Текст книги "100 дней после развода (СИ)"

Автор книги: Анна Кэтрин Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 34

Руслан

Я стоял, растерянно смотрел на Полину и не понимал, какого черта она на мне срывается, я точно так же устаю, я точно так же нахожусь в запаре, но это не делает из меня монстра.

Ну почему Полина реагирует так, как будто бы я ей, блин, по всем мозолям прошёлся.

Я так же, как и она, не сплю.

Так ещё и ко всему прочему, чтобы я свалил куда-нибудь, вообще зашибись.

От собственных детей, от жены, да ещё и свалить куда-нибудь, с глаз скрыться.

Я медленно сложил швабру, чувствую, как во мне нарастало давление, негатив от сложившейся ситуации, от того, что Полина меня же ещё и взашей гнала из дома, причём, даже не разобравшись, в чем дело.

Мне стало так тошно, что я, проходя мимо жены тихо буркнул:

– Как скажешь.

Меня аж всего трясло.

Я дошёл до кабинета, свернул всю работу и, подхватив мобильник, набрал Дмитрия:

– Где ты там говоришь, какая тусовка?

– Оо все-таки решился? – Фыркнул Дима, и я закатил глаза.

Не хотелось это обсуждать, не хотелось об этом говорить.

Мне просто Полина сказала исчезнуть с глаз, вот я и исчезал.

– Слушай, приезжай в бар Феникс это в центре здесь, сейчас такое перфоманс шоу будет. Давай поторопись.

Я выдохнул, бросил косой взгляд на экран и понял, что да, надо действительно поторопиться. И я, даже не переодевшись, просто тихонько выскользнул из квартиры и закрыл её на замок.

Тоже мне королева. Она одна устаёт, никто больше не устаёт. Но только что-то я не бросаюсь на неё с тем, что она по утрам ходит, гремит своими витаминами, банками этими, как не знаю кто. Я что-то не психую от того, что она по утрам волосы феном сушит пока я пытаюсь уложить Матвея, либо накормить его, что-то не хожу и не высказываю претензии.

Но здесь же нет, прям надо было подойти в больное место ткнуть, так ещё и пальцем поковырять там.

Чем дальше я отъезжал от дома, тем сильнее я заводился.

Ещё и предложила уехать, исчезнуть с глаз долой, как будто бы я какая-то незначительная величина и мной можно постоянно пренебрегать, бесило.

Не понимал, какого черта, Полина пыталась всех собак спустить на меня. Я точно такой же участник всех этих событий, как и она.

Уйти мне.

Зашибись.

Когда я зашёл в бар, меня тут же встретил официант, предложил место в зале либо подняться на галерею к столикам, но я, отказавшись, произнёс, что здесь меня ждёт друг, и пошёл сквозь толпу искать его.

Диму я нашёл в компании нескольких таких же мужчин, быстро познакомились, пожали руки, и Дима, толкнув меня в плечо, заметил:

– У них здесь сегодня какое-то шоу факиров или что-то такое, поэтому молодец, что успел.

У них как раз был свой столик, только не на галерее, а именно в главном зале.

Я потянулся за меню, сделал быстрый заказ и перевёл взгляд на сцену.

Молодые парни с девчонками быстро выкатили какую-то статую, запустили небольшие фейерверки прям под потолок, хрен знает как у них это выдержала техника безопасности. И я отвёл глаза от представления.

– Эй, Рус, ну ты чего, —толкнул меня в бок локтем Дмитрий, и я только покачал головой. —Ты же отдыхать приехал.

– Я и отдыхаю,– признался я одним глазом следя за представлением на сцене.

Ну да, действительно, факиры с этими разными приспособлениями для танцев с огнём, красиво было, интересно.

Дима, отвлёкшись от меня, сразу погрузился в беседу с мужиком, который сидел напротив, они перетирали за то, что нужны однотипные строительные планы. Условно одной модели, но с разным расположением. Я, фыркнув, понял, что речь идёт о типовом коттеджном посёлке, и тут же потерял интерес.

Нет, я делал такие планы, они даже очень легко при помощи нейросети генерировались.

Но мне просто самому было скучно…

Да, а сейчас мне не скучно!

Это выдал злой внутренний голос, напоминая о том, что вопрос с макетом до сих пор не решён.

Я смотрел на часы и ждал, когда же мне позвонит Полина, скажет, что она погорячилась, и, возможно, не стоило так резко и грубо со мной общаться, но мобильник назло молчал. И я от этого психовал только сильнее.

Но, черт возьми, я все понимал.

Мы уставшие, вымотанные и так далее.

Но это не делает нас какими-то чудовищами.

Ну, с фигов, блин, Полина так себя вела, как будто бы я для неё враг номер один. Я в меру своих сил пытался помочь, я пытался разгрести эту ситуацию, но не выходило оно ни с какого бока.

Ну что теперь на меня надо всех шавок спустить? Да бред какой-то.

Я, задумавшись, не удостоверился и сделал заказ на алкоголь.

Спустя час, когда я шел сквозь толпу в сторону туалета, чтобы ополоснуть лицо и охладиться, мне наперерез, прыгнула какая-то девица, я даже сразу не узнал её.

– Ооо, Руслан, привет, – махнула у меня перед глазами ладонью Маша. – Не думала, что ты будешь здесь.

– Да я сам не думал.

– Блин, так круто. Слушай, ты один здесь или как?

– Нет с ребятами… – Вяло ответил я, не желая поддерживать разговор, но Мария вцепилась мне в локоть, и я, переведя недовольный взгляд на неё, поджал губы.

Она поняла, что сделала лишний шаг, но все же, когда я вышел из сортира, она поджидала меня.

– Слушай, ну пошли потанцуем хоть немного?

– Да нет, я не по этим делам. – Честно признался я, но, оказавшись в толпе и под музыку как-то так вышло, что Маша все-таки уломала меня.

– Блин, так круто, что ты здесь оказался. Ну, с тобой хотя бы не страшно. А то, знаешь же, девушка, которая придёт в бар, и на танцполе обязательно получит либо хлопок по заднице, либо еще чего. – Тараторила Маша на все лады, а я не понимал, как у неё так интересно получается, и детям преподавать, и по барам ещё успевать бегать.

Мне казалось, что это немножко вещи самоотключающиеся, но мне было не так сильно это важно.

– Блин, Руслан, спасибо, блин, так круто потанцевали. Очень супер, – сказала Маша и в один момент повисла у меня на шее, чмокнула со звоном в щеку и хлопнула по груди.– Я прям очень тебе благодарна.

Я потёр скулу, стараясь стереть чужое прикосновение, и поморщился. А Маша, глянув на меня, улыбнулась.

– Эй, ну ты чего такой хмурый? Руслан, я же от всего сердца, от чистой души, без всякого такого. Понимаешь?

Глава 35

Руслан

Я её не понимал. Поэтому отодвинул от себя и выдохнул:

– Мне надо спешить.

И вечер как-то быстро закруглился. Такое чувство было, как будто бы я вляпался в коровью лепёшку и, потряхивая ногой, не мог никак избавиться от запаха. Дима с ребятами не поняли, что меня так резко перекинуло и то, что я засобирался домой. Но объяснять у меня не было никакого желания. Мало того, что по работе не клеилось, так ещё и дома какая-то жесть начиналась.

Вернувшись в квартиру, я чуть ли не на цыпочках передвигался по коридору, стараясь никого не потревожить и никого не разбудить. Я даже постелил себе в зале, чтобы не трясти костями, как сказала Полина, в спальне, но буквально моя голова коснулась подушки я услышал, что Матвей закряхтел. Соскочив с дивана, я быстро прошёл в детскую, стараясь перехватить сына до того, как проснётся Полина, и у меня даже это получилось. Я унёс Матвея в зал и попытался укачать его, но сын, словно не реагируя ни на что, продолжал хныкать и кряхтеть.

Я уже не понимал, что ему нужно было. Я даже развёл ему смесь, чтобы может быть, с соской попробовать его уложить, но нифига. И когда спустя пару часов Полина вышла из спальни, то застала меня сидящим на диване и покачивающим Матвея на руках.

– Как давно?

– Пару часов. – Произнёс я, хрипло, ощущая, что у меня перед глазами все двоилось.

– Ты спал?

– Нет, – ответил я на автомате, все ещё не желая разговаривать с Полиной, потому что я реально не понимал откуда ко мне такое отношение, как будто бы я какой-то лишний во всей этой связке.

Полина тяжело вздохнула, прошла ко мне, забрала сына с рук и заметила:

– Поспи, тебе утром на работу.

Ну да, про работу она помнила, а про то, как нарычала на меня – нет. Но самое дебильное во всей этой ситуации, что, когда я только-только задремал, зазвенел будильник.

Я мобильник чуть не разбил об пол.

Полина зашла в зал и хрипло выдохнула.

– Выключи, выключи быстрей.

Я спросонья не понял, что происходило, понажимал на все кнопки и увидел растерянный и недовольный взгляд жены.

– Черт, – сморщилась она, когда услышала кряхтение из детской.

Я зажал ладонью глаза и выматерился, ну, твою мать, ну как так можно?

Собираясь на работу, я ловил злые холодные взгляды в спину. При этом я сам налетал на все углы и не соображал, что происходило. Меня ждал проект моста, который я так и не мог пересчитать, потому что голова не варила, плюсом какие-то текущие дела, которые никто тоже не отменял, поэтому на работе я был словно ударенный током. Я то нервно сидел, долбил по клавиатуре, стараясь высчитать проекцию новой трехмерной модели, то зависал, подолгу глядя в окно. Мне казалось, что жизнь слилась в какой-то непонятный комок из претензий друг к другу, неспящего ребёнка, тотального недосыпа нас с Полиной и все это было со скоростью света.

Возможно, мы были не правы, что решили завести третьего ребёнка. Может быть, мы отвыкли, потому что последний раз это было восемь лет назад. А может быть, дело было просто в элементарном, мы стали взрослее. Ну, то есть, если даже с Анюткой у нас было дофига энергии, то вот сейчас я не могу даже припомнить, чтобы Аня была такой в детстве. Нет, она была обычным ребёнком. И Тимур тоже не как не доводил нас, но что делать с Матвеем, я не представлял.

Ближе к обеду я даже не поехал на своей машине, а просто сел в такси и добрался до ресторана. Заказал себе куриный супчик, потому что меня потряхивало, как будто с лютого похмелья, а хотя я просто понимал, что это реакция на недосып, когда я не высыпался, внутри было такое противное чувство холода и нихрена его ничем не заглушить.

Я сидел, обедал, и в этот момент ко мне подсела Мария.

– Привет. Слушай, ты вчера так быстро уехал с клуба, что я даже офигела.

– Ты меня преследуешь? – Только и спросил я, вскидывая брови.

– Нет, я просто тоже сюда хожу обедать.

Я вздохнул.

– Руслан, я не понимаю, я тебя раздражаю или как?

– Не раздражаешь, – отмахнулся я, потому что не собирался вываливать на незнакомого человека все, что у меня происходило сейчас в семье и тем более все то, что требовало по факту незамедлительных решений.

– А, ну ладно, а то мне показалось, что ну, я, наверное, немного напрягаю.

– Да нет, не напрягаешь, – снова сквозь зубы процедил я и словил в этот момент сообщение, пришедшее на мобильник от Димы.

Он прислал какие-то расчёты, в которые я с первого взгляда не мог вникнуть и в этот момент ощутил, что у меня по ноге скользит девичья ступня.

Я замер.

Тяжело вздохнул.

Маша сидела не напротив меня, а сбоку, когда я поднял на неё глаза, она игриво усмехнулась. И сделала вид, как будто бы кокетничает со мной.

Я медленно опустил руку под стол.

Когда её нога дотронулась до моего колена, я резко перехватил за щиколотку. И толкнул вниз.

– А вот теперь раздражаешь, – хрипло выдохнул я понимая, что ну настолько уж прозрачного намёка не понять, это надо быть полным дебилом, а я даже с недосыпа, с проблемами на работе и с вечно кричащим ребёнком, все равно обладал айкью немножко повыше.

– То есть ты хочешь сказать, что, ну, совсем никогда?

Я медленно выдохнул, пожал плечами.

– Знаешь что, у меня жена и трое детей, мне нахрен вот это не надо. Я тут не знаю, как расхлебаться, ещё любовницу содержать. Да пошло оно все к черту.

Я бросил салфетку, вытер губы.

Маша потянулась ко мне, перехватила за запястье.

– А мне казалось, я тебе нравлюсь. – Произнесла она, глядя мне в глаза, я вздохнул поглубже и слегка наклонился к ней.

– Вот чисто, как собеседница, чисто как обеденный попутчик.

– Но мне казалось, я тебе нравилась немножко иначе, а вчера в клубе, когда мы танцевали, я почти в этом убедилась.

– Я не пойму, ты сейчас мне претензию высказываешь за то, что я сказал нет.

Маша растерянно хлопнула глазами, а я вскинул брови.

– Ну вот видишь, – я перехватил её руку и заставил разжать пальцы, чтобы отпустила моё запястье.

– Ты такой странный, мы с тобой столько времени обедаем, там где-то пересекаемся, и любой другой бы на твоём месте уже бы давно спокойно и нормально решил провести время в приятной компании.

– Любой другой, вероятнее всего, спит по восемь часов в сутки. Поэтому у него есть силы на приятную компанию, а мне в жопу не усралось такое, – последнее произнеся, я взмахнул рукой и щёлкнул пальцами, показывая официанту, что мне нужен счёт. Рассчитался, встал.

Маша проводила меня недовольным взглядом, а я покачал головой.

Глава 36

Руслан.

Вечером все было просто дерьмово, вот настолько, насколько может быть в семье, где трое детей и один из них грудничок, няня какая-то несобранная, которая могла следить только за Аней или Тимуром, в то время как с Матвеем контакта вообще напрочь никакого не было. Причём это доходило даже до идиотизма, не то что контакта не было, Матвей как только чувствовал приближение няньки, начинал голосить в три раза громче.

У Полины были синяки под глазами.

У меня жуткая мигрень, я периодически появлялся то в коридоре, то в зале, стараясь хоть как-то контролировать обстановку, но у меня из головы не вылетали расчёты, чертежи. Мне казалось, что у меня мозг вообще не переключается, не отдыхает. Поэтому, когда вечером все начали укладываться спать, я зашёл в спальню и увидел сидящую на кровати Полину, которая прижимала к себе Матвея.

Я только выругался, понимал, что ей надо выспаться. Я сам забрал Матвея. Даже качая сына, даже пытаясь его хоть как-то уложить, у меня все равно из головы не выходило, что дебильная ошибка, допущенная в самом начале расчётов, может привести к фатальным последствиям на завершающих этапах.

Я не мог сейчас закрыть глаза.

Это офигеть важный проект, это не какой-то объект, где погрешность не имеет никакого значения, потому что ее можно уравновесить за счет дальнейших работ.

Это мост.

И погрешность охренеть какая важная деталь.

Матвей не спал даже у меня на руках. Я не понимал, что с ним происходило. Я гладил его по животику, я пытался его как-то заговорить, я рассказывал сказку, а при этом головная боль от каждого его всхлипа только сильнее нарастала, и нарастала, и нарастала.

Ближе к четырем утра у Полины уже тоже сдали нервы, она встала и подошла ко мне.

– Иди, ляг, – выдохнула она, забирая у меня Матвея, и мне казалось бы, ну вот-вот, есть возможность лечь, отдохнуть. Ложись и отдыхай! А я ложился, а у меня перед закрытыми глазами всплывали расчёты, графики.

Я выматерился, постарался задавить глаза ладонью, но нихрена не выходило, и Полина, выйдя из спальни, ушла в зал, и я слышал, как покряхтывает Матвей, я слышал, как она пытается петь колыбельную, и меня это сводило с ума настолько, что я даже не мог расслабиться, я не мог уснуть, и это было самое дерьмовое, что могло происходить со мной сейчас. Мне настолько было хреново, что казалось, я готов уже молиться за этот грёбаный сон.

В итоге провозившись до рассвета в кровати, я с ужасом услышал звонок будильника, а когда раскрыл глаза, понял, что на часах время начало десятого, и это значит, что я будильник, и первый проспал, и второй проспал, и третий.

И какого черта Полина на меня не рявкнула, чтобы я выключил телефон?

Соскочив с кровати, я вылетел в коридор и понял, что дети уже в школе, а Полины с Матвеем нигде не было.

Глянув на мобильник, я набрал жену и услышал сдавленное:

– Я хочу попробовать его уложить хотя бы на улице. Может быть, он в коляске уснёт.

– Блин, Поль, возвращайся домой, там, на улице паскудно. – Произнёс я и зажал пальцами режущие глаза, какая же дерьмина происходила…

Вернувшись на работу, я постарался сразу включиться в процесс, поднял старые расчёты, чтобы найти этот косяк. Да плевать, что мне его надо было найти. Мне его надо было как-то исправить! Вот в чем была вся суть.

Найти-то мне его и Дмитрий нашёл. А вот как это твою мать исправить, не внося каких-либо изменений на данный момент в конструктив я не представлял, черт возьми. Вот мне всегда отец говорил, что торопляемость рождает ошибаемость. Семь раз отмерь, один раз отрежь.

Фигурально, но он всегда говорил мне пересчитывать то, что я вношу в свои чертежи, и мне казалось, этот проект никогда не кончится, а Матвей никогда не вырастет.

Вот серьёзно, я в один из дней даже рявкнул на няню из-за того, что с её присутствием ситуация никак не менялась, мы по-прежнему с Полиной ходили, как два зомбяка, с которых только куски мяса не отваливались. И не могли никак контролировать Матвея, но все-таки в какие-то моменты мне казалось, что ситуация улучшается и Матвей даже может проспать пару часов просто в коконе на нашей кровати, хотя потом я глядел в усталое лицо жены и понимал, что я, видимо, свихнулся раз такое вижу во всем этом. Но послабления были все равно, однажды наступило затишье, мы почти приучились к режиму сна Матвея, пусть даже и на руках, и даже в какой-то момент Полина изъявила желание куда-нибудь выбраться и куда-нибудь это на открытый урок к Анне.

Я постарался объяснить няне, что мне нужна будет её помощь, потому что Полина наотрез отказывалась оставлять Матвея с кем-то, кроме меня, а я, даже если находился дома, я все равно продолжал работать, и мне нужен был человек, который будет находиться с ребёнком. Вроде бы все утряся, мы выстроили всю эту картинку, но когда Полина уехала на открытый урок, я понял, что дерьмо продолжается.

Мне позвонили с горархитектуры и запросили варианты расчётов, потому что им что-то не нравилось. Я схватился за голову, мало того, что там и так висел косячный кусок моста, так надо ещё и под городской округ что-то переделывать.

Вообще ничего удивительного, что пока шли разговоры с чиновниками, я абсолютно вылетел из жизни, а когда Полина оказалась на пороге кабинета с злым заявлением о том, что я, оказывается ей изменяю, у меня уже точка кипения была пройдена.

Она, собственно, была пройдена в те моменты, когда я, сам того не ожидая, что-то делал не так, выбешивая Полину одним своим присутствием, даже тем, что я просто где-то рядом дышу.

За прошедшее время, как бы мы не пытались приноровиться к новому режиму, все равно раз за разом звучали фразы о том, что лучше б ты сегодня задержался на работе, «лучше б ты не приезжал так рано. Лучше б ты уехал к родителям».

Меня настолько это затрахало, что в момент, когда она мне сказала про какую-то любовницу, я даже не отупил, что происходит, а просто выбесился.

Потому что я заколебался ощущать себя пятым колесом в телеге, от которого вечно все хотят избавиться, а извозчик в первую очередь.

Я даже не стал ничего объяснять, ничего выяснять, мне казалось это все настолько абсурдным, что я, наоборот, со всем соглашался.

А смысл как бы ей доказывать обратное? Она меня уже давно приговорила, осудила и казнила.

Смысл ей было доказывать, что нихрена, никакой любовницы у меня нету.

Я просто затрахался.

Не было никакого смысла, она меня все равно ни разу не услышит, и она меня не услышала, даже когда я чуть ли не в открытую сказал о том, что я не собираюсь ничего объяснять, у Полины нигде не щёлкнуло. А как бы вот что я мог объяснить, если у меня никакой любовницы не было?

Но подсознание противно подкинуло кадр о том, как я обедал с Марией.

И поэтому меня, собственно, и переклинило.

А что вообще является изменой?

Глава 37

Руслан

Я вылетел из квартиры, сел в машину, доехал до ближайшей гостиницы, заселился, и тут до меня стало доходить…

Словно в дерьмовом кино я прокручивал действия назад.

Учительница Маша.

Аня…

Кто-то обижал Аню…

До меня с трудом доходило из-за нехватки сна и какого-то бешеного адреналина, который долбал меня по голове, что же в итоге произошло, но просидев с полчаса цепляясь пальцами за волосы, я наконец-то сообразил, в чем заключался весь конфликт.

Это Маша, с которой я обедал, была учительницей у Ани.

Ну, зашибись, что я ещё могу сказать. Только нихрена я ни с кем не спал. И не надо проводить здесь какие-то параллели и рассказывать о том, что я виноват в том, что эта сумасшедшая как-то иначе выставила ситуацию. Но противное сознание сейчас работало для меня палачом, потому что тут же встал вопрос а измена и предательство это непосредственно, когда был половой акт?

Или все же измены и предательство это сам факт диалога с другой ?

Одна часть меня говорила то, что я все-таки изменник и предатель, потому что намерения не было, но были эти обеды…

Другая часть меня кричала: Руслан, ну ты че, чокнутый, какие обеды, что теперь тебе надо Диму укладывать в постель, если раз ты с ним пообедал?

Ситуация была настолько неоднозначная, что я даже сам не мог в ней разобраться и, как заколдованный я сидел, смотрел на мобильник в надежде на то, что Полли одумается, позвонит, скажет возвращайся домой, ты куда там уехал, оставил меня с тремя детьми, ты на что надеешься?

Но прошёл вечер, прошёл второй.

Полина никак не проявляла благоразумия.

Я бесился, меня люто оскорблял тот факт, что она поверила словам какой-то училки в отношении меня, но при этом она не поверила мне, и здесь возникал вопрос кто для неё муж? Ну кто для неё родной человек?

Я не понимаю вообще, как после того, что с нами было, она могла вообще поверить в то, что я с кем-то изменяю. Ну это же чистой воды абсурд. Нет, я не святой, но у всех есть свои какие-то нормы и рамки морали. Я не претендовал на звание самого честного чувака, но в то же время я ни капельки не был каким-то злодеем, и я ждал, когда позвонит Полина, мне было важно услышать её голос, мне хотелось, чтобы она сказала:

– Рус. Я все поняла, я была не права.

Потому что, ну, в конце концов, меня тоже, наверное, можно понять. Меня сначала везде тыкают носом в дерьмо, потом обвиняют в том, чего я не совершал. И при этом я ещё должен идти на поклон.

Да нет, в любой другой ситуации я бы, конечно, пошёл на поклон, но не тогда, когда мы все были на взводе, и у меня мозги через раз работали, потому что в другом месте нужны были.

Я реально запаривался с этим проектом из-за того, что и сроки поджимали, и ошибки были, и я понимал, что ошибки это следствие того, что я тупо не вывозил.

Я не вывозил маленького ребёнка и работу в том объёме, в котором изначально планировал её брать. Ну, извините, я не мог отказаться ни от какой работы, у меня было трое детей, и это было капец как важно.

Но ещё я больше не понимал, как Полина справляется и как она, почему даже элементарно из того, что ей тяжело одной с тремя детьми, не позвонит мне и не скажет:

– Рус, вернись…

Чтобы хотя бы у нас был повод для разговора, но нет, она же утупилась так, словно бы у неё все проблемы решились с моим исчезновением.

Хотя, может быть, она действительно хотела, чтобы я исчез, может быть, действительно, слова, брошенные впопыхах, были правдивыми?

Я не знал, и из-за того, что я был на взводе, сон не шел, и даже меня не спасало то, что я жил в гостинице. Я, все равно как заговорённый до четыре утра, шарохался и не знал, куда приткнуться, а приезжая на работу, натыкался на подчинённых и партнёров с одинаково печальными рожами.

– Да что у тебя случилось? – Хрипло спрашивал Дмитрий, сидя напротив меня, когда я в очередной раз запустил моделирование.

– В смысле, что?

– Да на тебе лица нет, ты ходишь, срываешься, злишься. Плюс проект. Ты же видишь, что мы буксуем…

– Я все прекрасно вижу. Не надо мне здесь работать капитаном очевидность, – бросил я раздражённо и запустил пальцы в волосы.

– Рус, да что случилось?

– Да ничего, с женой развожусь, – хрипло выдохнул я, не представляя как вообще разруливать эту ситуацию. Если бы Полине было настолько плохо, наверняка бы же она позвонила. Это первое.

И второе…

Ну почему она мне не звонила? Это же так просто взять и набрать меня. Хотя сам я и пытался Аньке дозвониться, и Тимуру звонил.

Сын только хрипел в трубку, что папа, как же так, папа, я тебя очень люблю.

И никакого конструктива. А я понимал, что надо что-то решать, и Полина решила за меня, подала заявление на развод, и в тот момент я реально был готов приехать и все крушить. Но тут же одновременно с этим желанием закусил удила. Потому что, ну, как она подала документы на развод, то есть вот так вот, одним моментом взяла и перечеркнула всю нашу жизнь.

Ну, молодец, девочка, что я могу сказать? Сразу видно, кто в этом браке ценил всю жизнь, а кому было на неё наплевать.

Меня так взбесил сам факт развода, что я вообще зашкерился и не собирался никак проявлять инициативу первым. В конце концов, я ничего не сделал, чтобы об меня можно было так вытирать ноги. Я не был предателем, либо чудовищем. Нет, я даже пытался позвонить Полине, пытался с ней поговорить хоть как-то найти выход из сложившейся ситуации, но вместо того, чтобы разговаривать, я натыкался на оскорбления, на злость в её голосе и тотальное раздражение.

– Ненавижу тебя, ненавижу, – повторяла раз за разом в трубку Полина, а я мутными глазами пытался рассмотреть в отражении стекла что-то стоящее, но каждый раз наблюдал просто как за голографической картинкой, когда все плывёт и меняется местами перед глазами. – Ты спал с учительницей нашей дочери.

– Прекрати меня обвинять.

Меня это обижало до самых печёнок.

– Я не прекращу, – повторяла Полина, и у неё голос срывался.– Как ты мог так поступить с нами?

– Да как я с нами поступил, Полин, ты сейчас себя ведёшь больше как пубертантный подросток, нежели чем взрослый человек. Ты даже не спросила правда, это неправда. Ты не захотела разобраться во всей этой ситуации. Ты сходила там, кого-то послушала и уже навесила на меня не знаю, сколько обвинений. Так не бывает. Полин. Это всегда диалог.

– Ну вот и отлично, Руслан. – Зло произнесла Полина в трубку. – Вот хочешь диалог в суде, и поговорим.