Текст книги "Грязный свет. Браво Его Величества (СИ)"

Автор книги: Анна Ирам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

–Я знаю, что бывает по-другому. Есть люди, которые не врут, не предают, не бросают в беде. Они есть. Они не убивают, не насилуют, не издеваются над другими.

–Да что ты за тупорылая обезьяна?! Все друг над другом издеваются, морально и физически насилуют, нет отношений между людьми без насилия и боли! Хватит жить в волшебном лесу! У тебя нет права на ошибку. Выброси это говно из своей головы. Никто не достоин твоего хорошего отношения. Каждая мразь, которая кажется тебе хорошей, просто хочет тебя поиметь. И если не хочешь быть дешевой шлюхой, которую трахают в хвост и в гриву, забудь все, что ты сейчас здесь выдала. – Джог сбавил темп и громкость, последние слова он говорил уже сравнительно спокойно. В его взгляде читались жалость и укор, и Цеса почему-то почувствовала себя ущербной, вместо того, чтобы гордиться своими помыслами и непоколебимой верой. Браво взял со спинки стула свою куртку и вышел из комнаты, оставив ведьму в одиночестве заново отстраивать свой рухнувший мир.

Глава 14.

Цеса не хромала и больше не кричала. Предусмотрительно оставленная Аратимом бутыль с неизвестным лекарством спасла её еще ровно три раза, после чего неожиданно закончилась, предоставив ведьме возможность практиковаться в самолечении. Никакими уговорами обессиленная Цеса не могла заставить свой организм сопротивляться яду анчара, который периодически подмешивали в её вино, и который ей приходилось выпивать раз за разом, чтобы не вызвать лишних подозрений. Кроме того, её Талант начинал давать сбои. Несшаяся по жилам кровь замедлялась, переставая распределять силу в нужном объеме, а на выведение этой гадости требовались не только титанические усилия, но и масса времени, которым Цеса, к сожалению, не располагала. Каждый день был ознаменован новой раной на теле ведьмы, потом наступала ночь, половина которой уходила на неудачные попытки восстановить силы, и приходил рассвет вместе с советником Её Высочества или охранником. Печально знакомое шило после первого посещения наведывалось еще несколько раз в левый бок, правое предплечье и обе ладони, и нанесенные раны продолжали напоминать о себе. Завтрак, обед, ужин, показательные казни убивали не только тело, но и дух. К концу пятого дня Цеса уже даже не обратила внимания на очередной всплеск эмоций своей Госпожи и покорно проигнорировала удар по лицу за оброненную на платье каплю вина.

Постоянный страх за неделю научил Цесу различать все оттенки настроения Принцессы Арно по её взгляду, голосу, позе, даже по цвету неизменного прозрачного халата. Приторная маска доброжелательности и участия уже не могла обмануть Цесу, как в случае с Госпожой, так и с её советником, чьи, мягко говоря, нестандартные отношения перестали быть секретом на шестой день. Праздник виноделов закончился грандиозной омерзительной оргией, на которую Цесе было приказано смотреть, не отводя взгляда, иначе наказание. Слева от неё развернулся занимательный спектакль с Меданом и Арно в главных ролях. Цеса смотрела на прикрытые глаза Принцессы Арно, на губы, следила за движениями, слышала стоны и вздохи и думала о том, что более подходящего момента не могло и быть. Если бы не куча народу там за столами, которые, даже несмотря на то, что заняты, однозначно заметят, если Цеса сейчас всадит столовый нож в горло этой светловолосой скотины. Медан ловил каждый взгляд ведьмы и улыбался, на что Цеса с превеликим удовольствием плюнула бы в его наглое лицо, но не могла. Не могла побороть страх перед висевшим над ней наказанием, поэтому смотрела и прокручивала в голове варианты насильственной смерти обоих. Несколько раз у неё дергалась рука, когда ярость и гнев зашкаливали, но она сдерживала себя, стараясь завуалировать свою ненависть насколько это было возможно. Злость накатила с новой силой, когда Её Высочество, дабы сдержать притворный вопль наслаждения, со всей силы укусило Цесу за нечаянно подвернувшееся плечо, оставив ровный след от зубов. Ведьма мысленно сосчитала до десяти, глубоко вздохнула и пустила остатки силы, чтобы смягчить очередную боль.

Следующие дни были до однообразия скучны и отмечались только изысканными наказаниями за самые мелкие прегрешения, призванными укрепить страх и подчинение. Они не носили извращенный характер, чего Цеса боялась сильнее всего, и тем самым порождали в ней странные мысли о том, что её для чего-то берегут. Она привыкла к шепоткам за своей спиной, обсуждениям, ей уже не интересен был дворец и его обитатели. Чаще всего, шагая по коридору, она смотрела в пол и старалась вообще не поднимать головы. Ни цветы, ни росписи, ни яркие предметы вокруг не производили на неё впечатления. Все это отныне могло служить только причиной для очередного наказания, для новой боли, а поэтому порождало страх. Цеса часто представляла себе, как она неосторожно задевает какую-нибудь вазу, или нечаянно полой или рукавом халата сбивает с королевского стола золоченый бокал, и её тело пронизывали тысячи раскаленных игл боли и страха. Но настоящую бурю эмоций вызывала в ней сама Принцесса Арно. Ведьма боялась случайно причинить ей физический дискомфорт до такой степени, что поднимаясь со своего законного места по правую руку от неё, смотрела под ноги только для того, чтобы ненароком не наступить на тираническую ногу.

Седьмой день стал причиной продолжительных ночных кошмаров Цесы, потому как именно он ознаменовался наказанием раскаленным железом. Ведьма могла промолчать, опустить глаза в пол и наблюдать, как невинную девушку забавы ради кидают в загон с собаками, но не смогла. Сопротивляющаяся хрупкая фигурка, упирающаяся обеими ногами и насильно ведомая на смерть, еще долго стояла у девушки в глазах. Затуманившая разум ненависть вырвалась, наконец, из-под контроля. Цеса резко встала и громко выразила свое недовольство, прибавив пару сильных и нецензурных фраз о психологической неуравновешенности и сомнительных умственных способностях. Лучше не стало никому, кроме извращенной личности Её Высочества, за один день лицезревшей сразу две изысканные казни.

Шел девятый день. Уродливые ожоги от раскаленного прута на руках и ногах хоть и перестали гореть, но никак не хотели проходить, грозясь оставить шрамы на всю жизнь. Цеса всеми силами старалась помнить, кто она и зачем пришла сюда, но уже не могла представить свою жизнь без боли и подчинения. Один неверный шаг, взгляд, движение пальца приводили к самым печальным последствиям. Она не испытывала голод – периодически насильно запихивая в себя какой-нибудь фрукт, Цеса чувствовала тошноту. Вино и жажда постепенно убивали её, делали слабой и беззащитной, заставляли подчиняться обстоятельствам. Опьянение притупляло постоянную боль, поддерживаемую новыми и новыми выдумками Принцессы Арно, каждый раз неожиданными и безумно жестокими. Цеса просыпалась по ночам, стоило ей только неосторожно повернуться, тело горело, саднило, болело, голова отказывалась думать, Талант давал сбои. Она чувствовала себя беспомощной и бесповоротно подчиненной.

Она забыла, как следует жить и бороться. Она бездумно выполняла приказы, лишь бы только избежать очередного наказания, которое наступало каждый раз, когда Её Высочеству не нравилась какая-нибудь мелочь. Цеса, наконец, поняла смысл участливых взглядов других невольниц. Им доставалось гораздо сильнее, поскольку они предназначались для общественного использования и не принадлежали кому-то одному. Она все чаще украдкой провожала затравленными глазами открытые ворота, через которые ей не суждено было пройти. Нечастыми разговорами Цесу радовали только Принцесса Арно и её верный советник Медан, все остальные молчали, глядя в пол. А когда Цеса сама попыталась завязать разговор, об этом очень быстро узнала Госпожа. И за ужином подожгла алую ленту в её волосах, что могло бы закончиться весьма плачевно, если бы илотка не оказалась вовремя выкинутой под проливной дождь, потому как угрожала безопасности Её Высочества. Волосы Цесы укоротились на треть, что привело в восторг Принцессу Арно и способствовало тому, что ведьма, наконец, дождалась своего звездного часа – на двенадцатый день её должны были отвести в спальню Госпожи. Единственное, чего она действительно хотела на закате одиннадцатого дня – умереть.

Относительно спокойный день закончился таким же поистине умиротворенным ужином, и Цесу, как обычно повели под замок. Искусственно созданный иллюзорный мир настораживал еще сильнее, отчего ведьма предчувствовала нечто страшное. Ей казалось, что Арно специально не трогала её сегодня, чтобы у илотки остались силы пережить ночь. Сидя в своей комнате, ведьма залечивала раны, используя остатки Таланта, и морально готовилась к новому испытанию на прочность. В предыдущие ночи ей приходилось бороться со сном, чтобы довести акт воздействия до конца. Но сегодня она не могла сомкнуть глаз, следя за мягкими крылышками мотыльков, слетавшихся к ночным лампам. Когда полная луна заглянула в комнату Цесы через колыхавшуюся занавесь на балконе, дверь открылась. На пороге стоял Медан. Слегка поклонившись, он пригласил ведьму пройти за ним. Цеса глубоко вздохнула, ей понадобилось время, чтобы взять себя в руки и не трястись от страха. Медан заботливо обнял её за плечи, его ладони были горячими, успокаивающими, и ведьма, едва не обманувшись в очередной раз, хотела уж было подумать, что все пройдет не так ужасно, как ей видится.

–Не беспокойся. Просто делай все, что тебе говорят. – Эти слова Цеса слышала от Медана с завидным постоянством. И ей даже казалось, что если бы не было этих фраз в её жизни, она уже давно бы решилась на то, что так часто прокручивала в своей голове.

Спальня Принцессы Арно находилась на первом этаже и имела дополнительный выход с открытого балкона. Такая привилегия была во всех комнатах членов правящей семьи и служила запасным выходом во время чрезвычайных ситуаций, будь то пожар или восстание. Только сейчас Цеса поняла смысл слов Аратима о возможности выйти живой из дворца исключительно этим путем. Ведьма затравленно взглянула на распахнутую настежь дверь и нервно сглотнула.

Обилие красного цвета заставило Цесу слегка взбодриться. На огромной кровати лежало бордовое покрывало, усыпанное подушками. Багряный балдахин колыхался от легкого теплого ветра, прогуливающегося по комнате. Стены и пол были усыпаны многочисленными изображениями пустынной розы гранатового цвета. Не в пример жилищу илотки, здесь была еда, на огромном подносе лежала неизменная мясная нарезка, фрукты, сыр и вино. Принцесса Арно удобно устроилась на мягкой кушетке цвета охры и с наслаждением отщипывала от грозди черный виноград. Темный сок струился по изящным пальцам, придавал хищный оттенок обычно розовым нежным губам, капал на белый мрамор пола, подбираясь к прозрачному шелку королевского наряда.

–Ваше Высочество, как Вы приказывали... – за спиной Цесы раздался довольный голос Медана, но определить причину данного всплеска эмоций, как обычно, не представлялось возможным.

–Благодарю, Медан. Жди за дверью. Я позову, когда закончу. – Принцесса Арно слегка повернула голову в направлении входной двери, за которой уже с самой гадкой улыбкой скрывалась рыжая голова советника.

Цеса вздрогнула. Советник будет стоять за дверью и следить за тем, чтобы все прошло гладко. В случае непредвиденной ситуации у ведьмы не будет времени, чтобы незаметно уйти через балкон, и либо она убьет обоих, либо не выйдет отсюда живой. Мысленно Цеса успокаивала себя, заставляла взять себя в руки и не дергаться. А уж тем более не бояться, потому, как страх не освободит её от постоянной боли и не позволит избежать смерти. Сейчас, находясь в нескольких шагах от вожделенной цели, ведьма, наконец, начала понимать, что самый простой и короткий путь – прямой, не в обход обстоятельств, а через них. Цеса перешагнет через её труп или будет замучена до смерти в стенах великолепного дворца Принцессы Арно.

– Разденься. Ляг на кровать лицом вниз. И не двигайся. – Цеса очень хорошо знала этот приказной тон, не предполагающий промедления, поэтому как можно быстрее сделала то, что от нее требуют. Лежа на кровати и уткнувшись лицом в покрывало, пропитанное ароматами корицы и ванили, она лихорадочно соображала, каким образом можно бесшумно воздействовать на Принцессу Арно, используя те остатки Таланта, которые жалко циркулировали в отравленной крови.

Ведьма слышала, как зашуршали полы королевского халата, уловила тихие шаги босых ног по каменному полу, почувствовала, как опустилась мягкая перина справа от лица. На шее затянулась удавка, которой Её Высочество, заставив Цесу встать на колени, завязала руки ведьмы.

–Теперь любое сопротивление может стоить тебе жизни. – Арно резко провела шилом по спине Цесы, отчего та вынуждена была прогнуться. Лента натянулась и сдавила шею, заставив ведьму вернуться в исходное положение, чтобы ослабить удушье.

От неожиданной боли и невозможности выплеснуть её в крике у Цесы перехватило дыхание, лента обожженными краями царапала шею. Всепоглощающий страх застилал глаза, сознание ведьмы металось, стараясь найти выход до того, как эта пытка приобретет более извращенный характер. Ведьма тяжело дышала, уткнувшись носом в покрывало, и ей казалось, что ткань раскаляется и расплывается под её телом.

Спустя пару минут, Цеса почувствовала прикосновение холодной стали к своей спине. Острое лезвие медленно ползло вниз, к копчику. Она ощущала, как кожа расходится под давлением ножа, как струйки крови стекают по спине, капают на багровое покрывало. Резкий запах крови с привкусом железа наполнил пространство вокруг двух женских фигур. Принцесса Арно с наслаждением втянула воздух, нагнулась к спине своей жертвы и поймала языком готовую упасть на покрывало каплю крови. Стремясь удовлетворить свои странные желания, Её Высочество, как будто случайно сильнее надавила на острие ножа, вонзив его чуть ниже правой лопатки. Но эта боль показалась ничем по сравнению с тем унижением, которое Цеса испытала в следующую минуту. Движение ножа по спине на мгновение остановилось, ведьма воспользовалась свободной секундой, чтобы постараться сосредоточиться. Но в этот момент Арно вставила в неё нечто, похожее на инструмент повитухи, произвела несколько манипуляций, и приспособление начало расширяться в теле ведьмы, грозя нанести непоправимые увечья. А нож продолжил вырисовывать на спине девушки непонятные рисунки. Каждый раз, когда лезвие пересекало уже прочерченную линию или шло параллельно ей, Цесе казалось, что она буквально слышит, как кожа лопается, расходится, как рисунок образует кресты и круги. Можно было даже мысленно проследить схему, если бы существовала счастливая возможность сосредоточиться.

Цеса металась, затуманенный разум накрыла волна сопротивления, мысленно она билась в агонии, но Принцесса Арно этого не видела и не ощущала, потому что на кровати жертва оставалась молчаливой и неподвижной. Страх и ненависть к насилию жили в Цесе с самого детства, и когда-то очень давно она поклялась себе, что если с ней когда-либо произойдет такое, она убьет, не задумываясь. Дикая злость и четкое намерение убить притупили боль и заставили не обращать внимания на унижение и грубое нарушение принципов. Глубоко дыша и стараясь не провоцировать Принцессу на новые зверства, ведьма начала собирать силу для акта воздействия. Поскольку любое проклятье оставляло определенные следы и могло быть замечено, то выбор Цесы пал на управление жизненной силой.

Казалось, пытка длится уже вечность, хотя объективно, с момента первого надреза не прошло и десяти минут, но Талант под угрозой смерти нашел выход сам собой: бесшумное воздействие на кровь.

Горячая красная жидкость, струившаяся по венам Её Высочества с высокой концентрацией адреналина и алкоголя, начала постепенно сгущаться под давлением Таланта Цесы. В другой более благоприятной ситуации на это ушло бы не более двух минут, но в данный момент Цесе пришлось очень постараться, потому, как распирающая боль между ног уже становилась невыносимой и опасной для жизни. Необходимо было смириться с унижением и насилием, и бросить остатки сил на завершение акта воздействия. Тщательно, по крупинкам она втравляла в кровь женщины углекислый газ, контролировала свое и её дыхание, использовала энергию свечей и масляных ламп. Постепенно вязкая жидкость потекла в наиболее уязвимую артерию, выбранную ведьмой путем тщательного сканирования энергетического потенциала Арно. А в самом узком месте начала останавливаться, создавая непроходимый клапан для нормального кровяного потока. В этот момент движение ножа остановилось, Принцесса почувствовала себя нехорошо и, поднявшись с кровати, направилась к столику, видимо, для того, чтобы выпить воды.

Шаг. Второй. Третий. Цеса практически не дышала. Она знала, что сердце Её Высочества выдержит еще пару ударов, а потом перестанет биться. Знала, что в этот самый момент женщина чувствует, как холодеют руки и ноги, немеют губы, как темнеет в глазах и звон в ушах нарастает с каждой секундой. Знала, что в затылке чувствуется неприятное покалывание, а сердце замирает на несколько мгновений после каждого удара, отчего непонятный страх подкатывает к самому горлу.

Еще шаг. Цеса терпеливо ждала и думала о том, что это слишком легкая смерть для такого чудовища. Послышался звук падающего на пол тела. Ведьма подождала пару минут и только после этого решилась приподнять голову и посмотреть в сторону софы, рядом с которой стоял столик. Копна светлых волос аккуратно раскинулась на мраморном полу, пальцы, державшие нож, оставались сомкнуты на его рукояти, прозрачное одеяние волнами растекалось рядом с бездыханным телом. Цеса несколько раз глубоко вздохнула и, как можно осторожнее опустила шею к завязанным рукам. Распутав петлю на горле, она через голову стянула ленту, после чего освободила руки. На разбирательство с механизмом расширения извращенной игрушки ушло еще пару минут, за которые Цесе удалось-таки привести её в первоначальное состояние и изъять из своего тела почти без повреждений внутренних органов.

Не совершая лишних движений, держа спину прямой, Цеса аккуратно встала с кровати, размяла затекшие колени и шею, вызвав при этом очередной приступ боли в свежих ножевых ранах. Усилием воли она заставила себя подойти к телу Принцессы Арно и прощупать пульс. Каково же было её удивление, когда Цеса почувствовала слабое туканье под своими трясущимися пальцами. Страх с новой силой накатил на ведьму, в голове не укладывалась мысль о том, что она собирается убить человека. Пусть отвратительного, мерзкого и не достойного жизни, но она не имеет права решать, кому жить, а кому умирать. Цеса судорожно сглотнула и потянулась к ножу, все еще зажатому в руке Её Высочества. Ведьма вдруг отчетливо осознала, что если не доведет это дело до конца, то все её мучения и многочисленные шрамы останутся напрасным напоминанием о самом жутком времени в её жизни. Через минуту изогнутый кинжал, заточенный так же остро, как бритва, торчал из горла Её Высочества Принцессы Арно, а изо рта её с характерным булькающим звуком выбивалась кровь.

Цеса плохо себе представляла, сколько времени обычно занимали у высокопоставленной извращенки ночные экзерсисы с илотками, поэтому решила поторопиться. Первым делом она стянула с подушки белую наволочку, вылила на неё кувшин вина и, стиснув зубы, провезла этим, с позволения сказать, антисептическим элементом по израненной спине. Непередаваемые ощущения выразились только в глубоком тяжелом вздохе сквозь зубы, но экзекуция не была окончена. Вымочив ткань в чистой воде, ведьма повторила эксперимент, после чего решила, что её совесть чиста, раны продезинфицированы, и можно найти одежду. Последний пункт плана оказался на удивление сложным, потому как из доступных платьев в шкафу Принцессы Арно висели только прозрачные халатики. Накинув на себя сразу три черных одеяния, одно из которых очень кстати оказалось с капюшоном, Цеса подпоясала их найденным там же кушаком, предварительно наложив на спину импровизированную повязку из той же смоченной в воде наволочки.

На финальный штрих оставалось критически мало сил и времени, поскольку стоявший за дверью советник мог заподозрить что-то, если, конечно, слышал глухой стук падающего на пол тела. Цеса подошла к трупу недавней вершительницы судеб, ненадолго прикрыла глаза, проведя рукой в воздухе прямо над лицом женщины. А, открыв глаза, увидела на полу свое мертвое тело с кинжалом в горле. Короткий взгляд в зеркало вполне удовлетворил ведьму – оттуда на Цесу ровно пару секунд смотрела Принцесса Арно в добром здравии. Этот ход давал ей преимущество примерно в четыре часа, по прошествии которых эта удачная трансформация начнет разрушаться, открывая взору обитателей дворца истинное лицо почившей жертвы. На дальнейшие размышления и действия попросту не хватало времени, поэтому Цеса сразу же направилась к балкону, перелезла через парапет и короткими перебежками, прячась за сенью струящихся ветвей, начала пробираться к выходу, сначала с территории дворца, а потом из города.

Сразу три подола мешали Цесе свободно передвигаться, запутывались в ногах, заставляли спотыкаться на каждом шагу. Неплотно лежащая так называемая повязка соприкасалась с краями резаных ран на спине, причиняя невыносимую боль, но раздеться Цеса была не готова. Длинные светлые кудри застилали обзор, лезли в глаза и рот, но ведьма не имела права заплести их, этим бы она вызвала лишние подозрения в случае, если её кто-то увидит. А встреч с людьми избежать было невозможно, потому, как в её планы входило добраться до ближайшей конюшни, потребовать лошадь и как можно скорее покинуть город. Её приказа в таком интересном обличии вряд ли кто-то посмеет ослушаться.

Как и ожидалось, первая попавшаяся невольница, которую Цеса бесцеремонно дернула за руку с просьбой препроводить её к конюшне, сначала покрылась красными пятнами, а потом, заикаясь, промямлила: "Да, Ваше Высочество". Через несколько минут Цеса уже взбиралась на лошадь, которую заботливо держал под уздцы молодой и очень красивый темноволосый конюх. Он смотрел на ведьму снизу вверх, и в его взгляде читалась какая-то странная смесь между восхищением, страхом и непреодолимым желанием. И он даже не предполагал, на какие муки обрекла бы его извращенная расположенность Принцессы Арно. Жалость, зародившаяся было в истерзанной душе Цесы, моментально была сметена волной ярости и ненависти к белокурой твари, что выразилось в самой самодовольной ухмылке, когда ведьма вспомнила, кто лежит в королевской спальне с распоротым горлом.

Не спящий гостевой двор и его обитатели с ужасом расступались перед вороной лошадью со светловолосой наездницей, боясь не столько быть затоптанными, сколько наказанными и униженными прилюдно. Стражник у северных ворот также не посмел прекословить взбалмошной особе, чья лошадь нетерпеливо топталась на одном месте в ожидании, когда же откроются массивные двери, и она снова перейдет на бодрящий галоп. Светлые кудри развивались на ветру, разрез на черном платье оголял ноги до бедра, а на крупе вороной покоился шлейф богатого шелкового одеяния. И только Цеса знала, каких трудов ей стоило, не вызывая подозрений, обернуть нижний подол на манер брюк и оседлать при этом лошадь, небрежно откинув назад две оставшиеся юбки.

Последний рубеж был пройден, когда за ведьмой захлопнулись массивные ворота Асаха. Впереди лежала освещенная полной луной, ровная дорога на северо-восток, в поселение Силай, куда она бежит от смерти.