Текст книги "Святая развратница, или Отвергнутая жена Дракона (СИ)"

Автор книги: Анна Кривенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17. Первое недоумение герцога...

Первое, что мне пришло в голову, это определение «демон!».

Демонов считали мифическими существами, но я в них верила. Они были противниками Всевышнего, пакостили людям, соблазняли неутверждённых, толкали слабых…

Наверное, именно демон вселился в Сюзанну, что она стала настолько падшей, а теперь тот же демон стал господином герцога Юлиана де Армье, воспользовавшись его обидой и ненавистью…

Эти мысли промелькнули в моей голове за доли секунды, пока я таращилась на изменённые глаза Юлиана с ужасом. Мне казалось, что он вот-вот преобразится полностью, превратится в ужасного монстра и растерзает меня на части!!! Однако, когда я, обессилев, всего на мгновение прикрыла веки в полнейшей панике, нашла облик герцога уже совершенно обычным, то есть человеческим.

Моргнула ещё раз и подумала, что просто схожу с ума от страха.

Гнев Юлиана никуда не делся. Он пылал им, как очаг огнем, однако вдруг совершенно неожиданно взрывоопасные эмоции герцога переросли в ледяное спокойствие, которое показалось едва не более угрожающим, чем гнев.

Молодой человек подошёл ближе, довольно резко выхватил письма из моих рук, пару мгновений подержал их, всматриваясь в собственноручно написанные слова, а потом презрительно скривился.

– Даже не буду спрашивать, как ты нашла их, но… наверное, эти письма невероятно потешили твоё самолюбие Сюзанна, не так ли?

Он взглянул мне в глаза с вызовом. С холодным, презрительным и агрессивным вызовом, на который обычно отвечают тем же.

– Ничуть... – ответила я максимально спокойно, всеми силами выдерживая его взгляд. Это спокойствие было моей личной крепостью, моим оружием против его внутренней агрессии и мощи. Я повыше приподняла подбородок, не собираясь опускать глаза. – Теперь мне многое стало понятно…

Юлиан не понял смысла моих слов. Он не верил Сюзанне, то есть мне, настолько, что даже не пытался относиться серьёзно к тому, что я произносила.

Но при внешней невозмутимости внутри я до сих пор дрожала от того страшного видения, в котором увидела герцога иным. Что же это все-таки было? Неужели почудилось? Да, скорее всего почудилось, потому что передо мной точно стоял всего лишь человек, обычный человек…

Душа начала успокаиваться.

Человека я не буду бояться. Моя совесть перед ним совершенно чиста.

– Вы помогли мне, – я указала на свою руку. – Почему вы это сделали?

Брови герцога вопросительно изогнулись, губы тронула презрительная улыбка, слово я сморозила очевидную глупость.

– Ты моя невеста, и очень скоро станешь женой. От твоей преждевременной смерти мне нет никакой пользы… – ответил Юлиан высокомерно, отвернулся и подошел к окну, величественно заведя руки за спину.

Я несколько мгновений рассматривала его, чувствуя, что крепкое, буквально небесное спокойствие полностью затопило моё естество. Словно после этих писем я поняла, что Юлиан – тоже обычный человек. Или же понимание некоторых причин его поведения заставило меня ощутить себя увереннее.

Именно поэтому сейчас мои мысли потекли в непривычном русле.

Герцог был... очень красив. Я и раньше это замечала. Идеальный профиль был достоин кисти притязательных художников. Длинные чёрные волосы – слегка волнистые и густые – придавали его облику законченного совершенства.

Но это была ледяная красота. Красота, которая не могла тронуть сердце. Ведь я знала, что за ней таится вселенская жестокость и жажда мести.

Однако прямо сейчас Юлиан не бушевал и не выплевывал мне в лицо бесконечные обвинения, как это было раньше. Он незримо изменился…

Как бы мне хотелось в это мгновение затишья сказать ему правду! Что я не Сюзанна и никогда ею не была. Что его обиды и разочарования относятся к совершенно другой женщине и что любил он её, а не меня…

Но, во-первых, он мне не поверит. Никогда. А во-вторых, я не могу подвергнуть опасности жизнь Нисси…

Выдохнула.

– Могу ли я вернуться в свою комнату? – кроме этого, я не знала, о чём его спрашивать, но Юлиан вдруг обернулся и посмотрел на меня изучающе.

– Я принял решение провести бракосочетание на этой неделе. Оно будет крайне скромным, – улыбнулся он так, словно эта новость о скромности мероприятия должна была меня задеть.

Но меня задело другое: сроки!

– Почему... так скоро? – выдохнула я, чувствуя, что снова начинаю паниковать. Если он действительно женится на мне, нам придется делить с ним ложе и у меня уже не будет никакого шанса вырваться на свободу…

Юлиан почувствовал моё смятение.

– Я больше не желаю ждать! – заявил он самодовольно. – Думаю, письма напомнили вам о том, как сильно я желал исполнить волю родителей и жениться на вас. Ну вот, мы и дождались!

Последнюю фразу произнёс так, словно она должна была прибить меня окончательно.

А я вдруг подумала о том, что, пугаясь, я веду себя неправильно.

Писание говорит, что не слова открывают правду о человеке, а его дела. Моим словам никто не поверит, но дела смогут сказать обо мне очень многое.

Я подобралась, согнала с лица огорчение и страх, после чего слегка поклонилась.

– Благодарю вас, что позаботились обо мне, милорд – прошептала со всевозможным смирением, какое только могла изобразить. – Скромность всегда была добродетелью, поэтому она безусловно должна украсить любое торжество!

Я бросила быстрый взгляд в лицо Юлиана и с довольством увидела в его глазах смятение. Кажется... он действительно не узнавал меня. Кажется, совсем не так должна была сейчас вести себя Сюзанна.

Моё сердце трепетно забилось.

Я Елизавета, и это обязательно докажу!

***

Конюшни поместья де Армье. Через час…

Юлиан стоял у входа в конюшни, словно не решаясь войти. Рядом мялся главный конюх – невысокий мужчина возрастом около пятидесяти лет.

– Леди действительно никто не помогал? – осведомился герцог холодно.

– Да, милорд! Безусловно… – трепеща, ответил мужчина. – Она всё сделала сама…

Юлиан вошел в помещение и начал прохаживаться вдоль стойл, внимательно осматривая каждое. Хмурился всё сильнее.

– И никто не давал ей инструменты? – уточнил он, скептически посмотрев на конюха, который испуганно плёлся позади.

– Нет, что вы! – побледнел мужчина. – Ваш приказ для нас закон. Она работала куском доски. Мы оставили его около сена.

Юлиан ускорил шал и нашёл стог. Остановился, выцепив взглядом грязный неказистый обломок, и отчетливо вздрогнул.

Конюх не знал, что ждать от хозяина, поэтому невольно втянул голову в плечи.

Но герцог молча разглядывал обломок ещё довольно долгое время, после чего развернулся и решительно направился обратно.

– Кто же ты такая, Сюзанна де Тюрдор? – долетели до испуганного слуги слова Юлиана, а через мгновение он исчез в проёме дверей.

Конюх с облечением вытер пот со лба и тоже уставился на «орудие» труда аристократки, проведшей в этом зловонном месте весь вчерашний день.

Она не кричала, не скандалила, не возмущалась, а молча и, главное, поразительно умело выполняла эту страшно грязную работу буквально голыми руками.

Аристократки такими не бывают.

Она или не благородная леди, или... действительно стала другой.

С этого момента по поместью пополз робкий слух, что Сюзанна де Тюрдор ушла в монастырь добровольно и искренне покаялась в своих грехах…

Глава 18. Другая сторона Юлиана...

Атмосфера в поместье невидимо изменилась. Шепотков за спинами я больше не слышала, хоть слуги и продолжали меня сторониться. Герцог, кстати, тоже всячески избегал моего общества, по крайней мере, в последние три дня.

Но я помнила о том, что к концу недели он обещал устроить наше бракосочетание, и эта мысль постоянно приводила меня в уныние.

Нет, я не могла себе представить, что стану женой этого человека. Это неправильно! Однако я была в ловушке.

Жила снова в своих покоях, кормили меня регулярно. Ежедневно приходил лекарь – сухонький старичок с подслеповатыми глазами – и тщательно перевязывал мне рану.

Рана успешно заживала, припухлость почти прошла. Иногда забегала Грета и улыбалась, как ласковое солнышко. Она стала для меня настоящей отрадой.

Именно от нее я узнала несколько сплетен.

– О вас стали говорить и хорошее! – ликовала девчонка. – Кухарка и некоторые служанки перестали обвинять вас во всех грехах и один раз даже посочувствовали. Правда, их услышала Ведьма Ариадна и наказала за это, но… это же так прекрасно, госпожа!!!

Восторг этого светлого создания заставил улыбнуться, хотя моё личное восприятие происходящего было не таким радужным.

– Это мало что изменит... – проговорила с легкой печалью. – Я всё равно пленница здесь…

Грета тоже поникла.

– Вы настолько не хотите быть женой господина? – осторожно поинтересовалась она, беря меня за здоровую руку.

– Не хочу, – подтвердила я. – Здесь мне не место…

Девочка придвинулась ближе, заглянула мне в глаза, закусывая нижнюю губу, а потом с трепетом произнесла:

– Раньше Его Светлость очень вас любил! Ваш потрет висел у него в кабинете, и милорд подолгу на него смотрел. При этом улыбался. Мне даже казалось, что мечтал… Мне кажется, всё ещё можно вернуть, ведь вы такая хорошая! И Его Светлость тоже хороший. Он немного вспыльчив, как и все дра… – Грета вдруг осеклась и посмотрела на меня испуганно, – то есть, как и все мужчины, – быстро поправилась она, а я нахмурилась.

Её оговорка смутила меня, заставив чем-то странному шевельнуться внутри.

– Грета!!! – раздавшийся требовательный голос Ариадны вызвал у девчонки панику, и она стремительно метнулась к двери, тотчас же исчезнув за ней, а я осталась сидеть с растрёпанными чувствами, смущаясь от чего-то непонятного, о чем прямо сейчас настойчиво кричала интуиция.

Что я упускаю?

***

Вечером на закате позволила себе выйти в сад, чтобы прогуляться перед сном. Постаралась быстро углубиться в заросли, чтобы никого не встретить.

Листва активно сыпалась на землю, предвещая приход скорых холодов. Кажется, уже через несколько дней пойдет первый снег. Взглянула в небо, затянутое серыми неприветливыми облаками, поёжилась и сильнее закуталась в плащ.

Настроение было не очень. Приближался обещанный день свадьбы, хотя Юлиан так и не сообщил точной даты.

Вдруг меня отвлекли голоса впереди, и я замерла на месте, не желая показываться людям. Однако, когда узнала голос Юлиана де Армье, сердце бешено заколотилось, а ноги сами понесли вперед.

Не знаю, почему так. Возможно, какая-то часть меня так жаждала свободы, что до сих пор безумно надеялась как-то убедить герцога отменить наш брак. При последнем разговоре Юлиан вёл себя сдержаннее, и в голове засела мысль, что отныне он может меня услышать...

Подойдя ближе, выглянула из-за кустов.

На одной из аллеек находились двое: просто одетый ребёнок лет шести-семи, наверное, сын кого-то из слуг, и герцог де Армье, который... сидел на корточках перед ним, чтобы казаться с мальчиком на одном уровне.

Юлиан улыбался! Искренне, открыто, по-человечески. Я никогда не думала, что смогу увидеть подобное зрелище. Сердце почему-то взволновано дернулось и ускорило свой бег.

– Милорд... а вы покажите мне своего дракона? – голос мальчишки подрагивал от волнения или от страха, не знаю, хотя глаза его светились диким восторгом. – Правда, что ваш дракон просто огромен?

Я затаила дыхание, сбитая с толку его словами. В смысле «ваш» дракон? Мальчик словно о питомце герцога говорил. Но ведь эти существа разумны и точно должны иметь человеческую форму! Правда, обычно они не селятся с людьми, и это всем известно. Они живут только в пределах горы Виши, по крайней мере, об этом написано в книгах.

Я до сих пор даже не представляла, как выглядят драконы в облике двуногого существа. Возможно, у них просто две ноги, две руки, голова, и на этом все сходство заканчивается? Есть ли у них чешуя в облике человека? Понимают ли они человеческую речь???

У меня закружилась голова от тысячи возникших вопросов и моря недоумения.

Улыбка герцога стала еще шире. Он потрепал мальчишку по русой голове и произнес:

– Когда дорастешь до своих десяти, я тебя даже покатаю на нём, Мика! Только ты должен быть послушным и трудолюбивым. Драконы ценят только ответственных и сильных мальчишек!

Мальчик просиял. Дернулся к герцогу в каком-то безумном порыве, словно хотел его обнять, но всё-таки сдержался.

– Спасибо, милорд! Вы так добры! А то мама не разрешает мне выходить на улицу, когда вы выпускаете дракона. Боится, что я случайно пострадаю от хвоста или меня снесёт ветром от крыльев… Но я ведь уже большой и ничего не боюсь!

Мика произнес это так задорно и с таким чувством, что Юлиан громко рассмеялся.

У меня отвисла челюсть от всей этой сцены. Боже, герцог словно другой человек! С этим ребенком он просто… замечательный!

Внутри кольнуло досадой, что мне достается только его ненависть, хотя… неожиданная надежда договориться с Юлианом вдруг очень резво расправила крылья.

Он может быть человечным! Я увидела это сейчас особенно ясно. Возможно, теперь он способен услышать меня…

Я бы прямо сейчас выскочила на аллею и снова заявила бы о том, что я Елизавета, но болью обожгло воспоминание о том, как мать угрожала угробить Нисси в случае неповиновения.

– Кто здесь? – строгий голос герцога заставил неистово вздрогнуть, и я поняла, что мое присутствие было замечено. Всё внутри похолодело, но я вынуждена была сделать шаг вперед и выйти навстречу своему противоречивому тюремщику-жениху…

Глава 19. Женская слабость...

Как только Юлиан увидел меня, всякое дружелюбие мгновенно слетело с его лица. Взмахом руки он отправил мальчишку прочь, а на меня уставился так хмуро, что у меня задрожали колени.

Решимость откровенно поговорить подверглась огромным сомнениям, в душе поднялась паника.

Герцог, как никто, вызывал во мне бурю смятения. Это было уникально. Множество раз в своей жизни я попадала под прицел неудовольствия Наставницы. Меня наказывали, отчитывали, смиряли трудом, но я принимала это, как должное, и просто терпела. Меня особо сильно ничего не задевало внутри.

Даром ли это было или просто привычкой, я не знаю, но встреча с Юлианом де Армье отчетливо подкосила во мне эту черту.

От него веяло опасностью и угрозой. Он всё сделал для того, чтобы один-единственный взгляд мог пришпилить к месту, сковать по рукам и ногам, подавить всякое желание сопротивляться или противоречить...

Но… не была бы я «лозой», если бы сейчас сдалась.

Преодолев внутреннее сопротивление, вызванное его молчаливой агрессией, я выпрямилась и решительно посмотрела Юлиану в глаза – снова холодные и отстраненные...

Словно и не было только что передо мной прекрасной сцены, исполненной дружелюбия и нежности…

– Мне нужно поговорить с вами... – произнесла твёрдо, не отводя взгляда. – Прошу вас выслушать меня, милорд. Выслушать до конца.

Юлиан насупился. Он явно боролся с собой, и некое благоразумие в нём победило. Снова победило. Его гнев на Сюзанну в последнее время стал менее ярким, поэтому герцог наловчился обуздывать его.

– Говори... – бросил небрежно и переплёл руки на груди.

«Прямо, как титан с религиозных гравюр...» – подумалось мне вдруг. Я вспомнила изображения полуобнажённых гигантов, которые по легендам считались народом, некогда служившим мифическим драконам. Этакие полулюди, славящиеся своей силой и мощью, которые вошли в историю, как красивые и неприступные существа, стоящие на порядок ниже драконов, но выше человека. На данный момент их больше не существовало, по крайней мере, так принято было считать.

Юлиан тоже был сильным. Крепкие мускулы вырисовывались даже под камзолом, и я смущённо сглотнула.

Не о том думаю, не о том...

Просто… я всегда любила разглядывать гравюры и восхищалась красотой чужих тел и их пропорций. Это было эстетическое любование, хотя за такое Наставница тоже обязательно наказала бы. Но она не могла проникнуть в мои мысли, поэтому всякий раз, как нас пускали в торжественный зал Обители, где и находились эти гравюры, я рассматривала их с огромным удовольствием и тщательностью…

Выдохнула, отгоняя совершенно ненужные ассоциации, и произнесла:

– Я понимаю, что вам трудно поверить мне, милорд… – начала осторожно, на что Юлиан тут же презрительно фыркнул:

– Я бы сказал, невозможно…

– Прошу не перебивать меня, Ваша Светлость… – произнесла я резковато, хотя тут же сама испугалась собственной строгости. Но виду не подала.

Юлиан замолчал и лишь слегка приподнял брови. Потом, наверное, рассудил, что из-за своей несдержанности потеряет лицо, поэтому кивнул, поджав губы с легким недовольством.

Я мысленно пожурила себя и более спокойно произнесла:

– В нашу первую встречу я сказала вам кое-что, от чего вы предпочли отмахнуться, но я снова хочу донести это до вас: я… – голос сорвался, перед глазами вспыхнул образ Нисси, тело которой якобы безвольно валялось в яме с нечистотами. Вздрогнула, понимая, что подсознание начинает пугать меня последствиями моей откровенности, но… как я могла не попытаться? Если герцог поверит мне, возможно, он поможет Нисси! А если не поверит… мать в любом случае об этом не узнает. Это было слабое утешение, но… Боже, как же сложно это сказать!

– Я не Сюзанна де Тюрдор… – прошептала наконец, едва совладав с накатившим страхом. – Я её сестра-близнец Елизавета! Вы собираетесь жениться не на той, Ваша Светлость!!! Поверьте мне…

Замолчала, тяжело дыша. Мне казалось, что я пробежала путь от поместья до ближайшего города и обратно. Тут же пришло страшное чувство вины и страх, что своими словами я подписала подруге смертный приговор. Дыхание перехватило, и я уставилась на Юлиана в тщетной попытке разгадать его мысли.

Герцог смотрел на меня, прищурив глаза. Самоуверенная стойка, переплетённые на груди крепкие руки, величественный облик – всё это излучало холодность и неприступность человека, до которого не достучаться.

Он несколько мгновений изучал моё напряжение, после чего хмыкнул и посмотрел в сторону.

– Вообще не оригинально, – произнес он насмешливо. – Ты ходить старыми путями, дорогуша, и на сей раз я на это не поведусь…

– Но я же говорю правду! – воскликнула отчаянно, смотря на него умоляюще. – Разве вы не видите, что перед вами не Сюзанна? Я отличаюсь!!!

– Вот только не надо рассказывать мне очередные свои басни! – рыкнул Юлиан, мгновенно раздражившись. Снова смотрел на меня, но теперь ещё более сурово и непримиримо. – Ты поразительная выдумщица, и я знаю об этом не понаслышке! Некогда ты солгала мне, что девственна! Вела себя, как скромная монашка, дрожала от любого прикосновения. Я не касался тебя боясь испугать нежную, невинную душу, а в итоге что? Да тебя использовало полстолицы! Ты думала, что если я живу в провинции, то до меня никогда не дойдёт правда о твоих похождениях? – герцог очень по-плебейски сплюнул на землю, выражая своё глубокое отвращение. – Потом, когда я приехал помочь тебе, ты выдумала недомогание и притворилась потерявшей память! Играла настолько натурально, настолько умело, что я, как идиот, поверил! Искренне считал, что ты забыла и меня, и родителей, знакомился с тобой заново, начинал ухаживать так, словно мы незнакомцы... А потом оказалось, что это всего лишь наглая ложь! Ты поразительна в своей лжи… – голос Юлиана опустился до напряжённого шёпота. – Я ещё никогда не встречал людей, настолько умелых в этом, скажем так, мерзком искусстве. Ты могла обмануть кого-угодно и любому пудрила мозги. Могла предстать перед людьми нежной невинной нимфой и коварной соблазнительницей… Поэтому... я не верю тебе, Сюзанна! Ни единому твоему слову. Ты просто желаешь избавиться от этого брака, зная, что ничего хорошего тебя не ждет… Этому не бывать!

Глаза Юлиана опасно блеснули, а я, исполненная ужаса и отчаяния, отшатнулась назад. Да, мне страшно захотелось сбежать от него, от его агрессии, неверия и откровенной боли, которые он изливал на меня. Сюзанна превратила герцога де Армье в божество ярости, и обратимо ли теперь это?

Каблук зацепился за камень, и я начала стремительно терять равновесие. Взмахнула руками, с ужасом понимая, что падаю в колючие кусты и на острые сучья, но в тот же миг что-то каменное стянуло мою талию тисками и удержало на месте.

Ещё мгновение – и я оказалась сжата в стальных объятьях, а моё лицо уткнулось во вздымающуюся мужскую грудь.

Замерла, с трудом осознавая, что Юлиан меня поймал.

От его одежды исходил приятный терпкий запах хвои, но смешивался он с иным запахом, так отчаянно напоминающим мне аромат дождя. Голова закружилась – то ли от этого аромата, то ли от неудавшегося падения и этой безумной близости, но в тот же миг герцог... наклонился прямо к моей шее и сделал рваный жадный вдох.

Вздрогнул. Вздрогнул так сильно, так неистово, словно его чем-то пробрало. Руки на моей талии сжались ещё крепче, не давая вдохнуть. Его упавшие наперед волосы защекотали кожу на моём лице, и я испугалась, что моё тело сейчас переломят на двое. Однако Юлиан вдруг… коснулся кожи под моим ухом – то ли случайно, то ли намеренно, не знаю. Словно потерся щекой, но почти мгновенно отпрянул, поспешно убрал руки и молча, даже не оглядываясь, ушёл прочь, оставив после себя шлейф безумного волнения…

Я стояла на аллейке ни жива, ни мертва неизвестно сколько времени. Тело до сих пор ощущало его близость, а кожа на шее всё ещё горела от прикосновения. Было стыдно, страшно и в то же время ужасно волнительно. Я никогда ещё не ощущала мужчину так близко. Мы откровенные враги, но его руки... его аромат... это что-то сделало со мной.

Не оставило равнодушной, это точно. Да и герцог что-то слишком поспешно сбежал…

– Прости, Всевышний... – о чем-то покаялась я, хотя сама не понимала, в чём виновата. Сердце не желало успокаиваться, а мысли крутились не вокруг сокрушительного отказа мне верить, а вокруг волнующего прикосновения.

Почувствовала, что краснею.

Да что со мной не так???

Кажется, это называется позорная слабость женщины перед мужчиной. Настоятельница очень часто предупреждала, что наши тела предают нас, когда мужчины касаются неискушённых дев.

Но вот что странно: сейчас волновалось вовсе не моё тело. Это однозначно была душа.

От мысли о скором браке с этим человеком мне стало ещё страшнее…