Текст книги "Его любимая Кошка (СИ)"
Автор книги: Анна Калина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Глава 24
Из допросной они направились в кабинет Рика. Здесь тоже царила морская тема. Особенно тут было заметно увлечение безопасника морем. В углу стояла точная копия того самого фрегата, на котором служил Рик. На стене, обрамленная тонкой рамкой, висела огромная карта мира, снова антикварная. Старинный рисунок, выполненный вручную, а не напечатанный бездушной типографской машиной.
– Я более чем уверен, что чаруют люди, – деловито заявил Руфус.
Рик и Ави изложили джинну свои догадки и касательно покушения на императора, и недобрых намерений с целью захватить власть или ещё более дикую теорию, что все эти происшествия просто забава.
– Почему ты так решил? – уточнил Рик. – Маги не ищут власти?
– Что их останавливало от захвата мира все эти века? – пожал плечами белоснежный песец.
Руфус сидел на письменном столе, задрав голову вверх и забавно шевелил усами. Только сейчас в его голосе не было привычной лени и игривости, а взгляд был непривычно серьёзным. Сейчас на лорда Файса смотрело мудрое существо с тысячелетним опытом жизни, и Рику было не по себе. Он до конца ещё не осознал то, что в мире и вправду могут существовать маги, демоны, упыри и оборотни.
Ави слушала джинна спокойно, даже внимательно. Рик подозревал, что долгие годы для девушки только этот дух был единственным другом. И, судя по поведению Руфуса, магическое создание очень привязалось к девушке.
– Большинство из нас вечные существа, – спокойно произнёс джинн, – Когда живешь вечно и не нуждаешься в еде и прочей ерунде, то и к власти, и к богатству охладеваешь. У нас есть власть. Мы её можем получить… Только какой в ней толк? Этот мир вечен… мы вечны… Это людям интересно править, властвовать. У вас жизнь короткая, вы ещё чувствуете её острый вкус. А мы… нам скучно.
– Думаешь, это играются маги? – подала голос Ави, – новички, какие-то ученики или тёмный культ.
– Нет, – снова мотнул головой Руфус. – У магов всё чётко, за такие забавы и жизни лишить могут. Нечисти на такие забавы силёнок не хватит. А высшим магам не до такой ерунды, как люди… Больше похоже, что некий артефакт к людишкам в руки попал. Людишки любят друг другу делать больно. Вам это свойственно. Существа моего мира или игнорируют людей, или употребляют их в пищу.
Рик заметил как Ави вздрогнула, услышав эти слова джинна.
– Если чаруют люди, то вряд ли они понимают суть того артефакта, что к ним попал, – покачала головой Ави, – и знай они, как это сделать, они бы уже захватили дворец и подчинили себе всех, кого нужно.
Рик много вопросов хотел бы задать. Но для этого было неподходящее время.
– А магические ордены? – удивился Рик. – Неужели нет контроля среди магов?
Руфус со вздохом покачал головой, потом погрозил Рику пальцем.
– И чем ты меня слушал, олух, я же сказал, что большинству магов до людей нет дела. Разве что какой-то залётный маг случайно заметит странности в городе и донесёт своим. Но тут дело случая… Как это вышло с Ави.
***
Руфус исчез так же внезапно, как и появлялся на зов. Просто фыркнул, перекинулся белой крысой и исчез, на прощание сообщив, что убежал стеречь амулеты. И мы остались с Файсом наедине. Всё было так остро и ярко, дрожь в пальцах, волнение, жар, приливающий к щекам.
– Какой красивый фрегат, – шепнула я, бросаясь к макету корабля.
Действительно красивое изделие. Искусная резьба по корпусу, белоснежные паруса – детализация макета была поразительной. Здесь были даже крохотные пушки, ядра, шлюпки и матросы. Всё в масштабе, всё подробно и качественно. Про украшавший нос корабля бюст русалки я вообще молчу. Как можно было выполнить настолько тонкую резьбу? Крохотное лицо со всеми деталями. Корабль будто плыл по волнам, надувая паруса под порывами ветра. Казалось, стоит прислушаться – и услышишь шелест волн и крики чаек, океан вздохнёт и бросит в лицо солёные морские капли…
– Это «Крылатый», – с теплотой в голосе произнёс Файс, – корабль, где я служил капитаном.
Я даже отдёрнула руку от кормы корабля, услышав слова безопасника. Название судна я не разглядела на модели, слишком была увлечена общим видом и крохотными деталями. «Крылатый» был легендой! О нём без остановки говорили на Фаринго, о корабле, его отчаянной команде и уникальном, совершенно бесстрашном капитане. Только вместо имени многие часто называли прозвище капитана, которое ему дали во флоте противника. Капитана я никогда не видела. Да и мало кто описывал его внешность. А вот о его героизме ходили легенды.
– Ты Шершень? – почти с благоговением произнесла я.
В ответ Файс… покраснел. Никогда не думала, что такой огромный и грозный мужчина, которого я про себя всё ещё звала дикарём, может так явно смущаться.
– Не люблю эту кличку, да и многое, что говорили обо мне… это выдумки, леди, – пожал он плечами.
Выдумки? Насколько я знала, Шершня боялись многие капитаны противника. Боялись, но уважали за благородство и порядочность.
– Шершень гениальный стратег, картограф и… – осеклась, понимая, что рассказываю Файсу про него самого.
Лорд-безопасник отступил от меня на шаг и с усмешкой поклонился.
– Ты также легенда в своих кругах, – выпрямившись, шепнул он, – в госпитале тебя боготворили.
– Всё дело в посттравматическом синдроме, – отмахнулась я, – раненым свойственно привязываться к медсестрам.
– Наслышан об этом факте…
И он с усмешкой приподнял бровь. Мимика у этого мужчины была обворожительной, и я уже не в первый раз поймала себя на мысли, что представляю его лицо без бороды. Он признавался в чувствах уже не в первый раз. Чисто, откровенно, без каких либо прикрас. И эта детская откровенность и искренность подкупала… С Инигором всё было иначе. Инигор меня не завоевывал, он меня обманывал. Он играл роль идеального героя любовного романа. Старался казаться тем, кого я желала видеть… а я так хотела согреться.
– Прошлое таит множество секретов, – шепнула я.
Неприятная тема, но её нужно было поднять. Файс не дурак, и он прекрасно понимал, что связывало меня с Инигором. И меня это угнетало, я ощущала себя грязной, порочной, испорченной…
– У всего есть прошлое, от камня до континента, – пристально глядя мне в глаза, внезапно произнёс Файс, – Думаю, у людей тоже есть на это право.
Эти слова были для меня. Сейчас Эллерик Файс чётко, со сталью в голосе говорил мне, что ему безразлично мое прошлое и всё те ярлыки, что общество готово было повесить на женщину с моей репутацией. Я осознавала, что имею право на ошибки, прошлое, пятна на имени. На это имеют право все люди, независимо от пола и класса. Но мужчины в нашем мире всё ещё склонны к застарелым взглядам на жизнь.
– И прошлое совершенно неважно?
– Я не любитель древностей, – улыбнулся мне Файс, – Мне важнее настоящее и будущее.
И Файс взял меня за руку, осторожно переплетая наши пальцы. Было страшно говорить, страшно смотреть ему в глаза. Невообразимо, что судьба настолько была ко мне благосклонной.
– Интересно, ты настолько замечательный или притворяешься? – глядя мужчине в глаза, шепнула я.
– Настолько замечательно притворяюсь…
Файс чуть скривился, изображая мерзкую гримасу. Он был невообразим. Холодный, сдержанный, собранный на людях. Нежный, внимательный, трепетный наедине… Этот мужчина будоражил меня своей потрясающей харизмой, умом и юмором. Мужчина, в чьих повадках и взглядах я видела отражение своего видения мира.
Сама его поцеловала. Сама обняла, притягивая к себе. И получила в ответ пьянящий и ни с чем не сравнимый поцелуй. Сильные руки на талии, дыхание на коже. И шепот у самого уха, от которого подкашивались ноги и совершенно спутывалось сознание.
– Сладкая моя Авриэль…
Глава 25
– Поздравляю, начальник императорской стражи – это прекрасная партия.
Звук мужского голоса в пустом коридоре дворца показался мне излишне резким, он напугал меня тем, что прозвучал неожиданно. Повсюду уже зажигали лампы, серые тени потихоньку разрастались, захватывая углы и закоулки дворцовых лабиринтов. Я никогда не боялась бродить одна, слушая, как стучат каблуки по полированному паркету. Но в свете недавних событий стала шарахаться от едва различимых шорохов. И меньше всего сейчас я хотела встретить Инигора.
Я была счастлива. Голова слегка кружилась, и сердце отстукивало ритм какой-то легкомысленной и простенькой песенки. Хотелось кружиться в танце. Хотелось улыбаться всем встречным людям. В голове продолжал звучать голос Эллерика, на платье ещё ощущался запах его парфюма, а на коже горели следы поцелуев.
– И вам доброго вечера, лорд Канри, – кивнула я мужчине.
Он вышел ко мне из-за колонны, преградив дорогу. Холёный, в дорогом камзоле, с завитыми в тугие локоны волосами. Сейчас Инигор Канри казался мне смешным и нелепым в излишне пёстрой одежде, украшенной кружевами и мелким декором. Модно, дорого, броско… Пошло, нелепо, глупо. Когда-то его манеры и привычка одеваться с шиком меня покорили. Ослепили, лишили дара мыслить критически. Что я тогда знала о жизни? Что я видела в той глуши, где росла? Сейчас же, когда взгляд привык к постоянному мельтешению роскошно одетых людей, я будто прозрела.
Излишне слащавые черты лица, безвольно покатые плечи и довольно тощее тело. Инигор всегда был таким или я просто стала видеть яснее без ослепляющей пелены влюблённости? Или дело в том, что глубоко в душе, в том закоулке, где хранился образ Инигора из прошлого, появился образ другой? Я мысленно оценивала лорда Канри и с ужасом понимала, что я три года назад действительно желала стать супругой этого человека. Любила, страдала, изводила себя… И ради вот этого?
– А у тебя вечер и вправду выдался добрым…
Он сделал шаг ко мне, сокращая то расстояние, что нас разделяло. Стал ощутим запах крепкого алкоголя, а в глазах Ина стала заметнее лёгкая хмельная поволока. Мерзость какая, шататься в таком виде по дворцу.
– Вижу, вы тоже отчаянно отдыхаете в компании креплёных вин, – сообщила я Инигору и попыталась обойти мужчину.
Я не собиралась выяснять отношения и беседовать с Инигором также. Тем более беседовать с человеком выпившим и злым. Но у лорда Канри был другой взгляд на происходящее. Отпускать меня он явно не собирался. Как я могла не разглядеть подобной эгоистичности в его характере ранее? Как могла быть такой слепой? Странно, но даже отвращения я к этому мужчине уже не испытывала. Только усталость. Но Инигор вдруг с силой схватил меня за руку, утягивая за собой в приоткрытую дверь одной из комнат, скрытую портьерой.
– Если ты не угомонишься, я позову стражу, – со злостью прошипела я, пытаясь вырвать руку из крепкого захвата.
Видит небо, устраивать скандал я не хотела, но и потакать истерикам Инигора не собиралась. Единственное, что меня останавливало… мысли о леди Канри, которой об этой безобразной сцене донесут. И будут мыть кости несчастной леди, обсасывая наше с Инигором прошлое.
Инигор выпустил мою руку, дверь с тихим щелчком захлопнулась. На что он рассчитывает? К чему эти припадки? Откуда во взрослом мужчине столько драматических талантов? Я принимала склочный и истеричный характер у дам, но Инигор меня неприятно удивлял.
– Зови, – послышалось злобное рычание.
Такого Инигора я даже побаивалась. Он явно был зол, нетрезв и взвинчен. И по какой причине? Что я спокойно живу без него и даже имею смелость быть счастливой? Лорд Канри теснил меня к запертой двери, пока я не уперлась спиной в прохладную створку. Бить Инигора я очень не хотела, но скрывать свой боевой характер становилось всё сложнее.
– Я видел, как ты шастаешь в его комнату, – пробормотал Инигор, упираясь руками в двери, – значит, роль моей любовницы ты сочла унизительной, а его… Верный пёс императора более выгодный любовник?
Даже растерялась от такой наглости, грубости и… извращённости мышления. То, что лорд Канри сделал свои выводы касательно нас с Файсом, – это его проблемы. А вот претензии по поводу того, что я предпочла быть не с Инигором три года назад и сейчас устраиваю свою жизнь… позабавили.
– Сударь, а вам не кажется, что претензии ваши слегка абсурдны? – чуть вздёрнув подбородок, шепнула я Инигору.
Страха не было. Я вполне могла постоять за себя, да и шум в комнате мог привлечь стражу. В душе воцарилось странное веселье, заставлявшее злить Инигора, провоцируя его на глупые высказывания.
– Я считал, что ты меня любила. А ты просто искала удачной партии, – невпопад бормотал он.
Видимо, мои ответы господину Канри были не нужны.
– Конечно, – пожала я плечами, – я алчная и жестокая дрянь, искавшая лёгкой жизни. А ты агнец безвинный, которого принудили к браку против его воли.
Вот оно, лицо человека, которому нечем крыть правду. Увы, мы мерим людей согласно своей личной морали, от Инигора я иной оценки и не ожидала.
– Я её никогда не любил, – принялся шептать мужчина, склоняясь к моему уху, – она скучная, глупая и безвольная тряпка… Как можно любить безликую тень? Безмолвную овцу… Ави, я и дня не прожил без мыслей о тебе. Умоляю, давай забудем всё. Давай снова будем вместе… Девочка моя… Моя Ави…
Его бормотание становилось всё невнятнее, руки настойчивее, губы касались моего виска. Признания Инигора меня мало волновали, но те слова, которыми он называл свою жену, мать своего ребёнка… Женщину, которую ему отдали для защиты и заботы. При дворе часто встречались браки по расчету, что не отменяло уважения между супругами. Заботу, подобие дружбы. Ярчайшим примером таких отношений была императорская чета, где его величество Маригор хоть и не любил свою супругу, но всячески заботился о ней и никогда бы не позволил себе даже косого взгляда в её сторону. Да он бы убил любого, кто бы дурно отозвался об Илларии.
– Хочешь, я уроню на него полку? – лукаво уточнил Руфус, вынырнув из полотна двери.
Я без лишних слов проделала то, чему учил меня дядя. Удар каблуком по ноге, потом толчок в кадык и резкий удар в грудь. Инигор охнул и с удивлённым взглядом осел на пол.
– Тоже вариант, – заключил Руфус, разглядывая мужчину.
– Я просила тебя оставить меня в покое, – задыхаясь от волнения, шепнула я, – ты выбрал свою жизнь, я выбрала свою. Прими тот факт, что наши пути разошлись. Ни твои признания, ни мерзкие эпитеты, что ты выбрал для своей супруги, ни обещания золотых гор не изменят моего к тебе отношения. Ты прошлое, забытое и неприятное. И если ты не угомонишься, я всё же вызову стражу… Или напрямую попрошу помощи у её величества…
Инигор отдышался, но отвечать не торопился. Он зло смотрел на меня, потирая ушибленное горло. Он старался казаться холодным и бесстрастным, но в его взгляде явно промелькнул испуг, стоило упомянуть имя императрицы. Я молча вышла из комнаты, зло хлопнув на прощание дверью. Увы, повернув голову, я с ужасом заметила стоявшую у стены леди Канри. Женщина печально мне улыбнулась и удалилась прочь, дробно стуча каблуками по паркету. Мерзкая ситуация. Уходя к себе в спальню, я никак не могла отделаться от чувства вины перед леди Канри, хотя сама понимала, что моей вины ни в чём не было и быть не могло…
– Нужно было притопить его в океане… – мечтательно изрек Руфус, – был же шанс… Эх, всему виной моя доброта.
***
– Этот день нужно просто пережить, – ободряюще произнесла я.
Иллария только печально мне улыбнулась и вздохнула. Она терпеть не могла светские рауты, балы, приёмы и выходы в свет. Но её происхождение уже за неё предопределило распорядок жизни императрицы. Я, как и её величество, не питала страсти к танцам в душных залах, тесным корсетам и натянутым беседам с малознакомыми людьми.
– Если бы подобная ярмарка гордыни была единственной в моей жизни, – ответила императрица.
Её величество уже была одета к маскараду, волосы были уложены в сложную причёску, украшенную бриллиантовыми шпильками и пёрышками. Обворожительный образ дополняли кружевные перчатки до локтя и шёлковый веер.
Сейчас мы были вдвоём в будуаре её величества, и через минуту следовало уже явиться к императору, чтобы молодые правители открыли ежегодный бал. Иллария стояла у зеркала, поправляя белую маску, украшенную цветком лилии. Я помогла императрице завязать ленты от маски, поправила выбившуюся прядь из её причёски.
– У тебя необычно радостно блестят глаза, – чуть сощурившись, произнесла женщина, – и кто же он?
Я чуть не выронила свой веер, услышав такой прямой вопрос. От императрицы ничего нельзя было скрыть, она удивительным образом умела распознать эмоции и настроение своих подчинённых.
– Человек достойный, – уклончиво произнесла я.
Иллария засмеялась, но расспрашивать далее меня не стала, только ещё раз нервно глянула в зеркало, поправляя оборку на юбке. Она сумела пережить равнодушие своего супруга, сумела принять жестокие правила династического брака, но всё ещё изредка надежда вспыхивала во взгляде этой дамы, она так и не оставила планов завоевать сердце своего супруга. Отчего-то я была склонна верить, что это её величеству удастся, по крайней мере восхищение и признание своих талантов в делах политических она получила от Маригора.
– Что же, этот садовник должен быть очень достойным кандидатом, – заявила императрица, оборачиваясь ко мне, – ты самый ценный цветочек на окружающей меня клумбе.
Мы обе рассмеялись. Напряжена была и я. Волновало предстоящее мероприятие, пугала опасность покушения. Но я всё равно не могла отделаться от мыслей о встрече с Файсом. Сегодня, наряжаясь для бала, я то и дело ловила себя на мысли, что обдумываю, понравится ли безопаснику мой наряд. Во что будет одет Эллерик?
Мое платье Харди выполнил так же искусно, как и всегда. Мелкие незабудки из шёлка, с крохотными золотистыми бусинками в серединках, украшали лиф платья, гирляндой вились на бретельке на правое плечо. Лепестки голубых цветов затерялись в множестве слоев пышной юбки из тончайшего шифона.
Иллария в ответ только кивнула, и мы направились к двери. В коридоре нас уже ждали другие фрейлины и несколько крепких гвардейцев, которыми утыкал дворец Файс. Насколько мне известно, безопасниками наводнили все мыслимые и немыслимые закоулки дворца. Все эти люди были одеты в штатское и были обязаны незаметно курсировать в толпе гостей. Вино Илларии и Маригору тоже обязан был и подавать, и наливать отдельный человек из ведомства Файса. То, как этот мужчина продумал каждую мелочь, меня восхищало.
Фрейлины и вправду напоминали клумбу с яркими цветами, взрыв красок и разнообразие фасонов, причёсок, украшений. У меня на миг зарябило в глазах от всего этого блеска и шика.
– Зьонге сейчас мысленно тебя расчленила, – прошептал мне на ухо Руфус.
Маленький белый крысёнок с голубыми глазами появился у меня на плече, смешно растопырив круглые ушки. Кати и вправду сверлила меня злющим взглядом, будто я в голодный год стащила у неё последний сухарик. Чуть было не хихикнула, поняв, что сравнила Файса с куском чёрствого хлеба. Руфус хихикнул и с тихим хлопком исчез.
Все мы направились в сторону бального зала, где уже шумели и переговаривались гости. Играла тихая музыка, слышался звон бокалов. Император появился из противоположного входа в зал, ослепляя дам просто умопомрачительным костюмом феникса. Алый мундир был расшит золотой нитью и камнями, узор изображал оперение, маска с хищным клювом и ало-золотыми перьями скрывала лицо монарха. Но как бы император ни прятался, его статную фигуру и манеру держаться не узнать было невозможно.
Человеческая река зашевелилась, зашумела. Музыка стихла, привлекая внимание гостей к появлении сиятельной четы. Иллария гордо прошла в центр зала, навстречу к ней шёл Маригор. Оба замерли на середине, протянув друг другу руки. Маригор галантно поклонился супруге, поцеловал ей руку.
– Объявляю наш ежегодный бал открытым! – произнёс император, оборачиваясь к гостям, – мир вокруг расцветает! Давайте это праздновать!
И снова заиграла музыка. Вальс. Император осторожно обнял свою супругу за талию, увлекая хрупкую леди в незамысловатый рисунок танца. Одна за другой к танцующим монархам присоединялись другие пары. Шуршали по паркету юбки, стучали каблуки, сверкали и переливались украшения. Я уже собралась отойти к дальней стене зала, попутно разглядывая толпу гостей.
– Я могу пригласить леди на танец? – послышался за спиной урчащий, будто гром, голос.
Обернулась, ловя на себе восхищённый взгляд синих глаз в прорезях чёрной маски. Никогда не думала, что чёрный цвет мог быть таким удивительно нарядным. Но Файса украшал даже этот наряд траурного цвета. Лорд-безопасник был в наряде ворона. Чёрный камзол, с едва заметной вышивкой в виде перьев, обрисовывал статную фигуру мужчины. Мощные руки, широкие плечи. Чёрная маска с длинным изогнутым клювом. Тёмные волосы, собранные в хвост. Файс был великолепен. Со смущением осознала, что улыбаюсь будто дурочка, разглядывая мужчину. Без лишних слов протянула кавалеру руку, позволяя увести себя в танец. Будто сухой листок, подхваченный ураганом, я закружилась по залу, слушая невероятные переливы нежной мелодии.
