Текст книги "Развод. Будущий бывший муж (СИ)"

Автор книги: Анна Кэтрин Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

Валера так резко отшатнулся от меня, что я растерялась и взмахнула руками. Мне показалось, что у меня земля уходит из-под ног.

– Ты не посмеешь…

– Но в правовом государстве я имею право подать на развод тогда, когда захочу, и нас все равно разведут… – быстро выпалила я.

– А ты проверь, – оскалился муж, в миг приобретая хищные черты лица: у него заострились скулы, стал очень чётким нос и периодически подрагивала верхняя губа, словно пытаясь скрыть зубы, которые привыкли обнажаться в оскале. Я передёрнула плечами, муж резко развернулся и прошёл в спальню, и я, пошатываясь, побрела за ним следом.

Что он мог там делать? Я же собрала ему все вещи, но когда я застыла на пороге, то увидела, как Валера, сграбастав все рамки, которые стояли на полке с нашими общими фотками, скидывал их в свою дорожную сумку. У меня по коже проступили мелкие мурашки, муж развернулся и, как будто бы не видя меня, шагнул в гардеробную, схватил несколько своих свежих костюмов, которые были ещё в кофрах после химчистки, свернул и тоже запихал в сумку.

–Ты же мне собрала все какое-то старое и древнее шмотье, блин, трусы, носки с дырками. Зашибись, женушка дорогая, – проворчал муж и, отодвинув меня, вышел в коридор, прошёл в кабинет. Зашуршал, загремел чем-то. Я проследовала за ним и увидела, как он перебирал какие-то документы, что-то складывал в отдельную папку. И на самом деле это было безумно жестоко – стоять и наблюдать, как супруг собирался и уходил. Да, я сама этого хотела, но, знаете, есть же такое, когда вроде бы и попрощались вы уже несколько сотен раз дома, а при виде едущего поезда, либо паркующегося самолёта, в груди разрастается горькое чувство потери, так и у меня – чувство потери затопило все.

И я понимала, что развод все равно будет и, возможно, я в последний раз вижу супруга именно таким, в его рабочем кабинете, нервным, раздражённым и уходящим от меня.

– В сейфе деньги. Там достаточно на то, чтобы какое-то время жить. Плюс у тебя карта, ты не будешь ни в чем нуждаться, – бросил Валера и, сложив документы в сумку для бумаг, закинул её на плечо, прошёл мимо меня. Меня обдало холодом, исходящим от него, словно зимний морозный ветер, лютая стужа. Он загремел ключами, и я, как привязанная, пошла за ним следом. Я даже обулась вместе с ним, потому что на улице меня ждал Тим и Лида.

Мы молча ехали в лифте.

Я туго сглатывала слюну.

– Через две недели техосмотр у машины, не забудь пригнать её в сервис, – нервно выдал Валера и посмотрел на часы на своём запястье. – Развод она хочет. Блаженная! – фыркнул муж, когда двери лифта разъехались.

Валера пошёл впереди меня, а я, словно с разорванной грудью, семенила следом. Мне не надо было за ним. Мне надо было на улицу. Я этим себя убеждала, но когда мы оказались во дворе и супруг пошёл к машине, с детской площадки сорвалась с криками дочка:

– Папа, папа!

Она перепрыгнула через песочницу и собралась, задрав юбку, перелезть через низкий заборчик. Тим поджал губы, наблюдая за этим, и пошёл вслед за Лидочкой, что-то шепнул ей на ухо, но она поджала губы и подбородок её затрясся, как будто она вот-вот собиралась расплакаться.

– Папа, пап, – прокричала Лида. Она не понимала, что происходило. У неё уезжал папа, ей было больно и страшно. Она хотела, чтобы он взял её на руки.

Валера с силой швырнул вещи в багажник и развернулся к детской площадке, сделал несколько шагов, и в этот момент Тим оскалился. Валера склонил голову к плечу и насмешливо бросил:

– Спокойно, чемпион, ты же не думаешь, что серьёзно можешь что-то мне сделать?

– Думаю, – проронил сын, причём он сказал это таким тоном, которым обычно разговаривал супруг. Холодно, цинично, бесчувственно.

Я обошла заборчик и приобняла Тима за плечи. Он нервно дёрнулся, стараясь сбросить мои руки, и в этот момент Валера наклонился к Лиде и поднял её. Она обняла его, уткнулась носом в шею, и Валера сделал несколько шагов к машине.

– Мама, вдруг он её заберёт? – холодно заметил Тим. Я закусила губу от отчаяния и прошептала.

– Но он имеет на это право. Она его дочь. И если, может быть, ты хочешь…

– Я не хочу, – огрызнулся Тим, но я выдохнула и продолжила:

– Если ты, либо Лида, захотите побыть с папой, это будет абсолютно нормально.

– Я не буду с ним никогда, – прорычал Тимофей и, дёрнувшись от меня, зашагал в сторону выхода с детской площадки, он засунул руки в карманы джинс и сгорбился весь. Я понимала, что далеко сын не уйдёт.

Я вздохнула и села на скамейку спиной к Валере и Лидии.

Краем уха я слышала…

– Нет, родная, все хорошо. Я тебя люблю сильнее жизни, солнце моё, да, и как только я решу как буду жить, как только у меня появится ещё один дом, ты ко мне приедешь, но сейчас я просто в гостиницу поеду.

– Пап, я буду так скучать сильно, папочка, – всхлипнула Лида. Я поняла, что в семье она – единственная, хотя я врала, она была не единственная, кому будет больно от ухода Валеры.

Тиму тоже больно. Просто он закрывался вот этой своеобразной коркой из циничности и хладнокровия, но ему было ещё больнее, чем ей.

– Нет, нет, родная, не плачь. Ну что ты, как маленькая, ты же у меня уже большая девочка. У тебя такие красивые туфли, а красивые туфли носят большие девочки. Понимаешь?

– Я не хочу. Я просто не хочу, чтобы ты уезжал…

– Лида, родная моя. Ну, я же не перестану тебя любить. Просто нам надо купить ещё одну квартиру, поэтому мне надо уехать. Я должен выбрать ещё одну большую квартиру. Понимаешь?

Он не говорил ей о том, что уходит. Он нашёл хороший предлог своему отсутствию.

– Ну зачем? Нам и здесь хорошо, у нас дом есть.

– Ну, дом – это хорошо, но эта квартира слишком маленькая. Нам теперь надо квартиру намного больше.

– Ну зачем, зачем?

– Лида, солнце моё, – я нервно обернулась, через плечо посмотреть, что там делал Валера. Он проводил пальцами по щекам дочери и заправлял за уши выбившиеся волосы из косички. – Солнце моё, я же люблю тебя сильнее жизни, и маму я люблю сильнее жизни, а Тим так вообще навсегда в моей душе. Ну неужели ты думаешь, что я могу вас как-то бросить?

– Да, я так думаю, – всхлипнула Лида и звонко заплакала. Валера прижал её к себе, положил её голову себе на плечо и покачал.

– Тише, моя родная, не плачь. Я буду тебе присылать фотки квартир, которые мне понравятся, а перед тем, как купить, я приеду за тобой, и мы их вместе будем выбирать, хорошо?

– А это долго?

– Я не думаю, Лидочка. Мне кажется, мы справимся очень быстро.

Я прикусила губы и, не выдержав, встала со скамейки, развернулась и подошла к Валере с Лидой.

– Пап, я тебя так сильно люблю, – сказала, выдохнув, Лида, когда я протянула к ней руки, а Валера, глядя мне в глаза, прошептал:

– Я вас все равно сильнее.

Дочка хныкала и цеплялась мне за шею, когда Валера отдал её мне на руки. От её слез мокрым было все плечо. Она качала головой и кусала губы, хныкала.

А я смотрела, как исчезает за тонированным стеклом лицо мужчины, которого я пятнадцать лет любила так сильно, как любят только бога…

Глава 20

Карина

С момента, как Валера съехал от нас, прошло три дня.

Три тяжёлых долгих дня в какой-то тихой агонии, слез Лиды, злых рыков Тима и моей непрекращающейся борьбы с самой собой. Мне хотелось, чтобы все, что произошло, оказалось сказкой, либо вымыслом глупого писателя.

Но это оказывалось правдой.

Я слышала, как Валера звонил Лиде, и они по видеосвязи что-то долго обсуждали. Он фырчал недовольно:

– Лида, ну поставь телефон нормально, Лида, я вижу только твой подбородок. Я хочу на тебя на всю посмотреть. Лида, не тряси ты мобильником.

Тим ушёл в глухую оборону и не отвечал на его звонки, а мне он просто не звонил.

Либо считал, что я должна сделать это сама, либо просто пытался проучить меня, показать всю ничтожность моего поступка.

В обед пятницы, когда я забрала детей с кружков, мы решили съездить на дачу на выходные, чтобы хоть как-то разгрузиться и сменить место.

У меня была на половину второго записана клиентка, которой я шила кружевной пеньюар на свадебную фотосессию, поэтому нам пришлось задержаться, но пока я была занята заказом, Тим взял на себя ответственность закупить все продукты в онлайн магазине и собрать свои вещи и Лиды.

Нина, моя клиентка, стояла перед зеркалом в моём рабочем кабинете и смотрела как я, сидя на корточках, на живую нитку примётывала нижний край кружева.

– Тебе не кажется, что это слишком откровенно? – спросила она, ещё раз поправив лиф пеньюара. Я подняла глаза и покачала головой. Это не было откровенно. Это было красиво. Тонкая вуаль, которая закрывала грудь, а поверх – кружево. Это было вкусно. Это было эстетично. Это было очень дорого. – Карин, ты какая-то молчаливая. Мне кажется, у тебя что-то случилось.

Мы были знакомы с Ниной очень давно. Она была одной из тех клиенток, которые со мной пережили два декрета, мои переезды, и даже, в самом начале, косые работы.

– Все хорошо, – сказала я, опуская глаза, потому что ничего хорошего не было. В понедельник утром я должна была появиться у своего гинеколога и дать ответ по поводу беременности, но на всякий случай я была записана на прерывание.

Я понимала, что я не должна этого делать с точки зрения морали, но у меня не было никакого выбора. Я не смогу поднять трех детей, и пока беременность на очень раннем сроке, у меня ещё была возможность как-то передумать, принять здравое, взрослое решение. И будь на моём месте мать, она бы точно так поступила. Хотя на моём месте мать даже не стала бы разводиться, она бы закрыла глаза на такой поступок своего супруга.

– Все хорошо? – с подозрением уточнила Нина и развернулась ко мне.

Я застыла с иголкой.

В глазах жгло.

А пальцы подрагивали.

– Да, – тихо сказала я, ощущая пустоту в душе от самого факта, что мне приходилось идти на такой шаг, мне приходилось лишать себя ребёнка. Меня триггерило жутко, я помнила палату отказничков в роддоме, никого туда не пускали. Только там была прозрачная вставка на двери, и когда я ходила смотреть Тима в перерывах между тем, как мне его приносили, я заглянула один раз, случайно, туда.

Дети были все в типовых распашонках, на жёстких пеленках. И тогда я не понимала, как можно избавиться от собственного ребёнка.

Сейчас я, та, казалась себе жуткой ханжой, потому что наступил момент, когда я должна была поступить точно так же, да за данностью времени немного раньше, но я ничем не отличалась от тех, кто оставлял своих детей в роддоме.

– Карин, мне кажется ты врёшь, ты подавлена, – Нина потянула на себя подол пеньюара, вырывая у меня его из рук и оставляя иголку болтаться на ткани.

– Не шевелись, ты мне мешаешь работать…

Но Нина не послушалась.

Она обернулась вокруг и села на корточки прямо напротив меня.

– Карин, ты плачешь, – сказала она тихим голосом. Я только тогда поняла, что у меня по щекам текли слезы. Я нервно вздохнула и прижала пальцы к глазам, ощутила солёную влагу на щеках.

– Прости, я просто…

Нина потянулась ко мне и обняла за плечи.

Я переживала такой ад, и в этом аду я была полностью одна. У меня не было нормальных подруг. Меня не поддержала бы мать. Так получилось, что единственный человек, который мог видеть мои слезы, это был Валера. Но на этот раз я оказалась совсем одна.

– Не извиняйся, все хорошо, Карин, – гладила меня по спине Нина. – Все хорошо, не расстраивайся, пожалуйста. Что у тебя случилось? Скажи, что произошло? Вдруг я смогу тебе помочь.

Я мотала головой, понимая, что Нина уж точно мне в этом деле никак не сможет помочь.

– Ну, Карин, ну что ты, я же вижу, что у тебя проблемы. Что случилось?

Я выдохнула тяжело и с какой-то болью в сердце призналась:

– Мне надо сделать аборт.

Нина вздрогнула, заледенела, приоткрыла рот, покачала головой.

– Карин…

Но я только прикрыла глаза и прошептала:

– Извини, я не должна была на тебя все это вываливать. Я с мужем развожусь. И узнала, что беременна третьим.

Нина тяжело вздохнула, прижала меня к себе, постаралась успокоить, и в итоге вся примерка пошла коту под хвост, потому что Нина уговаривала меня не делать аборт и подумать. Спустя час, когда я проводила Нину и смогла наконец-таки взять себя в руки, Тим сообщил, что все готово к отъезду. Не желая больше ни минуты оставаться квартире, я проверила, все ли выключила, ничего ли не забыла, и мы вышли в подъезд.

Тим держал в руках рюкзак Лиды, а Лида держала в руках свой набор игрушек. Мне нужно было просто держать себя в руках, чтобы в очередной раз не расплакаться, поэтому я сцепила зубы покрепче, и мы спустились на первый этаж.

В холле я отдала ключи консьержке, чтобы на всякий случай, если что-то случится, был доступ в квартиру, и мы вышли из подъезда.

Тим заказывал доставки прямо в машину и поэтому мне оставалось только проверить все в багажнике. Когда я захлопнула дверцу и посмотрела на заднее сиденье, где уже пристегнулась Лида, то услышала окрик.

– Карина, Карина, Карина, подожди!

Я заледенела от этого голоса и, не веря своим глазам, уставилась на бегущую ко мне…

Снежану.

Глава 21

В одной руке Снежаны были ключи от какой-то машины. Судя по направлению, старенькая тойота. В другой руке – тортик.

– Карина. Я так рада, что застала тебя дома. Привет, – она вела себя сейчас абсолютно иначе, нежели чем в нашу первую встречу. Но я не выказала никакой радости от встречи.

– Здравствуйте, – холодно сказала я, уже не испытывая той паники и той боли, которая была у меня тогда.

– Ну что ты, здравствуйте, мы же не чужие люди. А я вот приехала, тортик привезла.

– Благодарю, не стоило, – сказала я холодно, сжимая зубы покрепче, чтобы не броситься на неё с обвинениями. Сейчас, когда прошло какое-то время, когда рассудок вернулся в своё привычное состояние, я понимала, что бояться эту малолетку мне необязательно.

– Мам, – недовольно выкрикнул Тим, открывая дверь переднего сидения. Я нервно обернулась и сказала:

– Сядь в машину, закройся.

Тим смерил меня недовольным взглядом, а потом его глаза вперились в Снежану. Она помахала ему рукой, но Тим поступил просто по-свински. Он вытянул руку вперёд и показал средний палец.

Я задохнулась.

В этот момент сын спрятался в салоне и хлопнул дверью.

– Блин, ну, Карин, ну я была не права. Да, я понимаю, что все это ну очень странно, но реально, как бы я перегнула. Мне не стоило приезжать, не стоило тогда подходить к тебе и вообще лезть в ваши с Валерой отношения, – быстро и нервно начала Снежана, а я только заметила:

– Мне кажется, тебе в принципе не стоило подходить к моему супругу, потому что, уже знакомясь с ним, ты знала, что он женат. Он кольцо с пальца не снимает.

– Черт, Карин, ну не будь моралисткой. Слушай, ну неужели ты не была в моём возрасте и в моей ситуации, когда все хотят устроиться получше?

Я растерянно покачала головой и развернулась.

– Блин, Карин, ну не убегай. Ну что ты, я тортик привезла.

– Съешь сама, я о фигуре беспокоюсь.

– Черт, ну ты такая, вообще не идущая на контакт.

Я медленно обернулась, вскинула бровь.

– Черт, Карин. Ну не надо быть такой нервной. Просто, когда он приехал ко мне с этим тестом на беременность, я думала, что он меня разорвёт в клочья, но, блин, с другой стороны, я же не могла иначе поступить. Ну, что бы я ему сказала? Да, я беременна. И что, он бы тогда меня точно кинул!

– Так ты хочешь сказать, что он тебя не кинул? – уточнила я, зарываясь изнутри.

– Ну, он обещал перезвонить, но, судя по тому, что уже столько времени от него ни слуху, ни духу, я понимаю, что он очень недоволен моим поведением и моим поступком. Я приехала к тебе, чтобы ты с ним поговорила.

Я прикрыла глаза, выдыхая,

– Что ты сейчас от меня хочешь? Может, мне ещё ему презервативы в карман положить, когда он поедет к тебе?

– Блин! Ну зачем нам презервативы? – выдохнула Снежана и покачала головой, снова протягивая мне тортик.

– Мне не нужен твой торт!

– Ну блин, я серьёзно не хотела причинить тебе боль. Я просто хотела, чтобы ты с ним развелась, либо ушла от него.

– И надеюсь, ты понимаешь, что твоё желание исполнено.

– Да блин, какая сейчас разница в моих желаниях? Дело в том, что он жутко зол на меня. Поговори с ним.

Я выдохнула сквозь зубы, не понимая, чего от меня хотела эта девка. Она приходила и говорила о том, что я держала его у себя, и он со мной только из-за детей, а сейчас-то что она хотела?

– Послушай меня сюда, мы с тобой не подружки. Я скажу тебе больше, мне неприятна ты. Ты разрушила семью, ты лишила детей отца. Если у тебя не хватает мозгов понять элементарные вещи, то я тебе сейчас их объясню словами: ты – любовница, ты грёбаная разлучница, которая поставила под угрозу семью и поэтому проваливай к черту. Если я увижу ещё раз тебя возле своего дома, то я просто в следующий раз вызову ментов и тебя заберут за преследование!

– Черт, Карин, ну ты можешь быть хоть маленько лояльнее.

Снежана бросилась ко мне. У неё из рук выпал торт, но она не обратила на это внимания, просто схватила меня за запястье.

– Я понимаю, что я не должна была так поступать. Ну, блин, прости меня. Но на самом деле мы столько времени с ним общаемся, а он все топчется на одном месте. И все. Ну, ты бы, что ли, не завелась от этого? Конечно, меня это все раздражало. Я решила, что ты имеешь право знать о том, что у него есть любовница.

– А что ты хотела, чтобы двигалось? Чтобы он семью бросил и к тебе ушёл? Так вот, слушай меня, для того, чтобы мужчина выбрал тебя, по меньшей мере, надо сначала научиться разговаривать, а уже потом пытаться как-то его заинтересовать, а не только надувными губами и силиконовым бюстом.

– Ну ты и ханжа. Вот знаешь, я честно пыталась понять тебя, но сейчас я понимаю, что все так, как я себе представляла! Он живёт с тобой только из-за детей. И ты на самом деле скучная старая клуша.

Я резко развернулась и открыла дверь машины.

Снежана дёрнула меня за руку.

– Да мы не договорили. Не смей от меня так уходить. В конце концов, что ты планируешь делать? Я должна что-то сделать, чтобы Валера вернулся ко мне.

– Ну, попробуй отсосать ему, – тихо сказала я, чтобы Тим не услышал.

Снежана налилась вся кровью, а на светлых щеках выступил нездоровый багровый румянец.

– Слушай сюда, ты, коза драная, – начала, она медленно. – Я никому не позволю разговаривать с собой в таком тоне.

– Ну так и не разговаривай. Прощай.

Я хлопнула дверью перед её носом, и она со злости ударила меня в стекло. Я вздрогнула и Тим в этот момент заорал:

– Пошла отсюда, пошла! Я сейчас ментов вызову!

– Тим, успокойся, пожалуйста…

Но Снежана не хотела успокаиваться. Она долбила по стеклу и что-то кричала. Я растерянно покачала головой и воткнула ключ-карту в слот. Машина заурчала. Я сдала назад, чтобы выехать с парковки. Снежана в это время продолжала стучать мне по стеклу, и я реально боялась, что она мне в какой-то момент просто бросится на капот, но в скором времени она поняла опасность этой идеи и сама отошла.

Я покачала головой и медленно поехала на выход из двора.

В этот момент сзади меня раздался звонкий сигнал, та самая тойота, на которую я подумала, что это тачка Снежаны, подпирала меня сзади.

Я мельком бросила взгляд на Лиду, проверяя, все ли ремни безопасности пристегнуты, и посмотрела на Тима. Он был пристегнут.

Я прибавила газу и поехала вдоль домов к выезду. Снежана давила и давила меня сзади, пытаясь вынудить то ли затормозить, то ли, наоборот, ускориться. Я не понимала, чего она от меня хотела.

Когда моя машина оказалась между двух домов как раз на перекрёстке на проспект, Снежана стала не только поддавливать меня сзади. Она слегка обогнула мой внедорожник и стала сигналить раза в два интенсивнее.

Тим выругался:

– Черт, где он? Блин, его дура тут с ума сходит. Слушай, дай-ка я запишу это сейчас на камеру.

Я положила руку на коленку сына и попросила:

– Успокойся, пожалуйста, хоть ты не доводи.

Я медленно выехала на проспект и сразу перестроилась в боковой ряд, потому что мне уходить направо. В этот момент слева меня подрезал темно-серый седан, и я неудачно сдала правее, тем самым прижимаясь почти к обочине.

Снежана продолжала сигналить и, поравнявшись со мной, стала что-то кричать из своей машины. Я не понимала, что она от меня хотела, но старалась сбавить скорость, как только могла. Из-за этого мне сзади стали сигналить остальные водители, я в растерянности прибавила газу и ушла вперёд.

В этот момент я потеряла из поля зрения машину Снежаны и, притормозила на светофоре. Только попыталась выдохнуть, но в этот момент наперерез мне с перекрёстка выехала другая машина. Она была так близко к моему капоту, что я даже вздрогнула, а в следующий момент сильный удар сзади заставил мою машину качнуться вперёд и все-таки я зацепила проезжающий внедорожник.

Меня больно приложила о руль грудью.

Тим заорал почти матом.

Лида завизжала. Я бросила мельком взгляд на заднее сиденье, проверяя дочь. Она была жутко напугана, и в заднее стекло я разглядела, как тойота Снежаны снова набирает скорость и со всей дури опять влетает в зад моей машины.

Меня снова толкнуло вперёд, но на этот раз не очень удачно: сработала подушка безопасности из-за того, что капот ещё сильнее влетел в бочину внедорожника передо мной.

Меня приложило затылком о подголовник.

В следующий момент я ощутила резкую боль в грудине и поняла, что подушка безопасности со всей силы ударила меня в лицо, в грудь, в живот.

Я, испуганная, облизала губы.

В голове все шумело.

Тим что-то матерился и орал. Он попытался отстегнуться, но ремни безопасности заклинило, я ощутила металлический привкус на губах.

Грудную клетку сдавило болью.

Она резко упала вниз.

Толкнулась глубже, выгрызая себе место внизу живота.

Я поняла, что можно было не записываться в больницу в понедельник.

За меня все решила судьба.

Ударом избавила меня от моей маленькой любви, которую я грела внутри, под самым сердцем.