Текст книги "Три капли на стакан (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Будьте здоровы, лейтенант, – пожелала я. И подошла ближе, до боли стискивая пальцы на мягкой коже сумки.

– Спасибо, мисс Вудс.

– Эллиот сжал руку Флемма так, что тот охнул.

– Не дури.

– А иначе что? – от страха голос Флемма стал выше.

– Ведьму свою натравишь? Не ожидал от тебя, Эйлин! Я сцепила зубы, а лейтенант сухо ответил: – Думаю, мисс Вудс тоже не ожидала. Флемм вскинулся.

– Чего? Что не все альбы забыли о долге? О предках? Эллиот толкнул его вглубь дома. И скрутил так, что блондин даже шевельнуться не мог.

– Заходите, мисс Вудс. Телефон тут есть? Я вынула стоящий под стойкой аппарат.

– Куда звонить? – В участок. Передайте, лейтенант Эллиот просит подмогу по коду ноль-три.

– Надо же, я особо опасен, – Флемм рассмеялся.

– Боишься меня? И правильно. Мы все равно победим!

– Да кто – мы?! – горло перехватило, и я заставила себя глубоко вздохнуть.

– Ты правда думаешь, что простые жители обрадуются, если мы предложим им вернуться в леса? Если позовем бросить уютные постели и освещенные улицы, станки и машины? Он молчал, только сопел.

– Ты идиот, – устало сказала я.

– Мы никому не нужны. Мы чужие и для захватчиков, и для местных. Понимаешь? Битва проиграна. Давно, задолго до нашего рождения. И прикусила губу. Все это звучало пафосно и нелепо. Да и толку? Все равно до него не достучаться. Хуже нет идиота, чем идиот идейный.

– У тебя все равно ничего против меня нет, ищейка! – Флемм улыбался.

– Не докажешь! – Это ты так думаешь, – Эллиот пнул его под колено.

– Ты у нас блондин, который напал на офицера полиции при исполнении. К тому же я – благородный. Как думаешь, сколько тебе суд даст? Лет пять? Ну-ну, надейся.

– Вы его специально провоцировали? – не выдержала я. Эллиот только усмехнулся.

* * *

Как и обещал Эллиот, расколоть Флемма оказалось несложно. Гонора у него поубавилось после пары тычков. Ну а дальше…

Фанатичный ученый готов был сдать сообщника всего лишь за возможность закончить опыты. А мне пришлось остаться и присматривать, чтобы он не нахимичил лишнего. Так что к оружейному магазину Бордена мы поехали уже после часа. Эллиот подстраховался: брюнета так просто не арестуешь. Зато теперь у него на руках были все нужные бумажки…

Развалюха Эллиота подпрыгивала на ямах.

– Мисс Вудс…

– начал он. И не договорил. Странные звуки нарушили сонную обеденную тишину. Свист, грохот, звон…

– Проклятье! – Эллиот выругался сквозь зубы.

– Это же… И резко прибавил газа. Я вцепилась в поручень на двери. Там ведь Бишоп!.. Подлетели мы как раз к развязке. Двое в темных костюмах уже ушли в отбой: один зажимал рукой плечо, а второй неподвижно лежал на подъездной дорожке, и вокруг его головы темная лужа. Борден укрылся за дверью и палил оттуда. Бишоп прятался за машиной, щедро продырявленной пулями… Дальше – как в кино. Отдельные кадры. Лобовое стекло в машине Бишопа – в брызги, в крошево. А сам он медленно оседает на землю. Потемневшее лицо Эллиота. Он что-то говорит – не разобрать. Выскакивает из машины. Ствол пистолета в руках оружейника раскрывается цветком. Борден с воплем бросает искореженное оружие – и тут же падает от удара в висок. А Эллиот защелкивает наручники. Разобравшись с ним, лейтенант оборачивается. Бледный, собранный. И смотрит в сторону, на лежащего на асфальте Бишопа. Запах пороха и крови. Чей-то крик…

Не помню, как я выбралась из авто. Рванулась к Бишопу.

– Тихо! – Эллиот перехватил меня и встряхнул хорошенько.

– Вы как? – Н-нормально, – выдавила я с трудом. Горло саднило. Это я кричала? – Не ори, – попросил Бишоп, морщась. Он приподнялся, опираясь на локоть. Справа под ребрами – аккуратная дырочка, вокруг которой по рубашке медленно расплывалось красное пятно. Бишоп прижал руку к животу, затем отнял ее и посмотрел на испачканные кровью пальцы. Эллиот подошел, хрустя битым стеклом, присел на корточки.

– Я вызову скорую, – пообещал он.

– Ты…

– Заткнись! – перебил бледный до синевы Бишоп. Его губы и кончик носа стали почти фиолетовыми.

– Меня даже не довезут. Он бросил на меня взгляд и отвернулся. Я прикусила губу. Мы оба понимали: не жилец. Пуля попала в печень. Такая маленькая дырочка – и гарантированное внутреннее кровотечение. Не верилось. Ярко-голубое небо, первый по-настоящему теплый весенний день, радостная зелень – и лежащий на земле блондин, жить которому оставалось считанные минуты. Бишоп попробовал сесть, застонал сквозь зубы. Эллиот попытался ему помочь, но раненый оттолкнул его руку.

– Эмили! – позвал он хрипло. Я вздрогнула. Как во сне, подошла ближе, опустилась на колени. Это всего лишь кошмар! Надо проснуться! Не получалось. Бишопа колотил озноб. И укутывать бесполезно. Дрожащими руками я вынула платок и вытерла его липкое от пота лицо.

– Спасибо, – он попытался улыбнуться посиневшими губами.

– Эмили, я хочу, чтобы ты знала. Я тебя люблю. Я изо всех сил сдерживала слезы.

– Бишоп…

– прошептала я потерянно. Нельзя позволить ему умереть! Только… Он качнул головой, часто-часто дыша.

– Молчи. Так глупо вышло, правда? И я все же не выдержала – расплакалась. Как же я без него?.. Краем глаза я видела застывшего лейтенанта. Он резко поднялся и отошел в сторону.

– Эллиот! – окликнул Бишоп. Тот нехотя обернулся. Глаза его странно блестели.

– Что? – Позаботься о ней! – не попросил – потребовал Бишоп. Эллиот молча кивнул. А Бишоп перевел взгляд на меня.

– Обними меня, – попросил он очень тихо.

– Холодно. И его лицо – спокойное, какое-то… опрокинутое – наконец вывело меня из оцепенения.

– Нет! – яростно выпалила я. Эллиот за моей спиной что-то пробормотал. А я рванула в стороны полы рубашки Бишопа. Шрапнелью брызнули пуговицы. Проклятье, только бы успеть. Дура, идиотка, прорву времени – впустую! Он попытался перехватить мою руку.

– Не смей! Я только мотнула головой и припечатала ладонью уже ничем не прикрытую рану. И выплеснула силу – щедро, от души – так, что Бишоп застонал и выгнулся дугой.

– Не… надо, – процедил он сквозь зубы. Толку-то? Я не собиралась отступать. Последствия? Наплевать! Бишоп корчился под беспощадным потоком магии. А я зажмурилась – крепко, отчаянно. Только бы не слишком поздно. Только бы… Когда я открыла глаза, Бишоп был без сознания. Но вне опасности – лицо порозовело, дыхание выровнялось, а на месте раны осталась только ярко-розовая точка шрама. И кусочек железа на коже – такой маленький. Смертоносный. Я попыталась встать и пошатнулась от нахлынувшей слабости. Упасть мне не дал Эллиот, обхватив за плечи.

– Ведьма, – прошептал он на ухо.

– Настоящая ведьма. Я думал, сейчас на такие фокусы уже никто не способен… Хотя не зря же от вас так пахло магией. Я чуял, но не мог понять. Мои губы кривились в болезненной усмешке. Вот он и узнал мою самую главную тайну… Бишоп завозился, и я ужом вывернулась из цепких рук Эллиота. Я присела рядом с Бишопом, спиной ощущая взгляд лейтенанта. Передернула лопатками и взяла Бишопа за руку. Взревела сирена – кавалерия спешила на помощь – и гнетущее чувство пропало.

* * *

– Мисс, – вежливо окликнули сзади.

– Вам нужна помощь? Он ранен? Сейчас мы вызовем скорую. Двое дюжих полицейских стояли в паре шагов. Остальными командовал Эллиот.

– Не нужно! – встрепенулась я.

– Мы лучше домой поедем. Не хватало здесь только врачей. Как им объяснить кровь, следы пули? Бишоп-то уже цел.

– Вы сможете добраться одна? – уточнил полицейский скептически.

– Давайте я выделю машину. Я представила, как мы подъезжаем к «Бутылке» со всей помпой – с мигалками, полицейскими в форме… Бишоп потом меня растерзает.

– Вызову такси, – пожала плечами я, пытаясь незаметно вытереть испачканные в крови пальцы.

– Не нужно, – встрял подошедший Эллиот.

– Я сам вас отвезу. Чуть позже, когда тут закончу.

– На твоей тарантайке? – хрипло подал голос Бишоп.

– Уволь.

– На твоей, на твоей. Только не дергайся. Лейтенант махнул подчиненным, и те помогли Бишопу подняться. Устроили на лавочке, помялись рядом.

– Идите, я с ним побуду, – тихо сказала я. Полицейские утопали в дом, откуда доносились властные команды лейтенанта. Суетились медики возле раненого, дюжие парни паковали в мешок убитого. А Бишоп сидел, раскинув руки. Он зажмурился и подставил лицо солнечным лучам.

– Думал, каюк мне. Отбегался. Я опустилась рядом.

– Все позади. И сама же скривилась. Что за банальности? Бишоп распахнул глаза – усталые, в красной сетке полопавшихся сосудов.

– Зачем ты это сделала, Эмили? Выглядел он живописно: рубашка без единой пуговицы, пятна крови на пиджаке, измятые и запачканные брюки.

– А я должна была просто смотреть? – резко ответила я. Отвернулась. Интересно, куда подевалась моя сумка? Не помню.

– Да, – проронил Бишоп.

– Он же теперь от тебя не отстанет.

– Выкручусь, – легко солгала я. Думать о плохом не хотелось. Слишком много всего случилось. Слишком все это… Страх за Бишопа схлынул, оставив изнеможение и дрожащие руки. И вопрос.

– Ты сказал…

– я с трудом находила слова.

– Признался, что…

– Забудь! – перебил Бишоп резко.

– Я ничего не соображал от боли и потери крови. Выкинь из головы. Я прикусила губу и отвернулась.

– Почему?.. Вопрос повис в воздухе. Бишоп не собирался отвечать. А я не собиралась забывать. На выглянувшего из дома Эллиота я посмотрела почти с радостью. Зря я завела этот разговор. Не время.

– Мисс Вудс! – позвал лейтенант.

– Зайдите на минутку. Я с сомнением покосилась на Бишопа, который снова смежил веки. Выглядел он неважно: усталые морщинки возле губ и на лбу, глубокие тени у глаз, бледность… Хотя это понятно, такая кровопотеря даром не проходит.

– Иди, – глухо сказал Бишоп.

– Раньше закончим – раньше уедем. Я кивнула, забыв, что он меня не видит, и поднялась. Пообещала зачем-то: – Я быстро! Бишоп не ответил… Эллиот вежливо посторонился, впуская меня. Бросил короткий взгляд на неподвижного Бишопа, дернул уголком рта.

– Мисс Вудс, взгляните вот на это, – он махнул рукой на прилавок, где были разложены альбомы.

– Их даже не пришлось искать, прямо на виду лежали. Я подошла, склонилась над фотографией на развороте. Большой семейный портрет. Толпа взрослых и целый выводок светловолосых детей. Хм, похоже, в семье Толбота рождалось много двойняшек. Такие вещи передаются по наследству, так что были тут и взрослые близнецы. Я машинально рассматривала смутно знакомые (скорее всего из-за типажа) лица… И тут взгляд зацепился за темную макушку. Красивая блондинка стояла, положив руки на плечи черноволосого мальчика. И ни намека на мужчину рядом.

– Полукровка! – выдохнула я.

– Именно, – Эллиот неслышно приблизился. Встал рядом, наклонился.

– Поэтому мы и не могли его найти. Вы лупу возьмите. Мальчика на фото я узнала сразу. Тонкий, как былинка, лет восьми-девяти… Но лицо взрослое, серьезное. Лицо будущего доктора.

– Доктор Блейз! – выдохнула я.

– Доктор? – переспросил Эллиот каким-то странным тоном и аккуратно закрыл альбом.

– Не думаю. Высшее медицинское образование только для брюнетов. Полукровка никак не мог его получить.

– Значит, он…

– я задержала дыхание, не в силах поверить. Эллиот пожал плечами.

– Подделал документы, скорее всего. И биографию выправил. Думаю, он и есть тот, кого мы искали – загадочный родственник Толбота. Только убейте, не пойму, как он мог провернуть этот финт. Он же брюнет! Я вцепилась в край стойки и тупо смотрела на фотографию. Фотографию, где так много двойняшек – и очень одинокий мальчик.

– Проклятье! – прошептала я почти восхищенно.

– Не может быть…

– Что? – нетерпеливо спросил Эллиот.

– Смотрите, – я ткнула пальцем в снимок, – видите, сколько двойняшек? – Близнецов? – уточнил он.

– Нет, – я покачала головой и улыбнулась.

– Двойняшек. То есть детей из разно плодных беременностей. Он нахмурился.

– Не понимаю. Кончик его носа забавно подергивался. Прямо пес, ищущий след. Я вздохнула, присела и попыталась объяснить: – Двое детей могут получиться из одной яйцеклетки. Тогда они – копии друг друга. Половинки с одинаковой наследственностью. Эллиот чуть подался вперед.

– И одинаковой магией? – сообразил он.

– Да, – я поерзала и продолжила: – А бывает, когда в одной беременности – двое совсем разных детей. Я читала статью, где говорилось о блондинке и брюнете – двойняшках– полукровках. Рот лейтенанта округлился в потрясенном «О». Он прикрыл глаза, побарабанил пальцами по стойке.

– А магия? Какую магию они получили?

– Обычную, – ответила я быстро. Тоже ведь интересовалась.

– Каждый свою, как положено. Эллиот поджал тонкие губы.

– Не сходится. У Блейза наша магия…

– И нет сестры, – перебила я. Эллиот покосился на меня.

– При чем тут это? Он положил руку мне на плечо. Проверяет? Пусть!

– Притом! – отрезала я, в запале не сразу заметив, что повысила голос. Эллиот поморщился, и я продолжила на тон тише: – Извините. Вы знаете, что при двуплодной беременности не всегда рождается двое детей? Лейтенант смотрел на меня, как баран на новые ворота.

– А куда девается второй ребенок? – Погибает, – ответила я просто.

– Или срастается с первым. Это может быть даже незаметно – небольшая шишка под кожей. В женской физиологии лейтенант понимал мало. А вот думать умел.

– Думаете, наш случай? – спросил он напрямик.

– А у вас есть другое объяснение? – вопросом на вопрос ответила я.

– Не зря же Блейз так интересовался наследованием магии! Он притворялся, что ничего в этом не понимает, но не особо успешно. Эллиот медленно покачал головой.

– Значит, магия сестры? М-да… Но как это проверить?

– Извините, лейтенант, – я развела руками.

– Тут я вам не помощник.

– Проклятье! – Эллиот хлопнул по стойке, заставив меня вздрогнуть.

– Он же послезавтра уезжает! Хотя…

– он почесал щеку.

– Есть у меня одна идейка…

* * *

Косые струи дождя забирались под зонт. Тушь бы не потекла… О чем я думаю?

И не скажешь, что вчера было такое замечательное солнце. Снова лупит дождь, снова серость и уныние.

Когда Эллиот все же отвез нас в «Бутылку», Бишоп тут же умчался по делам. И ведь двигался только на силе воли! А туда же… Я усмехнулась.

Сама не лучше. Иначе что я делаю тут, в переулке перед скромным особнячком в «тихом центре»? Очень милый домик, кстати. Огромные окна – до пола! – ужасно непрактичны. Зато как тут уютно летом…

Наконец тот, кого я поджидала, вышел из дома. Я торопливо шагнула вперед. Он отшатнулся, но узнав, разулыбался.

– Мисс Вудс. Какой приятный сюрприз! Я отряхнула зонт, сложила его и сказала негромко: – Доктор, нам нужно поговорить. Улыбка Блейза застыла.

– Тут рядом есть неплохое кафе…

– начал он.

– Поверьте, доктор, – я взяла его за локоть.

– Вы не захотите говорить об этом в людном месте. Брюнет отрывисто кивнул и спросил неуверенно: – Зайдете?

– Конечно, – я постаралась не слишком показывать радость. Доктор заговорил, едва мы зашли в прихожую: – Мисс Вудс, я очень рад вас видеть, но… какими судьбами? Я кашлянула.

– Извините, пожалуйста. Можно мне чашку чая? Такая мерзкая погода! Я ужасно продрогла. Он нахмурился и дернул кадыком.

– Гостиная там. Проходите. Я сейчас приготовлю.

– Спасибо! – вышло так искренне, что хмурая мина доктора смягчилась. Уютная комната, оформленная в старомодном колониальном стиле.

Минут десять мне как раз хватило, чтобы осмотреться и отодвинуть шпингалеты на окне. Створки я оставила прикрытыми, так что Блейз ничего не заметил.

Он пристроил поднос на журнальном столике.

– Прошу, угощайтесь!

– Спасибо, – я налила себе крепкого чая.

– Так что вы хотели, мисс Вудс? – нетерпеливо напомнил хозяин, присев в кресле напротив.

– Извините за прямоту, но я спешу на работу…

Не подумайте, ради бога, что я вас выгоняю! Я отставила нетронутую чашку. Не хватало еще что-то пить из его рук!

– Я все знаю, доктор. Он насупился. Худосочные руки на подлокотниках напряглись, тонкое лицо исказила злость.

– О чем? Мисс Вудс, да что с вами? Вы заболели? Что за представления?! – Никаких представлений, доктор! – я повысила голос. Забросила ногу на ногу и посмотрела на Блейза в упор.

– Хотя вы ведь никакой не доктор, верно? Блейз (или как там его зовут на самом деле?) выдержал удар, не дрогнув.

– У вас бред. Нужно измерить температуру и выпить жаропонижающее. Я усмехнулась.

– Вы еще успокоительное мне пропишите. Только я не такая дура, чтобы пить лекарство, назначенное отравителем! – Что вы несете!..

– начал он гневно и привстал в кресле.

– Бросьте, – отмахнулась я.

– Вы ведь альб-полукровка, верно? – Бред! – выкрикнул Блейз. Я покосилась на его руки, стиснутые добела.

– Ну-ну, доктор. Нехорошо врать. Вы убили… четверых, верно? А теперь так по-детски это отрицаете! И покачала головой. Не переиграть бы! Он уже успокоился. Откинулся на спинку кресла и поинтересовался: – И кого же я убил, по-вашему? Я подняла брови: – Уже не отрицаете? – Я ведь доктор, – напомнил Блейз с нажимом.

– Знаю, что с буйными больными не спорят. Я пропустила шпильку мимо ушей и принялась загибать пальцы: – Мастерса, Дадли, Толбота… и того официанта. Не помню, как его звали. Несколько мгновений Блейз молча смотрел на меня. Затем расхохотался – искренне, запрокинув голову.

– Рассмешили, мисс Вудс! – весело сказал он.

– Ну вы и сказочница. Только в газетах писали, что их всех отравил блондин. А я, как видите… Он развел руками и пригладил смоляную шевелюру.

– Да, вы брюнет, – глупо отрицать очевидное.

– Но у вас есть еще и альбовская магия.

– Сказки! – отрезал Блейз.

– Вот как? – переспросила я загадочно. И, вскочив, распахнула окно настежь. В комнату ворвался сырой ветер, струи дождя… и десяток мокрых псов.

– Фас! – скомандовала я, махнув рукой в сторону оцепеневшего брюнета. Собаки выглядели жалко. Обычные уличные шавки – беспородные, худые и трусливые. Но таким не привыкать рвать чужаков и вцепляться в глотку за кость. Стая окружила кресло Блейза… Атаковать они не хотели. Только не подчиниться – не могли. Он запаниковал. Привстал, схватил с камина кочергу и замахнулся.

– Кыш! Пошли вон! Я покачала головой. Какая бы кровь ему ни досталась, толком его не учили. Вожак зарычал, показав впечатляющие клыки.

– Ну что вы, доктор, – я укоризненно покачала головой.

– Не обижайте милых песиков. Может, проживете лишних пять минут. Губы у Блейза задрожали.

– Уличные псы так себя не ведут! Кажется, он убеждал сам себя.

– Не ведут, – согласилась я мирно и скрестила руки на груди.

– Они подчиняются моей магии. Так что вы можете их прогнать – вашей магией. Ну же, доктор! Он вздрогнул. Зрачки расширены, губы дрожат. Мальчишка! – А если нет у меня никакой магии?! – Вас разорвут, – ответила я просто. И Блейз сдался. Выкинул вперед руку, прошипел что-то… Псы заскулили, поджали хвосты.

– Брысь! – почти взвизгнул он. Я предусмотрительно отступила в сторону. Стая молча ринулась прочь. А я обернулась к Блейзу, которого била крупная дрожь.

– Выпейте, – я налила еще горячего чая и щедро добавила сахара. Он молча сделал несколько глотков и поднял голову: – Что вам от меня нужно, мисс Вудс? Зачем… это все? – Что нужно? – я села напротив и разгладила складки на юбке.

– Мне нужны деньги. Блейз вытаращился так, словно я потребовала чего-то несусветного.

– Д-деньги? – переспросил он.

– Зачем вам?..

– А зачем нужны деньги? – перебила я.

– Чтобы уехать. Срочно, тайно и как можно дальше. Лейтенант Эллиот – помните его? – собирается свалить на меня эти убийства. Он звякнул ложечкой.

– И вы решили подставить меня? – Ну-ну, – я укоризненно покачала головой.

– Мы ведь договорились. Не надо опять изворачиваться. Это вы их отравили. Ведь так, доктор? Блейз долго смотрел на меня. И морщился, будто заметил в чашечке цветка мерзкую гусеницу.

– Не думал, что вы… такая! – проговорил он наконец.

– Какая? – спросила я жестко.

– Не хочу брать на себя ваши преступления? – Преступления? – Блейз фыркнул.

– Еще скажите, что жалеете их! – Почему нет? – я пожала плечами.

– Потому что они – не люди! – отрезал он с потрясающей убежденностью.

– Мастерс разбогател, торгуя грязными секретами. Его приятель, Дадли, примчался ко мне в панике. Он увлекся игрой и задушил подружку, а потом требовал, чтобы я дал ложное заключение о причине смерти. Толбот сдавал своих – и вас тоже, кстати! – А официант? – напомнила я.

– В чем виноват он? Что вам потребовалось его место? – Можно подумать, он возражал, – фыркнул доктор, чьи смуглые щеки заливал румянец.

– Стоило пообещать денег, и он тут же предал своего хозяина. М-да. Бишопу надо устроить хорошую чистку в рядах. Что-то мафиози совсем от рук отбились.

– То есть вы хороший, потому что убивали плохих? – скептически уточнила я. Он покачал головой.

– Нет, мисс Вудс. Но они получили по заслугам. Мастерс с Дадли как-то узнали о моей поддельной биографии. Они меня шантажировали. Меня. А ведь я всего-то хотел стать доктором. Чтобы разобраться, понять. Как сделать, чтобы все полукровки владели магией альбов? Я прикусила губу. Похвальное намерение, а вот методы так себе.

– Ну-ну… В общем, доктор. Мне плевать, почему вы их отравили. Мне нужны деньги, и сегодня же. Он покусывал губы, затем поднял взгляд на меня. Нехороший такой взгляд.

– А не боитесь, что я вас тоже… убью? Я ведь уже четверых прикончил.

– Не боюсь, – я почти не покривила душой. И позвала: – Лейтенант! Дверь распахнулась. Жалобно задребезжало на сквозняке оконное стекло. Вот где пригодилось умение Эллиота открывать замки! Полицейские ворвались в комнату. Как уличные псы чуть раньше… Додумать я не успела. Блейз схватил меня и рывком выдернул из кресла. Одной рукой притиснул к себе, а другой прижал к моему горлу что-то холодное. Ужасно хотелось сглотнуть. И страшно даже шевельнуться.

– Стойте. Иначе она умрет, – а голос у доктора холодный, как сталь.

– А вы, мисс Вудс, даже не думайте о каких-то ваших штучках. Знаете же, почувствую. Потрясающее хладнокровие! Проняли Блейза только собаки, да и то ненадолго. Эллиот встал в паре шагов и поднял руку, останавливая полицейских.

– Опустите нож! – потребовал он сухо.

– Блейз, не дурите. И сразу говорю – мы все слышали. Вам все равно не уйти. Сдавайтесь или я прикажу стрелять.

– Тогда она умрет! – вот теперь в голосе доктора прорезались истерические нотки.

– И что? – лейтенант пожал плечами.

– С какой стати меня должна волновать жизнь какой-то блондинки? Я прикрыла глаза. Он ведь блефует. Или нет? Что, если Эллиот легко скинет меня в отбой, как сыгранную карту? Кого волнует судьба червяка, когда рыба уже попалась на крючок? Рука на моем горле дрогнула… Потом странный звук. Хрип. И Блейз за моей спиной обмяк. Я отскочила и только потом оглянулась. Тяжело сглотнула. Эллиот запрокинул голову, пытаясь унять капающую из носа кровь. Кажется, за последние дни он колдовал слишком много. Зато Блейз – несомненно, мертвый – скорчился на полу, вцепившись обеими руками в торчащий из кадыка нож. Не нож – скальпель. Бритвенно острый. И ведь он мог проткнуть мое горло! Меня замутило.

* * *

В участке я проторчала почти до вечера. В меня влили три чашки кофе с коньяком, и только после этого дрожь унялась. Я позвонила Бишопу. Заверила, что со мной все в порядке. Отказалась от адвоката. Допросы, протоколы, очные ставки… Эллиот умудрился многое раскопать. И особенности биографии Блейза, и его научные работы – как я и думала, они касались наследования магии, и даже показания институтских приятелей Блейза, которые подтвердили, что он в студенческие годы подрабатывал официантом. Лейтенант перерыл вверх дном весь дом покойного доктора Блейза. И ведь сумел-таки найти небольшую бутылочку темного стекла.

– Мисс Вудс, это оно? – нетерпеливо спросил он, сунув мне под нос эту гадость.

– То, о чем я думаю? Я не стала язвить. Откупорила пробку, принюхалась и кивнула устало.

– Черноголовник. Три капли на стакан… и чуточку магии. Будем испытывать? – Нет уж! – Эллиот даже передернулся.

– И, мисс Вудс… Спасибо! Я кивнула, и он умчался. Все сходилось… Участок гудел, как растревоженный улей, а газетчики караулили снаружи. Эллиот мог праздновать победу. Он стал героем дня. Ну а я просто тихо радовалась, что все наконец закончилось.

* * *

Наконец формальности утрясли. Свидетели разошлись, только меня лейтенант не отпускал до последнего.

– Мисс Вудс, есть разговор, – произнес Эллиот деловым тоном.

– Сержант, можете идти. От его пристального взгляда становилось не по себе. Смотрит так, будто мерки снимает. И хорошо, если не для гроба.

– Слушаю, – ответила я неохотно. Интуиция кричала: «Беги!» Жаль, что не объясняла, как это провернуть. Эллиот стоял в паре шагов от меня, и ветерок доносил легкий запах мяты. Продолжил лейтенант только когда сержант вышел.

– Мисс Вудс, – он потер темную от щетины щеку, сжал губы и сказал напрямик: – Я предлагаю вам работу. Ждала я вовсе не этого, поэтому ляпнула: – На должности любовницы? Он прищурился и сказал без улыбки: – Не дразни меня, Эйлин. Я пожала плечами.

– Даже не думала. Так что за работа? Соглашаться? Глупо. Разве что выслушать и сделать вид, что подумаю. Лейтенант шагнул вперед и заложил руки за спину.

– Мне нужен помощник. И эксперт, который хорошо разбирается в травах и медицине.

– Зачем? – искренне удивилась я. Близость Эллиота нервировала. Он давно уже не подбирался настолько вплотную.

– Да и как вы наймете блондинку? В полиции… Эллиот усмехнулся.

– О полиции речь не идет, Эйлин. Ты же не думаешь, что я надолго останусь в Тансфорде? Тем более теперь. А в Особом отделе тебе цены не будет. И снова по имени и на «ты».

– То есть… уехать? Темные глаза – как омут.

– Уехать, – подтвердил он.

– В столицу.

– Бред! – я встряхнула головой, отвернулась и обхватила себя руками. Вдруг стало зябко.

– Почему же? – теперь его голос звучал почти вкрадчиво.

– Хотя бы потому, лейтенант, – ответила я резко, – что на мне два убийства. Если вы случаем забыли! – Не проблема, – откликнулся он легко.

– Я уже предпринял кое-какие шаги. Думаю, через месяц, максимум два, приговор пересмотрят. Я не верила своим ушам. Обернулась резко и чуть не уткнулась носом в грудь Эллиота.

– Что?! – Ты же это хотела попросить? – Эллиот смотрел на меня в упор.

– Как плату за помощь. Ты снова сможешь жить открыто, под своим именем. Он угадал. Но… Я медленно покачала головой.

– Спасибо, но нет. Миссис Эмили Вудхауз осталась в прошлом. Он до белизны стиснул узкие губы. Я невольно залюбовалась. Хорош. Темные волосы, худое выразительное лицо, черные глаза… Тряхнула головой. Нашла, кем любоваться. И сказала резче, чем собиралась: – Я не уеду. Бишоп…

– Забудь! – оборвал Эллиот.

– Бишоп отпустит. Я его спас, и ты спасла.

– Ты же сказал, что вы в расчете! – в запале я тоже перешла на «ты». Да и сложно называть на «вы» мужчину, который тебя обнимает. А он обнимал. И говорил – резко, зло: – Ладно, пусть со мной он рассчитался, но тебе должен. Я с Бишопом переговорил, он не будет мешать. Смеяться? Плакать? Влепить пощечину? Так беспардонно решать за меня! – Мешать?! – переспросила я, вырываясь.

– Да что ты понимаешь? Эллиот не отпустил.

– Подумай, – настаивал он.

– Что тебя ждет рядом с Бишопом? Он ведь мафиози. А если его арестуют или убьют? От его рук исходило тепло. Даже не тепло – жар. Не заболел ли он? Хотя какая мне разница? – Лейтенант, – я намеренно подчеркнула звание.

– Оставьте меня в покое. Мы сами разберемся. На скулах Эллиота заиграли желваки.

– Хочешь сгинуть вместе с ним? А кто тебе позволит? Ты же ведьма! И стиснул мои плечи – до боли, до синяков. Я на мгновение прикрыла глаза. Ведьма. Вот главное. Настоящая сила альбов, которая считалась утраченной. Подумать страшно, сколько может натворить Эллиот, попади в его руки такая власть. Только… Я ведь уже в его руках. И никто не помешает ему банально посадить меня под арест. Он просто хотел решить дело миром. Я облизнула губы.

– Хорошо. Сколько у меня времени на сборы? Что-то мелькнуло в его глазах. Радость? Облегчение? Торжество? – До завтра, – Эллиот вздохнул и нехотя меня отпустил.

– К девяти утра я за тобой заеду. А теперь прости, куча дел. Я кивнула.

– До завтра. Он вдруг крепко меня поцеловал, улыбнулся коротко: – До свидания, Эйлин! И вышел. А я чувствовала себя получившей отсрочку смертницей. В голове шумело, воздуха не хватало. Я рванула воротничок блузки, заставила себя глубоко размеренно дышать. Надо пройтись. Есть о чем подумать… Сержант проводил меня через черный ход, так что хотя бы от загребущих лап газетчиков удалось ускользнуть. Жаль, что с Эллиотом это не так просто…

Даже дождь не мог погасить огней города. И хорошо, ведь без неоновой иллюминации он был бы серым и унылым. Я бесцельно гуляла по улицам, пока начали болеть икры, а в голове осталась лишь звенящая пустота. Как же больно, когда жизнь снова разбивается на куски! Раз за разом строить, планировать, надеяться. И опять держать в ладонях осколки… У меня оставалось еще несколько вопросов. Получу ответы – и решу. Такси пришлось ловить в трех кварталах. Наконец свободная машина нашлась.

– Бар «Бутылка», – скомандовала я коротко.

– Плачу вдвойне. Водитель кивнул – и рванул с места…

* * *

Дверь в логово Бишопа была не заперта. Я остановилась на пороге. Бишоп поднял голову. Выглядел он помятым и угрюмым. В пепельнице тлели окурки, на столе красовалась бутылка коньяка.

– Ты как? – спросил Бишоп напрямик.

– И до чего вы договорились? Из-за грозы на улице потемнело. Казалось, город застрял в сером мареве.

– В порядке. А до чего мы могли договориться? – я бросила сумку на кровать. Уселась прямо на подоконник и прислонилась затылком к холодному стеклу, по которому лупил дождь.

– Эллиоту нужна карманная ведьма. Он думает, что я буду послушной. Еще бы, с приговором за спиной. Бишоп молчал и курил, глядя на меня прищуренными глазами. Огонек сигареты в сумерках казался маяком.

– Он в тебя влюблен, – выговорил Бишоп наконец. Взъерошил короткие волосы. С силой раздавил в пепельнице сигарету.

– Глупости, – устало отмахнулась я. Отлепилась от подоконника, подошла к Бишопу.

– А ты? Сейчас – пьяный, в раздрае – он мог быть откровенен. Бишоп смотрел на меня, откинувшись на спинку стула.

– Ты об этом уже спрашивала.

– А ты – солгал, – возразила я просто. Он отвернулся и снова схватился за сигареты.

– Проклятье, – выдохнул он тоскливо.

– Эмили, ну зачем этот разговор, а? – Я хочу знать…

– споткнулась на слове «правду». Слишком это напоминало Эллиота. И повторила: – Хочу знать. Он молчал так долго, что я не выдержала. Отодвинула стакан и пепельницу, присела прямо на край стола. Бишоп наблюдал за мной из-под полуприкрытых век.

– Хорошо. Ты права. Я влюбился в тебя сразу, как только увидел. Довольна? Настал мой черед мучительно подбирать слова.

– Почему ты не говорил? – выдавила я.

– И что дальше? – он потушил сигарету и тут же прикурил новую.