещать разные учреждения, а также то, что Индонезия – страна мусульманская.

Очень скоро за окном настала ночь. Катя долго стояла, разглядывая сквозь стекло большой освещенный проспект, неоновые рекламы, которых она не могла прочесть. Движения на улице не было видно, хотя Катя хорошо помнила, что, когда они с Ричардом подъезжали к отелю, улица была полна машин. Теперь же тут был устроен ресторан под открытым небом. Катя поняла, что имел в виду Ричард, говоря о недостатке выбранного места, – на улице было полно народу, слышались шум голосов, музыка, чьи-то крики. Действительно, ее не спасли бы от этого, шума ни пятый этаж, ни плотно закрытое окно.

Катя приняла ванну, вымыла голову, переоделась. Твердо решила платить за себя в ресторане – отдельно от Ричарда. Ей почему-то не хотелось быть ему ничем обязанной. Вскоре раздался телефонный звонок. Катя подняла трубку и услышала уже знакомый, чуть квакающий голос.

– Катя? – Он делал сильное ударение на «я», и у него получалось «Катяа». – Вы готовы? Я жду вас внизу, в холле.

– Да, я иду, – без особого энтузиазма отозвалась она, заперла номер и спустилась вниз.

Ричард тоже переоделся. На нем были желтоватые, очень элегантные брюки и шелковистая рубашка в полоску – бежевую и золотистую. «Какой франт, скажите на милость!» – подумала Катя. Сама она оделась в длинную цветастую юбку-саронг и кофточку без рукавов. Было очень жарко.

Они вышли на улицу. Там она увидела джип Ричарда.

– Почему исчезли машины? – спросила она его.

– Вечером эту улицу перекрывают… Здесь – ночные кафе.

– А как вы проехали?

– Так же, как всегда. Дал взятку полицейскому, – мило улыбнулся Ричард. – Ну что же? Какой ресторан вы предпочитаете?

– Во всяком случае, не этот. – Катя оглядела толпу, расположившуюся на тротуаре за многочисленными столиками.

– Я никогда бы не предложил вам подобный ресторан, – откликнулся он. – Я имел в виду только кухню. Американская кухня, европейская, индийская, китайская?

– А как насчет местной?

– Прекрасно. Не стоит упускать такой шанс. Я поведу вас в ресторан самых изысканных блюд. Это – падангская кухня.

Они сели в машину, и Ричард, осторожно маневрируя, пробираясь сквозь толпу к проспекту, продолжал говорить:

– Здесь что ни остров – своя кухня… А кухня у них поразительная… Сочетание пресного риса и таких приправ! Вы любите острую кухню?

– Я люблю вкусную кухню.

– Здесь любая кухня – вкусная. И в отличие от многих экзотических стран – совершенно безопасная. Можно даже покупать еду на улице, но я вам не советую этого делать. Вообще, здесь все очень дешево…

– Сколько народу! – Катя все еще смотрела в окно. – Мне просто не верится, что здесь можно найти необитаемый остров!

– О, очень даже можно! Многие едут в столицу из деревень – там сплошная беднота… Поэтому в Джакарте перенаселенность, а в провинциях пустовато…

В ресторане, куда ее привел Ричард, их столик сразу же уставили множеством блюд. А что было на этих блюдах, Катя даже определить не могла. Рис? А почему желтый? Курица? Не похожа!.. Какое-то овощное рагу, залитое… свежей кровью. Натертый лед с сахарным сиропом и бобами. И множество совершенно загадочных творений кулинарного искусства.

– Это слишком пышный ужин, – заметила Катя. – Мне даже не удастся все попробовать…

– Это вовсе не обязательно. В этих ресторанах – именно этих – такой обычай: вам выставят на стол все, что у них есть, но платить вы будете только за то, что съели. Эдакий шведский стол в миниатюре… Катя, вы не желаете попробовать обезьяньи мозги?

– Что?!

– Обезьяньи мозги, – спокойно повторил Ричард. – Их могут приготовить прямо при вас.

– Нет, спасибо… – Катю чуть не вывернуло. – Надеюсь, тут, на столе, нет ничего подобного? – И она подозрительно осмотрела блюда.

Ричард засмеялся:

– Ну что вы! Тут все вполне обыденное… Курица, тушенная в кокосовом молоке с перцем и специями, лапша, креветки, трепанги, кальмары, устрицы… А вот – лягушачьи лапки в тесте.

– Нет, этого не надо! – решительно сказала Катя. – Я не хочу никого обидеть…

– Вы обидите только себя, – заметил Ричард. – А я их очень люблю. Вкус изысканный.

– И совсем не английский, верно? – отозвалась Катя. – Скорее французский…

– Ну, французского во мне совсем ничего нет, но поесть я люблю, – сознался Ричард, решительно накладывая себе лапки.

Катя проследила за тем, как он орудует ложкой и вилкой, и обратила внимание, что ножи совсем отсутствуют, а некоторые из посетителей едят просто руками. Сама вооружилась ложкой и стала есть по примеру Ричарда.

Ужин начинал ее занимать. Все было вкусно и во всяком случае необычно. Ее больше не шокировали ласточкины гнезда в бульоне, хвост буйвола и прочие диковины. Она даже упрекнула себя за то, что приехала в чужую страну и пытается тут жить по своим собственным вкусам. «В конце концов, можно сколько угодно восхищаться венскими кондитерскими, – сказала она себе, – но не стоит ожидать, что и все остальные тоже будут ими восхищаться. И не надо убеждать себя, что тебе нигде, кроме Европы, не будет уютно… Люди тут очень милые. И еда вкусная. А Ричард, слава Богу, жрет и молчит…»

Но тут Ричард снова заговорил. Он пил то, что называлось «баджитур» (кокосовое молоко с рисом и пальмовым сахаром), и рассказывал:

– Я давно здесь живу. Сперва мне тоже казалось, что я никогда не привыкну. Уж слишком экзотично. Но потом я перестал замечать экзотику. Это совершенно обычная страна, и населяют ее совершенно обычные люди.

– Да? Пока я этого не заметила.

– Заметите, когда пойдете со мной к здешним чиновникам. Я думаю, что вам они покажутся даже более привычными, чем мне…

– Почему?

– Потому что взятка в Англии и взятка здесь… – Он покачал головой. – Это очень разные вещи. А в России? Насколько я знаю, у вас это тоже распространено.

– Да, вы правы. Наверное, весь Восток таков. Вы ведь считаете Россию Востоком? – подколола его Катя.

– В какой-то мере да. Вы не обижаетесь?

– Нет. Только замечу вам, что Восток в России и Восток в Индонезии… Это очень разные вещи, – спародировала его Катя.

Ричард рассмеялся и вдруг поднял палец:

– Слушайте! Это гамелан!

Катя обернулась и увидела оркестр, расположившийся на эстраде в глубине зала. Мужчины в белых шелковых рубашках и зеленых штанах, в каких-то странных золотых шапочках расселись прямо на полу и завели тягучую мелодию, состоявшую из звона, глухих ударов и резких модуляций звука. У каждого оркестранта за ухом красовался маленький белый цветочек с желтой середкой, чем-то напоминающий Кате нарцисс.

– Вам нравится?

Катя кивнула. Ей действительно нравилось. Она давно уже перестала есть и теперь вслушивалась в эти необычные звуки – звуки гонгов, барабанов и металлофонов.

– Мне тоже нравится, – почти мечтательно сказал Ричард. – О, я думаю, наши вкусы во многом совпадут.

– Надеюсь на это. – Катя поняла, что спокойно послушать музыку Ричард ей не даст, и снова повернулась к нему. – Ведь остров мы будем выбирать вместе, если я правильно все поняла.

– Да. У меня очень комфортабельный катер.

– Я смотрела по карте… Нам предстоит проплыть довольно большое расстояние по морю… Это не опасно? На катере?

– Он очень мощный. Это будет не опасно. Кроме того, он предназначен даже для того, чтобы там можно было жить. Там есть крытая каюта.

«А вот это мне как раз и не нравится! – подумала она. – Жить в одной маленькой каюте вдвоем с этим типом? Он смотрит на меня что-то совсем не по-британски! Господи! Во что меня втравил Дима! Он-то сам хоть знал, что мне предстоит? Или же… Или эта совместная ночевка входит в услуги?!» Но такой мысли она даже допустить не могла, зная, как Дима ревнив. Скорее всего она просто неверно истолковала слова Ричарда и услышала в них то, чего там вовсе не было. Катя попыталась убедить себя в этом. А Ричард все говорил:

– Это будет вовсе не трудное путешествие… Кроме того, я нашел еще парочку островков, которые могут вам понравиться. Кроме тех, о которых речь шла еще раньше. Так что выбор будет богатый. И вы сможете быстро выбрать то, что вам по душе.

– То, что пригодится нашей фирме, – прохладно сказала Катя. Именно – не холодно, а прохладно. – Ведь я не для себя выбираю остров.

– Я это знаю. Постараюсь вам помочь, как смогу… Вкусы русских клиентов пока еще не слишком взыскательны? Или же что-то изменилось за последний год?

– Не знаю. С русскими клиентами может быть хлопот даже больше, чем с какими-либо другими, – ответила Катя. – Люди слишком долго не имели возможности вообще что-то выбирать и теперь хотят самое лучшее… И всегда уверены, что их обманут, подсунут какую-нибудь дешевку, что-то второсортное. Да чаще всего так и бывает.

– Остров будет первосортный! – успокоил ее Ричард. – Я об этом позабочусь! Вы уже поели? Тогда, может быть, я покажу вам ночную Джакарту?

Катя поколебалась и согласилась. Она сделала робкую попытку расплатиться, но Ричард, увидев это, побагровел.

– Простите, но я вас приглашал, – отрезал он.

Катя заметила, что в нем сочетаются два или даже больше характеров: один – любезный, немного даже навязчивый, другой – резкий, грубоватый… Третий… третий Катя не рассмотрела хорошенько, но была уверена, что именно третий и не придется ей по вкусу больше всего.

– Я не хотела вас обидеть, – сказала она, когда они оказались в машине. – Но стол был слишком шикарный. Я буду чувствовать себя неловко.

– На будущее знайте, Катя, что самый шикарный ужин здесь обходится не дороже пятнадцати долларов, – ответил он, не глядя на нее. – И скажите мне – я что-то делаю не так?

– Почему вы так решили? – Катя смутилась.

– Потому что вы как будто не доверяете мне. Надеюсь, я ничем вас не оскорбил?

– О нет! Хотя я и восточная женщина, как вы изволили выразиться, но приглашение в ресторан не принимаю за оскорбление.

– И все же пытаетесь расплатиться? Понимаю. Вашей страны тоже коснулась феминизация…

– Эмансипация? Да, коснулась. И коснулась не лучшим образом. У нас еще не дошло до того, что женщины не могут рассчитывать на помощь мужчин, как в Скандинавии, но идет к тому… В любом случае ваша британская любезность для нашей дамы – экзотика, не хуже обезьяньих мозгов.

– Странные вещи вы говорите… Я думал, что в России… Впрочем, не будем про Россию, когда мы в Индонезии. Смотрите! Это маленькая иллюстрация к вопросу о женской независимости.

Катя посмотрела в окно и увидела незабываемое зрелище – тысячи женщин вдоль стен облупленных домов. Яркий неон, мигающие вывески, татуировки, едва прикрытые груди и ноги, зазывные взгляды. Некоторые женщины стояли на месте, другие прохаживались. Катя поняла, кто перед ней.

– Зачем вы меня сюда привезли? – спросила она, повернувшись к Ричарду.

– Это знаменитый квартал Кераматтунгал. А привез я вас сюда затем, чтобы вы знали, куда поедут ваши туристы. Они, я вас уверяю, никогда не минуют этого милого местечка.

– Ну, хорошо. Только я не знаю, как это может пригодиться нам. Мы собираемся организовать отдых, а не плантацию по выращиванию СПИДа.

– Да? Я не имел в виду проституцию… Но я что-то слышал о сервисе, который вы собираетесь организовать…

– О чем, о чем?

«Димка дурак! – со злобой подумала Катя. – Это его затея с Пятницей из местных девушек… Вот что имеет в виду Ричард! Однако он недурно осведомлен! Он знает даже о том, чего мы не собираемся делать, а Дима велел мне держать язык за зубами! Какой в этом смысл? Или же… Или это я ничего не знаю?»

И она отрицательно покачала головой:

– Мне ничего не известно об этом, как вы выразились, сервисе. И я хотела бы оказаться в более веселом месте.

– Это место – самое веселое.

– Я неудачно выразилась. Просто эти женщины не вызывают у меня никакого веселья. Может быть, вы отвезете меня в мой отель?

– Только не сейчас. Там напротив шумит дискотека, и вы все равно не сможете уснуть. Я предлагаю вам поехать в американский бар и что-нибудь выпить. Вы не откажетесь?

– Наверное, откажусь…

– Ну, не поймите меня неверно. Я замечаю, что вы держитесь настороженно. Почему? Я просто стараюсь, чтобы между нами возникло какое-то понимание. Иначе мы никогда не добьемся толку с островами.

«Да что ты говоришь? – злобно подумала Катя. – Может быть, мне сразу тут же, в машине, трахнуться с тобой? И тогда возникнет взаимопонимание? Старый дурак!»

А вслух сказала:

– Наверное, вы меня неправильно поняли. Я вовсе ни в чем вас не собираюсь подозревать. Но я слишком устала. Мне хотелось бы отдохнуть.

– Еще полчаса, и вы будете в отеле. – Ричард круто развернулся и поехал обратно.

На тротуарах толпа мало-помалу начинала редеть, и вскоре они снова оказались в центре Джакарты. Около какого-то небоскреба, сплошь залитого неоном, Ричард остановился и пригласил Катю выйти:

– Пара коктейлей, и я больше не буду отнимать у вас время.

Катя покорилась и вошла вслед за ним в бар. Здесь обстановка была совершенно привычная – стойка, столики, голос Стинга из магнитолы, посетители – европейцы. Ричард заказал виски с тоником себе, а Кате – ее любимый джин. Кондиционеры работали вовсю, и в баре было даже холодно. Катя быстро выпила свой коктейль. Ричард словно нарочно медлил.

– Знаете, Катя… – внезапно сказал он. – Я думаю, что сделал одну ошибку… Я понял, что вас настроило против меня.

– Что вы? Меня ничто против вас не настроило. – Катя посмотрела на часы над стойкой. Время было местное. «А сколько в Москве? – подумала она. – Что сейчас делает Дима? Спит или едет на работу? Какой-то он был странный перед отъездом… И все из-за книги? С ума они, что ли, посходили… Что Ольга, что он… Тут что-то не так. А где книга?» И тут она вспомнила, что так и не забрала ее у соседа в самолете, и очень расстроилась. Ей хотелось узнать, что будет дальше с Францем. Тут она опомнилась и поняла, что Ричард что-то ей рассказывает.

– Моя бабушка со стороны матери – русская, – говорил он. – Ее семья уехала из Киева после революции. Они остались жить в Англии. Я помню бабушку, и она всегда вспоминала о России просто ужасно. Может быть, поэтому я так говорю… Кроме того, у меня был личный опыт… Я ничего не смог сделать с вашими чиновниками. Они ужасны.

– Согласна с вами. А ваша бабушка еще жива?

– Она умерла год назад. В сущности, я тоже мог бы назвать себя русским. На четверть.

– Ну, вам этого не стоит делать, – сказала Катя. – Зачем считать, сколько в тебе какой крови, если чувствуешь, что в тебе всего одна?

– Интересная мысль… Но не все ее разделяют.

– Я знаю. Национализм – одна из любимых народных забав в России. Ну а теперь отвезите меня в отель. Прошу вас.

Через полчаса Катя уже лежала в постели. «И слава Богу, одна, – подумала она. – Боже мой, каков тип! Он, видите ли, русский на четверть! Да будь он хоть негром преклонных годов! Главное, чтобы он не приставал ко мне на своем комфортабельном катере… Да пусть только попробует! Я выкину его за борт! А на необитаемом острове? Там мне куда его выкидывать? Он сказал, поедем прямо завтра с утра… Сперва на машине по всей Яве, до города, который в его устах звучал как Бануванги, потом на его катере, к островам… К вечеру будем на месте. А это значит ночевка… Да пошел он!»

Она откинула прочь простыню и скоро уснула.

В комнате сидели двое мужчин и одна женщина. Женщина, впрочем, не сидела, она нервно расхаживала взад-вперед, изредка останавливалась позади кресла, где сидел мужчина постарше, и клала ему руку на плечо, пытаясь его успокоить. А тот все кричал:

– Знаешь ли, это слишком! Зачем тебе это понадобилось?! Ты только начал работать!

– Я отработаю, – отвечал тот мужчина, что был помоложе. Он сжимал худые руки, пытаясь совладать со своим волнением. – Если ты это сделаешь для меня, я никогда этого не забуду.

– Я тебя прошу, Максим! – сказала женщина, обращаясь к другому мужчине. – Я тебя прошу! Ему действительно это очень нужно. В конце концов, мы можем это сделать!

– Ну, ребята! У вас какие-то тайны, я вижу! – ответил тот, глядя на жену. – Нет, я не могу выбросить такие деньги на ветер! У меня слишком много расходов.

– Максим… Алексей, уйди. – Она махнула рукой на молодого мужчину, тот встал и вышел из комнаты. Женщина уселась в освободившееся кресло и схватила руку мужа. – Максим, а если это действительно очень важно?

– Я понимаю, что ему ни с того ни с сего понадобилось уехать, да еще куда! – ответил тот. – Нет, Оля. Нет. Не проси меня об этом. Я не могу дать ему три тысячи. Я не миллиардер… Ты сама знаешь…

– Хорошо. Он не будет просить тебя об этом. – Она все еще держала его руку в своей. – Но я тебя уверяю – это очень серьезно.

– Да что случилось?!

– Не могу тебе объяснить.

– Не можешь?! Тогда скажи хотя бы, почему у тебя появилось столько тайн?! Может быть, вы…

– Как тебе не стыдно… Мы дружим Бог знает сколько лет!

– Это ничему не помешает. Я тебя спрашиваю: разве я мало сделал для твоего друга?! Устроил его на работу, это после зоны! Первое время он у нас даже жил! Я разве сказал хоть слово против?! Но теперь он просит такие деньги. Это слишком.

– Договорились. Это слишком, – покорно сказала Оля. – А теперь дай слово, что не будешь подозревать нас во всяких гадостях!

– Не дам я тебе такого слова. Где он? Пусть уйдет. Я не хочу, чтобы он бывал у нас так часто.

– Ты еще выгонишь его с работы? – спросила она, поднимаясь. – Максим, это будет совершенно лишнее… Он и я… Мы никогда бы…

– Не хочу тебя слушать! Пусть он сперва уйдет. Мне надоело, что он все время тут! Можешь с ним дружить сколько хочешь, только не здесь!

– Максим! – В голосе женщины прозвучало такое отчаяние, что муж пристальней посмотрел на нее. – Максим… – повторила она уже тише. – Ладно. Он больше никогда здесь не появится. Ты его выгоняешь с работы?! Скажи мне только это.

– Пусть работает. Но если он сейчас уедет – путешественник тоже мне, – тогда пусть знает: я найду на его место двух других за ту же зарплату!

– Значит, ты его выгонишь… – безнадежно прошептала женщина.

В коридоре стукнула дверь. Она выбежала туда и увидела, что тапочки, в которых Алексей ходил у нее дома, стоят, а его ботинок нет.

– Ушел? – Муж тоже вышел в коридор. – И скатертью дорога!

– Максим, ты не понимаешь! Это вопрос жизни!

– Чьей?! – издевательски спросил он, но женщина его уже не слушала. Она набросила на плечи легкую куртку и выбежала следом за Алексеем. Догнала она его уже на автобусной остановке. Схватила за рукав, тот резко повернулся.

– Ну что тебе еще? – спросил он. – Дождалась?! Я тебе говорил, что он ни за что не поверит, что между нами ничего нет!

– Алеша, я тебя прошу… Не говори со мной так…

– Я пошел, а ты – как знаешь. Я всегда знал, что мне придется дорого заплатить за вашу доброту.

Оля еще крепче ухватила его рукав:

– Не пущу! Я не хочу умирать!

– Не кричи! – Он испуганно огляделся по сторонам. – На тебя смотрят… Ладно, пойдем. Проводи меня до метро.

– Алеша, я сама дам тебе деньги… – Она почти бежала следом за ним. Он шел широко, размашисто, не глядя на нее. – Алеша!

– У тебя я денег не возьму.

– Почему?

– Я ему сказал, что отработаю, а он посмотрел на меня, как будто я альфонс какой-то!

– Он ревнует. Боже мой, неужели ты не понимаешь! Не принимай его всерьез!

– Да? Значит, он меня не выгонит?

Ей нечего было сказать. Она замотала головой, обогнала его и схватила за локти, заставив встать лицом к себе.

– Алеша, ведь это нужно мне самой… Ты возьмешь у меня деньги!

– Откуда у тебя деньги?

– На шубу собрала…

– Не нужны мне твои деньги. Останешься без шубы.

– Я без головы останусь, неужели ты не понимаешь?! И она тоже!

– Мне все равно.

– Да?! – гневно спросила она. – Тогда иди! Я думала, ты человек, а ты…

Теперь уже он держал ее руку:

– А ну стой! Ты что мне хочешь сказать?! Что я все забыл?! Забыл все эти годы?! Забыл зону?! Забыл, как он меня засадил?! Нет, Олечка, я ничего не забыл… Но твоих денег я не возьму!

– Алеша, это ведь взаймы! Ну я прошу тебя… – Она чуть не плакала. – Кто же меня еще защитит? Я тебя прошу! Сегодня, часов в десять… Я принесу тебе их. В метро встретимся… Я тебя прошу, приходи, иначе он меня убьет.

– А если придешь, тебя муж твой убьет, – усмехнулся он. – Выбирай.

– Боже мой, ты еще смеешься, – обессиленно сказала она. – Ладно, можешь смеяться, только приди! Я тебя умоляю! Ну как ты не понимаешь! Разве мало было смертей?! Ты хочешь еще?!

– Но эти деньги я тебе верну! – сказал он. – Запомни это!

– Да-да! Тогда давай на «Отрадном», в десять. У первого вагона к центру… Ладно?

– Ладно. Ну, иди к нему… Объясни, если сможешь… Черт, как погано все получилось…

Он махнул рукой и пошел прочь. Оля побежала домой.

В десять часов они снова встретились на станции метро «Отрадное». Женщина, торопливо стуча каблуками, подошла к мужчине. Огляделась по сторонам. Сказала, что муж ее совсем сошел с ума. Что ей стоило большого труда вырваться и приехать. Она отвела мужчину в сторону, достала из сумочки маленький пакет в белой бумаге и передала ему. Он спрятал пакет во внутренний карман своей джинсовой куртки и молча продолжал смотреть на нее. Женщина вдруг заплакала – при людях. На нее начинали смотреть. Она сказала, что смертельно боится. Что не думала, что дело так обернется. Что она боится за него, за Алешу. Что она думает, что все напрасно… Им уже ничего не изменить! Мужчина ответил ей, что кое-что изменить можно. Женщина попросила его этого не делать. Он промолчал. Потом обнял ее за трясущиеся плечи. Сказал, что деньги ей вернет. Сказал еще, чтобы она ожидала его через четыре дня. Что больше звонить не будет. Если он не вернется через четыре дня, тогда пусть она сделает то, о чем они договорились. Женщина все еще плакала. Тогда он развернулся, перешел зал и сел в поезд, который шел по направлению к центру. Женщина проводила взглядом последний вагон, вытерла слезы и села в тот поезд, который шел в другую сторону.