Текст книги "В плену Морфея (СИ)"

Автор книги: Анна Куртукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Береги его, Кристина, – шепчет она дрогнувшим голосом. – Вы заслужили счастья, как никто другой. Не позволь кому-либо его отнять у тебя.

– Я не позволю, – сдавленно откликается Даае, поднимая к потолку глаза, не позволяя слезам побежать по щекам и испортить старательно наложенный на них грим, – ни за что не позволю.

Едва Кристина отстраняется от Мэг, как к ней шагает Антуанетта, чтобы словно ребенка погладить по голове и одарить напоследок тёплой, материнской улыбкой.

– Я буду скучать по вас, дети мои, – вполголоса говорит она названой дочери, – и… передай Эрику, как сильно я его люблю.

Улыбнувшись в ответ, Кристина быстро кивает и пропускает женщин к парадной двери, оказываясь в гнетущем, давящем на плечи одиночестве. Выжидая несколько невыносимо долгих минут и плотнее запахиваясь в длиннополый плащ, она проскальзывает едва уловимой тенью на холодную, объятую полумраком улицу. Скоро она окажется на свободе. Они окажутся.

***

Несмотря на позднее время, на вокзале неизменно людно и шумно: толпа пассажиров и встречающих располагается на перроне в ожидании своих поездов, а измотанные жандармы едва ли успевают следить за порядком, что позволяет как Эрику, так и Кристине беспрепятственно добраться до назначенного им Александром места встречи на одной из удалённых от любопытных глаз платформ.

Потрепанная и насквозь промокшая от вдруг настигнувшей Париж непогоды, Кристина в который раз оглядывает окружающих, всматриваясь в их серые, безразличные, пластмассовые силуэты, ища среди них всех одну единственно дорогую её измученному сердцу фигуру. Паника с каждой секундой, уверенно и скоро подступает всё ближе и ближе, вынуждая Даае мелко дрожать и тщетно бороться с такими ненужными сейчас слезами, будто это её спасёт. Когда она окончательно теряет всякий контроль над своими эмоциями и резко выдыхает через рот, укрывая кривящееся от рыданий лицо ладонями, её тонкую талию вдруг обвивают родные, ловкие руки, а тонкие, музыкальные пальцы мягко сжимают сквозь неприятную ткань платья узкие бёдра, мгновенно даря спокойствие.

– Как же я по тебе истосковался, – жарко шепчет он ей на ухо, крепко прижимая Кристину к себе, и тотчас согревает её, совсем холодную, своим извечным, пахнущим счастьем теплом.

Она резко разворачивается в объятиях Призрака, и он моментально кутает её в свою мантию, не позволяя девушке и более оставаться на неприятном, порывистом ветру.

– Как ты узнал меня? Так мало времени до отбытия, – скороговоркой произносит Даае, отчаянно прижимаясь к его костлявой груди, – я так боялась, Эрик! Я было подумала, что ты не придёшь, что тебя схватили, что… Господи, как твоя рана? Должно быть, ужасно болит…

Рядом с ней ему становится удивительно спокойно: все страхи и сомнения отступают, оставляя за собой лишь святую надежду на то, что им удастся из этого кошмара спастись. Он только беззвучно усмехается охватившей Кристину панике и целует её почти невесомо во взмокший лоб, неторопливо поглаживая по ровной, обтянутой жёстким корсетом спине.

– Тише, родная, – всё тем же шёпотом обращается к ней Эрик, стремясь унять её неподдельное беспокойство, – я с тобой. Всё позади, слышишь?

Она быстро-быстро кивает, вслушиваясь в его убаюкивающий, сладкий голос, чарующий своей безмятежностью и теплотой с самого первого дня, и в очередной раз поражается его волевому, титаническому хладнокровию.

Увлечённые лишь друг другом, Кристина и Эрик едва не упускают из внимания тонущее в шуме вокзала объявление о прибывшем на станцию поезде. Лишь когда окружающие их люди начинают суетиться и метаться по платформе, Эрик одёргивает Даае, и они вдвоем, крепко взявшись за руки, спешат на поиски указанного в их билетах вагона, ненароком расталкивая заторможенную толпу провожающих горожан.

Лишь оказываясь в своём купе, они успокаиваются и позволяют себе облегчённо, блаженно выдохнуть, чтобы, наконец, задышать. Несмотря на большое количество свободного места, они устраиваются на скамье как можно ближе друг к другу, тотчас растворяясь в долгожданных, чувственных объятиях, и не смеют произнести и слова, будто от их звучания может исчезнуть такое необходимое, бегущее по венам тепло. Сейчас им обоим есть, что рассказать и чем поделиться, но они сохраняют эту уютную, пронзительную тишину, разрешая себе насладиться размеренным стуком колёс, железных и шуршащих, наконец, покидая Париж, ставший для них чужим и колючим за последние месяцы, в которые так хотелось сбежать.

– Как ты, Эрик? – Кристина нарушает молчание первой, когда они минуют границу треклятой столицы, и, откинув с лица Призрака капюшон мантии, обеспокоенно его оглядывает. – Мсье Бьёрк так напугал меня известием о твоём ранении…

– Не стоит об этом тревожиться, – ласково отвечает ей мужчина, кладя на нарумяненную щеку холодную, костлявую ладонь. – Александр сделал всё, что было возможно, чтобы нашему маленькому путешествию ничто не помешало.

– Зачем же ты так рисковал? – надломленно шепчет Даае, прижимаясь к нему всем телом. – Случись что с тобой, Боже…

– Но! – прерывает её Эрик, мягко утирая с её лица дорожки слез, смешанных с тушью. – Всё обошлось, мой Ангел, я лишь желал провести с тобой хоть несколько минут. Я не мог мириться с тем, как резко нас отняли друг у друга.

Девушка сдавленно вздыхает и жмурит глаза, опуская голову, обрамлённую дурацким, совсем не подходящим ей париком, на грудь Эрика, чтобы насладиться гулким стуком его сердца, извечно пронизанного любовью к одной Музыке и… к ней.

– Я так сильно люблю тебя, – шепчет Кристина и тихо всхлипывает, пряча нос в мантии мужчины, – если бы только я могла тебе показать…

– Ты покрываешь беглого преступника и срываешься с ним Бог знает куда, – смеётся Эрик и запечатляет легкий поцелуй на её щеке, – мне не нужны никакие доказательства, разве что…

– Что? – оживляется Даае, невольно расплываясь в улыбке.

– Разве что, эти кольца не были бы лишь частью плана Александра, – быстро отвечает Призрак, страшась переждать или вовсе пойти на попятную, и кивает на фальшивые позолоченные ободки на их с Кристиной безымянных пальцах.

С замиранием сердца он наблюдает в эти секунды за её реакцией. Растерянный, непонимающий взгляд и нахмуренный лоб сменяются какой-то по-детски радостной улыбкой, озарившей лицо, и радужкой ясных глаз, в мгновение вспыхнувших от апогея счастья.

– Я боялся поспешить, – продолжает Эрик севшим от волнения голосом, – боялся твоей реакции, боялся отказа, но, знаешь, глядя на тебя сейчас, я понимаю… понимаю, что не хочу больше ждать, если только ты желаешь того же.

– Эрик… – поражённо выдыхает Кристина, когда он аккуратно выбирается из её объятий, чтобы встать, прижав к раненому боку ладонь, перед ней на колено и вынуть из-под мантии изящную, обитую чёрным бархатом коробочку.

– Я не знаю, выбрал ли я подходящий момент, но… сердце моё не врёт. Кристина, станешь ли ты моей законной супругой?

========== Двадцать вторая глава ==========

Когда Эрик замирает перед Кристиной, стоя вот так покорно на колене и протягивая ей коробочку со сверкающим на миниатюрной подушечке кольцом, ей кажется, что весь мир за пределами их уютного купе перестает существовать.

– Я не знаю, выбрал ли я подходящий момент, но… сердце моё не врёт. Кристина, станешь ли ты моей законной супругой?

И сердце не врёт. Не врёт, ведь именно это мгновенье, когда Даае с почти безумной улыбкой протягивает Эрику так нелепо окольцованную сейчас руку и сдавленно шепчет долгожданное «Да», навсегда останется в их памяти и будет греть их сердца вечно.

Бережно обхватив подрагивающее от волнения запястье невесты, Призрак надевает на её тонкий пальчик золотое кольцо, опуская его к фальшивому обручальному и невольно задумывается, медленно осознавая реальность происходящего.

– Эрик! – звонко восклицает Кристина и опускается рядом с ним на колени.

Он не успевает ей ответить. Не успевает, потому что девушка тотчас обхватывает ладонями его худое лицо и притягивает к себе для отчаянного, несколько грубого поцелуя. С её губ невольно срывается стон, когда Эрик обвивает руками её хрупкую талию и властно прижимает всю её к себе, жмурясь от её болезненных, но таких сладких укусов.

– Я безумно скучала, – шепчет она, когда дыхание у обоих кончается и они отрываются от губ друг друга, чтобы резко вдохнуть, – всё было таким бессмысленным, пока тебя не было рядом…

– Больше нас ничто не разлучит, – откликается отдышавшись Эрик и, прикрыв глаза, опускается к бледной шее Кристины, чтобы запечатлеть на ней почти невесомый поцелуй, пока она перебирает аккуратно его спутанные темные волосы, – я не допущу, клянусь.

Обещание Призрака заставляет Даае счастливо улыбнуться и поверить. Поверить в то, что черная полоса с каждым пройденным поездом километром оказывается всё дальше и дальше от них, что все препятствия и преграды, так долго преследующие их, остаются позади и оставляют место лишь добру и свету.

– Скоро мы будем одной семьей, – вдруг говорит вполголоса Кристина, склонившись к острому уху мужчины, – поверить не могу, после всего того кошмара, через который мы прошли…

– Иначе бы это не было возможным, – отвечает ей Эрик и бессознательно хмурится, почувствовав стремительно возвращающуюся к нему боль, – мы заплатили достаточно высокую цену, чтобы быть, наконец, счастливыми.

– Эрик, – обеспокоенно обращается к нему Кристина, заметив выступившую на его коже холодную испарину. – Как тебе помочь, дорогой?

– Ничего-ничего, – севшим голосом откликается Призрак и тянется к своему чемодану, чтобы вынуть оттуда предусмотрительно подготовленные Бьёрком препараты.

Девушка перехватывает руки Эрика и придвигает коробку к себе, торопливо вынимая из неё шприцы с обезболивающим.

– Кажется я неплохо раньше справлялась, – напоминает Кристина Призраку и аккуратно закатывает рукав его рубашки, обнажая исполосованное многочисленными шрамами и ожогами предплечье, – позволь мне делать это и сейчас.

Он бессознательно улыбается, наблюдая за ловкими движениями пальцев Кристины, почти не ощутимо ставящей ему укол.

– Что бы я без тебя делал… – шепчет он, когда девушка откладывает опустошенный шприц в сторону и бережно скользит ладонями по грубым струпьям, старым рубцам, сплошь покрывающим все его дрянное тело.

– Не нужно думать об этом, хорошо? – спрашивает Кристина, вглядываясь в его золотистые, такие счастливые сейчас глаза, и поднимается с полу, притягивая Эрика за собой. – А еще тебе просто необходим отдых.

Он смиренно кивает и позволяет Даае как прежде позаботиться о себе. Она усаживается на скамью у самого окна и укладывает голову Призрака на свои колени, ласково погладив его по волосам.

– Поспи, мой Ангел, – вполголоса обращается она к жениху и склоняется к нему с легким поцелуем в висок, – пожалуйста.

Призрак покорно прикрывает глаза, убаюканный такими нежными действиями Кристины, и неумолимо проваливается в сон, отдаваясь во власть Морфея. Сейчас, когда Даае удерживает его в своих объятиях, ни один кошмар не посмеет к нему подступиться, ни один ужас прошлого не посмеет его достичь.

***

Глухой стук в дверь купе заставляет пробудиться ото сна успевшую задремать Кристину. Она растерянно моргает, прислушиваясь к постороннему звуку. Стук повторяется настойчивее. Девушка в считанные секунды успевает укрыть Эрика мантией, как в купе входят пара жандармов.

– Просим извинить за этот нетактичный визит, – начинает вполголоса один из них, – это для Вашего же блага. Вы не видели этого человека?

К счастью Кристины, Призрак под действием сильного обезболивающего никак не реагирует на чужие голоса. Она проводит плавно ладонью по его костлявому позвоночнику и вглядывается внимательно в неумело набросанный портрет подозреваемого в поджоге Оперы.

– Нет, не могу Вам помочь, простите, – откликается она, радуясь в глубине души тому, как сильно не похож Эрик на изображенного на рисунке человека.

– Извините, мой супруг недомогает, ему нужен покой, – упрекает их Кристина, стремясь поскорее выпроводить из купе.

– Ох, конечно, – стыдливо откликается один из мужчин и подталкивает на выход другого, – простите за беспокойство. Всего хорошего!

Едва жандармы оказываются за порогом, Кристина облегченно выдыхает и бессознательно сжимает пальцами острое плечо Призрака. Визит служащих напоминает ей о том, как все-таки шатко обретенное ими спокойствие, как легко все может рухнуть в любую секунду, не оставив за собой и следа.

Она аккуратно стягивает с Эрика капюшон и с печальной улыбкой вглядывается в черты его необычного лица. Сейчас ей кажется страшной глупостью тот страх из прошлого, что так долго мешал ей разглядеть в нем тонкую, ранимую душу и способность отчаянно и безвозмездно любить.

Самыми кончиками пальцев Кристина скользит по грубой, исполосованной шрамами коже Призрака, не прекращая думать о том, как много препятствий он вынужден был пройти ради них, ради неё и как всё-таки мало она смогла дать ему в ответ.

– Кристина, – едва слышно шепчет сквозь сон Эрик и его губы трогает сладкая, совсем непривычная ей улыбка.

– Я с тобой, Эрик, – отвечает она с нежностью жениху, погладив его мягко по взъерошенным волосам, – я рядом.

Он удовлетворенно кивает и перехватывает руки девушки, чтобы затем притянуть их к себе для легких поцелуев. Счастливый смех невольно вырывается у Кристины и она вполголоса обращается к Призраку:

– Не спится?

Отрицательно покачав головой, Эрик приподнимается нехотя с её колен и усаживается на скамье, притягивая тут же Кристину к своей груди.

– К нам никто не заходил? Мне показалось, будто говорил какой-то мужчина…

Прикусив губу, Кристина прижимается к Эрику спиной. Она не желает лишний раз тревожить его, напоминать об этой нескончаемой охоте на него, поэтому отвечает как можно ровнее:

– Должно быть, приснилось, милый, – и переплетает пальцы их сцепленных рук.

И он верит. Верит в эту маленькую ложь своей невесты, потому что не может иначе. Да и не хочет сейчас, когда за окном купе проносятся сокрытые ночным мраком пейзажи, когда её хрупкая фигурка так уютно располагается в его объятиях, когда до прибытия в спасительную Флоренцию остаются считанные часы… Считанные часы до жизненно необходимого глотка воздуха. Считанные часы до свободы. До счастья.

***

Спустя почти сутки с отправления из Парижа поезд прибывает во Флоренцию. За пару часов до границы Италии Кристина забылась сладким сном и Эрик с упоением провел все оставшееся время за наблюдением за спящей невестой, такой прекрасной, несмотря на нелепый парик и совсем не идущий ей макияж.

Как только поезд останавливается на станции di Firenze Santa Maria Novella*, Призрак склоняется к уху Даае и шепчет ласково:

– Просыпайся, родная, мы добрались.

Она тут же приоткрывает заспанные глаза на Эрика и улыбается, неуклюже отстраняясь и позволяя ему подняться со скамьи и одернуть успевшую совсем спасть мантию.

– Месье Бьёрк говорил, что нас кто-то встретит… Ты с ним знаком? – сонно бормочет Кристина, поднимаясь следом на ноги и сладко потягиваясь.

– Нет, но если Александр ему доверяет, то и я тоже, – отвечает твердо Эрик и подхватывает Кристину под локоть, выводя её из полюбившегося им купе, – ни о чем не беспокойся.

Пальцы Призрака непроизвольно стискивают до боли хрупкую ручку Кристины, когда они оказываются на перроне. Людей оказывается так много, что он боится и на мгновенье разомкнуть хватку. Ему кажется невозможным встретиться здесь с назначенным человеком, совершенно невозможным – они с Кристиной безнадежно, но так кстати, сливаются с толпой.

– Боже, как же он найдет нас… – начинает паниковать Даае, отчаянно прижимаясь к острому плечу жениха.

Призрак не находится для ответа и только крепче прижимает к себе девушку, двигаясь прочь из сомкнувшейся вокруг них толпы. Он вдруг замечает, что станция, на которую они прибыли, свободна от жандармов, и позволяет себе, наконец, облегченно выдохнуть, благодаря Бога за столь надежного и расчетливого друга, как Бьёрк.

– Месье Дестлер! – вдруг окликает Эрика незнакомый, совсем детский голос где-то совсем рядом и он растерянно оглядывается по сторонам.

Из толпы ему активно машет худой рукой низкорослый мальчишка лет двенадцати от роду с россыпью нелепых веснушек на лице и совершенно счастливой, лучезарной улыбкой.

Как только пара замирает на месте, он торопливо шагает к ним навстречу и весело представляется:

– Лука, – заявляет он и легонько кивает головой в знак приветствия, – племянник Александра и ваш покорный слуга здесь, во Флоренции! Думаю, нам не стоит задерживаться здесь ввиду… обстоятельств. Следуйте за мной!

Он не позволяет им вставить и слова и тут же проскальзывает сквозь плотно стоящих на перроне людей, вынуждая пару следовать за собой. После долгой дороги они едва поспевают за юрким ребенком, лихо огибающим пассажиров и расталкивающим зевак.

– До чего прекрасный город, – шепчет Кристина Эрику, когда они останавливаются на городском перекрестке, чтобы поймать случайный экипаж, – не верится, что мы теперь будем жить здесь.

– Думаю, мы можем к этому привыкнуть, – отвечает он с улыбкой, бережно обнимая невесту за тонкую талию, – лишь бы больше никакие невзгоды нас не коснулись.

Совсем скоро перед ними останавливается аккуратный кеб и все трое торопливо занимают места в нем, сразу щедро заплатив извозчику.

– Вы будете жить в нескольких минутах от нас с матушкой, – начинает разговор Лука, удобнее усаживаясь на твердой скамье, – дом у Вас небольшой, но очень уютный, я любил там гостить у дяди, когда был совсем ребенком, ну, а потом он покинул город и обосновался в Париже… Уверен, вам там понравится.

– Спасибо, Лука, мы очень рады знакомству с тобой, – ласково откликается Даае, сжимая в своей руке ладонь Призрака, – спасибо тебе и всем вам за такую заботу.

– То, что происходит в Париже, ужасно. Дядя много рассказывал мне о вас, месье Дестлер, и, знайте, Вы, как никто другой, заслуживаете справедливости и свободы. Мы счастливы помочь вам в этом.

Призрак благодарно кивает юному Бьёрку, невольно улыбаясь и совсем не подозревая о том, какими мыслями сейчас охвачена задумчиво глядящая в окошко экипажа Кристина. Мечты уносят её куда-то далеко отсюда, вынуждая покинуть такое туманное, непредсказуемое настоящее и окунуться в заветное будущее, кажущееся сейчас непостижимой сказкой. Будущее, где она и Эрик могут быть простой семьей… Простой, такой же, как все другие, не лишенной семейного тихого счастья, глупых бытовых споров и прогулок в красочном парке по воскресеньям. Такой же, как все другие, живущей в доме, с трепетом обустроенном вместе, заполненном детским радостным смехом и суетливым топотом маленьких ножек. Такой же, как все другие… Не обреченной злым роком судьбы на боль и страдания.

Комментарий к Двадцать вторая глава

Станция di Firenze Santa Maria Novella* (итал.) – Станция Санта-Мария-Новелла Флоренция.

========== Двадцать третья глава ==========

Экипаж замирает у небольшого дома на Борго Огниссанти, одной из самых живописных улиц Тосканы. Мальчишка резво спрыгивает первым на дорогу и тотчас протягивает раскрытую ладонь Кристине, вынуждая Эрика, замершего позади неё, невольно улыбнуться – своими манерами Лука очень напоминает ему старшего Бьёрка.

– Прошу, мадемуазель, – заявляет он и, аккуратно взяв Даае за локоть, ведёт её к массивной деревянной двери дома, – отныне всё здесь в Вашем полном распоряжении.

– Спасибо тебе, Лука, – мягко говорит Эрик мальчику, положив ладонь на его худое плечо, – ты нас очень выручил. Уверен, Александр очень горд тобой.

Младший Бьёрк кивает и вкладывает в руку Кристины связку ключей.

– Я и матушка живем прямо за церковью всех Святых, – говорит Лука, – если вам что-то будет необходимо, мы всегда рады будем помочь.

– Мы обязательно навестим вас через пару дней, – ласково отвечает ему Кристина и, поддавшись порыву, заключает мальчишку в объятия, – до встречи, Лука.

– До встречи, мадам Дестлер, – откликается юный Бьёрк, весело ей подмигнув, – месье, – добавляет он, галантно пожав руку Эрика.

С губ Призрака срывается тихая усмешка, когда мальчишка подпрыгивающим шагом двигается от них вниз по улице, в сторону знаменитой церкви. На мгновенье его охватывают мысли о том, что и у них с Кристиной есть шанс познать однажды это счастье… Счастье быть для кого-то ярким примером, эталоном, быть самой надежной опорой, быть любящими до беспамятства родителями.

– До чего же уютный дом, Эрик! – восклицает где-то вглубине дома Кристина, вырывая Эрика из его далеко ушедших размышлений. – Ты только взгляни! Я и мечтать о таком не могла…

Призрак рассеяно оглядывается по сторонам. Здесь нет никакой привычной им обоим с театра помпезности: роскошной мебели, позолоченных зеркал, увешенных тяжелыми бархатистыми тканями с многочисленными ламбрекенами, величественных канделябров… Здесь нет ничего, что могло бы напомнить им о мрачном и болезненном прошлом, сожженном дотла в парижской Опере, похороненном под руинами музыкального храма.

– Знаешь, – почти шепотом обращается Эрик к Даае, замирая позади её хрупкой фигуры с такой несвойственной ему искренней улыбкой, – моя фантазия всегда рисовала мне совсем другие картины… То были кричащие великолепием особняки, походящие скорее на дворцы, бесконечно большие цветущие сады, за которыми едва поспевала следить прислуга, пышные балы, званые ужины. Мне казалось, это сделает тебя счастливой, но теперь…

Девушка разворачивается на каблучках к Призраку, медленно качая головой и вглядываясь в его мерцающие золотом в темной комнате глаза, и прерывает его на полуслове, не позволяя закончить мысль.

– Нет, Эрик, я счастлива просто быть с тобой и знать, что мы в безопасности, – Кристина бережно берет его за руки и приподнимается на носочках, чтобы дотянуться до его шеи легким поцелуем, – знать, что эта ночь не будет последней, что у нас еще есть время, чтобы насладиться друг другом сполна.

Мужчина замирает, затаив дыхание, когда она медленно скользит обветренными пронизывающим уличным ветром губами по его чувствительной коже и вполголоса добавляет:

– …а еще счастлива знать, что совсем скоро я стану твоей женой и, быть может, подарю тебе малыша, Эрик.

Горящее пламенем сердце Призрака пропускает удары раз за разом, когда Она произносит Его имя, а разум отступает, с силой бросая его в агонию от совершенно новых, невиданных ему чувств, заставляя голову предательски кружиться. Стремясь удержаться на вдруг обмякших ногах, Эрик резко склоняется к возлюбленной.

Когда он обхватывает холодными ладонями лицо Кристины, чтобы запечатлеть на губах сладкий благодарный поцелуй, она видит проблески слез на его редких, коротких ресницах. Когда он заключает её в свои крепкие, отчаянные объятия, чувствует, как спирает дыхание в его исполосованной множеством шрамов груди. Когда он шепчет ей на ухо «люблю», с нежностью поправляя потрепанные непогодой волосы, слышит, как непривычно дрожит его обычно бесстрастный голос.

Здесь начинается новая история трепетного Ангела Музыки и его дорогой подопечной. Новая история грозного Призрака Оперы и его возлюбленной хористки. История Эрика Дестлера и Кристины Даае, двух обретших спустя годы друг друга сердец.

***

Гнетущая тишина держит виконта де Шаньи в почти невыносимом напряжении. Пригвожденный к холодной спинке резного стула и натянутый, как струна, он смотрит исподлобья на поджарую фигуру, замершую у высокого французского окна.

– Кто бы мог подумать, виконт, что судьба сведет Вас именно со мной.

В каждом слове, произнесенном мужчиной, Рауль слышит неприкрытую насмешку. Он не понимает от чего этот человек, стоящий перед ним, внушает такой неподдельный страх. Ровно как и его кабинет – такой же мрачный и холодный как его хозяин.

– Уверен, Вы именно тот, кто сможет помочь мне в этом непростом деле, – звучащий в пустоте комнаты голос виконта отчего-то не похож на его собственный, – месье, Вас по праву считают лучшим детективом Парижа, я готов платить любые деньги, но прошу…

– Таки умоляете? Позвольте поинтересоваться, зачем Вам это, месье де Шаньи?

– Мне важно знать истинную причину этого страшного пожара, – продолжает севшим голосом младший де Шаньи и опускает взгляд в пол, когда мужчина, наконец, оборачивается к нему лицом, – мне нестерпима мысль о том, что моя милая Кристина может быть во власти преступника, лишившего жизни десятки людей.

Почти физически Рауль ощущает, как пронизанные безразличием глаза детектива внимательно изучают его замершую фигуру, пока ловкие, украшенные дорогими перстнями пальцы поджигают очередную сигару Пор Ларранага.

Едкий дым окутывает поникшего виконта после первой же затяжки, сделанной детективом.

– Что ж… – подает голос мужчина, опираясь на массивный стол из темного дерева, и нарочито замолкает, заставляя Рауля теряться в догадках о его решении.

– Это непросто, от театра почти ничего не осталось, – быстро говорит де Шаньи, наконец, решившись встретиться взглядом с детективом, – Александр, Вы славитесь столь громкими делами. Если раскрыть это преступление и под силу кому-то во Франции, то только Вам.

Виконт не смеет и думать о связи именитого детектива с неуловимым «преступником», он отчаянно надеется на его помощь, в то время как Бьёрк умело скрывает ликование за маской равнодушия. С самого дня пожара он страстно желал лично взяться за это дело. Ему не хватало лишь толики… Заказчика. Горячо влюбленного и безудержно жаждущего справедливости. Сегодня молитвы Александра услышаны и он дает Раулю долгожданный ответ:

– Я ничего Вам не обещаю, Рауль, – чеканит с нарочитой неохотой Александр и делает очередную затяжку, – и настоятельно рекомендую не совать свой чистокровный нос в моё расследование до тех пор, пока я сам об этом не попрошу.

– Боже, – выдыхает с облегчением виконт, – не знаю, как благодарить Вас, месье. Я щедро…

Детектив поднимает руку, жестом веля де Шаньи замолчать.

– Сочтемся. А теперь, извините, мне надо работать. Я свяжусь с Вами позже.

– Да, простите за столь неожиданный визит, месье Бьёрк, – почтенно отвечает Рауль, спешно отступая к двери, – до встречи!

Едва виконт оказывается за дверью, губы Александра трогает удовлетворенная улыбка – все складывается как нельзя лучше. Все идет точно по его плану. Впрочем… Как и всегда.

***

В который раз Эрик отмечает безусловный вкус Александра во всем, за что бы он не брался. Дом, где им довелось оказаться, обставлен удивительно просто, но каждая деталь здесь играет особую роль: стены цвета слоновой кости, местами покрытые фреской, охряные полы, выложенные травертином, отштукатуренные потолки, укрепленные широкими балками из темного дерева, но особенно сильно Кристину цепляет небольшой патио позади дома с аккуратным фонтаном, выложенным майоликой.

Их первой совместной традицией на новом месте становится вечерний ужин за круглым кованым столиком, украшенным свежесрезанным букетом роз, в крохотной, но оттого не менее уютной кухне. Особый шарм ей придают расписные горшочки, заполненные крупами и необычайно пахнущими приправами, и пучки высушенных трав, подвешенные на менсолу.

Призрак наполняет хрустальные бокалы знаменитым тосканским вином и опускается на стул напротив возлюбленной, неустанно глядя из прорезей белоснежной маски в её светлые глаза.

– Всё кажется таким идеальным сейчас, – ласково говорит Кристина, накрыв теплой ладонью холодную кисть Эрика, – хочется, чтобы это продолжалось вечно…

– Мы сделали все, что могли, мой Ангел, – отвечает с толикой грусти в голосе мужчина и переплетает пальцы их рук, – остается лишь надеяться, что здесь они не смогут найти нас.

Девушка медленно кивает и делает небольшой глоток терпкого вина, оглядывая задумчивого Эрика. За две недели, проведенные, здесь он сильно изменился: многочисленные раны начали заживать, цвет кожи стал значительно здоровее, а ужасающе торчащие кости вовсе перестали быть отчетливо видны – в её глазах он становился все прекраснее с каждым днем.

Из мыслей её вырывает мягкий голос Эрика:

– Где бы тебе хотелось сыграть свадьбу, Кристина?..

Девушка теряется от неожиданности и пораженно выдыхает. С того самого дня, как они переехали в этот дивный дом, они не трогали эту тему. Скорее даже Эрик избегал всяческих разговоров об этом, чем всерьез тревожил девушку.

– Прости, – опустив взгляд на их сцепленные руки, продолжает Призрак, – я так долго не решался поговорить об этом, я лишь хотел дать тебе время, чтобы осознать и…

– Эрик, я всем сердцем желаю стать твоей женой, – шепчет она, бережно поглаживая его ладонь пальцами, – это не могло измениться ни за две недели, ни за месяц… Ни даже за годы.

По его тонким губам скользит нежная улыбка, когда девушка протягивает руку за его затылок, чтобы распустить ленты осточертевшей маски. Эрик покорно наклоняется вперед, чтобы Кристина освободила его от неприятно саднящего кожу предмета.

Он привык обходиться без неё и даже стал нередко выбираться в общество, но лишь потому что Лука передал ему бесценный подарок от Александра в самый первый же их визит в усадьбу Бьёрков. Это оказался удивительно подходящий ему протез, выглядящий на лице Эрика словно его собственный идеальный нос. Лишь дома сменял его привычной маской. Кристина закрывала глаза на это, осознавая, как непросто дается Эрику их новая жизнь.

Ночью же при свете лишь нескольких свечей Даае не желала видеть на лице жениха ничего подобного, она хотела видеть его настоящего. Каждый вечер, ложась с нею в одну постель, он слышал её искреннее «люблю» и ощущал сладостные поцелуи на своем безобразном дьявольском лике. Это внушало ему все большую и большую уверенность, а теперь и вовсе избавило от страха быть открытым перед ней.

– Собор всех Святых, Эрик, – отвечает Кристина на повисший в воздухе вопрос, мягко кладя ладонь на его щеку, – я бы хотела стать твоей женой именно там.

– Я надеялся, что ты назовешь это место, – откликается Эрик, прильнув к ласкающей изрубцованную кожу руке, – было бы здорово позвать кого-то из Наших друзей.

Семья Бьёрков оказалась удивительно радушной по отношению к Кристине, а Жири по возможности заботились об Эрике в былые годы. Они действительно близкие и дорогие им обоим люди – вторая семья, стремящаяся быть рядом в самые непростые времена.

– Я бы тоже очень хотела, но… Не будет ли это опасно? – спрашивает с тревогой Даае.

– Если поездку сопроводит Александр, – откликается Эрик уверенно, – нам не о чем переживать, я знаю это наверняка.

Девушка согласно кивает и поднимает руку с бокалом вина, восклицая с широкой улыбкой:

– За нас!

– И за наших близких! – добавляет Призрак, мягко улыбаясь в ответ.