Текст книги "100 дней после развода (СИ)"

Автор книги: Анна Кэтрин Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

А меня словно бы ледяной водой окатило.

Я сделала шаг вперёд, закрывая проход в зал, и замотала головой.

– Только посмей, только посмей тронуть мою дочь и поднять на неё ремень. Клянусь… Рус, клянусь, я тебе горло перегрызу…

Руслан растерялся и выдохнул:

– Ты сейчас что это такое говоришь?

Я только сглотнула, не зная, как донести до мужа ту информацию, что к ребёнку моему он притронется только после того, как перешагнёт через меня, и не факт, что через…

– Папочкой задумал стать хорошим? – хрипло произнесла я, делая шаг на мужа, сдавливая ладошки в кулаки. – А что ж ты, когда твоего ребёнка гнобили в школе не пришёл и не потрясал ремнём перед директрисой, перед завучем, да даже перед своей этой шлюшкой…

Позади раздался голос…

– Мам, не надо…

Но я словно бы зверь скосила глаза в сторону и хрипло выдохнула:

– Иди к Матвею.

Аня проскочила мимо меня, и Руслан проводил её тяжёлым взглядом, таким, в котором говорилось, что уж он то обязательно научит её уму разуму, а я заставила перевести все внимание на себя.

– Если ты считаешь, что в моменте, когда ты не смог защитить своего родного ребёнка, ты имеешь право как-то её получать, то я тебя сейчас жестоко разочарую. Ты никаких прав больше не имеешь на своих детей. Ты выходной папа, и таким тебе оставаться до конца дней. Если с Тимуром у тебя ещё есть возможность как-то наладить отношения, с Матвеем возможно, то Аню ты потерял… Своего первенца, свою маленькую принцессу. Ты просрал её своим отношением.

– Я понять не могу. Вы сговорились?

– Нет, Руслан, мы не сговорились. Это очевидные вещи, так что зря бежал с ремнём сюда обратно. Либо выходи сам, либо вызову полицию. Я уже тебе об этом говорила…

– Аня! – хрипло в сторону спальни крикнул Руслан, но дочь не отозвалась. – Ты не должна так поступать…

А в этот момент я бросилась на Руслана и, выхватив у него из рук ремень, взмахнула им по воздуху. Так, что пряжка долбанулась со всей силы в кафель.

– Ещё хоть слово я тебя этим ремнём буду душить.

У Руслана дрогнули губы, верхняя приподнялась, словно в оскале. Он прошёлся по мне тяжёлым надменным взглядом, который был хуже, чем плеть, и покачал головой.

– Остывай, нам ещё много есть что обсудить…

Но когда за ним закрылась дверь, я обессиленно опустилась на пол, прижала к себе колени и тяжело задышала.

Аня на руках с Матвеем выглянула из спальни, и у неё из под локтя высунулся Тимур.

– Мам, ты чего? – Спросила Аня, переводя взгляд с меня на ремень.

– Ничего, – выдала я и поджала губы, – все в порядке, просто иногда, что мы запланировали, не всегда идёт по плану…

– А мы что-то планировали? – выдохнул Тимур, а я покачала головой.

– К сожалению, это была лютая импровизация…

Весь оставшийся день я ждала, что Руслан взбесится и отзовёт платёж. Но на полночь деньги по-прежнему были на моём счёту, и на следующее утро, когда я, сонная, постоянно спотыкающаяся по квартире, бегающая, собирала детей в школу, деньги все равно были на счёту, а к обеду следующего дня я настолько осмелела, что открыла сайт вакансий и нашла агентство по подбору персонала.

Мне нужна была няня, кровь из носа, нужна была няня, и не потому, что я не справлялась с Матвеем и со всеми делами, нет, мне просто периодически надо было, чтобы руки были развязаны.

На следующий день было назначено три собеседования, и первые две девушки, чуть старше меня, совсем не подходили на эту роль. Я видела только в их глазах какой-то финансовый интерес, а мне казалось, что няня это тот человек, который входит в семью и становится её частью, и моя прошлая няня была тоже не самым лучшим вариантом, и наняла я её только из-за постоянного бубнежа Руслана о том, что вот столько времени, при нашем достатке есть возможности.

Угу.

Только для чего мне была нужна эта возможность?

Это для него было, для того, чтобы не напрягать лишний раз, и у него было время гулять…

Я покачала головой и встретила третьего кандидата, им оказалась женщина чуть старше моей мамы, у неё были пушистые светлые волосы, сложенные в улитку на затылке.

–,Добрый день, – мягко растягивая слова, произнесла женщина и протянула мне руку.– Меня зовут Лариса Анатольевна.

– Очень приятно. Я Полина.

– И мне приятно.

Лариса Анатольевна была мягкой, немного медлительной женщиной, которая уже пятнадцать лет работала няней, она показывала фото своих воспитанников, и она очень сильно ими гордилась. Это слышалось в том, как она разговаривала, с какой теплотой она отзывалась, а когда я стала перечислять, какие от неё необходимы будут навыки, то Лариса Анатольевна только улыбалась и кивала головой.

– По поводу Ани ничего не могу сказать, ей, скорее всего, нужно будет на всякий случай там какая-то синхронизация, чтобы она не просыпала на учёбу. Тимур, да, у него летняя школа, сейчас лагерь, но самое важное, что все практически внимание нужно Матвею, а он у меня сложный ребёнок.

– А вам какое внимание нужно? – Мягко спросила Лариса Анатольевна и посмотрела на меня испытующим долгим взглядом, а я смутилась.

– Я…что, вы? – начала заикаться я, пряча глаза.

– Да, да, понимаю, Полина, – мягко отозвалась Лариса Анатольевна и покачала головой, – меня в основном всегда для детей нанимают, но никак не для родителей.

И мне казалось, что в этой фразе скрыто немножко больше, чем я услышала, но я покачала головой и все-таки заметила.

– Мне кажется, вы нам подходите.

– Конечно, иначе и быть не могло, потому что, наверное, я вам нужна.

Лариса Анатольевна вышла на работу через два дня и впервые в моём хаосе за последние три месяца появилась какая-то система.

Мне эту систему разрушили вечером, когда я, приходя в себя от того, сколько у меня было ресурсов на то, чтобы привести жизнь в порядок, офигевала сидела.

В дверь позвонили.

Понимая, что мы никого не ждём, а я нахмурилась, подозревая в визитёре Руслана, но когда я дошла до домофона и включила камеру, то оказалось, что возле подъезда стояла моя свекровь.

Растерявшись, я не нашлась, не придумала ничего лучше, чем открыть дверь, а когда мама Руслана оказалась в квартире, то, что она сказала, заставило меня застыть в недоумении.

– Полина, обручальное кольцо моей бабушки, которое Руслан подарил тебе... Я так думаю, ты мне его вернуть должна…

Глава 13

При виде свекрови я застыла как вкопанная, и мысли так медленно вращались в голове, как будто бы все было залито киселём.

Я не нашла ничего более умного, чем уточнить:

– Мам, может быть, пройдёшь?

Но такое чувство было, как будто бы эти слова резанули по слуху свекрови, и она, вскинув подбородок, заметила.

– Один вчера уже прошёл, так чуть с ментами не вытаскивали из квартиры.

Я тяжело вздохнула, понимая, что у Руслана вода в одном месте не удержалась и он пошёл, растрепал родителям о том, как произошла наша встреча, и это не было хорошо, потому что вот как раз-таки из-за этих недомолвок, из-за этого конфликта получалось так, что не я лишалась свекрови со свёкром, а дети теряли бабушку и дедушку.

– Ну, ты же понимаешь, что одно дело это Руслан, а другое дело это ты.

– Нет, не понимаю, Полин, – нервно выдала свекровь и потёрла ладони друг об друга. – И знаешь, как-то тоже в этой ситуации находиться и несколько раз целовать порог, дверь которого мне так и не открыли, немножко глупо.

Я нахмурилась, не понимая, о чем речь.

– В каком плане?

Стоять в коридоре мне было комфортно, но если свекровь не желала двигаться никуда с этого места, мне приходилось учитывать эти желания.

– В том, что, когда только все началось, я пыталась как-то участвовать в жизни, но мне дверь не открывали…

А я в упор не могла вспомнить, чтобы хоть кому-то не открыла двери за эти три месяца. Я скорее вспомню, что ко мне никто не приходил.

– Нас, вероятно, не было дома и все, и если мне не изменяет память, вы с отцом всегда звонили, прежде чем приехать…

– А какой тут звонить, когда непонятно, чего ожидать. – Свекровь говорила со мной нехотя, сквозь зубы, и я знала, что у неё это защитная реакция.

Тяжело вздохнув, понимая, что мы ни к чему все равно этим диалогом не придём, я потянула с безымянного пальца сначала обручальное кольцо, а вслед за ним венчальное кольцо, тяжёлое, с толстым ободком и небольшими капельками бриллиантов.

Вокруг этого семейного кольца ходили легенды о том, что бабушка могла его пронести через послевоенное время и не продала. И я понимала, что эта вещь очень много значит для свекрови, и даже не задумывалась о том, что как бы Аня подрастает и, Тимур приведёт невесту, и это кольцо так и пойдёт дальше.

Нет.

С трудом стянув украшение с руки я тяжело выдохнула и протянула кольцо свекрови.

Она выставила ладонь, и я, не прикасаясь к коже отдала эту семейную реликвию.

В носу противно защипало, и самое дурацкое оказалось, что не в момент, когда мы сидели в кабинете судьи, не в момент, когда мы заключали нотариальный договор, я чувствовала, что лишаюсь семьи…

Нет.

Вот именно сейчас, когда отдавала кольцо.

– Спасибо.– Едва шевеля губами, произнесла свекровь и сделала шаг назад.

– Может быть, вы… – Я уже не знала, имела ли право обращаться к ней на «ты». – Может быть, вы зайдёте, на внуков хотя бы посмотрите.

А этот вопрос, видимо, выбил почву у неё из-под ног, потому что она растерялась и посмотрела мне в глаза.

– А внуки, когда захотят увидеть бабушку с дедушкой, тогда с нами приедут, – холодно отбрила меня свекровь и, развернувшись, пошла в сторону лифтов.

У меня были нормальные отношения с родителями Руслана, наверное, из-за того, что они понимали, что мы женились молодыми, что мы взрослели вместе, и да, я относилась к ним как к своим родителям, для меня было большим шоком, что после развода они как будто бы испарились из моей жизни. Я не понимала, чем заслужила такое отношение, и мне даже сейчас было непонятно, откуда столько ненависти.

Ладно, ко мне, что я с их сыночкой разошлась, но дети здесь были причём?

Когда двери лифта сомкнулись за спиной свекрови, я тяжело выдохнула и отшатнулась назад, прикрыла дверь.

Лариса Анатольевна вышла с Матвеем из детской и что-то сюсюкая прошла на кухню.

– Полина, вам чай навести? – предусмотрительно уточнила няня, и я покачала головой, потом сообразила, что меня не видно, и подала голос:

– Нет, не стоит, спасибо. Я бы хотела сейчас съездить в суд и решить все, что касается развода.

– Хорошо, Аню с Тимуром будем дожидаться со школы?

Зайдя в кухню, я все-таки кивнула и призналась.

– Да, я подожду, – а сама, вернувшись в спальню, вытащила документы, которые у меня были на развод, старалась все перепроверить, но по моим выводам выходило, что мы обязаны были быть разведены, и как так получилось, что мы по-прежнему в браке, я не представляла.

Сегодня Аня с Тимуром задержались из-за того, что сын решил покататься на качелях, а Анне было без разницы, где его ждать, поэтому, когда дети появились на пороге, я уже стояла и нервно притопывала ногой.

– Ты куда? – спросила дочь, и я мимоходом ответила:

– Надо быстро съездить в суд и узнать все-таки, что там по документам.

Чмокнув в щеку дочь, проведя ладонью по волосам сыну, я выскочила из квартиры и, дойдя до остановки, прыгнула в автобус.

Ещё неизвестно было, когда мне в другой раз удастся получить хоть какое-то содержание от Руслана, поэтому я не шиковала, а оказавшись в суде, мне никто ничего не мог ответить, и оформили запись через четыре дня, но, по предварительным данным, произошла какая-то чисто бюрократическая ошибка.

Мне это вообще ни о чем не говорило, но я все равно была максимально недовольна этим, а когда я приехала обратно домой и шла с остановки с пакетом фруктов припаркованный и отмытый внедорожник Руслана стал для меня как красная тряпка для быка.

Я нахмурилась, глубоко вздохнула и пошла все-таки к подъезду, а когда проходила мимо машины, Руслан медленно вылез с водительского кресла и, сложив руки на груди, уточнил:

– Ну что, успокоилась?

Я, не обращая его на него никакого внимания, прошла к подъездной двери, вытащила ключи.

– Успокоилась, судя по всему, – из-за спины раздался голос мужа. – Ну, может быть, теперь-то ты соизволишь извиниться?

Глава 14

Если бы у меня не было в руках фруктов, я бы действительно развернулась и прошлась хорошей пощёчиной Руслану по лицу, но поскольку звезды так сложились, что и руки были заняты, и нервы на пределе, я только тяжело выдохнула, но это никак не дало понять мужу, что я не настроена ни на какой диалог.

Он, словно камикадзе, шагнул вперёд и загородил собой дверь.

– Полин, я задал вопрос.

Я прошлась взглядом по мужу от кончиков волос. До идеально начищенных чёрных туфлей.

Он был сейчас, так сказать, в рабочем: стильный костюм и чисто момент вольности– расстёгнутая на груди рубашка.

– А за что мне перед тобой извиняться? – Тихо спросила я, облизывая губы. – За то, что тебя вчера не встретили с караваем и причитаниями, или, может быть, за то, что тебе дали понять, что в этой семье ты нежеланный гость?

– Ну хотя бы за твои обвинения в измене!

– Руслан…

Мне всю жизнь казалось, что такие браки, как у нас с мужем, это что-то, что даётся свыше. Ну глупо же, когда больше, чем знаешь себя в сознательном возрасте, находиться рядом с одним человеком?

Глупо.

А вот у нас с ним так было. Мне кажется, я его любила настолько сильно и крепко, что даже не могла здраво оценивать те или иные поступки. Я очень много списывала, наверное, неуважение, какую-то холодности именно на то, что, ну вот Руслан просто такой вот.

Любовь просто вопреки.

И, глядя сейчас в тёмные глаза мужа, я с какой-то безумной лихой чертовщинкой ощущала, что он за все эти годы всю любовь у меня из души сцедил.

– Руслан, я не намерена ни за что перед тобой извиняться, если бы у тебя было побольше мужества, если бы у тебя были хоть какие-то границы морали, ты сейчас бы не стоял передо мной и не ожидал каких-то нелепых извинений. Потому что я перед тобой ни в чем не виновата. Я любила тебя больше, чем кого бы то ни было в этом мире. Даже рождение детей не перекрыло мою эту больную, покалеченную любовь к тебе.

– Я ни в чем не виноват!

– Я просто хотела быть с тобой до конца. Я никогда, слышишь, я никогда не хотела бы тебе сказать слово прощай. А шептать всегда лишь до свидания. И поэтому не надо сейчас стоять и давить на меня тем, что я в чем-то виновата, нет.

Я протянула руку и все-таки ключ картой открыла подъездную дверь, шмыгнула внутрь, поднялась по ступеням до лифта.

Мне было уже абсолютно наплевать, идёт он следом или нет. Ничего же плохого я ему никогда не желала, даже когда узнала и поняла, что он неверен, что он предатель, у меня ни язык не поворачивался, ни мысли, чтобы проклинать его.

Злая, была.

Безумно злая.

Но посылать на его голову все кары небесные не хотела.

Когда я зашла в квартиру, мне кажется, по моему лицу все все поняли.

Особенно няня.

Она забрала у меня пакет с фруктами, быстро скрылась за дверью кухни, что-то приговаривая. А я, тяжело вздохнув, качнулась в сторону маленького кожаного диванчика, который стоял в прихожей, и опустилась на него, упёрла локти в колени, зажала лицо ладонями и покачала головой.

Чёрная метка со спальни была снята, и, как мне казалось, это было одним из элементов самообмана. Потому что я все равно чувствовала его незримое присутствие рядом. Распахивала ночью глаза и пыталась в темноте найти его силуэт.

Казалось, как будто он где-то рядом и дышит мне в волосы, специально раздражая этим своим заезженным действием, но ошибалась…

Не находила…

А утром я разбитая и безумно нервная, готовилась к посещению невролога с Матвеем.

– Точно не надо с вами ехат? – спросила в который раз няня, я покачала головой.

– С одним ребёнком я уж точно справлюсь, лучше приглядите за Аней с Тимуром, – отвечала я, собирая дорожную сумку.

И у невролога оказалось, что все у нас в порядке, и что Матвей кричит, это связано исключительно с темпераментом, а не как с какими-то нарушениями или ещё чем-то. И хоть я отмечала, что с появлением няни Матвей стал спокойнее, меня все равно эта тема безумно тревожила.

Выйдя с сыном из больницы, я глотнула горячий июньский воздух. И, плюнув на такси, медленно пошла вниз по улице.

Матвей рассматривал прохожих, газоны, округлял ротик, когда видел что-то необычное, например, неоновые вывески у кофеен.

И меня почему-то так потянуло просто в спокойствии выпить чай с чизкейком, что я не устояла, и, остановившись напротив вывески с популярной кондитерской, шагнула внутрь.

Меня проводили в зону отдыха, помогли расположиться, уточнили, нужно ли что-либо для Матвея, но я только покачала головой и быстро сделала заказ.

Сына держала на руках, и он, словно бы радуясь новому миру, притих.

А когда чай и чизкейк принесли, мой мир стал чуточку светлее.

Однако это оказалось всего лишь единственной белой полосой в этой истории, потому что буквально через десять минут сбоку, за плетёной перегородкой, которая отделяла столики один от другого, раздался подозрительно знакомый голос.

– Ох, Руслан, я так по тебе соскучилась. Безумно рада видеть.

Чашка в моих пальцах задрожала.

Матвей, набрав полную грудь воздуха, приоткрыл ротик.

– Ты не молчи, Руслан, присаживайся. – Кокетливо произнесла Марья Антоновна за соседним столиком.

Я все-таки не выдержала.

Из безвольных пальцев вывернулась чашка с чаем.

Глава 15

Меня спасло только лишь то, что в кружке осталось чая на самом донышке.

Чудесный был чай, облепиховый, с цитрусами и веточкой розмарина, но от облепихи, которая сама по себе была маслянистой, на языке расплывалось липкое солнечное послевкусие, и ровно до момента, как я услышала голос учительницы Ани, меня все устраивало.

После этого человек будет говорить о том, что он ни в чем не виноват?

После этого человек будет приходить и требовать каких-то извинений?

После того, как он, не скрываясь среди бела дня, вытаскивает свою девку в кондитерские, а по вечерам, видимо, таскает в рестораны?

Я стиснула зубы с такой силой, что мне кажется, у меня вся эмаль потрескалась.

Матвей предчувствуя, что меня начинает от эмоций просто крыть, то и дело глубоко вздыхал, набирая полные лёгкие воздуха, и собирался вот-вот закричать, но я развернула сына к себе лицом, я тихо прошептала:

– Не надо, малыш, не надо.

И первая моя реакция, самая глупая и очевидная, была сорваться и бежать так сильно и далеко, сколько было сил.

Это только в каких-то мега популярных современных сериалах жена встаёт, выглядит такой офигенной перед любовницей…

В жизни же было все наоборот.

В жизни на мне были мятые джинсы, балетки молочного цвета и широкая рубашка.

Я была типичной мамочкой в декрете.

Я была той самой, про которую говорят, что она замученная мамаша. И это было видно не по одежде. Это было видно по взгляду. По потускневшим волосам. По синякам, залёгшим под глазами.

Прошло не так много времени с появления у меня няни, чтобы я успела хоть немного прийти в себя.

– Что расскажешь, Руслан? – Томный, приглушённый голос снова зашвучал из– за перегородки, и я аж вздрогнула.

Быстро сориентировавшись, перехватила валяющуюся чашку из-под чая и поставила её на столик.

– Да ничего особого сказать. Наверное, я хочу больше спросить, – хрипло прозвучал голос мужа, и я тяжело задышала.

Матвей, который, казалось бы, абсолютно не имел никакого отношения к Руслану, потому что на протяжении трех месяцев не слышал ни его голоса, не ощущал его запаха, не чувствовал его тепла, взмахнул ручками и уставился заинтересованным взглядом на перегородку, а я только провела ладонью по спине сынишке.

– Тише, родной, тише, – прошептала я сама не понимая, для чего это делала, что за игры в казаков разбойников?

Надо было просто встать и уйти, всего-то ничего.

Но вместо этого я шмыгнула носом.

– Ох, Руслан, какие вопросы, неужели ты считаешь, что сейчас самое время для этого дела? – Голос стал ниже, я сцепила зубы до боли.

Почему-то в памяти встала картинка, как я успокаивала Аню в туалете и как она кричала: «сидели за столом, а у неё туфли сброшены были с ног».

И эта картинка, словно яркая вспышка, въелась мне в мозг так сильно, что я сейчас видела, как Марья Антоновна, стянув босоножки со своих ласт, тянется ими в пах к моему мужу.

– Нет, ну мы, конечно, поговорить можем и в другом месте, – глубокомысленно произнёс Руслан.

А я напрягла весь слух.

Какой же он продажный, какой же он лицемерный, подлый.

Я ни в чем не виноват…

А что это сейчас было? Поговорить он хотел в другом месте, небось, уже и квартиру своей девке купил или по гостиницам таскает люксовым, где ночь стоит, как алименты на одного ребёнка.

Из-за угла появилась официантка, и я, взмахнув ладонью, подозвала её к себе, наклонившись над столиком, тихо произнесла:

– Счёт.

Девушка понятливо кивнула и удалилась за чеком, а когда вернулась, я быстро, не глядя, рассчиталась со своей карты, и официантка решила уточнить, все ли мне понравилось.

Я только кивала, стараясь чтобы мой голос не звучал никак, и я явно пугала девушку своей такой молчаливостью.

И надо было просто встать и уйти.

Я даже перехватила сумку, повесила её через плечо. Обняла матвея. Медленно приподнялась с диванчика, а в голове зашумел перезвон колоколов.

Перед глазами все немного стало расплываться, и я трижды вздохнула быстро, чтобы восстановить кровоток, но не помогло.

– А в каком месте мы с тобой будем говорить? Надеюсь, это будет очень приватно, – мурлыкнула его пассия, и я поняла, что от навалившегося давления, которое сводило меня с ума, которое заставляло перед глазами все плыть, я становилась только злее, поэтому, обойдя столик, я качнулась в сторону перегородки, резко задвигая её ногой, так, чтобы открылся другой стол, и хрипло произнесла:

– Ну да. Теперь то вы осторожнее, приватно будете встречаться, а то в прошлый раз так неудачно вышло. Работы лишились, морально вас проволокли по всем помойкам. Но вы же ничему не учитесь. Да, Мария Антоновна? – Зло спросила я, прижимая к себе сына, а потом перевела взгляд на Руслана. – И ты, видимо, тоже ничему не учишься.