Текст книги "Развод. Будущий бывший муж (СИ)"

Автор книги: Анна Кэтрин Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 36

Валера облизал потрескавшиеся губы и поднял на меня глаза, в которых на уровне зрачков качалось отчаяние.

– Мне просто показалось, что спасать нечего.

Я действительно не хотела плакать, но эти слова так больно ударили в центр сердца, раскраивая его на куски, что я не смогла сдержаться.

Нечего спасать ему было. А дети, а пятнадцать лет, а наша совместная старость? Да, конечно, это ничто, это беречь не нужно.

– Я просто думал, что с каждым годом будет становиться все хуже и хуже, и, соответственно, беречь уже бессмысленно, что давно сломано. Ты не относилась ко мне, как к мужчине. Ты относилась ко мне, как к отцу своих детей. Ты безумно меня уважала, ценила. Твоя забота, плескалась через край. Но с каждым днём мне становилось от этого все более некомфортно. Знаешь, такое раздражение какое-то из-за того, что я давал тебе какие-то сигналы, намёки, а ты не понимала. И своим непониманием разжигала сомнения у меня в голове. Я сомневался в самом себе, в том, насколько я привлекателен, мужественен, успешен. Карин, я на самом деле просто задрался выпрашивать свой секс. И в какой-то момент мне показалось, что чем жить так, то лучше, возможно, вообще стоит закрыть эту тему именно для нас с тобой. Мне показалось правильным не заострять на этом внимание именно с тобой. Наверное, все-таки любовь и постель – это не тождественные понятия.

Карина

Валера тяжело вздохнул, и его ладони легли на мои колени.

Я вздрогнула, как будто бы от удара электрического тока. Мне показалось, что это неправильно. Так не должно быть, и Валера переступал какую-то мною возведённую стену своими прикосновениями.

– Но поскольку эти понятия не тождественные, я решил, что будет какая-то жизнь со стороны, и будет у меня семья крепкая, надёжная. Но я не понимал, что если ты все узнаешь, то мои доводы, мои мысли на этот счёт просто окажутся нелепыми, потому что, когда ты говорила со мной, когда ты эмоционально реагировала на меня, я ощущал эту энергию, женственную, манящую, и меня это ещё сильнее сводило с ума, но до того момента, до того, пока все не вскрылось, я считал, что я делал лучше. Ну, Богом тебе клянусь, Карин, я не спал ни с кем.

Я только сглотнула и шмыгнула носом, постаралась унять колотящееся сердце, которое, несмотря на то, что его раскроили на куски, оно все равно продолжало биться. Почему-то было ощущение какой-то неправильной и истощающей меня ситуации. Он променял семью, он променял все на какое-то эфемерное понятие желания. И он даже не постарался спросить у меня, узнать – как я вижу со своей стороны наш брак.

Для меня любовь и постель были неразделимы. Я не понимала, как можно любя, желать другого человека.

– Любимых не предают, Валера, – сказала я с запинкой.

– Карин, да не было никакого предательства. Не спал я с ней.

– Если бы ты с ней не спал, она бы не возомнила себя черт пойми кем, она бы не приехала. Она бы не познакомилась со мной. И уж тем более она бы не посчитала возможным влетать в зад моей машины, когда у меня там сидели дети. Откуда у неё была эта святая уверенность в том, что ей за это ничего не будет?

– Она просто тупая.

– Ну, Валер, давай будем откровенны, – я склонила голову к плечу. – Ей ведь действительно за это ничего не будет.

Лицо мужа накрыла тень, он поджал губы.

– А вот об этом тебе думать не надо, – холодно заметил он, снова одевая свою любимую маску властного босса. Ненавидела, когда он так делал, ненавидела, когда он себя так вёл со мной.

– Валер, ты сейчас не в том положении, чтобы что-то мне советовать и как-то выкручивать ситуацию в свою пользу. Я считаю, что у вас все было, раз она имела наглость поступить так. Она не посмотрела ни на твоих детей, ни на то, что у тебя жена беременная. Ты же к ней поехал. Тогда ты же поехал проверять беременна она или нет…

– Нет, не так, – зарычал муж. – Я поехал проверять, насколько она оборзела, по той простой причине, что никто от меня, кроме тебя, не мог быть беременным. Я спал только с тобой, Карин. И мне показалось, если она, приехав, начала тыкать тебе тестом на беременность, то это вообще сверхнаглость.

– Ну хорошо. Тогда что было дальше? Почему, несмотря на, что ты приехал, разругался с ней, ата-та сделал пальчиком, она все равно посчитала нужным приехать в наш двор, припарковаться возле нашего подъезда и бежать, чтобы поговорить со мной? То есть откуда у неё эти мысли о том, что она имеет право так себя вести? Эти мысли бывают только у женщины, с которой спит мужчина, которая осознает, что покусились на что-то её.

– Я не знаю откуда у неё эти дебильные мысли. Я с ней не спал и вполне уверен, что её приезд – это был просто способ спровоцировать либо тебя, либо меня. Ничего более…

– Но если ты с ней не спал, тогда откуда у неё такая маниакальная модель поведения? Она же ведёт себя так, как будто бы имеет право на тебя.

– Видимо, она посчитала, что какое-то замшелое колечко с фианитом даёт ей право думать, что у нас что-то было.

– У вас что-то было, Валер, – тяжело сказала я и поняла, что я больше не вывожу, серьёзно. Я не могла больше выдерживать эти разговоры. Он оправдывался, он пытался донести до меня, что он не такой изменник, но мне казалось, это выглядело сущей пыткой для меня. – Валер, я не хочу продолжать этот разговор. Это очень мило, что ты хранишь какие-то памятные вещи нашей семьи. Действительно мило, но если ты считаешь, что это как-то могло повлиять на моё решение относительно беременности, развода, ты ошибаешься, родной, – мягко сказала я и провела кончиками пальцев мужу по щеке.

Валеру отшатнуло, словно бы я его ударила кнутом. Глаза залились тьмой.

– Карина. Не играй со мной.

– Я не играю с тобой, Валер. Я пытаюсь с тобой договориться о том, что мы подадим на развод и будем просто родителями, и все…

Глава 37

Валера ушёл от меня, взбешённый, нервный, злой. Ему не понравилось, как мы закончили разговор. Ему не понравилась моя позиция. Мне показалось, что он даже разочаровался в том, что я такая несговорчивая, но иначе поступить я просто не могла.

Я не понимала, как дальше жить с человеком, который предал настолько сильные чувства, поэтому с каждым проведённым часом в больнице я все сильнее и твёрже становилась в своём решении подать на развод. Другого выхода у нас не было.

Через два дня меня наконец-таки выписали из больницы. Встречать меня приехал Валера и дети. Я не понимала, для чего необходимо столько шума, когда могла сама вполне доехать до дома на такси, но когда муж встал в дверях недвижимой скалой, я поняла, что спорить в принципе бессмысленно.

– Мамочка, милая, я так рада, что хоть ты уже выздоровела, – пролепетала Лида и, подбежав ко мне, стала прыгать на одном месте, чтобы я взяла её на руки, но я не могла себе сейчас такого позволить, поэтому присела на корточки возле дочери и погладила её по волосам.

– Я тоже рада, милая, я очень по вам скучала – по тебе и по Тиму, – сделала специально жёсткий намёк на, что по поводу папы у меня нет никаких мыслей. Валера вскинул подбородок и сузил глаза.

Время в машине тянулось почти бесконечно. Я не знала, куда себя деть, сидя рядом с мужем на переднем сидении.

Когда мы почти доехали, я наконец-таки уточнила:

– Что с моей машиной?

– Это теперь твоя машина, – сказал холодно Валера.

– Нет. Мне интересно, что с моей машиной?

– Она в автосервисе, когда её подрихтуют, я её выставлю на продажу.

– Но это моя машина. Ты не имеешь права ничего продавать!

– А ты моя жена, я имею все права на все, – оскалился муж, и я поняла, что у меня в крови взбурлил адреналин, он опять делал то же самое. Он опять заставлял меня ощущать себя какой-то никчёмной.

– Валер, не смей так поступать со мной. Это моя машина, и я хочу ей продолжать пользоваться.

– А я не позволю моей беременной жене ездить на машине, у которой был разбит весь перед, разбит весь зад. Поэтому нет, дорогая моя, ты будешь ездить на моей машине, которая в два раза больше и которую хрен кто протаранит, о’кей? – очень зло и нервно спросил Валера и в этот момент въехал на парковку возле дома. Он затормозил, вытащил все мои вещи, открыл мою дверь и помог выбраться, хотя я не настаивала на этом, и скажу больше, я даже проигнорировала протянутую ладонь. Валера поджал губы и цыкнул языком. Он меня тоже бесил.

К моему облегчению, муж не стал оставаться в квартире. Он зашёл, поставил мои вещи на тумбочку, прошёл, все проверил, забрал какие-то документы из своего кабинета и тепло попрощавшись с Лидой, коротко мне сказал:

– Я всегда на связи. Мы всегда можем с тобой все что угодно обсудить, Рин…

– Но нам не о чем с тобой больше говорить, – заметила я холодно.

– Как знаешь. Но прежде, чем совершать необдуманные поступки, я все же рекомендовал бы тебе хоть немножечко включить голову, – сказал, как плюнул, и вышел за дверь.

Меня начало трясти от такой несправедливости. Тим только выругался вслед отцу, но я зашикала на него, потому что не понимала и никогда не могла допустить, чтобы мой ребёнок так отзывался о собственном родителе.

Спустя два дня затишья и того, что я приходила в себя, передо мной встал тяжёлый выбор. Мне надо было просто встать, одеться и поехать, подать заявление на развод. Прочитав в интернете о том, что нас не разведут в загсе, потому что один из супругов против, я поняла, что мне надо искать хорошего юриста. Он нашёлся очень быстро в конторе, которая была недалеко от дома, но я почему-то медлила. Такое чувство, как будто бы набирала побольше воздуха перед прыжком в воду.

Тим продолжал быть таким же демонстративно-холодным, Лида все чаще и чаще задавала мне один и тот же вопрос:

– Когда папа вернётся домой? – при этом она делала такие печальные, грустные глаза, что у меня сердце кровью обливалось от одного их вида. Я понимала, что дети ни в чем не виноваты, но жертвовать жизнью и, возможно, потом в будущим – как-то неправильно, потому что я струсила, потому что хотела остаться для детей хорошей.

На третий день моё самообладание все же вернулось. Я, после того, как отвезла Тима на теннис, а Лиду – в кружок, все-таки села и доехала до юридической конторы, быстро обрисовала ситуацию, объяснила, что мирно договориться мы с супругом вряд ли сможем, рассказала также о своей беременности, с которой пока не знала, что делать. Я была максимально честной и открытой, и мужчина, который составлял исковое, был очень участливым. Он обещал, что сделает все, что в его силах, чтобы я не осталась в каком-то проигрышном положении. Хотя, если честно, зная Валеру, я вообще бы не удивилась, если бы он зашёл в зал заседания с диким воплем о том, что да, пусть она берет все, что ей хочется. Я никогда не буду сраться из-за последней ложки, из-за последней вилки. Это моя жена, и она обязана быть всегда во всем самом лучшем. Пусть забирает все, что хочет.

Это было вполне в его манере. Я же уже рассказывала, что Валера – человек широкой души, и мне кажется, разводиться он тоже будет именно так.

Прошло ещё два дня с момента, как я подала на развод. Видимо, Валера что-то почувствовал, потому что вечером он приехал повидаться с Лидой и как-то слишком демонстративно перед уходом замер в коридоре.

– Карин, ты мне ничего не хочешь рассказать?

Я поджала губы и с грохотом захлопнула свой ежедневник, в который я записывала все необходимые траты на будущее. Я пыталась свести весь свой баланс, чтобы оценить возможность беременности. Мне не помогали чувства, поэтому я решила подойти к вопросу о детях, о ребёнке, о третьем ребёнке, чисто с рациональной точки зрения. Не просто же так он держался за меня. Не просто же так после ужасного удара не случилось выкидыша. Пусть кто-то назовёт меня суеверной, пусть кто-то назовёт меня глупой, но я не могла просто прийти и лечь на аборт, сказать, что это нежеланный ребёнок, незапланированный ребёнок и поэтому от него стоит избавиться.

Я не могла так поступить.

Я поэтому пыталась просчитать хотя бы первые полгода жизни малыша.

От этих мыслей и под бдительным взором мужа у меня в носу все защипало. Я, обозлившись сама на себя, повернулась и прошипела:

– Да, хочу. Я подала на развод, доволен?

Глава 38

У Валеры в глазах блеснул огонь.

Муж тяжело вздохнул и протянул:

– Ну и глупая, – а после развернулся и, не став ничего договаривать, просто вышел из квартиры.

Я зарычала от бессильной злобы и поняла, что как бы я не пыталась развернуться, Валера все равно будет в каком-то всегда выигрышном положении. Хотя бы просто по праву того, что у него были возможности, были связи, были деньги.

Я растерянно покачала головой и тяжело задышала.

Утром следующего дня меня разбудил телефонный звонок. Я прикусила губы, рассматривая незнакомый номер, абсолютно какой-то непонятный набор цифр, и все же, рискнув, подняла трубку.

– Добрый день, Карина, – мягко прозвучал мужской голос.

– Здравствуйте, – тихо отозвалась я.

– Как ваше здоровье, вы не сильно пострадали в той аварии?

У меня из головы вылетело, как звали этого мужчину, который был передо мной, в которого я въехала, и поэтому я, растерявшись, что-то невнятно промычала, но потом все-таки собралась с силами и призналась.

– Все сносно. Я пролежала в больнице некоторое время, но сейчас уже все хорошо. Мы, наверное, должны с вами встретиться и обсудить какие-то детали аварии? Я не знаю, как бы, чем там дело закончилось.

– Не переживайте. Там вопрос связан с третьим участником. Собственно, с виновником. Поэтому ваше нахождение и ваше участие уже не требуется. Все необходимые документы мне передал помощник вашего супруга, но я просто звоню узнать, как вы…

– Спасибо, очень благодарна за беспокойство, – отозвалась я дежурной фразой, и в трубке повисла нелепая какая-то тишина.

– Ну, как бы я, наверное, полный идиот, если не воспользовался случаем, не сказал-таки да, что нам надо встретиться.

– Я не понимаю, о чем вы, – закусила губу я и посмотрела на часы.

– Я говорю о том, что вне зависимости от аварии, мне стоило бы пригласить вас хотя бы пообедать. На ужин, как я понимаю, вы не согласитесь.

Я ощутила нечто неправильное в груди, как будто бы мне на горло наступили, воздух не проникал в лёгкие, и я, хватанув его губами, тяжело выдохнула:

– Я в любом случае не смогу…

– Почему? – просто и коротко спросил Айдар. Наконец-то, вспомнив его имя, сделала зарубку себе в памяти, и честно призналась:

– Я замужем. У меня двое детей, я беременна третьим.

– Насколько мне стало известно, из-за всей этой аварии замужем вам ходить не так уж много осталось, поэтому не отказывайте мне. И просто пообедайте со мной без намёка на что-либо, без каких-либо неприятных сальных прикосновений и всего прочего…

– Мне казалось, вы немножко не тот человек, который может разговаривать столь обходительно и уж тем более вести себя так… – вспомнила я то, как Айдар переругивался с Валерой и своё первое впечатление: он был как будто бы братком из девяностых, только немножко обтёсанным, с лоском времени.

– Ну, если быть откровенным, то это, скорее всего, при нашей первой встрече для меня было несвойственное поведение. Я преподаватель, доктор наук. И чаще всего я разговариваю именно так, а не как в момент нашей первой встречи, – протянул медленно Айдар, и я прикусила губу.

– Простите, я не хотела вас обидеть.

– Вы меня не обидели. Вы меня рассмешили, Карина. Вы удивительно непосредственная сударыня, поэтому все же давайте увидимся, просто попьём кофе, хотя нет, вам, скорее всего, какой-нибудь фреш.

Я растерялась и не могла понять, что мне стоило ответить на такое предложение. Я все ещё была замужем, и я беременна. Господи, куда я пойду?

– Айдар, давайте мы не будем, просто не будем, пожалуйста, – тихо попросила я и тяжело вздохнула.

– Я вас понял, Карина. Но должен сказать, что это очень прискорбно…

– Понимаю. Всего хорошего.

– До скорой встречи, – мягко сказал Айдар и первым положил трубку. Я прикусила губы и заметалась по спальне в поисках чего-то отрезвляющего, нашла ручной эспандер и стала переминать мячик с пластиковыми иголками в пальцах.

Вечером следующего дня Валера опять пообещал приехать и повидаться с Лидой, он вообще предложил её забрать, но меня сковала такая лютая паника от того, что муж мог чисто из вредности, либо просто в назидание моей непокорности забрать Лиду насовсем, что я резко отказалась.

– Нет, Валер, Лида будет ночевать дома, в своей кровати, в своей спальне.

– Карин, ты такая вредная.

– Я не вредная, Валера, я просто не хочу, чтобы мой ребёнок таскался по каким-то гостиницам, где непонятно с кем ты ещё можешь проводить время.

Валера что-то цыкнул, а после бросил коротко:

– Я приеду в семь вечера.

– Хорошо, – ответила я тихо и положила трубку. Я не знала, куда Валера выберется с Лидой, но на всякий случай собрала ей маленький рюкзачок с чисто девчачьими вещами, там салфетки всякие влажные, немного ватных дисков, пластырь, если вдруг они отправятся на какой-нибудь аттракцион.

К семи вечера Лида уже вся исстрадалась, и Тим, глядя на это, подойдя ко мне, коротко спросил:

– Можно я с пацанами сгоняю быстренько погулять?

Я знала, что про пацанов он говорил про ребят с тенниса, это были хорошие, образованные мальчики, и никаких поводов для того, чтобы не отпустить – у меня не было.

– Только будь на связи…

– Хорошо, обещаю, – коротко сказал Тим и чмокнул меня в щеку. Я не стала дожидаться приезда Валеры и предложила Лидии спуститься сразу на детскую площадку. Дочка согласилась и, опережая меня, понеслась вперёд.

Мы как раз облюбовали одни качели, на которых помещались вдвоём. Дочка хохотала, сидя в гамаке, а я придерживалась, чтобы она не навернулась. Возле подъезда припарковался муж и Лида, распознав, что папа наконец-таки приехал, тут же попыталась резко спрыгнуть с качелей, но я вовремя схватила её поперёк груди.

– Сейчас остановимся, сейчас, девочка моя, – протянула я тихо, опустила ноги и затормозила качель. Валера вышел из незнакомого мне внедорожника, осмотрел площадку, увидел нас и вскинул бровь. Мы дошли до края площадки и Лида стартанула сразу к нему. А я, дойдя, просто протянула детский рюкзак.

– Нам завтра рано вставать, поэтому недолго, если можно, – сказала я сдавленно, и Валера, хмыкнув, кивнул. Он поднял дочь на руки, потрепал её по волосам. Она тут же вцепилась ему в щетину.

– Папочка, я так скучала. Ты не представляешь, как я скучала. Пап, ну почему ты не можешь приехать обратно домой?

– Потому что, мое золотко, я ещё не выбрал нам большую квартиру, – заверил Валера и, подмигнув мне, развернулся к машине. Я сделала несколько шагов в сторону подъезда и замерла, наблюдая, как муж усаживал дочку в детское кресло.

Когда Валера выехал из парковочного кармана, ему дорогу перегородил подозрительно знакомый внедорожник, они кое-как разъехались, и место на парковке, которое было закреплено за Валерой, заняла машина Айдара.

Он вылез из авто, взмахнул букетом белых роз.

Его взгляд устремился ко мне.

Я прикусила губы.

Машина мужа резко ударила по тормозам.

Глава 39

Я посмотрела вслед затормозившей машине мужа и тяжело вздохнула.

– Какой же он у вас резкий, однако, – протянул насмешливо и нараспев Айдар. Я покачала головой.

– Резкий, да нетерпимый, – заметила я, вздохнув.

– Я, так сказать, решил сам наведаться, раз вы не хотите со мной обедать, привёз вам цветочки…

– Не стоило.

– Не будьте упрямы. Примите цветы, и все.

Я смотрела на то, что машина Валеры никуда не уезжала и, видимо, он тоже сидел и выжидал, приму цветы или как?

– Нет, вы знаете, я не могу все-таки принять это. Я просто не хочу давать лишние поводы для сплетен. Это не в моих правилах. Это не в моём воспитании.

Айдар тяжело вздохнул, сделал шаг ко мне, приблизился и опустил цветы в мусорку.

– Ну что ж, в таком случае я буду привозить вам конфеты, конфеты же все любят, а если конфеты съесть, то не будет никаких улик, логично?

– Логично, – сказала я, – но все-таки не стоит конфет. Все-таки не надо испытывать судьбу и проверять на прочность терпение моего окружения.

– Мне кажется, ваше окружение справилось…

Я подняла глаза и увидела, что машина Валеры все-таки начала движение вперёд, но так медленно, как будто бы он постарался чуть ли не подслушать, о чем мы говорили с Айдаром. Когда машина все-таки доползла до поворота со двора, я тихонечко выдохнула и принялась оправдываться.

– Понимаете, я не хочу создавать никаких скандальных ситуаций. Я не хочу создавать никаких сплетен, и даже наш разговор может быть интерпретирован неправильно. Моя свекровь очень мудрая и понимающая женщина. Она очень часто даже сейчас проводит время с нашими детьми, и я не хочу, чтобы меня что-то дискредитировало в её глазах по той простой причине, что к этой женщине я отношусь хорошо и я её уважаю.

– Я вас понял, – мягко отозвался Айдар, засунул руки в карманы. – Ну, может быть, раз я все равно приехал, мы сходим в кондитерскую?

Я не могла вообще себе ничего позволить. Я считала, что это неправильно: не до конца высказать все опасения и все равно сделать.

– Нет. Простите.

Я выдохнула и развернулась к подъезду. В этот момент Айдар тихо уточнил:

– А когда вы получите развод, вы со мной пообедаете?

Я зажмурила глаза и спросила:

– Когда я получу развод, у меня на руках останутся двое несовершеннолетних детей, а третьим я буду беременна. Вы со мной поужинаете, Айдар?

Я не стала дожидаться ответа и просто открыла дверь подъезда и зашла внутрь холла. Холод сразу ужалил меня за кожу, я зябко повела плечами, поднялась на свой этаж и, зайдя в квартиру, привалилась спиной к двери.

Тим ещё гулял. Лиду Валера привезёт не скоро.

Я разулась.

Бросила сумку на полку и прошла в спальню, легла набок, обняла себя руками и стала поглаживать низ живота.

– Маленький мой, маленький мой, – запричитала я тихо, – как же ты не вовремя, малыш мой дорогой. Как же я теперь с тобой буду?

Мне казалось, что разговаривать было самым лучшим средством. По моим подсчётам, ну не вытягивала я третью беременность. Ну, не получалось у меня никак. Получалось только в одном случае. Даже если мы разведёмся с Валерой, я останусь от него финансово зависимой. Только в этом случае.

– Родной мой маленький человечек, прости меня, прости меня, пожалуйста, – тихо шептала я, поглаживая низ живота кончиками пальцев. Глупости это все, что на самых ранних сроках малыш ничего не чувствует. Все он чувствовал и переживал, и поэтому у меня тянуло внизу, потому что он боялся. От страха этого он пытался куда-то убежать.

– Прости меня, пожалуйста, – тихо прошептала я, не в силах сдержать слезы. – Я, правда, очень хотела бы, чтобы ты появился на свет. Я очень хотела бы поцеловать твои маленькие пяточки, твои крохотные пальчики. Я очень хотела бы погладить тебя по тонким мягким волосам. Я очень хотела бы услышать твой голос, маленький мой, родной, прости меня, пожалуйста. Не могла я поступить иначе, ну не могла. Не было у меня никаких возможностей для этой беременности, не было у меня ничего. Я просрала свою жизнь, живя за красавцем мужем, осталась у разбитого корыта. Такого разбитого, что я даже не могу позволить себе родить ещё одного ребёнка.

– И ты меня осудишь, малыш мой, – тяжело выдохнула я. – Я никогда не смогу вымолить у тебя прощения, я никогда не смогу просто посмотреть в твои глаза. И мы никогда не встретимся с тобой, потому что за то, что я не пустила тебя к себе, меня накажут.

Меня затрясло от рыданий. Во рту появилась вязкая слюна, губы показались мне распухшими, пунцовыми, красными…

Мне так хотелось родить этого ребёнка.

Я так хотела его увидеть.

Но все шло не по плану, все шло совсем плохо.

И да, свекровь моя права, это я виновата в том, что Валера так поступил. Будь во мне больше смелости, будь во мне больше энергии, мозгов, он бы никогда не посмел даже подумать о том, чтобы гулять от меня, поэтому во всем была права его мать. Это я довела ситуацию до абсурда. Это я дождалась, когда его любовница в наглую придёт в мою жизнь и растопчет её. Из-за того, что я не могла сейчас родить ребёнка, я тоже винила только себя.

– Маленький мой, хороший, Христа ради тебя прошу, прости меня, хоть когда-нибудь, – просила я прощения у своего маленького ребёнка, уже зная, что через пару недель я останусь одна…