Текст книги "100 дней после развода (СИ)"

Автор книги: Анна Кэтрин Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 24

– Сотрясение Полин? Очнись, какое, к чёртовой матери, сотрясение, – выдохнул так зло Руслан, что у меня дрогнули губы.

Я сорвалась, приехала, потому что боялась за него, а он ещё смеет меня высмеивать.

Да кто он вообще такой?

Я сделала шаг назад, нахмурила брови.

Господи, и вот из-за этого человека я каждый раз вздрагиваю. Лютый махровый эгоист. Даже в этой ситуации он умудряется все испаскудить.

–Ну, тебе плохо? Ты лежишь на больничной койке.

– Да молчи ты уже!

Зачем он лезет в бутылку?

– Нет, Полина, никакого сотрясения здесь быть не может, – выдохнул Руслан и вскинул бровь. Аня постаралась перехватить его за запястье, и только в последний момент Руслан не одёрнул руку. А мне показалось, это так дико. Ну, в смысле, он что, боится прикосновения собственного ребёнка или как?

– Пап, ты не нервничай, тебе нельзя, – выдохнула Аня и я покачала головой.

– Ань, брось это, – произнесла я. – Не надо, папе не нужны ни наши с тобой сопли, ни то, что мы приехали сюда, здесь все прагматично, мы бывшая семья.

– Полин, хватит. Зачем ты это делаешь? – Выдохнул Руслан, и я пожала плечами.

– Каков привет. Таков ответ. Вместо того, чтобы сказать, что с тобой происходило, вместо того, чтобы к чему-то прислушаться, ты сейчас бросаешься на меня и на дочь, вместо того чтобы как-то лояльно выправить ситуацию.

– Да, потому что ты несёшь полную чушь. Какое сотрясение. О чем ты вообще говоришь? Что у меня там можно было сотрясти? Я не башкой приложился о бордюр.

– О чем вы говорите? – прошептала Аня, понимая, что что-то осталось однозначно для неё за кадром, а я вздохнула тяжело, сложила руки на груди.

– Ань, поехали, – произнесла я сдержанно и постаралась не выказать сильного разочарования во всей этой истории.

– Мам, ну куда поехали? Папа встаёт и шатается.

– Не переживай, не переживай, Ань, папа явно не упадёт. Ниже, просто некуда. – А вот это я добавила низким хрипловатым голосом, так, чтобы все прекрасно поняли, о чем идёт речь.

– Ань, – глядя мне в глаза, позвал дочку Руслан, – родная, сходи, пожалуйста, в кафетерий, принеси мне клюквенный морс, карточка, карточка…

Он хлопнул себя по карману джинсы и вытащил пластик.

Аня растерянно перевела на меня взгляд, но я пожала плечами, кто я такая, чтобы указывать дочери, что делать? А она, растерявшись, все-таки шагнула в сторону дверей и медленно скрылась за ней.

– Вот что ты вытворяешь, – выдохнул Руслан. Я пожал плечами.

– Рус... Дочь испугалась, мы неслись к тебе и думали, что здесь что-то ужасное, потому что свекровь позвонила, сказала, что ты в аварию попал, трубки не берёшь, но вместо того чтобы поблагодарить нас за беспокойство, ты ведёшь себя как последний засранец.

– Потому что со мной ничего не случилось, история выеденного яйца не стоит.

Но я хмыкнула и закатила глаза.

– Рус, мне твои объяснения сейчас не нужны. У тебя ребёнок приехал, ты как-то на физиономию улыбку нацепи и поблагодари дочь за то, что она оказалась достаточно отзывчивой, чтобы после всего дерьма, которое ты сотворил с нами, ещё нестись к тебе и проверять, как ты. Ты поблагодари её, потому что, возможно, когда тебе стукнет семьдесят пять, тебе никто сопли не будет вытирать, потому что однажды ты оскотинился…

– Ты можешь прекратить на меня давить, – произнёс Руслан и откинулся на подушку на койке.

Я от шока распахнула рот, не понимала, что сейчас вообще ляпнул Руслан, о каком давлении может идти речь, когда я даже ничего ему не сделала.

– Ты сейчас совсем, да? – только и уточнила я, облизывая пересохшие губы. – В чем я на тебя давлю, Рус? Вот объясни мне в этой ситуации, в чем я на тебя давлю. Ты сначала сам обгадишься, а потом возмущаешься, что кто-то не так или неправильно среагировал, ну так прости, все учатся на твоём примере.

– Вот просто, Полин…Вот просто объясни мне, для чего ты лезешь в бутылку? Для чего ты пытаешься сейчас развернуть скандал?

– Руслан, я не пытаюсь развернуть скандал. Я пытаюсь тебе тонко намекнуть на то, что тебе надо на мрт, потому что если тебя шатает, когда ты встаёшь с койки, это уже нехорошо. Но вместо того, чтобы воспринять наши слова как-то более спокойно, ты начинаешь здесь показывать, что ты самый главный, но здесь нет самых главных. Сейчас вопрос твоего здоровья лежит в другой плоскости, и да, ты своим свинским отношением просто оскорбляешь нас.

Руслан тяжело задышал, грудь заходила ходуном, кадык дважды дёрнулся, и в следующий момент муж перевёл на меня недовольный хищный взгляд.

– Блин, ты просто тот человек, который никогда абсолютно не бывает ничему рад. Ты вечно недовольна, в девяносто процентах случаев ты ходишь с противозачаточным лицом. И если говорить уж о том, что я сейчас не рассыпаюсь в благодарностях за то, что вы ко мне приехали, так это исключительно из-за того, что я сам и не совсем понимаю, что происходит, но ты, вместо того, чтобы помочь мне разобраться во всем, выкатываешь гору претензий, так не бывает!

Я тяжело вздохнула и от шока даже не нашлась, что сказать…

С противозачаточным лицом я, значит, хожу.

Я набрала в грудь побольше воздуха и уперевшись взглядом в Руслана, тихо произнесла:

– Только тебя что-то это лицо двадцать лет никак не смущало, только что-то у тебя двадцать лет не было никаких претензий к моему лицу, а сейчас вот, оказывается, какая ситуация.

– Да все двадцать лет я просто молчал, понимаешь? Списывал, что ты сначала после одних родов, потом у тебя краткий период для того, чтобы выйти на работу, но ты снова забеременела, и ситуация опять зациклилась и повторилась.

– Так, прости, по-твоему, я беременела, потому что мне этого так сильно хотелось. А как же твои рассказы о том, что нам нужен обязательно третий ребёнок, двое детей это, конечно, хорошо, но третий ребёнок это прям полная семья. Да ты же сам толкал меня на каждую беременность, причём с таким ровным диапазоном, чтобы я была максимально зависима от тебя, чтобы у меня не было возможности ни построить карьеру, ни нормально доучиться, ни чего-то добиться. Ты сам выбирал ровно тот промежуток времени между детьми, чтобы я была постоянно домохозяйкой. А сейчас ты мне говоришь что-то про моё лицо. У меня нормальное лицо, Руслан. Просто свиньёй в этой ситуации был ты, а не я.

Сказав это, я упёрлась лопатками в стену и, вздохнув, качнула головой.

Сколько может это продолжаться? Я не собиралась обсуждать с ним нашу жизнь и тем более что-то доказывать. Это из разряда хоть кол на лбу воткни.

Задохнувшись от собственных мыслей, я сделала шаг в бок и положила ладонь на ручку двери.

– Вот скажи мне, чего ты хочешь, Полин, вот чего ты хочешь?

– Да ничего уже, Руслан, я не хочу, ничего, – тихо произнесла я и, дёрнув на себя дверь, сделала шаг в коридор, но в последний момент мне в спину прилетело.

– Вот именно. Ты никогда ничего не хочешь. И ты даже выслушать меня не хотела тогда. А если б выслушала, может быть, узнала, что нахрен я вообще был не в курсе ничего. И это не только в этом ситуация заключалась, а ещё в том-то, что я её не трахал!

Глава 25

Меня всю перетряхнуло, и я словно бы налетела на стеклянную стену.

Я медленно развернулась, прикусила губу и тихо произнесла:

– А в ресторане ты с ней что делал? Она тебе ноги куда засовывала, с которых туфельки сбросила?

Руслан напрягся, у него на лбу проступила вибрирующая венка. Лицо стало краснеть.

– Ты вот даже не знаешь, как все было, но сейчас стоишь и обвиняешь меня во всем.

– Мне достаточно слов дочери для того, чтобы просто обвинять тебя во всем, потому что как ты поступил, это свинство. А сейчас ты мне ещё смеешь говорить о том, что ты её не трахал. Да мне то какая разница, что ты с ней делал? Хоть в пятнашки играл, сам факт. Она появилась.

Я говорила это медленно, тихо и сама не заметила, как оказалась внутри палаты, прикрыла за собой дверь. И застыла напротив койки Руслана.

– Ты неужели считаешь то, что здесь дело может касаться того, что спал ты с ней или не спал? Да если бы ты с ней спал, я бы тебя вообще на пушечный выстрел к дому не подпустила, хотя бы тупо из соображений того, что я бы брезговала.

– Полина, ты вот сейчас вообще сильно перегибаешь тему.

– Я не перегибаю тему, я просто тебе говорю о том, что твоя ложь сейчас выглядит просто как детский лепет. То есть три месяца ты ходил, не мог сказать, что ты с ней не спал. То есть, когда я пришла и заявила о том, что ты спал с учительницей нашей дочери, ты это все проглотил, а сейчас такой сидишь и спокойно мне говоришь, я с ней не спал, так ты врёшь! – вполне разумно, заключила я и развела руки в сторону, но Руслану это не понравилось он весь напрягся, стал словно сильно натянутая струна. Если тронуть, то будет гул. И ладно, еслиэто только единственный вариант. Но может же быть, что струна порвётся, ударив по лицу, либо по руке.

– Полина, я тебе ещё раз говорю, твоё заявление тогда было несвоевременным. Твоё заявление тогда выбило меня из колеи. Я работал над этим чёртовым заказом. Я пожрать не успевал сходить, а ты приходишь и мне выказываешь что-то про какую-то любовь.

– Слушай, если тебе пожрать, некогда было сходить, то у меня к тебе встречный вопрос. Как же ты при таком графике умудрился ещё таскаться за бабами? Или то есть на пожрать у тебя времени не было, а с телками другими тусить, так за здрасьте. Да?

Я произнесла это и поняла, что у меня у самой голос дрожал, настолько было это омерзительно все обсуждать, что мне хотелось просто зажать ладонями уши, убежать из палаты и вообще не вспоминать ни разговор, ни всю эту сложившуюся ситуацию, но Руслан не был готов к такому раскладу. Я уверена, что он, чтобы догнать меня, кинет чем-нибудь вслед.

– Блин, ты перегибаешь, ты ведёшь себя неразумно, и ты совсем не хочешь брать в расчет тот факт, что я тоже живой человек.

– Господи, Руслан, прекрати, я тоже живой человек, мне тоже может быть больно, но ты что-то три месяца назад не думал о моей боли, о боли своих детей, вместо того чтобы сказать Поль, ты что, дура? Какой я с кем спал? Ты просто пожал плечами и спросил, ну, мне что теперь извиниться перед тобой за это?

– Да потому что ты меня задрала, – хрипло выдохнул Руслан, поднимая на меня глаза злые, разъярённые, такие, как у бешеного зверя, – потому что ты меня задрала. Ты прекрасно знала, как я работаю. Ты прекрасно видела, сколько я вкладываю сил и энергии в свою работу, но ты словно специально каждый раз меня доводила до белого каления. Руслан, я не могу, Матвей не спит, Руслан, я не справляюсь, Руслан, у меня кончилось молоко. Руслан! У Ани в школе проблемы. Руслан, Тимура надо забрать с музыкалки, Руслан, Руслан, Руслан!

Муж все это говорил специально передразнивая меня. Сам повышал голос чуть ли не до фальцета и несказанно этим меня бесил.

Но в ответ на это я ничего не могла сказать.

Я только шмыгнула носом.

– Я тебе даже няньку дал. Но и с нянькой ты умудрилась как-то не справиться. Просто, понимаешь, Полин, есть такая ситуация. Вот тебе что угодно не дай, ты всегда будешь недовольна. Прилетели на наш юг. Фу Сочи! Я думала здесь все будет лакшери. Прилетели за границу. Господи, почему они все такие навязчивые? Я думала будет поцивильнее. Окей, прилетели в Европу! О нет, они здесь такие чопорные. Я думала, будет попроще. Ты вот вообще объясни, ты хоть когда-нибудь бываешь довольна? Окей! Ладно, давай мы не будем рассуждать критериями того, что ты в принципе такой недовольный человек, но в браке, Полин… – Руслан говорил быстро, нервно, он запинался, иногда между словами висели значительные паузы, а я стояла, качала головой с приоткрытым ртом и не понимала, кто это вообще за человек передо мной, это же не мой Руслан, это же какой-то псих припадочный, чтобы такое мне говорить.

Это значит, меня нужно было совсем не знать, чтобы такое мне выдавать. Это говорит лишь о том, что Руслану настолько наплевать было всю жизнь на меня, что он даже не обращал ни на что внимания.

– И вот здесь ты недовольна, что я не помогаю тебе с детьми. Ты недовольна, что у тебя появилась нянька. Я уже просто задрался постоянно находиться рядом с твоим недовольством. И поэтому, когда ты пришла и сказала ты спишь с учительницей нашей дочери. Да, я был готов признаться хоть в чем угодно, что я с самим дьяволом трахаюсь, только бы лишь бы не поднимать никакую эту тему, потому что я прекрасно знал, что это растянется, размажется, как сопля по сковороде, и вместо того, чтобы работать, вместо того чтобы зарабатывать и обеспечивать свою семью, я вынужден буду опять сидеть и проживать одну за одной истерики? Нет, Полин, так не бывает. Я тоже живой человек, и у меня тоже бывают свои заскоки и загоны. У меня единственный заскок и загон был на протяжении всего нашего брака – когда дело касается моей работы, ничего другого не случается важного. Я тебя сколько раз просил, я тебя сколько раз умолял, ты знать не знаешь, что испытывает человек, который ответственен за нескольких людей. Ты даже не представляешь себе, какая это феноменальная моральная нагрузка. Каждый раз сидеть со сжатым очком, чтобы, упаси боже, ничего не навернулось в моей работе, потому что я прекрасно знал, что если я продолбаю какой-нибудь заказ, то завтра моим детям нечего будет жрать. И вот, зная все это, ты пришла и начала мне вещать про какую-то любовницу.

Руслан говорил зло, нервно, и я вообще не узнавала этого человека.

Чудовище, чудовище, однозначно.

– Ага, то есть ты так ситуацию построил. То есть теперь у нас выясняется, что это не ты такой у нас плохой, который изменял жене, а жена такая у нас чокнутая, которая не оценила всех жертвоприношений мужа.

– Да, ты задрала меня, – рявкнул Руслан так громко, что мне показалось, как будто бы звякнули все плафоны на светильниках.

Я тяжело задышала, сцепила зубы и качнула головой.

– Нет , Руслан, это ты задрал со своими оправданиями, со своими обвинениями и уж тем более со своими обидами ты поступаешь не как взрослый человек, ты поступаешь как маленький мальчик…

– А ты поступаешь как избалованная сука!

Глава 26

Я хватанула воздух губами и ошарашенно покачала головой.

Как он меня назвал?

Избалованной?

Это же где я избаловаться успела, может быть, между тем как ходила беременная с Анюткой и работала хоть где угодно, лишь бы хоть копейку получить или, может быть, когда я избаловаться успела, когда мы шарахались с квартиры на квартиру. Ах, нет. Наверное, я успела избаловаться именно в тот момент, когда Рус посчитал, что мне недостаточно работы и старшего ребёнка, и постановил, что надо рожать второго, пока молодые, и пока все есть?

И поэтому такая формулировка, такие слова, брошенные мне в злости, в ярости, в агрессии, я их даже не понимала, хоть и списывала это на эмоциональную какую-то реакцию, но я их не понимала, потому что Руслан в этой ситуации выглядел таким хорошим, пушистым и белым.

А я получается…

А я, получается, коза!

– А ты знаешь, кто?

– Да, да, я знаю кто! Изменник, предатель, эгоист и так далее. Но только я, в отличие от тебя, не ставил вопрос ребром не приходил и не выпытывал, с кем это ты спала!

– Может быть, потому, что я ни с кем не спала,– заметила я резонно и сложила руки на груди, а Руслан фыркнул.

– Так вот, и я ни с кем не спал. Но тем не менее мне вопрос этот задали.

– Тебя дочь видела в ресторане с этой козой, и эта коза потом чмырила твою дочь. Ты понимаешь, что ты сейчас мне рассказываешь о том, что ох, я с ней не спал. Это вообще не имеет никакого значения,Руслан. Значение имеют последствия, которые пришли из-за твоей связи с учительницей старшей дочери.

– Я не знал, что она учительница. Я не знал, что она работает в школе Ани. Если бы я знал, ты что думаешь, я бы не…

Но я покачала головой и сложила руки на груди крестом, прерывая мужа. Укоризненно так посмотрела на Руслана.

– Нет, Рус, я вообще не считаю, что ты бы остановился, потому что ты не остановился. Тебя не остановили ни годы, прожитые вместе, ни что бы то ни было. И да, поэтому мне абсолютно не важно спал ты с ней или не спал! Сам факт. Измена это уже намерение, а не то что ты писей писю потыкался.

Я тяжело вздохнула, развернулась и снова качнулась к двери.

– Полин, стой!

– Ой, да отстань ты от меня, – фыркнула я и пожала плечами. – И да, дочь появится, не забудь сказать спасибо, Анюта, что не бросила меня, дурака!

Последнее я процедила так едко, что аж у самой скулы свело, развернулась, открыла дверь, вышла наружу, тяжело вздохнула, прошла к окну, опёрлась поясницей о подоконник, и буквально через пару мгновений в коридоре появилась Аня с бутылочкой клюквенного морса, тоже добежала до палаты, и я, кивнув в сторону, произнесла:

– Он тебя ждёт, давай там по-быстрому и поехали домой.

Аня насупилась.

Я понимала, что она не может идентифицировать ситуацию. А когда она исчезла за дверью, я сделала шаг в этом направлении и тихонько прислушалась возле косяка.

– Вот, держи, – тихо сказала Аня и протянула бутылку Руслану. Ну, как мне показалось, что она её протянула, я же видеть все равно ничего не могла.

– Ань, я...

– Да не говори ничего, – нервно отозвалась дочка, и я услышала, как она сделала шаг назад.

– Я не должен был так себя вести.

– Не говори ничего. – Аня вздохнула, а у меня сердце сжалось.

– Ань, я на самом деле не знал, что это твоя учительница и вообще.

– Да, пап, и вообще… Такое случается. И, видимо, мне нужно было тогда подойти и вывернуть на неё весь обед. Может быть, тогда бы у нас не было никаких дальнейших разговоров и вопросов. Может быть, тогда ты не зашёл так далеко и не сделал бы маме больно. Может быть, тогда…

– Ань, я действительно не знал. Я не хотел, чтобы эта ситуация приняла какую-либо огласку либо стала достоянием общественности. Я действительно этого не хотел. Я не собирался никуда уходить от мамы…

– Но ты ушёл, пап. Поэтому… Морс клюквенный ещё тёплый. Пей. Я попрошу маму, чтобы она узнала, есть ли там возможность тебя на мрт записать, раз она считает, что у тебя сотрясение. Вот… Ну, ты напиши, как выйдешь из больницы. Ладно? Бабуля все равно не позвонит, не расскажет ничего, она же с нами теперь не общается.

Это Аня произнесла как-то горько, и я зажала пальцами глаза.

Неприятно было слышать, что дочка все осознает, все понимает, и она принимает эту ситуацию с какой-то взрослой фатальностью что ли.

– Ань, я люблю…

– Я знаю, папа. Только как так вышло, что твоя любовь вдруг потеряла стоимость?

– Ань, ну не уходи ты сейчас так!

– Пап, да все хорошо. Мы приехали, проведали тебя. Морс вот принесла. Если у тебя все хорошо, мы не будем тебя больше задерживать.

– Я не должен был рычать на вас, – сорвался Руслан, и я качнула головой, дёрнулась к ручке двери, потянула её на себя и, встав в проходе, пожала плечами.

– Ну что, Анют, поедем…

– Полин, дай поговорить.

Но Аня обернулась на меня через плечо, кивнула.

– Пап, нам правда надо ехать, у нас дома Матвей и Тимур, так что ты выздоравливай, самое главное. Ладно? Выздоравливай.

Аня качнулась назад и сделала шаг в сторону двери у Руслана на шее взбугрились вены, он тяжело задышал и сдавливать бутылку с клюквенным морсом в пальцах так, что у неё разгладилась одна перфорация, потом другая, третья, пятая.

Я покачала головой.

Вот что он хотел сейчас услышать, на что он надеялся, что он думал, как Аня отреагирует на это.

Если он считал, что он в своём праве вставать в позу, то нет.

– Всего хорошего, Руслан, – тихо произнесла я, пропуская мимо себя дочь, – надеюсь, ты все-таки сделаешь мрт, и там у тебя не окажется сотрясения, а то как-то некомфортно архитектору и с нарушенной координацией работать.

Последнее я произнесла вовсе без издёвки, без какого-либо намёка на что-либо, но Руслан не понял.

– Блин, хватит играть, я тебе все рассказал.

Его голос был надсаженным, хрипловатым.

– Мы с тобой не дети, мы с тобой взрослые люди, мы с тобой ответственны за троих детей, ты должна это понимать и вставать в позу абсолютно бессмысленно, Полин, если у тебя остались хоть какие-то чувства в отношении уважения к нашим прожитым годам, то хватит усложнять ситуацию. Мы можем просто вновь быть мужем и женой, и на этом все.

Я не собиралась ни торговаться с Русланом, ни что-то доказывать.

Через пару дней все станет очевидно.

У меня будут на руках документы на развод, и на этом, собственно, все.

Для чего мне сейчас нужно было заходить опять с ним в одну реку.

– Руслан, тебе просто не хватило времени. Ты бы переспал с ней спустя какое-то количество месяцев, и все. Не надо рассказывать о том, что ты с ней не спал, потому что у тебя чёткий моральный ориентир. Ты бы с ней переспал. Так что не думаю, что твоё предложение актуально