Текст книги "В ожидании зимы. Черный ельник (СИ)"

Автор книги: Анна Лерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

7

– Короче, я ничего не понимаю! – Зинка осторожно приблизилась к домовому, который наблюдал за ней из-под густых бровей, и протянула руку, чтобы ущипнуть его. – Он что, настоящий?

– Эй, ты чего?! – Евпатий Гурьевич спрыгнул с табурета. – Уймите свою припадочную, бабоньки!

Зина совершенно не обиделась на его слова, она внимательно разглядывала бороду домового, в которой копошился черный паучок.

– Погодите, я что-то не пойму… Это Илья Петрович рубаху украл? – Марьяна растеряно хлопнула глазами. – Но зачем?

– Да как же зачем? – удивился Евпатий Гурьевич. – Чтобы воспользоваться вратами! Вот нырнет в Навь колдунишка, вытащит оттуда вещицу какую-нить и все! Начнет крутить-мутить…

– А какую вещь оттуда можно вытащить? И что такое Навь? – я с интересом наблюдала, как домовой снова забирается на табурет, опасливо косясь на Зину.

– Здрасти-и-и-и… – возмущенно протянул Евпатий Гурьевич. – Дожили! Не знать, что такое Навь!

– Так объясните нам, – попросила я. – Пожалуйста.

– Мне бы молочка хлебнуть, – тяжело вздохнул домовой. – В горле пересохло.

– Может, спустимся вниз? – предложила Марьяша. – У нас ведь и пироги имеются.

– Я спущусь, – закивал он. – А пироги с чем? А варенье есть?

– Сгущенка есть и варенье, – ответила Марьяна, направляясь к чердачному лазу. – Пойдет?

– Она сладкая? – деловито поинтересовался Евпатий Гурьевич. – Аки мед?

– Аки мед, – подтвердила я и он улыбнулся.

– Хорошо же…

Вскоре вся наша довольно странная компания сидела за столом на кухне. Мы с изумлением наблюдали, как домовой поглощает пироги, запивает их чаем, потом вливает в себя сгущенку и варенье.

– И куда оно ему лезет? – прошептала Зинка. – Будто в пропасть!

– А то в тебя не лезет! – обиделся Евпатий Гурьевич. – Сами-то круглые, будто бабы снежные.

– Э-э-э! Скромнее! – Зинка нахмурилась. – Нечего нас объемами попрекать!

– Дык, я не попрекаю, – миролюбиво протянул домовой. – Говорю, красивые дюже. Гладкие. Оно ж на такую бабу смотреть приятно.

– Ладно, прогиб защитан, – проворчала Зина. – Так что такое Навь?

– Есть три мира. Верхний мир, где живут боги – Правь. Средний мир, где живут люди – Явь. Нижний мир – Навь, – он жадным взглядом окинул стол. – Может еще пирожок, где завалялся?

Марьяна поставила перед ним блюдо с оставшимися пирогами, и домой радостно потер руки.

– Оно ведь сначала как устроено было? – домовой засунул пирожок в рот и забубнил с полным ртом. – Навь была едина. Но в незапамятные времена произошла страшная битва, и воинству Чернобога удалось сорвать печать, охранявшую Знания Высших Светлых Миров. После этого разделилась Навь на две части – Славь и Темную Навь. В Слави, как и в Прави поселился Свет. А в другой половине осталась Тьма. И вот что… Через Явь, где мы сейчас с вами находимся, да пирогами обжираемся, проходит граница между Славью и Навью. Темные через врата сюда таскаться могут, чтобы на светлую сторону перебраться.

– Ничего себе… – прошептала я, стараясь осознать все, что он говорил. – А что за вещи могут оттуда украсть?

– Да что хошь! – Евпатий Гурьевич задумчиво прикрыл правый глаз, глядя левым в потолок. – Волшебное помело и клюка: где махнет помело, там во вражеской рати улица, что ни захватит клюка, то и в плен волочет! А еще топор «тяп-ляп» с двух ударов строит волшебный корабль, который плавает под водой, ходит по воде и посуху, даже летает в небесах! Клубочек ниток, который укажет путь сквозь дремучий лес прямо к цели! Много чего, клюковки! Ох, много!

– Сказки бабушки Арины, – проворчала Зинка. – И что же нам теперь, рубаху у колдуна-пасечника отобрать и Мороку вернуть?

– Уж как вернуть не знаю, но в ельник отнесть надобно, – домовой указал на часы. – До вечера управитесь? Иначе все, секир башка.

* * *

– Ах, ты ж гад проклятый! – водяной Лукьян Степанович бил пестиком от ступки, прикрывающего голову колдуна. – Позарился! Позарился паскудник!

– Бей его, Лукьяша, бей, чтобы неповадно было! – громко приговаривала Агапа Корниловна, щипая бедного пасечника длинными пальцами. – Ишь, ты! Подставил нас всех!

– Поддался я искушению! Виноват! Каю-ю-сь! – визжал колдун, уворачиваясь от щипков кикиморы. – Верну рубаху! Верну-у-у сегодня же!

– Вернет он… – устало произнес Лукьян Степанович. – Уже на нас, на потусторонних жителях пятно темное по твоей милости! Еще и эту дуру с собой потащил!

– Сам дурак! – визгливо огрызнулась с печи худая да проворная бабёнка. Ее маленький, острый нос потянулся вверх. – Фу, рыбой воняет!

– Заткнись, злыдня! – рявкнул на нее водяной. – Иначе чертополохом накормлю и в бочку!

– Не простит Морок, что рубаху его взяли, ой не простит! – запричитала Агапа Корниловна. – Изничтожит!

– Так пусть его и развеет, – водяной ткнул пальцем в колдуна. – Туда ему и дорога!

– Вот-вот! – поддержала его Яга, молчавшая все это время. – Пошли отсюда. Ежели Морок спросит, все ему и расскажем. Мол, вот этот хрыч виноват, а мы не знамо ничего!

– Не пожалеет он вас тоже! – всхлипнул пасечник. – Узнает, что нечисть рубаху украла, всех уничтожит!

– Ах, ты сучок сухой! – водяной замахнулся на него колотушкой. – Зараза!

– А я ведь рубаху не сразу домой понес! – быстро заговорил колдун. – Сначала я ее Марьянке в дровник подкинул! Чтобы ночью спокойно унесть! А она со своими подругами нашла рубаху, домой потащила! Мы со злыдней еле вернули вещицу-то! Но дух морочий у Марьяшки остался! Собьет с толку Морока!

– Да ты что, девок подставить хочешь? – ахнула Яга.

– Тут уж выбирать придется! Либо нас развеет Морок, либо их! – пасечник отскочил от водяного. – Решайте!

* * *

Когда раздался грохот в калитку, мы испуганно подскочили.

– Да чево вы, заполошные? – ехидненько улыбнулся домовой. – Неужто подумали, что Морок в калитку тарабанить станет? Ах-ха-ха!

– Очень смешно! – огрызнулась Зинка. – Пойдем девочки, посмотрим, кого там принесло!

Мы вышли на улицу и Марьяша удивлено протянула:

– Агапа Корниловна? А этой чего надо?

– Домовой сказал, что она кикимора, – прошептала я, глядя, как длинноносая крутится у забора. – Давай узнаем, зачем она пришла.

Марьяна открыла калитку и, стараясь говорить спокойно, спросила:

– Что случилось, Агапа Корниловна?

– А здороваться вас не учили? – недовольно произнесла она, буравя нас колючими глазками.

– Здравствуйте. Так что вас привело ко мне? – терпеливо повторила Марьяша.

– Обронили вы, – она вдруг ткнула ей в руки какой-то газетный сверток. – Возвращаю!

Пока Марьяна растерянно смотрела на нее, я заметила в дыре знакомую ткань старой сумки.

– Не бери!

Я вырвала у подруги сверток и сунула его Агапе.

– Ничего мы не теряли! До свидания!

– Теряли! – она не собиралась сдаваться. – Забирайте!

– Щас! – я затащила Марьяну во двор и закрыла калитку. – Уходите!

И тут нам под ноги упал сверток, а потом послышался топот убегающих ног. Нормально?!

8

– Она что, рубаху нам приперла? – наконец, догадалась Марьяна. Ее глаза стали как два блюдца. – Обалдеть…

– Да нас подставили! – возмущенно протянула Зинка, уперев руки в крутые бока. – Причем наглым образом!

Мы испуганно уставились на сверток, лежащий на земле. В голове вертелись самые ужасные мысли.

– Ну-ка, пойдем домой. – Марьяна подняла рубаху. – Сейчас у нашего обжоры спросим, как быть.

Когда мы вошли на кухню, Евпатий Гурьевич почти наполовину залез в холодильник. Наружу торчал только его круглый зад, обтянутый старыми штанами с заплатой.

– Эй! – окликнула его Зина. – Можно ваше лицо узреть, Гурьевич?

– Отчего же нельзя? – домовой вынырнул из холодильника с колбасой во рту. – Вкусная штука эта… Я бы ел и ел…

– Кто б сомневался… – хмыкнула я и показала на сверток. – Нам Агапа рубаху приперла! Что делать-то с ней?

– Ох, и хитрая, морда болотная! – проворчал Евпатий Гурьевич, отходя от свертка. – Убери, убери ее от меня… Мало ли…

Он сел за стол, заглянул в кружку и причмокнул губами. Марьяна тяжело вздохнула, но чайник все же поставила.

– Идите в ельник, – сказал домовой. – Верните рубаху, делов-то! Все одно так и надобно поступить!

– Кому мы ее там вернем? – Зинка сдвинула брови. – Где этого Морока искать?

– А чего его искать? Придете в ельник, он свою вещь почувствует и сам объявится, – «успокоил» нас Евпатий Гурьевич. – Идите уже, а то совсем осерчает, горя нахлебаемся.

Через полчаса мы уже брели в сторону ельника, совершенно не понимая, какого черта мы делаем.

– Мне одной кажется, что я в дурдоме? – Зина стряхнула грязь с резинового сапога. – Это ж кому расскажи, на смех поднимут!

– А мне наоборот страшно, – прошептала Марьяна. – Если домового увидели, значит и Морок точно существует. Представьте, какой он…

– Наверное, на черта похож, – предположила я, передергивая плечами. – Главное в обморок не упасть.

Пошел дождь, и все стало еще тоскливее. Еловый лес возвышался мрачной плотной стеной, и от него веяло мистическим страхом. Мы остановились возле одинокой некогда могучей ели, словно страшась переступить невидимую черту. Ее ветви, тяжелые от влаги склонились почти до земли, и казалось, будто под ними шевелятся темные корни.

– Жутковато здесь, – тихо сказала Зинка, глядя на пушистые еловые лапы. – Или я себе уже накрутила всякого… Ну что, углубляемся?

Наша троица вошла в ельник и все моментально изменилось. Это был совершенно другой мир. Здесь царила плотная тишина, лишь тихо шуршал дождь, похожий на чьи-то крадущиеся шаги.

– И куда теперь? – я огляделась. – Тут заблудиться можно.

– Пройдем до во-он того упавшего дерева и всё, – севшим от страха голосом произнесла Марьяша. – Дальше я ни ногой!

Постоянно оглядываясь и вздрагивая, мы продвинулись на несколько десятков метров. Меня пугало даже наше дыхание, а если под ногой хрустела ветка, сердце стремительно ухало вниз.

Упавшая ель отчаянно хваталась еще живыми корнями за рыхлую землю, усыпанную коричневой хвоей. Скоро все погрузится в ночную темень и вряд ли это добавит нам радости. Погода стояла безветренная, только изредка нарушая тишину, доносился приглушенный стук падающих веток, да поскрипывание елей.

Мы молчали, таращась по сторонам и когда раздался скрипучий голос, Марьяна тоненько взвизгнула.

– Так вот кто рубаху спер… А я грешным делом подумал, что кто-то из наших…

Наши головы повернулись на этот скрип, и я снова испытала шок. Возле маленькой елочки стоял мужичок в меховой телогрейке. В его бороде была целая лесная поляна: ягоды, грибы, какая-то трава и ветки. Он смотрел на нас яркими зелеными глазами и хмурил кустистые брови.

– Вы Морок? – осторожно поинтересовалась Марьяша на что мужичок сильно возмутился.

– Ты чего мелешь? Леший я! Ле-ший! Тоже мне придумала!

– Леший… Зинка икнула, а потом начала тихо посмеиваться. – В гостях у сказки!

– Сейчас будет вам сказка! – язвительно проскрипел мужичок. – Морока позову, пущай разбирается!

– Э-э-э, погоди! – я попыталась его остановить, но он уже сложил ладошки рупором, а потом крикнул:

– Батюшка Морок, объявись!

Мы переглянулись и испуганно попятились. Это было чересчур неожиданно!

В воздухе появилось светящееся зеленоватое пятно. Оно несколько секунд пульсировало, после чего из него показалась темная фигура. Мужчина… Пятно за его спиной схлопнулось и перед моими глазами поплыли разноцветные круги.

– Моя рубаха! – раздался властный басовитый голос. – Ну, наконец-то!

Круги разошлись, и я увидела красивого мужчину с угрюмым выражением лица. У него были темные волосы, аккуратная темная борода и черные глаза.

– Рубаху отдайте, туповки! – прошипел леший. – Совсем от страха разума лишились?!

Марьяна протянула сверток мужчине. Ее рука дрожала.

– Не воровали мы вашей рубахи! – Зинка выступила вперед, а я шагнула за ней, чтобы поддержать. – У нас она случайно оказалась!

– Да вижу, что не воровали. – Морок выхватил сверток, и Марьяна отскочила назад. – Такие как вы на такое не способны…

Он достал рубаху, подбросил ее в воздух, и она медленно опустилась на корни упавшей ели. На наших глазах вещь растаяла, словно ее и не было никогда.

– Тогда пойдем мы, – я кивнула подругам, чтобы они двигались на выход из леса. – Всего доброго.

– Обожди, красавица, не торопись, – вдруг сказал черноглазый, пристально разглядывая нас. – Успеете уйти.

Вот тут мне стало совсем страшно. Паника начала неотвратимо овладевать моим сознанием.

– Нам срочно надо, – проблеяла Марьяша. – У нас дети не кормлены, коровы не доены…

– Нет у вас детей, – оборвал ее Морок. – Но вот толк от вас точно будет…

Мы замерли, не представляя, что ему от нас надо. Я пятой точкой чувствовала, что надвигаются неприятности.

– Какой толк? – Зинка взволнованно наблюдала за ним, в то время как он обходил нас по кругу.

– Переплуту баба нужна, – вдруг сказал Морок, останавливаясь напротив. – Вот покажу ему вас, пускай выбирает. На вид словно и ничего. Сдобные…

Вот тут-то мы и офигели. Пока наша компания переваривала сказанное, он продолжил:

– Придем мы в ночь Чернобога. Ждите, – он повернулся к нам спиной, и в воздухе появилось зеленое свечение. Перед тем как войти в него, Морок посмотрел на нас через плечо. – Бежать некуда отсюда. А если кто надумает деревню покинуть, черный морок напущу.

9

– Я точно в дурдоме! – воскликнула Зинка, потрясая руками. Ее щеки покраснели, а волосы растрепались. – Для особо буйных! Не-е-ет, может я умерла?! Попала, в аварию, когда ехала сюда?! Тогда все становится понятным! Или в коме лежу, смотрю галлюцинации!

– Поверь, у нас галлюцинации одинаковые, – я ласково погладила ее по спине. – Успокойся. Криками нашей беде не поможешь.

– А вашей беде вообще ничего не поможет, – в скрипучем голосе послышался смех. – Допрыгались. Ой, я не могу!

– Ты еще здесь?! – Зинка резко обернулась к лешему, который выглядывал из-за той же маленькой елочки. – Иди, пока под глаз фингал не получил!

– Фу, колотовка[1]1
  Колотовка – вздорная, драчливая баба.


[Закрыть] какая! – скривившись, фыркнул леший. – Черноротая! Морда красная, сама булькастая, а еще и кочевряжится! Радоваться надо, что Переплут кого-то из вас оприходует!

Зина нагнулась, схватила с земли здоровенную шишку и швырнула ее в лесную нечисть. Тот моментально исчез, но его язвительное хихиканье все еще висело во влажном воздухе.

– Пойдем домой. Может нам домовой чего посоветует. – Марьяша виновато взглянула на Зинку. – Не нужно мне было вас приглашать… Видишь, как оно все закрутилось…

– Ты-то здесь причем? – Зина обняла ее, тяжело вздыхая. – В жизни никогда бы не подумала, что мне такое пережить придется.

Мы вышли из ельника и быстро пошли к деревне. Прекратившийся на некоторое время дождь начался снова, но теперь в нем мелькали крупные мокрые снежинки, похожие на гусиный пух. Земля начинала подмерзать и я несколько раз чуть не упала, скользя в резиновых сапогах.

– Так значит, этот Морок приведет с собой товарища, чтобы тот из нас себе бабу выбрал? – не успокаивалась Зина. – Нормальный такой ход. Дом терпимости нашли!

– Да уж… – задумчиво протянула Марьяна. – И дальше что? Похаживать, станет?

Хотя в этом ничего веселого не было, меня разобрал смех.

– Да, цветы, винишко… Или что у них там? Медовуха?

– Ага, и тушка зайца, – проворчала Зина. – Мы должны найти выход! Ведь можно как-то избежать этой неприятности!

– Когда он сказал, придет? – Марьяна нахмурилась, вспоминая. – В ночь Чернобога? Что это еще за ночь? Может, слышали?

Мы пожали плечами. Ни я, ни Зина понятия не имели.

Дома царили тепло и уют. В тишине слышалось, как потрескивают дрова в печи и тикают часы в большой комнате. Домового нигде не было.

– Эй! Евпатий Гурьевич! – крикнула Марьяша, заглядывая в каждые двери. – Вы где?

На чердаке раздался шорох, а потом позади нас завибрировал деревянный пол. Словно на него прыгнул кто-то тяжелый.

– Чево случилось? – мы обернулись и увидели домового, который сложил на круглом животе маленькие ручки. – Отдали рубаху?

– Отдали. Да только все пошло не так! – Зинкино лицо приобрело любопытное выражение. – Что такое ночь Чернобога?

– Ночь с двадцатого на двадцать первое студня и есть ночь Чернобога. Самая тёмная ночь в году, – ответил он. – А что такое?

– Студень это декабрь? – Зина посмотрела на нас. – Правильно?

– Правильно, правильно! – подтвердил Евпатий Гурьевич. – По-вашему декабрь, а по правильному – студень! Так чево приключилось-то? Скандалил Морок, али гневался да лес ломал?

Марьяша рассказала ему все, что произошло в ельнике, и рот домового с каждым словом подруги раскрывался все шире.

– Дела-а-а-а… Ну, дела-а-а-а…

– Как нам поступить? – Зина с надеждой посмотрела на него, когда Марьяна закончила. – Как от Морока избавиться?

– Никак, – развел руками Евпатий Гурьевич, причмокивая губами. – Да разве можно от хранителя темных врат и стража тайных знаний избавиться? Ой, подумаешь, ну выберет Переплут одну из вас, потешится да забудет! Сотрется что ли? Авось подарками задарит.

Мы не могли поверить в то, что слышим. Обалдеть.

– Вы в своем уме? – поинтересовалась я, на что он хмыкнул:

– А в чьем же? Чево я не так сказал?

– Не нужны нам его подарки! И да – сотрется! – гневно воскликнула Марьяша, а потом взмолилась: – Ну, может, есть какой-то способ все-таки? Пожалуйста!

– Нет его. И все тут, – уперто повторил домовой. – Что ж вы такие приставучие?!

– Я в шоке… – Зинка направилась на кухню. – Валерьянка есть в доме?! А водка?!

– Есть, валерьянка в шкафчике у окна, а водка в холодильнике… – растеряно ответила Марьяша, а потом, опомнившись, крикнула: – А водка тебе зачем?!

– Валерьянку запить!

Мы тоже поплелись на кухню. Евпатий Гурьевич семенил за нами, не отставая.

– Только вот сдается мне, что они и втроем прийти могут! Тут оно как пойдёт! Посмотрит Морок, что и вас трое да возжелает с братом оскоромиться.

– Это еще что за брат с ним придет? – мы с Марьяной резко повернулись к нему.

– С Морозом, батюшка Морок заявиться может. С кем же еще? – удивился домовой. – Как раз и время зимнее, да и брат он ему родный… Точно явится!

– Зин, мне тоже налей! – мне в голову вдруг пришла одна идея, но правда я не знала некоторых подробностей. А точнее, какая нечисть пряталась среди местных аборигенов. – Евпатий Гурьевич, а кто в деревне еще живет кроме кикиморы?

– Дык, много кого… – домовой растопырил пальцы на левой руке и принялся загибать их. – Так. Агапа – кикимора, Лукьян – водяной, Евлампий – полевик, Злыдня имеется, колдун, ну и Шура – Яга.

– Тетя Шура Баба Яга?! – Марьяна недоверчиво смотрела на него. – Да ладно!

– Где же ее изба на курьих ножках? – язвительно поинтересовалась Зина. – Или врут сказки?

– Нет, не врут! Изба ее ноги под себя поджала от глаз любопытных спряталась! Чево туточки удивительного? – домовой старался заглянуть в холодильник, из которого она доставала колбасу и сыр.

– Может к ней пойти за помощью? – предложила я. – Все-таки она Ивану царевичу помогла…

– Кому? – Евпатий Гурьевич навострил уши. – Какому еще царевичу?

– В сказке так говорится! Напоила, накормила, спать уложила, а потом еще и клубочек-поводырек дала! – раздраженно ответила я. – Все это знают!

– Знают да не знают! Напоила! Такое было! И спать уложила с собой! Ух-ху-ха-ха! Царевич у нее до осени жил! Забыл, что спасать свою зазнобу ехал! Яга она такая! Говорят, у нее тайное зелье есть, от которого… – домовой склонился к нам и зашептал, периодически хихикая.

– Фу, гадость, какая! – Марьяша отпрянула от него. – И не стыдно такое говорить?!

– Чево стыдно-то? – Евпатий Гурьевич почесал живот. – Это жизня. Как нам велела матушка природа маханиями любовными заниматься, так, и делаем испокон веков.

10

Любовными маханиями никому из нас с незнакомыми мужиками заниматься не хотелось, поэтому времени мы терять не стали и пошли к Яге. Дождь с мокрым снегом летел прямо в лицо, на земле уже образовалась вязкая снежная каша, но нашего запала это сбить не могло. На кону стояла женская честь. Да и вообще, что это за доминантное поведение? Здесь всяким Морокам не «Пятьдесят оттенков серого» и подчиняться им никто не станет!

Марьяша заколотила кулаками в калитку тети Шуры и вскоре мы услышали, как хлопнула входная дверь.

– Кого это на ночь глядя принесло? – раздался ее недовольный голос. – Еще и в такую погоду!

– Я это! Марьяна! – крикнула подруга, зло топая ногой по заледеневшей лужице. – Разговор есть! Серьёзный!

Калитка со скрипом открылась, и тетя Шура удивленно поинтересовалась:

– Что случилось? Пожар что ли?

– Хуже. – Марьяша уперла руки в бока. – Так что, бабуля Ягуля, всей компанией нам рубаху подбросить решили? По-соседски подставить, так сказать? Не стыдно? А еще добренькой прикидывалась!

– Что? – глаза женщины испуганно забегали. – Не пойму о чем ты говоришь, деточка…

– Хватит уже! Нам все домовой рассказал! – оборвала ее Марьяна. – По вашей вине мы в историю влипли! А значит, вам нас и спасать!

– От кого спасать? – тетя Шура никак не могла взять в толк, что мы от нее хотим.

– От Морока! Хочет он со своим другом к нам заявиться! Надеюсь объяснять, зачем, не надо?! – подруга зло уставилась на нее. – Но я все же скажу! Маханиями любовными заняться желают!

– Не знаю я как от него избавиться! Никто не знает! – тетя Шура отмахнулась от нас. – Идите отсюда! Идите подобру-поздорову!

– Ах, так? – Зинка приподнялась на носочки и рявкнула, глядя через забор: – А ну-ка, избушка, повернись к лесу передом, а ко мне задом!

Раздался ужасный скрип, скрежет, дом тети Шуры затрясся, и она испуганно закричала:

– Стой избушка! Отставить!

Послышалось глухое уханье, и воцарилась тишина.

– У нас еще много неожиданностей припасено. – Зина многозначительно поиграла бровями. – Слава Богу, сказки в детстве мы читали. Так что, не будем усложнять, Яга?

– Ладно, входите! – фыркнула она, пропуская нас во двор. – Вот же зараза, этот колдун проклятый! Наделал делов! Все теперь страдают!

Она завела нашу троицу в дом, и мы изумленно застыли на пороге. Это была настоящая избушка бабы Яги! Как в сказке!

В углу стояли настоящие ступа и метла, в большой белёной печи с лежанкой, пылал жаркий огонь, на котором «пыхтели» закопченный чугунок и чайник. Рядом висели травки-муравки, мухоморы с поганками, а еще сухой мох в аккуратно сплетенной сетке. У печи расположилась лавочка с кринкой, в углу стол и четыре табурета. Полы застилали домотканые половики самых ярких цветов, добавляя яркости избушке.

– Ничего себе… – протянула Марьяша. – Я ведь была у вас, но здесь все было по-другому! Дом как дом, как у всех!

– Дак, скрыто все от глаз людских, – повторила Яга слова домового. – А сейчас чего уж…

Она махнула в сторону стола и сняла с огня чайник.

– Так есть способ от Морока избавиться? – нетерпеливо спросила я. – Или совсем ничего нельзя сделать?

– Один есть… – Яга поставила на стол варенье, мед и еще теплый хлеб. – Только он не простой. Даже страшный…

– Рассказывайте. – Зинка хлопнула ладошкой по столу. – Мы не из пугливых.

– Вам нужно в Навь попасть и взять оттуда волшебный перстенёк. Стоит повернуть его на пальце, как он исполняет самые разные желания. Он вас от Морока и избавит, – ответила Яга. – Только вот загвоздка есть. После смерти души переходят мост на реке Смородине. Зовут её ещё рекой Берёзиной, Пучай рекой или Огненной рекой. Но живой человек не может перейти мост через реку, разделяющую миры Яви и Нави…

– Неужели никак не попасть туда? – Марьяшин голос прозвучал немного испуганно.

– Есть волшебный перекресток, но тропинки к этому перекрёстку людям не ведомы. Но когда все двери меж мирами открыты, любой перекрёсток может стать тем волшебным местом, где расположен вход в Навь, – она подвинула к нам кружки с ароматным чаем. – Вот тогда можно попасть туда.

– Что же это за время? – я даже представить себе не могла, как мы отправимся в Навь. Это казалось какой-то шуткой. Но пора было уже понять и принять – все происходящее более чем серьезно.

– Кощеево время или зимнее солнцестояние. Ночь Чернобога.

– В этот день Морок и обещал явиться! – воскликнула Зинка. На что Яга ответила:

– Правильно. Это день «открытых дверей» между мирами. Эти двери открыты до шестого января, и в Явь могут приходить различные существа. Но и в Навь могут попасть обычные люди.

– Значи, они к нам, а мы к ним? – уточнила Марьяна. – А где перстенек искать?

– В чертогах Мороза. Брата Морока.

– Обалдеть… – Зинка обвела нас широко раскрытыми глазами. – Получается трое женихов к нам придут на свиданку, а мы тем временем к ним украшения воровать!

– Вот-вот! – кивнула Марьяша. – Я же говорю!

– Все это нужно сделать быстро. Перстенек украсть, вернуться в этот мир, повернуть его на пальце и сказать: «Невидимы для выходцев из Нави вовеки!», – продолжала объяснять Яга. – Колечко желание исполнит и вас уже никто не найдет.

Домой мы возвращались под впечатлением. Никто из нас не мог себе представить такое путешествие.

Домовой вообще выпал в осадок, после того как мы рассказали о своих планах.

– О-ой дуры бабы… Ой, дуры… Там, где мир Яви заканчивается и начинаются Марьины чертоги, опасности поджидают! Нельзя смертным туда таскаться! На то врата и закрыты рубахой Морока!

– И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, когда эти сущности явятся и заигрывать начнут?! – возмутилась Зинка. – Ну, уж нет! Свистнем колечко, быстренько желание загадаем, а потом его Яге отдадим.

– Ежели вы уже решились на сие безрассудство, то пущай с вами кто-то из них и идет! А то хотят сухими из воды выйти! – проворчал Евпатий Гурьевич. – Ты посмотри ушлые какие!

– А ведь действительно! – я посмотрела на подруг. – Нечисть наша в Навь, небось, вхожа и знает что да как!

– Вот спасибо Евпатий Гурьевич за совет! – поблагодарила домового Зина. – Времени у нас еще полно. А убеждать я умею. С нами пойдут, никуда не денутся.

С этим мы с Марьяшей не могли не согласиться. Пусть отдуваются за колдуна всей компанией!