Текст книги "Его любимая Кошка (СИ)"
Автор книги: Анна Калина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 10
Я редко вспоминала свои дни перед побегом с Фаринго. Именно побегом, а не отъездом я привыкла называть свой поступок. От кого бежала? Скорее всего, от себя. От боли, от позора, от горечи предательства. Наверное, я настолько отупела в госпитале, что совершенно перестала ориентироваться в реальной жизни. А ещё я любила – любила со всей страстностью, свойственной моей натуре в далёком прошлом. Это сейчас я научилась загонять свои эмоции так глубоко внутрь себя, что порой переставала ощущать что-либо, кроме пустоты.
Страсть, открытость, искренние чувства и эмоции хороши, когда они направлены на людей достойных. Таких же светлых. Я и считала Инигора таким. Офицер из штаба при флотилии, всегда чистенький, опрятный, сдержанный и обходительный. Он приходил в госпиталь с цветами в руках, улыбался так очаровательно, что уже спустя неделю я окончательно потеряла голову. Мы стали встречаться. Наши отношения длились не один месяц. Это не было увлечением на одну ночь.
Я ни о чём не думала. Я была будто в тумане, ведомая какой-то глубинной тёмной силой. Забыла о чести и приличиях, полностью доверяясь этому человеку. Он называл меня своим солнцем, обещал увезти из провинциального и тесного Фаринго далеко– далеко за пределы империи, туда, где люди ездят верхом на слонах, где ночной воздух пахнет пряностями. Где мы будем счастливы, и где я стану его супругой. И я слушала эти лживые речи, верила каждому его слову. Мы не афишировали наши отношения, но и не сильно прятались.
Потому-то в тот злополучный день я пришла в квартиру Инигора. У меня был ключ, и я испекла пирог к обеду, чтобы вместе с Ином выпить чаю и насладиться сладким бисквитом со сливами. А на столе лежало раскрытое письмо. Я никогда не читала чужие послания, потому и это аккуратно завернула бы и спрятала в ящик, если бы это не было объявлением о помолвке. « Лорд Инигор Канри и леди Даниэлла Райли…»
Казалось, что из комнаты исчез весь воздух. В один миг стало нечем дышать, и я старательно пыталась не упасть в обморок. Всё происходящее казалось дичайшим бредом, злой шуткой, но это не могло быть правдой. Не мог мой Инигор поступить со мной так подло. Как же его обещания? Слова любви, мечты о совместном будущем… кольцо, которое он надел мне на палец.
Я перечитывала этот листок ещё десяток раз, прежде чем до меня дошёл жуткий смысл написанного там. Первый факт – листовке было больше года. Факт второй – в послании речь шла про Инигора… Моего Инигора. Я так и осталась сидеть в комнате, оставив письмо лежать на столе. Сидела и смотрела в пустоту, уже смутно понимая, как со мной собирался поступить лорд Канри, но всё ещё надеясь на то, что всё это недоразумение.
Инигор пришёл через час. В руках букет, в глазах азарт… и замер на пороге, глядя на меня.
– Кто такая Даниэлла Райли? – шёпотом спросила я.
И зажмурилась, не желая знать ответа. Инигор ещё даже не начал говорить, но его растерянное молчание и потрясённый взгляд были страшнее признания его вины.
– Где ты слышала это имя?
Сам сказал и сам с ужасом стрельнул взглядом в сторону стола. И осознание того, что Инигор не собирался мне говорить о невесте, раскалённым гвоздем впилось в мозг.
– Я бы хотела узнать и у тебя, где это имя слышал ты? – на удивление холодным тоном произнесла я и поднялась с кровати.
Он стоял посреди комнаты, нервно сжимая руками принесённые цветы. Лепестки осыпались на пол, пыльца засыпала начищенные до зеркального блеска туфли лорда Канри. Мы оба молчали, выжидающе глядя друг на друга.
– Ави, крошка, я не могу отменить эту чертову свадьбу! Не могу! Всё договорено уже давно! – пошёл в наступление Инигор.
Ранее мне нравились его напористость и манера убеждать. Он и сейчас пытался во всю силу включить свое обаяние, неотвратимо приближаясь ко мне.
– Давно… – эхом произнесла я будто в бреду.
«Давно» отозвалось в мозгу тупой болью. Сердце уже не болело, даже, казалось, не билось. Просто жгло рёбра, будто кусок льда. И всё. Не было даже слёз. Не было желания кричать или плакать, будто случилась редкая форма душевного паралича.
– Отец обещал лишить меня всего… я… Я люблю тебя, Ави!
Он думал, что оправдался, думал, его слова пробудят во мне сострадание. Но я слышала в этих словах иное:
– И при выборе между любовью и деньгами вы выбрали деньги, – обронила я.
Только сейчас заметила, что сжимаю руками передник. Расправила складки на одежде, одёрнула рукава. Почему-то в голове копошились мысли о работе. О том, что я обещала сегодня спеть для ребят из хирургии, что троих больных выписывают и нужно будет поменять постели на их койках… А ещё нужно будет почитать тому мужчине, с раненым лицом, я обещала уже давно… У него всё ещё болят глаза и ноют швы на лице… Почему-то мне вспоминались раненые из госпиталя, и в мозгу звенела лишь одна мысль «им больнее, чем мне».
– Ави, мы ещё можем быть вместе, – соловьём заливался Инигор, хватая меня за руки. – Ничего не изменилось!
Лучше бы он ушёл. Сбежал без объяснений. Мне бы было больно, но я бы справилась. Это было бы обидно и больно, но не мерзко.
– Поедем со мной! Я найду нам квартиру. Даниэлла ничего не узнает… Никто не узнает. Это же на другом конце империи. Мы будем счастливы… мы… Я всё продумал.
– Так вот что за роль вы для меня избрали, лорд Канри. Как оригинально. И почётно! Я польщена!
Я отвесила Инигору поклон, будто паяц на сцене. Нужно было плакать. Кричать. Проклинать его, но из моей груди вырывался только смех. Истеричные и пугающие звуки. И я никак не могла остановиться, всё смеялась и смеялась, пытаясь стянуть с пальца проклятое кольцо.
– Ави! Ты же так хотела быть со мной… Что изменилось?
Он и вправду не понимал. В его серых глазах была безмятежная пустота, которая присуща людям без чести и совести. Не потому, что они задумывают подлости, нет, они и не понимают, насколько низок и отвратителен их поступок. А ведь где-то далеко, за морем, некая леди Райли готовится к свадьбе. Она ещё не стала женой, а её уже предали. Я не знала эту леди, но от мысли, что я невольно тоже участвовала в этой мерзости мне становилось невыносимо тошно. А ведь Инигор явно не собирался говорить мне о невесте… А ей? Ей он тоже говорил о любви?
Он попытался меня удержать, но я уже всё для себя решила. Плакать не хотелось. Ничего не хотелось. И я, взяв с собой книгу, отправилась в госпиталь. Там жили настоящие страдания… А у меня… У меня так. Просто сердце разбилось, и осколки по сей день при вдохе заставляют кровоточить старые раны.
– Ави, крошка, ну поплачь, – услышала я голос Руфуса.
Я просто сидела в своей комнате и смотрела в окно. Призраки прошлого рассыпались, возвращая меня в мир реальный. Мир, где тоже не было времени на страдания и пустые слёзы. Просто встречи с Инигором теперь были неизбежными, и это огорчало… А слёзы? Видимо, я исчерпала их запас ещё в детстве.
***
Дик не пришёл ни с утра, ни после обеда, и это немало обеспокоило лорда Файса. Стюарт отличался пунктуальностью и ответственностью, за что его Рик уважал, и такое пренебрежение договором могло означать только то, что с Диком случилось что-то непредвиденное. Рабочий день командира стражи тянулся бы уныло, если бы не поездка императорской четы в оперу в ближайшие дни. Лорд Файс хмуро изучал план оперного театра, все входы, выходы, окна, двери, потайные проходы в ложи.
Нужно было выехать ещё и «на местность», чтобы внимательно изучить все возможные лазейки, ведь дверь, отмеченная на плане, могла быть заколочена, перенесена, заложена кирпичом. Работать вот так вслепую Рик терпеть не мог. Хватило ему однажды уже вылазки по карте, что закончилось ранением и чудом уцелевшим кораблем. Тогда уже бои возле берегов Фаринго шли давно, и капитана Файса перенаправили туда из другого квадрата.
Рик не один год служил в пограничных водах, отлавливая браконьеров и нелегальных мигрантов, и вверенную ему территорию знал назубок. А вот новое место для него было чужим и незнакомым. Где рифы, где мели, где возможные риски при прохождении горных тоннелей? Лорд Файс считал, что нужно устроить вылазку и разведать местность.
Виконт Жалеро (сухопутная штабная крыса) считал, что карты достаточно и можно «красиво» вступить в бой. Есть идиоты, которых при помощи связей, взяток и прочих подношений повышают в чинах, обвешивают орденами и обматывают грамотами. Таких можно терпеть. Но когда вот такое недоразумение ещё и обладает болезненным честолюбием и мнит себя великим стратегом… Возможны жертвы.
Когда лорд Файс узнал стратегию Жалеро, то был крайне разгневан, излишне раздосадован и невозможно возмущён. Как результат – словесная перепалка, переросшая в короткий кулачный бой. Жалеро вырубили ударом в челюсть. «Крылатый» попал под огонь кораблей противника, лорд Файс угодил сначала в госпиталь, а уже оттуда, после поправки здоровья, – в тюрьму. Самым обидным было то, что геройство Жалеро было бессмысленным. Бой был и так выигран, позиции возвращены. А вскоре и вовсе были подписаны мирные соглашения с соседями.
А Рик до сих пор помнил вкус крови во рту и гул в ушах, когда в воду упало ядро от пушки. Потом была тишина. Очнулся он на больничной койке с забинтованным лицом. Рот перекосило, один глаз не открывался, речь давалась с большим трудом. Молодой желтоглазой медсестричке на вопрос «Как вас зовут?» он коротко пробубнил «Рик». По кляузе Жалеро Рику было предъявлено обвинение в бунте. На Фаринго не было тюрьмы, а потому капитана Файса оставили «болеть» вместе со всеми. О своем невеселом положении Рик знал и был готов отвечать по закону.
А потом болеть стало приятно. В первый раз открыв глаза, Рик подумал, что всё же помер, раз над ним склонился ангел. А потом «ангел» улыбнулся и звонким голоском приказал: «Пей». Рик пил, ел, переворачивался. А ангелок по имени Ави кружил вокруг койки. От судна лорд Файс гордо отказался. Когда упал, не пройдя и трёх шагов, забыл гордость и на судно согласился. Ави не ворчала и не шутила, молча помогла сесть на кровать, принесла необходимый «сосуд». Унесла. Лорд Файс уже фактически умер от стыда, но леди Роннер, укрывая его простыней, со смехом уточнила:
– А что происходило, когда вы изволили быть без сознания, не подумали?
Крыть было нечем. О том, что его мыли, умывали и перевязывали, Рик думал. А вот о судне… Сей позорный факт лорд Файс попытался забыть. А вскоре уже смог по стеночке дойти до уборной. Когда в палате появлялась Авриэль, Рику даже порой стенка не нужна была. Шёл гордо, почти парадным шагом, кокетливо шепелявя:
– Фофрое уфро, Афи.
Она смеялась и качала головой. А он только спустя неделю заметил у неё на пальце кольцо… Ави читала Рику по вечерам, а ему было плевать на сюжеты книг, ему нравилось слушать её голос. А ещё леди Роннер иногда пела для раненных. Простые песенки или грустные баллады. Девушка играла на гитаре и, прикрывая глаза, рассказывала слушателям очередную историю под перезвоны струн. А ещё через неделю она уехала навсегда. На кой черт он сунул ей в руку свой амулет? Но ему так хотелось подарить ей хоть что-то на память, а из личных вещей был только дырявый камушек на старом шнурке. Он уже подозревал, что чувствовал к девушке с глазами золота. Понял это он спустя годы.
«Спасибо», – шепнула она в ответ и поцеловала капитана в щеку. Это воспоминание навсегда въелось Рику в память, иногда обрастая фантазиями на тему «А если бы не…». Тогда лорд Файс молчал о своих чувствах, понимая, что девушка не свободна, влюблена и счастлива. Кто он был такой, чтобы лезть к приличной девице со своей любовью? Да и видно было, что Авриэль всецело была поглощена Инигором Канри… А Эллерик Файс был без пяти минут каторжник.
– Лорд Файс, вот ответ, – произнёс посыльный.
Рик даже не заметил, как тот появился в кабинете, лишая лорда Файса приятного путешествия в страну былого. Итак, записка. Рик отправил её Стюарту, волнуясь, что тот попал в беду. Записка была краткой, написана чужим почерком. «Дик в участке. С вечера напился и устроил драку в таверне. С уважением А. С.» : – гласил текст. Покидал дворец лорд Файс крайне растерянным, так как Дик Стюарт никогда не отличался тягой к дракам и пьянству.
Глава 11
– Избил гостей бара, перебил посуду, приставал к разносчицам, – тараторил смешной коротконогий мужчина, семенящий перед Риком.
Он назвался начальником участка. Рик тоже назвался со всеми титулами и должностями. Теперь вокруг него чуть ли не хороводы водили, пытаясь уважить «дорогого» гостя. А если прикинуть в уме сумму штрафа за погром, учинённый Диком, то этот визит и вправду можно было считать дорогим.
Перед поездкой в участок Рик всё же заехал к миссис Стюарт и расспросил её о случившемся, узнал адрес, где содержали Дика. Аманда плакала и уверяла, что её муж не пьяница и не разгильдяй и весь вечер был примерным семьянином и готовился к визиту во дворец. А потом вдруг вышел погулять и…
Жила чета Стюартов в приличном районе, в самом обычном доходном доме. Было видно, что семья не очень богатая, но порядочная, на окнах чистые выглаженные шторы, пол чисто вымыт. Миссис Стюарт порывалась плакать, но Рик осторожно взял её за плечи, заводя обратно в квартиру. В коридоре невыносимо сквозило.
– Дика я привезу, – пообещал он женщине, – а вам волноваться вредно.
Аманда смущённо улыбнулась, кладя руку на заметно округлённый живот. А Рик ещё и шаль на ней запахнул сильнее, а потом отправился в участок. Дик Стюарт никогда не любил шумных гуляний и алкоголя. И драк он не переносил, предпочитая решать все споры мирно. И уж совсем безумием было то, что Дик ни с того ни с сего бросил беременную жену ради выпивки.
Вот и сейчас, следуя за мистером Маркином, начальником полицейского участка, Рик никак не мог поверить в то, что Дик мог разгромить бар. С пьяных глаз! Ха! Три раза.
– И как ему дали так ухрюкаться? – скривился Рик. – Выставили бы за порог, пока буянить не начал.
– Так он уже в «Белугу» пришёл на бровях, – пожал плечами полицейский, – орал всякую чушь. Судя по запаху духов, ошивался в весёлом квартале.
Лорд Файс только присвистнул, когда его подвели к клетке изолятора. Хорошо, что миссис Стюарт он решил с собой не брать. Дик выглядел скверно. Под глазом наливался лиловый синяк, разорванный рукав рубашки лохмотьями болтался на руке. Увидев Рика, мужчина вскочил со скамьи, бросаясь к решеткам.
– Сэр, капитан… Я, – Дик запнулся, остановленный дружным хихиканьем сокамерников, – я честно не знаю, как это вышло.
Начальник участка только насмешливо крякнул, садясь за стол. Из ящиков были выужены разного рода формуляры и заготовки для заявлений. Рик полез в карман за бумажником.
– Хоть что-то помнишь? – угрюмо уточнил Рик, отсчитывая купюры для внесения залога.
– Помню, – кивнул Дик, – пришёл после встречи с вами домой. Поужинали с Ами. Я пошёл готовить документы, рылся в папках, искал свои бумаги… А потом…
– Что?
– Накрыло его, – крякнул полицейский, с явно острым слухом, – он эту басню уже сотый раз рассказал.
Слова полицейского подтвердила местами трезвеющая троица сидящая в клетке. Рик всё больше и больше хмурился. Неприятный холодок пробежал по спине, заставляя Файса включить всю свою наблюдательность.
– Я не вру, сэр. Сидел, читал и тут… Так захотелось пройтись по весенней улице. Выпить пива, – Дик покосился на полисмена, – зайти в весёлый квартал. Будто бы я был не я. Словно я никогда не ходил по улицам города и пива не пил.
По участку опять пронёсся издевательский смех. Полицейский выуживал на стол бумажки. Рик их подписывал.
– Эх, модно нынче стало рассказывать всякий вздор про потерю памяти, – лениво протянул начальник участка, – то Эванс мне тут песни пел про память свою, то теперь ты. Могу организовать и тебе карету в скорбный дом.
Этот невысокий и плотно сколоченный мужчина продолжал ворчать и вписывал что-то в графы на листе бумаги. Рик напрягся. Как-то странно всё выходило. Горничная во дворце тоже ни с того ни с сего прыгнула с лестницы. Некий Адам Эванс убил человека и не помнил, что сделал… Теперь Дик. Лорд Файс не верил в мистику, но привык верить фактам. Одна странность могла быть просто странностью… но три странности становились закономерностью.
– А этот Эванс он же человека убил, да? – уточнил Рик.
– Да, убил попрошайку, – кивнул полицейский. – Запинал старушку насмерть. А потом сидел тут и смотрел на нас взглядом младенца. Только его в дурдом увезли. Шизофреник он.
Рик выудил из кармана ещё несколько золотых монет и осторожно положил их перед полицейским.
– А можно мне узнать, куда этого Эванса увезли? – сам не понимая зачем, попросил Рик.
Ехать к больному человеку с расспросами он не собирался. Или собирался? Природная подозрительность лорда Файса не давала ему просто так встать и уйти, не получив информации. Полицейский пожал плечами и накарябал на клочке бумаги адрес клиники. А потом принялся скалывать скрепками бумаги. Стюарта уже выпускали из клетки, дверь с грохотом захлопнулась.
– Популярен этот Эванс, просто жуть, – хихикнул полицейский, – всем о нём знать хочется.
Рик как раз складывал записку с адресом, а потому слегка отвлёкся от беседы. После слов полицейского Файс насторожился.
– Кому это – всем? – уточнил Рик.
Полицейский продолжал перекладывать папки с бумагами. Опять мерзко хихикнул.
– Забегала тут одна фифочка, журналисткой представилась. Знаю я этих журналисток, – буркнул полицейский, – дома им не сидится, дурочкам прогрессивным.
– Как она выглядела? Рост, возраст особые приметы? – рявкнул лорд Файс.
Рик задавал вопросы, а сам уже догадывался, кого ему опишет полицейский. Слишком многие совпадения выстраивались в странную линию событий, одним из которых было появление Авриэль Роннер в этом захудалом кварталишке. Ещё одно совпадение, которое казалось странностью…
– Как выглядела? Дорого-богато, – продолжал блюститель порядка. – Вежливая, красивая. Худая только очень, да нынче мода на худобу… А, глаза у неё жёлтые были, такие прямо, как у кошки.
– И что она хотела?
– Так про Эванса расспрашивала. Всё поговорить с ним рвалась. Я сказал, что увезли его к психам. А она вроде даже обрадовалась… но адрес дурдома взяла. Всё записала и ушла.
– Не назвалась?
– Нет… не помню.
Прекрасно! Не участок, а проходной двор! Непонятно кто пришёл и принялся расспрашивать о задержанном убийце! Рику захотелось ругнуться, да так, как ругались только в особенных случаях и только на флоте. Как говориться, чтобы море скисло.
– И вы просто так взяли ей всё и рассказали? – нахмурился Файс, – даже документы не спросили?
– Можно подумать, я ей государственную тайну раскрыл, – фыркнул полицейский.
Рик всё смурнел и смурнел, раздумывая о происходящем. Кто этот Адам Эванс для Авриэль? Почему его судьба так ей интересна? А потом в памяти всплыли события в день гибели горничной… Авриэль явно знала намного больше, чем хотела показать.
– Сейчас ты мне всё подробно расскажешь, – кивнул Файс Стюарту, – без утайки и кокетства. Я не знаю, что происходит… но разобраться в этом просто необходимо.
– Есть, сэр, – без шуток, козырнул Файсу Дик.
Из участка они отправились туда, где ещё несколько часов назад громил мебель Дик Стюарт. У лорда Файса уже окончательно лопалось терпение, и стало просто необходимо понять, что же всё-таки происходило. Беседу с леди Роннер Рик пока отложил до лучшего случая. Боялся опять сорваться и нагрубить. Во что же ты влезла… Ави?
***
– Ави, сейчас же брось эту пакость, и пойдём пить чай, – бурчал над самым ухом Руфус, – или ты хочешь, чтобы нас убили?
Вокруг меня на полу были разложены книги и рисунки. Старые вырезки из брошюр, книги сказок, несколько обтрёпанных книг, привезённых из городской библиотеки. Есть неоспоримый плюс в службе при дворце, всегда можно дать указания другим и попросить исполнить любой каприз. Вот я и отправила горничную с подробным списком того, что я бы хотела прочесть. Список она передала моему «доверенному» библиотекарю. И всё! Леди из высшего общества имеют право на странности. Чем перед сном я занимаюсь – только моё дело. Вдруг хочу ужасы почитать на сон грядущий?
– Отстань, – произнесла я, отмахиваясь от Руфуса.
– Нас убьют, – подытожил джинн и сел рядом с книгой, – ты хочешь памятник посмертно? Какой?
А я продолжала ползать на коленях, роясь в стопках книг, полностью игнорируя «белый шум» в виде Руфуса. С одной стороны, мне было страшно, что неизвестный из переулка выполнит свою угрозу. Но, с другой стороны, меня лишала покоя мысль, что где-то безвинный человек объявлен сумасшедшим и заперт в палате с душевнобольными. И это приговор страшнее плахи… Ведь он и сам вскоре поверит в своё безумие…
– Найдёшь себе новую подопечную и будешь ей трепать нервы, – произнесла я, продолжая листать книгу, – а на мне высадишь фиалки.
Ничего, что могло бы пролить свет на происходящее, я так и не нашла. Сирены сводили с ума моряков, но обитали только в морях. Банши? Банши сводили с ума своими рыданиями. Убивали. Но все легенды сводились к тому, что человеку встречалась потусторонняя сила, чаще всего ночью. Одержимость сопровождалась постоянной и безвозвратной сменой характера. И нигде не было упоминаний о смене цвета глаз… Нигде!
Солнце уже сползло к горизонту, меняя окрас бликов на предметах в комнате от жёлтых до алых. На шее висел мой привычный амулет из камушка с дырочкой. Странно, но в самые сложные моменты я брала его в руки, и на душе становилось легче, будто он и вправду обладал силой утешать. Как и тот человек, который подарил его мне. Я не считала его другом, я почти не знала того мужчину, но время от времени вспоминала то, с какой нежностью он смотрел на меня. И стыдилась того, что мне этот взгляд был приятен. Я считала себя ветреной, раз, имея жениха, с таким трепетом ловила на себе восхищённый взгляд другого мужчины.
Деликатный стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Ещё было не поздно, но всё же для визитов было не самое подходящее время. И отчего-то в голове моей промелькнули мысли о Инигоре, и… я ощутила только злость. Ни трепета, ни надежды, ни волнения.
– Леди Роннер? Вы там? – послышался за дверью голос Файса.
Руфус тут же вскочил на лапы, весело повиливая хвостом и прижимая уши. Из кота он обернулся приземистым щенком, с хвостом закрученным в бублик. А Файсу что от меня нужно? Я растерянно уставилась на тот разгром, что царил в комнате. Начну всё это прятать, и Файс услышит шум.
– Леди, я вижу, что у вас в комнате горит свет, – чуть раздражённо прозвучал голос безопасника, – нам срочно нужно кое-что обсудить. И я не советую вам прятаться.
– Р-р, какой настойчивый! – ёрничал Руфус, – не томи мужика, Ави! Пускай зайдёт.
Если зайдёт, то увидит это всё! А если я не выйду, то…
– Минутку! – рявкнула я, набрасывая на плечи шаль.
В одном домашнем платье выходить было и холодно, и неприлично. А пускать Файса дальше коридора я была не обязана.
– Нам нужно поговорить, – угрюмо обронил безопасник, когда я распахнула двери.
– Что-то случилось? – произнесла я, уже переступая порог комнаты и пытаясь закрыть дверь.
Файс осмотрелся по сторонам, потом глянул на захлопнувшуюся за моей спиной дверь. Что ему нужно? Что-то с Илларией? Нилом?
– Я бы не хотел говорить об этом в коридоре.
Логично. Вполне законное право мужчины поговорить с глазу на глаз. Только вполне законное право женщины не пустить мужчину в свою комнату, учитывая обстоятельства и время суток.
– А вы говорите тише, – обронила я, сама стыдясь своей грубости.
Но конспирация превыше всего. Как я пущу его в свою комнату, когда там на полу лежат книги с такими названиями, что кровь в жилах стынет? Да и не хочу я пускать Файса к себе, вспоминая его неоднозначные намёки и взгляды. Поэтому я сложила руки на груди и улыбнулась. Очаровательно, нежно и вполне дружелюбно. А что делать? Я уже перешла все возможные границы хамства.
– Ясно, – странным тоном произнёс Файс.
И прежде чем я успела пикнуть, меня занесли обратно в комнату. Не то что пикнуть – стукнуть не успела, сражённая смесью нежности и наглости. Меня действительно крайне бережно схватили за талию и так же бережно внесли в комнату, пинком дверь распахнув и таким же пинком её захлопнув. Нежно поставили на пол, как ценный экспонат в музее. Файс замер спиной к двери, грозно скрестив на груди руки. В свете настольной лампы и алых отблесков заходящего солнца Файс выглядел устрашающе грозным. Мало того, что он весь дверной проём собой загородил, так ещё и смотрел на меня так, что душа в пятки уходила. А потом взгляд безопасника переключился с меня на стопку книг на полу.
– Что… что вы себе позволяете? – пытаясь загородить собой книги, злобно выкрикнула я.
– Кто такой Адам Эванс? Что вы знаете о смерти горничной и что вам было нужно в участке возле доков?
Я чуть не села на пол от удивления и ужаса. Руфус, правда, изрядно портил драматизм момента. Летал вокруг Файса, корчил умильные рожицы, складывал вместе передние лапки. А я судорожно соображала, что отвечать и как себя вести с этим непонятным мужчиной.
– Давай ему всё расскажем, а Ави? – предложил Руфус.
Смешной. Кому я могу рассказать о себе, не рискуя быть высмеянной? Что я скажу? Что пытаюсь поймать сказочное чудовище, которое непонятным образом подчиняет других людей своей воле? Да меня тут же отправят в одну палату с Эвансом.
– Я не понимаю, о чём вы, лорд Файс. Вы в чём-то хотите меня обвинить?
Он злился. Явно было заметно, как темнел взгляд, как сощуривались и без того слегка раскосые глаза, как раздувались ноздри Файса. Сейчас он был похож на льва перед броском. Эта дикость натуры не сглаживалась ни дорогими нарядами, ни собранными в хвост волосами. Медведь. Никакого притворства, голые эмоции без прикрас… Он даже вызывал восхищение своей откровенностью.
– Ави…Леди Роннер, – выдохнул Файс, отходя от двери, – я хочу вам помочь. Если вам известно что-то про эти преступления, то не стоит играть в детективов. Это опасно…
Он чуть наклонился, будто пытался заглянуть мне в глаза, протягивая вперёд руку. Огромная ладонь была открыта, будто он ждал, что я вложу в неё свою руку. И я поймала себя на мысли, что хочу всё рассказать… Что я безумно устала нести это бремя одна… И этот мужчина с таким открытым взглядом вызывал желание опустить плечи и попросить о помощи. Опасные эмоции, Авриэль. Как можно доверять тому, кого знаешь без году неделю?
– Я не понимаю, о чём вы, – прошептала я, – я не знаю никакого Адама Эванса.
– Тогда что вы делали в участке?
Разговор вилял, как повозка на горном серпантине, раз за разом загоняя меня в состояние близкое к инфаркту. Что мне делать? Что говорить? Как оправдывать свои поступки?
– Я не была в участке, – делая ещё шаг назад, шепнула я.
Файс шумно выдохнул через нос, щека его судорожно дернулась, будто случился спазм мышц. Что-то мимолетно знакомое проскользнуло в этом движении и взгляде. Едва заметное, смутное, за что память цеплялась, но никак не могла облечь в более чёткие формы.
– Дурочка, – выдохнул он.
Рывок – и меня с силой схватили за руки, потом слегка тряхнули, заставляя взглянуть на Файса. Лорд-безопасник выглядел взволнованным. Даже напуганным. И вспомнилось, как он выхватил меня из-под нёсшейся по дороге коляски. Тот же взгляд, та же буря эмоций под маской холодности.
– Я без понятия, во что вы ввязались, леди, – прорычал Файс, – но я запрещаю вам играться в детектива и лезть в это дело. Один человек мертв, второй в дурдоме, третий…
– Был третий? – выдохнула я и прикусила губу.
Файс криво усмехнулся, а потом его мимика изменилась, взгляд стал слегка рассеянным, мужчина нахмурился, и я заметила, что он глядит на мой амулетик. И снова взгляд мне в глаза, от которого захотелось спрятаться. Растерянность, удивление. Что у этого человека с головой? Он болен?
– Пустите! – принялась я вырываться. – Кто дал вам право командовать? Кто дал право врываться ко мне в спальню!
– Ави, не ёрзай, мужик и так на взводе! – долетел до меня комментарий Руфуса.
Мне было совершенно не смешно, так как настолько явного желания в мужском взгляде я не ожидала увидеть. Если я сейчас закричу, то услышат соседки и вызовут стражу!
– Я хочу защитить тебя, глупая, – шепнул Файс.
– А кто вам сказал, что я нуждаюсь в вашей защите?
Он не ответил, снова искривляя губы в странной усмешке, медленно скользя взглядом по моему лицу. Я могла его оттолкнуть, ударить, начать звать на помощь, в конце концов! Но продолжала стоять на месте, будто под гипнозом.
– Я просто больше не буду спрашивать, – шепнул Файс и наклонился ниже.
Меня не так напугало то, что малознакомый мужчина полез ко мне целоваться на ровном месте, больше выбивали из колеи мои собственные эмоции. Тело само потянулось в ответ, совершенно игнорируя крики здравого смысла. Сколько я знаю этого мужчину? Как можно быть настолько ветреной, чтобы падать в объятия незнакомца?
– Нет! – выдохнула я, упираясь ладонями в грудь Файса.
Я отчётливо слышала бешеные удары его сердца, оно колотилось будто от долгого бега, отдаваясь таким же неровным ритмом в моём сердце. Взгляд Файса всё ещё был туманным, неосмысленным, но он всё же отстранился, сурово нахмурив брови.
– А-а-а! Нет? Нет? Ави, ты ненормальная! – не выдержал Руфус. – Всё, я сам ему всё расскажу!
И прежде чем я успела приказать, джинн в образе белого пса выпрыгнул из пространства, демонстрируя себя ошалевшему от удивления Файсу.
