Текст книги "Саймон (СИ)"

Автор книги: Анна Есина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Самсон поднял затуманенный усталостью взгляд на дочь и сказал со слезами в голосе:

– Она всё то же разочарование, что и столетия назад. Глянцевая оболочка с гнилым нутром.

– Да, папа, да. Она не достойна твоей печали. Пойдём домой? Я напою тебя чаем с липовым мёдом.

– Любимый чай твоей бабушки, – вдруг припомнил старик.

– Вместо заварки – иван-чай, – подтвердила Кира и расплакалась, сложив голову на худое плечо немощного родителя.

Горыныч смачно рыгнул. Все лица разом обратились к нему. Дракон стушевался и смущённо опустил на стол пустое блюдо, где некогда громоздились ряды канапе с фуа-гра.

– Вкусно! – будто извиняясь за обжорство, прогудел он.

Игнат вернул себе прежний облик и похлопал исполина по чешуйчатому брюху.

– Приятного аппетита, здоровяк! Ни в чём себе не отказывай. Только посуду не ешь, не то опять получишь клизму.

– Не буду, – прилежно пообещал Горыныч и отправил в рот целую тарелку брускет с разными начинками. Левая рука едва успела выхватить несколько штук, чтобы и эта его часть тоже полакомилась вкусностями.

Семён и Кира подхватили отца под руки и повели к выходу. Дана дёрнулась, намереваясь встать, но Игнат осадил её угрожающим взглядом.

– Тебе лучше забыть об этой семье раз и навсегда, – посоветовал он. – В следующий раз я не буду столь вежлив и сотру тебя в порошок.

Она потупила взор.

– Как скажете, мой Принц.

– Я давно уже отрёкся от отцовского титула, – Игнат понизил голос, чтобы не услышала Кира. – И не претендую на трон Короля Ночи, впрочем, никогда и не мог претендовать, поскольку являюсь самым младшим из сыновей. Но мне будет приятно знать, что ты оставила попытки уязвить дочь.

Горыныч продолжил разорять столы, чавкающие звуки сплетались с хрустом еды и лязгом мощных челюстей. Дана поморщилась, глядя на обжору, потом встала, щёлкнула пальцами и растворилась в ночи, оставив после себя тающий шлейф изысканности и векового коварства.

***

Кира долго не решалась поднять взгляд. Салон автомобиля постепенно пустел. Первым их покинул Семён, потом отвезли домой отца и передали его на попечение обеспокоенного кристаллоида, затем в подземную клинику вернулся Горыныч, совершенно разомлевший от гастрономических радостей.

Они с Игнатом остались наедине. В тишине выехали на дорогу. Кира никак не могла отделаться от ощущения присутствия его крыльев на коже. Плечи покалывало будто под действием крошечных игл. Ладони всё ещё помнили ласковое прикосновение бесплотного мрака.

– Я не знала, что ты из Королевской династии, – наконец выговорила она, устав вариться в котле тревожных дум.

– Невелика честь, знаешь ли. Родиться с золотой ложкой во рту – дело нехитрое, а вот выжить в этой обстановке…

– Ты не поддерживаешь с ними связь?

– Я для них синоним слова «разочарование». Женился по любви, дочь воспитываю в людских обычаях, да ещё открыл клинику для нашей братии и бесплатно помогаю страждущим – для них это как плевок в душу. Я не оправдываю надежд.

– Сколько лет твоей дочери? Мне она показалась совсем юной.

– Она вдвое старше тебя, – Игнат мельком взглянул на неё, потянулся согнутой ладонью к лицу, словно желая погладить, потом опустил руку на рычаг переключения передач. – Просто выглядит плохо. У неё… анорексия. После смерти матери она отказалась от крови, перебивается какими-то ведьмовскими эссенциями, изредка пьёт кровь животных. Я уже всё перепробовал: гипнозы, психологов, психиатров и даже колдунов. Таскал её по Тибету, пробовал найти пару, отправлял путешествовать по миру – она глуха ко всему. Раз в полгода я ложу её к нам в клинику, восстанавливаю организм минералами и витаминами, а после выписки всё начинается по новой. Она уже трижды пыталась покончить с собой.

Кира онемела от шока.

– Она так тоскует?

– Вначале я тоже так думал. Переключил на неё всё внимание, пробовал заполнить пустоту потери совместными увлечениями. Мы много разговаривали, я отправил её учиться в медицинский – сначала в обычный человеческий, потом в Чехию, где она смогла бы выучиться на ортодонта для зубастых тварей. Только учёба ей была не интересна. Она влезла в какой-то ковен, вроде секты, и понеслось… То им запрещено выходить на солнечный свет, и она день-деньской просиживала в подвале, а ночью бродила по тёмным улицам. То всем адептам велено стать веганами, и она отказалась от крови и начала готовить какие-то снадобья из лепестков мать-и-мачехи. В общем, чем дальше в лес – тем крепче сосенки. Я никогда заранее не знаю, что она выкинет в следующий раз.

Он прервался, внезапно посуровел и добавил:

– Не бери в голову. Вечеринка твоей матери нагнала на меня…

Кира дождалась, пока он припаркуется в своём дворе и заглушит двигатель, потом ринулась вперёд и обвилась руками вокруг его шеи.

– Я была дурой, я знаю, – прошептала на ухо и укусила за мочку, скользнула губами по щеке, облизала подбородок и с жадностью набросилась на его губы.

Игнат отвернулся.

– Нет, девочка, так дело не пойдёт, – холодно сказал и попытался снять с себя её руки. – Через пять минут ты снова передумаешь, и в дураках останусь я. Да ещё и с клеймом насильника.

Она изогнулась, достала из кармана его брюк телефон, мимоходом нечаянно задела ребром ладони фантастически твёрдую выпуклость в штанах. Нутро взорвалось дикой потребностью. Она тоненько проскулила и закусила пальчик.

– Ну ты и свинья, конечно, – проворчала, потом перелезла на его бёдра и в угоду беснующемуся желанию потёрлась промежностью о тот самый бугор.

Игнат продолжил изображать неприступность. Лицо оставалось расслабленным, глаза – бесстрастными, и только по слегка сбившемуся дыханию можно было догадаться, что его переполняет то же вожделение.

Кира разблокировала экран, открыла приложение со значком фотокамеры, выбрала режим записи видео, навела объектив на себя и медленно заговорила.

– Сегодня 26 июля 2025 года, я, Самсонова Кира Игоревна, уроженка преисподней, врождённая луминария и бла-бла-бла, официально заявляю, что по доброй воле и трезвому разумению собираюсь заняться самым грязным и разнузданным сексом со своим боссом – кровососом королевских кровей Игнатом. Никакого давления с его стороны я не испытываю, в харассменте не обвиняю, но клянусь, что если он сейчас же не усадит меня на член, я выйду из этой машины и отдамся первому встречному.

Игнат зарычал, выхватил у неё из рук мобильный, швырнул на заднее сиденье и до боли сдавил горло пятернёй.

– Ты играться со мной вздумала?

– Спусти брюки и узнаешь, – она накрыла его пальцы своими и теснее прижала к коже. Закатила глаза, чувствуя, как всё внутри требует его внимания, его ласки и всей грубости, на какую он способен.

– В машине? – рыкнул и приподнял бедра, вбивая себя в неё, пускай и сквозь многие слои одежды.

– Давай выйдем, сделаешь это на машине, – предложила, как в бреду, и запустила руку между их телами, гладя и себя, и его.

– Тогда скажи, что станешь моей, что хочешь быть моей женщиной. Не на раз. Навсегда.

– Ты такой зануда, – она фыркнула и опустила бегунок на молнии, просунула руку и высвободила то, чего жаждала каждая клеточка тела. Провела пальчиками от края до основания, другой рукой задрала юбку до самой талии и разорвала трусики на бёдрах. Направила его в себя. – Я хочу быть твоей, – прошипела в губы и резко опустилась. – Хочу принадлежать тебе. Хочу стонать под тобой и поить тебя своей кровью, пока буду пить твою. И я до одури хочу ощутить в себе твоё семя. Доволен?

– Более чем, – он оскалился, подхватил её за бёдра и стал помогать опускаться. – Увижу рядом с кем-то ещё – разорву обоих.

Кира вздрогнула от этой угрозы, но нашла её дико возбуждающей. Игнат наконец подставил губы и позволил их языкам сплестись в безудержном танце удовольствия.

– Как много на тебе одежды, – проворчал он, когда с трудом высвободил небольшую грудь из кружева лифа и жадно припал к ней губами.

Она простонала так громко, что у самой заложило уши, и принялась хаотично рисовать восьмёрки бёдрами, приближая разрушительную волну. Игнат выпустил клыки – не те чудовищно острые штуковины, которые она видела в ресторане, а их скоромный аналог длиной в четыре сантиметра. И самыми кончиками проколол мягкую кожу у соска, чтобы слизывать приступившие капли крови. Руками он сжал её ягодицы, властно, не щадя, откинулся на спинку сиденья и стал яростно двигать бёдрами, погружаясь всё глубже.

Кира растворилась в ощущениях. Тело горело от умелых ласк. Мозг плавился от осознания, что всё именно так, как ей очень давно хотелось. Она витиевато выругалась, сообщая, что вот-вот испытает лучшее в своей жизни удовольствие.

– Как я люблю твой грязный рот, – шепнул Игнат и протолкнул в него язык.

Она взвилась, с усилием начала посасывать его, представляя, как будет делать это ниже, и обжигающая сфера возбуждения разорвалась изнутри. Мышцы свело судорогой. Пальцы ног поджались и онемели. Она высвободила клыки и вонзила их в его нижнюю губу, желая иметь во рту вкус его крови, который так перекликался с запахом его семени.

Игнат тоже получил удовольствие, но не перестал подталкивать её вверх-вниз. Ему нравилось, как она лениво скользила вокруг него.

– Теперь ты сыта? – спросил с интересом, с восхищением глядя в её глаза, которые потеплели градусов эдак на сто.

– Перекусила немного, – она запустила руку под юбку, обмакнула палец в их соки и задумчиво сунула в рот.

– Это хорошо, – он жадно посмотрел на её губы. – Потому что я тоже не насытился. Хочу тебя обнажённой в своей постели. Попробовать каждый миллиметр твоего тела.

– Меня опасно пробовать в доме, где живёт ребёнок, – с сомнением озвучила Кира. – Я очень громкая.

– У меня найдётся, чем прикрыть тебе рот, – уверил Игнат.

– Ты хотел сказать: «заткнуть», – она облизнулась.

– И прикроем, и заткнём, и натянем, – засмеялся вампир, припоминая её похабное словечко.

– Ты начинаешь разбираться в тонкостях, – она хмыкнула и чмокнула его в губы.

Глава 15

Ангела вцепилась в руку Семёна, когда двери лифта открылись, и перед глазами предстал светлый вестибюль подземной клиники.

– Волнуешься? – проницательно заметил вампир, крепко стиснув её ладонь.

– Аж поджилки трясутся, – призналась она.

– Сегодня я весь день пробуду с тобой, а дальше посмотрим. Может, вообще уйду из человеческой больницы. Игнат ведь отправит тебя учиться.

– Куда?

– Скорее всего в Чехию. Мы с Кирой там обучались, как и почти весь коллектив клиники.

Они вошли в приёмный покой, где за стойкой администратора вовсю веселились дриада Лира и приятный с виду парень, руки которого покрывал лёгкий серебристый пушок.

– Сёма, Геля, приветик! – Лира одарила их чарующей улыбкой.

Мохнатый юноша в униформе санитара пожал руку вампиру и лучезарно ухмыльнулся Ангеле.

– Я Радимир, – представился домовой, – можно просто Радик, а ты наш новый целитель?

– И она занята, – как бы невзначай подчеркнул Саймон, подтаскивая девушку поближе к себе.

– Да я же с целью познакомиться, наладить, так сказать, дружеское взаимодействие.

– Геля, очень приятно познакомиться, – она протянула руку, которую Радик с энтузиазмом пожал.

Семён надел белый халат, взял со стола администратора рацию, закрепил на ремне.

– Мы в стационаре, если что, – предупредил он Лиру. – Кира уже здесь?

– Да, они с Игнатом приехали десять минут назад. Вместе, – она особо подчеркнула эту немаловажную деталь.

– В смысле, вместе? – Семён как-то напрягся, хотя и ожидал чего-то подобного. После вчерашней выходки главврача в ресторане глупо было воображать, будто между ним и сестрой по-прежнему сугубо деловые отношения.

– В смысле, вывалились из лифта, хихикая и целуясь, прошли по коридору с постными лицами и заперлись в кабинете главврача, – тут же высыпал все сплетни Радимир и многозначительно переглянулся с Лирой.

Семён попытался представить хихикающую близняшку и то, как она висит на шее у древнего вампира, вообразил совсем другое: полёт молний, агрессию и шипение; потом сдался и махнул рукой. Влюблённой свою сестричку он не видел никогда. Она была слишком ветрена и себялюбива, чтобы снизойти до банальных чувств вроде привязанности.

– В общем, вызывай, если понадоблюсь, – напомнил Семён Лире и под руку с Ангелой поспешил к больным.

По дороге к стационару он не удержался и замер на мгновение у кабинета Игната, приложил ухо к двери, услышал всё, что хотел и даже чуточку больше, самодовольно усмехнулся, и они продолжили путь.

– Они там?.. – Геля слегка порозовела.

– Да, – просиял Семён, – ну или готовятся к очень сложной операции на гениталиях, хотя трудно представить, что можно отрабатывать с такими характерными охами и ахами.

– Фу, какой ты неугомонный, – она легонько стукнула его по плечу, – это же твоя сестра, порадовался бы!

– Я радуюсь, поверь. Только это не убережёт её от фривольных шуточек.

Ангела закатила глаза. Наконец они добрались до стационара.

Ярко освещённый коридор уходил вдаль, словно бесконечный тоннель в недрах земли. Стены из тёмного камня, лампы на потолке, пол, застланный линолеумом, и плакаты на стендах, вроде: «Осторожно, сезон простуды!» – обстановка напоминала обычную больницу. Однако отличия всё же имелись.

По обеим сторонам коридора располагались одноместные палаты – надёжные камеры с усиленными дверями. Каждая была оборудована специальным окошком, где хранилась история болезни пациента. В этих документах переплетались научные термины и магические формулы, описания симптомов и ритуалов очищения от тёмной энергии.

На пересечении коридоров располагались два поста медсестёр. За массивными столами, сделанными из особого дерева, невосприимчивого к сверхъестественным воздействиям, дежурили медсёстры в белоснежных халатах. Их руки были защищены специальными перчатками, способными нейтрализовать любую магическую силу.

В воздухе витал странный запах – смесь антисептиков и редких трав для успокоения самых беспокойных пациентов.

– Я тебе уже рассказывал, что каждое утро начинаю с чтения историй болезни, – приступил к обучению Семён и взял из специального окошка первой палаты тонкую брошюру. – Вся основная информация на первой странице. Читаем: «вампир, 306 лет, поступил с жалобой на изжогу. Проведено промывание желудка, назначена специальная диета, исключающая из рациона любые газообразующие продукты». Ему не выписали никаких лекарств или снадобий, значит, от нас требуется зайти, узнать о самочувствии, поднять настроение и отправиться дальше.

– Да, я знакома с твоей методикой работы с людьми.

– Со всякой нечистью она тоже работает, – Семён показал ей историю болезни и ткнул в графу «Возможные риски». – Вот эту колонку всегда читай внимательно. Здесь может быть указано, чем конкретно опасен пациент, буен ли он, склонен ли к членовредительству и что выводит его из себя. Сегодня с тобой буду я, дальше прикрепим к тебе санитара, но ты всё равно должна оставаться бдительной. Малейшая угроза – сразу нажимай сигнал тревоги на рации, – он задрал халат и показал на красную кнопку. – Не нужно геройствовать.

Она кивнула.

Вместе они вошли в палату. Пациент лениво поднял взгляд от экрана телефона и сверкнул клыками.

– Привет обжорам, – с порога воскликнул Семён. – Как наше сегодняшнее состояние? Веганы больше не попадались?

Кровосос буркнул:

– Всё окей, док, я теперь очень осторожен по части еды.

– Тогда открывай рот и скажи «фу-фу-фу, я больше не ем кого попало», – Семён подошёл к кровати и достал из кармана фонарик и деревянную лопатку вроде палочки от эскимо. Посветил в разверстую пасть, придержал язык упыря и принюхался к запаху изо рта. – Жалобы есть?

– Узеоземася, – неразборчиво проговорил пациент. Доктор убрал фонарик и лопатку, тогда вампир более внятно повторил. – Говорю, что уже оклемался. Пищеварение в норме, отрыжка больше не беспокоит.

– Тогда собирай вещички и на выход, – Семён хлопнул его по плечу.

– А кто это с тобой? – внезапно заинтересовался больной и жадно потянул носом воздух, затем осёкся и примолк.

– Унюхал, кто, верно? – Саймон аж раздулся от самодовольства. – В бухгалтерию не забудь заглянуть.

– Да-да, конечно.

Семён обнял Ангелу, и они вместе вышли в коридор.

– А что он мог унюхать? – тихо спросила она.

– Что ты моя, – просто ответил он, затем склонился к ушку и зашептал, – ни один вампир к тебе не посмеет прикоснуться, пока чувствует, что ты принадлежишь другому. Это как кодекс чести или ещё какая ерунда, но работает безотказно.

– То есть вампиров мне можно не опасаться? – Геля чмокнула его в щёку.

– Почему же? Ты можешь опасаться меня. Например, того, что я затащу тебя в пустую палату, раздену донага и зацелую до мурашек.

Ангела засмеялась, потом сама взяла историю болезни из оконца и углубилась в изучение.

– Фея, 37 лет. Диагноз: бытовая травма крыльев с повреждением нервных окончаний и магических волокон. Проведённая операция: восстановление целостности нервных окончаний, реконструкция питающих магических каналов.

Назначения: приём эликсира «Лунная роса» по 1 чайной ложке трижды в день после еды; нанесение целебной мази «Звёздный свет» на места операционных швов два раза в сутки, ежедневные процедуры магической терапии, ограничение полётов на период восстановления (минимум 4 недели), контроль магического фона организма каждые 3 дня, специальная диета с повышенным содержанием витальных компонентов для регенерации крыльев. Сём, что такое витальные компоненты?

– Это особые питательные вещества, необходимые для быстрого восстановления тканей и поддержания жизненных функций организма. В специальную диету для регенерации крыльев должны входить такие продукты, как мясо, рыба, яйца, овощи и фрукты, богатые антиоксидантами, орехи и семена и, конечно, магические эликсиры, – словно по учебнику выдал он и вдруг заявил, – феи в принципе не опасны, так что можешь смело проводить осмотр самостоятельно, – Семён легонько подтолкнул её к дверям. – Не дрейфь, я рядом.

Она вошла в палату, увидела на постели изящную девушку со светлыми волосами, спадающими волнами до тонкой талии. Её лицо, несмотря на боль и тревогу, сохраняло неземную красоту: большие миндалевидные глаза с длинными ресницами сейчас были прикрыты, а на бледных щеках играл едва заметный румянец.

Тонкая фигура феи казалась почти невесомой, а руки, украшенные браслетами из лунного камня, беспокойно теребили край покрывала. Крылья, обычно прекрасные и свободные, сейчас были бережно забинтованы – нежные перепонки, пронизанные светящимися жилками, выглядели хрупкими и уязвимыми.

На прикроватной тумбочке стоял небольшой горшочек с цветущим растением – известно, что феи не могут долго находиться вдали от природы. Рядом лежала книга в кожаном переплёте, страницы которой были исписаны замысловатыми рунами.

– Здравствуй, моя дорогая, – мягким голосом приветствовала Геля.

– Здравствуйте, – тоненько пропела фея.

– Я твой лечащий врач.

– Целитель, – негромко поправил Семён.

– Точно, целитель. Скажи, тебя что-нибудь беспокоит?

– Я очень соскучилась по родным, – горестно вздохнула пациентка, – нельзя ли мне хотя бы ненадолго отлучиться домой?

Ангела посмотрела на Семёна, он отрицательно покачал головой.

– К сожалению, правила клиники это запрещают, – вздохнула целитель. – Но у меня есть для тебя хорошая новость: через пять дней проведём последний сеанс магической терапии, и ты сможешь вернуться к родным.

– Правда? – фея быстро повеселела.

– Конечно, теперь давай посмотрим на твои красивые крылья.

Фея легко поднялась с кровати и повернулась к Геле спиной.

– А вы новенькая здесь, да?

– Да, заступила первый день.

Семён подошёл вплотную к своей девушке.

– Травмы магических конечностей очень коварны. Если видишь переливчатые огни: красные, фиолетовые, жёлтые – словом, некий тревожный цвет, не прикасайся голыми руками. Возьми щуп или надень перчатки. Если все цвета спокойные, как сейчас, можешь смело трогать, опасности никакой. Какие бы рекомендации ты дала?

Ангела задумалась.

– Избегать резких движений крыльями и регулярно выполнять комплекс лечебной гимнастики.

– Очень хорошо, – похвалил Семён, – от себя добавлю, что нужно проходить физиотерапевтические сеансы с использованием магического излучателя и исключить стрессовые ситуации, влияющие на магический потенциал. Тебя беспокоит боль?

– Нет, о нет-нет-нет, – слишком активно принялась отнекиваться фея.

– Где именно болит? – уточнил доктор.

– Когда делаю вот так, – она попыталась расправить крылья и тоненько ойкнула, – боль просто ужасная.

– Не переживай, это вполне естественно. Идёт процесс активной регенерации тканей. Мой прогноз: полное восстановление функций крыльев через два – три месяца при соблюдении всех назначений и рекомендаций. Кира отлично поработала, швы прямо ювелирные.

Они вышли в коридор, Семён сделал несколько пометок в истории болезни и прокомментировал:

– Никогда не иди на поводу у пациентов, они вечно ноют и жалуются. То питание их не устраивает, то им слишком одиноко, то ещё какие причины. Свидания у нас разрешены, а вот отпускать их домой – крайне неосмотрительно, тем более после операции. Повернётся чуть не так, и вся работа хирурга псу под хвост, придётся заново зашивать. Я, конечно, уберегу тебя от гнева сестрицы, но тогда и сам пострадаю. Рука у неё тяжёлая, а язык… ну просто скорпионье жало. Так отравит словцом, что месяц придётся делать примочки.

– Хорошо, я всё поняла.

Они подошли к третьей палате, и тут в коридоре показался Игнат, но какой-то совсем другой. Не тот сдержанный и властный вампир, каким она видела его накануне: одет с иголочки, безукоризненно выбрит, длинные волосы собраны в хвост волосок к волоску, пиджак застегнут на все пуговицы, а спина до того прямая, что его поза казалась неестественной.

Сейчас навстречу им шел патлатый тип в футболке и джинсах, насвистывал что-то себе под нос, и глаза у него горели так, будто под черепом зажглись фонарики.

– Вы уже начали обход? Доброе утро.

– Ну не ждать же, пока вы закончите своё совещание, – с намёком проговорил Саймон и поиграл бровями на последнем слове.

– Ты против, что я совещаюсь с твоей сестрой? – Игнат сощурился.

– Ну я точно не хочу принимать участие в ваших обсуждениях, – заржал травматолог. – И вообще-то нет, не против.

– Вот и отлично, – главврач хлопнул Саймона по спине. – Тебя ждут во втором оперблоке, там вывих заднего копыта у беса. Гелю я сопровожу сам.

Семён согласился, обнял обеими руками лицо любимой девушки и медленно поцеловал, потом склонился к шее и провёл языком от плеча до уха, рисуя на коже щекотную влажную дорожку.

– Это чтобы все знали, чья ты вкуснятина, – шепнул он и потёрся кончиком носа о её. – Головой за неё отвечаешь, – напомнил он начальнику.

Игнат лишь усмехнулся. Семён ушёл. Ангела подобралась и постаралась настроиться на максимальную продуктивность.

– Итак, в третьей у нас оборотень, – главврач толкнул дверь и вошёл. – Добрый день, Серж, как твоё здоровье?

С койки вскочил молодой парень лет двадцати, всклоченный брюнет с простоватым лицом и веснушками на носу.

– Всё в норме, док. Кормят на убой, швы уже рассосались, вчера пробовал перекинуться в волка – всё прошло пучком. А кто это с тобой, док? Пахнет, как лакомство.

Геля отступила на шаг назад.

– Это Ангела, наш новый целитель.

– Ой, да вы не пугайтесь. Я ж не с целью вас обидеть и не с намёком, что съесть хочу. Обед скоро, а вы как булочка пахнете.

Целитель улыбнулась.

– Спасибо за комплимент.

– А это он и есть! Вы красавица редкая…

– Давай лучше полюбуемся красотой твоего шрама, – осадил пациента Игнат.

Серж с улыбкой, обращённой к Ангеле, снял футболку и выпятил мощную грудь.

Тело оборотня, на первый взгляд, выглядело здоровым и сильным. В области правого подреберья, там, где неделю назад хирургическое лезвие рассекло плоть, теперь виднелась тонкая линия едва заметного рубца. Шов, выполненный с исключительной точностью, почти сливался с естественной пигментацией кожи.

Игнат ощупал область разреза и стал втолковывать новенькой:

– При пальпации область разреза кажется мягкой, без признаков воспаления или уплотнения. Потрогай сама, – он отошёл в сторону. Геля смущённо прикоснулась руками к парню. – Чувствуешь? Ровная кожа, никаких покраснений.

– Ага.

– Края раны срослись ровно, без излишнего натяжения тканей. Вокруг шрама кожа сохраняет нормальную температуру, нет ни отёка, ни гиперемии, это тоже очень важно. Вообще тебе стоит обращать внимание на всё, что кажется подозрительным. Симптоматика у человеческих болезней и у недугов иных созданий схожа.

Геля старательно запоминала каждое слово врача и сделала мысленную пометку завести блокнот, чтобы вносить краткие записи.

Игнат развернул пациента и пальпировал живот.

– Мышцы пресса, несмотря на недавнее вмешательство, сохраняют тонус, – продолжил вслух объяснять он. – При дыхании живот двигается равномерно, без признаков болезненности, ведь так?

– Всё в норме, док, – подтвердил оборотень. – На мне всё заживает, как на собаке.

Пациент заржал, Игнат тоже улыбнулся, хотя и не слишком искренне.

– В конце нам нужно провести перкуссию печени, потому как это основная травма, – обратился главврач к Геле.

Она застыла в недоумении. Серж снова загоготал.

– Решили мы с медведем силами помериться, – пустился он в объяснения. – Я ему правой, левой, потом с ноги, в волка перекинулся, чтобы окончательно свою правоту доказать, а он бац и левым хуком меня в нокаут. Только лапы-то не в перчатках, само собой, вот когтями и зацепило. Я ж почти ничего не почувствовал, рана быстро зажила, да только вместе с когтями в неё инфекция попала и прямиком в печень – мне эта ваша докторица объяснила потом, ну горячая такая блонди – ух, огонь девка…

– Помолчи, – рыкнул Игнат, – особенно когда о моей женщине разглагольствуешь.

– Ой, сорян, я ж не знал, – оборотень живо прихлопнул говорливый рот.

Вампир сверкнул глазами и вернулся к осмотру.

– В общем, смотри, показываю, как правильно определять границы печени методом перкуссии. Это не сложнее, чем разрезать аппендикс, но требует точности.

Ангела с удивлением посмотрела на доктора, но смолчала. Наверняка Игнат подзабыл, что за свою жизнь она не разрезала ни одного аппендикса.

– Первое, что нужно запомнить, – вещал вампир, – печень даёт тупой звук при простукивании, а живот – тимпанический, барабанный.

Сажаешь пациента, сама становишься справа. Руки должны быть тёплыми – не шарь по печени холодными лапами, пациент не должен вздрагивать.

Начинаем с верхней границы. Ставим палец-плессиметр во втором межреберье по среднеключичной линии, – Ангела едва не переспросила: «Палец чего и куда ставить?» – Простукиваем сверху вниз, ищем переход от ясного лёгочного звука к тупому. Отмечаем верхнюю точку по краю пальца.

Нижняя граница определяется так, – Игнат сместил руку, – палец ставим ниже пупка по той же линии. Простукиваем снизу-вверх тихими ударами. Где появляется притупление – там и отмечаем, – он поставил подушечку пальца, якобы оставляя некую точку.

Ангела с каждым словом мрачнела всё больше.

– По срединной линии делаем так, – древний вампир словно не замечал замешательства нового целителя, – от первой точки проводим горизонталь до середины – это будет условная верхняя граница. Снизу-вверх ищем нижнюю. Слева проверяем по рёберной дуге, – он водил пальцами по телу оборотня и рассказывал, рассказывал, а Геля паниковала всё явственнее. – Перпендикулярно рёбрам ставим палец. Простукиваем до появления тупого звука. У оборотня, как и у человека, размеры должны быть такие: справа – 9 – 11 см, по средней линии – 8 – 10 см, слева – 7–9 см.

Запомни: если печень больше – это не всегда патология. У оборотней, например, она может быть увеличена из-за хорошей регенерации. Но проверять надо всегда тщательно.

Конкретно по этому пациенту могу заключить, что печёночная тупость при перкуссии определяется в обычных границах, что говорит о нормальном положении органа.

Врач закончил своё наставление, и только тогда Ангела решила высказаться.

– Игнат, а вы… ты уверен, что я гожусь для этой работы? Просто чем дольше ты рассказываешь, тем меньше я понимаю. У меня с анатомией ещё в школе были большие сложности.

– Я всего лишь показал, как определить границы печени методом перкуссии, – с лёгкой улыбкой повторил доктор. – Вернее, как сделал бы это обычный хирург вроде меня или Саймона. Тебе в этом плане повезло гораздо больше, потому что с даром целителя можно вообще не вдаваться во всякие тонкости.

– Да? – бедняжка уже совсем ничего не понимала.

– Приложи руку сюда, – Игнат указал на след от операционного шва. – Закрой глаза и прислушайся.

Геля послушно исполнила указания, зажмурилась и постаралась услышать неизвестно что.

– Расслабься, – послышался тихий совет, – отпусти все мысли. Представь, что перед тобой разбитая чаша, её склеили, и ты даже видишь след разлома. Что ты можешь сказать об этой чаше?

Он так путано объяснял, что целитель невольно почувствовала себя глупейшим существом в этом подземном лазарете. Склеенные чаши, размеры печени, которые измеряются простукиванием в сантиметрах, но без линейки. Она совсем уже было отчаялась, как вдруг ладонь обожгло горячей волной и организм оборотня будто заговорил с ней.

– Физиологические показатели находятся в пределах нормы для оборотня его возраста и конституции, – молвила Ангела голосом, который показался ей чуждым. – Сердечные тоны звучат ясно, дыхание ровное и глубокое. Я не вижу никаких признаков осложнений или отклонений от нормального процесса заживления.

Она замолчала, открыла глаза и быстро-быстро заморгала, силясь понять, что произошло секунду назад.

– Видишь? Ты справилась и без заумных приёмов. Твоя внутренняя сила знает, что нужно делать и куда смотреть. Просто дай ей волю.

На этой странной ноте они завершили осмотр пациента из третьей палаты. Геля растерянно направилась в коридор вслед за наставником.