Текст книги "Развод. Будущий бывший муж (СИ)"

Автор книги: Анна Кэтрин Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8

– Ты с ума сошел? – нервно выдохнула я, прикусывая нижнюю губу. – Ни один суд не оставит детей с неуравновешенным кобелем!

Мне кажется, впервые за пятнадцать лет я крикнула.

У нас был такой брак, в котором меня всегда Валера понимал, даже если я шептала затянутым ангиной горлом. Мне не нужно было повышать голос, не нужно было доказывать свою правоту. Отчасти потому, что я редко когда лезла в его дела, а домашнее все и так принадлежало мне.

– Посмотрим, – холодно отозвался Валера и прищурил глаза, словно бы примеряясь как меня половчее угомонить.

– Поэтому пока будут смотреть, дети поживут со мной в загородном доме, – отрезала я.

– А потом что? Разделим их? – хмыкнул муж. – А что, хорошая идея. Нас двое и их двое. Мальчики направо, а девочки налево? Или как, перетасуем колоды? Тебе Тима, мне Лидочку?

Я не могла сдержаться.

У меня уровень терпения и так был каким-то заоблачным, что несмотря на весь характер мужа, я все еще говорила с ним, а не кричала из коридора обвинения, вытаскивая чемодан, но сейчас я поняла, что предел этого уровня наступил.

Я резко подпрыгнула к Валере и схватила его за ворот рубашки.

– Это мои дети, и я тебе их не оставлю. Костьми лягу, но своих детей я не оставлю, – прошипела я на грани слышимости, и Валера перехватил мои руки за запястья, резко дернул меня к себе.

– Так это и мои дети. Это моя дочь, которую я с нетерпением ждал все девять месяцев. Это мой сын, первенец, которого я с трех лет учил держать удар и поставил на коньки, на лыжи, а в семь посадил к себе на колени за руль. Они мои дети точно так же, как и твои. И ты глубоко ошибаешься, если надеешься, что я отмахнусь от них под лозунгом «Других рожу». Нет, Карина, это мои дети, и если ты рискнешь хоть на шаг дернуться от меня, я за детей буду бороться до последнего. С пузом, разодранным, буду ползти, но буду бороться. Поэтому закрой свой до ужаса соблазнительный ротик, прижми свою аппетитную задничку к дивану и не дергайся, – прохрипел Валера, резко выпустив мои руки из клещей своих пальцев.

Я отшатнулась, чуть не оступилась, подворачивая ногу, и мои губы затряслись:

– Предатель! – крикнула я, не в силах сдержать боль внутри себя.

Валера замер, словно вместо слов ему в спину прилетело кирпичом, и медленно обернулся.

– А что такое, Карин? В чем я тебя предал? – спросил он зловеще-тихо. – Я разве выгоняю тебя в одном халате из дома? Или может быть заставляю терпеть какое-то насилие? А может быть я вынуждаю тебя прислуживать мне? Держу без денег? Не забочусь? Не содержу? Не говорю, что люблю…

– Ты ее любишь! – униженно, вот именно что униженно от самого факта наличия у него любовницы, зло крикнула я, не в силах справиться с волной эмоций, которая погребала меня под собой.

– А я разве сказал, что тебя не люблю? Ты вот матчу любишь, но разве чай перестанешь пить? Нет, ты и чай любишь, и кофе. Я не сказал, что я не люблю тебя. Я тебя люблю. Сильнее жизни. Ты мать моих детей. Ты моя перед богом нареченная супруга. Ты моя законная жена. И я для тебя готов на все, что угодно… – его голос шелестел как ветер, который танцевал в осенней листве, и от каждого слова у меня уровень боли повышался все сильнее. Раскаленные иглы входили в мое сердце, отравляли его и делали почти сгнившим.

– Ты предал меня! Ты не был мне верен, а сейчас говоришь о какой-то любви! – дрожа произнесла я.

– Не о какой-то любви, а о зрелой, сильной любви, которая случается только раз в жизни и мне повезло, что я встретил ее достаточно рано, чтобы узнать и никогда от себя не отпускать. А все, что ты сейчас пытаешься мне навязать, это только лишь твои ожидания, – Валера говорил ровным, спокойным тоном, который пугал меня сильнее, чем его рык или крик.

– Какие я должна была испытывать ожидания от брака кроме любви, верности и заботы? – в глазах жгло так сильно, что хотелось потереть их, но я боялась шевельнуться, словно бы подспудно понимала, что Валера не выдержит и может броситься. Поэтому терпела, ощущала, как слезы стекали по щекам и собирались в огромные капли на подбородке.

– Радостные, – отмахнулся от меня муж и снова развернулся к двери. – Договорим, когда я вернусь, и лучше тебе в этот момент быть голой и в постели.

Последнее выглядело и ощущалось как прицельный выстрел в сердце.

– Ты что, думаешь я тебя к себе подпущу после этой девки? – рыкнула я, сжимая пальцы в кулаки.

– У тебя овуляция, так что не зарекайся… – усмехнулся Валера. – Я знаю какая ты и в какую фазу цикла.

– Но кошкой озабоченной я не была никогда, – не отступала я, понимая, что если Валера сейчас выйдет и позвонит своей зазнобе, то узнает, что никакого теста не было и тогда обо всем догадается. А я хотела еще немного времени на уход.

По коридору зазвучали быстрые шаги.

– Мам, пап, вы скоро? Я уже устал петь вместе с Эльзой «Отпусти и забудь», – простонал Тим, стукнув для приличия по косяку и заходя в спальню. Сын застыл, увидев нас и нахмурился. – А что это вы тут делаете?

Я понимала, что уж Тим вправе знать, что мы разводимся. Он взрослый и он поймет. Наверно он и так понял кем была Снежана. Поэтому я выдохнула и тихо сказала.

– Мы с папой подаем на развод… – призналась я и в этот момент Валера резко бросил на меня испепеляющий взгляд и хотел было открыть рот, чтобы отчитать меня.

Но не успел.

Тим, выронив из рук пластиковое ведерко из-под попкорна, резко дернулся в сторону Валеры и, обхватив его за торс, повалился вместе с ним на пол.

Сын успел прорычать:

– Ты же клялся, что этого не случится!

Глава 9

Валерий

– Ах ты мелкий… – удовлетворенно хмыкнул я, когда сын повалил меня на пол. В нем было все мое: повадки, темперамент и даже эта слепая вера в то, что может нагнуть более сильного противника. Сын зарычал, и я дернул его за ворот футболки.

Запищала Лидочка, увидев нас на полу.

Всхлипнула Карина и нервно дернулась в нашу сторону, стараясь оттащить сына.

– Тим, нет! – попросила она, и я с запозданием понял, что крикнул сын перед тем, как броситься на меня. Вот ведь паршивец…

– Пусти! Он обещал! – Тим попытался вырваться из рук Карины, но она обхватила его поперек живота и тянула на себя. – Это же та идиотка из рестика звонила тебе тогда?

Да блин, Тим!

С сыном явно в разведку не ходить.

– Рот закрой, – холодно бросил я, вставая с пола. Шагнул к Лидочке и поднял ее на руки, погладил по голове, стараясь успокоить.

– Не затыкай меня! – оскалился сын, и я увидел себя в детстве. Писец сходство. Вот вообще никаких вариантов, мой сын! – Думаешь я не понял, что мурлыкать в трубку тебе может только такая дура?

– Тимофей, перестань огрызаться! – холодно бросил я, стараясь успокоить дочку, пока Карина пыталась совладать с сыном, прижимая его к себе.

– Я делаю как ты учил! – взвился Тим. – Говорил защищать слабых и маленьких. Защищаю! Она! – палец уперся в Карину. – Слабая! Она… – кивок в сторону Лиды. – Мелкая.

– Успокойся, герой, никто никого не обижает! – теряя терпение, рыкнул я.

– Ага, заливай мне дальше! Еще скажи не из-за этой тетки развод! Ты думаешь я тупой?! Я ничего не понимаю? – Тима трясло всего, и Карина с трудом удерживала его в объятиях. Растет, паразит, скоро совсем потеряет совесть и начнет меня ни во что не ставить. Воспитать надо…

– Так, успокоился быстро. Остаешься за главного. Я по делам отскочу. И присмотри тут за всем, – сказал я, поручая сыну занятие как раз для успокоения, и посадил притихшую Лидочку на кровать.

Твою мать, как же все так развернулось?

И ведь нигде не прокололся, ничего не выдало, нет, Снежана воду в жопе не удержала, коза драная.

Я вышел из спальни, подхватив тест и ключи от квартиры. Прошел быстро в коридор, дернул ящики и проверил полки на наличие дубликата.

– Не смей, – прошептала Рина, идя следом за мной. – Только попробуй запереть, богом клянусь, Валер, я за себя не отвечаю…

Я смерил жену холодным взглядом.

Красивая, зараза…

Глаза горят, щеки раскраснелись, грудь вздымается.

Точно в залете. Не Снежаны тест, но на всякий случай потрясу эту дуру. Заодно и узнаю подробности встречи.

– Не отвечай, я все равно Тима старшим оставил, – фыркнул я, наблюдая, как у Карины расширились глаза и всю радужку затопил зрачок. Столько лет, а ведь не изменилась. Ни двое детей никак не повлияли на нее, ни годы. Как была девчонкой в тонком платье на остановке в своих кружевных босоножках, так и осталась.

Жаль, что…

Я тряхнул головой, выбивая из нее мысли и подмигнул Карине, которая дернулась вслед за мной, но успела только крикнуть:

– Ржевский, я тебя…

– Ага, и я тебя… – поддакнул я, пряча ключи в карман.

Вылетел к тачке, набрал номер.

– Котик, ты соскучился? – мурлыкнула Снежана.

– Обделаться как, – специально грубо и холодно сказал я. – Где ты?

– Мы с девочками в «Макастере», – счастливо отозвалась Снежана, не замечая моего недовольства. Мне же лучше. Пусть побудет в счастливом неведении.

– Сиди там, сейчас приеду… – сказал и завел тачку. Выехал со двора и вот тут меня накрыло. Я с силой ударил по рулю и выматерился в голос.

Твою мать!

Все было нормально. Меня встречала с работы довольная жена, счастливые дети, уютный дом и построенный быт. И все к чертям…

Не любил я свою семью? Любил, еще как! Любого готов был порвать нахрен за свое. Хотел ли я развода? Да щас! Я так долго и точно строил свою жизнь не для того, чтобы какая-то мамзель мне все испоганила. А Снежана испоганила, приперлась, как будто имела вообще какое-то право приближаться к Карине.

Стерва! Тупая безголовая стерва, которая посчитала, что может всю ситуацию развернуть.

Дрянь!

Я снова ударил по рулю и зарычал.

И Карина тоже хороша, вцепилась мертвой хваткой как бульдог голодный. И ведь любил я ее за покладистый нрав, за теплоту, за нежность.

Вот бывают бабы, при которых на табличке сразу в голове загорается надпись «не подходи – огребешь». Бывают вот как Снежана – развлечься на вечерок. А еще есть такие, как Карина. Для семьи, для детей, для жизни. С ними тепло и комфортно, с ними можно расслабиться, гладить по шерстке, мурлыкать, наслаждаться.

И я это понял очень рано. Поэтому и выбрал себе в жены милую домашнюю девочку, а не вот это вот все…

Черт.

В голове звенело от раздражения. А во рту появился металлический привкус крови.

Когда я припарковался у ирландского ресторана, то мне навстречу выпорхнула стайка разодетых девиц, которые сначала отсканировали тачку, а потом меня, но мне сейчас было плевать на это. Я прошел через холл и сразу направился в сторону столиков.

Снежана сидела в компании двух таких же упакованных блондинок и что-то воодушевленно рассказывала. Я остановился возле столика, и она радостно подскочила ко мне, повиснув на шее.

Я стоял как истукан.

Ладони жгло.

– Котик, ты что такой хмурый? – заискивающе спросила эта идиотка, и я вытащил из кармана тест на беременность. Швырнул на стол, угодив в сырную тарелку, чем вызвал недовольные вздохи. Снежана хлопнула глазами, и я коротко спросил:

– Твое?

Глава 10

Молчание прерывалось только свистом скрипки или свирели, что ли.

Снежана хлопала глазами, непонимающе и даже брезгливо смотрела на тест.

– Понятно, – протянул я с сарказмом.

Беременна. Третьего мне родит. Молодец.

Сердце застучало с такой силой, что у меня все внутри нервно свернулось в жгуты.

Твою мать, третья беременность…

Карина беременна…

Я сглотнул туго, стараясь не расплываться в идиотской улыбке как альтернативно одаренный, и хмыкнул, глядя на тупую блонди.

– Снежка, ты, конечно, молодец и все такое, но охренеть как поспешила на место моей жены, – сказал специально при ее подружках-пираньях.

– Что? О чем ты говоришь? – подняла на меня взгляд эта дура малолетняя. А ведь еще на юриста учится и ни черта не понимает в тактике и стратегии.

– Девочки тебе подскажут, – нахально бросил я и развернулся от столика.

В задницу все. Надо домой. Че-е-ерт. Карина в таком шоке, что даже не смогла мне сказать правду. Ну и я, конечно, молодец. Седина в бороду… Вот ведь правда.

– Валер, стой, котик! – крикнула мне Снежана и по гладкому полу застучали каблучки. – Стой, куда ты? Что это означает?

Она дернула меня за руку, и я, резко развернувшись, прижал ее к одной из колонн, которые стояли возле стен вдоль зала.

– А это означает, милая моя, что не надо прыгать через голову, – прорычал я, наваливаясь на нее всем телом и предплечьем прижимая под грудью.

– Я не понимаю, о чем ты… – хлопнула глазами Снежана, стараясь протянуть ко мне ладони. Я поморщился.

– Я о ресторане сегодня днем, – процедил я сквозь зубы. Снежана приоткрыла рот и хватанула воздух губами. – И о твоем появлении перед глазами моей жены. Скажи, а ты вот когда перлась к ней, не подумала своим куриным мозгом, как я на это отреагирую?

Я дернулся, еще сильнее прижимая Снежану к колонне. Со стороны мы выглядели как парочка, которая очень жарко что-то обсуждала.

– Ты же ее не любишь… – капризно протянула Снежана и выпятила губки. – Зачем тебе я, если ты ее любишь?

Черт, правильный вопрос.

Зачем мне девка, когда я люблю жену?

А затем, что идиот!

– С чего взяла? Я только жену и люблю. Ну и детей, – выдохнул я, взбесившись на самого себя.

– Не ври, – выдала дерзко Снежана. – Она старая. И живешь ты с ней из-за детей. Все взрослые мужики так делают. Живут только из-за детей!

Она так искренне говорила, что я вскинул бровь от удивления.

– Я – не все… – тихо протянул, прикусывая нижнюю губу. – И ты сама все испортила тем, что решила, будто ты лучше моей жены. Ты не лучше. Ты – продажная девка, только без ценника, потому что сосешь за подарки и ноги раздвигаешь при виде толстого кошелька…

– Ты зачем так, котик? – всхлипнув, спросила Снежана, и в ее глазах застыли слезы.

– А ты зачем поперлась к моей жене? Любовница на то и любовница, что знает свое место! И какого черта ты вообще смогла найти ее? Ты что, следила за моей семьей? – надавил я, стараясь донести до этой блондинки, что она совершила ошибку и за следующую я уже не буду ничего выговаривать, а просто появится наркоконтроль, который найдет в ее сумочке траву.

– Нет, я… – облизала губы Снежана. – Я просто увидела. Я гуглила ее. Знала, как твоя жена выглядит. У нее блог про одежду. И там много фоток и сториз. Я просто была в том же ресторане…

Она врала.

Она прицельно искала встречи с Кариной.

– Плевать, – бросил я безразлично. – Теперь это не имеет никакого значения. В твоих интересах забыть все и перестать мне звонить и искать встречи с моей семьей…

Я резко оттолкнулся от Снежаны и шагнул в сторону.

– Что? Ты сейчас шутишь? – спросила она потерянно и дернулась вслед за мной. Подружки заинтересованно приглядывались к нам.

– Какие шутки, твою мать?! Ты имеешь наглость приближаться к моей семье и нести небылицы, а я шучу? – зарычал я.

– Я просто хотела, чтобы мы были вместе… – протянула грустно Снежана, опуская глаза в пол. – Нам ведь так хорошо вместе. Ты такой мужественный и мне казалось – из нас выйдет отличная пара. Ты ведь столько времени мне уделял…

Я фыркнул.

Запрокинул голову и тяжело вздохнул.

– Одна цацка – эти не внимание, а подачка, так что не строй себе каких-то иллюзий и не смей больше околачиваться возле моей семьи… – протянул я холодно.

– Валера, ну подожди, ну зачем ты так… – Снежана дернулась ко мне и повисла у меня на руке. Я брезгливо поджал губы, видя в этом какую-то дешевизну.

– А ты зачем так? Тебя кто-то в спину пихал, раз ты решила, что можешь себе такое позволить? – я сцепил пальцы на ее запястье. – Кто тебе дал право считать, что ты один раз юбкой поманила и я слюни пустил как дебил и пошел за тобой? Кто тебе дал право считать, что ты можешь быть важнее, чем моя семья?

Снежана растерянно хлопала глазами.

– Ты злишься… Ну прости, прости, я больше так не буду. Я правда буду очень-очень послушной, – Снежана посмотрела на меня снизу-вверх и снова облизала губы.

– Конечно, ты так больше не будешь, – бросил я и убрал ее пальцы со своей руки. – Потому что я не хочу тебя видеть. Не попадайся мне на глаза…

– Валера, нет, не надо… не уходи. Не бросай… ты же помнишь, как нам было хорошо. Зачем ты так со мной? – нервно стала тараторить она.

Я плюнул на все и шагнул к выходу. Снежана завыла на одной ноте и пошла следом за мной.

– Ну, Валер, я правда буду послушной!

– Мне плевать. Ничего никогда между нами не было, забудь все, я великодушен, поэтому колечко оставь себе на черный день, – бросил я мимоходом.

– Валер, я сделаю все что угодно, только не бросай меня.

Слова влетели в спину, и я застыл.

– Все, говоришь? – мягко уточнил я.

Глава 11

Валерий

Я толкнул локтем дверь туалета и вышел из него, встряхнув руки.

Внутри все подрагивало, и я нервно прикусил нижнюю губу.

– Значит, все в порядке? – раздалось из-за спины. Я мельком обернулся на семенящую за мной Снежану и оскалился. – Котик, ну пожалуйста, ну не злись на меня, я все поняла. Я буду очень послушной, – залебезила она, раздражая меня ещё сильнее. Я ненавидел такие моменты и, к чести Карины, она никогда не пользовалась котиками, зайчиками, хомячками и всем прочим зоопарком.

– Посмотрим, – коротко бросил я, направляясь к выходу.

– Ну котик… – Снежана резко дёрнулась ко мне и перехватила меня, поймав пальцами локоть. – Пожалуйста, не злись больше. Я понимаю, что поступила неправильно, но ты должен меня понять. У нас все так неопределённо, так неясно, и я же вижу, как тебе хорошо со мной.

– Мне кажется, у тебя близорукость. Проверь зрение, – сказал я без толики усмешки и дёрнул рукой вперёд. Я испытывал злое хмельное счастье и какую-то непонятную ноту брезгливости.

– Ты мне ещё позвонишь?

– Я же сказал уже. Посмотрим, – дёрнулся и поджал губы. Снежана посмотрела на меня своими наполненными слезами глазами и шмыгнула носом.

– Я, правда, больше так не буду, честное слово, котик, не обижайся, пожалуйста.

Я поджал губы ещё сильнее и дёрнул подбородком. Сейчас у меня была самая главная задача: добиться того, чтобы Карина перестала шарахаться от меня, чтобы Тим перестал истерить, а Лидочка – плакать. Это было во главе всего, а на все остальное мне было, если честно, наплевать. Тем более на эту дуру.

Я ничего не сказал, развернулся и пошёл к выходу. Я ещё пару метров слышал, как вслед за мной звонко стучали каблуки, но когда я толкнул дверь наружу, все смолкло.

Я оказался в тишине вечерней улицы и вздохнул, посмотрев в темнеющее небо. Однако, как интересно все складывается.

Любопытно, а Карина вообще собиралась мне говорить про третью беременность или хотела потихоньку решить вопрос самостоятельно? И главное, почему она медлила? Почему она не говорила? Неужели она считала, что я не имею права об этом знать?

Я вздохнул. Посмотрел на машину и сделал шаг вперёд. Прыгнул в тачку, выехал с парковки и втопил газу. Надо было вернуться домой. Надо было довести дело до конца, успокоить Карину и сделать по максимуму все, чтобы выбор она приняла в пользу того, что надо рожать. Я не хотел не подвергать её опасности, ни уж тем более никогда бы не сказал о том, что нужно прервать беременность. Мы сейчас в том возрасте, когда у нас есть возможности, у нас есть здоровье. Почему не родить ещё одного ребёнка?

Проезжая мимо цветочного, я притормозил, а потом подумал, что это на самом деле какая-то пошлая банальность: после новостей про измену завалиться домой с букетом цветов, но все же пересилив циника внутри, я остановился и заглянул в бутик. Выбрал букет белых роз. Попросил не завязывать их в дешёвую целлофановую упаковку, а завернуть в простую крафт-бумагу. Карина не любила вот этого всего: этих ленточек, синтетической этой мишуры и хрустящих оболочек. Если честно, она и розы-то любила, скажем так, от того, что не было возможности всегда покупать садовые либо полевые цветы.

Когда я почти добрался до дома, меня вдруг охватил какой-то непонятный мандраж.

Я понимал, что надо все исправить.

Я понимал, что надо расставить все точки над «I» с моей глупой, дебильной влюблённостью, но даже не в женщину, а в состояние. Когда лёгкость в теле, когда мысли о звонках.

Я очень хотел бы такое испытывать в отношении жены. И вполне возможно, именно сейчас я как раз это испытаю, потому что сам все разрушил. Теперь мне надо сделать так, чтобы все заново отстроить. И ведь как интересно получается, что за столько лет брака у меня не было желания завести семью с кем-то другим, кроме Карины. Но последнее время какое-то равнодушие в семье сыграло со мной злую шутку. И поэтому, ощутив эйфорию влюблённости в эмоции, я сделал неправильный выбор.

Я посмотрел на время и понял, что надо прекращать сидеть, медитировать и подняться в квартиру. Детям скоро ложиться спать. Точнее, они уже должны быть в постели, но вместо этого Тим наверняка рвёт и мечет, а Лида плачет, и сверху всего этого беременная, расстроенная, испуганная Карина.

Я вышел из машины и всю дорогу до квартиры составлял в голове речь, что я скажу жене.

Когда я приблизился к двери, то все было подозрительно тихо.

Мне почему-то казалось, что Карина будет рвать и метать, и все равно добьётся того, что выйдет из дома, но хорошо, что я успел.

Я открыл тихо дверь. Потянул её на себя.

Света в коридоре не было, поэтому глаза с непривычки наткнулись на непроглядную темноту.

Я только сглотнул и занёс ногу для шага вперёд, но в этот момент из темноты на меня вылетело что-то здоровое и безумно тяжёлое.

Я резко отшатнулся назад, стараясь удержать в руках цветы. И только когда отступил на пару шагов, понял, что в меня прилетело моим дорожным чемоданом, полностью набитым шмотками. Сбоку даже висел насмешливо, словно язык, кончик галстука.

Карина, пылая от злости, с бешеными глазами, в которых плескалась ярость, шагнула на лестничную площадку, дёрнула дверь на себя.

И ударила ей по косяку.

В кромешной тишине прозвучало несколько чётких поворотов замка и финалом – щелчок внутренней задвижки.

– Карин, ты что делаешь? – рявкнул я.

В косяк мне раздалось тихое и злое.

– А ты думал, что можешь запирать меня? Нет, мы можем запереться и сами, а ты проваливай, вместе со своим чемоданом, своими носками и цветами!