Текст книги "Святая развратница, или Отвергнутая жена Дракона (СИ)"

Автор книги: Анна Кривенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 22. Чума...

Было раннее утро следующего дня. Я любовалась прекрасным букетом на своём столе, вдыхая прекрасный аромат, когда поместье встрепенулось от колокольного звона.

Да, с северной стороны здания тянулась к небу узкая башенка с небольшим колоколом наверху. Этот колокол использовали по разным поводам: во время торжеств, распространяя новости о празднестве, во время рождения и смерти, а также в смутные дни. Просто так колоколом не воспользовался бы никто, и я встрепенулась.

Разве уже сегодня свадьба? Почему я об этом ничего не знаю???

Сердце упало в пятки. С трудом нашла в себе силы для того, чтобы встать на ноги и подойти к окну.

Во дворе вокруг измученного незнакомца, едва слезшего с коня, столпились десятки слуг. Взмыленного скакуна повели в конюшню, а уставший мужчина о чём-то вяло рассказывал.

Я видела, как служанки в ужасе зажимают рты и как мужчины начинают тревожно оглядываться. Похоже, гонец принёс весьма плохую весть.

Наконец из поместья выскочил сам Юлиан.

Кажется, его сорвали с постели, потому что слегка мятый халат был наброшен на полуголое тело. Я видела, как мелькает в широком вороте его обнажённая грудь, и это весьма некстати напомнило мне о предстоящей первой брачной ночи.

Паника накрыла с новой силой, и пришлось тряхнуть головой, чтобы успокоиться.

Учу окружающих, как не паниковать, а сама проваливаюсь в тёмный омут с завидной регулярностью...

Перед герцогом все поспешно расступились, и он поравнялся с гонцом. Выслушал его, нахмурился, после чего начал раздавать отрывистые приказания.

Слуги засуетились, разбежались каждый по своим углам, а гонца поспешно повели на кухню – кормить.

Юлиан замер посреди опустевшего двора и напряженно зарылся руками в свои шикарные волосы.

Я прямо отсюда чувствовала, как страшно он встревожен. В сердце вдруг шевельнулась… жалость.

Что??? С чего бы это?

Нет уж, это бред. Незачем мне его жалеть.

Но сердцу, как говорят, не прикажешь. Ведь оно уже давно распознало в Юлиане де Армье неплохого человека, запутавшегося в сетях собственного непрощения...

Страстно хотелось узнать, что же всё-таки произошло, но я решила благоразумно дождаться Грету, которая вскоре появилась вместе с моим завтраком.

– Плохие новости, госпожа... – проговорила она со слезами на глазах. – Земли рода де Армье охвачены эпидемией чумы. Кажется, Бог проклял Его Светлость за жестокое обращение с вами... Так слуги говорят.

Новость о чуме меня потрясла.

Однажды пришлось встретиться с этой демонической болезнью лицом к лицу, и если бы не травы знахарки, живущей около монастыря, в Обители никто бы не выжил…

Это случилось десять лет назад. Группа паломников, приехавших с юга, привезла с собой заразу, которая стремительно охватила весь регион. Погибли две послушницы и пять молитвенников. В соседних деревнях умерло значительно больше людей.

Настоятельница, помню, послала меня и Нисси к знахарке Ольвии, которую все уверенно называли ведьмой до того памятного дня. В монастыре считалось страшным грехом даже вспоминать об этой чёрной женщине, поэтому, когда Настоятельница лично приказала отправиться к ней, я сперва не поверила своим ушам.

– Мы все умрём... – отчаянно прошептала матерь монастыря, объясняя свой безумный наказ. – Только Ольвия знает, как остановить эту заразу…

Вот так мы попали в лес. Было очень страшно, просто жутко, но мы с Нисси играли в игру «найди что-то хорошее в сегодняшнем дне», и смогли побороть свой страх.

Ольвия оказалась старой и хмурой женщиной. Ворчала, что всё это несправедливо: мол, как благоденствие у всех, так Ольвия мерзкая колдунья, а как беда, так Ольвия помоги...

Но список трав дала.

Мы рванули в город, закутавшись в плащи, чтобы никто не узнал монастырские одеяния. К тому моменту послушницам и монахиням запретили покидать Обитель. Заплатив огромные деньги, мы смоли купить необходимый травы и принесли их Настоятельнице.

Именно настойка Ольвии в короткий срок освободила больных от чумы, и сотни жизней были спасены. С тех пор я частенько прибегала к старухе в лес, чтобы принести ей монастырских харчей. Знахарка в конце концов смягчилась и охотно поделилась со мной многими своими познаниями. Практиковать их, конечно, мне приходилось совсем нечасто, но на память я не жаловалась: хоть сейчас могла записать десятки рецептов с её слов.

– Я могу помочь... – прошептала приглушенно, заставив Грету изумлённо распахнуть глаза. Через пару мгновений на лице девочки отразилась яркая надежда.

– Ну конечно, дорогая госпожа! Вы же Ангел, посланный с небес! Помолитесь Богу, и Он услышит вас!

Я печально улыбнулась.

– Нет, милая Грета, я не Ангел. Я простой человек, в котором истинно нет ничего особенного. Но я обладаю знаниями. И они очень ценны…

***

– Генрих заболел! У него лихорадка… – кухарка заливалась слезами, причитая о своём муже.

– Скорее, всех здоровых быстро перемещайте на верхние этажи, – командовал Юлиан. – Больных размещайте на первом. Мне нужны помощники. Кто вызовется добровольцем?

Несколько служанок робко подняли руки, остальные стыдливо опустили глаза.

Герцог поджал губы. Да, мало. Но принуждать он никого не собирался.

– Динни, Лаура, Мари и Ангельд… спасибо вам, – проговорил он, слегка склонив голову. – Вы остаётесь ухаживать за больными. Найдите плотную ткать и прикройте дыхательные пути. Тщательно мойте руки и ополаскивайте вином после каждого пациента.

Все четыре девушки смущённо зарделись от редкой похвалы герцога, остальные же затравленно поспешили по своим коморкам, чтобы собрать пожитки и перебраться наверх. Конечно, никто не гарантировал, что зараза туда не доберется, но для некоторых хотя бы существовал шанс…

Я стояла за дверью, наблюдая за этой сценой в щелку. Самое время выйти и предложить помощь, но я, привыкшая только к взрывам ярости со стороны Юлиана, испытывала естественный страх.

Станет ли он меня слушать?

– Что ты здесь делаешь? – прошипел знакомый женский голос за спиной.

Развернувшись, я наткнулась на пылающие ненавистью глаза Ариадны.

В душе вспыхнула глубокая неприязнь. Из-за Греты, из-за собственной повреждённой руки и… из-за Юлиана тоже. Мне было не до анализа собственных чувств, но в груди действительно пробудилось что-то весьма горькое и даже агрессивное. Ведь передо мной стояла его любовница.

Наверное я, воспитанная в благочестии и чистоте, не могла вытерпеть столь откровенного бесчестия. Как же по-другому объяснить собственные чувства? Герцог мне никто, и меня не должно интересовать то, что кто-то греет ему постель…

– Я не собираюсь отчитываться тебе, – холодно ответила я, собираясь назло Ариадне смело войти в комнату и предложить Юлиану свою помощь, но ведьма опередила меня. Грубо оттолкнув меня в сторону (ух, какая резвая кобыла!), женщина влетела в комнату и буквально на глазах у всех прижалась к своему господину.

Четыре служанки, которые единственные остались стоять перед Юлианом, смутились, а герцог… осторожно отодвинул Ариадну от себя.

– Что ты делаешь? – переспросил он хмуро.

Я смотрела на эту сцену с открытым ртом и не могла заставить себя развернуться и уйти. Дверь теперь была нараспашку. Всего лёгкий поворот головы, и Юлиан меня тут же видит.

Но Ариадна решила сыграть свою партию до конца.

– Дорогой... – снова нагло прижалась к герцогу, пытаясь обнять его за талию. – Мне так страшно!

Юлиан знаком отослал смущённых служанок, которые поспешно ретировались через другой вход, и только после этого торопливо отцепил от себя настырную женщину.

– Ариадна, ты забываешься... – процедил он строго. – Я просил не вешаться мне на шею прилюдно. Сейчас не время для этого…

– Но ведь мы можем умереть, господин… – с притворным отчаянием всхлипнула «ведьма». – Возможно, это наши последние часы вместе. Неужели вы оттолкнете меня в подобный час?

Герцог закатил глаза. Не повелся на это нытьё.

– Я общался с посыльным. Могу тоже оказаться зараженным, – вкрадчиво произнес он. – Так что тебе не стоит приближаться ко мне настолько близко…

Кажется... он сказал это намеренно. Ариадна застыла истуканом. Я не видела её лица – она стояла ко мне спиной, но наверняка на нём отражался запоздалый ужас. Желание поиздеваться надо мной у женщины стремительно пропало, и она заторопилась к другому выходу.

– Я побегу собирать вещи... – бросила она и исчезла за дверью, оставив Юлиана в одиночестве с его невеселыми мыслями.

Я так и стояла, смотря на него с каким-то раздраем в душе.

Почему мне не всё равно, что эти двое любовники? Почему мне неприятно было видеть эту сцену несмотря на то, что герцог в итоге Ариадну отвадил от настойчивых приставаний? Так же не должно быть!!!

Тряхнула головой.

Мне нужно было сердится на Его Светлость за всё то зло, которое он совершил по отношению ко мне, но… Господь дал мне слишком понимающее сердце. Я скорее винила Сюзанну в том, что происходило между этими двумя. Но ведь меня это вообще не касается. Я – не она!

Юлиан словно почувствовал мой взгляд. Замер, потом глубоко втянул носом воздух и стремительно обернулся.

Наши взгляды встретились: его – тревожный, мрачный, исполненный едва заметного отчаяния. И мой – спокойный, уверенный и готовый противостоять любой реакции.

– Что вы здесь делаете, леди? – процедил Юлиан, похоже, не собираясь переходить на крик. Что ж, это уже что-то.

Мне понадобилась вся решимость, чтобы сделать ему навстречу несколько шагов.

– Я тоже хочу быть добровольцем, – произнесла твердо, смотря герцогу прямо в глаза. – У меня огромный опыт ухода за больными. Мне известно отличное лекарство. И я не боюсь смерти, милорд…

Лицо герцога удивленно вытянулось, в глазах промелькнуло неверие. Он тяжело выдохнул, словно я своими словами сразила его в самое сердце.

Впервые Юлиан смотрел на меня так, словно наконец-то обнаружил на месте Сюзанны кого-то совершенно другого…

Глава 23. Терзания герцога...

Но изумление оставалось на лице Юлиана совсем недолго. Он тут же помрачнел, черты лица огрубели, взгляд стал настолько ледяным, что об него можно было бы порезаться.

– Вам лучше отправиться к себе, леди! – процедил он, отворачиваясь и этим как бы прекращая диалог.

Я искренне удивилась. Разве оставить ненавистную Сюзанну ухаживать за больными – это не отличный повод навредить ей?

Но вредить своей опальной невесте всерьёз Юлиан, похоже, не собирался.

Моё сердце вдруг взволнованно застучало, пугая своей реакцией. Его мотивы не оставляли меня равнодушной.

– Милорд, – проговорила дрогнувшим голосом. – Я знаю способ остановить болезнь. Пожалуйста, разрешите мне хотя бы приготовить лекарство!

Юлиан снова повернулся ко мне, словно высматривая в лице признаки притворства и насмешки, но я смотрела на него столь трепетно и умоляюще, что он... сдался.

– Что за способ? – нахмурился для вида.

– Целебная настойка из трав, которой мы успешно победили чуму в монастыре…

– Но эпидемия чумы в районе Обители была не меньше десяти лет назад… – возразил герцог, всё ещё не доверяя мне… – А вы, насколько я знаю, находились там меньше года…

Я громко сглотнула. Снова попытаться сказать правду? Страшно! Не хочу опять слышать обвинения во лжи…

– Поверьте, это лекарство эффективно! Да и разве у вас есть альтернатива?

И Юлиан понуро опустил взгляд. Схватил с комода лист бумаги, перо, чернила и приказал:

– Диктуйте рецепт…

Я начала называть по памяти ингредиенты лекарства, но потом добавила, что варить его нужно особенным образом, и не всякий справится с этим.

– Я умею готовить его... – отметила твердо и с лёгким вызовом посмотрела Юлиану в глаза.

Герцог скрипнул зубами. Неужели он не хочет меня впутывать? Что это? Неужто забота? Бред, да и только! Но с другой стороны… голодом, как оказалось, он меня не морил, на конюшню отослал скорее для перевоспитания, разве что угрожал всеми карами мира, да и только…

А потом вскрылось, что Сюзанну он когда-то даже любил...

Неужели в его сердце действительно всё ещё остались чувства?

– Господин! Генрих... умер! – в помещение ворвалась молоденькая помощница кухарки, и Юлиан переменился в лице.

Кажется, время для споров закончилось.

– Скорее, отправьте кого-то в город за травами! – выкрикнула я. – А я побегу готовить посуду…

– Все эти травы должны быть у нашего лекаря... – остановил меня Юлиан. – Если сумеете убедить старика, что ваше лекарство эффективно, я допущу вас к приготовлению…

Я посмотрела на герцога благодарно. Это была маленькая победа…

***

Двор поместья семьи де Армье…

Настоящая паника сменилась мрачной тишиной.

Все жители поместья разбрелись по выделенным им комнатам. Стража закрыла ворота, чтобы не впускать и не выпускать ни одну душу. На первом этаже развернулся лазарет, где стонали в лихорадке уже два десятка человек.

Юлиан устало посмотрел в небо, ощущая себя морально разбитым. Хвори он не боялся: драконы не болели человеческой чумой. Разве что могли на короткий срок утратить возможность трансформироваться в рептилий. А вот потерять в одночасье всех своих людей ему было откровенно страшно.

За много лет, проведенных на этом месте, он успел привязаться ко многим из них. Тот же почивший Генрих был ему дорог, и сердце герцога болезненно сжалось.

Не успел он отойти от смерти бывшего зятя – мужа сестры – как теперь в его жизнь ворвалась чума.

А тут ещё собственное сердце…

Наверное, последнее бедствие слишком размягчило его, но именно сегодня Юлиан впервые не почувствовал ослепляющей ненависти к Сюзанне. Он вообще её не узнал. Она показалась ему настолько чистой, невинной, прекрасной…

Хотя… не на этом ли он пал в прошлый раз? Разве её притворство не было совершенным и в прошлые годы? Неужели он настолько ослеплён своими дурацкими чувствами, что готов допустить мысль… об её искренности?

От этого в душе начинала подниматься безотчётная злость.

Больше всего на свете герцог ненавидел быть слабым. Как горько он корил себя однажды, что посмел влюбиться в человеческую деву! А сердце истинного дракона не сумеет забыть, если однажды познало сладость настоящих чувств.

Он клялся себе, что никогда больше не поверит этой лживой развратнице. Он мечтал, что накажет её сполна и… сможет успокоить свою душу, удовлетворив себя местью. Но вместо этого чувства начали возвращаться вновь…

Юлиан зарычал, хватая себя за волосы. Хотел в бессильной ярости выдернуть не один клок, чтобы отрезвиться, но разве это могло помочь?

– Брат… – позади раздался испуганный женский голос, и резко обернувшись, Юлиан увидел Ариву – бледную, дрожащую, с глазами полными слез.

Ужаснулся, кинулся к сестре, хватая её за плечи.

– Что случилось? – выдохнул ей в лицо.

– Лидия… умирает, – прошептала девушка дрожащими губами. – Кажется, у неё чума…

***

Юлиан ворвался на кухню в тот момент, когда оттуда повалил густой горячий пар. Но замер на пороге, увидев невероятную картину.

Сюзанна – та самая избалованная принцесса, в прошлом кривившая губы просто при виде слуг – стояла на хлипкой табуретке, помешивая в огромном котле парящее варево. Капельки пота стекли по её лицу, и она довольно неизящно вытирала их рваной тряпкой. Девушка была настолько сосредоточена, что не замечала никого вокруг.

Рядом стоял старик лекарь, весьма восторженно наблюдая за процессом.

Юлиан нахмурился и подошел ближе.

– Что у вас? – спросил у лекаря, а тот посмотрел на герцога счастливыми глазами и произнес:

– Леди знает рецепт «спа́сенки»: давно утерянного в веках лекарства от чумы и многих других недугов. Это уникально! Мы спасены, милорд!

Лекарь прослезился, а Юлиан реально не поверил услышанному.

– Сперва нужно опробовать это на больных, а потом уже петь дифирамбы… Когда лекарство будет готово?

– Через два часа можно раздавать... – ответил лекарь уже менее эмоционально. Кажется, смутился.

Герцог кивнул и поспешил на выход, но уже у двери замер и, развернувшись, снова посмотрел на Сюзанну. Девушка была похожа на редкой красоты цветок. Да, да, вся такая взмыленная, потная, сосредоточенная. Но она готовила спасение для десятков людей и делала это весьма самоотверженно.

«Меня зовут Елизавета... – прозвучали в памяти недавние слова девушки. – Вы хотите жениться не на той!»

Сердце екнуло.

«Или она решила разыграть невероятный по масштабам спектакль, чтобы выпорхнуть из приготовленной для нее клетки, или… это действительно не Сюзанна» – подумал Юлиан и предпочел сбежать, чтобы сердце прекратило колотиться, как сумасшедшее…

***

В последующие три дня поместье познало ликование истинного небесного спасения. Лекарство действительно начало успешно поднимать больных на ноги. Из целой сотни слуг погибли всего трое: Генрих, который просто заболел одним из первых, старушка Пиппа, у которой просто не выдержало сердце, и один упрямый мужчина, который отказался пить лекарство из-за каких-то глупых суеверий.

Остальные же уверенно шли на поправку, и лекарство перекочевало в близлежащие деревни.

Я очень устала за эти дни. Несмотря на то, что Юлиан запретил мне ухаживать за больными, я тайно прибегала на первый этаж и помогала лекарю поить людей. Охотно меняла постели, делилась приветливым словом абсолютно с каждым, и люди с восторгом называли меня «святой». Даже те, кто прежде смеялся за моей спиной, теперь стыдливо опускали глаза и благодарили, а одна измученная служанка даже попросила прощения за то, что думала обо мне плохо. Я радовалась, что мнение окружающих изменилось. Пусть называют, как угодно, лишь бы это помогло герцогу осознать, что я говорю правду...

На третий день уже поздно вечером всё же произошла неприятность: Юлиан совершенно неожиданно застукал меня в комнате у постели тяжело больной женщины. Её сильно тошнило, напоить несчастную отваром было непросто, поэтому я уговаривала ее выпить вновь. Женщина была в том возрасте, когда уже со слухом возникали проблемы, и она определенно не могла разобрать моих слов. Я решила на пару мгновений снять ткань с лица, чтобы она услышала меня. Но в этот момент открылась дверь, и в комнате появился Юлиан.

Увидев, что я стою над больной с чашкой в руке и с полностью открытым лицом, он... пришел в настоящую ярость.

– Миледи! – гаркнул так громко, что у меня задрожали колени. – Я запретил вам приближаться к больным!!!

После чего, не дожидаясь ответа, подскочил, схватил меня за руку и грубо потащил прочь, вытолкнув в коридор.

Выпавшая чашка с отваром покатилась по полу, а Юлиан развернул меня к себе, схватил за плечи и посмотрел в глаза с пугающим выражением.

И снова... я увидела, как изменяются его глаза. Или это от страха почудилось. Лицо герцога приблизилось вплотную, а я, не моргая, смотрела в глубину этих пугающих глаз.

Кажется, он что-то яростно шептал мне, но я не слышала. Стояла, открыв рот, как сумасшедшая, и не могла отвести взгляда.

«Кто ты?» – хотелось прошептать мне, и я чувствовала, что ответ находится на поверхности. Дыхание участилось, кровь от волнения прилила к лицу, и вдруг Юлиан оттолкнул меня к стене, прижал мое тело собой и… его губы обрушились на мой рот.

Я ахнула, почувствовав, как сплелось наше дыхание. По телу пробежала дрожь ужаса и волнения. Рука герцога захватила мой затылок, изменяя положение головы, и его губы стали настойчивее, пытаясь расшевелить мои.

Это был мой первый поцелуй.

О небо, меня целуют сейчас!!!

Вдолбленные Обителью постулаты чистоты требовали закричать и оттолкнуть наглеца, но меня словно приморозило. Тело начало просыпаться и реагировать на запретные порочные прикосновения. Веки отчаянно жаждали закрыться, губы подрагивали, как будто пытаюсь ответить на эту безумную ласку…

Но Юлиан вдруг отстранился сам…

Он тяжело дышал и смотрел на меня, как обезумевший. Лицо снова выглядело обычным, совсем не страшным и даже... потерянным.

– Идиот!!! – взвыл он и, развернувшись, буквально убежал прочь, словно только сейчас осознал, что совершил нечто непростительное…

Глава 24. Когда нечего терять...

Кабинет Герцога де Армье…

Маркус ворвался в помещение взъерошенным и уставился на бледное лицо брата с настоящим ужасом.

– Ты что… уже пьян? С утра пораньше??? – воскликнул он, и глаза его полыхнули. Зрачок мгновенно стал узким, пугающим. На лице отчетливо проступила серебристая чешуя, ногти начали видоизменяться, превращаясь в острые когти, но молодой человек успел опомниться и вернул себе первоначальный вид.

– Отвали, Марк... – пробормотал Юлиан, снова наливая себе чарку. – И без тебя тошно…

Маркусу пришлось приложить колоссальную силу воли, чтобы сохранить терпение. Он подошёл ближе, остановился около дивана, на котором полулежал герцог, и напряжённо спросил:

– Это снова она? Это опять из-за неё ты сходишь с ума??? Я думал, что твоё безумие уже в прошлом, брат!

– Я тоже так думал... – флегматично отозвался Юлиан, смотря куда-то перед собой. – Я реально был уверен в этом, но сейчас… не знаю. Проклятье, я ничего не знаю!!!

Он резко присел, взъерошил волосы свободной рукой и злобно уставился в пол.

Маркус понял, что всё ещё хуже, чем он предполагал, и обреченно опустился рядом в кресло.

– Юлиан, – попытался заглянуть брату в глаза. – Отложи свадьбу! Тем более, мы до сих пор не разгребли последствия чумы… зачем торопиться? И вообще, отправь её отсюда, наконец! Ты уже отомстил, она уже была унижена, как последняя дворняга! Хватит с тебя. Хватит со всех нас!!!

– Не могу… – тоскливо прошептал герцог. – Я привязан к ней цепями, которые мне неподвластны...

– Бред!!! – Маркус вскочил на ноги и начал нервно расхаживать по кабинету. – Ещё совсем недавно ты был довольно-таки равнодушен. Собирался унизить её, как следует, и отослать прочь… Ведь ничего не изменилось!!!

– Изменилось, – горько ответил Юлиан и наконец-то посмотрел на брата. – Я… поцеловал её вчера. Просто сорвался. Она была такой… настоящей, понимаешь? Мне даже показалось, что это вообще не она, но… Вчера вечером я послал запрос в монастырь, используя агентурную сеть. Сегодня мне пришёл ответ: Настоятельница подтверждает, что это Сюзанна де Тюрдор и что она проживала на территории монастыря последние десять месяцев. Ошибки нет. Это ОНА! Но при этом другая. Такая, какой я всегда хотел её видеть…

– Вот именно! – вскричал Маркус. – Она прекрасно знает, как сыграть на твоих чувствах, и активно этим пользуется. Но это всего лишь маска! Лживая порочная маска, чтобы ты снова поверил ей, как последний дурак…

– Драконы слабы… – прошептал Юлиан, снова погружаясь в тоскливое созерцание мысленных картин. – Мы можем любить лишь однажды, и этого не изменить…

– Чушь! – процедил Маркус. – Это не любовь. Ты просто одержим ею! Я считаю, что эти глупые чувства исчезнут, как только ты отправишь её подальше!

– Это не поможет! – нервно воскликнул Юлиан и посмотрел на брата с таким отчаянием, что тому стало ужасно неуютно. – Я пытался, ты же знаешь! Вычеркнул её из своей жизни, возненавидел всей душой! Не желал ни слышать о ней, ни вспоминать. Сжёг портрет, растоптал её письма… правда не все, – понурил голову. – Но боль точила меня все эти месяцы, словно червь. Когда узнал, что она сотворила с Аривой и её мужем, я понял, что хочу её убить, и решился на это. Выследил в доме у очередного любовника, вошёл в спальню ночью, когда она была одна, и… не смог. НЕ СМОГ, понимаешь??? Не поднялась рука. Она спала и казалась мне всё той же прекрасной, невинной, нежной, какой я видел её всегда в своей слепоте. Такой, какой она приходила ко мне во снах…

Маркус отчаянно взвыл, отвернулся и замер напротив окна, тяжело дыша.

– Сила этих чувств в обмане, Юлиан, – проговорил он хриплым от напряжения голосом. – Когда ты видишь её настоящую, разве тебе не хочется её придушить? Очнись, Сюзанна де Тюрдор обманывает тебя…

– Я уже не уверен… – ответил Юлиан. – Она сказала, что её зовут Елизавета. Теперь я допускаю мысль, что… она действительно могла измениться. Осознала свои ошибки, приблизилась к Богу, взяла себе другое имя, чтобы перечеркнуть старую жизнь…

– Чушь! – вскричал Маркус, оборачиваясь. Его глаза неистово сверкали. – Никогда в это не поверю!

И выскочил прочь…

Он был настолько взбешен, что даже не заметил, что чуть в стороне от двери, прячась в тени портьеры, замер женский силуэт...

***

Проснулась я непростительно поздно: почти в полдень. Грета уже приходила, но, найдя меня спящей, оставила завтрак на столе. Голова была тяжёлой: за последние дни, ухаживая за больными, я действительно устала.

Но была здорова. Чтобы не заразиться чумой, всё это время я попивала разведённый отвар.

Но стоило мне более или менее продрать глаза, как в памяти всплыл... вчерашний эпизод.

К щекам мгновенно прилила кровь. Рука непроизвольно коснулась приоткрытых губ.

Поцелуй Юлиана…

Я громко сглотнула, боясь пошевелиться и испытывая всё более нарастающее чувство вины. Ведь этот поцелуй взволновал меня.

О... Боже, как я могу? Где мои моральные принципы? Герцог – жесток и непримирим, любит не меня, а мою сестру, умудряясь её столь же жутко ненавидеть, а мне… мне приятны его запретные прикосновения!

Как я могу???

Тряхнула головой, ощущая себя какой-то неправильной и грязной.

Но ведь он женится на мне!

До сих пор не могла поверить в то, что это правда. Что будет со мной, когда он однажды всё-таки узнает правду и поймет, что я действительно не Сюзанна? Вряд ли будет рад.

Как остановить этот брак???

Настроение испортилось окончательно.

Позавтркала, несмотря на полное отсутствие аппетита. Силы были ещё нужны.

После вчерашнего показываться в комнатах выздоравливающих не решилась, поэтому весь день провела у себя, а ближе к вечеру просто отправилась в сад. Это было единственное место, где я могла хотя бы ненадолго отдохнуть душой.

Однако побыть в одиночестве не удалось.

– Лоза! – знакомый голос заставил обернуться и увидеть бегущую ко мне девушку, назвавшуюся при прошлой встрече Вирией. При виде её моё сердце почему-то застучало сильнее. Наверное, я действительно была рада её видеть.

К моему изумлению, Вирия буквально на всей скорости кинулась мне на шею и повисла на ней, едва не повалив меня на землю. Я опешила.

– Спасибо, тебе... – зашептала девушка взволнованно. – Ты спасла Лидию от неминуемой смерти. Она заболела чумой, и если бы не твоё лекарство…

Девушка всхлипнула, а я осторожно обняла её в ответ. Мне было весьма неловко. К подобным проявлениям чувств я была не приучена, ведь в Обители объятья были строго запрещены. Мы даже с Нисси обходились без этого. Разве что детишек, приходящих в монастырь, я позволяла себе потискать по углам иногда. Душа требовала…

Наконец, Вирия отпустила меня и посмотрела в глаза своим искрящимся взглядом.

– С этого дня я буду называть тебя сестрой, ладно?

В такой незначительной просьбе я не могла ей отказать, поэтому согласно кивнула.

Мы пробыли вместе больше часа, болтая о несущественных вещах, и на душе воцарилось приятное спокойствие. Когда пришло время расстаться, Вирия очень внимательно посмотрела мне в глаза и произнесла:

– Хочу видеться с тобой регулярно. Приходи по вечерам, ладно? Буду ждать около беседки.

– Я постараюсь... – ответила с улыбкой, и мы разошлись.

Мне было приятно, что хоть кому-то я приглянулась. Вирия действительно могла скрасить моё одиночество, но не обернётся ли это неприятностями в итоге?

Из раздумий меня вырвал мужской голос, раздавшийся вдруг позади.

– Леди, уже темно, а вы всё ещё ходите по саду одна…

Развернувшись, я с напряжением увидела перед собой Маркуса – младшего брата Его Светлости.

Его улыбка была широкой и казалась весьма дружелюбной. Молодой человек, как и в прошлый раз, выглядел блистательно. Его черты, незримо напоминающие Юлиана, были более мягкими, отчего он казался не столь грозным, как старший брат. Несколько щеголеватый стиль в одежде делал его весьма привлекательным и броским, но меня эта красота отталкивала.

– Я уже возвращаюсь к себе... – ответила прохладно и поспешила отвернуться, но Маркус вдруг поймал меня за руку и, поднеся мои пальцы к лицу, нежно их поцеловал.

От шока я несколько мгновений не шевелилась, но потом поспешила отдёрнуть руку.

– Что вы делаете? – прошептала укоризненно.

Улыбка молодого человека стала ещё шире.

– Простите, леди, но я… очарован вами, и не могу этого скрыть. Вы самая прелестная девушка, которую я когда-либо видел. А ещё вы – мой герой! Вы спасли всех в этом поместье. Преклоняюсь перед вашей отвагой и добротой…

Маркус отвесил элегантный поклон, но меня все эти слова ни капельки не порадовали.

Хотя... разве плохо, что даже брат герцога оценил мои старания? Вдруг это может помочь в вопросе расторжения помолвки?

Маркус заметил что-то в моих глазах, потому что его взгляд загорелся интересом.

– Если вам нужна помощь в любом деле, я к вашим услугам, леди! – произнёс он уже серьезно, а я от волнения прикусила губу.

Мне отчаянно нужна была помощь, это правда. Причём, помощь как можно скорее. Я хотела свободы, я хотела уйти из-под власти Юлиана, потому что… союз с ним мне не принадлежал. Всё было обманом, ложью, пустотой. Некая благосклонность герцога в любой миг обещала закончиться, снова превратившись в изобретательную жестокость, а отдуваться за сестру всю оставшуюся жизнь я точно не хотела.

Могу ли я доверять этому человеку напротив? Конечно, нет. Но ведь у меня в любом случае нет никакого выхода. И совершенно нечего терять.

– Да, у меня есть просьба... – произнесла я приглушённо с колотящимся от волнения сердцем. Эх, была не была! – Помогите мне... разорвать помолвку с Его Светлостью!