Текст книги "Саймон (СИ)"

Автор книги: Анна Есина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 24

В приёмное отделение ворвался настоящий ураган из разноцветных искр. Вернее, не ураган, а полупрозрачное желеобразное существо. Многочисленные пушистые отростки переливались всеми цветами радуги, а сама субстанция тела мерцала, словно сотканная из бриллиантовой крошки.

– О божечки-кошечки! – заверещало оно, подпрыгивая на месте и разбрасывая вокруг себя пушистые отростки. – Я умираю! Точнее, не совсем умираю, но очень-очень страдаю!

Дриада Лира, привыкшая к самым разным пациентам, на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки.

– Проходи, пожалуйста, – наконец выдавила она, отступая к стойке регистратора, заставленной старинными фолиантами с заклинаниями и современными медицинскими приборами. – Назови своё имя, расу и суть проблемы.

– О, моё имя слишком сложное для вашего примитивного разума! – существо важно подбоченилось, отчего множественные глаза начали вращаться в разные стороны, а отростки затрепетали, словно флаги на ветру. – Можете звать меня просто… Пушистик! Хотя нет, это слишком банально. Пусть будет Недотрожник!

– Хорошо, Недотрожник, – терпеливо кивнула Лира, поправляя очки с толстыми линзами, специально предназначенные для наблюдения за сверхъестественными существами. – И что же у тебя болит?

– Всё! – существо всплеснуло отростками, которые начали искриться особенно ярко. – У меня жуткое перепушивие, светобоязнь, шумонепереносимость и… и… – оно театрально схватилось за несуществующее сердце, – душевные терзания! Мои отростки ссорятся, подушки слишком твёрдые, а освещение всюду недостаточно приглушённое!

В этот момент в приёмное отделение вошла Кира.

– Что у нас тут? – спросила она, с интересом оглядывая странную мохнатую тварь неизвестного происхождения.

– Доктор! Спасите меня! – Недотрожник бросился к ней, но тут же отпрянул, увидев стетоскоп, который, как известно, мог обнаруживать даже самые тонкие магические вибрации. – Только не трогайте меня этими ужасными железками!

– Хорошо-хорошо, – улыбнулась хирург и в примирительном жесте вскинула руки вверх. – Тогда начнём с осмотра. Расскажешь подробнее о симптомах?

Следующие полчаса Кира выслушивала монотонный бубнеж о том, как ужасно пациенту, как его раздражает слишком навязчивая тишина, как он не любит воду комнатной температуры, потому что она слишком непонятная для его тела. «От неё ведь ни горячо, ни холодно, это сводит с ума!», вскричал он эмоционально.

– А ещё мои отростки постоянно ссорятся! – пожаловалось существо, демонстрируя, как его пушистые придатки действительно толкаются и переплетаются друг с другом. – Они устраивают драки за право быть самыми пушистыми!

– Интересно, – пробормотала врач, делая пометки в диагностической книге. – А покажешь, как они дерутся?

– О, это отдельная история! – Недотрожник взмахнул отростками, и те действительно начали толкаться и переплетаться друг с другом, издавая при этом забавные звуки, похожие на детский смех. – Вот, видите? Они даже сейчас спорят, кто из них красивее!

Кира вздохнула и повела страждущего в смотровую, чтобы понять, от чего именно его лечить и стоит ли это вообще делать. Слишком надуманными казались беды этого пушистого создания.

– А чем ты питаешься? – поинтересовалась она, наблюдая, как отростки начинают светиться особенно ярко под светом мощных светодиодных ламп.

– О, я питаюсь исключительно космическим нектаром и звёздной пылью! – важно заявил Недотрожник. – И ещё я обожаю шоколадки! Особенно с орешками!

Кира хмыкнула, подошла к столику с инструментами, намереваясь взять несколько зажимов, как вдруг в смотровую заглянул Игнат.

– Кир, узнай, где твой братец, начало десятого утра, а их с Гелей до сих пор нет.

– Слушаюсь, босс, – она актёрски козырнула, положила руку на инструмент и попыталась настроиться на волну Семёна.

И тут как бабахнуло. Ворчливый пушистик свалился с кушетки. Киру швырнуло к напольным весам. Игната распластало по стене у входа. Никто и опомниться не успел, как весь медицинский инструмент: остро заточенные скальпели с зеркально-гладкими лезвиями, кровоостанавливающие зажимы разной величины с изящными насечками, тонкие пинцеты с идеально подогнанными кончиками, хирургические крючки с затейливой геометрией изгибов, загадочно поблескивающие зонды с разнообразными наконечниками, смотровые зеркала, универсальные шпатели разной длины, хирургические ножницы с безупречной заточкой, функциональные корнцанги, деликатные зажимы-«москиты» для тончайших манипуляций, специализированные троакары для точных пункций, универсальные щипцы для различных процедур и языкодержатели с продуманной эргономикой – всё это разнообразие взметнулось в воздух, крутанулось, направив острия в Киру, и ринулось на неё, словно пущенное в дело невидимой рукой.

Луминария взвизгнула, когда несколько скальпелей вонзились в плечо и грудь. Острые ножницы вспороли кожу на шее. Порезы получились неглубокими, но болезненными. Кровь вмиг пропитала белоснежный халат. То, что не смогло застрять в теле, ударило по лицу, рёбрам и животу и свалилось на пол.

Игнат в секунду оказался рядом, ударил кулаком по кнопке активации антимагического поля, потом бросился на помощь.

– Кира, ты как? – голос дрожал от беспокойства.

Он выдрал лезвия ножниц из горла, тут же заткнул рану её собственной рукой, велев держать как можно крепче, и по одному стал вытаскивать скальпели.

– Кира, ответь!

– Да, в порядке, – она зашипела от боли, едва он взялся за хирургический нож, застрявший между рёбрами. – Саймон уже в лифте, спускается сюда. Что за хрень это была?

Игнат не успел ответить. Из фойе послышался вопль девушки, потом множественный топот ног, крики, кто-то глухо зарычал, а следом другой голос взвыл.

Хирурги переглянулись. Недоумение и растерянность в изумрудных глазах главврача сменилось агрессией, животной и первобытной. Он выхватил из кармана пиджака рацию и ледяным тоном приказал:

– Саймона в первую смотровую. Здесь Кира ранена, срочно оказать помощь. Охрану…

Договорить ему помешал сигнал тревоги. По всей клинике зажглись красные лампы и ожили извещатели. Динамик под потолком издал хрип, и все коридоры и закоулки подземного пространства наполнились голосом:

– Это не учебная тревога, господа хорошие. Это горн смерти. Все входы и выходы заминированы. Персонал клиники, пациентов и постояльцев просят собраться в актовом зале. Повторяю, всем обитателям клиники следует немедленно собраться в актовом зале.

Игнат резко встал, преображение в древнего вампира не заняло и секунды. Воздух вспороли мощные крылья, зубы оскалились.

Он узнал говорившего, и по телу пронеслась волна дикой ярости – профессор Новакова.

В смотровую вбежал Семён, вслед за ним неслась перепуганная до смерти Ангела.

– Что происходит? Там Лира!

– Она… она… убита. Кто-то перерезал ей горло.

– Чёртов вестибюль весь в крови!

– Кира, а с тобой что?

Они говорили почти одновременно, сбивчиво и лихорадочно.

– Сай, твоя помощь нужна сестре, – Игнат уже бежал к выходу. – Не вырубай магический контур.

В фойе он заглянул лишь мельком. Внутри всё оборвалось при виде бездыханного тела прекрасной дриады. Бедняжке уже ничем нельзя было помочь.

В коридоре появился запыхавшийся Пузя с лицом, наполовину скрытым под белой шапкой пены для бритья.

– Шеф, что стряслось? Я слышал…

– Собери всех боеспособных тварей, – рыкнул Игнат. – Всем принять истинный облик и ждать меня у актового зала. Женщинам и детям укрыться в западном крыле. Пусть забаррикадируют двери и включат все режимы защиты.

Пузя быстро стер со щёк остатки пены и коротко кивнул. Добродушные глаза полыхнули решимостью.

Игнат достал телефон и наспех набросал дочери сообщение: «Ты нужна мне в клинике. Окраина полигона, вход в тоннель через старый канализационный люк».

Он не знал истинных размеров бедствия, которое постигло подземный лазарет, но намеревался встретить врага во всеоружии.

***

– Лира погибла? – Кира, поддерживаемая рукой брата, поднялась с пола, сняла халат и кружевной топ, оставшись в одном бюстгальтере.

– Да, – с печалью подтвердил Семён, – а на тебя кто напал?

Он оглядел лежащие на полу инструменты, перепачканные в крови, потом сосредоточился на неглубоких ранах. Горло она всё также зажимала рукой.

– Думаю, это какая-то магия, – Кира всё ещё была шокирована всем случившемся, оттого медленно говорила и соображала. – Скальпели сами на меня накинулись.

– Поэтому Игнат и велел не выключать защитный контур, – резюмировал близнец и в два счёта обработал порезы и закрыл пластырями. – Дай посмотреть шею.

Кира медленно наклонила голову, обнажая рану. Капли крови падали на пол, оставляя тёмные следы. Взгляд случайно упал на кушетку, которую совсем недавно занимал пушистый пациент – Недотрожник бесследно испарился.

– Кровь не останавливается, – предупредила она.

– Пульсирующее кровотечение… Значит, задета артерия. Сама на кушетку ляжешь? Ангела, мне будет нужна твоя помощь.

Девушка мгновенно оказалась рядом, открывая стерильный набор для экстренной помощи.

– Подготовь всё для временной остановки кровотечения, – скомандовал Семён. – Корнцанги, зажимы, стерильные салфетки и гемостатические губки.

Пока Геля собирала необходимые инструменты, вампир прижал пальцем сонную артерию ниже места повреждения, чувствуя, как пульсирует кровь под пальцами.

– Так, – произнёс он, оценивая ситуацию, – рана глубокая, но вполне обычная. Я прикрою твой зад, систер.

– Лучше займись шеей, – слабо пошутила близняшка.

Она с трудом улеглась на кушетку, стараясь не ослабить давление на края раны. Бледная кожа контрастировала с багровыми подтёками крови.

– Боль придётся потерпеть пару секунд, – ласково сказал Саймон, – я начну первичную обработку.

Под ярким светом лампы стало видно, как ножницы оставили неровный, рваный след. Врач аккуратно промокнул кровь стерильными салфетками.

– Нужна местная анестезия, – решил он, протягивая руку в немом жесте. – Ангела, подготовь лидокаин.

Пока Геля готовила раствор, Семён продолжил прижимать артерию.

– Сейчас будет немного неприятно, – предупредил он, вводя анестетик. – Нам нужно остановить кровотечение как можно скорее.

Ангела подала корнцанги и зажимы. Вампир начал аккуратно расширять рану для лучшей визуализации повреждений.

– Вот он, – пробормотал он, увидев перебитый сосуд. – Сейчас наложим зажим.

Пальцы двигались уверенно и точно. Зажим мягко сомкнулся на повреждённом участке артерии. Кровь перестала бить пульсирующей струёй.

– Отлично, – выдохнул Семён. – Теперь можно приступать к окончательной остановке кровотечения. Ты ещё не отъехала там, святоша?

– Отлипни, пиявка, – вяло отозвалась Кира. – Я в норме.

Он обработал края раны антисептиком, воспользовался стерильными марлевыми тампонами. Затем начал накладывать швы, тщательно соединяя края раны.

– Ангела, нужна гемостатическая губка, – попросил, завершая шов. – Нужно обеспечить дополнительную защиту.

Когда повязка была надёжно закреплена, вампир проверил пульс и измерил давление раненой.

– Состояние стабильное, – сообщил он. – Но нужно будет наблюдать за ней в ближайшие часы. Геля, ты остаёшься за старшую, а мне нужно…

– Нет! – разом вскрикнули обе девушки.

– Я вашего позволения и не спрашивал, – весьма твёрдо сказал Семён. – Игнату не помешает пара свободных клыков, чтобы разобраться с этим демоническим бунтом. Да и Горыныч лучше слушается меня. Кстати, как думаешь, он уже готов к перевоплощению?

Кира слабо вздохнула:

– Вряд ли. Швы ещё не окрепли. Превращение может убить его.

Он досадливо цокнул языком, потом взялся за ручку двери. Геля тут же бросилась на него из-за спины.

– Сём, не надо, я прошу тебя!

– Так, прекращаем лить сопли, – он постарался изобразить беспечность, – в клинике полно чудищ пострашнее каких-то там демонов. Мы в два счёта скрутим негодяев, и я стану самым популярным кровососом в городе. А теперь не мешай мне быть героем, ага?

– Сёма, – она с воплем кинулась ему на шею.

– Лучше присмотри за сестрой. Для меня нет никого дороже вас двоих.

– Фу, как приторно, – притворно скривилась Кира. – Иди уже, а то от твоего пафоса блевать тянет.

Он мельком поцеловал Гелю и прошептал, глядя в глаза:

– Я люблю тебя, Ангела.

Она разрыдалась и ответила ему тем же:

– Я люблю тебя, Сёма.

Он отстранился, стукнул себя кулаком по груди в области сердца, затем салютовал двумя пальцами близняшке и вышел в коридор.

Ангела тоненько всхлипнула и съехала спиной по двери, мечтая проснуться от самого страшного кошмара в своей жизни. Внутри всё дрожало и билось в истерике.

***

Ксюша убрала клыки, отодвинулась от девушки и тщательно вытерла рот носовым платком. Фадей крепче сжал в объятиях их сегодняшний перекус и продолжил насыщаться, терзая горло с другой стороны.

Ксения толкнула его в бок.

– Эй, полегче там. С неё довольно.

Приятель заворчал и усилил хватку.

– Я сказала довольно, – она добавила нотку зычной силы в свой приказ, и вампир нехотя отстранился.

– Вечно ты самое интересное обламываешь, – пожаловался он и выпустил из рук вконец обессилевшего человека.

Ксюша проверила, жива ли та, убедилась, что пульс есть и ровный, и встала с дивана. Вокруг всё переливалось разноцветными огнями светомузыки. Воздух вибрировал басами.

Не дожидаясь Фадея, она вернулась на танцпол, задрала руки к потолку и подчинилась ритмам музыки. На душе было легко и беззаботно. Алкогольный дурман затмевал все муки совести, а кровь пьянила разум.

– Ты поела? – раздался у самого уха приятный мужской голос.

Очередной новый знакомый. Аристарх, который предпочитал откликаться на Рика. Он оплел её тело руками и принялся раскачивать их обоих в такт с раскатами мелодии.

– Мы оба поели, – с блаженством молвила она, откинула голову на плечо Рика и сразу же почувствовала на себе ещё одну пару рук.

Фадей присоединился к их веселью, и Ксюша оказалась буквально зажата между двумя вампирами. Мозг совершенно расплавился. Губы саднило от поцелуев – сперва её касался один, потом другой, потом инициатива вновь возвращалась к первому, и так до бесконечности.

Она уже не понимала, кому и на что отвечает и просто наслаждалась моментом.

С того самого дня, как деда поделился с ней древней силой, жизнь стремительно переменилась. В ней вновь появилось веселье, радость, смех, место для экспериментов и нескончаемый океан удовольствия. Она вкушала всё, что могла себе позволить, и хорошела день ото дня.

Прежние тревожные мысли испарились бесследно. Горечь растворилась в водах вседозволенности.

Мобильный в заднем кармане джинс завибрировал, Ксюша это почувствовала, потому что Рик слишком агрессивно напирал сзади. Решив хоть ненадолго вырваться из этого сумасшествия, она достала телефон и увидела на экране уведомление о сообщении от отца.

Он не слишком донимал её опекой, хотя на то и имелись причины, поэтому она тут же открыла переписку, и вся расслабленность вмиг улетучилась.

Окраина полигона. Ксюша знала об этом потайном ходе, он вёл непосредственно в кабинет отца. Об этой лазейке – если только можно назвать лазейкой почти два километра подземного лабиринта коридоров – не знал никто, лишь они с отцом. А значит, дело приняло очень скверные обороты.

Вампирша оттолкнула обоих ухажёров и ринулась к выходу. Дурман как рукой сняло. Она всецело сосредоточилась на своей цели.

Спустя час она в компании надежных друзей уже брела по мрачной шахте, подсвечивая себе дорогу большим ручным фонарём. На её сообщение: «Что случилось?» Игнат не ответил, попытка дозвониться окончилась механическим оповещением о недоступности абонента. Волнение утроилось, как и приток сил.

И вот они наконец в кабинете отца. А где-то неподалёку взвыла свора псов, и послышался испуганный женский вопль.

***

Ангела места себе не находила от беспокойства. Перед глазами всё ещё стояла ужасающая картина: изящное тело дриады, распростёртое на полу, багровые потёки крови вокруг тонкого стана и пепельно-серое лицо с глазами, в которых навсегда застыло удивление. Снова и снова возвращаясь к этому мысленному образу, она представляла на месте Лиры Семёна, и всё внутри умирало.

– Хорош мельтешить, – Кира сонно закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. От слабости она не могла пошевелиться, а яростное чувство голода тисками сжимало желудок. Что было очень даже странно. За последние дни Игнат слишком уж часто баловал её своим вниманием. Он удовлетворял её утром и вечером, а если удавалось, то и днём, и даже среди ночи. Ей всегда хватало одного раза в сутки, что уж говорить о четырёх? И всё-таки батарейки оказались на нуле.

– Если я предложу тебе свою кровь, – с опаской заговорила Ангела, – это поможет тебе восстановить силы?

– Я не вампир, – Кира говорила с закрытыми глазами, – кровь меня не исцеляет. Да и надобности в ней нет. Вампирской кровью я притупляю жажду секса, но она всё равно вырывается наружу.

– А, да, прости. Семён как-то упоминал, что ты эмпат-сексоголик.

– Братец у меня болтун, однако.

В дверь смотровой постучали. Кира резко повернула голову. Ангела бросилась ко входу, но была остановлена окриком:

– Стой! Это может быть…

Двери распахнулись настежь. На пороге стоял бес, тот самый, которому Семён когда-то вправлял вывих – обе девушки сразу его узнали, а Геля даже смогла вспомнить имя – Скверник. Но не его безобразная тушка так перепугала их, а свора адских гончих, которая царапала когтями пол коридора. Горящие алым огнём глаза сверкали в тени, превращая обычный коридор в преддверие ада.

Передние лапы чудовищ скребли каменный пол, высекая искры. Оскаленные пасти – не меньше десяти штук – источали слюну, смешанную с дымом и серой, а когти оставляли глубокие борозды на ламинате. Шерсть стояла дыбом, переливаясь всеми оттенками багрянца и чёрного.

В центре этой живой бури возвышался вожак – исполинская тварь, превосходящая размерами своих собратьев вдвое. Его массивная голова с клыками, способными перекусить сталь, казалась высеченной из самого мрака. На шее виднелись шрамы от многочисленных битв, а в глазах пылала такая ненависть, что даже самые отважные замерли бы в ужасе.

Его рык, похожий на раскаты грома, заставлял содрогаться стены. Мускулы перекатывались под шкурой, словно живые змеи, а хвост, увенчанный острым шипом, хлестал воздух, оставляя за собой дымный след.

Остальные гончие, словно чувствуя силу вожака, пригибались к земле, готовые по его команде ринуться в атаку. Их рычание сливалось в единый грозный хор, от которого кровь стыла в жилах.

Кира медленно поднялась с кушетки, покачнулась, но выпрямилась.

– Ангела, медленно, без резких движений, иди назад, – почти не разжимая губ, проговорила она. – Не поворачивайся к ним спиной. Не дёргайся. Просто отступай и встань позади меня.

Сама она начала преображаться. Изящные черты начали меняться, будто воск под пламенем свечи. Белоснежные волосы заискрились, превращаясь в потоки живого света, в которых проступали тёмные всполохи.

Тело окутала аура противоречий – сияние небесного света переплеталось с тенями преисподней. Крылья прорезали пространство, словно разрывая саму ткань реальности. Одно крыло – белоснежное, как первый снег, с переливами чистого серебра. Другое – угольно-чёрное, с языками пламени, похожими на адское зарево.

Кожа засветилась изнутри, становясь полупрозрачной, как лунный камень. В глазах вспыхнули два разных огня – правый горел небесной лазурью, левый пламенел алым, как раскалённый металл.

От неё исходила сила, способная исцелять и разрушать. Каждая клеточка тела пульсировала энергией, балансирующей на грани добра и зла. Руки, некогда нежные и изящные, теперь могли одним прикосновением даровать жизнь или забрать её навсегда.

Преображение завершилось. Перед беснующейся сворой стояла луминария – создание, воплощающее в себе всю противоречивость мироздания. Её красота была смертоносна, а сила – безгранична. В этом существе слились воедино ангел и демон, создав нечто более могущественное, чем обе эти расы по отдельности.

Когда она подняла руку, воздух затрещал от напряжения. Одно её слово могло обратить врагов в пепел или исцелить раны. Но в глубине её души таилась тьма, жаждущая вырваться на свободу, готовая уничтожить всё на своём пути.

Скверник спустил адских гончих. Все они ринулись на Киру, словно волна тьмы, сметающая всё на своём пути.

Она увернулась от первой атаки, схватив со стола металлический лоток.

– Да чтоб вас всех! – прорычала, обрушивая лоток на голову ближайшей гончей.

Адские твари кружили вокруг. Антимагический контур их сдерживал, но даже он не мог простоять долго под напором злобно рычащих пастей, лязгающих челюстей и смертоносных когтей. Кира металась между ними, используя всё, что попадалось под руку: скальпели, зажимы, даже штатив для капельницы превратился в оружие. Но силы таяли с каждой секундой.

– Чёрт возьми, сколько же вас! – выругалась она, уклоняясь от клыков одной из гончих.

Одно крыло уже кровоточило – след от когтей особенно крупной твари. Но страх за любимую женщину брата придавал ей сил, она прекрасно осознавала, что то, что дорого Саймону, и для неё имеет первостепенную важность.

Кира схватила хирургический стол за ножку и опрокинула его на группу гончих, создавая временное укрытие.

– Не сегодня, твари! – взревела она, используя дефибриллятор как дубинку.

Но гончие были неумолимы. Они нападали снова и снова, их численность давала им преимущество. Кира чувствовала, как энергия покидает её тело, как силы истончаются, словно слишком натянутая нить. Медицинский шкаф полетел в сторону нападающих, но их было слишком много.

– На шашлык бы вас всех! – выругалась она, когда особенно сильный удар опрокинул её на пол.

Барьер лопнул, не выдержав натиска. Гончие сомкнулись вокруг, их клыки сверкали обещаниями нескончаемой боли. Но Кира не сдавалась. В груди горел огонь – огонь защиты и гнева. Она знала: отступать нельзя. Собрав последние крупицы силы, она схватила массивный стерилизатор.

– Получайте! – взревела она, обрушивая его на головы нападающих.

Волна ударов прокатилась по смотровой, отбрасывая гончих назад. И только тогда Кира поняла – это её последний рывок. Она встала, пошатываясь, готовая встретить свою судьбу, но не отступить. Её крылья, испачканные кровью и грязью, всё ещё были готовы к бою, а в глазах горел огонь решимости.

Самый огромный пёс из гончих оскалил пасть и с глухим рычанием бросился на Киру. Та зажмурилась и заслонилась истерзанными крыльями. Боль была просто невыносимой.