Текст книги "В плену Морфея (СИ)"

Автор книги: Анна Куртукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Но мотив, – неуверенно начинает Флоран, – его… его нет, месье Бьёрк.

– Это как посмотреть… Мотив здесь не один. Не так ли, де Шаньи?

– Вы ничего не докажете! – восклицает мужчина, кривя лицо.

– Вот и посмотрим, – отвечает равнодушно детектив и оборачивается на Флорана, – дело в том, месье, что Ваш достопочтенный был крайне недоволен ролью спонсора некого Призрака Оперы, ведь… Он питал иллюзию, что сплетни о нем лишь происки суеверных простолюдинов, что это лишь желание дирекции театра набить свои карманы на жалких фокусах. Драгоценная супруга графа и его уважаемый брат любили театр, отчаянно не желали отказываться от покровительства над ним, а сам же он…

– Я его возненавидел, – процедил сквозь зубы де Шаньи, глядя исподлобья на мужчин.

– Но что же еще? – не понимает Пеллетье.

– Ох, тут все совсем уж банально, – вздыхает Александр, – Семья де Шаньи ведь всегда славилась своим чистым, благородным родом. Как вдруг… Катастрофа! Младший де Шаньи влюбляется в жалкую простушку, дочь никому неизвестного скрипача.

– Неужто… – выдыхает в сердцах адвокат. – Неужто Вы учинили все это, руководствуясь столь мелочными мотивами?! Вы обязаны понести наказание. Нет! Вы заслуживаете самой страшной смерти.

Флоран меряет комнату быстрыми, отрывистыми шагами, сжимая руки в кулаки до побеления костяшек. Детектив неизбежно ощущает ярость и ненависть, источаемую пожилым адвокатом.

Старший де Шаньи только ухмыляется, демонстрируя тем самым абсолютное, ужасающее безразличие. Он не раскаивается. Он не думает о десятках погибших под руинами театра людей. Он не жалеет юных талантов, погибших в страшных муках, задохнувшись от удушающего дыма и терзающего огня.

– Мало того, – добавляет вдруг Александр, разрушив устоявшуюся тишину, – он желал обвинить во всем совершенно непричастного к тому человека, угрожал его семье, шантажировал. Вы ответите за каждое свое решение, де Шаньи. И я Вам гарантирую… Вы предпочтете смерть всему, что Вас ждет.

***

Призрак с нежностью и нескрываемой грустью оглядывает свою любимую невесту. Она мирно дремлет у бока Эрика под пушистым пледом, обвив его торс своими хрупкими руками. Сердце мужчины разрывается на части в эти секунды, когда он оказывается вынужден принимать самое тяжелое в его жизни решение – сдаться властям и дать Кристине и их будущему малышу шанс на спокойную жизнь или же… Остаться и подвергнуть их опасности, обречь на вечные бега.

В глазах стоят предательские слезы, а с губ срывается тяжелый вздох. Это выше его сил. Это больнее, чем все, что когда-либо происходило в его жизни. Он бы пережил любые испытания вновь, испытал бы любые муки, только лишь чтобы остаться здесь и сейчас и на все будущие года рядом с ними.

Резко смахнув ладонью будто бы едкие слезы, он поднимается с места, махом подкладывая под голову Кристины мягкую подушку. Он не имеет права остаться, он обязан сделать все, чтобы самые родные его сердцу люди были в безопасности. Взглянув еще раз на любимую девушку, Эрик решительно шагает прочь из комнаты – медлить больше нельзя.

Едва уловимый щелчок замка отчего-то вынуждает Даае проснуться. Она приоткрывает заспанные глаза, надеясь увидеть рядом с собой Эрика. Растерянно оглядев комнату, она севшим голосом зовет его.

– Эрик, ты где, милый? – в пустоту вопрошает Кристина и кутается плотнее в плед, медленно поднимаясь с дивана.

Ответом служит тишина. Нахмурившись, она проходит в коридор и замечает, что мантии Эрика нет – он куда-то ушел, даже не предупредив ее. Взгляд Кристины вдруг падает на скомканный лист бумаги, лежащий у самого порога. Опустившись на корточки, она берет его в руку и разворачивает на свету: глаза быстро бегут по смазанным буквам и к горлу Даае подступает ком. Это то самое злополучное письмо. Она отказывается верить увиденному. Страх за Эрика вдруг парализует ее, приковывая, словно статую, к полу. Ей требуется несколько секунд, чтобы осмыслить содержание рокового письма. Затем Кристина резко хватается за пальто, висящее на вешалке, и отворяет дверь на улицу, попутно накидывая его на свои плечи.

Она не успевает сделать и шага, как перед ней оказывается незнакомец в широкополой шляпе и грубо толкает её вглубь дома. Девушке не удается сохранить равновесие и она падает, больно ударяясь бедром о холодный, каменный пол.

– Где этот урод?! – восклицает агрессивно мужчина, подступая все ближе к Кристине.

– Не смей называть моего мужа так! – едва ли не рычит она в ответ, отползая от мужчины.

Тот лишь скалится в ответ, непоколебимо на нее шагая. Девушку передергивает от его холодных серых глаз, глядящих на нее с неукротимой жадностью и похотью, от открытых похабной улыбкой кривых, местами отсутствующих зубов.

– Надо же какая у него невеста, Ашиль, – вдруг раздается чей-то голос со стороны входа в дом, – грех не воспользоваться случаем!

Еще один незнакомец показывается из-за спины сообщника и вместе они загоняют ее в угол комнаты. Вжимаясь изо всех сил в стену, Кристина накрывает голову руками, жмуря в страхе глаза.

– Красавица, не стоит нас бояться, – раздается прямо над ее ухом, – мы лишь немного с тобой поиграемся.

Широкая ладонь названного Ашилем обхватывает ее тонкое запястье и рывком тянет наверх. Словно безвольная кукла она поднимается на ноги и, не силясь сдерживать эмоций, срывается на рыдания. Второй мужчина тянет к ней свои шершавые пальцы и обхватывает ими острый подбородок.

Кристина быстро мотает головой, стремясь избавиться от этого отвратительного прикосновения. Она дергается в твердой хватке, но ей не хватает сил противиться сразу двум здоровенным мужчинам.

– Не смейте меня трогать! – кричит она, надеясь привлечь внимание случайных прохожих или немногочисленных соседей.

Однако ее мольбы не желают слышать. Ашиль грубо обхватывает ее за талию и привлекает вплотную к себе. Глаза девушки в ужасе распахиваются, она старается оттолкнуть его, но он непоколебимо склоняется к ее шее и примыкает к ней жадным, развязным поцелуем.

– Ну-ка, – ухмыляется Ашиль, – помоги мне, Юдо, придержи красавицу.

По щекам Кристины стремительно бегут слезы, когда один головорез хватает её за руки и заводит их за спину, не позволяя ей делать более лишних движений, а другой начинает рвать тонкую ткань чайного платья, надетого ей в спешке перед выходом из дома. Она пытается позвать на помощь, но в тот же миг Ашиль ударяет ее по губам ладонью.

Даае вскрикивает от пронзительной боли, но мужчины ни на секунду не прекращают лапать ее стройное тело. Она может лишь молить Бога о том, чтобы Эрик вдруг решил вернуться домой, чтобы остановил этот кошмар, чтобы освободил ее от этих омытых кровью рук и заключил в свои надежные объятия.

Надежда увидеть на пороге дома любимого жениха не покидает её и когда Юдо одним движением стягивает с нее панталоны, а затем раздвигает в стороны худые ноги. Ее тело пробивает дрожь и она с какой-то невероятной, неестественной силой пинает мужчину в пах. Тот сгибается пополам, тут же от нее отворачиваясь.

– Тварь! – взвывает он и Кристина получает очередной удар по лицу от Ашиля.

За пеленой слез она уже не может разобрать происходящего, ей кажется, что сознание вот-вот покинет её, только бы не знать того ада, который вот-вот с ней произойдет.

***

– Французская жандармерия уже задержала истинного виновника, месье, не говорите ерунды, – с явной скукой в голосе сообщил мужчина в форме.

– Что? – не понимает Эрик. – Но кого же они задержали?

– Филипп де Шаньи, – поясняет нехотя старый жандарм, – но вот что интересно… Вы стали жертвой его грязных игр, должно быть? Нам сообщили, что он шантажировал свидетелей, подкупал их. Вы ведь не просто так здесь, верно?

– Да, Вы правы… – в памяти Эрика всплывает содержание письма и отчего-то его сковывает леденящий ужас, пугающее предчувствие толкает его тотчас сорваться на бег и как можно скорее оказаться дома.

– Простите, месье, – быстро тараторит он, уже шагая за порог, – мне срочно нужно домой.

К счастью Эрика, местная жандармерия совсем близко к дому, однако какое-то глубокое чувство заставляет его бежать, а не идти к ставшему им родным дому.

Очень скоро он добирается до их улицы и уже издалека замечает, что дверь в дом не заперта. Рука по привычке тянется под мантию и он вынимает из-под нее неизменную удавку.

Когда до его тонкого слуха доносится дрожащий голос Кристины, его охватывает ни с чем не сравнимая ярость. Он врывается в дом и тут же слышит:

– Эрик!!! – восклицает, не веря своему счастью, Даае, начиная вновь вырываться из рук мужчин, успевших обнажить все ее.

Призрак не дает им и секунды, чтобы осознать происходящее: одним движением он накидывает удавку на шею Ашиля, а затем хватает за волосы Юдо и ударяет его лицом о каменную стену.

У виска обмякшего в хватке Эрика мужчины выступает кровь и Призрак оттаскивает его к посиневшему от нехватки воздуха напарнику. Он снимает с шеи Ашиля удавку, чтобы затем надежно зафиксировать ею руки обоих мужчин и привязать их к кованой решетке у камина.

Вся агрессия, охватившая Дестлера с головой, резко отступает, как только его взгляд падает на сжавшуюся в комок Кристину: он медленно опускается перед ней на колени и вглядывается в ее заплаканные глаза.

– Тише, родная, – шепчет он почти неслышно, – я рядом, я с тобой. Никто тебя не сможет больше обидеть, я клянусь.

Призрак аккуратно проскальзывает руками под спину невесты, чтобы затем бережно подхватить ее на руки и прижать к своей груди.

– Не плачь, любимая, – ласково продолжает он, укачивая ее в своих руках, – сейчас тебе станет легче.

Он с осторожностью опускает Даае на кровать и кутает ее в пуховое одеяло. Кристина благодарно улыбается ему, но отчего-то не может прекратить плакать. Ей так больно от произошедшего, так противно от себя и от всего, что успели с ней сделать, так стыдно…

– Не думай о плохом, – раздается над ее ухом мелодичный голос Эрика, – все позади, все хорошо, совсем скоро мы поженимся. Думай об этом, мой Ангел.

– Но… – начинает было Кристина.

– Никаких но, – прерывает ее мужчина, смачивая белоснежный платок водой из стакана, оставленного ими на прикроватной тумбочке, а затем почти невесомо стирает капли крови с её губ, – Александр справился, слышишь? Он справился, мы можем не скрываться более. Мы будем простой семьей. Будем гулять по паркам, держась за руки. Будем ходить в рестораны и театры. Все будет хорошо. Забудь о том, что случилось.

– Эрик… – выдыхает Даае в неверии.

– У тебя болит что-то? – обеспокоено спрашивает он. – Они ведь не успели ничего сделать? Мне показалось, я успел…

Девушка отрешенно мотает головой, не позволяя жениху подумать лишнего. Она отбивалась от них из последних сил, когда он оказался в доме и вызволил ее из их грязных рук.

– Пара царапин, – шепчет сквозь слезы Кристина стандартную для Эрика фразу и он печально улыбается ей, протягивая руку к багровеющему синяку на её скуле.

– Я бы очень хотел их смерти, – говорит он вполголоса, – но нужно сдать их властям… Я не вправе вершить судьбы людей.

Слова Эрика заставляют Кристину гордиться им. Гордиться тем, каким он стал рассудительным, как научился контролировать свой гнев и силу. Он думал об их будущем, об их зарождающейся семье, и это заставляет сердце девушки биться чаще.

– Я люблю тебя, Эрик, – шепчет Даае, утирая слезы со своих щек.

– Нет таких слов, которые бы описали всю глубину моих чувств к тебе, – откликается он. – Я должен отвести этих нелюдей в жандармерию, но очень не хочу оставлять тебя одну… Я попрошу Бьёрков навестить тебя, хорошо?

Кристина кивает, наконец прекращая плакать и невольно ему улыбаясь. С этого момента они больше не должны бояться. С этого момента начинается новая, светлая полоса в их жизнях. С этого момента все будет иначе.

========== Двадцать восьмая глава ==========

С нескрываемой грустью в глазах Кристина глядит на свое отражение в зеркале – синяки так и не сходят с ее лица в то время как до свадьбы остается лишь день. Она расстроенно вздыхает и опускается на софу, стараясь не встретиться более с зеркальной гладью взглядом.

Воспоминания о злополучном дне слишком свежи и девушка невольно вздрагивает. Она так и ощущает те мерзкие чужие прикосновения к своим бедрам, шее, лицу, отвратительные поцелуи-укусы, беспощадные удары. В то же время ей кажется, будто бы все это произошло со стороны. Во сне.

– Вы все равно выглядите потрясающе, – слышит она ободряющий голос мальчишки, замершего позади нее, и оборачивается на него, выйдя из оцепенения.

– Лука, – обращается она к нему ласково, – как ты сюда попал?

– Месье Эрик велел нам присмотреть за Вами, – заявляет мальчик, вынимая из-за спины букет из свежесорванного вереска, – а так же напоминать о том, как он сильно Вас любит.

Лука делает шаг к ней на встречу и вручает цветы, расплываясь в задорной улыбке.

– Когда же он вернется?.. – спрашивает тоскливо Кристина, вдыхая медовый аромат вереска.

– Ему лишь нужно дать свои показания, – поясняет, совсем как взрослый, Лука, – Вам не о чем переживать. Тем более… Я не позволю скучать! Сегодня я составлю Вам компанию в чудесном местном театре. Обещаю, что Вам понравится.

– Боже, – Кристина радостно смеется, глядя на этого невероятно обаятельного юношу, – я с радостью схожу с тобой.

– Месье Эрик будет счастлив узнать, что его невеста не скучает одна дома, – раздается пронизанный теплотой голос матушки Бьёрк и Кристина оборачивается на нее.

– Вы правы, – соглашается она, – но мне все же очень тоскливо без него…

– Вижу, ты расстроена этой маленькой ссадиной, – с улыбкой говорит старушка, подходя в Кристине, – но ты не переживай, мы наведем красоту в самый ответственный день.

– Спасибо, матушка, Вы невероятно ко мне добры.

Пожилая дама кивает Кристине и тихонько покидает комнату, оставляя девушку и ее юного компаньона наедине. Он протягивает ей открытую ладонь и, едва взяв ее за руку, тянет за собой к выходу из дома.

***

Сидя бок о бок в уютном купе поезда Париж-Флоренция, друзья отмечают свою великую победу. Призраку непривычно видеть Александра столь счастливым и удовлетворенным одновременно. Обычно мрачный и холодный Бьёрк кажется сейчас столь беззаботным, будто все в его жизни вдруг обрело абсолютное равновесие.

– Эрик, мой дорогой друг, – подняв бокал, наполненный вином, говорит Александр, – мы с тобой прошли вместе через столько дерьма… Я просто счастлив, что мы есть друг у друга. Больше и добавить нечего.

Призрак не сдерживает тихого смешка и чокается бокалом с Александром. Он хорошо понимает, что без этого гениального человека, сидящего сейчас столь беспечно напротив него, ничего не было бы возможным. Он бы помер как дворовый пес на задворках Парижа, подстреленный точным выстрелом жандарма и никогда бы более не увидел любимой невесты, не узнал бы чудесную весть о ее беременности, не смог бы даже защитить ее от зла этого жестокого мира. Его бы просто напросто не существовало, не приди на помощь к нему Бьёрк.

– Я буду должен тебе до гроба, – только отвечает Эрик, – и с радостью отплачу свой долг пред тобой, если однажды это будет необходимо.

– Умоляю, Дестлер, – раскатисто смеется Александр, поджигая очередную сигару, – талант попадать в такие неприятности имеешь только ты.

Призрак с ухмылкой толкает друга в бок и откидывается на спинку скамьи купе, отдаваясь собственным мыслям. Как и всегда, Александр прав, но… Ему хочется верить, что на этом череда их приключений кончится и начнется счастливая и тихая семейная жизнь.

Еще до отъезда в Париж Эрик приготовил для возлюбленной нечто особенное. Сегодня Кристину ждет небольшой сюрприз перед свадьбой, о котором знает лишь юный сообщник Призрака – Лука. Ему хочется верить, что это хоть немного порадует ее, заставит улыбнуться после столь тяжелых дней. Она слишком многое пережила.

– Так как бы ты назвал ребенка, м? – раздается будто бы издалека голос детектива и Эрик переводит на него свой рассеянный взгляд.

– А разве я уже говорил, что Кристина беременна?

– Шестое чувство, – с самодовольной улыбкой поясняет Александр, – я счастлив, что это случилось так скоро.

– А имя, – мечтательно говорит Эрик, прикрывая глаза, – я даже не думал об этом… Сердце подсказывает мне, что у нас будет девочка. Я слышал прекрасное имя во Флоренции – Евангелина. По-моему оно прекрасно подошло бы.

– Ева – очень красивое имя, – соглашается Бьёрк, – и крайне подходящее для столь долгожданного дитя.

Тонкие губы Призрака трогает улыбка и он кивает головой. Совсем скоро он будет рядом с Кристиной. Совсем скоро они окажутся у Алтаря, держась крепко за руки. Совсем скоро она скажет такое вожделенное «да» и станет принадлежать лишь ему одному.

Его Кристина.

***

Представление, на которое Кристину привел младший Бьёрк, оказалось и впрямь чудесным. Все это время она не могла свести глаз со сцены, где танцевали балет еще совсем никому неизвестные юные таланты. Она будто бы вновь окунулась в свое детство с бесконечными репетициями до самой ночи под строгим руководством мадам Жири, разговорами до утра с девочками из труппы, тихие колыбельные Ангела Музыки перед сном.

Сейчас стройные фигуры балерины изящно двигаются по сцене словно под ту волшебную песню, написанную Эриком в далеком прошлом прямо для нее. До сознания Кристины совсем не сразу доходит тот факт, что этот бархатистый, пропитанный нежностью голос звучит вовсе не в ее голове, затуманенной ностальгией по прошлому, а прямо за ее спиной. Лишь когда родные пальцы музыканта ложатся на узкую спинку девушки, она в забвении оборачивается и восторженно вскрикивает, прижимая руки к своей груди.

То, как он держится перед десятками зрителей, поражает ее и она завороженно глядит на него слезящимися то ли от счастья, то ли от гордости глазами. Его же взгляд прикован лишь к ней одной и излучает нескончаемые любовь, нежность и бушующую страсть, пока он движется неторопливо по ложе, где разместились Кристина и Лука.

Когда музыка стихает и Эрик замолкает, его невероятный голос раскатывается громогласным эхом по небольшому залу в центре Флоренции и люди вскакивают тотчас со своих мест, чтобы одарить загадочного маэстро своими восхищенными возгласами, искупать его в своих аплодисментах.

– Ты создан, чтобы покорять сердца людей, – восклицает Кристина, поднявшись со своего места, и прижимается с неугасающей улыбкой к плечу жениха, – они без ума от тебя!

– Нет ничего прекраснее, чем видеть тебя сейчас такой, – откликается мужчина, склоняясь к лицу Даае, чтобы запечатлеть на румяной щечке поцелуй, – именно это я и желал увидеть.

– Наконец-то ты рядом, – выдыхает девушка, расслабляясь в его объятиях, – мы можем пойти домой? Я очень хочу побыть наедине с тобой.

– Конечно, – кивает Эрик, – я не отпущу тебя в эту ночь, что бы там не гласили приметы.

Мальчик, все это время наблюдающий за ними со стороны, дождавшись окончания их разговора, делает шаг вперед и, качнувшись на каблуках туфель, вежливо обращается к Призраку:

– Месье Эрик, я набрался дерзости, чтобы спросить у Вас, не возьмете ли Вы меня в свои ученики? Не уверен, что такие неумехи, как я, могут быть Вам интересны, однако…

– Лука, – рассмеявшись, отвечает мужчина, поправляя маску на своем лице, – я с радостью возьму тебя под свое крыло и научу всему, что умею сам.

Все вместе они отправляются по домам и отчего-то это греет темную душу Эрика. Он глядит на счастливую Кристину, держащую под руку юношу с россыпью веснушек на щеках, и осознает, насколько прекрасна жизнь, в которой нет места страхам, в которой можно быть самим собой и иметь друзей, семью, каких-то близких людей. Он не мог и мечтать об этом раньше.

***

С неизменной сигарой Александр сидит на подоконнике уютного флорентийского дома, скрестив по-турецки ноги. Делая очередную затяжку, он глядит в звездное небо, наслаждаясь его чарующей красотой.

В голову лезет множество непрошенных мыслей, которые Бьёрк привык гнать от себя как можно дальше, но сейчас… Отчего-то он окунается в них и не желает более отбиваться.

Завтра он станет свидетелем невероятного события. Завтра на его глазах верный друг Эрик, наконец, обретет свое долгожданное, заслуженное счастье. Завтра прекрасная невеста легендарного Призрака Оперы скажет ему заветное «да». Завтра они соединят свои тела, сердца и души навечно.

Губы Александра трогает улыбка.

Как бы яро он не отрицал существование этого странного чувства «любви», глядя на Эрика, он понимает, что она есть. Что ее способен ощутить каждый. Более того… Каждый способен найти ту саму, чистую и искреннюю «взаимную любовь».

Старшему Бьёрку хочется верить, что и он обретет ее, что и он, спустя столько времени, заслужил толику счастья. Долгие годы он посвящал всего себя путешествиям и работе: слежкам, расследованиям, поискам. Успех от раскрытых дел приносил ему радость, но все это не значит сейчас ровным счетом ничего – у него есть статус, его уважают и ценят как специалиста, он богат. Но какое это имеет значение, если эти кратковременные победы не приносят ему самого главного?

Он всегда боялся открывать свое сердце чужим людям, но теперь вдруг понял, что здесь не должно быть места страхам. Ведь однажды вся полученная от не тех людей боль пройдет, а на смену ей придет… Кто знает?

То, чего он так долго ждал, и то, о чем так долго грезил.

========== Двадцать девятая глава ==========

Проснувшаяся еще ранним утром Кристина с улыбкой наблюдает за спящим женихом, не смея тревожить его мирный сон. Теплые солнечные лучи ласкают его исполосованную шрамами кожу, пробиваясь в спальню через неплотно задернутые шторы, и он бессознательно ерзает на постели, ища тень.

В этот день Даае совсем отпускает всякое волнение, которое преследовало ее все время до свадьбы, и она ощущает, наконец, лишь легкий трепет перед предстоящим событием. Ее талию плавно обвивают худые руки Эрика и она льнет к нему навстречу, стремясь быть еще ближе, чем это возможно, стремясь слиться с ним в единое целое.

Его пальцы вдруг с силой смыкаются на спине Кристины, а лицо искажается гримасой то ли ярости, то ли боли и она тут же выскальзывает из его объятий, чтобы затем опуститься перед ним на колени и слегка встряхнуть за плечи.

– Эрик, – севшим голосом зовет она, склоняясь над ним, – проснись, Эрик!

На его побледневшем лице выступает испарина и он рвано выдыхает, отрешенно мотая головой. Девушка обхватывает ладонями его голову и склоняется к уху, тихо шепча, как много раз до этого:

– Это лишь сон, мой Ангел, лишь твое воображение… Я здесь, я с тобой.

Спустя несколько кажущихся вечностью минут, его дыхание, наконец, приходит в норму и он приоткрывает раскрасневшиеся, отекшие глаза.

– Что с тобой такое, Эрик? – ласково спрашивает Даае, мягко касаясь взмокшего лба мужчины. – Я была уверена, что эти кошмары остались позади.

– Я не знаю, – хрипло отвечает Призрак, накрывая маленькую ладонь Кристины своей, – но это было настолько ужасно. Ты кричала от нестерпимой боли, а наш малыш… Он не выжил. Я даже не мог ничего сделать, чтобы облегчить твои страдания, чтобы помочь тебе.

Вмиг помрачневшая девушка прикусывает губу и прижимается к груди Эрика, тихо вздыхая. Она и сама ужасно боится, что что-то пойдет не так, что случится нечто не поправимое, что она не сможет дать любимому мужу самое ценное, чего он никогда не имел: семью.

Слишком много разговоров ходит о том, каким адом могут обернуться роды. Как погибают едва успевшие появиться на свет малыши, как мучаются от послеродовых осложнений женщины, если вообще выживают. Сглотнув подступивший к горлу ком, Даае берет себя в руки.

– Уверена, с нами не случится ничего подобного, – старается убедить Кристина то ли Эрика, то ли саму себя, – и еще… Пусть все кошмары, мучающие тебя десятками лет, останутся в прошлом. Сегодня у нас будет шанс начать новую, счастливую жизнь. Хорошо?

– Хорошо, – кивает Призрак, не сдерживая улыбки, – я буду верить в светлое будущее. В наше с тобой светлое будущее.

***

Выбор букета для прекрасной невесты было решено доверить Александру. Так, этим солнечным утром он оказывается у небольшой цветочной лавочки неподалеку от церкви всех Святых. До ее открытия остается порядка получаса и он облокачивается на каменную стену, с улыбкой оглядывая близстоящие здания.

Сегодня даже он не может оставаться неизменно холодным и безразличным. Сегодня он здесь, чтобы разделить радость своего единственного друга, чтобы убедиться в том, что это долгожданное событие пройдет успешно и спокойно.

– Извините, месье, – слышит он звонкий голос со стороны и тут же оборачивается на его обладательницу, – не думала, что кто-то столь рано пожалует в мое скромное заведение.

Рядом с ним останавливается белокурая девушка с выразительными глазами невероятного шоколадного цвета. Ее лицо освящает совершенно обворожительная улыбка и Александр ловит себя на мысли, что он не желает отводить от нее взгляда.

– Простите, – осекается он, отстраняясь от прохладной стены, и не может удержаться от ответной улыбки, – Вы так красивы, все мысли вылетели из головы.

– Вы такой милый, – тихо смеется она, отворяя дверь в лавку и проскальзывая внутрь, – могу я Вам помочь?

– Ах, да, – усмехается Бьёрк, следуя за ней, – у моего друга сегодня свадьба и я хотел бы подобрать самый чудесный букет для его невесты. Справитесь?

– Буду очень стараться! – отзывается девушка и начинает собирать цветы в букет.

Никогда в жизни Александру не доводилось слышать таких слов в свой адрес и он раз за разом прокручивает в голове ее нежное «Вы милый», наблюдая за тем, как ее тонкие пальчики с трепетом перебирают стебли цветов, выбирая наиболее подходящие, а затем перевязывают аккуратный букет шелковой лентой.

– Извините, – вновь обращается к ней мужчина, – могу я узнать Ваше имя, мадемуазель?

– Вы слишком часто извиняетесь, – смущенно отвечает продавец и добавляет, протягивая ему цветы, – Тереза.

– Дивное имя, – выдыхает Бьёрк, принимая подвенечный букет из рук девушки, и будто бы случайно накрывает её тонкое запястье ладонью.

Она замирает, не решаясь разорвать этот тонкий контакт, и Александр делает шаг к ней навстречу. Не выпуская ее руки из своей, он вглядывается в ее карие глаза и какое-то необычайное тепло разливается в его груди. Должно быть, именно об этом Эрик рассказывал ему столько раз. Именно этого сам Бьёрк отчаянно желал, глядя по ночам на звездное небо.

– А Вы… Вы представитесь мне? – спрашивает Тереза заметно севшим голосом и от чуткого слуха мужчины не укрывается то, как она взволнована происходящим.

– Меня зовут Александр Бьёрк, – отвечает детектив, сжимая ее узкую ладонь в своих пальцах, – и, кажется, я нашел то, что очень давно искал.

Очаровательный румянец тотчас выступает на щеках Терезы и она робко смеется, отводя взгляд от внимательных сизых глаз, глядящих на нее с неподдельным благоговением.

– Простите меня еще раз, – продолжает Александр, впервые за долгие годы ощущая страх отказа, – но могу я пригласить Вас на чудесную свадьбу моего друга сегодня? Я понимаю, Вы должно быть обязаны оставаться здесь, но… Мне бы очень не хотелось расставаться с Вами вот так.

– Александр, – вдруг обращается она к нему, отбросив все формальности, – я тоже это ощущаю и с радостью составлю Вам компанию.

Мужчина расплывается в счастливой улыбке и шагает к выходу из лавки, так и не выпуская ладонь Терезы из своей руки. Ему кажется, что, если он хотя бы на короткое мгновенье отпустит её, то тут же лишиться этого незнакомого, такого далекого чувства, посетившего его этим летним утром. Кажется, что Тереза испариться, словно ее и не было вовсе, словно это лишь иллюзия, созданная его больным воображением.

Но нет.

Она идет рядом с ним рука об руку к величественному зданию церкви всех Святых и шестое чувство Александра шепчет ему о том, что это правильно. О том, что так должно быть. О том, что она – та самая.

***

С замиранием сердца Кристина движется к Алтарю по усыпанному лепестками роз полу. В эти секунды все на свете теряет для нее всякий смысл, кроме Эрика. Кроме ее будто неземного жениха, облаченного в элегантный костюм-тройку цвета вороного крыла точно по его поджарой фигуре. Лицо Призрака укрывает белоснежная маска с острыми срезами, подчеркивающими его выразительные скулы и такие родные для Даае глаза, светящиеся бесконечной любовью и нежностью.

Глядя на Кристину в том самом платье, о котором она грезила с самого детства, Эрик с трудом сдерживает слезы. Он и думать не смел, что однажды именно он станет тем незримым героем из сна юной Даае, что именно он наденет на нее обручальное кольцо, именно он станет ее счастливым избранником.

Когда они оказываются друг напротив друга посреди величественного здания, пред лицами самых близких им людей и самого Бога, Кристина решается начать:

– Я допускала много ошибок. Я причиняла боль. Я лишала надежды. Пускай это не похоже на то, что обычно должны говорить невесты, но я скажу… Эрик, прости за все, что ты вынужден был пережить из-за меня. Пройдя вместе столь многое, я хочу поклясться в том, что буду верна тебе, буду уважать, любить и ценить тебя. Буду оберегать нас.

– Мне не в чем тебя винить, – отвечает Призрак, пораженный до глубины души словами невесты, – я сам никогда не был Ангелом, как бы ты не считала иначе. И я им не буду, но… Я всегда защищу тебя и поддержу, буду преданным тебе словно пес, буду посвящать всего себя тебе одной. И я верю, что вместе мы способны победить всё.

Мадам Жири, стоящая поодаль от пары с бархатной коробочкой из-под колец, не сдерживается и тихо всхлипывает. Слезы счастья стоят в ее серых глазах и она ничего не может поделать с этой нахлынувшей на нее вдруг сентиментальностью. Она счастлива за этих двоих как за родных детей. Малышка Мэг протягивает матери платочек, в то время, как сама не замечает влажных дорожек, бегущих по ее бледному личику, пока священник читает молитву над молодоженами.

Когда Эрик надевает на невесту обручальное кольцо, он думает, что это, должно быть, самый прекрасный сон. Что спустя мгновенье он проснется и вся сказка, происходящая с ним, рассеется, словно туман, не оставив за собой и следа.

Но дрожащие ручки Кристины, надевающие на его костлявый палец золотое кольцо, говорят об обратном. В следующую секунду она приподнимается на носочках, старательно равняясь с ним ростом, и, тепло улыбнувшись, накрывает его безжизненные губы своими нежными.

– Я люблю тебя, – доносится до него шепот Кристины между легкими поцелуями, – мой муж.

Призраку хочется смеяться от переполняющих его эмоций. Он подхватывает супругу на руки и кружит ее в воздухе под громкие овации гостей. Десятки людей, случайно оказавшихся в церкви в этот момент, наблюдают сейчас за ним и впервые Эрику наплевать на все, что они могут о нем сказать.