Текст книги "Новозеландский дождь (СИ)"

Автор книги: Анна Имейджин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Черт. Я хочу это забыть и больше никогда не вспоминать.

Но, увы, это никак. Рядом со мной шевелится Мириам, спящая в одних трусиках. Мне становится очень гадко на душе. Кажется, я совершил ошибку, которую уже не исправить…

Я перешел точку невозврата.

Я сижу в такси. В зеркало у водителя я вижу, какие у меня ужасные мешки под глазами.

–Ники, улыбнись! – говорит мама. – разве ты не рада, ты ведь впервые побываешь в Европе!

Ага. Заговорщики хреновы. Они с Ларсом уже давно все это спланировали, просто решили поставить меня перед фактом. Конечно, зачем меня спрашивать? И, разумеется, мама тоже летит со мной – и теперь испортит мою и так несчастную жизнь своими «жизнеутверждающими» разговорами. Само по себе лечение, на которое я отправляюсь – штука неприятная, но отправляться туда с разбитым сердцем… это стопроцентная вероятность нулевого эффекта.

Вчера я убедилась, что все это не просто так. Между моим, точнее, уже не моим Ларсеном и той Мириам определенно, что-то есть – я же видела, как она вчера его поцеловала… и значит, это все неспроста. Может быть, Ларсен правда хочет помочь мне от чистой души, бескорыстно жертвуя деньги на мое лечение, вот только любви никакой и не было. Он просто не хотел, чтобы я разочаровывалась в своей мечте, а теперь можно перестать притворяться…

–Ники, не спи, выходим! – говорит мама.

Я повинуюсь.

Мы приехали в аэропорт – и теперь мама ищет глазами Ларсена. Она еще не знает. Мне же абсолютно на все плевать.

–вот он! – говорит мама.

Вижу его. Ларсен выглядит немного растерянным, и смотрит куда-то вниз. На нем вчерашняя одежда – только изрядно помятая, и я понимаю, что они делали с Мириам…

Слезы подступают, но я держусь.

Мы подходим к Ларсу, мама забирает у него все документы, билеты и деньги. Я же в это время смотрю по сторонам, как и он.

–наверное, вы захотите попрощаться наедине, – смущенно говорит мама и отходит. – я буду у третьего терминала, Ники.

Забавно. Она ведь даже не знает, что произошло. Я вчера убежала в слезах, порыдала там, где меня вряд ли кто мог видеть, а потом меня нашел Сэм. Он хотел передать мне какие-то извинения за Ларсена, но я не хотела его слушать… кажется, я даже послала его куда подальше. Нехорошо вышло… а потом я пошла к маме и сказала, что плохо себя чувствую и нам лучше уйти… ведь ввиду моей болезни, чуть что болит, я сразу должна соблюдать покой и постельный режим, ха. Под предлогом плохого самочувствия я даже не стала прощаться с Ларсеном – а мама даже и не удивилась. И сейчас, наверное, не заметила, как он смотрел по сторонам, а не на меня, как он это делал обычно.

Она уходит, а мы с Ларсом стоим и молчим, не глядя друг на друга. Но наконец, он заговаривает первым:

–знай, Ники… я очень сожалею обо всем, что произошло вчера.

–вот как? – усмехаюсь я, стараясь быть сильной. – ты имеешь в виду то, ради чего я сейчас тут, или то, что произошло потом?

Мой голос дрожит. Вот только не надо мне повторения вчерашнего… я никогда так сильно не срывалась на кого-то на людях…

–да… – отвечает он, соглашаясь непонятно с чем из моих слов. – за все. Прости меня, Ники. Прости за то, что не спросили тебя.

–за то, что не спросили? Ты имеешь в виду, надеюсь вас с мамой? – не сдерживаюсь я.

–конечно… кого же еще…

–ну, например, – мой голос вздрагивает, – вас с Мириам.

–что? – голос Ларса вздрагивает тоже.

–а вдруг, – набираюсь я смелости, – вы просто решили сплавить меня куда подальше, как отличный повод отделаться от меня?

–что? – Ларсен бледнеет. – Ники, как ты только могла об этом подумать…

–я слышала, как знаменитые люди оставляют без крыши над головой даже своих близких родственников, и как их родители живут в нищих кварталах. А я тебе даже не родственница и не близкий человек. Я же никто для тебя, а точнее, даже ничто…

–Ники, не смей так говорить. Ты для меня больше, чем просто близкий человек… не смей.

–я не хочу больше слышать тебя, Ларс.

–нет, Ники… я правда, я виноват… мне очень жаль… – бормочет он.

–И все? – спрашиваю я, чувствуя, как к горлу подступает ком.

–ну… нет, – Ларсен снова опускает глаза и нервно теребит рукав своей клетчатой рубашки.

Мне становится немного плохо. Так все-таки, я права, и ему было, что скрывать? Ох…

–давай, рассказывай, – с вызовом говорю я.

Главное – не показать, что я сломлена…

–Я недостоин тебя, Ники… я признаю. То, что мне было наплевать на твое мнение – всего лишь малая часть того, что я привык делать. Ты… ты на самом деле, не знаешь меня. Я всегда был показан в более лучшем свете… я бросал беременную школьницу, я спал с тринадцатилетней девочкой, я участвовал в съемке на видео группового секса с наркоманкой. Одна девушка из-за меня попала в психиатрическую клинику, другая женщина пыталась убить своего мужа…

И тут услышанное шокирует меня. Я даже забываю о своем разбитом сердце. О ком он говорит? Это, это… это не мог быть Ларсен!

–этого не может быть, – говорю я упавшим голосом.

Но Ларс продолжает:

–Ники… Я обманываю тебя и не ценю твоих чувств. Наверное, так нам будет лучше. Прости, что я не оправдал твоих ожиданий. Мне очень жаль, что я разрушил твою мечту…Прости. Вся причина той боли, которую я причинял кому-то раньше – в том, что я не уходил раньше, чем делала это. Я не знал, когда стоило остановиться. Теперь я не хочу повторения прежних историй… сейчас, или никогда. Так будет лучше. – сумбурно говорит он.

Я выслушиваю слова Ларса, и чувствую, как что-то разбивается в осколки внутри меня…

Как он сказал? Разрушил мою мечту? Боже… да, я признаю, я никогда не знала Ларсена в реальной жизни, но, когда он был рядом со мной, он был совершенством… именно тем Ларсеном, о котором я мечтала. Разве это не было противоположностью сказанному им? «хорошая мечта? Она сбылась, Ники», – сказал Ларсен, когда мы только встретились. Как, как он может отрицать то, что сделал меня счастливее?

Но теперь… выходит, что все, что он говорит – это правда. Я ведь не знала его раньше. Каким он был среди друзей. Как он вел себя с… с бывшими девушками. Его слова – это просто какой-то ужас. Меня, конечно, шокирует услышанное про девочку младше меня, но… кто знает, какой она была? Может быть, она сама Ларса и довела до такого, но… слова про видео так и стоят у меня в ушах. Это… это просто верх аморальности. Насилие. Наркоманка. Запись этого на видео… мня начинает тошнить.

–Ники, все в порядке? Ты какая-то бледная… – говорит Ларсен.

–отстань, – бросаю я.

Мне нужно обдумать услышанное…

–Ники! Нам пора! – возвращается мама.

–да, мам…

–Ларсен, еще раз, спасибо вам огромное! – говорит мама. – я не знаю, что бы мы без вас делали!

–не за что, миссис Маклемур. Удачи вам.

Я бросаю последний взгляд на Ларсена, и мы с мамой проходим на посадку.

Прощай, Лос-Анджелес…

Прощайте, мои мечты…

Конец второй части

БЕРЛИН

Июнь

Итак, мы с мамой прилетели в Германию. Мое сердце ужасно болит, и все из-за Ларса. Хотя, у меня особо нет времени на то, чтобы думать о нем – так не дают мне покоя все эти обследования. Их так много, и, если честно мне становится страшно. Я слышала, что такое химиотерапия, и знаю о ее последствиях. Теперь я очень хочу лечиться, но мне страшно. И…

Я так хотела бы, чтобы Ларс был рядом. Я бы наплевала на все случившиеся, лишь бы он сейчас оказался со мной, здесь. Мне сейчас так страшно, и так нужен кто-то, кто поддержал бы. Я уже перестала переживать из-за услышанного. В конце концов, все это было давно, до меня. Я всегда верила, что у каждого есть второй шанс, и у Ларса тоже. Он и не вызывал у меня подозрения, что мог совершать такое… значит, все будет хорошо. Он никогда не вернется на прежний путь. Тем более, он так заботился обо мне…

А мама с ее глупым позитивным настроем только прибавляет желания убиться об стенку. Ларс, я скучаю по тебе, ты мне нужен…

Весь месяц проходит в обследованиях – а еще я все-таки слежу за Ларсеном в интернете. Я не пишу ему, но читаю его фейсбук и твиттер. Я вижу, что Мириам рядом с ним, и понимаю, что это было вполне ожидаемо… вот они уже объявили, что они пара. Целуются и обнимаются на фотографиях. Выкладывают небольшие смешные видео – и Сэм туда же, предатель. Он рядом с ними, ему тоже весело… конечно, наверное, он все еще в обиде за то, что я его послала. Про меня же и день рождения Ларсена никто будто не знает… все забыли какую-то девчонку, которой посвятил свой альбом знаменитый ди-джей. Вот даже и Сэм теперь так же шутит с Мириам, как со мной. Словно кто-то взял, и стер меня. Будто я стала невидимой. Невесомой. Слезы душат меня по ночам, но я буду держаться.

Июль

Господи. Помоги мне пережить все это. Пару дней назад я прошла первый сеанс – и в самой терапии, вроде бы, ничего страшного нет, но ее последствия… они начали проявляться сразу же. Теперь, я сейчас сижу и пишу это, в то время как меня вот-вот снова вывернет наизнанку. Я стараюсь. Терплю. Мне сказали, что это все нормально, но я боюсь… стану жить как овощ…

Дождались. Прошла вторая неделя терапии, и вдобавок у меня начали выпадать волосы и ресницы. Я практически осталась без бровей… всего две недели, а мне уже страшно посмотреть на себя в зеркало! Инопланетянин. Боже, Боже, ну почему, почему простое сотрясение дало такие последствия?! Чем же я так провинилась?! Тяжело…

Я смотрю новые фотографии Ларсена и Мириам. На них они целуются и обнимаются в открытую, и, кажется, я уже не чувствую ничего. Сейчас я так измотана физически, что мне уже все равно. На улице лето, но я даже не выхожу туда, хоть и можно – ведь от солнца мне только хуже. Мама хочет, чтобы я посмотрела Берлин, но мне кажется, что я не смогу этого сделать, к сожалению… так хотелось увидеть Европу, но теперь, когда я в ней, я этому не рада, и все из-за него…

Август

Первый курс лечения пройден – и пока что нам с мамой предоставили места в пансионате в пригороде Берлина. Теперь мне немного легче, и мы выбираемся в город. Всегда было интересно посмотреть на Европу – ведь, живя в Новой Зеландии, я совсем не знала мира, даже соседняя Австралия была для меня далекой и неизвестной страной, а теперь… теперь словно открылись новые горизонты. Я впечатлена.

А еще… мне позвонил Ларс.

-Ники! – мама открывает дверь в наш номер. – тебя внизу зовут к телефону!

–кто? – лениво спрашиваю я, вставая с кровати, на которой я лежу и читаю журнал.

–Ники, иди быстрее, – лишь говорит мама и выходит.

У меня появляется странное предчувствие… может, это Ларс? – надеюсь я в глубине души и спускаюсь вниз.

Девушка на ресепшне уже готова протянуть мне телефонную трубку.

–это вас, мисс Маклемур, – улыбается она и поспешно уходит куда-то.

Я поднимаю трубку.

–Ники… Ники! Это ты? – слышу я знакомый и любимый голос.

Ларсен… Ларс…

–да, это я, – еле-еле отвечаю я.

Мне тяжело говорить – сразу столько разных чувств накатывает. То ли хочется убить его, а то ли молить о том, чтобы приехал.

–как ты, Ники? Прости меня, что я не звонил и никак не давал тебе знать о себе… я боялся, что ты теперь не захочешь видеть меня – извиняющимся тоном говорит Ларс.

–Ларс… – только и произношу я. – где ты сейчас? – спрашиваю я первое, что приходит мне в голову, но ответ поражает меня:

–я подъезжаю к вашему пансионату.

–что?! – восклицаю я.

Интересно, а у химиотерапии нет такого побочного эффекта, как галлюцинации? Ибо такого быть не может. Ларсен же признал, что променял меня. Он доказывал, что он не тот человек, которому стоит доверять, и вот… Что же вдруг случилось, – недоумеваю я, и вдруг мне в голову приходит одна-единственная мысль:

Я люблю его, несмотря на то, что он не любит меня…

-что?! – восклицает Ники.

По ее голосу даже невозможно понять, она ругается, удивляется, радуется или пугается.

–Ники, я еду к тебе. Я прилетел в Берлин сразу после вчерашнего выступления в Бангкоке, – стараюсь я объяснять все как можно спокойнее.

–зачем… зачем, Ларс?

Понимаю, как она удивлена. Я помню нашу последнюю встречу…тогда я старался держаться. Я старался убедить Ники, что я не для нее, – потому, что, как оказалось, мы снова были неправы – мы не были созданы друг для друга. Я даже признался ей в некоторых вещах из моего прошлого… и честно, за то время, пока мы с ней не виделись, я вспоминал о них. Как там бедная Рози, моя первая любовь? Где сейчас Одри и ее муж? Жива ли еще наркоманка Тони, перед которой мне так стыдно? Слава Богу, я еще не рассказывал Ники о другом – например, о четырнадцатилетней дочке одного голливудского режиссера, или о девушке, собиравшейся стать проституткой и попросившей моей помощи… я просто пытался убедить Ники, что нам просто посчастливилось вовремя встретиться, и в нужном месте. Я чувствую, что я не должен был этого делать, но, все-таки, я так привязался к ней…

–нет, Ники, не говори ничего. Я просто позвонил предупредить. Я скоро буду. Це… – я запинаюсь, но говорю: – целую, – и быстро сбрасываю номер.

Интересно, что она подумает?

Кладу телефон в карман и краем зрения замечаю, как улыбается таксист. Наверное, ему наша история кажется со стороны безоблачно-счастливой. Если бы…

Я потерялся.

Я совершенно не понимаю, что я делаю. Наверное, во всем виновата та ночь, проведенная с Мириам… какой же я дурак. А еще съемки фильма, в котором Мириам играет главную роль, проходят в Шанхае, так что, ей не составляет труда отправиться ко мне куда-то в Азию, где я выступаю.

Теперь она – моя девушка. Хотя, девушка – это сильно сказано. Да, Мириам готова вцепиться в меня и не отпускать, всего лишь потому, что это круто, что я ее парень, она не одинока, что ей это поможет пропиариться и все такое, а я… а я всего лишь получаю от нее то, что мне нужно, каждую ночь, и сразу же отворачиваюсь.

Я отворачиваюсь и вспоминаю о Ники, я мысленно прошу у нее прощения. Я снова оставил ее, и снова с мыслями о том, что так будет лучше. Мы не можем быть вместе – но не потому, что мы не подходим друг другу, – просто ерундовая отговорка для кого-то, для других, – а потому, что наши жизненные положения нам не позволяют. Я – знаменитый ди-джей, с небольшим денежным состоянием и очень длинным списком бывших девушек, и массой сплетен, ходящих обо мне и моем образе «плохого мальчика». Хотя это все бред, ведь, встретив Ники я почувствовал, что могу быть другим…

А Ники… она из маленького городка, расположенного в маленькой стране. Она еще учится в школе. Она моя безумная фанатка. Она по натуре одиночка, и у нее почти нет друзей, а ее родители вечно на работе. Она очень одинока и ее никогда никто не любил…

Поэтому я и люблю ее. Я просто хочу, чтобы Ники была счастлива, пусть и вдали от меня…

А потом я вспоминаю всех своих предыдущих девушек. Так или иначе, я причинил весьма серьезные страдания каждой из них. Я не знаю, что с ними стало после меня, но и боюсь теперь узнать: став старше, я понимаю, что творил порой просто ужасные вещи…

И я снова возвращаюсь мыслями к Ники: надеюсь, когда-нибудь ты сможешь простить меня…

Эти мысли крутятся у меня в голове, когда мы подъезжаем к пансионату. Я плачу таксисту и выхожу. Прохожу по лестнице, захожу в здание, и сразу же вижу Ники, сидящую на диванчике в холле. Завидев меня, она сразу же вскакивает и бросается ко мне.

–Ларс! – она крепко обнимает меня.

Я удивлен, но я не сопротивляюсь. Я рад, что сейчас мы понимаем друг друга. Я только прижимаю Ники крепче к себе. Я замечаю, что девушки на ресепшне обмениваются взглядами – надо же, какая милая парочка.

–я так скучала, Ларсен, – осторожно говорит Ники, отступая от меня немного в сторону.

Я внимательно смотрю на нее. Как же она изменилась! Ники заметно похудела, а еще… где ее брови? На их месте осталось лишь жалкое подобие, да и волос на ее голове стало намного меньше – они отрезаны до ушей, и собраны в жидкий хвостик.

У меня в горле встает неприятный ком. Жутко смотрящиеся последствия химиотерапии…

Но ее глаза сияют как никогда. Они сейчас – как бездонные серые звезды в глубине космоса. Нет, все-таки, Ники, сейчас ты для меня все равно самая красивая…

–я тоже скучал, Ники… – говорю я.

Кажется, она не злится, хотя я уверен, что она уже давно все знает про меня и Мириам. Я не виноват… я просто пытался отвлечься с ней и забыть о нашей с Ники беде…

–давай пройдем к вам в номер и поговорим? – тихо предлагаю я и беру Ники за руку.

Она улыбается и кивает. По пути наверх, в номер, мы встречаем маму Ники. Она лишь здоровается со мной, понимая, что мы будем говорить потом.

Мы проходим в номер, где Ники с мамой временно живут.

–проходи, Ларс… – говорит Ники. – садись.

Я прохожу и сажусь на кожаный диванчик в гостиной. Что-то сжимается в моем сердце. Кто знал тогда, еще меньше года назад, что будет происходить с нами теперь?

–ты хочешь чай? – спрашивает Ники.

–а ты?

–наверное, – она пожимает плечами, наливает в чайник воду из кулера и включает его в розетку.

Я наблюдаю за ней. Честно, я ожидал другой реакции, но, похоже, время правда лечит… или это просто одно из последствий химиотерапии – пассивность и апатия?

Ники садится рядом со мной.

–как ты, Ларс? – спрашивает она. – почему ты приехал?

Я осторожно беру Ники за руку.

–я скучал… и переживал.

–правда? – она хмурится. – а как же Мириам?

–Ники, я мог бы все… – начинаю я говорить, но она перебивает:

–не надо, Ларс. Я все понимаю. У нас с тобой нет будущего, – говорит Ники, но я возражаю:

–почему? Я знаю, что тебя напугали мои слова тогда, в аэропорту… относительно моего прошлого, – вздыхаю я.

Ники вздыхает тоже.

–честно, да… но, Ларсен. Чтобы ты ни говорил… – Ники кладет руку мне на плечо. – это было в прошлом. Все пройдет. Ты никогда не высказывал ни капли плохого отношения ко мне… а если это так, то ты уже исправился. Ты не станешь таким снова…

–хотелось бы. я надеюсь, Ники.

Я снова вздыхаю.

–если все так, как ты говоришь, то будущее есть. – говорю я. – самое страшное, что могло произойти, произошло бы со мной. А ты, Ники… ты другая. Ты со всем справишься. Разве все это зря? Берлин, лечение, пансионат…

–не знаю, – отвечает Ники. – Ларс, мне очень плохо от терапии…

–я знаю, – отвечаю я с болью. – Ники, пожалуйста, потерпи. Ты сможешь.

–нет. Я не уверена. Ларс, за что мне все это? – она начинает плакать, и я прижимаю Ники к себе.

–не плачь… не плачь. Просто потерпи. Нам нужно потерпеть, Ники. Великое счастье достается путем великого страдания, – вспоминается мне цитата из какой-то книги.

–а как же Мириам? – спрашивает Ники, поднимая голову.

–Мириам… – медленно повторяю я. – Мириам. Я не знаю. Честно, Ники. Я не знаю. Она просто вцепилась в меня.

–кажется, я верю тебе, но почему же ты не пошлешь ее?

Я слегка улыбаюсь. Узнаю прежнюю Ники.

–я… не могу. Ники… – я заглядываю ей в глаза. – давай, я скажу все честно? Ники, мне нужен кто-то, кто будет рядом. Кто поможет мне хоть на минуту отвлечься от переживаний и волнения. Мириам просто находится рядом. Она помогает мне создать иллюзию благополучия. Мне очень тяжело без тебя…

–правда?

–а ты хотела бы, чтобы это была правда? – спрашиваю я.

Ники теряется.

–да, но…

–ты мне не веришь?

–я верю тебе, Ларс, но…ладно. – Ники заминается и меняет тему: – а что будет, когда я вернусь? Я вернусь назад, в Новую Зеландию? – спрашивает она, и этот вопрос ставит меня в тупик.

–а ты хотела бы туда вернуться?

–нет… я не знаю. Ларс, моя жизнь очень сильно изменилась за этот год, и мне очень страшно. Я не знаю, как мне дальше жить.

–не переживай, Ники. Хочешь остаться у меня в Лос-Анджелесе? Сейчас, фактически, ты закончила школу… хочешь учиться в университете Лос-Анджелеса? – в порыве великодушия предлагаю я.

Ники ахает.

–я думала, ты тогда шутил… но это же невозможно… у меня нет ни денег, ни образования…

–а что, если…

–ой! Я пойду выключу чайник, – Ники осторожно встает и наливает нам чай. – Ларс, хочешь печенье?

–нет, а ты?

–я тоже нет… мне после терапии вообще не хочется есть.

Заметно, – думаю я, глядя на ее тонкую, еще более худую фигурку, чем обычно. Она и так всегда была такой хрупкой…

–когда вы возвращаетесь в Берлин на второй курс лечения? – спрашиваю я.

Мое сердце снова содрогается.

–послезавтра… что ты говорил про университет, Ларс? – спрашивает Ники.

–я хотел помочь тебе, чтобы ты училась за мой счет… это же не так дорого, но я так хочу помочь тебе…

Я понимаю, что я предлагаю сейчас, и что миссис Маклемур придет в ужас из-за огромного долга передо мной, который по ее мнению, нужно обязательно вернуть, и что мне самому придется немного труднее, чем раньше, но я чувствую, что я обязан помочь Ники.

Я вижу, что глаза Ники загораются на мгновение, но тут же оживление сменяется унынием.

–но даже, Ларс, если бы это было возможно, я не смогу учиться из-за болезни. – говорит она.

Я содрогаюсь. Неужели… неужели начались все те признаки необратимости, о которых говорил доктор Кальвин?

–что такое? – спрашиваю я.

–нет, пока ничего… – отвечает Ники.

Пока, – отмечаю я.

–но все равно, я не думаю, что с таким диагнозом принимают, – говорит Ники с сожалением.

–да… – вздыхаю я. – Ники, если ты не хочешь в университет, то не надо. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива…скажи, что тебе нужно для счастья?

–а знаешь, я верю тебе, Ларс, – говорит она и утыкается мне в плечо. – ты все-таки остался прежним… что мне нужно для счастья? Я думаю, только одно, и это не вещь… это ты.

Я прижимаю ее к себе, приподнимаю лицо за подбородок и целую.

–я тебя люблю, – говорит Ники спустя пол-минуты.

–и я тебя… да… я надеюсь, что ты меня простишь… прости…

–прощаю, – шепчет она.

Мы сидим обнявшись еще пару минут, а потом Ники вскакивает.

–может-быть, ты все-таки вспомнишь уже про свой чай? – вдруг смеется она, и я улыбаюсь тоже.

Мы обязаны бороться.

Десятое августа

Я не перестаю удивляться… хотя нет, я воспринимаю все относительно спокойно. В общем, утром мне в пансионат позвонил Ларс! Я не могу передать, что я испытывала… я помнила о том, что он встречается с Мириам, но все равно, его участие трогает меня. Он сказал, что едет к нам… и действительно, он приехал. Я обняла его – и он только прижал меня крепче к себе. Мы сидели с ним в нашем номере и разговаривали. Я верю ему… Ларсен говорит, что Мириам помогает ему держаться. Ларс предложил мне поступать в университет в Лос-Анджелесе за его деньги, когда мы вернемся, но я уже понимаю, что это слишком с его стороны. Кажется, ему правда не наплевать на меня, ведь он сказал, что хочет, чтобы я была счастлива, и… я все равно люблю его, но… я словно чувствую эту жестокую правду. Мы не должны быть вместе.

Сентябрь

Вот и наступила осень. А у нас дома сейчас – лето. Но мне все равно, что за окном, потому, что я снова в клинике в Берлине. И я снова прохожу эту ужасную химию. Я чувствую себя, как во сне – мне до сих пор не верится, что все это происходит со мной. А ведь еще год назад я была здорова, жила в Греймуте и лишь мечтала о Ларсе… он звонит мне сюда, в клинику, несмотря на то, что это ужасно дорого. Он сейчас в Лос-Анджелесе – дописывает свой новый альбом. Не знаю, что там с Мириам… а я заканчиваю второй курс лечения. И это просто ад. Мои волосы и брови отрастают, но я очень сильно похудела – я сбросила, наверное, десять килограммов, потому что я очень мало ем из-за постоянной тошноты от лекарств. И еще у меня все руки исколоты – как у наркоманки, хаха.

Завтра последний день. Мне уже не будут ничего колоть, но объявят результаты. А еще – завтра приедет Ларсен…

–Ники, просыпайся, – слышу я голос мамы в очередной раз.

Каждое утро она проходит в мою палату и будит меня, ведь в клинике все строго по распорядку. Но сегодня повод другой – сейчас мы пойдем к моему врачу, доктору Аткинсону, и услышим, что там со мной. Мне почему-то даже не страшно. Хотя…

Я же знаю, что сегодня приедет Ларсен, и мы поедем в аэропорт и полетим в Лос-Анджелес. Мама полетит другим рейсом – у нее будут все вещи, да и вообще, ей еще нужно что-то уладить в клинике. А мы с Ларсом полетим вдвоем… ах. Я жду этого не дождусь. Неужели, все снова станет по-прежнему, и Ларсен будет только моим?

Я быстро умываюсь, одеваюсь, собираюсь, и мы с мамой идем в кабинет к моему врачу.

–да, проходите, – отвечает доктор Аткинсон на мамин стук.

Мы проходим, я сажусь на стул около его стола, мама встает рядом.

–мисс Доэрти, принесите, пожалуйста, дело мисс Николь Маклемур, – говорит он медсестре, и та отправляется исполнять указания. – доброе утро, миссис Маклемур, доброе утро, Николь, – обращается он ко мне. – ты как, в порядке? Как себя чувствуешь?

–вроде нормально, – говорю я.

–самое главное – это положительный настрой, – говорит доктор. – миссис Маклемур, этого курса должно быть достаточно на полтора-два года.

– вы имеете в виду, что еще столько времени можно прожить без терапии, да? – спрашивает мама.

Блин, оптимистичный вопрос.

–да, – отвечает доктор Аткинсон. – Ники, как ты себя чувствуешь после курса химиотерапии?

–ну… так себе, – честно признаюсь я.

–это нормально, – улыбается доктор.

В кабинет заходит медсестра.

–вот, я принесла документы, доктор Аткинсон, – говорит она, протягивая ему толстую папку.

–спасибо, Эмма. Что ж, мисис Маклемур, как мы можем видеть по сравнению обследований, динамика болезни положи…

Положительная? В смысле?

–доктор Аткинсон, там молодой мужчина ждет, он сказал, что он близкий Николь. Мне пустить его? – перебивает медсестра.

–да, пустите, конечно.

Я оживляюсь и забываю о динамике. Ларсен! Это он!

Мисс Доэрти выходит, приглашает спрашивавшего и да, я вижу Ларсена! Как же мне хочется сейчас вскочить и обнять его, но вместо этого я всего лишь посылаю ему теплый взгляд. Он отвечает тем же.

–доброе утро, доктор Аткинсон. Здравствуйте, миссис Маклемур, привет, Ники. Надеюсь, я вовремя? Я очень переживал за результаты, – говорит Ларс.

Он переживал… на сердце становится все теплее и теплее. Все-таки, он любит меня.

–вы вовремя, Ларсен. Ах да, кем вы приходитесь Николь, я забыл? Ладно, не в этом суть, присаживайтесь, – доктор указывает Ларсу на диван. – я как раз сейчас начал говорить о том, что результаты очень даже неплохие. Николь, я не понимаю, почему ты так равнодушно относишься к этому. У тебя есть все шансы на выздоровление!

Меня это немного удивляет.

–но как так? В Уэстпарке сказали, что максимум два года… – возражаю я, хотя мне хочется верить доктору Аткинсону.

–не верь им, Николь! – улыбается он. – у нас работают настоящие специалисты, и мы заверяем тебя, что ложиться в гроб тебе еще рано. Тебе еще жить и жить. Вряд ли ты, конечно, доживешь до возраста преклонной старухи, – хотя, оно тебе вряд ли надо, – но тебе точно еще не пришла пора умирать, Николь. Еще пара курсов в течение ближайших трех-четырех лет – и ты сможешь забыть о своей болезни. А эффекты от терапии – это не страшно, ты не умрешь от них. Конечно, это неудобно, но оно того стоит. Поверь мне, Николь, – уверенно говорит доктор Аткинсон.

Я смотрю на маму и на Ларсена, не веря услышанному. Неужели? Неужели?! Я буду жить?!

Глаза мамы наполняются слезами счастья, Ларсен тепло и нежно улыбается мне. Неужели, мое счастье уже так близко?

–все, Николь, ты и твой молодой человек можете идти, – говорит доктор. – мы пока обсудим кое-что с твоей мамой.

Он назвал Ларса моим парнем? Ого…

Ларс берет меня за руку, и мы выходим и садимся на лавочку около здания клиники, и только тогда заговариваем. На улице немного прохладно, но ярко светит осеннее солнце, а листья на деревьях уже чуть-чуть позолотились. Интересно, какая в Берлине зима?

–ты слышала, как он меня назвал? – смеется Ларс.

–да, а что? – спрашиваю я. – разве это не так? Привет, кстати.

Ларсен улыбается и нежно целует меня.

–привет. Ники, я надеюсь, что теперь только так и будет. Ты слышала, что он сказал? Мы победим. Мы сможем.

–хотелось бы надеяться, – говорю я, и прижимаюсь к Ларсу. – знаешь, Ларс, меня так пугает наше будущее…

–почему?

–мама уже сказала тебе свое решение? – спрашиваю я.

–какое? Насчет университета?

–да. Ты же говорил с ней?

–да. Нет, она сказала, что решит, когда мы будем в Лос-Анджелесе… – отвечает Ларсен.

–вот, – вздыхаю я. – поэтому… Если мне придется вернуться домой, в Новую Зеландию…

–давай не будем думать о грустном, Ники? – просит Ларс, беря меня за руку.даже если она откажется, скоро тебе исполнится восемнадцать лет, и ты сможешь сама решать, что тебе делать.

–с моей-то мамой? Не думаю…

–о, а вот и она! – перебивает Ларс.

Я смотрю на двери клиники, и вижу мою маму, выходящую с моей дорожной сумкой. Все… пора.

–что он сказал еще? – спрашивает Ларсен.

–ничего особенного, Ларс, дорогой, – улыбается мама. – все хорошо. Просто оформлял документы для Уэстпарка. Они у Ники в боковом кармане, – мама протягивает мне сумку, Ларсен перехватывает ее.

–позвольте, я, – улыбается он.

Мы с мамой улыбаемся тоже. Похоже, все и правда хорошо.

–ну, тогда все, – говорит мама, – я вылетаю в десять. Ларсен, меня встретит Сэм, да? – спрашивает она.

Ого, когда это они с ним познакомились? Похоже, я многое упустила, пока лежала в клинике еще до дня рождения Ларса.

–да, миссис Маклемур. Если что, звоните, когда прилетите. У вас есть мой номер, – говорит Ларс. – ну что, Ники, пойдем?

–да, сейчас. Пока, мам, – я крепко обнимаю маму. – все будет хорошо.

–пока, Ники. Надеюсь, вы с Ларсом не натворите глупостей.

Мы с ним перекидываемся взглядами и смеемся.

–что вы, конечно нет, миссис Маклемур. Хотя, смотря, что вы имеете в виду – если мне не удастся уложить Ники спать до полночи, не ругайте ее!

Мы все смеемся, а потом мама уходит. Ларсен берет меня за руку, и мы проходим к специально заказанной машине. Мы едем в небольшой ресторан и восхитительно перекусываем там – несмотря на мои протесты, что я не хочу есть, Ларсен заказывает мне кучу дорогих блюд, приготовленных из даров моря, – никогда не пробовала их раньше, – и отправляемся в аэропорт – вылет запланирован на час дня. Мы полетим через Атлантический океан! Здорово будет увидеть его еще раз.

Аэропорт, досмотр, трап…

И вот мы уже сидим в самолете.

–знаешь, Ларс, я все еще не могу поверить, что все это происходит на самом деле… кажется, я снова чувствую, что я счастлива! – восклицаю я от переизбытка чувств.

Жизнь снова становится сказкой.

Ларсен улыбается.

–я тоже, Ники. Кстати, интересно, что же все-таки твоя мама имела в виду под глупостями? – смеется он.

–ну… если ту думаешь о том же, о чем и я… – я краснею и смеюсь, вспоминая нашу ночь.

Ох…

–то тогда мы с тобой их уже натворили, – смеется Ларс и целует меня.

–можно и еще раз сглупить… – краснея еще сильнее, тихо произношу я.

Ларсен смеется.

–главное не стать совсем глупыми!

Оставшееся дневное время полета я провожу с наушниками и плеером, любуясь облаками за окном, Ларс – за ноутбуком, работая над очередным треком. И я снова невольно любуюсь моим любимым. Все-таки, он такой прекрасный… люблю его.