Текст книги "Новозеландский дождь (СИ)"
Автор книги: Анна Имейджин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
–Ники, Ники, Ники, успокойся, – поспешно говорю я и прижимаю ее к себе. – все хорошо, теперь я с тобой.
Как бы это ни было странно, Ники не вырывается. Она только крепче прижимается ко мне, утыкается лицом мне в грудь и неожиданно начинает плакать.
–прости, Ларс… что накричала на тебя… просто я сейчас не знаю, что мне делать со своей жизнью…
–ты меня тоже прости, Ники, – рассеянно произношу я, поглаживая ее по спине. – я больше никогда не буду общаться с Мириам. Пусть она узнает это сразу же, как только мы прилетим.
Ники немного успокаивается.
–ты обещаешь? – заглядывает она мне в глаза.
–Конечно.
–спасибо, Ларс. Я так люблю тебя…
–я тебя тоже.
Мы встаем со скамейки. Ники утирает оставшиеся слезы. Мы беремся за руки и идем назад домой.
-ну как, Ники, проветрилась? – смеется бабушка, когда мы возвращаемся.
Очень смешно.
Я все еще думаю над словами Ларса. Ладно, то, что я стала непредсказуемой, меня уже не удивляет – с этой чертовой болезнью я стала чувствовать себя так, словно мои чувства и эмоции управляются кем-то, – но все, что связано с Бри, не дает мне покоя.
Я помню, как Ларсен расстался с Мелани – той моделью-стервой, и причем, она была его невестой… меня поражает то, как Ларс готов идти на любые жертвы ради меня. Но вот мне… мне начинает казаться, что наша любовь слишком неестественна. Нет, это, конечно, замечательно, что Ларсен готов пылинки с меня сдувать, да и я с него, впрочем, тоже, но… я помню, что говорила Мелани. Я помню, что выкрикнула Мириам, когда нас с Ларсеном застали целующимися у него дома.
Но, между прочим, и я уже не маленькая. Мне через месяц восемнадцать. И я очень хочу, чтобы мы с Ларсеном идеально подходили друг другу абсолютно во всем…
–о чем задумалась, Ники? – оказывается, я зависла в размышлениях, сидя на диване в гостиной.
–да так, Ларс, – отвечаю я. – а где все?
Что-то подозрительно тихо тут стало. И да, не хватало еще снова завести с Ларсом такой откровенный разговор!
–отправились делать что-то по документам, Алекс гулять пошел, – отвечает Ларсен.
–ясно… – равнодушно отвечаю я.
–Ники, все в порядке? Если что-то не так, ты всегда можешь рассказать мне. Ты же знаешь, я люблю тебя.
–не знаю.
Ну вот, Ларсен рядом со мной, в нашем ветхом домике в Новой Зеландии, говорил, что любит меня, а мне все равно. Что случилось?
–чего такая грустная? – похоже, Ларсен замечает это.
–ничего… просто иногда бывает…
Мы ненадолго замолкаем.
–Ники, а знаешь, что? – вдруг спрашивает Ларс.
–что?
Ларсен откидывает крышку с нашего старенького пианино, садится на табурет за ним и пододвигается, так, что с краешка остается еще немножко свободного места.
–присядь рядом, – он тепло улыбается.
Я заинтересована. Стараюсь примоститься рядом. Я знаю, что Ларсен умеет играть на фортепиано, но делает он это редко.
–Ники… я написал это небольшое произведение специально для тебя. Я назвал его «Одинокие голоса», – говорит Ларсен в то время, как его пальцы уже начинают скользить по клавишам, рождая восхитительно-возвышенную, но в то же время пропитанную светлой грустью мелодию.
Я наблюдаю за его игрой и заслушиваюсь. Я тронуто, а мое сердце трепещет. Ах… как же мне могло казаться, что все уже не так?
Нет, все совершенно по-прежнему. Я люблю его до безумия и полной потери памяти…
Ларсен заканчивает играть, поворачивается ко мне и спрашивает:
–как тебе, Ники?
Ники робко-мечтательно улыбается.
–спасибо, Ларс…
Мое сердце переполняется любовью и нежностью.
–Ники, я люблю тебя, – произношу я в очередной раз.
Я нежно беру ее лицо в ладони. Ники кладет руки мне на плечи. Мы смотрим друг другу в глаза.
–Ларс, я тоже тебя люблю… почему мы не можем быть вместе?
–о чем ты, Ники? – шепотом спрашиваю я ее прямо на ухо.
Она слегка отстраняется.
–разве ты не видишь, Ларс? Это не наша история.
–почему?
–все это случайность, но я счастлива, в глубине души, что все так произошло… не знаю, Ларс, я чувствую себя благодарной за каждое счастливое мгновение моей жизни только тебе. С тех пор, как сбылась моя небольшая мечта я почувствовала, что сбудется моя мечта настоящая… потому что я так тебя люблю…
Я выслушиваю сумбурную речь Ники, и невольно отмечаю ее нелогичность.
–хотя теперь, когда мне осталось жить недолго, – а мы все знаем, что лечение только оттягивает этот срок, – я решила, что мне на все плевать. К черту этот мир, я люблю тебя, Ларсен! – уже практически выкрикивает Ники и накидывается на меня с поцелуем.
Я не удерживаюсь, и мы вместе с табуретом летим на пол.
–Ники, вот что ты сделала? – весело восклицаю я, поднимаясь и подавая ей руку. – ты не ушиблась?
–все в порядке, – Ники тоже смеется. – не знаю, что на меня нашло, но я снова хочу жить! Спасибо тебе и за это, Ларсен! – она поднимается.
–хватит, хватит, – говорю я. – пойдем на кухню, поешь еще что-нибудь, тебе это полезно.
–что ж, окей, – отвечает Ники, и мы уходим из гостиной.
Думаю, у нас есть шанс…
Двадцать пятое ноября
Невероятно! Ларсен здесь! Он прилетел! Он прилетел за мной, и мы полетим в Лос-Анджелес, и я буду жить у него! Мы с Ларсом сразу же после завтрака пошил гулять и постарались честно обговорить все. Я стараюсь его понять, хотя с трудом… так или иначе, эта Мириам будет убрана с дороги. А еще… Ларсен написал для меня трек на фортепиано! «Одинокие голоса»! Боже, я так люблю его!
-Ники, ты готова? – спрашивает мама.
Четыре часа дня. Мы уже вызвали такси, вещи уже стоят у выхода. Ларс что-то обсуждает с моей бабушкой.
Я откладываю дневник в сторону, потом открываю рюкзак и аккуратно запихиваю тетрадь и ручку туда. Застегиваю.
–да, мам! Все!
Сейчас мы поедем на вокзал и на поезде доберемся до Крайстчерча. Там – недолгий перелет в Окленд, а вот затем из Окленда уже в Лос-Анджелес. Немного волнуюсь.
–такси приехало, – говорит бабушка. – ну, Ники, удачи тебе в лечении! Удачи и тебе, Лэйси.
–счастливого пути! – говорит Алекс.
–спасибо… – произношу я, беря Ларса за руку.
Очередное расставание с домом. И почему-то, мне уже все равно. За последний год я столько летала по миру, что уже забыла, что такое жить на одном постоянном месте.
–до свидания, мадам Маклемур. Пока, Алекс! – машет Ларс моему брату, от чего тот приходит в восторг.
Ларс отпускает меня и берет вещи. Пока они с мамой укладывают их в багажник такси, я сажусь внутрь и гляжу за окно. Начинает капать дождь. Как же, все-таки, странно устроена жизнь…
Ларс садится со мной, и всю дорогу мы молчим, держась за руки. По дороге в поезде мы тоже молчим, сидя рядом. Мама молча смотрит в окно. Ларсен достает плеер и наушники, одевает один, а второй протягивает мне.
–хочешь, Ники?
Я киваю и одеваю второй его наушник. Мне всегда казалось, что это еще одно из невероятных доказательств человеческой близости. Наушник Ларсена… ох. Он нажимает пару кнопок, и включает музыку. Я слышу знакомые звуки и улыбаюсь. «Одинокие голоса». Ларс улыбается тоже и приобнимает меня. Краем взгляда вижу, как улыбается и мама, глядя на нас.
Остаток дороги мы слушаем разную красивую электронную музыку с телефона Ларсена… несмотря на то, что уже вечер, я не хочу спать. Зато, стоит нам только спустя много часов сесть в самолет до Окленда, как я сразу же закрываю глаза, чувствуя, засыпая, как Ларсен кладет мне под голову подушку и накрывает одеялом.
Однако, уже скоро он меня будит. Я сонно выжидаю, пока мы сядем на следующий самолет, и уже в Лос-Анджелесском лайнере я мгновенно засыпаю и долго сплю, просыпаясь лишь один раз, чтобы быстро дойти до туалета и лечь обратно.
Когда я просыпаюсь, за окном ярко сверкает голубое небо с оранжевым отливом. Я восторженно спрашиваю Ларса:
–где мы?
–над океаном. Лететь еще семь часов, – сообщает Ларс.
–а где мама? – оглядываюсь я.
–отошла, скоро придет. – отвечает Ларсен. – как ты? – спрашивает он, целуя меня в щеку.
–все в порядке, – я улыбаюсь. – есть что-нибудь поесть?
Семь часов пролетают незаметно, и вскоре мы уже готовы к приземлению в Лос-Анджелесе.
–теперь вы можете отстегнуть ремни…
Я чувствую себя немного эйфорично, делая это и параллельно бросая взгляды за окно: я снова в Лос-Анджелесе, и снова вместе с Ларсом!
Вот мы и снова в Лос-Анджелесе с Ники. Странное чувство!
Я крепко держу ее за руку с одной стороны, другой рукой тащу чемодан Ники. Мы выходим в зал ожидания, и тут нас ожидает неприятный сюрприз.
–Ларсен! А я знала, что вы прилетите этим рейсом! Мне Сэм сказал!
Черт. Только этого не хватало. Мириам! Что она вообще здесь делает? Ну, берегись, Сэм.
Я вижу, как вздрагивает Ники и как взволновывается миссис Маклемур, поэтому я говорю Мириам:
–Мириам. Давай поговорим потом. Пожалуйста, – произношу я, уворачиваясь от ее поцелуя и объятий.
–но… но… Ларсен! Разве ты не скучал по мне? – возмущается она, все еще не снимая рук с моей шеи, куда она уже успела их забросить.
Я аккуратно, но твердо размыкаю ее объятья и говорю:
–нет, Мириам. Прости. Простите, Ники и миссис Маклемур за неловкое положение, но я обязан сказать это сейчас, – я собираюсь и говорю: – Мириам, я не люблю тебя и никогда не любил. Уходи. И не обижайся. Так нам всем будет лучше, если ты спокойно развернешься и уйдешь…
Она хватает ртом воздух пару секунд, а потом выкрикивает:
–ты еще пожалеешь, Столингворт, – и стремительно разворачивается и быстро уходит.
–простите… – неловко оправдываюсь я. – но я должен был это сделать, чем скорее, тем лучше…
Миссис Маклемур кладет мне руку на плечо.
–да, да, Ларсен, я все понимаю…
Я осторожно снимаю ее руку с плеча и поворачиваюсь к Ники.
–пойдем? – улыбаюсь я.
Тревога исчезает с лица Ники. Она тоже улыбается, и протягивает мне руку…
–пойдем.
Весь следующий день мы проводим в размещении Маклемуров. Мы готовим комнату для Ники в моем доме, и она восторгается всем, как тогда, когда побывала здесь впервые.
–помнишь эту комнату? – спрашиваю я, когда мы с ней переступаем порог.
Миссис Маклемур где-то внизу, готовит нам ужин – уже и здесь она успела освоиться: уж что-то, а то, какой она прекрасный кулинар, я успел заметить еще тогда, когда впервые побывал у Ники дома в Греймуте.
–да, – отвечает Ники. – как же многое тут изменилось… не стоило ее ремонтировать, Ларс.
Я улыбаюсь.
–это мой подарок, Ники.
Она улыбается, и по ее глазам я вижу, что она рада.
–так похоже на мою комнату дома…
Это правда: нанимая дизайнера, я старался как можно точнее передать интерьер комнаты Ники в Новой Зеландии. Я хотел, чтобы здесь, вдали от Греймута, что-то напоминало ей о доме…
Ники садится на огромную кровать и произносит:
–знаешь, правда не стоило все это менять, хоть мне и очень нравится…
–почему? – спрашиваю я, подходя к ней.
–потому, что благодаря тебе, мне так и не удалось пожить здесь, – смеется Ники, притягивает меня к себе и целует.
Я охотно отвечаю ей, и мы валимся на кровать, застеленную идеально ровно разглаженным покрывалом, но тут снизу слышится голос миссис Маклемур:
–Ники, Ларсен, ужин готов!
Мы смеемся, и я встаю первым, подавая Ники руку.
–и кто сказал, что будущего нет? – улыбаюсь я.
И Ники кивает и улыбается тоже.
После ужина мы едем на съемный домик миссис Маклемур – я снял ей небольшое бунгало на соседней улице, и потом, она будет навещать Ники по выходным. Точнее, как сказать, снял – у нее все еще остаются деньги, которые она вымогла у меня пару месяцев назад… хорошо, что Ники этого не знает.
Потом мы с Ники возвращаемся ко мне домой, и я прибираюсь на кухне. Ники уходит наверх. Покончив с делами, я поднимаюсь к ней и нахожу ее сидящей в халате после душа на кровати, с книгой в руках. Почти как тогда, в прошлом году, в Греймуте.
–правда, как дома, – говорит Ники при виде меня и улыбается, откладывает книгу на столик.
Я присаживаюсь на кровать рядом с ней.
–я же говорил, что тебе здесь понравится.
–да. Спасибо. – она улыбается, обнимает меня и целует.
На этот раз мы уже не отрываемся от друга, а лишь плавно перетекаем в горизонталь.
–опробуем новую кровать? – смеюсь я.
–конечно, – смеется Ники, и весь мир перестает существовать…
Я просыпаюсь, и чувствую, что Ларсен рядом. Вспоминаю прошедшую ночь и чувствую, как любовь, так и переполняет мое сердце…
–с добрым утром, Ники! – просыпается Ларсен и приветствует меня поцелуем.
Я мгновенно отвечаю ему и обнимаю, но, увы, он отстраняется.
–прости, Ники, но мы можем опоздать в клинику…
Мы собираемся, завтракаем, и едем в неприлично роскошную клинику в самом центре Лос-Анджелеса. Признаться, даже центр Сент-Аны так не поразил меня, как этот. Ларсен отводит меня к врачам и оставляет до вечера…
Ну вот, и началось мое лечение. Пять дней в неделю, по утрам, Ларс отвозит меня сюда, а вечером забирает. Все оказалось даже легче, чем я предполагала – той гадостью меня травить уже не будут. Мне ставят капельницы, но уже с другими, не такими жестокими лекарствами. А еще в этой клинике неплохо кормят, и я даже начала поправляться обратно, ха. Мама здесь, Ларсен здесь – подумать только, я живу в его доме!
Но я чувствую что-то на душе, что не дает мне спокойно жить. Все хрупко и еле-еле держится. Я пролечусь, и вернусь домой. Мы с Ларсеном не навеки. А еще, я умру. Я знаю, что это будет, но сейчас я отгоняю эти мысли от себя. Они кажутся мне нереальными – ведь я справляюсь уже почти год. Так что я думаю: год прошел, а ничего ужасного еще не случилось, и мне кажется, что и не случится. Это не моя история. Пройдет еще год, и еще один, и еще, периоды лечения и обычной жизни будут чередоваться, и я не должна умереть…
Но я ужасно вымотана всем этим лечением. Мне кажется, что оно ерундовое. От химии мне будет очень плохо, и ее применить нельзя, а вся побочная терапия только мотает нервы, и совсем не помогает. Я чувствую, что больше не могу справляться.
–послушай, Ларс, почему ты не можешь со мной согласиться хотя бы сейчас? – кричу я как-то, когда мы едем домой. – меня очень бесит отношение ко мне медсестер!
Сегодня – один из тех дней, когда меня опять что-то раздражает. На этот раз – медсестра, которая обслуживает меня в последние две недели. Она ужасно ставит капельницу – очень больно!
–что конкретно, Ники? – спокойно спрашивает Ларсен.
–она ставит мне капельницу неправильно, потому, что это очень больно!
–почему ты не скажешь ей об этом, Ники?
–потому, что она станет кричать, что знает лучше! – бешусь я. – поговори с ними, сделай что-нибудь! Тебя они послушают!
–нет, Ники, я не думаю. Я же не врач.
–ну, начинается… – мой голос снова дрожит.
Так, спокойно…
–Ники, я понимаю, что тебе тяжело, – Ларс поворачивается ко мне. – но это нужно просто перетерпеть. Все будет хорошо. Ради нашего будущего, – говорит он и сжимает мою руку.
Я киваю и отворачиваюсь к окну. И сколько еще терпеть?
Проходит мой восемнадцатый день рождения. Рождество. Новый год. Бабушка Виола, мой брат и даже Ли, без бабушки, вместе с моими, приезжают к нам в Лос-Анджелес. Ларсен зовет свою маму, сестер, Сэма, его девушку Мауру, и многих, многих других, и мне начинает казаться, что я уже и забываю, как мы жили раньше. Я не помню прошлый день рождения, окончившийся скандалом. Ко мне приходит ощущение, что здесь теперь мой дом. Мой дом – Лос-Анджелес, и моя семья – Ларсен, хоть мы и стали с ним часто ссориться…
Тридцать первое декабря две тысячи девятого года. Время близится к полночи. Моя мама, мама Ларсена, его сестры и Маура готовят что-то на кухне.
Я подхожу к окну и выглядываю за него. Эх, в Лос-Анджелесе снегу никогда не бывать. Правда, и у нас дома он бывал очень редко, а если и бывал, то через пару дней таял, – но все-таки, мне в своей жизни доводилось увидеть кружащиеся в воздухе снежинки. И, как бы мне хотелось увидеть их снова…
–о чем ты задумалась, Ники? – Ларс подходит ко мне и легко приобнимает за талию.
–да так, – вздыхаю я. – знаешь… для меня Новый Год всегда был каким-то особенным праздником. А здесь, в Анджелесе, кажется, что оно никому не нужно, – говорю я.
Ларс улыбается.
–я тоже всегда любил этот праздник, еще, когда жил в Австралии, Ники, – рассказывает он. – пусть у нас и не было снега… у нас стояла Рождественская елка, которую мы немного обновляли – из красно-золотых тонов в разноцветное. Мой отец запускал фейерверки, мы звали всех друзей… знаешь, Ники, мне всегда казалось, что новый год – время забыть все старое и начать что-то новое. Ты так не думаешь?
–о чем ты? – эта мысль меня немного настораживает.
Что значит забыть?...
–нет, ни о чем, – улыбается Ларсен и отпускает меня. – собирайся, Ники, мы пойдем гулять.
–а как же еда?
–она подождет, пока мы вернемся! И да… оденься потеплее, ночи-то у нас холодные, – говорит Ларс и уходит.
Я спускаюсь вниз к Ли и Алексу.
–эй, ребят! Собираемся на улицу! – весело кричит Ларс, завидев меня на лестнице.
Я радостно смеюсь, глядя на Ларсена в шапке Санта-Клауса, праздничное настроение посещает и меня.
–вперед!
Мы идем вместе: я, Ники, Сэм, Маура, Ли и Алекс. Остальные взрослые остановились где-то в одном из скверов, присоединяясь к общему празднованию – а мы просто бредем вперед.
–куда мы идем? – спрашивает брат Ники.
–на мясокомбинат, – отвечает ему Ли, и мы все смеемся.
Я думаю о том, что мне вскоре предстоит сделать, и сердце сжимается в волнении. Хоть я прежде и делал это, оно не доходило до конца, и это заставляло спину покрываться мурашками.
–эй, ребят, давайте зайдем в магазин сладостей! – машу я рукой на сверкающую недалеко вывеску.
–да! Отличная идея! – кричат Ники, Ли и Алекс.
Мы с Сэмом и Маурой смеемся, и вскоре все вместе подходим к магазину. Он работает, но весь персонал собрался в зале, на столике – напитки, все красиво украшено, блестит и мерцает.
Вот, за что я люблю тебя, Лос-Анджелес, мой второй дом. Всегда такой дружелюбный и приветливый, даже если в жизни сплошные проблемы, город всегда добавляет немного красок своей позитивной обстановкой.
–добрый вечер! – машу я сотрудникам. – вы нас не обслужите?
–конечно! Добрый вечер! С наступающим, мистер Столлингворт!
–узнали, – улыбаюсь я.
Все-таки, это так приятно.
–обслужим! – говорит один из продавцов.
Ли, Ники, и Алекс суетятся, предвкушая выбор сладостей.
–по очереди, – улыбается продавец, пожилой мужчина. – давайте, сначала ваша девушка?
Он кивает на меня, потом на Ники. Мы с Ники переглядываемся, улыбаемся и смеемся.
–если бы я мог, Ники, я скупил бы для тебя весь магазин вместе с вывеской! – говорю я, и все мы смеемся.
Вскоре мы с кульками конфет и мармеладок и тамблерами с кофе, купленными в находящемся неподалеку Старбакс, выходим и потихоньку возвращаемся назад к своим.
–уже без десяти, Ларс, – встревоженно говорит Маура. – мы с Сэмом пойдем вперед, окей? Не хотелось бы все пропустить…
–Ли и Алекса захватите с собой, – смеюсь я и вижу, как глаза Ники вспыхивают при этих словах.
Кажется, до нее начинает доходить.
–эй, я не хочу с ними, с Ларсом круче! – возмущается брат Ники, но Ли так смешно призывает своего единорога, то есть Алекса, за собой, что он смеется и в конце концов тоже уходит.
Все четверо уходят, а мы с Ники остаемся вдвоем.
–ну что… тоже пойдем? – несмело спрашивает Ники, беря меня за руку.
–да, Ники. Но сначала... давай присядем здесь на скамеечку? – прошу я.
Черт, волнуюсь. Сердце стучит, как сумасшедшее.
–хорошо. А зачем? Уже почти полночь! – беспокоится она.
Я сажусь рядом с Ники, ставлю свой кофе рядом.
–Ники… у меня для тебя есть сюрприз…
–какой? – я вижу, что ее сердце тоже замирает.
–Ники… – я думаю, как начать.
–это как-то связано с твоими словами про все старое и новое? – взволнованно спрашивает она.
–нет, нет… точнее, частично…
Я пытаюсь собраться с мыслями, и, наконец, начинаю:
–уходящий год был очень сложным для нас, но ты же видишь, что мы имеем. Мы смогли, у нас получилось. Мы написали свою собственную историю, Ники. Мы… мы есть.
Ники внимательно слушает меня, глядя мне в глаза.
–несмотря на все те обстоятельства и случайности, которые мешали нам… мы все-таки вместе, и я надеюсь, что так будет вечно. Потому что я люблю тебя, Ники.
–что ты хочешь сказать, Ларс? – спрашивает она.
–Ники… такая любовь как наша – это не просто что-то. Это – навеки. Поэтому… Ники, будь мо… – решаю выпалить я, но тут моя речь прерывается шумом салютов.
О, черт…
Чувствую себя раздосадованно.
–Ларс! С новым годом! – радостно кричит Ники, и бросается обнимать меня и целовать.
Я чувствую себя немного раздраженным. Такой момент, и испорчен! Даже плевать на праздник теперь.
–так что ты хотел сказать? – Ники немного отстраняется и заглядывает мне в глаза, ее руки по-прежнему у меня на шее.
–сейчас или никогда… – произношу я вполголоса.
Как-то резковато снимаю с себя руки Ники, нащупываю в кармане куртки маленькую бархатную коробочку, становлюсь на колено, выхватываю коробочку перед собой и произношу одним духом:
–Ники, будь моей женой!
Ники ахает.
–Ларсен… ты серьезно?
–да, Ники, – кажется, мое сердце вот-вот выскочит из груди и разорвется. – я люблю тебя.
–я тебя тоже, Ларс… – осторожно произносит она, – но подумай, что скажут родители? А все вокруг?
Так. Так. Она не сказала «нет»…
–Ники…
Я чувствую, как мое сердце падает.
–так значит, твой ответ – нет…
–Ларс… – Ники прижимается ко мне и гладит меня по голове. – я не отказывала. Я просто хочу повременить с этим. Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя, – шепчет она.
Я вздыхаю и только крепче прижимаю Ники к себе.
–хорошо, Ники, хорошо, – я рассеянно глажу ее по спине. – давай, подождем, пока у тебя окончательно наступит ремиссия. Ты согласна?
–она может и не наступить…
–Ники…
–да, Ларс, я согласна! Что ты обижаешься? – восклицает Ники.
Кажется, теперь обижается уже она.
–нет. Все в порядке. Прости. Я сглупил, – бормочу я. – просто мне показалось, что ты…
–что?
–нет, не важно.
–нет, Ларс, скажи.
–мне показалось, что ты боишься свадьбы… – признаюсь я.
Ники нервно смеется.
–зачем нам торопиться? Ларс, мы же знаем, что нам никто больше не нужен… зачем нам жениться? Мне же все-таки, только восемнадцать…
Не понимаю, что Ники имеет в виду, и говорю:
–ладно… прости…просто в нашем положении…
–нет, Ларсен, тебе не за что извиняться, – отвечает Ники. – давай не будем никому пока говорить, ладно?
–ага… – киваю я.
Чувствую себя опустошенным. Я очень сильно ошибся…
–тогда пойдем к нашим? – к Ники снова возвращается то веселое настроение, мы беремся за руки и уходим…
После той ночи, новогодней ночи, я очень много думал о произошедшем тогда. Кто из нас ошибся?
Что не так?
Я вспоминал, как сделал предложение Мелани…
Это был чистый эмоциональный порыв, когда я произнес те слова в суде. Я не знаю, что на меня нашло… как, впрочем, и не знаю, как потом подтвердил Мелани серьезность своих намерений спустя пару месяцев.
Мы были на каком-то светском мероприятии. Мелани тогда была в шикарном красном платье, мы сидели на диванчике, болтали, пили шампанское и целовались… а я еще и был в хлам обкурен марихуаной – было дело, я баловался не только до встречи с Ники, но и после… это в какой-то степени помогало мне бороться со всеми переживаниями последних месяцев.
Мы сидели и пили, а потом пошли танцевать. Что-то тогда ударило мне в голову, когда я смотрел на ее, блистающую в свете огней танцпола, и сначала я тихонько прошептал ей на ухо:
«Мелани, милая, ты подумала над своим ответом?»
«Каким?» – удивленно подняла она бровь.
Лицо ее сияло в красных лучах прожектора, и я видел, что она удивлена.
«Я предложил тебе стать моей женой.»
«Ты серьезно, Ларсен?»
«Мелани, будь моей женой!»
«Ларс, дорогой, ты серьезно?» – ахнула она.
«да. Я люблю тебя» – ответил я ей.
Вместо ответа Мелани подошла и прижалась ко мне.
«и я тебя, Ларсен» – прошептала она мне на ухо.
Затем мы целовались, очень и очень много, а потом поехали к ней домой. Проснувшись утром, мы были твердо уверены в принятом решении, и никаких отступов назад. Вскоре я купил Мелани кольцо и подарил во время ужина в дорогом ресторане Лос-Анджелеса…
Все значительно отличалось от моего сегодняшнего предложения Ники…
С ней у нас все абсолютно по-другому. Я и люблю Ники по-другому. Я хочу заботиться о ней, водить за руку по аллеям парка, знать, что она ждет меня из тура, и укрывать пледом, когда она болеет. Я не хочу надевать смокинг и идти с ней на очередную голливудскую премьеру, я не хочу, чтобы она царапала мне спину в отелях во время моего тура, я не хочу всех этих нотаций и правил, как вести себя в высшем обществе. Я хочу быть с Ники – с той, кто примет меня таким, какой я есть, и кого я буду принимать такой, какая она есть, несмотря ни на что.
Это и есть любовь.
Но я не понимал, почему Ники отказала? Я не думал, что ее родители уже были против. Я видел, как мама и бабушка Ники смотрели на нас, когда я прилетел к Ники в Греймут в ноябре. Я думаю, что и мистер Маклемур, который так и не стал счастлив в браке, пожелал бы счастья своей дочери. Я видел, какими глазами Ники смотрела на меня в начале нашего знакомства. И я вижу, какой рациональной, спокойной, отстраненной и расчетливой она становится сейчас, прямо на моих глазах. Из-за смертельного диагноза? Или это взросление? А вдруг…
Вдруг она разочаровалась во мне?
Вот как: смотришь на звезду, читаешь его твиты, и создаешь себе его образ. Мечтаешь, рыдаешь по нему, а потом встречаешь, и… На самом деле, все может быть по-другому. Хотя, мой образ был немножко скандальным, так что я могу казаться только лучше, чем я есть…
Что происходит с нашей любовью?...
-да, я поеду. Я готова. – отвечаю я, глядя на Ларса.
Его лицо выражает неуверенность.
–точно, Ники? – спрашивает он.
Только что миссис Эдвинстон предложила мне поехать в реабилитационный центр. Не знаю, зачем, – вроде, о моей минувшей депрессии тут не распространялись, – но, она так сильно расписывала все прелести этой терапии, что даже моя мама сдалась, и теперь мне осталось только сдаться им обоим и согласиться.
Правда, я не буду видеться с Ларсом. И это очень удручает… хотя, только что Ларсен сказал, что мое здоровье и благополучие – важнее всего, и если нужно, он отпустит меня от себя, сможет пережить очередное расставание ради нашего совместного будущего…
–ты точно решила, Ники? – спрашивает Ларс.
В его глазах светится тревога…
–да, Ларсен… помнишь, ты сам говорил мне, что стоит потерпеть ради будущего? Так вот… – вздыхаю я. – нам придется.
Ларс заминается. Мама кивает, и миссис Эдвинстон говорит:
–правильно, Николь. Мы никогда не должны останавливаться на достигнутом, но должны стремиться к большему.
Я пожимаю плечами. Ларсен вздыхает.
–так как долго это будет, говорите?
После новогодней ночи что-то изменилось. Нет, я честно, думала, что мое сердце выпрыгнет и разорвется от счастья, когда я услышала эти слова от Ларсена, но… но…ничего такого не случилось, а даже наоборот, это было очень странно и неловко, но…
Я испугалась.
Мне всего лишь восемнадцать исполнилось недавно, и я наслышана историй о ранних браках, которые в итоге распадаются, а все потом жалеют, что не погуляли в молодости. Хотя, куда мне гулять? С моим-то раком… да.
Рак – еще одна причина. Зачем нам жениться, если я могу умереть в любой момент? Пусть врачи говорят, что ремиссия продолжается, она может оборваться в любой момент, и тогда бедный Ларсен станет вдовцом…
Мы знакомы не так давно. И вообще, я – несчастная фанатка из какой-то новозеландской дыры, а Ларсен знаменитый ди-джей, и неизвестно, чего я там себе намечтала о нем за пару лет своей влюбленности. Ведь фанатизм – это такая же болезнь… Вдруг я разочаруюсь в нем? И потом, Ларсен старше, наша с ним свадьба выглядела бы слишком легкомысленно и создавала бы далеко не лучшее впечатление о Ларсе…
И наши родители наверняка будут против. Пусть, с виду они и радуются, но это так, пока все несерьезно. Подумаешь… может, у нас просто дружба с элементами симпатии. Дружат же мальчики с девочками… хотя, какой Ларсен мальчик? Он намного старше меня… на девять лет…
Я не могу конкретно назвать, что меня остановило, но почему-то где-то, в глубине подсознания, мне претила мысль о замужестве с Ларсом…
Я ведь не хочу взрослеть. Я просто маленькая милая девочка, которой нравится быть вместе с тем, кто ее любит… мне не нужна эта формальность, мне пока что не нужна семья… мне просто нужен тот, кто будет рядом, несмотря не на что… чтобы все было так, как у нас сейчас с Ларсеном…
РИВЕРСАЙД
-я буду скучать! – восклицаю я и крепко обхватываю Ники, обнимаю. – я люблю тебя…
–я тоже, Ларс, – кивает она, уткнувшись мне в плечо. – звони, мы будем в Риверсайде…
Я отпускаю ее и киваю. На сердце тяжело.
Группа отправляющихся в центр – суицидников-неудачников и бывших наркоманов уже ждет Ники в уголке зала ожидания аэропорта. Да уж, ну и компания достается ей…
–да, Ники. Береги себя, – коротко говорю я и целую ее на прощание. – мы еще встретимся…
Ники улыбается.
–люблю тебя, Ларс.
–и я тебя, Ники.
–пока, – Ники быстро обнимает меня за шею, целует, потом направляется к ожидающим.
Смотрю ей вслед.
Что происходит?! В последние месяцы я задавался этим вопросом, и задаюсь им сейчас. Что-то стало не так!
Да, мы с Ники живем в одном доме, и почти каждая ночь – наша. Мы вместе готовим друг другу завтрак, убираемся по выходным, ходим по магазинам… делаем вместе абсолютно все. может быть, в это и есть вся проблема? Ники стала… обычной?! Мы слишком привыкли друг к другу? Любовь больше не кажется возвышенной и недоступной, не кажется неуловимым, невероятным счастьем?
Бытовуха, убивающая отношения – то, что уничтожило нас с Мелани, как будущую ячейку общества, – вот что приходит мне в голову.
Она так же жила в моем доме, ныла, что не хочет ничего делать и просит нанять домработницу, а в ее отсутствие заставляла меня заниматься посудой и уборкой…
Или нет. У нас с Ники не так. Мы делаем все вместе, значит причина должна быть другая…
На какое-то мгновение у меня в голове мелькает что-то вроде, Боже, Ларс, что за мысли, выкинь это из головы, – но я сразу же приказываю внутреннему голосу затихнуть.
Я провожаю взглядом группу улетающих и впервые за долгое время трезво оцениваю наши отношения: а что у нас есть?
Ники вылечится, и мы снова разлетимся. Она слепо влюблена в меня, она, наивная девочка, а я – крупная и в последнее время скандальная знаменитость. Ее родители против нас. Сама судьба против нас! Расстояние, болезнь… мне тяжело видеть Ники больной, и с каждым разом я чувствую это. Я понимаю все больше и больше: это была одержимость. Не было любви! Не было, было что-то, и все! Прошло! Осталась только привязанность, человеческое сострадание и сочувствие…
Эта мысль немного утешает меня – значит, не так я ужасен, как твердили мои бывшие.
Но, наверное, мне просто нравилось играть в героя, спасающего бедную влюбленную фанатку. Ведь это выглядит таким благородным – я сбил сумасшедшую фанатку, и вместо того, чтобы послать ее, начинаю возиться с ней и оплачивать ее лечение… а сколько в прессе писали о том, что я меняюсь! Ах, Ларсен Столлингворт больше не тот плохой мальчик, каким всегда казался, и тому подобное…
