Текст книги "Идеальный вальс"
Автор книги: Анна Грейси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
Глава 18
Молчание рождает молчание, и чем дольше пауза в разговоре, тем труднее найти, что сказать.
Самуэль Джонсон
– Дори, думаю, сейчас ты должна рассказать нам обо всем, произошедшем в парке, – сказал Себастьян.
Они сидели в аккуратной гостиной Себастьяна. Огонь весело потрескивал в камине, несмотря на теплую весеннюю погоду. Девочки наслаждались горячим шоколадом с печеньем, в то время как Хоуп и Себастьян пили кофе, щедро сдобренный бренди.
Кэсси резко вскинула голову.
– Дори? – она выглядела изумленной.
Хоуп утвердительно кивнула.
– Себастьян действительно слышал ее голос.
– О, да. Это был самый замечательный звук, который я когда-либо слышал, – такой же замечательный, как и спасение моей жизни, – ответил Себастьян.
Он обратился к Кэсси:
– Твоя сестра предупредила меня о втором нападении Альберта Уоттса и этим спасла мне жизнь. – Он мягко коснулся щеки Дори.
Она застенчиво улыбнулась в ответ и примирительно посмотрела на сестру.
– Прости, Кэсс.
– Ты можешь говорить! Это прекрасно, Дори, – удивленно воскликнула Кэсси и крепко обняла сестру.
Себастьян спросил:
– Как же он схватил тебя? Вокруг было столько людей.
– Он не хватал меня, – ответила Дори. Ее голос звучал тихо и неуверенно, но вполне четко.
Ее нижняя губа дрожала, но он должен был спросить, чтобы узнать.
– Ты хочешь сказать, что сама пошла с ним?
Она прикусила губу и кивнула.
– Почему? Ты же знала, что я находился всего в паре метров от тебя.
– У н-него был нож. Он стоял сзади меня, когда я наблюдала за щенками. Он пригрозил мне ножом, – прошептала она. – И он сказал, что, если я не пойду с ним, он проткнет меня прямо там. – Она задрожала, и Себастьян успокаивающе обнял ее.
Хоуп подбодрила ее:
– Ты поступила очень храбро, Дори. Ты все сделала правильно.
Дори вопросительно посмотрела на Себастьяна.
– Да, это дало нам шанс спасти тебя, – подтвердил он.
Кэсси удивилась:
– Но почему он хотел, чтобы Дори пошла с ним?
Себастьян осторожно спросил девочку:
– Ты что-то знаешь об Альберте, не так ли, Дори? Кое-что, чего не знает Кэсси.
Она кивнула.
– Теперь ты можешь нам все рассказать, – мягко предложил Себастьян. – Он надежно упрятан в тюрьму и никогда оттуда не выйдет. Я сам прослежу за этим. Больше он не сможет тебе ничего сделать. Все будет хорошо.
– Он убил нашу маму, – прошептала Дори.
Себастьян нежно обнял ее.
– Ты видела, как он это сделал?
Ее лицо задрожало, и она кивнула.
– Мама болела и лежала в постели. Я видела, как дядя Альберт проскользнул вверх по лестнице. В это время я тоже находилась наверху. – Она посмотрела на Кэсси. – Ты работала внизу. Дядя Альберт взял подушку. Я думала, он просто хотел поправить ее, чтобы маме было удобнее, но он накрыл подушкой ее лицо и не давал маме выбраться из-под нее.
Хоуп в ужасе прикрыла рот ладонью.
Дори продолжила тонким, тихим голоском:
– Она вырывалась и боролась... но он надавил еще сильнее... А затем она затихла, – девочка подавила судорожное рыдание. – Я испугалась. Я не могла пошевелиться или хотя бы что-то сказать. Он поднял подушку с лица мамы и в этот момент заметил меня. Я держала чашку чая, и она позвякивала, потому что у меня дрожали руки.
– Что же случилось потом?
Некоторое время она молчала, затем продолжила надтреснутым голосом:
– Я пыталась убежать, но он догнал меня и столкнул с лестницы.
– Я помню, – Кэсси прервала ее рассказ и начала объяснять остальным: – Я услышала, как что-то разбилось, и побежала посмотреть. Это оказались заварной чайник и чашка. Звук был очень громким.
– Громче, чем смерть мамы. – Дори не смогла подавить очередной приступ рыданий, и Кэсси с Себастьяном обняли ее.
Кэсси продолжила:
– Ты разбила голову. Рана все кровоточила и кровоточила, не переставая. Кровь была повсюду, в течение нескольких дней ты находилась без сознания. – Она удивленно округлила рот и медленно произнесла: – Когда же ты очнулась, то больше не говорила. Дядя Альберт сказал, что это последствия падения. – Она посмотрела на Себастьяна. – А ведь до сих пор я даже не вспоминала об этом. Почему?
Хоуп коснулась ее руки.
– Ваша мама умерла. Вероятно, это затмило все остальное.
– Но ты же могла говорить, Дори, тогда почему...
– Дядя Альберт угрожал мне. Он предупредил, что если я скажу хоть слово, то он убьет меня и Кэсси. – Она посмотрела на Себастьяна с Кэсси и добавила: – Я так и сделала – больше не сказала ни слова.
Себастьян крепко обнял ее, его полуприкрытые глаза были полны муки и одновременно облегчения. Все это время Дори буквально следовала приказу этого ублюдка и просто молчала.
– Думаю, он убил и дядю Эдди.
– Дядю Эдди? – удивленно переспросил Себастьян.
– Другого брата мамы. Самого старшего. Ему принадлежала гостиница, – объяснила Кэсси. – После того, как он умер, гостиница перешла к маме, а после того, как умерла она...
– Ее получил дядя Альберт, – закончила Дори.
Наконец-то Себастьян понял, почему девочки так резко отталкивали его вначале. Их отношение к дяде-убийце распространилось и на него.
– Как долго вы жили в гостинице после того, как мисс Морган умерла?
– Некоторое время, – ответила Кэсси. – Больше года. Но у Альберта всегда было туго с деньгами, в отличие от мамы или дяди Эдди. Именно поэтому он держал нас при себе. Мы ему не нравились, но я хорошо разбираюсь в числах и деньгах, а Дори неплохо готовит. Мы управляли гостиницей, а вся прибыль шла ему. – И добавила с кривоватой усмешкой: – Именно с тех пор я всегда ношу при себе нож.
Две маленьких девочки тяжело работали, чтобы выжить и сохранить дело, а все забирал себе этот свинья-убийца! Двенадцатилетний ребенок, управляющий гостиницей и вынужденный носить с собой нож, чтобы защитить себя! Себастьян, подавив волну гнева, смог произнести:
– Разве мои сестры не изумительны, мисс Мерридью? Суметь справиться с такой сложной ситуацией, да еще так смело, с таким знанием дела – и в таком возрасте!
Она загадочно улыбнулась.
– Думаю, все Рейны уникальны в своем роде.
Комок в горле помешал ему ответить.
Вновь заговорила Кэсси:
– Мы покинули гостиницу, когда в один из дней Альберт приехал и сказал, что потерял все свои деньги. Он был вынужден продать все, даже гостиницу. – Она пожала плечами. – Так он и сделал. И тогда... – Дори подтолкнула ее, и Кэсси замолчала. Две девочки долго без слов о чем-то переговаривались, затем Кэсси опустила голову, как будто чего-то стыдясь, и пробормотала: – Вы не захотите услышать, где мы после этого оказались. Леди из Тот сказала нам никому об этом не говорить.
«О Боже, нет», – подумал Себастьян. Он не хотел знать. Он старался не вспоминать об этом с тех самых пор, как Мортон Блэк сообщил ему, где нашел девочек. Он не хотел слышать, куда попали его сестры. Он не сможет вынести рассказа этих невинных девочек о том жутком месте. Он резко встал, почти опрокинув стул.
– Ты права, Кэсси. Ты рассказала нам достаточно. Мы будем...
– Я хотела бы это услышать, – спокойно прервала его Хоуп.
– Они устали. Им необходимо...
– Они не закончили свою историю, – мягко, но настойчиво сказала она.
– Нет! Ты не знаешь, о чем спрашиваешь! – воскликнул Себастьян низким отчаянным голосом. Он посмотрел на нее, пытаясь объяснить ей все без слов. Хватит. Девочки сказали достаточно.
Она пристально посмотрела на него.
– Я могу поговорить с тобой наедине?
– Конечно. – Он повел ее в свой кабинет. – Ты не представляешь, о чем хочешь знать. Они знают. Я знаю. Этого достаточно.
– Я догадываюсь, что это нечто ужасное, но они ведь уже фактически рассказали нам?
Он покачал головой и холодно произнес:
– Они не обязаны. Я все знаю. Мой агент, Мортон Блэк подробно сообщил, где он их нашел. Он думал, что по некоторым причинам, учитывая обстоятельства, я не захочу их опекать, после... После.
Она улыбнулась.
– Он плохо тебя знает, любовь моя, не так ли?
Он обнял ее, в надежде заглушить душевную боль.
– Ты можешь предположить, что...
Она отступила и взяла его руки в свои.
– Себастьян, ты должны позволить им рассказать нам. Все. Независимо от того, как это уродливо, или болезненно, или ужасно. Девочки должны высказаться открыто, без недомолвок. Только тогда они смогут оставить это в прошлом.
Он обдумывал ее слова с горестным выражением лица. Покачав головой, он отрывисто сказал:
– Я не могу, я не вынесу... не смогу их выслушать. Не стоит ворошить прошлое, пусть лучше все забудется.
Она взяла его лицо в свои ладони и прижала к груди.
– Нет, любовь моя. Если ты так поступишь, этот нарыв продолжит гноиться и в тебе, и в них, и твоя вина и их позор будут только расти. И пропасть между тобой и твоими сестрами увеличится. Любимый, ты должен их выслушать, ради всех вас.
– Ты не понимаешь, каково это – осознавать, что ты виноват в случившемся! Это была моя ошибка! – простонал он.
Она вздохнула.
– Да, такая же, как и ошибка Кэсси, когда Дори похитили.
Он с ужасом посмотрел на нее.
– Нет! В этом нет вины Кэсси.
Она встряхнула его.
– Ты был в том же самом возрасте, что и Кэсси, когда твои сестры пропали, Себастьян!
Он молчал.
Она нежно провела рукой по его волосам.
– Ты должен простить себя, любовь моя. Все остальные уже простили.
– Возможно, – медленно выговорил он. – Но я не вынесу деталей их рассказа. Они – мои сестры. Совсем еще дети.
Она погладила его лицо и поцеловала в макушку.
– Тогда, мой любимый, просто останься здесь. Я послушаю за тебя. Поскольку девочкам нужно выговориться, и кто-то должен их выслушать. – Она снова его поцеловала. – Побудь здесь, любовь моя. Я приду за тобой, когда все закончится.
Она уже направилась к двери, когда услышала глубокий голос позади себя.
– Нет. Я иду с тобой.
Он встал.
– Ты сильнее, чем я думал. – Он неуверенно улыбнулся. – Помнишь, что ты сказала в сиротском приюте? «Если эти дети смогли пережить насилие, причиненное им другими, то я смогу выслушать об этом!» – Он взял ее за руку, и они вернулись в гостиную, где девочки ждали их с взволнованными лицами.
– Расскажи нам все, Кэсси. Мисс Хоуп убедила меня, что мы должны откровенно обо всем поговорить. И помни – независимо от вашей истории, Кэсси, – ты и Дори – мои сестры, и я люблю вас. Ничто и никогда не изменит этого.
Хоуп подошла к дивану. Опустившись на колени перед девочками, она взяла Кэсси и Дори за руки и сказала с теплотой в голосе:
– Я также люблю вас обеих, как родных сестер, и что бы вы ни поведали, я никому об этом не расскажу, обещаю.
Себастьян уставился на нее. Чем он заслужил эту чудесную женщину? Он подошел и опустился на колени рядом с ней. Она взяла его за руку, и они сели перед девочками в ожидании. Кэсси посмотрела на Дори, колеблясь.
– Альберт не только продал гостиницу, – отчетливо произнесла Дори чистым голосом. – Нас он тоже продал.
Это было похоже на удар под дых. Себастьян знал об этом в течение многих месяцев, но истина, облаченная в слова, ранила сильнее, чем он мог себе представить.
Кэсси продолжила:
– Он привез нас в Лондон и сказал, что найдет нам работу, раз уж мы были такими хорошими работницами.
– Но он продал нас мадам, которая владела борделем. – Сухой тон Дори ужасал его. Немногие двенадцатилетние девочки знали значение слова «бордель». Себастьян приготовился услышать остальное. В конце концов, он долго подозревал это. Он знал, что некоторые воспитанницы в приюте Тотхилл Филдс попали туда из детских борделей. И это знание убивало его.
Он стиснул зубы и ждал. Если они смогли это выдержать, он сможет это выслушать. Он сжал руку Хоуп. Его любовь, его смысл жизни.
Кэсси продолжила:
– Мы попытались убежать, но тетушка Сэди – именно так мадам велела нам ее называть, – позвала двух мужчин, которые схватили нас и крепко держали.
Дори вмешалась:
– Они привели нас в бордель и искупали. Тогда же они нашли нож Кэсси и отняли его. Она вернула его себе позже. Затем они заставили нас надеть ужасные платья и заперли в комнате, располагавшейся очень высоко. На чердаке, прямо под крышей. – Она наклонила голову, вспоминая, и сказала, погрузившись в себя, – крыша изгибалась, как и эта, на нее выходило небольшое окно, через которое виднелись верхушки всех крыш города. – Она скривилась. – Я не часто смотрела. Я слишком боюсь высоты. И все же было здорово видеть небо.
Себастьян прижал дрожащую руку к своему лицу. Хоуп обняла его, в попытке успокоить. Другой рукой он еще сильнее сжал руку девушки.
Дори продолжила:
– Но Кэсси нравилась высота. Именно тогда ей в голову пришла идея. – Она усмехнулась своей сестре и повела плечами в предвкушении.
Себастьян напряженно спросил:
– Что за идея?
Кэсси заговорила:
– Мы выкинула наши вещи из окна, и я влела Дори спрятаться под кроватью...
– Я прекрасно там поместилась, – с гордостью прервала ее Дори.
– ... затем я сама вылезла на крышу. Она была очень крутая и скользкая, так как оказалась сделана из гладкого шифера, но босиком было вполне удобно. – Она усмехнулась Себастьяну. – Вы же знаете – я и крыши.
Он попытался улыбнуться, но не смог побороть напряжение.
– Я поднялась на самый верх, где смогла усесться, свесив ноги по обе стороны крыши.
– Конек крыши, – глухо подсказал Себастьян.
– Да. Это было очень высоко, и я видела оттуда всю улицу. – Она улыбнулась каждому из них.
– Что случилось потом? – спросила Хоуп.
– Я подождала, пока на улице не появились люди, и затем начала бросать кусочки шифера вниз. Они разбивались вдребезги и наделали много шуму. Вот все и обратили на меня внимание. Я громко кричала, что мою сестру и меня похитили и продали в бордель, и просила нам помочь, поскольку мы не хотим тут оставаться.
Хоуп и Себастьян онемели от такой смелости.
– Я вопила и бросала шифер на улицу. Затем тетя Сэди выглянула из окна и приказала мне: «Возвращайся внутрь, ты, непослушная девчонка», – и попыталась доказать людям, что я ее племянница и просто сыграла с ней злую шутку...
– Но Кэсси кричала, что она не приходится никому племянницей, и что эта ужасная женщина – владелица борделя, и мы не хотим там оставаться! Я слышала ее, даже находясь под кроватью!
– А я вопила, что нас украли из нашего дома, и продолжала бросать шифер, пока он не закончился. К тому времени собралась целая толпа, они выбили дверь и ворвались в комнату на чердаке, затем какие-то мужчины отвели тетю Сэди в магистратуру и попросили меня слезть с крыши, что я и сделала! – закончила Кэсси торжествующе.
– А потом я вылезла из-под кровати, и все были поражены!
Себастьян восхищенно смотрел на своих сестер.
– Вы – удивительные! – сказал он и крепко их обнял.
Их не вынуждали заниматься детской проституцией! Слава Богу, его маленькие сестры не были изнасилованы. Он крепче прижал их к себе. Самого худшего не произошло. Он думал, что нож Кэсси и немота Дори являлись результатом отвратительных событий в борделе. Эта мысль мучила его долгие месяцы.
Они убежали! Спасли себя от ужасной судьбы, используя удачу и невероятную храбрость!
Он не мог говорить. Его глаза были полны слез. Он вытер их и вновь обнял сестер, безмолвно вознеся благодарственную молитву за изобретательность и храбрость девочек и за их счастливое, очень счастливое спасение.
– А что случилось после этого? – спросила Хоуп, немного погодя. Каким-то образом все они оказались на полу перед камином. Кэсси и Дори устроились между Себастьяном и Хоуп.
Ответила Кэсси: она все еще имела привычку говорить за двоих.
– Нас отвели к судье, который спросил нас о произошедших событиях, и я рассказала ему обо всем, что случилось. Он обещал, что тетя Сэди отправится за решетку. Но никто не знал, где находится Альберт, поэтому его наказать не смогли.
– Когда судья узнал, что у нас не осталось родственников, он отправил нас в Тот.
– Тот? – переспросила Хоуп с сомнением в голосе.
– Приют Тотхилл Филдс для нуждающихся девочек, – пояснила Кэсси. – Мы находились там... я точно не знаю... что-то около двух месяцев.
– Именно там я их и нашел, – объяснил Себастьян. – Или, если быть точнее, нашел их Мортон Блэк, действуя, согласно моим указаниям.
– О! – воскликнула Хоуп. – Так именно поэтому ты...
– Купил его? Да, – сказал Себастьян, многозначительно на нее посмотрев. Он намеренно остановил ее, поняв, что она собиралась сказать. Но он не хотел, чтобы сестры были в курсе, почему он удерживал их от посещения чаепития. Он не желал, чтобы их узнали, как бывших воспитанниц приюта.
Себастьян добавил:
– Леди Элинор не знает, что они там находились. Их записали как Кэрри и Дорин Морган, а не Кассандра и Эдора Рейн. Они никогда ее не встречали. У леди Элинор умирала мать, поэтому в то время она ни разу не приезжала в приют.
Сказав это, он задумался о леди Элинор. Если она узнает, будет ли она считать его сестер падшими созданиями, нуждающимися в реабилитации?
Он посмотрел на Хоуп Мерридью, сидевшую на полу и обнимавшую его сестер с нескрываемой теплотой и любовью, и вознес еще одну благодарственную молитву.
Через некоторое время Хоуп сказала:
– Ну, не знаю, как вы, девочки, но лично я думаю, нам следует это отпраздновать.
– Отпраздновать? – переспросила Кэсси.
Хоуп оживленно ответила:
– Конечно! У нас так много поводов устроить праздник! Во-первых, мы должны отпраздновать спасение Дори и заточение злого Альберта Уоттса, – она загибала пальцы, продолжая перечислять: – во-вторых, возвращение голоса Дори и ваш блестящий побег от ужасной тети Сэди, и сегодня у нас появилась еще одна причина.
Все изумленно на нее уставились.
Она с улыбкой пояснила:
– Сегодня вы с Дори впервые проехались верхом, и обе замечательно справились. Таким образом, думаю, вечером мы все вместе посетим амфитеатр Астлея[51][51]
АСТЛЕЙ, (Astley), Филип (1742–1814) – английский цирковой артист и предприниматель. С именем А. связывают организацию первого стационарного цирка в Европе. Вернувшись с военной службы в кавалерии, А. основал в 1770 в Лондоне Школу верховой езды, где давались также конные представления. В 1780 для этих спортивно-акробатич. зрелищ было построено спец. здание, где конные представления сочетались с др. жанрами цирка, пантомимой (получило название амфитеатр Астлея). А. построил здания и организовал аналогичные предприятия (19) в др. городах. (театральная энциклопедия)
[Закрыть] и посмотрим захватывающее шоу. Там вы увидите восхитительную наездницу, которая ужасно мне понравилась, когда я впервые приехала в Лондон.
Она подмигнула Себастьяну и весело добавила:
– Конечно, вы не обязаны подражать ей. Но за этим так приятно наблюдать. И, если я правильно понимаю, у всех у нас было довольно безрадостное детство, поэтому наш долг исправить этот недостаток сейчас.
Она встала так изящно и грациозно, что сердце Себастьяна сжалось и во рту пересохло, и добавила:
– Теперь я вернусь домой, чтобы сменить платье и забрать моих сестер. И, наверняка, вы тоже хотели бы переодеться. Затем, в два часа, вы должны приехать и забрать нас в своей карете, и мы поедем к Астлею. После этого, возможно, ваш брат купит нам всем мороженое у Гюнтера[52][52]
Магазин чая Гюнтера на площади Беркли в Лондоне был основан в 1757 итальянцем Домеником Негри. В нем продавались различные английские, французские и итальянские конфеты. В 1777 деловым партнером Негри стал Джеймс Гюнтер, а к 1799 он был единоличным владельцем. В 19-м и 20-м веках заведение Гюнтера стало фешенебельным местом в Мейфере, известным своим мороженным и щербетом.
С сайта самой Грейси картинки с историческим мороженным:
[Закрыть]? Что вы на это скажете?
– Да, пожалуйста! – взволнованно воскликнули обе девочки, мгновенно забыв обо всех тревогах прошлого. Себастьян запоздало понял ее намерения. Она пыталась вернуть их в детство. Он же просто хотел окружить их заботой и вниманием, скрыв от всех волнений мира. Он подумывал о дневном сне, чтобы они могли оправиться после всех испытаний. Она же предлагала им веселое времяпрепровождение, удовольствие и возможность, оставив прошлое позади, идти дальше.
Его любимая удивительная женщина. Это не случайно, что ее назвали Хоуп. Она была его надеждой – теперь и навсегда.
Девочки выбежали, чтобы переодеться и подготовиться к поездке, Себастьян и Хоуп остались одни.
– Я думал, это будет намного хуже, – нервно произнес он. – Я думал...
Она подошла к нему и приподняла его лицо за подбородок.
– Знаю. Я тоже.
– Они изумительны, мои сестры, разве нет? Я еще не поблагодарил тебя за спасение Дори, – тихо произнес он. – Иди сюда. – Он притянул ее к себе и нежно поцеловал. – Ты не только спасла Дори, но и всех нас. Особенно меня. Я уже говорил вам, что люблю вас, мисс Хоуп Мерридью?
Она рассеяно улыбнулась.
– М-м-м, если я и спасла тебя, то только по эгоистичным соображениям. Я тоже люблю вас, Себастьян Рейн. Очень, очень! – И она снова улыбнулась ему с такой всепоглощающей любовью во взгляде, что он, не удержавшись, опять ее поцеловал. Затем еще раз и еще.
– Неужели тебе так обязательно ехать домой переодеваться? – бормотал он, покрывая ее шею легкими поцелуями. – Думаю, ты и без этого замечательно выглядишь, впрочем, как и всегда.
Хоуп нежно оттолкнула его и посмотрела сквозь полуприкрытые веки.
– Да, – ответила она мягко и подошла к двери. Повернув замок, она закрыла ее. Оказавшись перед ним, Хоуп загадочно улыбнулась.
– У нас есть полчаса.
Обычно она носила голубой бархат, но когда Себастьян расстегнул жакет, то увидел, что сегодня она надела только тонкую шелковую рубашку. Он мог видеть очертания ее сладостного тела, мягкие розовые соски, которые мгновенно затвердели под его взглядом. Он легко уложил ее на кушетку.
Хоуп видела, как его серые глаза потемнели, а челюсть затвердела от напряжения и упорства. Получаса явно будет недостаточно, подумала она. Он опять станет вести себя слишком благородно.
Себастьян поцеловал ее глубоким поцелуем, сильный мужской вкус наполнил ее рот, обостряя чувства, заставляя кровь бежать быстрее, вызывая головокружительную потребность именно в этом мужчине. Она поцеловала его в ответ, цепляясь за мощные широкие плечи, которые когда-то так ее пугали.
Его сила была в ее власти. И она хотела ее, хотела так сильно, что это почти пугало. Она распахнула его сюртук и начала возиться с пуговицами его рубашки. Он излучал испепеляющий жар, и она не могла им насытиться. Его грудь оказалась гладкой и твердой и так отличалась от ее. Она слегка поцарапала его кожу ноготками, он застонал и содрогнулся под ее рукой.
– Мой тигр, – прошептала она.
Он резко выдохнул и потянулся к ней. Хоуп гордилась тем, что легко пробуждала в нем такой голод. Она. Неуклюжая, жалкая Хоуп Мерридью. Он взял ее грудь в свои ладони, лаская через шелк ее твердеющие соски восхитительными движениями подушечек больших пальцев.
Она откинула голову назад и выгнулась, когда ее пронзила волна чистой страсти.
– О, это так...
Он втянул в рот ее сосок вместе с тканью, и она задрожала, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от этой боли-удовольствия. Она судорожно сжала его.
– Моя тигрица, – прорычал он. – Тебе нравится?
– М-м-м, – она бездумно обхватила его голову и притянула к себе, тогда он взял в рот другой сосок и стал посасывать, горячо и требовательно, через тонкую шелковую рубашку.
Ее тело беспокойно забилось под ним. Она могла чувствовать его твердую, восставшую плоть, вжимавшуюся в ее юбку. Ей хотелось, чтобы между ними не осталось никаких преград. Она начала расстегивать его рубашку, дергая крошечные перламутровые пуговицы.
Его большая рука остановила ее.
– Нет.
– Почему, нет? Я хочу чувствовать тебя...
– Не здесь и не теперь. Когда я возьму тебя, моя маленькая нетерпеливая любовь, это будет не поспешное совокупление на твердой кушетке. Это будет происходить медленно и в кровати. Я желаю, чтобы ты запомнила это, как нечто восхитительное. – Он выдержал паузу и добавил: – И я хочу, чтобы ты стала моей женой, Хоуп Мерридью. Ты выйдешь за меня?
Она подумала, что ее лицо невероятным образом раздвоилось. Ее состояние было загадкой для нее самой: она наполовину смеялась и наполовину плакала – и почему она должна плакать, когда он был всем, чего она когда-либо хотела. Она обхватила ладонями его лицо и покрыла восторженными, неуклюжими, влажными поцелуями.
– О, да, Себастьян. Я выйду за тебя, с гордостью и с удовольствием. – Она сделала паузу и затем многозначительно добавила: – С огромным удовольствием. А теперь, пожалуйста...
Он откинул голову назад и рассмеялся.
– Ну что ж, очень хорошо, моя маленькая нетерпеливая тигрица, вот твое удовольствие, – и он скользнул рукой ей под юбку. Она часто-часто задышала, почувствовав его пальцы в опасной близости от ее самого интимного места, в то время как его губы вновь обхватили ее сосок. Его рука и губы начали слаженное движение, и она растворилась в волнах бурных, невозможных, великолепных ощущений.
Позже она вспоминала, что в тот миг, возможно, даже кричала. Но полной уверенности у нее не было. Хоуп безжизненно лежала на кушетке, утонув в серых глазах своего любимого мужчины.
Спустя значительное время она, наконец, смогла заговорить.
– О, Боже, – прошептала она. – Что это было?
Он усмехнулся.
– То, что ты просила.
Она сладко вздрогнула.
– О! Я и не знала, что просила именно это.
Он поцеловал ее.
– После того, как мы поженимся, ты можешь просить это так часто, как только пожелаешь.
– О, Боже, – она задумалась над его словами. – Думаю, тетя Гасси также получает это, хотя и не замужем. Даже кошки на крышах получают это.
Он засмеялся и начал приводить в порядок ее одежду.
– Нет, моя сладострастная красавица. Тебе придется подождать.
Она выглядела задумчивой.
– Ты тоже это испытал?
– Нет, – коротко ответил он.
– Но можешь?
– Да, могу. Когда мы будем женаты. А теперь, хватит разговоров, любовь моя. Мои сестры могут спуститься в любую минуту.
Хоуп посмотрела на часы. К ее изумлению прошло ровно полчаса. Так мало времени, а казалось – целая вечность. Затем она вспомнила о его словах и улыбнулась. Когда мы будем женаты. Она собирается выйти замуж за Себастьяна Рейна.
***
После посещения Астлея Хоуп и ее сестры повели сестер Себастьяна к Гюнтеру, сам же Себастьян отправился к судье на Боу-стрит, чтобы предоставить всю имеющуюся у него информацию на Альберта Уоттса. Он был решительно настроен оградить Дори от необходимости свидетельствовать в суде, если это было возможно.
– В этом нет никакой надобности, – заверил его судья. – Час назад в тюрьме Уоттс был найден мертвым. Его горло перерезано от уха до уха. Полагаю, он оказался в одной камере со своими врагами, наверняка, их у него было множество. – Судья пожал плечами. – Конечно, это плохо с точки зрения порядка, но зато палач освободился от лишней работы. У нас имелось достаточно оснований повесить этого Альберта Уоттса несколько раз.
