Текст книги "В ожидании зимы. Черный ельник (СИ)"
Автор книги: Анна Лерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
23
– Знаете ли, я на такое не согласен! Нетути моего согласия – точка! – сказала Гостридраг Драгомилович визгливым голосом. – Это еще что за номера?! Меня! Хозяина чертогов водных скрутить, да в бабский сарафан обрядить!
– Подтверждаю сие безобразие! – обиженно протянул Ераст Капитонович. – Меня палкой огрели! В моем же лесу! Это как так?! Ты бы батюшка разобрался с этим безобразием!
Морок слушал их, сидя за накрытым столом. Стоящие рядом музыканты вяло перебирали струны гуслей, боясь сыграть громче из-за хмурого вида хозяина. Тот же подпер голову кулаком и буравил темным взглядом лесных жителей.
– Ничего я не понял из ваших причитаний! Кто вас обидел?! – наконец рявкнул он, и леший с водяным начали наперебой рассказывать все сначала.
– Тихо! – ударил кулаком по столу Морок. – Драгомилович, ты сначала!
Водяной поклонился ему и сказал:
– Я как всегда утопленниц ждал. Забава у меня такая… Сластострастие… И тут коряжники приводят мне баб теплых! Живых, значится!
– Живых? – уточнил Морок.
– Так и есть! Живых! – закивал Гостидраг Драгомилович. – Я обрадовался было, да не тут-то было! Ни сластострастия, ни возлежаний! Избили и в сарафан завернули!
Водяной задрал рубаху, демонстрируя здоровенный синяк.
– Отметину на всю жизнь оставили! А я ведь за собой ухаживаю! Из тины примочки делаю, для ровности кожи, ряской места интимные натираю, дабы отбелить…
– Хватит! – Морок схватился за голову. – Без подробностей! Леший, твоя очередь теперь. Рассказывай.
– А я дажеть напугать их не успел, как положено! – Ераст Капитнович затряс кулаком, грозя непонятно кому. – Палкой оприходовали! Да так, что я зуб потерял! Чем жевать-то теперь, скажи батюшка?!
– Чево это ты жуешь? – водяной насмешливо покосился на него. – Мухоморы прокисшие?
– А хоть и мухоморы! А ты кикимор сухих! Они мне поведали, чево ты у них пожевать-то любишь, своими пельменями рыбьими!
– Замолчи, коряга гнилая! – охнул Драгомилович. – Немедля!
– Замолчите оба! – рявкнул Морок, а потом недоверчиво поинтересовался Морок. – Живых да теплых?
– Четыре бабы! Толстозадые! – зло фыркнул леший. – У-у-у-у… Загузастки окаянные!
– И куда пошли они вы не знаете?
– Дык, откуда нам знать, ежели мы в траве мордой лежали? – почти всхлипнул Драгомилович. – Ежели только… Точно! А они ведь верно по указателю шли! Сначала налево повернули, опосля направо. Значит тепереча прямо пойдут! А прямо – чертоги Мороза!
– Батюшка, ты бы у Яги спросил! Как это она живых в Навь пропустила? – Ераст Капитонович сдвинул густые брови. – Может в сговоре они?
– Разберемся… Можете идти. – Морок медленно поднялся и приказал слуге: – Переплута найди. Пусть придет, поговорить надобно.
Переплут появился из воздуха вместе с красноватым сиянием, которое тут же исчезло. Это был высокий мужчина с темно-рыжими волосами и такой же бородой. Широкоплечий, с мощной шеей и белозубой улыбкой, которая не сходила с его лица.
– Чего приключилось, брат?
– В Нави чужие, – ответил Морок, указывая ему на лавку. – Присядь. Дело ведь серьезное.
– Чужие? Это как? Неужто проход кто-то открыл? – Переплут присел, на за застеленную домотканым половиком скамью. – И кто же это?
– Бабы, – усмехнулся его брат. – И знаешь, куда они направились? К Морозу.
– Бабы… – удивленно приподнял брови Переплут. – Да как же они Ягу обошли?
– Этого я не ведаю. Пошли-ка к ней наведаемся. Что это старая, совсем, что ли головой повредилась… – Морок поднялся. – Проходной двор!
У избы Яги братья на минуту остановились, глядя по сторонам.
– Действительно дух человеческий еще стоит. – Переплут принюхался. – Недавно здесь были.
– Яга! – крикнул Морок. – А ну, выходи!
Но из избушки не доносилось, ни единого звука.
– Яга! Ты что оглохла?! – снова рявкнул он. – Выходи, пока я сам не вошел и не сломал тебе твою костяную ногу!
– Что-то здесь не чисто… – прошептал Переплут, а потом приказал: – Изба, а ну повернись ко мне передом, а к лесу задом!
Изба заскрипела и медленно повернулась.
Братья вошли внутрь и сразу услышали чьи-то горестные причитания.
– Откуда это? – Морок прислушался. – Неужто с подпола?
– Так и есть. – Переплут подошел к дверце погреба и посмотрел на замок. – Еще и заклятье наложено.
Он дунул на замок и с того слетела голубоватая дымка. Дужка с тихим щелчком упала, после чего дверца медленно приоткрылась.
– Эй, Яга, ты это? – Морок толкнул дверцу ногой. – Отвечай!
– Я, я! – из темноты показалось сморщенное лицо старухи. – Ой, как хорошо! Спасители мои! Драгоценные!
– Тебя кто в погребе закрыл? – спросил Переплут, помогая Яге выбраться. – Только не говори, что бабы какие-то пришлые.
– Они и закрыли! – закивала головой она. – А еще вот что!
Старуха подняла седую прядь, показывая сизую шишку. Ее лицо скривилось, и Яга завыла.
– Бесовское отродье-е-е-е! Чтоб вам пусто было-о-о-о!
Братья переглянулись.
– Что-то сдается мне, знаю я их… – Морок потемнел от гнева. – Ну что ж… Порядки в Нави наводить никому не позволено. А тумаки раздавать тем более. Держитесь приблуды. Ой держитесь!
* * *
Угрюмый и мрачный лес становился все более жутким. Стало пасмурно, завыла метель и проносящиеся один за другим снежные вихри, сразу же заметали наши следы. Давящая тишина нависла над пушистыми верхушками елей, и только слышался вой ветра в их густых ветвях. Мы брели по этому снегу, уже не надеясь выйти хоть к какому-то жилищу. Хвоя внутри нашей одежды не согревала и у меня из носа уже свисала сосулька.
– Девочки, я вижу свет! – вдруг крикнула Марьяша. – Смотрите! Вон, между деревьями!
Мы моментально встрепенулись. Как же хотелось согреться!
Действительно, между елями маячил желтоватый огонек. Да это же свет в окошке!
Ускорившись, наша компания запрыгала как стая зайцев, проваливаясь в сугробы. Откуда и силы взялись!
Приблизившись к небольшому, занесенному снегом домишке, мы прижали носы к заиндевелому окну. Внутри жарко пылала печь, посреди комнаты стоял круглый стол, а за ним сидел маленький дедок с длинной седой бородой, и накручивал указательным пальцем какие-то загогулины в глубокой миске.
Зинка отошла от окна, постучала в дверь и крикнула:
– Эй! Хозяин! Не приютишь уставших путников?
– А чего ж не приютить? – раздался тоненький скрипучий голосок. – Зюзя добрый, Зюзя завсегда хороший! Заходите!
– Зюзя? – я нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто это. Но у меня ничего не получалось.
Тем временем Зинка уже открыла дверь, и подруги завалились в темные сени. Да и черт с ним. Зюзя, Музя… Главное согреться!
24
Мы вошли в жарко натопленную комнату и замерли у дверей, глядя, как под нашими ногами появляются мутные лужицы от растаявшего снега. Помня предыдущие приключения с недружелюбными аборигенами, ни одной из нас не хотелось попасть в очередную ловушку.
Старичок поднял голову от миски и с любопытством посмотрел на нас.
– И откеля вы такие нарисовались?
– Мы из… из… – Зинка отчаянно вспоминала. – Из Яви!
– Из Яви? – изумился Зюзя. – А как вы сюда попали?
– Тайными тропами, – подруга быстро закивала. – Самыми тайными!
– И зачем же вы сюда явились? – хозяин дома подозрительно нахмурился. – Не положено это! Шастать туточки смертным нельзя!
– Мы чертоги Мороза ищем, – выпалила Танька, и я тут же воткнула ей палец в копчик. Ну, не дура?! Вот какого хрена выдавать все наши тайны?!
– А зачем они вам? – старичок спрыгнул на пол с высокого табурета и подошел к нам. Ростом Зюзя был не выше моего пупка, но старался держаться очень уж серьезно. – Чертоги Морозовы? Скрыты они!
– Чтобы… – Танька открыла, было рот, но я провернула палец в ее нижнем отделе позвоночника с такой силой, что она вытаращила глаза и заткнулась.
– Чтобы познакомиться ближе. – Зинка широко улыбнулась. – Это ж ведь наша мечта! С детства!
– Кака еще мечта? – старичок еще больше нахмурил густые брови.
– Така, мечта! Вечно на Новый год Деда Мороза ждешь, а он не приходит! – возмущенно произнесла Марьяша. – Я с пяти лет куклу прошу!
– И сейчас просишь? – мне не удалось сдержать этот провокационный вопрос.
– Прошу! – огрызнулась Марьяна. – Девочки за тридцать тоже верят в чудо!
– Обождите-ка… Вы, о чем толкуете? – Зюзя сказал это недовольно, с плохо скрытым раздражением. – Это еще, какой Дед Мороз?
– Какой, какой… что в чертогах живет! – Зинка приподняла брови. – Ну? Дошло?
– Чевой-то он дед? – возмутился старичок. – Чтобы вы знали, Мороз – богатырь да кузнец! Сковывает воду железными морозами! Он такие силы имеет, что в гневе может устроить лютую стужу, от которой железо ломается! Опасный!
– Да? – в один голос протянули мы. – Молодой, что ли?
– Тьфу! – Зюзя раздраженно плюнул на пол, а потом насупился. – Так что вам нужно от него?!
– А вы кто? – я грозно взглянула на подруг, чтобы они замолчали. – Все у нас выспрашивате, а сами даже не представились!
– Как это не представился?! Сказал же – Зюзя я! Пургу, метель, заморозки вызываю! Как-ак стукну своим посохом по дорогам, и тут же инеем все серебрится! А еще в деревни хожу, предвещая жестокую стужу Мороза, чтобы не расслаблялись! Зима вам это или так, игрушки?! – обиженно воскликнул он, а потом мечтательно улыбнулся. – Я вот очень люблю, когда для меня на Коляду оставляют несколько ложек праздничной кутьи в особую миску! Мол, приходи Зюзя, поешь и не вреди людям и животным… Хорошее время, сытное…
– Как же вы в такой теплой избе сидите, если заморозками и инеем управляете? – недоверчиво поинтересовалась Танька. – Еще и печь топите!
– Так заморозки я ведь не для себя нагоняю! – удивился ее непонятливости Зюзя. – Вас в Яви холожу… Забава у меня такая! А сам-то я тепло люблю!
Он вернулся на свое место и сунул палец в миску.
– Вот сейчас опять метель накручу!
– Зюзя, ну скажите, как нам к Морозу добраться! – взмолилась Марьяна. – У нас, правда, к нему дело важное!
– Ежели он послушает вас и решит, что вы дурью маетесь – заморозит! В ледышки превратит! – старичок принялся вертеть пальцем в миске.
– Кружу, верчу! Метель закручу!
Пущай задует! Леса заколдует!
Снегом заметет! В чащу заведет!
В окно ударил порыв ветра и колючие снежинки. В трубе завыло волком, огонь в печи загудел, и мы с уважением посмотрели на маленького старичка. Что же тогда Мороз может?
– Мы дурью не маемся… – обиделась Зина. – У нас и, правда, дело серьезное. Говорю же!
– Ну, раз так, вот вам заклинание. – Зюзя поманил меня пальцем. – Подь сюда.
Я подошла к нему, наклонилась, и он прошептал мне на ухо заветные слова.
– И где их говорить нужно?
– Так на улице и говорите. Погода сейчас самая, что ни на есть подходящая! – хитро улыбнулся Зюзя. – Заклинание сразу работает. Мороз услышит его и придет.
Мы попрощались с ним и снова вышли в зимнюю стужу.
– Что он там тебе говорил? – потирая плечи, спросила Танька, перекрикивая вой ветра.
– Повторяйте за мной! – я немного сомневалась в заклинании Зюзи, но если нам нужно попасть в чертоги Мороза, то какая разница каким образом?
– Мороз, мороз,
Ступай к нам, кисель есть.
Не бей рожь и житарь,
А меня отпарь!
Не трожь хаты да поля,
А на посконь воля твоя!
Мороз, мороз,
Ступай к нам, кисель есть,
Разрешу под подол влезть!
– Чего?! – охнула Марьяша. – Оль, ты слышала, что мы произнесли?! Что значит «отпарь» и «под подол влезть»?!
– Да я как-то не особо в смысл вникала… – растерянно ответила я, понимая, что опять произошла какая-то нездоровая фигня.
В этот момент раздалось веселое хихиканье. Мы оглянулись и увидели Зюзю, который выглядывал из открытого окна.
– Ты чего наделал, зараза?! – Зинка бросилась к нему, проваливаясь в сугробы.
– А чего? Вы же сами сказали, что дело серьезное! Не до выбору! – весело сказал старичок и захлопнул окно.
– Ну, смотри, сам напросился! – подруга нагнулась, слепила снежок и прицелилась. – Сейчас окна побью, еще себе наморозишь!
Но тут ветер стал еще сильнее, лес загудел, перед нами взметнулись высокие снежные вихри и мы увидели, как из одного из них появляется высокий силуэт.
– Вызвали… – испуганно прошептала Танька, прячась за угол дома Зюзи. – Сейчас нам сделают кисель…
– Вот и встретились опять. Далеко же вас занесло…
Я сначала не поняла. Что это он говорит? Как это встретились опять? Но когда внезапно вспыхнуло серебристое сияние, освещая появившегося мужчину, у меня все внутри похолодело. Морок!
– Бежим! – крикнула я, разворачиваясь. – Это Морок!
Но мои ноги, словно опутало крепкое лассо американского ковбоя. Я рухнула лицом в снег и услышала, как Зинка что-то возмущенно орет.
Похоже, сейчас мы влипли окончательно.
25
Голова кружилась, перед глазами плавали разноцветные круги, и я уже попрощалась с жизнью. Все, набегались… Теперь тут навеки и останемся… Водяной нас к себе в гарем одалисками запишет, станем танец живота под балалаечниц исполнять и чесать ему «иные места».
От таких ужасных мыслей меня сразу попустило и ноги стали мне подчиняться. Я быстренько поднялась, готовая бежать, куда глаза глядят, но внезапно оказалось, что вокруг меня уже не зимний лес.
Я изумленно оглянулась. Да это же чье-то жилище!
– Девочки, мы где? – послышался шепот Марьяши. – На что, перенесло куда-то?
– Похоже, – тоже шепотом согласилась с ней Зинка. – Только не «перенесло», а кто-то перенес. Не догадываешься кто? Морок нас сюда доставил!
Я же рассматривала все, что нас окружало. Бревенчатые стены, горящий очаг, перед которым лежала медвежья шкура, стол, накрытый вышитой скатертью с горящими на нем свечами в массивном подсвечнике… Уютненько так…
– И что теперь? – Танька подошла к окну и отодвинула шторку. – На улице вьюга разыгралась…
– Что, что? – Зина присела в большое деревянное кресло, которое тоже было накрыто мягкими шкурами. – Остается ждать, когда придут главные злодеи и скажут, что им от нас нужно. Эх, дурное у меня предчувствие!
– Может, не будем ждать? – Марьяша на носочках приблизилась к двери. – Сбежим, да и все. Пока нет никого.
– Во-первых, я сомневаюсь, что дверь открыта, а во-вторых, куда мы пойдем ночью да еще в такую погоду? – резонно заметила Зинка. – Ждем.
Марьяша все-таки попыталась открыть дверь и к нашему удивлению она поддалась.
– Открыто!
– Девки, холодно на улице! – попыталась остановить нас Зина, когда мы подошли к Марьяне. – И все ветки из-под одежки высыпались!
– Что если здесь какая-нибудь одежда имеется? – предположила Танька. – Зин, ну чего здесь сидеть? Может нас вообще в жертву принесут!
– Что ты мелешь? – я удивленно оглянулась на нее. – Какая еще жертва?
– Кровавая… – продавщица вытаращила глаза. – Я уже, во что угодно поверить готова!
– Я тоже за то, чтобы выйти отсюда, – поддержала я Таньку. – Вы сами подумайте, кто из встретившихся нам в Нави оказался дружелюбным? Ни-кто!
– Черт с вами! – Зина взяла подсвечник и решительно направилась к нам. – Пойдем!
Воровато оглядываясь, мы вышли из комнаты и очутились в еще одной комнате. Она была пустой, лишь на полу лежал невероятной красоты ковер. Стены ее украшали яркие фрески, а на потолке «сияли» звезды, солнце и луна.
Следующие помещения тоже имели причудливую роспись на крестовых сводах потолка, а в некоторых из них стояла массивная мебель. В доме было тихо. Ни голосов, ни шагов, ни остальных звуков, лишь вой вьюги за стенами, да потрескивание дров в жарко пылающих очагах.
– Девочки, сюда! – тихо позвала нас Танька. Она приоткрыла невысокую дверцу и заглянула внутрь комнаты. – Тут кое-что есть!
Мы проскользнули в нее, и когда продавщица задвинула засов, осмотрелись. Все небольшое помещение было уставлено расписными сундуками.
– Здесь вещи! То, что надо! – Марьяша вытащила какую-то богатую штуку и накинула на плечи. – Ну как?
– Боярыня Морозова! – ахнула Танька. – Красота, какая!
Это была шуба обшитая парчой, золотом и драгоценными камнями. Длинные рукава, отложной воротник и подол украшал соболиный мех, переливающийся под светом свечей.
– Хватит красоваться! Надевайте все теплое и на выход! – шикнула на нас Зинка. – Вы не на показе мод!
Через полчаса наш квартет являл собой нечто из времен Ивана Грозного. На головах платки, на платках меховые шапки, шубы и сапоги, правда, мужские, что существенно замедляло движение.
– Уходим! – Зинка схватила подсвечник, стоящий на одном из сундуков.
Наша компания помчалась по комнатам, отчаянно ища выход, и когда впереди показалась дверь, ведущая на улицу, радостно ускорились. Я схватилась за ручку, распахнула ее, и мы ввалились… внутрь комнаты, из которой сбежали…
– Обалдеть! – зло воскликнула Танька. – И как это называется?!
– Морок… – тяжело вздохнула Марьяша, присаживаясь за стол. – Колдовство…
Через пару минут послышались чьи-то шаги. У меня даже поджилки затряслись от страха. Началось!
В комнату вошел Морок и уставился на нас хмурым взглядом.
– Вы здесь как оказались?
Выкручиваться и выдумать какую-то ерунду не хотелось, да и, наверное, было опасно, поэтому я сказала правду:
– Через перекресток из шести дорог.
– Замечательно… – он подошел ближе, переместив свой тяжелый взгляд на меня. – Зачем?
А вот тут я растерялась. Что говорить? Сказать, что мы хотели украсть перстенек заговоренный, чтобы от них отделаться? Вряд ли он обрадуется.
– Поговорить с вами хотели, – вдруг заявила Зина, наблюдая за ним большими глазами.
– Поговорить, значит? – Морок присел напротив нее и подпер голову кулаком. – О чем?
– О… о… о том, что не хорошо все это… Мы ведь помолвлены…
Три наши головы медленно повернулись к ней. Что?! Помолвлены?!
– Не по-мужски это на женщин, которые почти замужем, виды иметь, – продолжала тем временем подруга. – Вот мы и пришли, чтобы поставить все точки над «и».
– Как интересно… – протянул Морок. Его лицо абсолютно ничего не выражало, что еще больше пугало. – Значит помолвлены… С кем?
– Что значит «с кем»? – Зина начинала волноваться. – С мужчинами, конечно!
– С какими мужчинами? В вашей ли они деревне живут? – на лице Морока появилось выражение искреннего любопытства.
– Нет, не в нашей! – быстро ответила вместо нее Марьяша. – Не местные они!
Ну да, мало ли, может он знал, кто в деревне проживает…
– Они и сейчас там? Посмотреть на них можно? – Морок казалось, издевался над нами.
– Отчего же нельзя? – встряла в разговор Танька, поправляя меховую шапку, съезжавшую на глаза. – Двое приехали, остальные потом подтянуться. Они племянники покойной учительницы, Людмилы Арсеньевны.
У нас троих челюсти отвалились. Она нормальная?! С оборотнями нас сосватала!
– А это кто? – Морок, наконец, заметил ее. – Тоже подруга ваша?
– Ага, наша, а то чья же? – проворчала Марьяна, бросая на Таньку недовольный взгляд, а потом прошептала в сторону. – Присосалась…
И тут дверь открылась, впуская в комнату еще двух мужчин. У одного из них были темно-рыжие волосы, а второй оказался блондином, с легкими серебряными нитями в светлых волосах. Крупные, плечистые, оба носили аккуратные бороды и улыбались так, словно у них была не жизнь, а сказка. Хотя…
– Вот и братья мои, Переплут и Мороз, – сказал Морок, улыбаясь им. – Раньше с ними встретились, ну это ничего… ничего…
Догадаться, кто есть кто не составило никакого труда.
Я заметила, как Мороз смотрит на меня и смущенно отвернулась. Чего ему надо?
– И с чем к нам гостьи пожаловали? – Переплут присел рядом с Марьяшей. – Дело, какое важное? Или так, познакомиться, поближе не терпелось? Ишь, уже и по сундукам пошарили… Ушлые бабы.
– Говорят, пришли сказать, чтобы мы на их прелести рты не разевали. Помолвлены они, – насмешливо произнес Морок. – Говорят, что ежели честные мы, то отступиться должны.
– По-моему разговор изначально вообще был о вашем брате Переплуте. – напомнила я ему о разговоре в ельнике. – А тут уже все ваше семейство приплелось!
– А что Переплут? – этот самый брат подмигнул Марьяне. – Я свой выбор сделал.
– Да и мне кое-кто приглянулся… – прозвучал рядом голос Мороза. – Это дело такое: быстрое и неизученное. Потянуло и все тут.
Только этого мне еще не хватало!
26
Мы замолчали, стараясь не смотреть на братьев. Было жарко, пот ручьями лился по спине, но раздеться почему-то никто из нас не пытался. Соболя прилипли к моим мокрым щекам и лбу, и я тщетно пыталась смахнуть эти щекочущие сосульки.
– Вы что, в сундуках рылись? – Переплут пощупал шубу на Марьяше. – Смотрю, одежку примерили, что Мороз для своей жены будущей приготовил…
Я вспыхнула, чувствуя на себе взгляд хозяина зимних чертогов. Как стыдно-о-о…
– Батюшка, голубчик! Ужасть! Ужасть творится! – раздался за дверями визгливый голос и в комнату ворвался маленький круглый мужичок с пушистыми усами. Он размахивал короткими ручками, словно ветряная мельница лопастями. – Беда пришла откеля не ждали!
– Да что случилось? – Мороз нахмурился и поднялся с лавки. – Чего голосишь?!
– Нету более ни мертвой ни живой воды в Нави! Все! Ушла водичка, а значит, и нам конец! – всхлипнул мужичок. – Какие-то нелюди к родникам добрались и высушили их!
В этот момент Морок и Переплут тоже поднялись. По их лицам было понятно, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
– Принеси-ка мой посох, Дормидонт! – приказал мужичку Мороз. – Да побыстрее!
Тот кивнул и исчез за дверью.
– А как родник осушить можно? – удивилась Зинка. – Он ведь из-под земли бьет.
– Можно, – ответил Переплут. – Для исцеления двух глотков хватает. Сначала из мертвого, а потом из живого родника пьют. Но если кому-то вздумается набрать из них бочонок, сразу уходит водица. А Нави нельзя без родников, они ведь ее питают!
– Но кто мог сделать такое? – изумился Мороз. – У местных даже в помыслах нет воду живую бочонками набирать!
– Не местные это… – Морок повернулся к нам. – Да?
– Что «да»? – испугалась я. – Мы воду вашу точно не брали! Или вы бочонок здесь видите?!
– Я говорю, что знаете вы, кто мог к живой и мертвой воде подобраться! – в глазах Морока вспыхнуло красное пламя.
– Да откуда?! – вспылила я, а потом замолчала, вспомнив разговор, подслушанный в доме кузнеца. Приезжие хотели в Навь попасть, чтобы воды живой набрать! Тот, кто прибыл последним, был смертельно болен. Видимо мужчин попустило от колдовства Яги, и они все-таки добрались к родникам!
– Это четверо мужиков, точно говорю! Которых мы от Яги спасли! – снова вставила свои «пять копеек» Танька. – Заразы!
– О чем это она толкует? – Переплут стрельнул в Марьяну подозрительным взглядом. – Кого это вы спасли?
– У Яги мужиков каких-то обнаружили и спасли их от людоедки вашей! – ответила вместо нее Зинка. – А то сожрала бы!
Правильно, нечего им все наши тайны выкладывать! А то еще мы виноваты останемся, что живая и мертвая вода в Нави исчезли.
Дверь отворилась, и снова появился усатый, держа в руке хрустальный посох, испускающий голубоватое сияние.
– Дормидонт, за гостьями присматривай! – приказал Мороз усатому. – А мы сейчас разберемся, кто это себя бессмертным возомнил, да в Нави хозяйничает!
Мы моргнуть не успели, как братья растворились в воздухе, оставив нас в компании Дормидонта.
Тот, насупившись смотрел на нас некоторое время, а потом спросил:
– Не пойму… вы княжеского иль боярского роду?
– Благородного мы роду! – Зинка почесала голову под шапкой. – Царевны.
– Хто-о-о? – недоверчиво протянул усатый. – Вы? Царевны? Какие?!
– Ты чего прицепился? – зло процедила подруга. – Какие, да какие! Да! Царевны мы! Самые, что ни на есть настоящие! Прибыли в гости к Морозу, Мороку и Переплуту! Так сказать, с визитом явились! Давай нам хоромы с перинами, опочивать мы желаем!
Мы хотели не опочивать, а слинять под шумок, но этого ему знать не стоило.
– А пошто тогда братья у вас за живую воду допытывались? – недоверчиво прищурил правый глаз Дормидонт. – И Морозушко приказал присматривать за вами пошто?
– Как же за нами не присматривать? – удивилась я. – Красоту такую страшно без присмотра оставить.
– И де та красота? Што-то не вижу! – он пошевелил усами, а потом спросил: – И как величать вас, царевны?
Я решила проигнорировать его первое замечание. Не стоит реагировать на попытки зацепить нас.
– Царевна– Лебедь, – я поиграла бровями. – «Днем свет божий затмеваю, ночью землю освещаю», ясно?
– Василиса Прекрасная я! – Танька крутнула плечиком. – Слыхал?
– Это Марья-Моревна, – я показала на Марьяшу, а потом мой палец переместился на Зинку: – А это Царевна Несмеяна!
– Ой, ли! – усомнился Дормидонт. – Что-то я не припомню, чтобы царевны в мужских сапогах вышивали. Да и не похожи вы на них! Мне бы Мороз сказал, ежели бы таких важных гостий ждал!
– Не успел, – я раздраженно фыркнула. – Вот вернется твой хозяин, увидит, что ты нас не уважил и разозлится!
Усатый засомневался. Мы не внушали ему доверия, но и злить Мороза ему не хотелось.
– Ладно… Сейчас приготовят вам хоромы…
Дормидонт ушел, а мы придвинулись друг к другу и зашептались.
– Одни останемся, перстенек поищем! А потом свалим отсюда! – Зинка стащила с себя шубу. – Ох, как хорошо…
– Надень обратно! – Марьяна дернула ее за сарафан. – Платье явно не царское!
– Черт! – Зина снова напялила шубу. – Я сварюсь сейчас!
Дормидонт вернулся не один. С ним явилась сгорбленная старуха, у которой не было одного глаза.
– Вот, старая. Царевны у нас в гостях, – усатый сложил ручки на животе. – Веди их в хоромы.
– Царевны? – она принюхалась. – Пахнут они странно… словно три дня по лесу бегали в жару…
Танька подняла руку и, потянув ноздрями, сморщилась.
– Запереть их не забудь. – Дормидонт усмехнулся. – А то потом после дочерей царских ложек серебряных не досчитаемся.
– У нас своего добра хватает! – возмутилась я. – Нужны нам ваши ложки!
– Ага, ага… – закивала старуха, и они захихикали. – Прошу на выход, царевны. Хоромы ждут.
Мы пошли следом за одноглазой, и я заметила у нее на поясе связку ключей. На каждом из них висела деревяшка с какой-то надписью. Они могли нам пригодиться.
Нас привели в красивую спальню с огромной кроватью и старуха сказала:
– Пока тут посидите, а как хозяин вернется, пусть решает, кому и какие хоромы выделить.
Она выскочила из комнаты и закрыла двери на ключ, что совершенно не входило в наши планы.
– И что? – Танька прошлась по пушистому ковру. – Мы могли бы и там сидеть. Какая разница?
– Я ключи у нее видела. Целую связку, – рассказала я подругам. – Наверное, они от всех комнат этого дома. Нужно заманить старуху и забрать ключи.
– Мы что ее бить будем? – Марьяша испуганно взмахнула ресницами. – Я не согласна.
– Да свяжем и все! – успокоила я ее. – Полежит, тут в хоромах, пока мы перстенек будем искать.
