Текст книги "Триумф и Трагедия"
Автор книги: Анна Савански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
– Да, пошли вы все! – смеясь сказал он.
– Ну, ладно я согласен, – Джо подошел к ним, – как назовем свое корыто?
– А что если The simple things? – предложил Фредди.
– Простые вещи, нам подходит, – Брайан похлопал Фредди по плечу, они обнялись.
– Парни я вас люблю, пошли праздновать, – Фредди надел куртку, – это святой день!
Вернулись они домой в приподнятом настроение, Антонио больше с ними не было, он уехал в Штаты, получив заказ, расписать стены в одном шикарном особняке, поэтому они перебрались в новую квартиру в том же Кенсингтоне. Фредди ввалился в комнату, на часах было уже далеко за полночь, он набрал знакомый номер телефона, она подняла трубку только после четвертого звонка, хотя сегодня был выходной, или же нет?
– Да, – сонно ответила Бетти.
– Поздравь меня, – еле ворочая языком, начал он.
– Фредди, протрезвей, а потом звони мне, – прошипела Бетти.
– У меня новая группа, – выдавил он.
– Угу, и поэтому ты напился, – он чувствовал, как в ней поднимается волна недовольства.
– Мы с парнями организовали группу – Простые Вещи, – он засмеялся.
– Очень рада, – и Бетти зло повесила трубку. Наглец…
Теперь все пабы принадлежали им. Так одна группа завоевывала сердца в пабах, а другая в простом лицеи, но это было только начало тернистого пути к славе, богатству, признанию. У них была любовь, а теперь была музыка, что их связала навсегда и надолго.
₪
Почувствовав себя настоящей дурой, она села за парту. Она ненавидела его, и всех физиков в его лице. Она склонилась над тетрадкой, рыжие волосы падали стеной, закрывая ее от всех, скрывая ее истинные эмоции. В душе бушевала настоящая буря, превращающаяся в омут негодования. Так не может быть. Хотя может, все же именно так и случилось. Прозвенел звонок, какая радость, что это последний урок, и можно поехать домой, чтобы унять свой гнев. Чертов урод! М-Джейн вышла в коридор, которые уже успели опустеть, какое счастье – терпеть этого проклятого МакОллу всего лишь два, учитывая, что этот через несколько месяцев закончится этот учебный год. Мери-Джейн пошла то темному коридору, кто-то схватил ее за талию, прижимая к стене.
– Ну, что ты, девочка моя, – этот горячий гневный шепот обжигал ее, как пламя, – ты такая желанная…
– Отвали, – она собралась дать ему коленкой в пах, как ее отпустили.
– Мисс Хомс, вы ничего не понимаете, – девушка зажала рот рукой, это же Майкл МакОлла, вот гад! – я хочу вас!
– Я не буду спать с вами! – выпалила она, – я скажу, и вас посадят!
– Ого, кошка, – она все-таки решила замахнуться и дать ему пощечину, Майкл перехватил ее руку, опуская насильно вниз, – глупая девчонка, все поверят, что ты решила меня соблазнить, – М-Джейн открыла рот от удивления, – что ты думаешь поэтому поводу? А?
– Вы… – она прикусила губу, чтобы оскорбления не слетели у нее с острого языка.
– Что я? – он провел костяшками пальцев по ее щеке, – А?
– Вы не посмеете! Все знают кто ваш отец, – он дал ей пощечину, напоминание о Армане МакОлле разъярило Майкла. Мери-Джейн прижала ладонь к щеке.
– Не смей марать мое имя рядом со своим! Кто вы Хомсы? Вы думаете, что этот мир ваш, но однажды все рухнет для вас, – от этого горячего шепота М-Джейн не могла дышать.
– Если вы хоть пальцем меня тронете, то я расскажу всем, как ваш братец чуть не изнасиловал мою сестру! – выпалила она, чувствуя, что страх отступает от нее.
– У тебя нет ничего против нас, кроме сказок глупой девчонки, – он захотел ее поцеловать, но она отвернулась от него.
– Я пойду, – она вырвалась из омута его рук, и бросилась на утек по коридору.
До дому она доехала с чувством тревоги в душе, она никак не могла понять, что ему нужно от нее. Майкл и Дэвид МакОлла продолжали осуществлять план своего отца. Дэвид не оставил надежды заполучить Бетти, или по крайней мере унизить ее, больше, чем Роберт унизил его семью, а Майкл не оставил мечту о Мери-Джейн и акциях ее отца, ведь Арман хотел разрушить сладкий мир всех Хомсов. Но М-Джейн обо всем этом не догадывалась, она просто из-за своей наивности и невинности не понимала ни причин сего поведения, ни этого желания унизить ее перед другими.
Ей было шестнадцать, она, конечно же, легко могла броситься в бездну чувств, но его не прельщали мальчики из старших классов, а хорошие давным-давно встречались с хорошими девочками, не такими, как она. Ее острый язык мешал ей жить, она всегда об этом знала. Учителя всегда осаживали или даже выгоняли из класса, ей ничего не стоило бросить кому-нибудь в лицо колкую фразу, тем самым дав, понять нелюбимым ей людям, что она не позволит унижать себя. За словом она в карман не лезла, и чаще всего ее слова, слетавшие с ее уст, становились причиной многих ссор. Но М-Джейн могла за себя постоять, решительности ей было не занимать, она не была такой спокойной, как Дженни, которая в отношениях искала комфорт. М-Джейн хотелось фейерверка, огня, праздника, так чтобы она терялась – купалась в любви, как в темном озере. Она всегда знала, что характер ее скверен, пусть любят ее такой, какая она есть.
М-Джейн плюхнулась на кровать, закрыв лицо руками. Как же она ненавидела, ничего, когда она станет журналистом то обязательно сделает из него морального урода, в том она была сильна. К завтра она не будет делать физику, пусть это будет не особо правильно, но пусть знает, какая она самом деле, девушка, которая не будет молчать.
₪
Лето 1970.
Это было лето, когда дожди почти не шли, а иногда жители Лондона молили о засушливых днях, когда дождь заливал город целыми сутками напролет. В один из теплых дней Флер и Джулия сидели в плетеных креслах потягивая розовую настойку в то время как их мужья играли в теннис, Марк был с ними, а Элеонора словно отсутствовала, пропуская мимо ушей разговор сестер. Дженни лишь иногда вставляла свои реплики, а Бетти молча смотрела, думая, что и так это без них знает. М-Джейн читала книгу, не понимая к чему такие беседы. Диана тоже старалась не вникать в беседу. Они говорили о сексе и мужчинах, смеясь и шепчась.
– Да, многое мужчинам не понять, – ответила на едкую реплику Флер Нэлл, – но многое они сами не понимают.
– Поэтому они ходят на лево, считая себя героями, – вставила Джулия, – но все по своей сути полигамны, и они не могут любить одну женщину.
– Могут временами, – смеясь сказала Дженни, – конечно же, могут.
– Поэтому иногда мы тоже изменяем, – добавила Флер.
– Мы изменяем, потому что хотим сделать больно, или доказать прежде всего, что и мы можем причинять другим боль. Чаще всего это не развлечение, – Бетти высказала то что знала. Она любила Фредди, когда-то он сказал, что сложнее всего ему будет простить измену: «Если я узнаю, что меня предали, то я вышвырну ее, как последнюю шлюху из своего дома». Для него было страшно предательство, для нее измена была прежде духовной, зная что все по сути животные и склоны к изменам, как бы их назвали случками, а в мире богатых и красивых идеальных браков и отношений не бывает, только на страничках журналов.
– Ты не права, – возразила Флер.
– Права. Для меня есть измена в чувствах, но никак ни в постели, – Бетти отвернулась от всех. Мери-Джейн ей улыбнулась, зная насколько далеки ее отношения с Фредди.
– Ты ничего об этом не знаешь! – фыркнула Флер.
– Поверь мне знаю, – так Бетти впервые намекнула, что у них с Фредди не просто роман, а нечто большее.
– Бетти права, есть грань между животным и человеческим, и она очень тонкая, – Флер бросила строгий взгляд на Мери-Джейн.
– Бетти милая, – Диана взяла внучку за руку, гладя ее.
– Ох, отличная была игра, – к ним подошли мужчины, Джордж обнял жену, а сам обдумывал, то что сказала Бетти и его дочь он слышал часть общего разговора.
– Роберт, откуда эта девчонка знает об отношениях между мужчиной и женщиной, – пожаловалась Флер. Роберт только улыбнулся, но внутри у него все похолодело, он боялся узнать о том, что у Бетти с Фредди что-то было и будет, боялся, что тень падет на их семью.
– Она много читает, дорогая, – нашелся он, – просто она еще не знает какая жизнь.
– Но книги и жизнь разные вещи, – Марк решил поддержать Роберт. Элеонора сморщилась, он все больше стал походить на ее братца, когда-то он утешал ее племянницу, а теперь все больше соглашался с Робертом, словно копируя все его дурные черты характера.
– Дорогой, ты не прав, – Элеонора звонко поставила бокал, – Бетти много знает, и нам порой надо было бы учиться у нее.
– Чему нас может научить девчонка?! – вдруг вспылил Роберт.
– А тому, брат, как ценить других и чувства, – все посмотрели на Джорджа, – вы все не можете забыть прошлую историю, только тебя она ничему не научила, – он резко развернулся и ушел. Для него его дети и Бетти не были давно детьми. Гарри давно жил взрослой жизнью и волен был сам выбирать, как ему жить дальше, Дженни тоже была вольна выбирать, а Бетти всегда была, как ветер.
– Может хватит! – все обернулись к Диане, – я не для этого растила вас, чтобы вы грызлись друг с другом из-за жизненных идеалов. Вы себя послушайте, как дети в песочнице, а не взрослые мужчины.
Джордж ушел в дом, запираясь у себя в спальне. Как давно они стали так далеки с братом? В детстве они были не разлей вода, никто и ничто не могло их рассорить, в юности тоже все у них было общее, а потом он женился и они стали отдаляться друг от друга. Зря он тогда помог отвратить Флер от Ришара, зря потому что всегда испытывал чувство вины перед ней, перед братом за тот нечаянный поцелуй, просто поцелуй. Он столько раз изменял жене и иногда не корил себя за это, а после того вечера, да. Она повела себя, как леди, а потом стала падшей, неделю назад он видел ее целующейся с каким-то юнцом, и впервые ему не было обидно за брата. Ему хотелось, чтобы было больно, Джордж так жаждал этих минут, но только потом он понял, что Роберт все знает. Он дорожит своей драгоценной репутацией, деньгами и поэтому ничего не делает со своим браком. Сам же Джордж любил Джулию, а она любила его. Кто-то тихонько тронул его за плечо, это была Джулия.
– Я рада, что ты поддерживаешь Бетти, – прошептала она.
– Так и должно быть, раз ее отец этого не видит, – он стиснул ее руку, слышался хруст костей, – я не ангел, и ты знаешь это, но и не дьявол.
– Ты такой же, как и все из плоти и крови, – Джулия обняла его, приникая к его губам, он ощутил вкус слез. Что же творилось с их семьей, что же они все наделали?
₪
Гитара вторила роялю, прекрасно обрамляя тонкую игру пианиста. Музыка плавно лилась, как весенний ручеек, лишь иногда его поток усиливался, и гитара начинала яростную партию. Поставив чай на пол, Бетти уткнулась в свою книгу. Фредди с ребятами репетировал, и как всегда он взял ее с собой. Прошел уже год, год, как началась их история. Иногда Бетти казалось, что она знает его сотню лет. Они все также являлись ненасытными любовниками, которые по-прежнему сходили с ума друг по другу. Бетти привыкла к его ревности, потому что сама не была охвачена этим чувством, она согласилась с тем, что он провожал ее из лицея до дома, что после каждого свидания он доводил ее до двери Гарден-Дейлиас. В это лето она не поехала в Ирландию, решившись остаться рядом с Фредди, ей было тяжело жить без него даже день, и она очень хотела излечиться от своей зависимости от него, но не могла. Днем она сходила с ума от того, что не видит его, ночью – от того, что не с ним, не в его постели. Бетти посмотрела на Фредди, как же она любила его, он просто заваливал ее милостями, даря ей вечное ощущение праздника. Флер только и твердила – когда-нибудь он перегорит, и бросит ее, но она не верила в это, Бетти верила, что все это будет вечным для них.
– Как тебе? – Фредди снял руки с рояля.
– Мне нравится, – ответила Бетти, подходя к нему, он заключил ее в кольцо рук, утыкаясь носом в ямку на шее. Ребята заулыбались, она знала, что порой им это не нравиться, и часто старалась найти тысячу причин, чтобы не идти на их репетицию.
– Правда? – Фредди приподнял бровь, Бетти кивнула, – парни оставьте нас на пятнадцать минут, – громко сказал он, а ей тихо прошептал, – я хочу тебя, – Бетти покачала головой. Вот ненасытный самец! – Почему? – обижено спросил он.
– Потому что, мне пора. Меня ждет М-Джейн, – она отняла его руки от себя, – мы же делали это сегодня…
– Ты знаешь, что я всегда этого хочу, – она поражалась этой откровенности.
– Прости я не могу, я обещала, меня подруги скоро бросят, – Фредди приник губами к ее шее, – я же позволяю тебе напиваться с ними…
– Хорошо, когда встретимся завтра? – он продолжал крепко ее прижимать к себе, она даже не заметила в какой момент эти руки снова оказались на ее талии.
– Я думаю утром. Я люблю тебя, – она поцеловала его в нос, – я пойду.
Утром Бетти пришла к ним на квартиру. Брайан готовил всем завтрак, Роджер принимал душ, а Джо считал деньги за концерт в гостинной. Фредди был у себя в комнате, Бетти вошла в спальню, он курил на балконе, не слышно, как она сняла с себя свой голубой сарафан, как завернувшись в простыню опустилась на постель. Увидев ее, на его лице появилась хищная улыбка, халат лег на пол, простынь скользнула с тела Бетти к изголовью. Фредди прижал Бетти к постели, вдыхая свежий аромат ее кожи, чувствуя, как его кровь становиться жидким металлом. Она шумно втянула в себя воздух от его интимных поцелуев, от его жаждущих пальцев. Бетти сжала его плечи, притягивая к себе, возбуждение росло в ней, с этим она уже просто не могла справиться. Она обессилено закрыла глаза, потеряв остатки своего разума. Бетти, как всегда провалилась в бездну чувств, как всегда забыла обо всем рядом с ним. Фредди всегда знал, как довести ее до исступления, так чтобы она умоляла его.
– Тебе хорошо? – она чертила на его груди круги.
– Я с ума схожу с тобой, – ответила она, Фредди положил ее поверх себя, наблюдая за ее реакцией, Бетти уже почти не краснела от его ласк и поцелуев.
– Знаешь, я бы мог так вечно лежать с тобой, – он закрыл глаза, отдаваясь на волю чувствам.
– Я тоже, – пролепетала она, – о… – только и выдавила она из себя, – Фредди…
Никто бы никогда не назвал эти отношения здоровыми. Фредди должно было исполниться двадцать три, Бетти было пятнадцать, этой любви не должно было быть, но она жила, она дышала. Бетти теперь уже не боялась отца и мать, ее мало уже, что беспокоило, только Фредди не знал, как сказать Бетти о своей прошлой связи с ее матерью. Фредди воздохнул, как же он не хотел ехать на этот ужин в Аллен-Холл, зная о присутствии Флер там. Она наверняка до сих пор вожделеет к нему, и уж не упустит случая напомнить ему о этом кошмаре, унизив Бетти, и вынудить ее бросить его. Фредди сел, Бетти упала на подушки, он взъерошил волосы. Нужно все сказать сейчас, найти в себе смелости, и рассказать ей, пока это не сделала Флер. Он отстранился от нее, затаил дыхание, как же чертовски сложно признаться ей в этом.
– Нам надо поговорить, – Бетти открыла глаза, – после этого возможно ты меня бросишь, – в ее глазах застыл немой вопрос, – у меня был роман с твоей матерью…
– И в чем проблема?! – Бетти прижалась к его руке, ощущая, как напряглись его мускулы, – я не вижу…
– Я спал с ней…
– Это неново, – Бетти тихо нервно рассмеялась, – я знаю о ее художнике, и ее других любовниках, это же было не вчера.
– Это было три года назад, – Фредди зажег сигарету, – черт, ты должна меня ненавидеть! За то, что год обманывал тебя!
– Я не могу, – прошептала она, ее легкие заполнились табаком, ей нравился этот запах, нравилось, как после занятий любовью он нервозно курит, – я люблю тебя.
У него, словно камень упал с плеч. Встретив Флер в коридоре Аллен-Холла, Фредди дал ей понять, что Бетти знает обо всем. Флер ответила ему, что однажды он сам совершит необдуманный шаг, и Бетти сразу же бросит его, но он отмахнулся от нее. Флер больше не предоставляла для них угрозу. Как он мог так ошибиться в Бетти, подумав об ее уходе. Сегодня утром он прочитал в ее глазах глубокую безграничную любовь к нему. Как его ревность вызвал в ней бурю эмоций, которые она не пожелала выплеснуть. Даже когда она злится, она прекрасна, божественна! Эта Венера кружит голову всем ее окружающим мужчинам, но она же не виновата в этом. Он ревновал ее, ревновал! Значит, эта богиня навсегда украла его сердце. У них была целая вечность впереди.
₪
Ноябрь 1970.
Театральное историческое платье, полетело на пол, внутри нее просто бушевала буря. Злость все сильнее охватывала ее, как только она начала получать от жизни, как Джерри вернулся из Торонто. Офелия пнула свою сумку, на столе лежал букет алых роз. Она смыла свой грим, изображать возлюбленную Отелло оказалось очень легко, она сама ей сегодня была. Только стоило им выйти на поклон, как появился Джерри, а ведь ее ждал Гарри. Черт бы его побрал! Она не изменяла ему с Гарри Хомсом, но явно намеревалась это сделать. Только пусть попробует рассказать ей о своих чувствах, она прекрасно осведомлена о его изменах в Канаде, чего он ждал от нее? Покорности? Что она живя в свободном Лондоне на исходе бунтарских шестидесятых, вступая в эпоху безнравственных семидесятых, будет хранить ему верность? После того, как он, особо не сопротивляясь, переспал с ней, и сбежал? Она кинула его букет на пол. Он ждал ее на улице.
– Ты прекрасна, дорогая! – он обнял ее, она просто сжалась вся от гнева. Да, как он смеет! – пошли отужинаем?
– Не сегодня, я страшно устала, давай завтра? – она изобразила на лице милую улыбку, на непроницаемом лице Джерри появилось смущение, его почти черные глаза странно блеснули. Офелия робко дотронулась до его каштановых волос, – прости меня, я просто не ждала тебя, я нахожусь в весьма странном состояние, мы не виделись целый год.
– Надо было тебе позвонить, я хотел сделать тебе сюрприз, – она звонко поцеловала его в губы, – я довезу тебя, – слава Богу, у нее квартира в Сохо, будет просто сбежать к Гарри. Он довел ее до квартиры, там они расстались. Офелия подождала, когда он уедет к себе домой, быстро одевшись она отправилась в клуб. Сегодня играли «Простые вещи», но ее больше не привлекал тот пианист с сексуальным голосом, ей нравился Гарри Хомс.
– Где ты была? – она прерывисто обняла его, на несколько секунд задержав его в своих объятьях, – я давно жду тебя. Фредди, – он помахал тому пианисту, тот пришел с красивой невысокой девушкой в алой мини-юбке и свободной желтой блузе, – это Фредди Менори, – о, как Бетти нравилось, как звучит его псевдоним, – это Бетти, моя кузина, а это Офелия Майлз. Ты сегодня играешь тоже? – он обратился к брюнетке.
– Да, Фредди уговорил, для всех я Бетти Бульдасар, – Фредди рассмеялся.
– Мне нравится, как это звучит, будто ты уже моя жена, – он поймал ее руку, унизанную крупными браслетами.
– Не раскатывай губы, Менори, – Бетти развернулась на высоких каблучках, и отправилась за сцену.
– Было приятно познакомиться, – Фредди поцеловал руку Офелии, – Гарри, – он пожал ему руку, – удачи, дружище…
Действо было просто волшебным, Бетти спела одну песню, Фредди со своей группой отыграл превосходный концерт. Офелия весь вечер не отходила от него. Они были знакомы год, а он все не решался переступить черту, но сегодня, она будто сама хотела этого. Они вошли в его квартиру, до спальни они так и не добрались, Гарри в нетерпение скидывал с себя свою одежду, раздевая Офелию. Она дрожала в его крепких объятьях, таяла, как снег от одной мысли, что сегодня она отомстит Джерри за его кутежи в Торонто. Гарри подхватил ее на руки, положив ее на узкую софу в гостиной. Она вскрикнула, что он делал с ней, что он творил с ней. Она вся стала напоминать комок обнаженных нервов, ее тело остро реагировало на его прикосновения, его поцелуи. Офелия падала с ним в бездну, это ничего не должно быть, но она вдохновенно любила его этой ночью, в ее душе зажигались знакомые огоньки, в ее сердце распространялось пламя, потушить, которое Гарри уже не был в силе.
С той осень все пошло своим чередом. Джерри снова уехал, а Офелия продолжала наслаждаться обществом Гарри Хомса. Теряясь в его объятьях каждую ночь, утром она все больше понимала, как крепко она к нему привязана. Она не хотела этого, как и он, в их нынешней жизни этому не было места, сегодня было слишком беспечным, завтра – туманным, никто не загадывал наперед, их поколение привыкло жить только сегодня, даже не догадываясь к чему их приведет жизнь в дальнейшем. Они оба знали, этому раю когда-нибудь наступит конец, и каждый пойдет своим путем, не оглядываясь назад, не думая об ошибках своего прошлого, запирая его на замок, как монстра, не позволяя ему вырваться наружу. А осень все не уходила, она бродила где-то рядом. Призрак плохих перемен витал в воздухе. Жаль, что тогда они не смогли его почувствовать, его глушил аромат радости, чистоты и мира. Но все меняется, и как мы уже знаем затишье, это покой пред бурей, и может эта буря будет еще сильнее предыдущей. Начнется шторм, а что уцелеет после него, может быть ничего? И можно ли будет собрать, что-то сломанное. Раньше это получилось, а потом?
₪
Весна 1971.
Антонио Серж вернулся из Штатов со всем другим человеком, было покончено с простым сексом, он хотел любви. Там он сильно обжегся, когда понял, что им пользуется просто так. Он терпеть не мог, когда обманывали его, он мог обманывать, но не его. Его хозяйка откровенно пользовалась им, и несколько не скрывала этим, она шантажировала его, если она не будет удовлетворена, то все расскажет мужу, а затем в его постель прыгнула ее дочка. Весь этот год он чувствовал себя мерзко, получив большие деньги за заказ, Антонио решился возвращаться домой, отказываясь от других заказов. Он не хотел, чтобы им пользовались. Поэтому воздух Лондона был для него лекарством. Друзья уже не жили на прежней квартире, он потерял с ними все связи. Он снова занялся рисованием натурщиц, но больше не спал с каждой, решив вести образ аскета. Повторение прошлого опыта пугало его, Антонио не хотел чувствовать себя грязью. Он испытывал постоянную апатию, и постоянное беспокойство. Но в один день его жизнь перевернулась.
В первый раз он увидел ее на улице она ждала подругу на одной из узеньких улочек Кенсингтона. Он сразу ее приметил, ее тоненькую фигурку, развевающиеся огненно-рыжие волосы, как грива у льва. Она смотрела на часы, но так и не решился к ней подойти. Через три дня он снова увидел ее, она шла в их любимый когда-то книжный магазин. В третий раз он заговорил, когда нашел ее одну на скамейке на Трафальгальской площади. Девушка что-то записывала, видно было, как она захвачена творческим экстазом, как она подбирает каждое слово, смакуя фразы, перебирая в уме свои мысли. Антонио сел рядом с ней, чтобы выпить кофе.
– Хотите вас нарисую? – спросил он, зная что это когда-то безотказно действовало, когда-то этой фразой он мог любую затащить к себе в постель.
– Зачем? – он впервые увидел ее болотные глаза, которые оттеняла персиковая кожа. Он видел глаза подружки Фредди, но эти были совсем другими – страстными, колкими.
– На память о молодости, – она заливисто засмеялась, этот смех заполнял ему душу.
– Я и так слишком молода, чтобы не думать по этому поводу, – она снова потупила взгляд, но захлопнула свою тетрадь.
– И сколько же вам лет? Мне вот двадцать пять, – ответил он.
– Семнадцать, – она смущено спрятала глаза, ее щеки покрылись легким румянцем, – я… о…
– О, и прям юны! – воскликнул он, скрывая свое беспокойство, – вы не назвали себя?
– Мери-Джейн Хомс, можно М-Джей, – вот черт, кузина Бетти, просто невозможно. Она врет.
– Антонио Серж. Вот и познакомились, – она протянула ему свою руку, он пожал ее.
– Вы испанец? – М-Джейн оробела, куда подевался ее острый язык. Он кивнул, – я…
– На четверть испанка, – закончил он, ее глаза широко распахнулись, – я знаком с вашей сестрой Дженнифер, да и с Бетти.
– С Бетти? – повторила зачарованно она, – как с Бетти?
– Фредди Бульдасара мой друг, мы учились вместе. Он ее еще не бросил? – ехидно спросил Антонио.
– Нет, – прошептала Мери-Джейн, – они до сих пор вместе.
– Просто удивительно, как тесен мир.
Через три дня Антонио ждал М-Джейн у монумента Нельсона, она опоздала на полчаса, ему уже показалось, будто она испугалась, и решила – такие отношения совсем не для нее. Он решил сводить ее в кино на «Историю Любви», Мери-Джейн заметила, как он смущается в ее присутствие. Он не старался лапать ее пока шел фильм, он нервничал, чувствуя, что и она сдерживает себя. Они вышли на улицу, М-Джейн улыбнулась ему, откидывая рыжую массу волос на спину.
– Как кино? – он подал ей мороженое.
– Как Сигал, – ответила она, – все очень точно и красиво. Я не нашла изъянов.
– Ты всегда их ищешь? – он сел на скамейку, усаживая ее рядом с собой.
– Да, критика мое второе «я», – он коснулся ее руки, – у меня скверный характер, – добавила она.
– Вот как? – Антонио приблизился к ней, его лицо было рядом с ее, – бедные поклонники…
– У меня острый язык, – он еще теснее прижался к ней.
– Острый? Это почему я его не слышал? – М-Джейн смутилась, потупив взор.
– Ты мне нравишься…
Жизнь так замысловато переплетала их судьбы, связывая, опутывая паутиной тайны и загадок. Они стали встречать, для Антонио это не стало простым развлечением. М-Джей была не так юна, как в свое время Бетти у Фредди, будущим летом она заканчивала лицей и поступала на журналистский факультет. Он бы рисовал, а она бы писала, и каждого творческая свобода, думал он. Она познакомила бы его со своими родителями, и они бы полностью одобрили ее выбор. Ему нравилось ее обнимать, целовать, но он не склонял ее к большему, оберегая ее от своих же собственных желаний. Он боялся себя, то как он может поступить с ней. Когда он открыл ей душу, когда поведал, каким он был до поездки в Америку и что, он пережил там, М-Джейн обняла его, гладя по голове, для нее все это не имело значения, для нее все это было пылью. Его душа успокаивалась рядом с ней, он обретал покой. Антонио взял из банка не большую сумму, купив для нее красивый изумруд в форме капельки, подходящий к ее горящим глазам.
– Боже, как красиво! – воскликнул она. Антонио повернул ее к себе спиной, надевая кулон, ее пальцы заскользили по ее полуобнаженной спине, он прижал к ее позвоночнику губами.
– Я люблю тебя, – прошептал он ей на ухо. Она развернулась к нему, в ее глазах стояли слезы, почему она плачет? Что он сделал не так? Что он натворил? Может не этого она хотела? Антонио судорожно вздохнул. Ее руки обвили его шею, голова приникла к его широкой груди. Она зарыдала у него на груди, от счастья, конечно же, М-Джейн теснее прижалась к нему.
– Я люблю тебя, люблю тебя, – вторила она, находя его чувственный рот, отвечая на его отчаянные поцелуи, – о, я нашла тебя… – Он не понимал этих слов, М-Джейн не хотела скучной любви, как у Дженни, она хотела праздника, взрыва, и с этим испанцем она наконец познала это счастье. Признавшись ему, будто прорвало платину, открыв все шлюзы, он не понимал, почему так долго сдерживал себя, почему скрывался от самого себя, почему боялся того, что должно произойти в его жизни. Впустив Мери-Джейн в свою жизнь, он впустил в свое сердце любовь, то чуждое ему, то отвергнутое им, и обретенное сейчас, с ней, с его Мери-Джейн.
₪
Ткани пестрили сложно было выбрать что-то одно, но Юля целено направленно искала оливковый муар для платья Бетти для майского концерта. Они с Катрин шили многим из лицея платья на заказ что-то на концерты, кому на выпускные балы или праздники и всегда они получались изумительными. Это был их маленький доход и опыт. Они обе мечтали открыть свое ателье, чтобы обшивать лондонский дам, но сейчас для мечты не было места, ибо пока она была не возможна сама по себе. Мать ее никогда не понимала, считая это занятие низким, а она не понимала ее, считая театр рассадником гадюк. Когда-то Марыня бежала еще до войны со своей семьей в Англию, там она выросла стала работать актрисой, встретила ее отца агента по поиску талантов и у них родилась она. Из дочери Марыня стремилась сделать звезду, но сама Юля к этому не стремилась, да и отец полностью ее поддерживал, так и случилось с Джошем Хартли.
Мать была против их романа, отец в этом музыкальном критике видел нечто больше чем просто талант, он видел что парень в свои двадцать пять может «делать деньги». Сам Джош был независим во всем, отец умер после войны от ран, а мать еще при родах, его воспитала бабушка, которая последние года болела и он ухаживал за ней. Именно Юля помогла ему выбрать ткань для ее штор, так на этом они и сошлись. Ей было просто с ним, умен, красив воспитан и самое главное он любил ее. Он был прирожденным романтиком, он даже в любви признавался ей в Брайтоне, куда увез ее, спросив сто раз разрешение у ее отца, там она ему отдала себя. Она знала, что он не был плейбоем, как были многие, он был просто самим собой, однолюб. Лето они провели вместе, строя честолюбивые планы, после окончания лицея она твердо решила уйти жить к нему, какое ей дело хочет он жениться на ей нет, просто она любила его.
Она повела знакомиться его с подругами. Подруги, как всегда без умолку говорили о себе. Их рассказ прервал парень Юли. Это был Джош Хартли, ее Джош Хартли, как он был красив, темные волосы обрамляли лицо с грубыми чертами лица, вишневые глаза были наполнены страстью. Он был из разряда тех людей, что способны очаровывать сразу и навсегда. Они мило болтали, быстро нашли общий язык, в следующие встречи пришли ребята из Контрастов, так появилась их шумная компания.
Джош быстро распознал в Контрастах успех, он думал где бы раздобыть денег, чтобы в них вложить, а потом получить прибыль. С Юлей они можно сказать почти жили вместе, она часто с благословения отца оставалась у него, и они занимались любовью, а потом мечтали о будущем.
– Ты действительно, думаешь, что из них, что-то получиться? – спросила заглядывая в его глаза.
– Уверен, нужны деньги и связи, дорогая, – он поцеловал ее, – ничего, скоро у нас все будет. Надо только ждать.
Она посмотрела на него, веря в него, и веря в них. Ожидание и терпение, главные для них добродетели.
₪
Любовь постучалась и в дверь Катрин Мурен. Ее все звали Солнышком, не только за внешность, но и за отношение к жизни, она всегда улыбалась всегда показывала, что она чувствует. Ее отец разводил звезд, но всегда любил защищать женщин, он всегда выступал на их стороне, а иногда сводил супружеские пары снова вместе, за это его звали благодетелем, но свою семью он сохранить не смог. Его жена сбежала с каким-то второсортным актеришкой, он не хотел ее возвращать, и в наказание оставил единственную дочь себе. Катрин росла, как принцесса, он сам выбрал ей парня. Отец привел дочь в кантору, указывая на молодого стажера, которому было всего двадцать три. Он вовсе не был красавцем, но в нем было что-то такое, что заставляло трепетать женщин. Его длинный нос, грустные фиалковые глаза и вытянутое лицо, обрамленное темными волосами, имели качество покорять дам. Алик Болид в отношениях с женщинами был немного старомоден, он умел галантно ухаживать за ними, но при этом он никогда не принимал идею свободной любви. Они быстро сошлись, и она поблагодарила отца, откуда ей было знать, что Тед Мурен давно выбрал себе приемника, и зятя, все-таки он сводил многих, и не только разводил их.
