Текст книги "Академия Грискор. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Анна Минаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Или она просто лгала себе?
Ведь и Гвин, и Милред звали ее к себе. Одна в столицу, другая на Север.
Но, несмотря на их приглашения, Табита воспользовалась возможностью вернуться в Нес‑Тешас. Всего на несколько дней.
Именно столько академия позволяла пользоваться порталами бесплатно.
Подарок от нового ректора. Не принять это предложение было даже глупо. В какой‑то мере расточительно.
Но возвращение далось Табите тяжело. Еще свежа была память, еще тлела обида на родителей. Девушка сжимала в руках небольшой мешочек с монетами, которые откладывала с нескольких последних стипендий.
Пусть это не та сумма, с которой она собиралась вернуться, чтобы услышать такое необходимое «прости», но она шла к родителям и не с пустыми руками.
– Великий, присмотри за мной, – одними губами прошептала Табита, сворачивая на такую знакомую и уже такую чужую дорожку.
Дом, который она покинула со слезами на глазах и раной в сердце, нисколечко не изменился за прошедший год.
Покосившаяся деревянная хибара, много раз залатанная черепичная крыша, скрипящая дверь. И тонкая струйка дыма, выходящая из трубы.
Кто‑то из родителей был на месте. А может быть, даже оба сидели за столом в этот знойный летний вечер, пили горячий несладкий чай и молчали.
Вряд ли на их столе сейчас стоял лимонный пирог, который так любила Табита. Вряд ли у ее семьи остались средства на десерты.
Табита Ваерс выпустила воздух из легких и сделала последний шаг, подняла руку и постучала в дверь. Сильно. Яростно. Так, что костяшки заныли от ударов о дерево.
Она не знала, откроют ли ей. И невольно вспомнила о том, как сбегала из‑под этой крыши год назад.
– Ты нам больше не дочь!
Эти слова, брошенные отцом наотмашь, звучали в ее ушах все то время, что Таби собирала вещи и выбегала из дома. Они били в спину, пока она бежала из города. И разрывали сердце на части весь тот год, что она познавала тайны магии.
И даже сейчас девушка не могла отдышаться и прийти в себя. Ее колотил озноб, воздуха не хватало, будто она вновь тонула в грязных водах речки Нес‑Тешаса.
А еще для Табиты Ваерс до сих пор оставалось загадкой, как она вообще выжила. И смогла добраться до академии Грискор.
* * *
В тот день она умирала от жары и жажды. Миновав несколько крохотных и таких же грязных городов, как и ее родной, Табита вышла на опушку большого леса. Ветер шумел кронами, из чащи раздавалось пение птиц. И шум реки.
Она пошла на этот звук, чувствуя, как на каждый новый шаг тратит огромное количество сил. Она брела вперед, покачиваясь из стороны в сторону. Грязная, уставшая… Как давно она покинула родительский дом?
Неделю назад? Две?
Табита сбилась со счета. Ей казалось, что все время бесцельного блуждания она находилась в какой‑то прострации. Не понимала, куда идет, что ищет.
Но сейчас ее цель была сформирована. Она искала чистую родниковую воду.
И удача улыбнулась ей. Или, может, это Великий вывел девушку к берегу широкой реки с прозрачной звенящей водой. Табита не знала. Она лишь рухнула на колени, опустила руки в ледяную воду и принялась жадно пить, загребая жидкость дрожащими ладонями.
Зубы сводило от холода, желудок постепенно наполнялся и раздувался от воды. А она никак не могла остановиться.
И не услышала шагов рядом.
– Девочка, ты бы поаккуратнее…
Она испуганно отпрянула и чуть было не съехала по скользкой глине вниз.
Схватилась за жалкие травинки, вырывая их с корешками, обернулась.
Позади стоял высокий седовласый мужчина в одежде из шкур и меха.
Неровные крупные стежки, широкий пояс и длинный лук за спиной.
Охотник? Браконьер? Разбойник?
– Еще шаг – и ты бы оказалась в капкане, – добавил незнакомец, указав куда‑то в сторону.
Табита Ваерс скосила глаза и только сейчас заметила большую ловушку.
Металлические зубья блестели в траве. И были не просто видны, а бросались в глаза. И как она их только не заметила?!
– Спасибо за предупреждение, – голос хрипел.
– Как тебя сюда занесло? – только покачал он головой, окинул путницу взглядом и добавил: – Голодная?
Табита прислушалась к себе. Не только к телу, но и к интуиции. Стоило ли вообще доверять незнакомцу, который бродил в лесу с луком и знал, где находятся капканы?
– Голодная, – призналась она спустя несколько мгновений.
Девушка рискнула. И уже через какое‑то время сидела в чистой светлой хижине за крепким столом, доедая вторую порцию похлебки.
Незнакомцем оказался лесник, сторожащий угодья какого‑то барона. Он не задавал вопросов, не пугал больше девушку. Накормил, не попросив ничего взамен. И рассказал, как можно пройти через лес, не попав в ловушки.
– Как хоть твое имя? – этот вопрос прозвучал, когда гостья отложила ложку, наконец почувствовав сытость.
– Табита, – одними губами произнесла девушка, опасливо озираясь. И чувствуя себя при этом дикой зверушкой, а не человеком. – Табита Ваерс.
– И что же ты, Табита Ваерс, делаешь одна в лесу?
Она подняла глаза на мужчину и… расплакалась.
Боль, которая разрывала ее на куски, нашла выход. Выплеснулась водопадом слез. Она, всхлипывая, рассказала о даре семье, о семье, об их и своем решении. Не в силах остановиться, замолчать.
Тогда Табита не думала, что бывают вещи, о которых посторонним лучше не знать. Не подозревала, что в мире намного больше плохих людей, чем добрых.
Но тогда за ней присматривал Великий.
– Сложная ситуация, – со вздохом произнес лесник, представившийся Вильямом. – Но решение ты приняла верное. В какую академию собираешься сейчас идти?
Она не знала. Она ничегошеньки не знала об академиях магии, не знала, где их искать, как туда попасть… Вообще ничего. Это тогда, в доме родителей, Табите Ваерс хватило смелости сказать, что она маг, что может обучиться колдовству. Но оказавшись в большом мире, девушка осознала, что вообще ничего не знает о мире магии.
– Я дам тебе карту, – лесник, так внезапно появившийся на пути, вновь проявил к ней доброту. – Знаешь что‑то об академии Грискор, Табита Ваерс?
Она качнула головой, заворожено глядя на того, кто был послан ей Великим. Определенно, так и было. Потому что другого объяснения всему происходящему у нее попросту не нашлось.
Вильям разрешил Табите остаться в его доме на ночь, дал теплое одеяло и накормил ужином. А утром, когда еще не встало солнце, разбудил и под бодрящий травяной отвар раскрыл карту. Показал все тропки, наметил путь и объяснил, как добраться до академии.
– Дар там проверяют с помощью артефакта, – произнес он напоследок. – Скажешь им, что колдовать не умеешь, будет лучше. И попросишь проверку артефактом. Запомнила?
– Да, – девушка кивнула, сворачивая карту. – Что за артефакт‑то такой?
– Плоское блюдо и кинжал. Кровью с ним поделишься, и он покажет истинную суть вещей.
– Спасибо, – Табита подняла твердый взгляд зеленых глаз на Вильяма. – Могу я спросить?
– Мне кажется, я только и делаю, что отвечаю на твои вопросы, девочка, – усмехнулся в усы лесник. – Спрашивай.
– Почему вы помогаете мне?
Этот вопрос крутился у нее на языке с самого начала, но только сейчас она решилась его задать.
– Ты напоминаешь мне одну девушку из моего прошлого, – честно ответил лесник. – И я рад, что смог помочь вам обеим. А теперь иди. Большего я тебе дать не могу.
* * *
– Этого было более чем достаточно, – с благодарностью прошептала Табита Ваерс, вынырнув из воспоминаний и еще раз постучав в дверь.
– Кто там? – раздался приглушенный женский голос, от которого у девушки перехватило дыхание.
– Табита Ваерс.
Она думала, что ее слова прозвучат жалко, а голос будет дрожать. Но собственное имя оказалось твердым, как кремень.
Замок щелкнул, дверь открылась со скрипом.
– Привет, мам, – сухо произнесла девушка, не решившись шагнуть внутрь без приглашения. – Могу я войти?
Женщина, которая заботилась о ней с самого детства, заплетала косы, читала книги и пела на ночь, застыла на месте, глядя перед собой невидящим взглядом. Пустым и таким жутким, что у Табиты мурашки поползли по коже.
– Входи, – последовал такой же пустой ответ.
Табита шестым чувством ощутила, что что‑то тут не так. Что‑то неправильно. Ненормально. И очень пугающе. Но все же сделала тот самый шаг. Потому что пришла не только повидаться, а и поставить все черточки над рунами.
В доме царила такая тишина, что первым желанием Табиты Ваерс было закричать. Нарушить молчание. Разорвать его на ошметки. Но она приняла правила дома. Ступила в прихожую и, не снимая обувь, направилась за матерью в кухню.
Затхлый воздух щекотал нос, будто тут уже несколько недель никто не проветривал. К затхлости примешивался запах гари и дешевого алкоголя.
Той самой браги, которая вызывала тошноту одним только своим духом.
– Я принесла денег, – Табита не выдержала молчания, вошла на кухню и увидела сидящего за столом отца.
Большого, широкоплечего, с опущенной головой и рукой на замызганной чашке с брагой. Полной чашкой. Будто он только‑только налил ее себе и не спешил сделать глоток.
Мать остановилась рядом с крохотной каменной печью, закрывая собой то, что стояло на ней. И повернулась лицом к дочери.
– Нам не нужны деньги, – ее голос казался каким‑то глухим. Не таким, каким Табита привыкла его слышать. – Уходи. Раз уже ушла.
– Ушла? – ее нервы дрогнули, как струны под пальцами умелого музыканта.
– Вы сказали, что я не ваша дочь, раз оказалась магом. Разве не вы выгнали меня?
Злость, которую девушка старательно прятала, выплеснулась в слова ядом.
Шипящим, отравляющим и ее, и окружающих.
– Я принесла денег, – добавила она, швырнув на стол небольшой холщовый мешочек. Он ударился о столешницу и зазвенел. – Сможете покрыть часть долгов. Вы же так сильно этого хотели!
Табита ждала хоть какого‑то ответа. Ответной злости отца, слез матери.
Хоть чего‑то! Но не этой звенящей пустой тишины. В которой отец продолжал безучастно сидеть за столом с закрытыми глазами.
– Уходи, – повторила мать, посмотрев на Табиту и как‑то странно дернув лицом. – Ты не наша дочь.
Девушка открыла рот, но так и застыла, не в силах поверить тому, что увидела.
Под кожей у ее матери тянулись нити магии. Странной, лиловой магии, которую Табита Ваерс уже где‑то видела.
2. Милред ван Темпф
По мостовой ехала темная карета с золотым гербом в форме трехглавого василиска. Дочь графа ван Темпф прислушивалась к ритму, отбиваемому копытами лошади, стараясь собраться с мыслями и перестать мять в руках подол яркого синего платья.
Но у нее никак не получалось успокоиться. Даже мысль о том, что домой она отправляется не на все каникулы, а лишь на несколько дней, не спасала. Схватившись за веер, девушка раскрыла его и взмахнула, стараясь охладить лицо.
И зачем она вообще согласилась на поездку домой?!
Милред же собиралась вообще не возвращаться этим летом в родовое гнездышко. Да, она очень соскучилась по отцу, но стоило только девушке вспомнить о Лоле ван Темпф, как настроение моментально портилось.
«Как жаль, что новый ректор обязал покинуть территорию академии хотя бы на неделю!» Эта мысль преследовала ее все то время, что она путешествовала между огромными каменными порталами, постепенно приближаясь к столице. А у самого последнего ее ждала карета, присланная любимым отцом.
Милред замерла на месте, рассматривая такого родного и такого пугающего трехглавого василиска, а потом вздохнула и сделала шаг вперед, приветливо улыбнувшись.
В каком приподнятом настроении она ехала в сторону академии Грискор прошлой осенью, в таком же пригнетенном направлялась сейчас домой.
Карета покачнулась в последний раз, проехала через распахнутые ворота и заскользила по дорожке, огражденной высокими плодовыми деревьями.
У Милред оставалось совсем мало времени. И вместо того, чтобы с храбростью принять любой поворот судьбы, как сделали бы ее подруги, дочь графа ван Темпф малодушно обратилась к магии.
Быстро сплела перед собой пальцы и прошептала слова заклинания, которое изучила задолго до того, как поступила в академию Грискор.
Эти чары были ее талисманом многие годы. И еще ни разу не подвели.
Она как сейчас помнила тот день, когда впервые применила их.
* * *
– Мне нужна капелька удачи, – прошептала девочка, когда в первый раз обратилась к магии и воспользовалась проклятием, о котором вычитала в книге, что дал ей приглашенный отцом преподаватель.
Чары подчинились легко, но Милред не почувствовала, сработали они или нет. Это пока было единственным, что не устраивало ее в магии.
В тот день ей исполнилось двенадцать. Дом графа ван Темпф заполонили гости, явившиеся на званый обед. Обед, на котором глава семьи собирался представить высшему свету своего единственного ребенка. Признать бастарда перед лицом общества.
Милред уже не была той маленькой девочкой, которая не понимала, что это значит. Но и страха от этого становилось только больше.
– Ну же, иди! – тетушка Зорка подтолкнула девочку, предварительно поправив юбку желтого платья.
– Возьмите это, – Милред разжала пальцы и отдала своей няне синего игрушечного пегаса, с которым не расставалась денно и нощно.
Женщина только удивленно вскинула брови, но ничего не сказала. Бережно забрала игрушку и отступила на шаг. А Милред в последний раз вздохнула и шагнула в большой переполненный обеденный зал.
Тут было так шумно, что девочке показалось, будто она не слышит даже стука собственного сердца.
– А вот и моя дочь! – голос отца заставил всех умолкнуть, а сама Мили нашла, за кого зацепиться взглядом. – Леди и лорды! Позвольте представить вам мою дочь! Милред ван Темпф!
Тишина в зале стала оглушающей. А Милред, наконец чувствуя поддержку собственного проклятия удачи, улыбнулась и медленно направилась к отцу.
Толстые и невысокие каблуки на туфельках разбивали стуком тишину. И так этот эффект понравился Милред, что она дала себе мысленное обещание больше никогда не надевать обувь без каблука.
Остановившись рядом с отцом, девочка отточенными движениями подхватила юбку и почтительно поклонилась главе дома.
А потом выпрямилась и повернулась к собравшимся, улыбнувшись так, как умела только она. Тихий вздох восхищения со стороны нарушил молчание высшего света.
И только потом Милред увидела свою мачеху.
Узкое темное платье, строгая прическа, короткие перчатки и острый взгляд. Такой холодный, такой уничтожающий, такой…
Девочка отвернулась, не в силах выдержать его. А улыбка на ее губах дрогнула, норовя превратиться в гримасу страха.
– Мили, позволь представить тебя герцогу де Лявите, – как к взрослой обратился к ней отец, подавая руку в белоснежной перчатке.
– Конечно, ваше сиятельство, – заученно произнесла она, радуясь тому, что папа рядом. И уж он‑то точно сможет защитить ее от мачехи.
Пусть это сделать не в состоянии никакие чары и детские игрушки. Зато папа точно сможет!
И только намного позже Милред ван Темпф узнала, что даже ее отец не всесилен. Но в тот день она верила в него. И в чары, которые применила первый раз.
День ее признания навсегда останется в памяти дочери графа как один из самых светлых дней. Ведь в тот час она перестала быть грязным ребенком.
По крайней мере, формально.
А все то, что говорили за ее спиной, не имело никакого значения. Потому что у Милред всегда была с собой толика магии. И чарующая улыбка, перед которой никто не мог устоять.
* * *
Она вышла из кареты с легкой улыбкой, благодарно кивнула слуге, что подал ей руку. И жестом попросила забрать багаж. Всего две сумки. Лишь видимость того, что дочь графа ван Темпф приехала погостить.
Сама же Милред надеялась, что останется тут всего на несколько дней.
Вернется в академию чуть раньше, переночует в гостиницах Конуала. Все лучше, чем бояться столкнуться в коридоре с Лолой ван Темпф.
– Позвольте вас сопроводить, – навстречу девушке шагнул еще один слуга, поклонился. – Ваши покои почти готовы, леди ван Темпф. Приказать подать чаю?
– Будьте так добры, – согласилась она. – И пригласите на чаепитие мою нянюшку.
Милред прощупывала почву. Надеялась, что за время ее отсутствия ничего не поменялось, и Зорка до сих пор живет в поместье, как и обещал отец.
А если нет…
– Как пожелаете, леди ван Темпф, – слуга успел развеять все ее опасения до того, как те сформировались. – Пройдемте.
Облегченный выдох и немного ожидания обернулись теплой встречей.
– Леди Милред! – полноватая женщина в коричневом платье спешно поклонилась, только переступив порог светлой гостиной.
– Тетушка Зорка, – радостно улыбнулась Милред. И, несмотря на то, что уже не была грязным дитя, поступила как оное, кинулась навстречу и попросту обняла низкую женщину. – Как я рада вас видеть!
– Вы так повзроследи, – тепло улыбнулась нянюшка, а на глаза у нее навернулись слезы. – И похорошели.
– Как ваши дела? – отмахнулась от комплимента Милред. – Вас не обижают в мое отсутствие?
– Нет, все хорошо, – спешно отозвалась ее старая няня. Слишком спешно, что заставило девушку насторожиться. – Желаете, чтобы я узнала, где сейчас находится его сиятельство?
– Нет‑нет, с отцом я еще успею повидаться, – легкомысленно отозвалась она. – Присядьте, расскажите о себе и своих делах. Я попросила подать ваш любимый мятный чай.
– Милред, вы слишком добры ко мне, – вновь прослезилась женщина.
Но, несмотря на слова дочери графа, разговор свернул совершенно в другое русло. Тетушка Зорка умело переводила вопросы на саму Милред, вынуждая ее рассказывать об обучении в академии Грискор, друзьях и успехах.
Милред не стала спорить, решив уважить женщину. Расписывала обучение в академии как нечто красочное, веселое. Говорила о простых вещах так, как умела только она. Добавляя краски в каждое слово.
Не стала она ей рассказывать только о том мрачном событии. Может быть, слухи уже донесли, что в академии погибали студенты. И кто за этим стоял. И даже то, чем все обернулось.
Но девушка решила, что раз уж явилась в этот дом, то просто обязана нести с собой свет и радость. А все остальное не так уж и важно.
– Если позволите, я бы хотела дать вам один крохотный совет, – неожиданно произнесла тетушка Зорка, понизив голос.
Милред это показалось странным, потому что женщина никогда не задумывалась о том, насколько громко звучит ее смех или говор. А тут… что‑то внутри заставило насторожиться.
– Конечно.
– Пока вы не встретились со своим отцом, – произнесла женщина, отставила от себя тонкую чашечку из черного фарфора, – навестите леди Лолу. Первой.
Эти слова показались девушке еще более странными, чем предательский шепот. А сам смысл даже не сразу дошел до Милред.
Она хотела было спросить о причинах этой просьбы, разузнать как можно больше. Но осеклась на полуслове. Только открыла рот и тут же его захлопнула.
Если уж сама тетушка Зорка ее об этом просит, то нет никаких поводов сомневаться в важности того, что должно произойти при этой встрече.
И Милред решила не тянуть.
Впервые не стала откладывать важное действие, поддавшись своим страхам и внутренним демонам, что просыпались от одного только звучания имени Лолы ван Темпф Где‑то на границе сознания девушка понимала, что это не только ее заслуга. Но и двух близких подруг, которые никогда не боялись и учили ее именно этому.
– Конечно, – после этого она встала и направилась к покоям Лолы ван Темпф.
Законная супруга отца не вышла ее встретить не потому, что ее не было в поместье. Она просто не вышла. И в этом не было ничего странного.
Милред только гадала, в чем важность встречи с мачехой до того, как приедет отец? Что такого она должна узнать из уст самой Лолы?
Мысли снедали ее все то время, что она шла по пустым коридорам, и только стук каблуков о камень помогал держаться на плаву. Не уйти с головой в омут страха.
У нужных дверей девушка замерла всего на мгновение, а потом медленно подняла руку и стукнула по дереву.
– Фати, взгляни, кто пришел, – раздался приглушенный голос по ту сторону.
Голос, от которого у Милред холодели ноги. Голос, от которого сердце заходилось в бешеном стуке. Тот самый голос, который преследовал ее в кошмарах все детство.
Дверь открылась в момент, когда дочь графа ван Темпф уже готова была броситься в позорное бегство.
– Леди Милред, – невысокая женщина склонила перед ней голову.
– Пусть войдет, – Лола ван Темпф распорядилась до того, как Мили успела хоть что‑то придумать.
Служанка отступила в сторону, пропуская девушку вперед.
Она вошла в покои мачехи на негнущихся ногах, уже проклиная себя за то, что просто так послушалась свою нянюшку. А в следующее мгновение мир перед глазами разлетелся на осколки, разделившись на «до» и «после».
– Милред, – Лола ван Темпф величество встала с кресла, в котором до этого отдыхала.
Она была все такой же, какой помнила ее девушка. Темный наряд, темные волосы, мушка над верхней губой. Но что‑то изменилось в ней за то время, пока Милред отсутствовала. Что‑то в районе талии.
Лола ван Темпф поймала ее взгляд и в оберегающем жесте обняла одной рукой округлившийся живот.
3. Гвин Умильтен
Это лето не пощадило север и вместо тепла принесло холода. В горах выпал снег и теперь сверкал белыми шапками на вершинах скал и уступов.
Валькирия шла по тонкому искрящемуся настилу, отчаянно наслаждаясь его хрустом, и сжимала рукоять притороченной к поясу Иглы.
После той битвы с некромантом она получила награду – право носить оружие. Право хранить его в своей комнате в общежитии. И Валькирия с радостью пользовалась им, прекрасно помня, как чуть не лишилась клинка из‑за дознавателей императора.
Рука подрагивала, злость захватывала в плен. Но девушка делала шаг за шагом, оставляя позади себя цепочку следов.
Гвин уже видела поселение, где находился ее дом. Но ее ли?
Она все больше задавалась этим вопросом. Может ли укрепленная крепость зваться домом? Позволительно ли ей носить такое название? Особенно после того предательства, что она раскрыла. После предательства, которое ранило ее настолько сильно, что она даже самой себе в этом боялась признаться.
* * *
Это случилось в начале весны. Когда гул, поднявшийся в академии Грискор, утих. Когда все здания были починены, дознаватели императора уехали, а на место старого ректора назначили нового.
Грискор все еще вздрагивал от происшествия, которое вошло в его историю как «ночь сотни костей». И пусть сама Валькирия могла поспорить с тем, что не было там столько умертвий, никто бы ее слушать не стал.
Занятия возобновились, тренировки продолжались, а о том ужасе, в котором Валькирия самолично приняла участие, лишь иногда говорили. И то шепотом, потому что новый ректор не особо любил слухи и сплетни, которые рождались так быстро и так ярко.
– Гвин, слышала? Говорят, что ты целую сотню умертвий уложила, – Табита лишь слегка скосила взгляд, когда подруга вернулась в комнату после тренировки.
Валькирия выразительно фыркнула, выказывая все, что думает по поводу этих сплетен. Уж кто‑кто, а Табита знала правду и сама видела умертвий.
– Ты же теперь герой академии, – Милред подала голос с кровати, болтая ногами в воздухе и рассматривая цветастую листовку. – Еще долго говорить об этом будут. Не обращай внимания.
– Да чтобы у них языки отсохли, – грубо бросила дочь Лорда Севера, сбрасывая с плеча сумку со стрелами. – Бежали все, поджав хвосты, а мы теперь герои.
– Не мы, а ты, – хихикнула Милред. – Меня там вообще не было. А о Табите почему‑то забыли.
– И хорошо, что забыли. – Студентка Ваерс отложила учебник в сторону и повернулась к подругам: – Слышали новость, объявили о начале сезона маглининга? Обязали всех явиться на первую игру, в город выйти не получится.
– А я билеты купила, – пискнула дочь графа, – думала, сходим на концерт…
– Я скоро вернусь, – Гвин мало интересовал маглининг и концерты бардов.
Сейчас ей хотелось только смыть с себя пыль после тренировки и просто упасть на кровать, вытянув перед собой ноги.
Захватив чистые вещи, она спустилась в женскую душевую и прошагала мимо стайки девушек, которые что‑то шумно обсуждали. Стянула с себя грязные вещи, бросила на пол и вошла под тугие струи воды.
– О, Умильтен! – за спиной Валькирии послышались шаги. – Наша героиня!
Гвин прикрыла глаза, сдерживая вспыхнувшую злость. Эту фразу за последние несколько дней она слышала уже десятки раз. И даже сама себе пообещала, что следующему, кто это скажет, выдернет кишки через горло.
– Чего тебе? – девушка обернулась, не смущаясь ни своей наготы, ни ситуации, при которой начался разговор.
Напротив дочери Лорда Севера стояли трое, обернутые в полотенца. Они как‑то странно поглядывали на Гвин и усмехались.
– Да вот, решила посмотреть на тебя поближе, – скривила носик стоящая посередине. Светлые волосы потемнели от воды, облепили плечи.
– Достаточно близко? – с угрозой уточнила Гвин, наклонив голову. – Или мне подойти?
– Да нет, – хмыкнула та. – Достаточно. Теперь‑то я вижу, что у нашей героини груди кот наплакал.
Рядом хихикнула ее подружка.
Гвин прожгла ее уничтожающим взглядом, а потом вернулась к зачинщице, у которой с бюстом все было очень даже неплохо.
– Если думаешь, что сиськи сделают из тебя достойного мага, то вынуждена тебя огорчить, – заметила Гвин, мысленно пожелав этим троим убраться восвояси как можно скорее. Или она за себя не отвечает.
– Магом, может, и не сделают, – согласилась белобрысая. – Но с нормальной грудью ты бы хоть невестой посимпатичнее стала. А так доска доской.
И опять этот противный смешок, который Валькирии до зуда в костяшках захотелось затолкать гиене поглубже в глотку.
– Да и будущих детей все же кормить надо, – продолжила рассуждать болтливая. – Лорду Севера нужен же наследник.
– Наследник? – Гвин хохотнула, запрокинув голову. – Ты тупая или притворяешься? Я его наследник.
– Ты? – теперь настал черед белобрысой хохотать. – Ой ли?! Что‑то мы у тебя не видим между ног висюльки, чтобы наследником стать.
Гвин сама не поняла, как в ее груди родился яростный рык, от которого стены душевой дрогнули.
Но прилипал это не испугало.
– Да не смотри ты так, – отмахнулась говорившая. – Глаза сломаешь. Лучше узнай у своего папеньки, что это он так рьяно тебе муженька искать начал. Даже моему брату письмо пришло. И не ему одному. Если отец согласится, может, и породнимся с тобой.
Она расхохоталась и, развернувшись, вернулась к зеркалу. Две ее подруги тоже не стали задерживаться.
А Гвин неожиданно показалось, что вода стала такой холодной, как вода в горном роднике. По коже поползли мурашки.
«Отец ищет мне мужа?» – эта мысль зачарованной стрелой прошибла Валькирию насквозь.
Ноги подогнулись, а на плечи рухнула тяжесть предательства.
* * *
Сейчас Гвин стояла на пороге места, которое все это время считала своим домом. Обителью. Крепостью. Местом, которое всегда прикроет тыл.
Но с момента того разговора в душевых все это развалилось на части.
Вначале Валькирия решила, что это простая провокация. Попытка добиться чего‑то такого, о чем девушка даже не догадывались. И самым верным решением было задать вопрос отцу.
Даже написание одного письма высосало из Гвин Умильтен почти все силы.
Но она отправила больше десятка за ту весну. И ни разу не получила ответа.
Причина могла крыться не только в том, что все это правда. Но с каждым днем уверенность в этом таяла снегом на жарких солнечных лучах.
И сейчас Гвин наконец добралась до Севера только для того, чтобы заглянуть в глаза Лорду Севера и задать тот вопрос, который разрушал ее изнутри все эти месяцы. А молчание только подтверждало, что все это правда.
«Надеюсь, дела у Табиты и Милред получше моих», – подумала Валькирия, решительно делая шаг вперед.
Замок встретил ее тишиной и сквозняком, пробирающим до костей. Ни отец, ни один из его генералов не спешили навстречу единственной дочери Лорда Севера.
А это могло значить только одно – хозяина нет дома.
Это подтвердилось спустя какое‑то время, когда Гвин встретила одного из воинов в пустом коридоре.
– Лорд Севера сейчас возвращается из похода, – чинно отозвался мужчина, завидев наследницу Умильтен. Или все же не наследницу, ведь у нее между ног нет той самой висюльки?
И опять девушке оставалось только ждать. Опять ждать.
Как ответа на свои письма. Как появления человека отца в Конуале, который приходил стабильно каждый месяц. Да только такого важного ответа ни разу не приносил.
Ждать больше не было ни сил, ни уверенности в том, что все, услышанное от незнакомки, – ложь.
Валькирия покинула замок тем же вечером. Захватив с собой небольшую сумку и меч, она ушла в горы. Тропа, по которой двигалась девушка, была ей хорошо знакома. Каждый год она ходила по ней минимум два раза. И сейчас ей даже не приходилось смотреть под ноги, чтобы найти нужный выступ и не поскользнуться на снегу.
Вскоре впереди она увидела то, что искала взглядом. То, что не могла видеть целый год.
Священный дуб раскидывал свои зеленые ветви во все стороны, покрывая густой тенью траву у подножия своего ствола. Косые лучи заходящего солнца окрашивали все в багряно‑красный.
Снега на поляне не было и в помине, будто под землей протекали горячие воды. Но вряд ли это так, ибо Валькирия не знала ни одного горячего источника поблизости.
Она медленно подошла к дубу, подняла глаза и воткнула Иглу в землю перед собой.
– Вы опять ко мне немы, – прошептала она, обращаясь к богам, что должны были защищать эти земли. Защищать ее. – А ваш знак – насмешка!
Она вытащила из кармана куртки желудь, который сохранила, и, размахнувшись, швырнула к выпирающим из‑под почвы корням.
Самообладание лопнуло, как мыльный пузырь.
– Сидите там! – закричала она во всю мощь своих легких. – Смотрите на людей сверху! И даже пальцем пошевелить не можете! Да! Я женщина! Но разве я не достойна любви своего отца?! Не достойна его признания?!
Неужели я заслуживаю лишь того, чтобы меня выдали замуж, как простую бабу?! А?! Я у вас спрашиваю!
По ее щекам заструились слезы. Девушка вцепилась пальцами в гарду меча и рухнула на колени, глядя на могучее древо, что сохраняло молчание все эти годы.
– Я с самого рождения доказывала, чего стою, – прошипела она сквозь сомкнутые зубы и тыльной стороной ладони смахнула чуть ли не первые в жизни слезы. – Доказывала раз за разом. Показывала, что у меня в груди бьется сердце воина, а не девчонки! Сердце, способное на большее, чем стать матерью для наследника! Но вы даже пальцем не шевельнули, чтобы обратить на это взор моего отца!
Обида жгла грудь огнем. Воздух входил и покидал легкие рывками.
Валькирия задыхалась от собственных эмоций.
– Он верит вам, – прошептала она, глядя в зелень шумящей кроны. – Поклоняется. Ждет знака. Но я не такая. Все, что вы дали мне, – это гребаный желудь! Желудь, который чуть мне череп не раскроил! И это ваша божественная благодать?! Все, на что вы на самом деле способны?!
Гвин больше не ждала ответа, она встала с земли, выдернула Иглу из почвы и прожгла взглядом священный дуб.
