Текст книги "Его любимая Кошка (СИ)"
Автор книги: Анна Калина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 7
Утро фрейлины начинается задолго до того, как проснется монаршая особа. А если императрице не спалось, то бессонная ночь плавно перетекала в суматошное утро и длинный-длинный день. Свитная фрейлина должна быть рядом с её величеством неотлучно, пока длится её дежурство. В этот раз досталось мне. У её величества была бессонница, её мучили кошмары, головная боль и… с утра у меня был такой вид, будто у сыча на ветке. Вроде и солнышко светит, и птички поют, а бесит всё, и спать охота, и глаза то один, то второй закрываются. Но спать не дают. Да, выходные пролетели со свистом, и дворцовая рутина засасывала меня с головой.
– Посмотрите на эти ленты! – скакала вокруг императрицы Кати.
Её величество выглядела чуть получше меня, но всё равно лёгкое раздражение в тоне и резкость в жестах были заметны. А ещё Кати её величество раздражала. К слову, не все фрейлины были рядом с императрицей Илларией по её воле. Точнее, с её доброй воли. Были и те, кого необходимо было приблизить ради оказания чести их близким. Катриэлла Зьонге была дочерью министра финансов, Лилия Норгас – дочкой министра военных дел. Опять же, протокол диктовал императрице, какое количество завитых и напудренных голов должно быть в её окружении. Наличие в этих головах ума мало кого заботило. Присутствие при утреннем туалете её величества было мерилом доверия и благосклонности императрицы. Потому-то тут нас было немного. Только свитные.
Подали утреннюю корреспонденцию. Пока я рылась в стопке визиток и писем, её величество выбирала наряд. Иллария была довольно сдержанной в одежде, а потому чего-то особенно роскошного не надевала. Хотя, имея внешность ангела, можно выглядеть превосходно даже в половой тряпке. Её Величество утягивали в корсет, я раскладывала перед ней письма. Визитки. До чтения новостей мы дошли, когда наряд цвета слоновой кости уже был надет. Я передала Илларии стопку газет. Её величество передала мне папку, перетянутую лентой.
– Прочти, – шепнула мне Иллария, – сегодня иду в атаку на Маригора, хочу услышать твое мнение про те правки, что я внесла в свод законов о труде.
Иллария с первых дней у власти принялась перекраивать статьи закона, пытаясь навести порядок в вопросах социальной защиты и уравнивания прав всех членов общества. Его величество уже внёс правку о запрете детского труда, об обязательном образовании всех несовершеннолетних особ. Старый и ржавый механизм государства поворачивался с натугой и скрипом, но молодые монархи не собирались сдаваться, продавливая прогнившую систему.
Я кивнула, принимая из рук её величества документы, и продолжила бороздить просторы печатной продукции. Всё же печатные издания задают тон идеям, которые движут народом. И нужно быть в курсе, о чём сообщают людям. Я присела на подоконник, всё так же ковыряясь в стопке газет и поглядывая в окно. Сегодня утром, после бессонной ночи в компании Илларии и успокоительного, я четко поняла, что должна извиниться перед Файсом. Вчера я оскалилась на него невесть зачем и больше злилась на Руфуса, чем на безопасника.
– Кого высматриваешь? – подошла ко мне Фари.
И нужно было такому случиться, чтобы в этот самый момент по парку шагал Файс! Ещё миг назад его там и в помине не было, а теперь он мерил шагами газон, держа в руках лук. А следом за мужчиной вприпрыжку бежал принц Нилас.
– Какой мужчина, – покривлялась Фари и присела рядом со мной.
И Руфус тут же материализовался на её плече, хитро глядя на меня в образе лиса.
– Да-да, крошка, – протянул лис, – эта девица дело говорит. Ещё никогда я не был так согласен с этой смертной.
– Предлагаешь броситься на него прямо из окна? – устало спросила я.
Фари закатила глаза, готовясь произнести свою очередную речь о том, что нужно брать инициативу в свои руки, бороться за счастье… Извиняться перед Файсом перехотела. А потом…
– Леди Даниэлла Канри, – прозвучал в комнате голос лакея.
Будто раскат грома громыхнул над самым ухом. У меня мелко задрожали пальцы, и я даже подалась вперёд, желая унять внезапную дрожь в теле. Канри… Даниэлла Канри, супруга Инигора Канри… Газетная стопка с тихим шуршанием выпала из моих рук.
Девушки все, как одна, развернулись к двери, где стояла молодая рыжеволосая леди. Веснушки на лице, озорной взгляд зелёных глаз. Роды сделали эту даму только краше, подарив округлость лицу и плавность изгибов фигуре. Если верить газетам, она подарила лорду Канри сына…
Оставалось только стоять в толпе других фрейлин и слушать щебетание гостьи, приехавшей с мужем и приглашенной ко двору. Инигор Канри вернулся в столицу и теперь служит при министерстве иностранных дел… Будто после карусели, я видела весь мир вокруг размазанным и блёклым, но сохраняла невозмутимый вид. Руфус сопел над моим ухом, я ощущала, как джинн медленно опустился мне на плечи, изображая собой меховой воротник.
– Хочешь, я уроню на неё люстру? – лениво уточнил джинн, поигрывая хвостом.
Я не слушала его трескотню, хоть и была благодарна за попытку меня поддержать. Я думала, что судьба уже не будет наносить мне новых ударов, не станет продолжать испытывать силу моего духа и выносливость психики. Видимо, зря.
– Могу и шкаф, – рассуждал Руфус, – но ты против убийств, так что я не решаюсь на радикальные действия.
Череда расшаркиваний и пустая болтовня о том, что леди Канри приехала вчера, жутко устала, но сейчас уже отдохнула и безумно рада лицезреть новую императрицу. Что леди Канри скорбит о том, что не смогла быть на коронации, искрится восторгом по поводу роскоши дворца и лучится радостью от встречи с её величеством.
– Как я завидую вашему путешествию, – прошептала с восторгом Кати, – ароматы востока, благовония, загадочная музыка и культура иной страны…
– Можно подумать, она отыщет нужный город на карте, – хихикнул Руфус мне в ухо, – тебя бесит это напыщенное создание? Хочешь, я уроню шкаф на неё?
У меня закружилась голова от напряжения. Я старалась унять дрожь в пальцах и не издать истеричный смешок от слов Руфуса. Я осторожно наклонилась, делая вид, что поправляю прядь волос в причёске.
– Заткнись, – шепнула я джинну.
Фари удивлённо покосилась на меня, и я тут же прикусила язык, вспоминая, что нахожусь в набитой людьми комнате.
– Увы, – леди Даниэлла мягко улыбнулась, – я выросла в колонии, провела там большую часть юности, так что всё, что меня окружало, было привычным. Для меня диковинка столица и её огни и выложенные камнем дороги.
Руфус изучил долгим взглядом леди Канри и пожал плечами, потом ещё немного помотал хвостом и растаял, моргнув искоркой в перстне.
Неискренний смех, натянутые улыбки. Ревнивые взгляды. Я стояла в толпе девушек, чувствуя себя будто на каруселях. Фрейлины назывались, протягивая руку гостье. Та щебетала всякий вздор, будто ребёнок, прикасавшийся к сказочным феям. А я разглядывала эту леди и пыталась найти в себе силы говорить ровно, не выдавая волнения.
Взгляд её величества я заметила случайно. Императрица удивлённо изогнула бровь и едва заметно указала вопросительным взглядом на леди Даниэллу. Я только прикрыла глаза в ответ, уже протягивая руку для знакомства с гостьей. Императрица знала историю моей жизни, не осуждала, не презирала. Я не называла никогда имен, а она и не спрашивала. Её величество считала, что каждый имеет право на ошибку. Моей ошибкой был Инигор…
Глава 8
C неимоверным облегчением я покинула комнату. Пушистый ковёр шуршал под ногами, в позолоте канделябров отражались осколки солнечных лучей, проникавших сквозь окна. Этот свет слепил глаза, и я отчаянно убеждала себя, что слёзы текут от солнца, а не от обиды.
Ложь. Враки самой себе на протяжении долгих лет. Мне всё так же больно. Всё так же противно, и от вида милой и ласковой леди Канри становилось ещё гаже на душе. Интересно, Инигор нашёл мне замену и поселил её в домик у моря, как и хотел? Или утоляет страсть с супругой, став примерным семьянином, и оттого у неё настолько лучистый взгляд? Оба ответа на эти вопросы одинаково ранили, одинаково было от них противно.
Я свернула за угол и прислонилась спиной к стене, чувствуя сквозь ткань платья прохладу камней. Глупо плакать по тому, что безвозвратно ушло. Только боль от обиды и предательства так легко не сковырнуть с души, это не грязь на юбке. А Инигор не просто обидел, он втоптал в грязь и мои чувства, и честь, и веру в лучшее. Хотя я уже не уверена, любила ли этого мужчину… Но ведь приняла кольцо. Сказала «Да». Значит, любила?
А он лгал, с самого начала зная о невесте и о той роли, что подготовил для меня. Я была слишком ослеплена чувствами, что тогда посчитала любовью. Слишком хотела быть любимой и желанной, хотела узнать, каково это быть кому-то интересной. Я и была интересна лорду Канри как любовница. Хотя он клялся мне в любви и умолял уехать с ним… Значит, любил?
Как давно это было, будто в прошлой жизни. Тогда ещё на юге страны велись жесточайшие морские бои за права на колонии. Империям вечно мало земель, а когда в бою сходятся две равные по силе – щепки летят без остановки. Море кипело от взрывов, судна тонули, в госпитале открылся филиал преисподней, где все только и делали, что стонали и корчились от боли. Израненные, покалеченные, в бреду или горячке. Странно, я помнила все ранения, а лиц не запомнила… Мне было не до лиц, я зашивала раны.
Там, в госпитале, я и встретила Инигора Канри, лучезарного офицера, с очаровательной улыбкой и манерами истинного аристократа. Я и забыла, каково это – вести светские беседы. Семья у меня была небогатой, хоть и родовитой, и если при дяде ещё как-то удавалось держаться на плаву, то после его смерти поместье пришло в упадок. Выбирая между спасением от голода и гордостью, я выбрала честный труд и пошла на службу. Сиделкой. Я ухаживала за одной очень пожилой леди, нуждавшейся не так в уходе, как в компании и беседах. Госпиталь я посещала и ранее, просто чтобы поддержать больных.
Я никогда не кичилась именем или родословной – на мой взгляд, это такой мизерный штрих в биографии, что и упоминать не стоило. Когда начались бои, я стала чаще проводить время у постелей больных. Я старалась делать свою работу на совесть, не гнушалась никакого труда, училась зашивать и бинтовать раны… «Сестричка Ави» – так в шутку прозвали меня больные.
– Чего ревёшь? – материализовался в воздухе Руфус.
Сейчас он был котом. Он завис в воздухе, вытянувшись на солнечном луче. Дёргал усами, размахивал пушистым хвостом.
– Быстро прячься! – прошипела я. – С ума сошёл – являться мне при людях? Что ты там устроил в комнате?
– Так меня видишь только ты, – садясь, промурлыкал кот, – я всё продумал.
– А то, что я стою и разговариваю с пустым местом, ты продумал?
– Ой!
Руфус смущённо прижал к голове уши. Где-то в коридоре послышались голоса и шаги.
– А можно я ещё рядышком повишу? – попросился дух.
Можно подумать, что, если я его прогоню, он послушается. Я только поднесла к губам указательный палец, призывая болтливого джинна молчать. Руфус кивнул и поскакал рядом, прыгая по солнечным лучам, прошивавшим комнату.
– Не плачь, крошка Ави, – вдруг прошептал джинн, – он не стоит твоих слёз.
– Знаю… – вздохнула я, – я всё знаю. Это пройдёт. Я просто не была готова…
***
– Намного лучше, – произнёс Рик, глядя на мишень в парке.
Нилас разве что не прыгал от восторга, держа в руках лук. Сегодня юный принц устроил Рику засаду у самой его спальни, ожидая лорда Файса для тренировки. По плану юного наследника должен был муштровать некий Джеймс, которого Рик вскоре обнаружил метавшимся по дворцу в поисках Нила. Лорд Файс предложил нервному, худому, будто богомол, мужчине отдохнуть в тени деревьев, а сам повёл наследника империи в парк к мишеням. Рик рассудил, что ничего страшного не будет, если перед обходом постовых начальник стражи уделит время принцу. Ну, не дети же малые в его подчинении, чтобы он с самого утра носился по дворцу и подтягивал им штанишки и вытирал носы. После просто пройдётся по нужным позициям и оторвёт головы тем, кто будет в отлучке. Хотя с появлением лорда Файса, постовые не то что отлучаться стали боятся, они даже дышали едва заметно, ничем не выдавая себя среди мебели дворцовых интерьеров.
Стрела со свистом вспорола воздух и впечаталась в край мишени, чем немало огорчила Нила. Принц надул щёки и угрюмо глянул на лук, будто тот только сегодня решил взбунтоваться и не попадать в алый кружок мишени. Видно было, что юный стрелок собирался поразить Рика своими умениями, но неожиданно промахнулся. Теперь мальчик дул щёки и злобно сопел.
– Ах, как интересно!!! – послышался чей-то до отвращения фальшивый голос.
Рик и Нил обернулись одновременно, чтобы лицезреть Катриэллу Зьонге, стоявшую на гравийной дорожке, ведущей от дворца. Девушка, несмотря на ветреную и не очень тёплую погоду, щеголяла по улице в одном платье, оголявшем девичьи плечи. Этакая эффектная брюнетка с зелёными как изумруды глазами, она кокетливо улыбалась, накручивая на палец тугой локон. И у лорда Файса свело зубы от мысли, что это юное и совершенно безмозглое создание явилось сюда, чтобы строить глазки начальнику дворцовой стражи. Откуда у лорда Файса возникла такая идея?
Возможно, потому, что на эту особу он с подозрительным постоянством натыкался в самых неожиданных закоулках дворца с той же регулярностью, что и на юного принца Нила, который и не скрывал своей слежки. И выходило, что Катриэлла Зьонге тоже отслеживала передвижение Рика… Отследила, стало быть. Подкралась… Стоило огромных усилий не закатить глаза от раздражения.
– Ваше высочество, – щебетала леди Зьонге, – вы меткий стрелок.
Нил, наплевав на этикет и нормы поведения, одарил незваную гостью убийственным взглядом, с грозным видом сжимая лук. Лорд Файс даже заволновался, что Нил сейчас продолжит стрелять, практикуясь на «бегущей мишени».
– Леди Зьонге, мое почтение, – поклонился даме Рик.
Ему отсутствия манер бы не простили. Леди обворожительно улыбнулась, сходя с дорожки. Нил засопел ещё более злобно, и Рик на всякий случай забрал у мальчика стрелу. А потом подумал и конфисковал лук.
– А вы, лорд Файс, вы только смотрите или тоже стреляете? – ворковала дама, уже почти вплотную подходя к Рику.
– Мы тут занимались, – всё же обрёл голос принц.
А Зьонге лучилась кокетством, всецело поглощённая разглядыванием Рика и игнорируя Нила. Лорд Файс даже сделал шаг назад, пытаясь дистанцироваться от такого напора. Он не привык к подобному поведению дам, а если быть откровенным, то его такие замашки раздражали. Он считал, что мужчина был должен добиваться скромной и нежной леди, а не прятаться от девицы в кустах, молясь всем богам, чтобы его оставили в покое.
– Я предпочитаю арбалет, – мягко улыбнулся Рик.
– Ах, как жаль, – надула губки леди, – я так мечтала научиться стрелять…
– И урок закончился, – зло процедил Нил.
Хитро. Лорд Файс хмыкнул, заметив, как Джеймс вприпрыжку приближается к мишеням. У Нила был жёсткий график, и каждая минута юного принца была на счету. Урок стрельбы должен был уже завершиться, и леди Зьонге очень неожиданно и «совершенно случайно» оказалась здесь именно сейчас. Лорд Файс заметил, как лукаво стрельнула взглядом Зьонге, как незаметно расправила плечи, выпячивая перед безопасником бюст.
– А не хотите ли прогуляться, лорд Файс? – ворковала девушка, – день сегодня очень приятный. Тёплый.
Рик с угрюмым видом глянул на небо, где, увы, не было ни облачка. Глянул на ослепительное солнце, на отвратительно набухшие на деревьях почки и… почти уже решил сослаться на срочные дела и сбежать. Позорно – но очень действенно. Но на лестнице, ведущей из дворца, показалась Авриэль. Девушка выглядела взволнованной, даже нервной. Шагала быстро, зажав под мышкой папку с бумагами, и то и дело злобно зыркала по сторонам.
– У нашей ледяной леди сегодня явно настроение не то, – вздохнула Зьонге, проследив взгляд Файса, – вела сегодня себя как истукан, даже не улыбнулась приехавшей во дворец гостье. А леди Канри была так мила…
Рик и не заметил, как его начали вести по дорожке парка, аккуратно взяв под локоток. От слов девушки лорд Файс резко обернулся, впиваясь взглядом в сияющее от радости лицо Зьонге.
– Канри? – хрипло переспросил он.
– Да, – улыбнулась Катриэлла, – супруга лорда Канри, прибывшего в столицу вчера вечером. Его назначили в дипломатический корпус переводчиком. Он владеет пятью иностранными языками, жил три года в колониях, до этого служил на Фрамиго…
– Фаринго, – машинально произнёс Рик, снова устремляя взгляд на Авриэль, шагавшую по дорожке к фонтану.
– Точно, там ещё жила ледышка Роннер, пока её величество не подобрала её по доброте душевной. Вон поглядите, – хихикнула Зьонге, указывая веером в сторону Авриэль, – опять окопалась в каких-то писульках. Вот зачем приличной леди политика? Это же не женское дело…
И улыбнулась так чисто и беззастенчиво, как фарфоровая кукла в витрине магазина. Такая же неискренняя, с пустой головой и стеклянным взглядом. Рику подумалось, что с таким высоким уровнем болтливости и таким низким уровнем ума эта леди вряд ли долго продержится в рядах свитных фрейлин императрицы. Протекция родных – это заметный плюс, но когда родные сами начнут страдать от такой протеже, её быстро вышвырнут из дворца. Если не поумнеет.
– А как же её величество и законы ею представленные? – Рик всё же решил натолкнуть юное и безмозглое создание к нужным мыслям.
Зьонге чуть нахмурилась. В её зелёных глазах мелькнуло что-то отдалённо похожее на мыслительную деятельность.
– Императрица – отдельный вид женщин, – улыбнулась девушка. А Роннер слишком высокого о себе мнения, вот и лезет во все дыры… потому-то и старая дева в свои почти тридцать.
И взгляд на Рика, такой, с намёком. Лорд Файс с трудом сдержал желание покачать головой. Отсутствие ума он пороком не считал. Не всем суждено было родиться мудрыми от природы, кто-то мудрость наживал годами, кто-то и без неё прекрасно жил всю жизнь. У медуз отсутствует мозг в принципе, но жить им это не мешает, и размножаться, кстати тоже. А вот подлость и желание унизить другого лорда Файса немало бесили. Вот Катриэлла сейчас всячески пыталась унизить в его глазах Авриэль, а при этом роняла себя всё ниже и ниже. «Медуза» – мысленно обозвал её лорд Файс, такая же пустая и желающая ужалить посильнее…
Но болтун – это кладезь всяческого рода сплетен и ценной информации. Потому лорд Файс повёл Зьонге дальше по парку, выслушивая всяческий бред, выплёскивавшийся из леди вперемешку с нужной ему информацией. Инигор Канри вернулся в столицу, часто будет присутствовать во дворце. Его супруга понравилась императрице и теперь будет так же частой гостьей в её покоях. Настроение лорда Файса стремительно портилось. Такого поворота событий он не ожидал… Опять этот Инигор Канри.
Глава 9
– Ой, ужас! Кошмар!
У Руфуса сегодня настроение было особенно энергичным. Он уже трижды сменил ипостась, остановившись на летающем песце. Я сначала пыталась унять это истеричное создание, а потом просто стала игнорировать. Дошла до своего любимого места в дворцовом парке и уселась читать бумаги её величества.
Природа вокруг медленно просыпалась, всё ярче зеленела трава, всё сильнее пригревало солнышко. Пение птиц оглушало и завораживало одновременно. На дне опустевшей чаши фонтана шуршали прошлогодние листья, по ним скакали воробьи, о чём-то громко дискутируя между собой. Белый камень чаши прогрело солнце, и сидеть было комфортно, с интересом вчитываясь в записи Илларии.
– Ави, что тут делается! – продолжал вопить Руфус.
Он уже облетел все кусты и теперь просунул голову меж веток одного из кустарников, смешно выпучив глаза.
– Отстань, – откладывая листок с записями, шепнула я.
Иллария пошла в наступление, прописав в своде законов множество пунктов, касающихся женского труда. Мы обсуждали с ней этот вопрос на днях, и я рассказала её величеству то, о чём услышала в одной из аптек города. Это была чистейшей воды дичь, но на полках стоял некий эликсир, который совершенно законно продавали с прилавка. Как я поняла, эту адскую смесь снотворных трав матери, работавшие на фабриках, давали грудным младенцам, чтобы те спали подольше и не мешали соседям голодными криками, пока мать уходила работать вместе со старшими детьми.
И выходило, что таким способом несчастная женщина принимала решение рискнуть жизнью младшего малыша ради старших. Иллария пришла в ужас от услышанного. Насколько мне известно, это «лекарство» было изъято из аптек в тот же день. Её величество внесла новые правки в законопроект о рабочем дне. Женщинам с малолетними детьми теперь полагался отпуск и пособие. А в случае увольнения такой матери с предприятия на владельца завода или фабрики возлагался штраф. Осталось воплотить эту задумку в жизнь. А если учесть, что при дворе полно тех, кто имеет доход с разного рода предприятий, – будет много помех. Это только казалось, что власть императора безгранична. Если вести политику законно и по правилам, как Иллария и Маригор, то сразу находились тысячи препятствий. Это диктатура абсолютна… Увы.
– Ави! – рявкнул мне в ухо Руфус.
Или это весна так повлияла на джинна, или у него началась какая-то особая фаза в жизни, но я всё чаще стала задумываться о затычках в уши.
– Что? – устало шепнула я, всё так же не поднимая головы от бумаг.
Если вот так сидеть и отвечать Руфусу, то был шанс, что я сойду за бормочущую себе под нос оригиналку. Если отвечать открыто – то за городскую сумасшедшую.
– Эта мерзкая девчонка Зьонге уже танцует брачный танец вокруг твоего кобеля, – злобно сообщил мне песец.
Я так резко вскинула голову, что чуть не свернула себе шею.
– Какого кобеля? – не поняла я.
– Как какого? Которого мы с Фари тебе выбрали! – подплывая ближе, сообщил Руфус.
Смутно подозреваю, что этот «избранный» Файс.
– Если его увлечет Катриэлла, то так ему и нужно, – пожала я плечами.
Мне-то что до увлечений Файса? Катриэлла Зьонге красива, богата, тупа до безобразия и страстно мечтает выйти замуж. Идеальная леди в понимании современных мужчин. У меня возникло подозрение, что лорд Зьонге приволок это безобразие во дворец, в надежде сплавить её из дома. А ещё Фари донесла слух, что у компашки самых безголовых фрейлин появилась дичайшая забава «коллекция сердец», кто больше обожателей насобирает. Катриэлла всегда лидировала в этих соревнованиях, меняя кавалеров как перчатки. Вот и Файса назначили в жертвы. Всё просто.
Он мужчина привлекательный и с налетом загадки, такие нравятся молоденьким дурочкам. Он умён и галантен, не лишён юмора, многое повидал и пережил… Я вполне могла понять Зьонге и других девиц. И некстати вспомнился тот момент в переулке, и сильные руки на талии, и взгляд бездонных синих глаз. И тут же залепила себе мысленную пощёчину, отгоняя наваждение.
– Мне нет дела до Файса и его амурных игр, – пробормотала я, снова устремляя взгляд в документы.
Мерзкий червячок зависти всё же заворочался в душе. Иногда, в дни особенной душевной слабости, я завидовала юным фрейлинам. Я не считала себя старухой, нет! Но всё же их юность была беззаботной и светлой, в кругу семьи, нянек, учителей. Они не плакали по ночам в подушку после посещения скорбного дома, где самый близкий в мире человек медленно терял сходство с той, кого я называла «мама». Юность моя прошла в делах и работе. Сначала мы с дядей спасали поместье от разрушения, потом мне уже нужно было спасать себя от голодной смерти. Когда я осталась одна, без поддержки, на веселье и фантазии уже не было ни сил, ни времени. В такие дни, как этот, я ощущала себя дряхлой и уставшей от жизни. Замёрзшей и одинокой. Не нужной никому в целом мире…
– Леди Роннер! Какая удача! – услышала я голос Харди.
Декоратор семенил в мою сторону, смешно перебирая тонкими ножками, в ультрамодных штанах «дудочках», шейный платок завязан бантом, на голове соломенная шляпа. Солнце освещало Харди со спины, слепило глаза, и я не сразу заметила худощавую фигуру его спутника. Да и лица я не разглядела сразу.
– Ави, только держи себя в руках, – прошептал мне на ухо Руфус.
И вот сейчас я была искренне благодарна джинну за болтливость. Когда мои глаза привыкли к слепящему солнцу, я уже совершенно спокойно глядела на Инигора Канри, стоявшего у фонтана. Ин выглядел потрясённым и даже растерянным, в его серебристо-серых глазах был океан удивления. Когда-то я думала, что в этих глазах вся моя жизнь…
– Леди Роннер, я хочу вам представить лорда Канри, – тарахтел Харди, – когда я узнал, что лорд служил на Фаринго, то решил, что вам просто необходимо познакомиться.
Я молча протянула руку Инигору, чуть улыбаясь и делая лёгкий книксен. Сейчас в душе царил покой, не было ни гнева, ни обиды. Только усталость. Будто весь огромный мир придавливал меня к земле своей тяжестью.
– Леди Роннер, – произнёс холодно Инигор, – мне кажется, мы встречались с вами…
– Возможно, – пожала я плечами, – Фаринго маленький остров, там сложно было не столкнуться.
– Ах, как мило… – продолжал щебетать Харди, – леди Роннер наша гордость, наша отрада и певчая птичка дворца. А ещё леди Роннер моя Муза!
И Харди совершенно наглым образом полез ко мне обсуждать декорации бального зала и малого концертного зала и ещё всякой ненужной ерунды. Ветер подхватил его эскизы и принялся швыряться ими по саду. Пёстрые наброски разлетелись во все углы. Руфус довольно фыркнул и обнял меня за плечи. Харди побежал собирать свои наброски, сетуя на несносную весеннюю погоду.
– Это правда ты? – шепнул Инигор, воровато оглянувшись.
Солнечные лучи запутались в его светлых, чуть кудрявых волосах, бросали блики на острые скулы, тени ярче очерчивали серебристые глаза. Инигор был красив, статен, строен, с изысканными манерами и гордой осанкой. Только теперь его персона вызывала лишь раздражение и горечь.
– Нет, – шепнула я, – вы обознались, лорд Канри. Мы с вами никогда ранее не встречались.
Руфус уже кружил вокруг Инигора, злобно морщил нос и корчил ему рожицы. Я подхватила бумаги и попыталась обойти мужчину, собираясь покинуть парк. В этот момент он меня и схватил за руку, с силой останавливая.
– Ави, нам нужно поговорить, – шепнул он на ухо, склоняясь ко мне.
На парковой дорожке показались Файс и Зьонге, Харди метался по газону, догоняя свои эскизы. На дворцовых ступенях возник силуэт леди Канри, она вертела головой, явно разыскивая супруга.
– Нам не о чём говорить, лорд Канри, – осторожно высвобождая руку из его пальцев, шепнула я, – отыщите остатки совести и оставьте меня в покое.
Инигор даже отступил на шаг, нахмурив белёсые брови. Я не стала оглядываться, просто зашагала в сторону дворца, изо всех сил стараясь думать о делах более важных. чем моё разрывающееся от обиды сердце.
– Жаль, в парке нет шкафов, – подытожил Руфус, оглядываясь на Канри.
И я не удержалась, истерично расхохотавшись, прикрывая рот рукой. Истерика обещала быть бурной…
