Текст книги "Саймон (СИ)"

Автор книги: Анна Есина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Гелечка, ты просто сияешь! – воскликнула Катя, вручая подруге букет. – Мы так рады, что ты наконец-то дома!

– Спасибо, Катюш, – смущённо улыбнулась Ангелина. – Не стоило так тратиться.

– Глупости! – махнула рукой Катя. – Ты заслуживаешь праздника!

Музыка гремела на полную мощность, заставляя соседей недовольно поглядывать на часы. Танцпол стихийно образовался прямо в гостиной, где ещё утром Геля расставляла свои любимые книги.

– Геля, пойдём танцевать! – потянула её за руку Марина, коллега по службе.

– Да ну, что ты! – отмахнулась Ангелина. – Я тут всех стесняюсь…

– Стесняешься? Да ты что! – возмутилась Марина. – Посмотри на эти крестьянские рожи – кого тут стесняться?!

В этой вакханалии звуков и движений Ангелина, поначалу смущённая таким вниманием, постепенно оттаивала. Она чувствовала себя настоящей звездой вечера, о чём раньше могла только мечтать.

– За нашу любимую Гелю! – поднял бокал Андрей, муж Кати. – За то, что она такая сильная и не сдаётся!

– И сохранила мозги! – брякнул Серёга, с которым Геля и Катя дружили ещё со школьных времён.

– Ура! – подхватили гости.

Впервые за долгое время Геля позволила себе поверить, что достойна внимания и радости, что счастье не зависит от размера одежды. И когда кто-то включил её любимую песню, она всё-таки вышла в центр импровизированного танцпола, чувствуя, как внутри разливается тепло и радость.

– Видишь, я же говорила! – подмигнула Катя, присоединяясь к танцующим. – Ты прекрасна, Геля! И заслуживаешь всего самого лучшего!

Об этом самом лучшем они заговорили около полуночи, когда большинство гостей уже разбрелись по домам. Андрей, основательно набравшись, мирно посапывал на диване, а Геля, Катя и Марина сидели за столом, дожёвывали заветренные бутерброды с огурчиками и шпротами и заливисто хохотали.

– Знаете, девчонки, – начала Катя, откидываясь на стуле, – может, мужики и бывают тюленями, но ведь и мы не без греха!

– Точно! – поддержала Марина, поднимая бутерброд на манер стакана на оглашении тоста. – Взять хотя бы моего Стася. Да, иногда он валяется на диване, но зато как готовит! А какие комплименты говорит – закачаешься!

– А мой, – улыбнулась Катя, – может быть и разбрасывает носки, но зато всегда поддержит, когда мне грустно. И знаете что? Мы уже три года вместе, а в постели каждый раз, как первый.

– В смысле сунул – вынул и на боковую, как сопляк? – заржала крепко подвыпившая Марина.

– Тьху ты, дура! В смысле, мне всё ещё интересно с ним, всё ново и свежо. Он только начинает приставать, а у меня уже дым коромыслом и колени ватные – это ведь важно, правда?

Все согласились, выпили за драгоценное ощущение новизны в отношениях.

– Девчат, – тихо произнесла Геля, – а мне ведь есть, что вам рассказать.

Подруги заинтриговано придвинулись ближе. Геля секунду поколебалась, затем выложила на стол визитную карточку травматолога и доктора медицинских наук Самсонова Семёна Игоревича и вкратце пересказала их диалог в день выписки.

– Как он сказал? Снаружи – чего там слиплось? – шокировано переспросила Марина.

– Ох ты пьянь, – шутливо рассердилась Катя, – он сказал, что снаружи наша Гелька – уютная сливочность, а внутри у неё – пряная глубина.

В интерпретации Кати эта фраза прозвучала очень двусмысленно, и все трое покатились со смеху.

Первой пришла в себя идейный организатор вечеринки:

– Так, я не поняла, а чего ты с нами расселась? – она с укором зыркнула на подругу. – Телефон в зубы и пошла звонить, соглашаться на кофе и потанцуем.

– Смеёшься? – Геля ответила ей тем же прищуром глаз. – Он ведь не всерьёз, так, позабавился.

– Вот олениха упрямая. Слышь, Марин, что городит? Я тебе сейчас вкратце опишу этот экземпляр: рост под два метра, блондин, татуированный знатно, в ушах тоннели, в носу серьга, накачан так, что у меня самой всё всколыхнулось бы, будь я мужиком. А эта пришибленная везде подвох ищет, прикинь?

– У мужиков не колыхается на мужиков, – философски изрекла Марина. – Но ты дурища, конечно, Гелька. Даже если это будут тупые потрахушки, негоже отказываться.

– Вы о чём вообще? – Геля захлопала глазами. – Он пригласил на кофе, и то мне показалось, что это скорее на провокацию походило. Хотелось ему посмотреть, как я мямлю и краснею.

– А что, ты это как-то по-особенному делаешь? – глуповато хихикнула Катя.

– Долго мусолим тему, – Марина решительно поднялась из-за стола, слабо покачнулась и нетвёрдой походкой впервые за полгода ступившего на сушу моряка направилась в туалет, затем как гаркнула из коридора, – Позвони ему и дело с концом.

– А ведь верно! – всплеснула руками Катя, будто столь простая мысль её поразила своей логичностью. – Давай сюда телефон.

Геля неодобрительно покачала головой.

– На время глянь, какие звонки? Второй час ночи.

– Ха! Он же врач: либо на дежурстве и ответит, либо дома спит с выключенным звуком.

– Заведующих отделением заставляют дежурить? – с сомнением уточнила Геля.

– Вот ты сейчас и спросишь, а заодно на кофе согласишься.

Катя протянула руку, требуя мобильный. Подруга нахохлилась.

– Идиотская затея.

– Потом спасибо скажешь, – решительно заявила Катя. – Ну?!

Геля с плохим предчувствием взяла в руки визитку, вынула из кармана джинс телефон и набрала цифры. Одумавшись, заблокировала экран и отложила аппарат.

– Утром позвоню.

– Ага, – якобы согласилась Катя, вскочила со стула и в мгновение ока завладела смартфоном. Ввела графический ключ, который знала не хуже собственного, и повторила вызов.

На шестом гудке из динамика донеслось:

– Да, слушаю.

Голос расслабленный, сонный. Геля спрятала лицо в ладонях.

– Семён, доброй ночи! Простите за столь поздний звонок…

– Кто это? – вяло поинтересовался Самсонов.

– Подруга Ангелины Болговой, что на днях выписалась из вашего…

– С ней что-то случилось? – более чётко спросил Семён.

– Да, ей захотелось…

Геля не выдержала и отобрала телефон, зачастила:

– Семён, вы извините, пожалуйста, за беспокойство. И что разбудили посреди ночи.

– Не извиню, – со смешком проговорил врач. – По телефону уж точно. Позавтракаешь утром со мной – тогда подумаю.

Геля опешила, вытаращила глаза на Катю, словно в поисках подсказки к дальнейшей реплике. Та живо закивала головой, мол, соглашайся.

Тут в гостиную ввалилась Марина с громким возгласом:

– Ох, бабоньки, и размотало меня!

Семён наверняка услышал пьяный окрик.

– Ангела, так что насчёт извинений? – спросил он, явно начиная догадываться о мотивах столь позднего звонка.

– Завтра в десять на фуд-корте Сильвер-молла вас устроит? – торопливо выдала, боясь, как бы подруги не отчебучили ещё чего.

– Мы вроде договорились перейти на «ты», – напомнил Семён. – И да, вполне устроит. Закажу тебе бокал пива.

– Зачем?

– Лечить похмелье, – в голос засмеялся собеседник. – Спокойной ночи.

– И вам, – пожелала абсолютно деморализованная Геля и отключилась.

Не говоря ни слова, Катя и Марина подскочили к ней, и вся троица обнялась, смеясь и понимая, что, жизнь их подруги в скором времени совершит очень крутой вираж. И ни одной не пришло в голову, что красивые и обаятельные незнакомцы обычно оказываются подпорченными изнутри.

Глава 3

Кира проснулась среди ночи от необъяснимого торжества. В груди пекло, мысли одолевало некое странное ликование, словно сбылась её давняя мечта. Она попробовала перевернуться на другой бок и заснуть, но пьянящее чувство победы будоражило кровь.

С ворчанием она выпростала руку из-под одеяла и слепо потянулась к тумбочке за мобильником. Номер братца стоял на быстром наборе, поэтому она почти сразу поднесла телефон к уху и сонно буркнула:

– Ну рассказывай, что там у тебя стряслось посреди дежурства.

– И тебе привет, сестрёнка, – бодро возвестил Саймон. – Уже запеленговала?

– Твой парад победы стал причиной разрушительного урагана на южном полюсе, вымерли все пингвины, – безэмоционально подтвердила Кира. – Колись давай. Знатно отужинал стайкой студенток или что?

– Назначил свидание девушке, – с бравадой признался близнец.

– Ёксель, это теперь событие вселенского масштаба что ли? Если её зовут не Аня Тейлор-Джой или Дженна Ортега [Аня Тейлор-Джой – актриса, известна по ролям в фильмах «Ведьма», «Сплит», «Ход королевы» и «Фуриоса: Хроники Безумного Макса»; Дженна Ортега – актриса, известна по сериалу «Уэнсдей»], то ты понапрасну тратишь эндорфины.

– Я без понятия, о ком ты. Мою зовут Ангелина Болгова.

– Говорю же, ты становишься жалким, – недовольно фыркнула Кира. – Тебя впечатлила человеческая девчонка. И ладно бы актриса или модель…

– А у тебя под боком сейчас кто? Не иначе как Брэд Питт? – Саймон хохотнул, и сестра не смогла сдержать ответной улыбки.

– Ты живёшь архаизмами, Сём. Брэд Питт считался секс-символом лет так 25 назад. Сейчас все с ума сходят по Генри Кавиллу, ну или на худой конец по Ивану Янковскому [Генри Кавилл – актёр, известен по фильмам «Человек из стали», «Бэтмен против Супермена: На заре справедливости» и «Лига справедливости», а также по роли Геральта из Ривии в сериале «Ведьмак»; Иван Янковский – актёр, известен по ролям в сериалах «Слово пацана. Кровь на асфальте» (2023), «Фишер» (2023) и «Аутсорс» (2025), а также по фильмам «Текст» (2019) и «Чемпион мира» (2021)].

– Опять пустые звуки из твоего рта, Кирка, – продолжил радоваться Семён. – Встретимся завтра?

– Ты меня третьей лишней на свидание приглашаешь?

– Нет, боюсь она не поймёт. Ты слишком отличаешься.

– Что я слышу, младший? Ты меня стыдишься? – Кира тоже развеселилась, да и как удержаться, коли твой близнец по уши погряз в эйфории.

– Просто боюсь спугнуть. Давай забьёмся часиков на восемь вечера, посидим где-нибудь в баре, ты снимешь мне девчонку, – льстиво предложил братец.

– Ну ты и ленивая жопа, – наигранно вознегодовала Кира. – Уже в одиночку не можешь раздобыть себе пропитание.

– Могу, но твои вкуснее.

– Ещё и подхалим – это в тебе от мамы.

– А ты будь паинькой в честь папы и покорми брата.

Тип, что развалился по соседству, громко всхрапнул и перевернулся на бок. Кира повернула голову в его сторону, оглядела мощную спину с оливковой кожей и потеряла всякий интерес к недавнему объекту страсти.

– Ладно, договорились. Девчонка хоть красивая?

В динамике послышалась какая-то возня, шорохи и скрипы, затем снова объявился братец:

– Отправил тебе её фотку, недавно нашёл в соцсетях.

Кира с интересом открыла их с близнецом переписку и уставилась на девицу.

Если бы Саймон потребовал комментарий, она бы написала всего несколько слов: «Ты в своём репертуаре». И попала бы в точку.

Фотография запечатлела женщину с естественной красотой, которую она старательно прятала за нелепым нарядом. Мягкие черты, выразительные глаза какого-то тёплого оттенка карего и очаровательные ямочки на щеках. За пышными формами легко проглядывало природное обаяние. Однако она выбрала для себя образ, который полностью противоречил её натуральной привлекательности: ярко-розовое платье-комбинация с люрексом топорщилось во все стороны, создавая неестественные складки, а бесформенный кардиган оверсайз делал её силуэт тяжеловесным.

Каштановые волосы собраны в неаккуратный пучок, несколько прядей небрежно падали на лицо, а поза – ссутулившиеся плечи, опущенная голова, руки, обхватившие тело – выдавала желание спрятаться. Кислотные кроссовки и массивные дешёвые украшения только усиливали впечатление того, что она намеренно маскировала себя. При этом было видно, что у неё ухоженная кожа и аккуратный маникюр – признаки того, что она заботится о себе, но почему-то боится показать свою истинную сущность. Фотография словно рассказывала историю о женщине, которая знает о своей привлекательности, но боится её признать.

Сенька всегда сходил с ума по подобным дамам, нравились ему розовощёкие и пышногрудые. Почему-то.

– Всё, умолкаю, – вдосталь налюбовавшись очередной избранницей близнеца, Кира вернулась к беседе. – Потолок головой не пробей, когда будешь скакать от радости.

– Вот ты заноза. Ладно, спи, я тоже попробую. Ночки, Крылатая.

– Сладких, Клыкастый, – она чмокнула воздух, посылая братцу поцелуй и сунула мобильник под подушку.

Перед тем, как вновь заснуть, попыталась вспомнить, когда в последний раз Саймон влюблялся, и поняла, что в этом столетии подобного ещё не случалось. Выходит, кончилась её передышка. Впереди опять ждут эмоциональные качели, чувство вины и стремление признаться. А ведь двухтысячные так хорошо начинались!

***

Высокие стеклянные купола заливали пространство мягким светом, а каждый шаг сопровождался новыми запахами: здесь переплетались ароматы свежесваренного кофе, пряностей восточной кухни и свежей выпечки. Словно островки разных миров, расположились на фуд-корте заведения – от изысканных японских ресторанчиков до уютных европейских кафе.

Среди небольшого сборища студентов, атаковавшего прилавок «Бургер Кинга», ярким пятном выделялся высокий молодой человек. Его светлые волосы и пронзительно-голубые глаза создавали контраст с татуировками на руках. Стильные тоннели в ушах добавляли образу нотку шарма. Он с деланным спокойствием сидел за столиком по центру зала и не сводил глаз с эскалатора.

И вот она появилась – очаровательная шатенка с удивительным, словно кукольным лицом. Её природная грация притягивала взгляды окружающих. Семён двинулся навстречу, Ангелина, заметив его издали, стушевалась и сбавила шаг. Они встретились у кофейного островка. Заговорили почти одновременно:

– Привет! Как твоё самочувствие?

– Здравствуй… те! Извини… те за вчерашний звонок. Мы немного…

Она осеклась, увидев протянутую для рукопожатия ладонь. Ответила на его жест, но вместо того чтобы пожать руку, Семён подтянул её к губам и нежно поцеловал.

Геля смутилась окончательно. Щёки раскраснелись.

– Мы вроде договорились не «выкать», – мягко напомнил Семён.

– А-а, да, я… э-э, всё время забываю.

Необходимость дышать она тоже упускала из виду. Волнение исходило от неё густыми волнами на манер прибоя.

Ради завтрака она тщательно приоделась: лёгкий летний ансамбль из кремового цвета рубашки и брюк делал её похожей на облако; босоножки на небольшом каблуке открывали вид на аккуратные ступни и изящные пальчики с розовым лаком на ноготках. Волосы она подобрала на макушке несколькими заколками, открыв лицо, а дальше они струились по плечам и ниспадали на спину. Неброский макияж дополнял картину: чуть тронутые тушью ресницы казались ещё ярче, а губы, подведённые нюдовой помадой – сочнее. И пахло от неё потрясающе. Не духами или косметикой, а чем-то домашним, уютным, вроде смеси корицы с ванилью.

Семён, так и не выпустив её руки, обратился к баристе с заказом:

– Мне ристретто с двумя ложками сахара и имбирём, а моей спутнице моккачино с белым шоколадом и лавандовым сиропом.

– Десерты не желаете? У нас очень вкусный чизкейк с черничным кремом, или могу порекомендовать эклеры с творожным муссом – пальчики оближешь!

Геля отрицательно помотала головой. Ещё чего не хватало, предаваться обжорству на глазах у парня.

– Давайте и то, и то, – с улыбкой согласился Семён, потом повернулся к бывшей пациентке. – Так что с самочувствием?

– Всё хорошо, – пожала она плечами. – Я вчера не слишком налегала на алкоголь. А как у вас? – Семён посмотрел так строго, что поджилки затряслись. – В смысле, тебе удалось выспаться?

– Да, я даже встал раньше будильника.

Они забрали кофе и устроились за столиком неподалёку. Геля сняла с плеча сумочку на длинном ремешке, вынула кошелёк и попыталась всучить кавалеру свою половину за кофе и пирожные.

– Не смеши меня, – Семён оттолкнул деньги, – я вполне могу себе позволить угостить красивую девушку кофе.

– Может, всё-таки поровну? Это ведь дружеские посиделки, к чему вам… тебе…

Она замолкла, под его взглядом живо убрала купюры обратно, а после спряталась за упавшим на лицо каскадом волнистых локонов. Ещё гуще разрумянилась.

– С чего ты решила, что мы собрались приятельствовать? – невозмутимо спросил доктор.

– А разве не очевидно? – она посмотрела в глаза, наверное, впервые с момента знакомства.

– Не очень, если честно, – Семён сделал глоток кофе и поморщился: вкус был далёк от идеала, впрочем, чего и ждать от напитка из автомата посреди торгового центра.

Ангелина вздохнула, попробовала свой кофе и после недолгой паузы выдала:

– У нас разница в возрасте, я минимум лет на семь старше.

– Я старше, чем выгляжу, – лихо парировал Семён. – Во всём виноват здоровый образ жизни и витаминки.

Она улыбнулась, но продолжила сопротивляться:

– Я вряд ли в твоём вкусе.

– А ты знаешь мои вкусы?

– Нет, но могу предположить, что ты общаешься с… более подходящими девушками.

– Это какими, например? – он подался вперёд и даже изобразил вежливое внимание.

Геля огляделась по сторонам, словно подыскивая подходящую кандидатуру, потом заприметила у прилавка китайской закусочной «Дунфан Во» элегантную даму лет тридцати в приталенном белом костюме, от которой так и разило холеностью.

– Я о таких.

Самсонов проследил за её взглядом и широко улыбнулся.

– Ты мыслишь стереотипами, – с осуждением проговорил он. – А ведь, как известно, на вкус и цвет все фломастеры разные. Вот ты – в моём вкусе, она – нет. Будут ещё аргументы?

Геля открыла было рот, но ничего не сказала и спешно приложилась губами к стакану с кофе.

– Тогда начнём беседу с самого начала. Как твоё самочувствие?

– Я же вроде ответила, что всё нормально.

– Я не о похмелье. Как себя ощущает твой затылок? Позволишь? – он внезапно навалился на стол и потянул руки к её голове.

Она смущённо придвинулась, прикусила изнутри нижнюю губу и скосила взгляд в сторону, пока Семён ощупывал почти зажившую шишку.

– Так не больно?

– Нет, – выдохнула едва слышно.

– Уплотнение ещё есть, но в целом регенерация идёт неплохо, – по-деловому отметил врач, а после переместил руку в ямочку на затылке и слегка погладил. – Мне нравится твой румянец. Давненько никто рядом со мной так очаровательно не краснел.

Геля хихикнула, мельком обвела глазами его лицо и тут же отстранилась.

– Уже начало двенадцатого, – с неким беспокойством заявила она, поглядывая на телефон.

– Ты куда-то спешишь?

– Я? Нет, но разве тебе не нужно в больницу?

– До двух я свободен. Должен был читать лекцию лоботрясам из медухи [имеется в виду медицинское училище], но с утра позвонил и перенёс им пары на субботу.

– Как бессердечно с твоей стороны, – посочувствовала Геля студентам.

– Это всё твоя вина, могла позвонить раньше.

– Я бы и вчера не позвонила, да подружки настояли.

– О, тогда передай им от меня сердечную благодарность.

– Непременно.

– Ешь, – Семён пододвинул к ней тарелку с чизкейком.

– Спасибо, я сладкое… как-то не очень, – Геля отодвинула соблазн подальше.

– Ангела, не заставляй кормить тебя насильно.

– Почему ты так меня называешь?

– Не нравится?

Она осторожно поддела ложечкой крошечный кусочек лакомства и отправила в рот. Пожала плечами.

– Нравится, просто все зовут меня Гелей.

– Пускай и дальше зовут, а для меня ты будешь Ангелой. Вкусно?

– Очень, – она отломила щедрый кусок воздушного чизкейка и протянула ложечку Семёну. – Сам попробуй.

Он послушно открыл рот и съел угощение. Облизнулся. При виде кончика языка, скользнувшего по полной нижней губе, у Гели в животе всё перекувырнулось. Она поспешила задать вопрос:

– Так сколько тебе лет?

– Восемьдесят четыре, – по-старушечьи прошамкал Семён, якобы забыв добавить ещё одно столетие.

– Нет, я серьёзно, – она улыбнулась его выходке.

– Двадцать восемь, – неохотно добавил он и отчего-то помрачнел.

– И ты уже заведуешь целым отделением! Как так?

– Постоянно учусь и впахиваю, как лошадь, – безразлично бросил он.

– А на работе не бывает… не знаю, как деликатно спросить… м-м, проблем из-за внешнего вида?

– Ты о моей звериной сексуальности? – Семён подмигнул, намекая, что это шутка.

– Да нет, скорее о хулиганистой внешности, – она обвела взглядом тоннели в ушах, серьгу в носу и татуировки на предплечьях.

– Пока я в буквальном смысле собираю людей по кусочкам, берусь даже за самые безнадёжные случаи и довожу пациентов до выздоровления, мне готовы прощать всё. Хоть завтра могу явиться в больницу в шлёпанцах и купальных шортах, руководство и это проглотит, потому как знают – я остаюсь профессионалом в любом виде. Просто люблю выделяться. Натура такая, бунтарская. Это, к слову, у нас семейное. Видела бы ты мою близняшку.

– У тебя есть близняшка? – Геля вытаращила глаза и с любопытством уставилась на парня.

– Я вас как-нибудь познакомлю, уверен, она тебе понравится.

– А почему ты называешь её близняшкой? Разве не правильнее говорить двойняшка?

– С медицинской точки зрения существует два типа близнецов: однояйцевые, то есть монозиготные, которые развиваются из одной оплодотворённой яйцеклетки. Такие близнецы всегда одного пола, имеют идентичную внешность и генетику. И разнояцевые, то есть гетерозиготные, такие как мы с Кирой. Они появляются при оплодотворении двух разных яйцеклеток двумя разными сперматозоидами. Эти близнецы могут быть как одного, так и разного пола и иметь разный набор генов, который совпадает примерно на 40–60 %. А двойняшки – это скорее просторечие, не имеющее никакого отношения к медицине. Извини, я, наверное, тебя утомил? Как-то само вырвалось.

– Ничего страшного, – отмахнулась Геля, впечатлённая скорее даже не его познаниями, а той горячностью, с какой Семён рассказывал о различиях между однополыми и разнополыми близнецами. – Ты отличный рассказчик.

– Да и ты расслабилась. Пойдём, что ли прогуляемся? И найдём кофейню получше, а то здешний кофе, прямо скажем, отстой.

Она согласилась и под аккомпанемент нескончаемых разговоров они вышли из торгового центра.

***

Семёну так и не удалось вернуться в больницу к двум часам. Едва он проводил до дома Ангелу, где у дверей подъезда попытался поцеловать на прощание, но получил лишь целомудренный поцелуй в щёку, раздался телефонный звонок.

– Сай, ты нам срочно нужен, – голос сестрицы, как обычно, портил все планы.

– Что опять? – с тоской спросил он, придумывая веский предлог для официальной работы. Прикинуться больным? Или сослаться на подработку в мединституте?

– Молодой демон, повреждение костяных отростков.

– Когти или рога? – деловито уточнил Семён.

– Рога. Я так поняла, он с кем-то бодался в прямом смысле этого слова, не рассчитал силу и…

– Кир, мне подробности не важны. Опиши симптоматику.

– Сильная боль, отёк и воспаление в волосяной области головы, видимая деформация рогов.

– Родственники рядом?

– Да, его мать привезла.

– Она демон?

– На вид ведьма-ведьмой, но говорит, что демон, – Кира заржала.

– Посади её на забор крови, понадобятся антитела для восстановления. Я приеду через… – он посмотрел на часы в углу экрана, – через двадцать минут. Готовь операционную.

– Йа, майн либэ Шеф [ja, mein lieber Chef – немецкий, «Да, мой дорогой начальник»], – дерзко отозвалась близняшка и дала отбой.

Семён окинул взглядом дом, в котором жила девушка с говорящим именем Ангел, и вызвал такси через приложение Яндекс Гоу.

Пока дожидался машину, позвонил на человеческую работу и в красках описал свои выдуманные злоключения, мол, на перекрёстке его подрезал некий мажор на папкином Мерседесе, теперь придётся ждать приезда ДПС, оформлять протокол и так далее. Главврач, интеллигентный мужчина предпенсионного возраста, поохал ради приличия и спокойно отпустил заведующего отделением травматологии решать неурядицы.

К предместью Рабочее Семён подъехал с небольшим опозданием. Он попросил водителя остановиться на пересечении улиц Баррикадная и Рабочая, а оставшийся путь до заброшенного военного склада проделал пешком.

Холмистый рельеф и буйная растительность создали идеальную маскировку для тайного подземного бункера. Старые бетонные укрепления, некогда служившие защитой, теперь выглядели как руины, оставленные временем.

Покосившийся складской ангар – единственное, что выдавало присутствие чего-то большего. Высокие стены, увенчанные камерами наблюдения, скрывали вход в подземный лабиринт. За неприметной дверью начинался крутой спуск в недра земли.

В глубине скрывался целый мир. Величественный вестибюль с системой очистки воздуха; операционные залы, где свет никогда не гас; палаты, хранившие покой необычных пациентов; диагностические центры, оснащённые по последнему слову техники; склады, полные медикаментов; жилые помещения для персонала, где каждый уголок пропитан мистикой и загадками; системы жизнеобеспечения, работающие независимо от внешнего мира.

Это место считалось неприступной крепостью: тройная система фильтрации воздуха, автономные генераторы и бронированные двери. Подземные туннели, словно вены древнего существа, пронизывали землю, готовые в любой момент стать путями к спасению. А овраги и холмы, окружающие территорию, служили естественной защитой. Грунтовые воды, находящиеся на безопасном расстоянии, не угрожали целостности комплекса.

Семён спустился на глубину тридцати метров и в приёмном покое наткнулся на обезумевшую от горя мамашу.

Кира очень точно описала её словами «ведьма-ведьмой». Высокая, статная женщина с чёрными, как смоль глазами металась между стенами. Её седые волосы были собраны в тугой пучок, а крючковатый нос придавал лицу сходство с хищной птицей. Ни дать ни взять горгулья.

Пронзительный голос разрезал воздух:

– Где мой сын?! Что вы с ним делаете, ироды?!

Семён обошёл крикливую демонессу по широкой дуге, облачился в белый халат, взятый с вешалки в служебном помещении, его голубые глаза скользнули по фигуре разъярённой матери.

– Доктор Саймон, – произнёс он бесстрастно. – Твой сын сейчас проходит предоперационную подготовку.

– Ты… ты! – ведьма вскинула руку, бормоча что-то под нос. – Сгною! По ветру прах рассею! Я уничтожу тебя, если с ним что-то случится!

Семён лишь приподнял бровь:

– Угрозы? Забавно. Позволь заметить, твои словеса не страшнее моей операционной. Здесь каждый день кто-то теряет части тела, и поверь, рога – это ещё не самое страшное.

Демонесса замерла, её глаза вспыхнули алым огнём.

– Ты… ты не боишься?!

– Боюсь? – доктор усмехнулся. – Я боюсь только одного – непрофессионализма. А твои демонические фокусы и детишек в цирке не впечатлят.

Он на миг позволил вампирской сущности проступить над человеческим обликом, сверкнул удлинившимися клыками и продолжил:

– У твоего сына вероятнее всего перелом рогового отростка. О степени перелома скажу точнее, когда, наконец, увижу пациента. Операция займёт около часа. Прогноз благоприятный, если, конечно, ты прекратишь метать молнии и дашь мне работать.

Ведьма сжала кулаки, но гнев в её глазах постепенно сменился тревогой:

– А если… если что-то пойдёт не так?

– Тогда мы будем действовать по протоколу, – ответил Саймон и заставил клыки уменьшиться, потому как в разговоре они только мешали. – Как всегда.

Он развернулся и направился к операционной, оставив беспокойную мамашу наедине с её страхами.