Текст книги "Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего (СИ)"
Автор книги: Анна Солейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Я покрепче сцепила руки под тяжелым шерстяным пальто, которое накинул на меня бургомистр.
– Рейвен, я… Ай!
– Что такое?
– Ничего, ущипнула себя, чтобы проснуться.
Рейвен недоверчиво уставился на меня, а потом закатил глаза.
– Л-л-лорд Тенербен, – проблеял проповедник.
Он по-прежнему стоял где-то за моим затылком, что я не могла увидеть его лица, как ни старалась обернуться, пока Рейвен держал меня на руках.
– Вы еще здесь? Может, займетесь подготовкой к церемонии? – грянул он.
– Я-я-я не смогу вас обвенчать…
Рейвен резко развернулся, и я наконец смогла увидеть лицо проповедника. Все такой же бледный, с торчащими в разные стороны тонкими светлыми волосами, в рясе из жесткой ткани. На груди поблескивал равносторонний крест.
На меня проповедник смотрел с ужасом.
– Я ослышался? – угрожающе спросил Рейвен. – У вас, преподобный Саймон, остались какие-то претензии к Лиз?
– Нет! – отшатнулся он. Глаза стали огромными и еще более испуганными. В этот момент стало особенно ярко видно, что глаза – голубые, а проповедник еще очень юный. – Доброго дня, леди Фортескью. – Его дрожащая рука схватила крест после того, как мы встретились взглядами. Тут же отпустила. – Я снимаю с себя сан, – выдавил проповедник.
Что?
Я оглянулась на Рейвена. Он удивленным не выглядел.
– Будьте добры, подождите до вечера.
– Но…
– Это была не просьба.
– Рейвен… – позвала я. – Преподобный Саймон…
– Обвенчает нас сегодня же, а потом будет разбираться со своими сложными отношениями с Всевышним, – отрезал Рейвен.
– Но… – договорить я не успела, потому что в животе у меня снова оглушительно заурчало.
Вот тьма! Я почувствовала, что щеки начинают гореть. Как же стыдно! И я бы многое отдала, чтобы сейчас быть одетой в любимую шерстяную юбку и закрытую блузку, чтобы на моих ногах красовались туфли.
Хотя в тот момент, когда я выбегала из трактира, внешний вид – последнее, что меня волновало.
– Ладно, венчание откладывается, сначала – обед и… нужно найти для тебя что-то теплое. Преподобный, вы идете со мной.
Рейвен снова решительно зашагал к трактиру.
– Но…
– Идете! Мисс Браун спрашивала про вас дважды.
Тишина, а затем – торопливый звук шагов.
– Мисс Браун про меня спрашивала? – взволнованно спросил проповедник.
Рейвен ухмыльнулся.
До трактира мы дошли в тишине, поднявшись на крыльцо, Рейвен коротко бросил:
– Дверь мне откройте, преподобный.
Тот поспешно послушался.
В трактире было жарко натоплено, в воздухе пахло… ох, Всевышний! Ростбифом! И… печеным картофелем в чесночном масле?
Рот наполнился слюной, я сглотнула.
– Мисс Браун! – крикнул Рейвен, глядя в сторону кухонной двери. – Нагреете воды? И принесите Лиз в комнату обед. Двойную порцию. И какао.
– О, вы ее нашли! – мисс Браун вышла навстречу, опираясь на трость, и приложила руку к груди. – Я сказала про церемонию, а леди Фортескью возьми и убеги. О. Преподобный Саймон.
– Мисс Браун!
Она шагнула вперед, уронила трость, проповедник бросился навстречу, чтобы ее поднять. Мисс Браун тоже наклонилась, и они предсказуемо столкнулись лбами.
– Ой!
– Ай!
Рейвен хмыкнул.
– Надеюсь, они не забудут про твой обед.
– Но…
– Думаешь, забудут? Придется напомнить.
Рейвен принялся подниматься по лестнице, и уже спустя пару минут мы оказались в моей комнате. Вздрогнув, я посмотрела на разобранную кровать, где больше двух недели провела в забытьи.
– Рейвен…
Он усадил меня в одной из двух кресел у весело потрескивающего камина. Лопнувшая от жара кружка, которую я туда швырнула меньше часа назад, по-прежнему лежала среди поленьев.
Недавно я была в отчаяньи, потому что была уверена: Рейвен – погиб. Сейчас… он сидел напротив меня.
Это правда не сон?
Но Рейвен выглядел до боли настоящим. Хмурым, озабоченным чем-то и, одновременно с этим, удивительно спокойным.
– Пойду проверю, как там твой обед, – сказал Рейвен. – Хотя, зная тебя, намного больше ты сейчас хочешь привести себя в порядок. Думаю, с моей помощью мисс Браун справится с тем, чтобы натаскать воды, быстрее.
– Не уходи! – выпалила я, и тут же закусила губу.
Рейвен замер, щеки загорелись, и я сжала пальцами край пальто Рейвена, которое по-прежнему было на меня накинуто и от которого шло приятное тепло.
– Я просто… Просто…
– Я останусь, – пообещал Рейвен, усаживаясь напротив меня.
Мы замолчали. Я понятия не имела, что сказать. О чем думал Рейвен, я могла только догадываться.
Наконец он потянулся ко мне. Я вздрогнула, но спустя секунду поняла, что ему просто понадобилось что-то в кармане пальто.
– Забавно, – уронил Рейвен, вытаскивая помолвочное кольцо с рубином, – когда я делал тебе предложение в первый раз, я думал, знаю, что будет дальше. Почему-то мне казалось, что любовь достаточно предсказуема.
– Я не…
Серые глаза Рейвена впились в мое лицо, он прищурился, отчего шрам на щеке стал заметнее.
– Я думаю, уже догадался о том, что случилось. Но, может, расскажешь наконец? Дело ведь не в том, что ты полюбила кого-то другого? И не в том, что передумала? Этот… – Рейвен наградил Уилла таким красноречивым и нецензурным эпитетом, что я не удержалась от смешка. – Он что-то с тобой сделал? Заставил тебя сбежать? Угрожал? А потом он… это из-за него?
Потянувшись вперед, Рейвен кончиками пальцев коснулся моей шеи и отстранился.
Глаза запекло.
– Можно и так сказать, – глухо произнесла я, сцепляя руки под тканью пальто так крепко, что ногти впились в кожу. – Понимаешь, мне нельзя было никого видеть, тебя – особенно. Я очень боялась, что кого-то случайно убью после того, как умерла. Я же была – опасна. Очень сложно было сдерживаться.
– Стоп. Этот… – эпитет, обозначающий Уилла, стал еще более цветистым. – Он…
– Убил меня? Да.
Рейвен откинулся на спинку кресла, я отвернулась.
– Стоило догадаться раньше. Уилл всегда был… немного странным. Но мне казался безобидным, очень верующим. Знал писание наизусть, хотел уехать на юг, чтобы растить хлопок – после того, как закончит МагАк. Жениться, завести детей. Стоило догадаться, что он не шутил, говоря, что планирует сделать своей женой меня.
Брови Рейвена взлетели вверх.
Уставившись в огонь, я принялась говорить о том, что случилось в день нашей с Рейвеном свадьбы, перемежая рассказ воспоминаниями из прошлого, которые, мне казалось, всплывали в голове только сейчас, а обрати я на это внимание раньше – точно бы догадалась, что Уилл… не тот, кем кажется.
Я вспоминала, что он терпеть не мог, когда кто-то шутит о Всевышнем или отзывается о нем пренебрежительно, но при этом – всерьез увлекался изучением трактатов о Тьме и ритуалов о работе с ней, которые можно было найти в библиотеке МагАк. Уилл злился, когда кто-то из парней начинал со мной заигрывать и… кажется, ненавидел даже девушек, с которыми я пыталась подружиться. Может, поэтому так вышло, что близких друзей, кроме Уилла, у меня не было.
Сейчас вспоминать об этом было больно, а еще – я чувствовала себя очень глупо. Как я могла не догадаться?
– Заперев Уилла в шкафу, я решила дождаться дядюшку у него дома, – переведя дух, выпалила я. – Мне нужно было, чтобы он… отправил Уилла в полицию, дал показания. Чтобы Уилла убрали из столицы, и он не смог добраться до тебя, как хотел. Он говорил, что мы оба поплатимся за то унижение, которое он пережил.
– Почему ты не пошла ко мне? – напряженно спросил Рейвен.
– Боялась, что ты меня упокоишь раньше, чем выслушаешь, – соврала я, отвернувшись к камину.
На самом деле, я не только поэтому решила обратиться к дяде. Сразу после… смерти, я почти ничего не соображала, а потом, немного придя в себя и прячась в дядином саду, я подумала – лучше Рейвену не знать о том, как все получилось.
Я боялась до ужаса его порядочности и того, что он попадет в ловушку данного самому себе слова. Не сможет меня бросить, к примеру. Рейвен, несмотря на свое презрение к светским условностям, был человеком чести. Я хотела уберечь его от выбора, с которым он неизбежно столкнется. Упокоить меня? Я бы врагу такого не пожелала. Оставить в живых – и что дальше? Бросить меня? Не бросать? Остаться друзьями? Не жениться ведь на умертвии!
Я хотела уберечь его от этого. Хотела, чтобы он был счастлив.
И не хотела, чтобы он испытывал то, с чем ему придется столкнуться, если я все-таки не удержусь и убью кого-то.
Потому я написала то письмо. Потому вернула кольцо. И потому не искала встреч с Рейвеном.
Милосерднее было бы сказать, что я погибла, но Рейвен бы принялся докапываться до правды, а Уилл бы все разболтал.
– Как он все-таки умер? – задумчиво спросила я. Поймав тяжелый взгляд Рейвена, пояснила: – Уилл. Дядюшка сказал, что отдал его в полицию, но…
Рейвен закашлялся, пряча смех.
– Что? – возмутилась я. – Ты чего?
– Лиз, – отсмеявшись, сказал он. – Если граф Фортескью в самом деле отпустил того, кто убил его племянницу, то я съем свои ботинки. О твоем дядюшке можно говорить многое, но слюнтяем он никогда не был.
– Но… – Я хлопала глазами. – Как же…
– Дядя сказал тебе, что сдал Уилла в полицию?
– Он сказал, что Уилл никого больше не побеспокоит, – растерянно поправила я.
Взгляд Рейвена стал очень выразительным.
– Но… нет! Дядюшка не мог…
Ведь не мог же?..
Уилл был жив, когда я уходила, это точно. Должно быть, он не приходил в сознание довольно долго и очнулся уже после того, как церковь опустела.
Я помнила, что била в основание черепа, туда, где сходятся магические потоки. Удар в это место был почти безболезненным, но надолго лишал мага сил, буквально «выключал» его, сознание погружалось в темноту так же, как гасла лампа, в которой закончился керосин.
На восстановление требовалось время, чем сильнее маг – тем быстрее он приходил в себя. Уилл был одарен достаточно скромно, так что очнутся должен был к вечеру.
Как раз когда дядюшка вернулся в церковь. Но ведь он не мог же… Не мог?
– Пожму графу Фортескью руку при встрече, – хмыкнул Рейвен, а затем нахмурился. – Прости меня. Нужно было все-таки остаться с тобой в той комнате.
– Ты не мог знать.
Рейвен дернул головой и отвернулся к огню.
– Ты допрашивал проповедника? Почему он… я думаю, он помогал Джейми. Верно?
На бледном лице Рейвена появилась хитрая улыбка. Оказывается, он умел улыбаться так, что шрам, пересекающий щеку, становился почти не видимым.
– Преподобный Саймон, – хмыкнул он. – Здорово же он запудрил мне мозги. Не поверишь, пришлось отпаивать его настойкой мисс Браун, чтобы он заговорил.
– Он…
– Святее проповедника только Всевышний. Хотя нет, Всевышнего упоминать не буду, к нему есть вопросы.
Я нахмурилась, и Рейвен все с той же ухмылкой принялся рассказывать.
Преподобный Саймон родился в Энфорде в семье Смоллов – сейчас они умерли, а их хлипкий дом, стоявший на окраине, развалился. О Смоллах Рейвену мало удалось узнать, он рассказал только, что те подписали контракт с церковью, когда их сыну, которого звали Кевином, не было еще и трех лет.
Сказав это, Рейвен замолчал, и я кивнула. Объяснять здесь ничего было не нужно. Контракты с церковью заключали те, у кого не было денег, или кому… мягко говоря, деньги требовались больше, чем дети или дополнительные рабочие руки после того, как дети подрастут.
По такому контракту церковь уплачивала родителям небольшую сумму денег, что-то около десяти флоринов, а в обмен на это родители обещали отдать во служение Всевышнему ребенка, мальчика, разумеется, когда тому стукнет четырнадцать. Обычно такие дети становились «служками» – прислуживали тем, у кого был духовный сан, оставались на посылках в семинариях или отправлялись в монастыри, где требовались дополнительные руки.
Не рабство, разумеется, церковь не любила это слово. Служение. К тому же, не пожизненное, была возможность освободиться – за особые заслуги.
Теоретически.
Точно сказать можно было одно: своим родителям маленький Кевин был не так уж и нужен, они спешили от него избавиться в обмен на несколько монет.
– Наш преподобный Саймон – вернее, тогда еще он носил имя Кевин, – рассказывал Рейвен, – отличился в Уиллоубруке, куда его отправили служить после семинарии. Еще бы, самое собачье место, где в тот момент уже стаями шастали умертвия. Но проповедник спас целую семью, отвлек на себя внимание. Чуть не умер, НекроС успели вовремя. – Он помолчал. – Семья, которую спас Кевин Смолл, оказалась непростой и носила фамилию Пемброк – одна из младших ветвей рода. Тем не менее, Гарри Пемброк оказался очень благодарным человеком, написал кому надо – и спустя несколько месяцев Кевин, до этого заложник церкви, получил вольную. Естественно, церковь его просто так не отпустила – хотя, вероятно, он сам не захотел бы уходить, – и отправила в Энфорд. Так Кевин получил приход и взял себе имя преподбный Саймон.
Вот как. Выходит, проповедник сделал блестящую карьеру, если это можно так назвать. Что ж, нет ничего удивительного в том, как он боялся созданий Тьмы, если один раз чуть не погиб от рук умертвия. Я была на его месте, когда похоронила родителей, и потому знала, каково это.
Забавно, что именно в родной город вернулся проповедник.
– И в Энфорде его никто не узнал? – спросила я. – Как такое возможно?
Рейвен дернул головой.
– Его семью не очень-то любили. Они жили на отшибе, отец работал трубочистом, а потом ему стало не до работы… как и матери. Судя по сбивчивому рассказу проповедника, он заменял отца лет с восьми, чтобы заработать денег. Сама понимаешь, его чистое лицо видели, я думаю, нечасто. К тому же… десять лет прошло. За десять лет и его успели забыть, и он изменился.
Я задумчиво кивнула, посильнее закуталась в пальто Рейвена. От камина шло ровное тепло, я пригрелась и на мгновение зажмурилась от удовольствия.
Так приятно было больше не мерзнуть!
– И что же? – поторопила я Рейвена, моргая и рывком возвращаясь к теме беседы. – Проповедник вернулся в Энфорд и… решил попросить Тьму… о чем, кстати? Чего ему не хватало?
Рейвен, который стал серьезным, пока рассказывал о прошлом проповедника, вдруг улыбнулся.
– Ты не поверишь, Лиз.
– Во что?
Выдержав паузу, Рейвен уронил:
– Ничего.
Я нахмурилась.
– Что – ничего?
Рейвен ухмыльнулся шире и, наклонившись, кочергой пошевелил поленья в камине.
– Проповедник не делал для того, чтобы призвать Тьму… ничего.
Он замолчал, ожидая моей реакции, глядя на меня хитро и с превосходством.
Я моргнула.
– Подожди. Он признался! И… он был в Клиффсайде, в Уиллоубруке, в Энфорде – во всех этих городах появлялись демоны! Он…
– Подумал о том же, о чем и мы, – довольно кивнул Рейвен. – Что дело – в нем самом. Что Всевышний наказывает его.
– За что? – выгнула я бровь.
– О, Лиз, ты догадалась! – подначил меня Рейвен, откинувшись на спинку кресла. – Ну же, это просто. Ладно, не смотри на меня так, я шучу. На самом деле, мне бы в голову это не пришло, если бы проповедник сам не рассказал.
– О чем?
– О том, – Рейвен торжественно замолчал, и мне захотелось его стукнуть, – что преподобный Саймон, давший обет целомудрия и с детства обещанный во служение Всевышнему, совершенно преступно, возмутительно и безнадежно всю жизнь…
– …Влюблен в мисс Браун, – продолжила я и недоверчиво уставилась на Рейвена. – Ты шутишь?
– Боюсь, что нет. Мальчишка Кевин Смолл, чумазый и тощий сын пьяницы-трубочиста, с ума сходил по кудрявой светловолосой дочке хозяина трактира, за которой бегали все мальчишки Энфорда. Свои чувства он никак не проявлял, разумеется, но они так и не погасли даже тогда, когда он отбыл из Энфорда после смерти родителей. А уж когда в сане преподобного Саймона вернулся сюда… вспыхнули с новой силой.
Я вспомнила растерянный взгляд преподобного, широко раскрытые голубые глаза, мягкие губы и растерянно-восхищенное «Мисс Браун!». Надо же.
Интересно, преподобный Саймон вообще знает, что его чувства взаимны? Ведь именно чтобы приворожить его, мисс Браун рискнула сунуться на кладбище уже… выходит, несколько недель назад.
– Допустим, – нахмурилась я. – Но Рейвен, причем здесь демоны? Ты ведь говорил, что их надо призвать, нужен ритуал, нужно намерение…
– А проповедник об этом не знал, – заявил Рейвен, подавшись ближе ко мне, как будто сообщая страшный секрет. – Побывав в Клиффсайде еще во время учебы в семинарии, Кевин Смолл, будущий преподобный Саймон, проповедник Энфорда, стал питать к Тьме отвращение и даже не совал нос в трактаты, где можно узнать подробнее о том, что она из себя представляет. Проповедник думал: демоны следуют за ним по пятам из-за его нечестивости и греховности – видишь ли, он должен думать лишь о Всевышнем, но упорно мечтал о мисс Браун.
– Что⁈
Стоп.
Преподобный Саймон считал себя виноватым в том, что в Клиффсайде, Уиллоубруке и в Энфорде появились демоны, потому что он… влюбился⁈
– Нет, я не пошутил, – ухмыльнулся Рейвен. – Предвосхищая твой вопрос – я не смог убедить его в том, насколько он не прав. Потому преподобный Саймон собирается сложить с себя сан. Едва не погибшая от когтей демона мисс Браун стала последней каплей, – Рейвен бросил взгляд за окно. – Я надеюсь, они разберутся наконец в том, что между ними происходит, этому трактиру однозначно не хватает мужской руки.
Он замолчал, я пыталась осмыслить все, что только что услышала.
– А кто тогда украл из библиотеки апокриф? – наконец спросила я.
– Джейми, вероятно, – пожал плечами Рейвен. – Он ничего не помнит, но я нашел в детской книгу. Уже вернул в библиотеку, хотя… пожалуй, не лучшая идея, чтобы такие книги хранились там, где любой может их увидеть.
Рейвен замолчал, между бровями у него появилась складка.
– Как ты… Я…
– Что? – он поднял брови.
– Я живая, Рейвен, – шепотом произнесла я. Говорить такое вслух было страшно. – Я… у меня сердце бьется… – На всякий случай я приложила руку к груди. – Бьется!
Рейвен посмотрел на меня исподлобья, его глаза потемнели.
Глава 31
В это время дверь открылась, и в комнату вошла мисс Браун. Румяная, счастливая и опирающаяся на трость. Свободной рукой она прижимала к себе нагруженный едой поднос.
– Леди Фортескью, обед! Только-только с пылу с жару, и какао! И вода уже нагрелась.
Я досадливо поморщилась.
– Оставлю тебя пока, Лиз, – Рейвен встал.
– Нет! – вспыхнула я. – Сначала ты мне все расскажешь!
Он поднял брови.
– Ты так думаешь? Помнится, кое-кто заставил меня изрядно попотеть, чтобы вытащить из нее правду, и то, если бы не один… призрак, которого я хочу воскресить и пару раз с удовольствием упокоить, – не факт, что я узнал бы, как все было на самом деле.
Вот ведь… Рейвен!
Я обернулась к растерянной мисс Браун.
– Я буду мыться позже. Нет, еду оставьте! И… так, а покажите-ка мне вашу лодыжку. Садитесь, – я кивнула на кровать. – Показывайте, где болит.
Вправить сустав, снять боль, согреть растянутые мышцы… Как же приятно было снова пользоваться привычной магией целителя! Щедрой, теплой, послушной!
Но… ох, придется постараться, чтобы объяснить в Энфорде мое чудесное воскрешение! Или вовсе ничего не говорить? Кто нас, умертвий, разберет? А что цвет глаз поменялся, я внезапно начала дышать и есть – так это тактическая хитрость. Ладно. Пока – сосредоточиться на лечении. И…
– Рейвен, я тебя вижу! Не уходи! – бросила я на него грозный взгляд.
Он, уже подошедший к двери, хмыкнул.
– Вот, это та Лиз, в которую я по уши влюбился. За словом в карман не лезет.
Мисс Браун покраснела почему-то. Я, кажется. тоже.
Когда с ее лодыжкой было покончено, мы с Рейвеном снова остались одни, уселись на прежние места у камина. Я взяла в руки кружку какао, поджала под себя ноги и спохватилась – я что, выходит, опять леди? Значит, сидеть в кресле, поджав ноги, уже не могу?
Ладно. Забуду об этом еще ненадолго.
– Я видела, как ты исчез, – проговорила я, впиваясь взглядом в Рейвена. – Тогда, в церкви. Тебя Тьма, как будто поглотила. Как… как у тебя это вышло? Что ты… что ты сделал?
– Я не знаю, – после паузы негромко ответил он. – Я не был уверен.
– Ты снял защитный купол, – не отступала я. Вендиго! Мне нужно было знать!
– Мы в любом случае бы погибли там, – возразил он. – Был маленький шанс дать тебе спастись. И решил им воспользоваться.
Я вспомнила ледяной ужас в тот момент, когда Рейвен шагнул смерти навстречу.
– И ты решил… принести жертву? – мой голос дрогнул, и я откашлялась.
Рейвен кивнул.
– Тьме всегда нужна жертва. Призракам – нужно внимание. К слову, бургомистр не знает, куда спрятаться от мистера Финча, который переделал все дела, стряс с горожан все долги, отогнал от жены нового ухажера и отчаянно скучает. Нужно будет упокоить его позже, хм… Думаю, никто не будет против. Так вот, о чем я, – он помолчал, собираясь с мыслями. – Призракам – нужно внимание, умертвия тянут силы и магию, зомби любят плоть, а демоны – все вместе. Им нужны и внимание, и страх, и плоть, и силы. Поэтому их почти невозможно победить. Они создания Тьмы, ее дети, само появление которых под луной – вопиюще неправильно.
– И все-таки они здесь появляются, – заметила я.
– Да. И практически каждый раз это оборачивается катастрофой, они жадны и, как только образуется брешь в этом мире, прибывают и прибывают, пока их голод не утихнет, – Рейвен замолчал. – Долгое время я считал апокриф сказкой, потому что видел, что получается у тех, кто пытается повторить описанные там ритуалы. Видимо, когда за это берется призрак или некромант, внутри которых есть Тьма… – Рейвен замолчал. – Это только моя теория. Должно быть, это – недостающий ингредиент. Может, дело в том, что внутри Джейми было много боли, а внутри Уилла – ярость и жажда мести. В любом случае, Тьма откликнулась на их призыв.
– Я остановила сердце Джейми и этим завершила ритуал, – продолжила я. – Невинная жертва. Тьма приняла ее.
– Да, – кивнул Рейвен. – Несмотря на то, что я упокоил призрак Уилла, ритуал уже был совершен. Тьма откликнулась, пришла на зов и явно требовала еще больше платы. Брешь между мирами, которая и так появилась после прихода трех демонов, стала больше. Тьма никогда не прощает игр и шуток, с ней невозможно договориться, ее невозможно приручить. Она смела бы все и вряд ли ограничилась бы Энфордом. Тогда я вспомнил главное правило для работы некроманта. Оно гласит…
– Всегда бывают исключения, – улыбнулась я. – Ты говорил.
– Быстро учишься, – дернул Рейвен уголком губ. – Да. Я вспомнил об этом и решил пойти ва-банк: предложил Тьме все, что у меня было. Видишь ли, у меня уже давно появилась мысль, Тьма… ведет свои счеты. Для нее не так уж важно, сколько человек погибло, зато важно… что-то другое. Я никак не мог понять, что, у меня было много теорий на этот счет. А в тот момент… Я решил проверить одну из них. Помнишь, я рассказывал тебе, что у преподобного Саймона получилось отвлечь на себя умертвие и спасти целую семью? Дело не в том, что он был сильнее, в чем-то другом. Это не единственный подобный случай, о котором я слышал. И тогда я решил, что самопожертвование – то, что может помочь хотя бы немного. И, как видишь, не ошибся.
Поленья в камине треснули. Я смотрела на Рейвена и изо всех сил пыталась сдержаться.
Не вышло.
– То есть… – медленно начала я, вставая. – Ты, не зная толком, что будет, решил сунуться во Тьму⁈ Да о чем ты только думал! Я считала… что…
Вендиго!
– Я тебя люблю, – просто ответил Рейвен, глядя на меня снизу вверх. – Адепткой МагАк, сбежавшей невестой, умертвием – неважно. Если был хоть маленький шанс тебя спасти – я собирался им воспользоваться. Я не был уверен в том, что ты… кхм, неловко даже произносить это, но придется… – Он помедлил. – Не был уверен, что ты воскреснешь, как сказано в писании… – Замолчал, посмотрев в огонь. – Я не исключал такую возможность, но… уж точно не верил в это всерьез. Я надеялся только, что ты сможешь уйти хотя бы умертвием и работать дальше в НекроС, раз ты этого хочешь. Ради этого я готов был умереть.
Вендиго.
Хотелось хорошенько его встряхнуть, потому что – я не заслуживала такой жертвы. Говорить было сложно. Если бы все происходило пятнадцать лет назад, до того, как между нами повисла моя смерть, мое предательство и все то, что мы наговорили друг другу за несколько дней в Энфорде, я бы нашла, что сказать. Как минимум – начала бы с ответного признания. Но сейчас нужные слова почему-то не шли на язык.
– Но ты не умер, – сглотнула я. – Что… что у тебя забрали? И как… Я видела, что ты исчез. Я… Я тебя искала!
На лице Рейвена появилась ухмылка. Он долго молчал, глядя в огонь, а потом рассеянно дотронулся пальцами до шрама и тряхнул головой. Упрямая прядь волос снова упала на лоб.
– Не умер. Удивительно. Это ощущалось довольно странно. Хм…
– Рейвен.
– Что?
– Что ты отдал?
Он замер. Молчал целую минуту, а затем произнес:
– Не так уж много.
Рейвен поднял руку, развернув ее ладонью вверх. Спустя несколько секунд в воздухе появился зеленый сгусток теплой энергии – такие умели формировать только люди, одаренные магией созидания.
Крайне редкий тип силы, противоположный дару некромантии. Фактически – магия жизни. Такие маги, как правило, умели вырастить дерево из воткнутой в землю палки, скрепить магией договор (именно из-за того, каким редким был такой тип силы, магические контракты стоили целое состояние), обладали зачатками ментальной магии. Лечить они тоже умели. По сути, этот тип магии был самым универсальным.
Я отшатнулась.
– Это…
– Похоже, больше я не некромант. Это тоже было платой, – выражение лица Рейвена было нечитаемым. Спустя несколько секунд он опустил руку, и огонек погас. – Стоит повнимательнее изучить легенду о Всевышнем. Я рад, что она оказалась правдива хотя бы частью. «Величие любви просвещает души и преодолевает стены, ибо она сильнее всего в мире, даже сильнее Тьмы…»
Он хмыкнул, процитировав самую известную строчку из писания, которая всегда казалась мне чересчур высокопарой и не имеющей отношения к реальности. Помолчав, Рейвен продолжил:
– Не знаю, что произошло у Яхвира и Энн на самом деле, был он целителем или нет, занимался всеми теми темными вещами, что описаны в апокрифе, чтобы на самом деле оживить свою возлюбленную, или нет, однако… – Рейвен поднял на меня взгляд. – Элизабет Фортескью. Не то чтобы я прислушаюсь к твоему отказу, но спросить обязан, ведь я джентльмен. Ты выйдешь за меня замуж?
Я почувствовала, что по щекам у меня бегут слезы, и поспешно смахнула их рукой.
В голове настойчиво билась одна-единственная мысль.
А вдруг сейчас все будет хорошо?
Вдруг – это правда чудо, и можно просто… жить счастливо? Как мы всегда мечтали?
Мы ведь… я умудрилась не потерять память о своей жизни, превратившись в умертвие, потому что хотела защитить Рейвена. Он – заключил сделку с самой Тьмой, чтобы я спаслась. Может… мы в самом деле заслужили немного покоя? Посмотрев за плечо Рейвена в окно, я увидела пушистые хлопья снега, которые сплошной стеной летели вниз. Праздник Воскрешения. А скоро – уже весна.
– А ты женишься на мне? – недоверчиво спросила я. – После всего, что было?
Рейвен ухмыльнулся. Потянулся к моей руке и надел на безымянный палец рубиновое кольцо. Кольцо Тенербенов.
– А ты всерьез думаешь, что что-то способно меня остановить? – подняв брови, спросил он.
Преподобный Саймон все-таки обвенчал нас, в тот же вечер.
Не то чтобы у него был выбор.
Эпилог
Столичная церковь Святого Максимуса утопала в солнечном весеннем свете. Гости были разряжены в пух и прах, по рядам неслись шепотки.
«Да-да, та самая Фортескью!»
«Которая его бросила⁈ Быть не может! Я слышала, она умерла!»
«Не умерла, а пошла на панель, я сама видела!»
«Да нет же, на самом деле – это другая Фортескью! Вы посмотрите, ей на вид лет девятнадцать, а та – должна была давно уже состариться».
«Это потому, что он каждый вечер мажет лягушачью слизь на лицо! Я точно знаю!»
Рейвен сдержал обещание, и наша вторая свадьба была просто неприлично роскошной, приглашена была вся столица, в церкви яблоку негде было упасть.
«Может, не стоит? – робко возразила я на этапе подготовки к свадьбе. – Рейвен, ведь не имеет значения, как мы поженимся. Главное – мы вместе».
«Не имеет, – соглашался Рейвен. – Но разве ты лишишь меня удовольствия увидеть, как кумушки, которые перемывают тебе кости вот уже больше пятнадцати лет, позеленеют от злости?»
Что ж, лишать будущего мужа радости я была не готова.
Тем более под сердцем у меня уже рос малыш. Я была беременна!
Узнав об этом, я все никак не могла перестать плакать, не могла даже поверить, пока это не подтвердили трое целителей и не сказали, что все идет хорошо, ребенок родится осенью, уже через шесть месяцев.
Я стану мамой. Я в самом деле стану мамой!
– Готова, Элизабет? – спросил дядюшка.
Я встряхнулась. Мы сидели комнате невесты вдвоем, дядюшка наотрез отказался оставлять меня здесь, с трудом удалось уговорить Рейвена ждать у алтаря, как полагается.
«Тебе не обязательно куковать в этой комнате невесты. Плевать на традиции», – сжав губы, цедил Рейвен.
«Обязательно, как ты не понимаешь? Иначе я всю жизнь буду бояться».
Мое возвращение в столицу произвело настоящий фурор. И дело было даже не в том, что «та самая Фортескью» вернулась.
А в том, что я не постарела ни на день за пятнадцать лет. Рейвен и мой дядюшка, сильные маги, тоже мало изменились, а вот все остальные… Двое дядюшкиных сыновей, которых я помнила безголовыми шалопаями, сейчас были взрослыми и степенными отцами семейства. Жена дядюшки, Шарлотта, писаная красавица с идеально прямой спиной, уже начинала сдавать, на ее лице проступили морщины, не помогала даже касторка, которую она по-прежнему наносила на лицо каждую ночь.
Впрочем, дядюшка все равно любил ее больше жизни и наконец признался в том, что от нее скрывал последние пятнадцать лет.
Шарлотта приняла это достаточно спокойно. Только посмотрела на меня, прищурившись и задумчиво проговорила: «Говоришь, ради такой кожи надо умереть?»
«Я люблю тебя с любой кожей, мышка моя!» – поспешил заверить дядюшка, потому что Шарлотта во имя красоты готова была на все.
К слову, они подружились с Алисией – так звали… череп, который выдал мне дядя. Его он тоже показал Шарлотте, чтобы объяснить «с кем это он шушукался». Шарлотта не то чтобы пришла в восторг, но они с Алисией определенно, спелись.
И уже раздумывали над тем, как будут выдавать замуж внучек, старшая из которых в следующем сезоне выйдет в свет. Дядюшка не то чтобы был этому рад, но покорно подпитывал силой Тьмы говорливый артефакт.
Я перевела взгляд на дядюшку и улыбнулась. Накинула на лицо фату, поправила рукава шелкового приталенного платья.
– Готова.
– Тогда пойдем.
Дядюшка подал мне руку, и мы подошли к двери, ведущей в зал церкви.
Мое сердце колотилось от волнения и радости, я никак не могла перестать улыбаться.
Неужели… неужели в этот раз все выйдет?
Рейвен ждал меня у алтаря. Красивый до дрожи, одетый во фрак, с легкой улыбкой на лице и прядью вьющихся волос, падающих на лоб. Шрам на его щеке стал почти незаметным и тонким, а может, я просто разучилась обращать на него внимания.
