Текст книги "Полет над грозой"

Автор книги: Анна Бильченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Сон подкрался незаметно. Обнаружив себя за штурвалом, Майкл вгляделся в звездную бесконечность, сменившую обрывки туч. Раскаленные точки слились в хаотическом танце, вытолкнув из пустоты крейсер киноидов. Он знал, чем закончится эта история, но вместо рокового залпа его поглотило мягкое свечение плазма-ламп, скользнув по лбу каплей прозрачного пота. Вместо штурвала в руке Майкла оказался ключ, похожий на тот, что носил главком. Среди воинов КС его шутливо называли "ключом от склепа", имея в виду последствия удара межпланетными ракетами, которые он запускал.

Перед Майклом зависла дверь. Лязг металла протянул тонкую нить между мыслью о том, чтобы уйти, и непреодолимым желанием попасть внутрь. Ключ вновь скользнул вдоль сенсорной панели. Стальные створки пришли в движение, и тень Майкла растворилась в полумраке узкого коридора.

Он сделал неуверенный шаг по обрывку темноты, медленно принявшему форму ковра. Оступившись по неосторожности, Майкл вздрогнул от звонкого эхо. Высота коридора внушила ему справедливую мысль о размерах самого здания, в котором ему предстояло отыскать новый ключ – или хотя бы замок.

Стеклянные блики на небе, замкнутом в клетке из окон, привлекли его взгляд. Майкл прильнул к оконному стеклу, оставив след на многолетнем слое пыли. Обрывки света всплывали из омута гор, вцепившегося в горизонт скалистыми клыками, и исчезали за стеной башни, чья неровная кладка выталкивала каждый второй кирпич навстречу сумеркам.

Щеколда поддалась нажатию руки. Скрипнули ржавые петли, ветер сыграл на флейте несколько леденящих звуков, и Майкл выглянул наружу, в надежде разглядеть человека, чья мягкая поступь едва касалась кромки оврага, сбивая вниз свежие комья земли. Их звук, глухой, сырой, будто стук о прогнившее дерево, отсчитывал секунды до полуночи.

– Вы – Роджерс? – спросил Майкл.

Незнакомец обернулся. Он был высок, затянут в черное, с худощавым лицом и острой линией плеч. Сквозь дымчатые стекла сумерек его черты казались грубоватыми, глаза – ядовито-зелеными, нос – слегка длинным, осанка – немного сутулой. Сон все больше напоминал реальность; глаза Майкла слезились от сильного ветра, пропуская силуэт человека в черном сквозь прозрачную пелену.

– Что вам нужно? – прозвучал низкий, суховатый голос.

– Я хотел спросить вас… – ответил Майкл, не чувствуя движений губ.

– Спрашивайте.

Еще один поворот неба-ключа вокруг призрачной фигуры – и яркий свет втиснул Майкла в узкие рамки комнаты. Стол, два стула, стены, потолок, – все, что успел уловить беглый взгляд. Роджерс выстраивал на столе линии из крошек – симметричные, по обе стороны блюдца. Майкл позволил себе тихий смешок: видеть Координатора за подобным занятием было странно даже в сумбурном сне.

– Вы, кажется, что-то хотели? – напомнил суховатый голос.

– Я видел вас… на витраже… – проговорил Майкл. – Вы состояли в Ордене, который пытался раскрыть тайны орионцев?

– Мне вот что интересно, – сказал Координатор, двигая крошки длинным костлявым пальцем. – Вы всерьез вообразили, что я – Роджерс?

– Это мой сон, – бледно улыбнулся Майкл. – Всякое может случиться.

– "Всякое может случиться…" – передразнил его свой собственный голос.

Пальцы Майкла невольно вцепились в угол стола. Перед ним, ухмыляясь и посмеиваясь, возникла самая нелепая пародия на Майкла О'Хара, которую только могло подсказать воображение. Одеть ирландца в форму времен Черной эры, снабдить его пепельно-серыми волосами и приправить картину моноклем – вот что увидел он перед собой, там же, где секунду назад сидел Роджерс.

– И на что только способно человеческое сознание, если отделить его от человека, – заметил Майкл номер два. – Кто бы мог подумать, что в глубинах твоей души кроется такой темный образ…

– Это не я, – бросил Майкл, погружаясь в напряженное волнение.

– Я всего лишь вывернул тебя наизнанку. Столько интересных мыслей… и как глубоко ты их спрятал…

– Кто вы?

– Я часть сознания Роджерса, – ответил его собеседник.

– В каком смысле?

– Обычно высшие не успевают быть в десяти местах одновременно. Для этого они делят свое сознание на несколько частей, воплощают их в подобие человека и отправляют по делам.

– Могу я поговорить с основной частью Роджерса?

– Вам есть что ему сказать?

– Нет, – честно сознался Майкл, – но…

В глазах его двойника блеснули дьявольские искорки.

– Роджерс готов тебя выслушать, – прошептал он, – но готов ли к этому ты?

– Я не совсем понимаю…

– О, люди из Ордена тоже считали, что за их непомерные заслуги им следует устроить аудиенцию с истинным орионским сознанием, а не с той его мизерной частью, которую ты знаешь под именем Арк. Через несколько секунд они молили о пощаде, но в нашем мире глупость жестоко наказуема. Впрочем, у нас свобода выбора: если очень хочется, никто не запретит попробовать…

Звонкий треск прошелся по маленькой комнате. Стены вспыхнули и перегорели, словно старая лампочка, растворившись в сыром полумраке. Страх слился с кожей Майкла: молчание, разделявшее его и мрачную фигуру, казалось до боли невразумительным. Знаки препинания были расставлены неверно, акценты сместились, образовав сотню новых, непонятных слов. Овраг тянулся азбукой Морзе, короткими сигналами бьющегося сердца…

– Итак, О'Хара, – сказал Флэтчер Роджерс. В подлинности говорящего не было никаких сомнений: ощущение опасности, исходившее от сухой улыбки, в точности повторяло то, что Майкл чувствовал в Командном Центре, впервые столкнувшись с Координатором.

– Я… хотел спросить… да вы, наверное, уже слышали…

– На витраже был я. В Ордене тоже. Это все, что тебя интересует?

– Вам удалось что-то узнать? Разгадать тайны орионцев?

– Да не было никаких тайн, – усмехнулся Роджерс. – По крайней мере, раз я жив, значит, узнал их немного… или же наоборот. В погоне за властью и могуществом мало кого волнует предупреждение о том, что знания даются тем, кто заплатил за них веками поисков – или кровью.

Упрямое подсознание твердило Майклу, что он в большой опасности, но сухая улыбка Координатора держала его на месте прочнее стальной цепи.

– Ну же, О'Хара, – подбодрил его Роджерс. – Ты что, совсем ничего не понимаешь? Не понимаешь, почему ты здесь?

– Можно я вернусь? – шепнул Майкл.

– Ты ведь хотел знать? – с ядовитой мягкостью парировал Роджерс. – Все это до смерти весело, эти твои попытки проткнуть стальной лист карандашом. Хочешь ввязаться в гонку с высшими? Похвальная смелость… вот только мне кажется, что ты давно застрял на старте в ожидании, пока кто-нибудь наверху даст сигнальный выстрел.

– Как мне остановить Запредельного? Что он собирается сделать с Землей?

Роджерс тихо рассмеялся.

– Все, что творится сейчас в нашей неспокойной реальности, – сказал он, – представляет для нас, Майкл, кровный интерес.

– Но почему?

– Кровь, Майкл, все это кровь… Плюс интуиция, плюс жизненный опыт. Отправляйся домой. Просторы Черной эры хранят больше вопросов, чем ответов.

Подытожив сказанное типично высшей улыбочкой, Роджерс пнул ногой лопату, лежавшую на краю траншеи, в которой она и исчезла, будто в черной дыре.

– Подождите! – крикнул Майкл, когда ремень безопасности врезался в его плечо, заставив вспомнить о своем спящем теле.

– Снизошло озарение? – спросил Координатор.

– Тот Роджерс, что говорил со мной… – сказал Майкл, хватаясь за обрывки сумерек. – Он знает, кто он? Знает, что он всего лишь ваша часть?

– О, да… – наигранно вздохнул Роджерс. – Увы, но в силу технических тонкостей мне пришлось быть с ним откровенным и разубедить в том, что его мысли и поступки самостоятельны. С тех пор он слегка повредился рассудком, но все равно приносит пользу…

Очертания Роджерса стали медленно расплываться, втолкнув в рамку сна совсем другое полотно. На землю ложились сотни теней. Они скользили по блеклой траве, увядшей от нескончаемой вереницы страданий и слез. Сотни одинаковых крестов сливались в идеально ровные ряды, протянувшиеся до самого горизонта и уходившие прямо в небеса – или в ад. Редкие деревья тонули в тумане; их влажные листья серебрили сотни невидимых лун – холодных, как прикосновение смерти, блуждавшей среди памятников тем, кого она сравняла с землей. Здесь не было ни цветов, ни свечек, – ничего, что бы нарушило монотонность пустыря, где воинов хоронили с оружием, а надежды – с горькой правдой поражений.

Одинокие, неподвижные фигуры были скрыты туманной дымкой. Тусклые отблески серебристого света изредка касались их погон. Майкл пытался вглядеться в лица, но не мог их различить: истинная сущность этих людей никогда бы не прорвалась сквозь серость и одинаковость, которая царила вокруг и в их душах. Он отвернулся – и увидел, как из тумана, больше походившего на дым, появилось еще несколько человек. Четыре силуэта вырисовались на фоне темноты серыми, монотонными красками. Смазанные черты делали их похожими на безликих призраков, сопровождавших души умерших в обитель пепла – или безумно прекрасных облаков. Они несли гроб; Майкл следил за ними до самой могилы, черневшей ровным, прямоугольным отверстием в сырой земле. Призрачные солдаты опустили свою ношу и медленно растворились в тумане, подступавшем со всех сторон, въедавшемся плесенью в мрачное полотно этой полуживой картины. Майкл шагнул вперед, даже не почувствовав, как его нога коснулась земли. Он заглянул в гроб – и липкий испуг коснулся его сердца.

Это был Эксман.

Майкл дернулся назад, но не смог сдвинуться с места. Лицо генерала сковала бледность, заглушив краски ушедшей жизни; пряди волос чернели на мраморно-бледном лбу. Рука Эксмана лежала на груди, чуть ниже сердца, и на пальцах тяжелым блеском сверкала свежая кровь.

Туман отступил от призрачных фигур по ту сторону могилы. Их лица всплывали одно за другим, словно полузабытые воспоминания: здесь были Майне, Хьюз, Ричардс… Бесцветные черты сковала застывшая, пугающая молодость. Новые лица, незнакомые Майклу, медленно всплывали на фоне белоснежных крестов. Навечно замершие в страхе, изумлении, ярости, они походили на неумелые декорации к трагической сцене, которая разворачивалась перед ними. Взгляд Майкла скользнул в сторону – и застыл на стоявшей поодаль одинокой фигуре. Казалось, страх покинул свою обитель в кромешной тьме и обвил этого человека черными, змеиными кольцами. Опираясь на лопату, по колено в кладбищенской грязи, Стил сжимал рукоятку складного ножа, и его взгляд пронизывал Майкла своей прозрачной холодностью…

– Сэр, мы на месте.

Майкл вздрогнул, проснувшись в кабине "Гидры". Они уже летели над Лондоном. Направив пилота к одному из пригородов, Майкл задумался о том, что ему пришлось пережить по ту сторону сна. "Поддельный" Роджерс, занятый крошками и блюдцами, произвел на него гнетущее впечатление. Сначала Майклу показалось, что его странное поведение – всего лишь очередная выходка высшего, но коварство подобных манипуляций не могло не настораживать. Если люди – а, точнее, марионетки с вживленной частью чужого сознания – и правда не догадывались о том, что собственные мысли и побуждения внушаются им "свыше", тогда они становились идеальным оружием, готовым соперничать с убойной силой "SNA". Ни одна проверка мыслительного потока не смогла бы выявить, что такой человек действует по чужой указке. "Живые роботы" могли быть везде – в армии, в Научном Центре, даже в командовании КС – и в решающий момент, услышав сигнальный выстрел, поставить под угрозу жизнь миллионов…

Взмыв над нестройными крышами, "Гидра" исчезла вдали маленькой светящейся точкой. Ночь была жаркой и душной, но у Майкла не осталось сил, чтобы создать тоннель. По окончании Поздних войн этот район восстановили лишь наполовину, поэтому подлетать к самим зданиям было по-прежнему опасно – могла сдетонировать забытая всеми "воздушная мина" или какое-нибудь самодельное устройство. Майкл направился к пустырю, проходя мимо заброшенных домов и складов. Пробитые стены, окна, заложенные кирпичом, полуразрушенные фасады за грубыми мотками колючей проволоки, – все было в точности таким, как в его давних воспоминаниях, остывших под наплывом новых, взрослых проблем.

Он вспомнил о Дженни. История со Старром воскресила в его памяти все то, что он хотел забыть, но хранил с прежней трепетностью, словно надеясь, что бледный образ может ожить и протянуть ему руку над черной бездной прошлого, в которую он падал каждой ночью, скованный цепью сна. Они познакомились во время перелета с наземной базы на орбитальную станцию. Он был пилотом боевой "Гидры"; она служила на линкоре "Скайлер", гордости космического флота. Всех тех, кто оказался в тесном транспортном корабле, ожидал фронт, многих – скорая смерть; словно предчувствуя это, пилоты хранили мрачное молчание. Но Майкл не мог не заговорить. Она сидела совсем рядом; серый берет едва скрывал ее длинные светлые волосы, а в глазах замерла отстраненность человека, готового принять свою нелегкую судьбу. Чем дольше длился их необычный разговор, за несколько часов до фронта, смертей и опасностей, тем сильнее он ощущал, что им владеет новое чувство, так не похожее на простую влюбленность. Потом были встречи в коротких промежутках между боевыми вылетами, снова вылеты и снова встречи, отчаянные попытки продлить недолгое счастье…

Их разлучили через три месяца. Ее линкор отправлялся на дальний рубеж обороны. Майкл не сдался, он просил координаты, говорил, что свяжется с ней, как только снова запустят сверхдальний спутник связи, но она отвечала, что теперь все уже неважно, что разлука будет слишком долгой и вряд ли им удастся сохранить свои чувства. Он возражал, он не хотел вечных разлук, клялся, что все равно отыщет ее, но она рассмеялась, так тихо и грустно, что надежда умерла сама собой… Дженни сказала, что ее служба в КС – всего лишь прикрытие для важной операции. Теперь она должна была исчезнуть… для всех… и для него.

Майкл судорожно вздохнул. Воспоминания о счастливых днях приносили ему лишь боль. Сколько раз он пытался прогнать мысли о том, что Дженни уже давно нашла другого, что такая девушка недолго останется одинокой… Да и способна ли она жить одними воспоминаниями…

Тень Майкла отшатнулась от тусклого сияния фонаря и боязливо скользнула по бетонной стене. На короткое мгновение ему показалось, что он видит еще одну тень, продолжавшую двигаться после того, как он остановился. Майкл слабо усмехнулся: день, едва не окончившийся глобальной катастрофой, наложил отпечаток на его нервы. Он поднял руку, чтобы разувериться в своих подозрениях… но тень не шелохнулась.

К горлу Майкла подступил комок. Чья-то подошва скользнула по гравию, вызвав к жизни зловещий шорох. Майкл быстро оглянулся, но узкая асфальтная дорожка между двумя заборами не оставила ему путей к отступлению. Тень медленно качнулась, поглотив едва различимые мазки краски, которые остались от агит-рисунка, созданного против одной из сторон Поздних войн. Вражеский солдат, со временем утративший пол-лица и часть туловища, грозно взирал на пустую улицу, призывая южно-британцев к бдительности. С трудом веря в происходящее, Майкл наблюдал за тем, как рисунок обретает объем. Рука в перчатке, отчаянно сжимавшая плазма-нож, отделилась от бетона, притянув к себе плечи, шею и лицо, выкрашенное в неестественно белый цвет.

Спина Майкла коснулась забора. В голове мгновенно пронеслись десятки мыслей о том, кто мог сыграть с ним такую шутку, но ни один из ответов не подходил под скользящую мягкость движений, с которой к нему приближался оживший солдат. Перчатка соскользнула с его руки, открыв кожу, белую, словно известка. Четыре кольца давили на Майкла тяжелыми, мутными отблесками, внушая мысль о том, что пришло время для бесславного побега.

Так он и поступил.

Забор обрывался у пыльной дороги, отделявшей склады от обширного пустыря. Майкл позволил себе передохнуть только тогда, когда его ноги утонули в жесткой траве, а последний фонарь остался далеко позади. Опыт общения с высшими подсказывал ему, что кольца на руке незнакомца могли быть еще одним подвидом необычного оружия, к которому сильные мира сего питали нездоровый интерес. Погони не было; выждав пару минут, Майкл отправился через пустырь, испещренный небольшими холмиками. Вскоре звук его шагов стал необычно звонким: давно заброшенная посадочная площадка оказалась на том же месте, какое занимала в его воспоминаниях, – справа от дома, за которым виднелись лишь пустынные мили.

Он не был в родительском доме уже много лет: сначала Академия, потом война, миссии в других эпохах… Ключей у Майкла не было. Он прошел по дорожке, когда-то покрытой плитами, а ныне сорняками, и попросту толкнул входную дверь, надеясь, что сканер отпечатков пальцев еще работает. Дверь открылась – старинная, с круглой ручкой и замысловатой резьбой, в детстве казавшейся ему двумя скрещенными стрелами.

Длинный коридор с прозрачным потолком вел в гостиную. Ночное небо влекло к себе взгляд, но уставшему Майклу больше не хотелось вспоминать о наивных детских мечтах, мелькавших перед ним, когда он сидел на полу, в этом самом коридоре, и глядел вверх, на звезды… Гостиная, широкая, но унылая в своей пустоте, не задержала его дольше нескольких секунд. Оказавшись на кухне, Майкл попытался открутить вентиль ржавого крана, чтобы выпить хоть немного воды. Первая попытка оказалась неудачной. Майкл нажал на вентиль сильнее, но рука соскользнула, и кровь из свежего пореза скатилась по запястью.

– Кровь… – произнес он и мрачно усмехнулся. – Вот вам и кровь, мистер Роджерс…

Кран заработал с третьей попытки. Вода была не очень приятной на вид, но Майкла это не смутило. Он открыл дверцы посудного шкафа, выудил оттуда чашку, стоявшую на горке из блюдец… и мысль, внезапность которой равнялась ее абсурдности, заставила его бегом броситься в гостиную.

– Не может быть… – прошептал он, остановившись за шаг до высокого шкафа. Кусочки мозаики медленно двигались навстречу друг другу, грозясь дать ответ на опасный вопрос. Майкл вытащил из шкафа потрепанный картонный ящик, собрав всю пыль, которая хранилась на деревянных полочках. Он поставил его на ковер, присел рядом и начал осторожно вытаскивать старые вещи – по большей части, сломанные, но из таких, которые было жаль выбрасывать. Сердце Майкла билось все чаще; он дрожал от волнения, словно искатель сокровищ. Наконец, его пальцы наткнулись на то, что он хотел найти, – хотел подсознательно, даже не надеясь результат.

Майкл поднялся и подошел к зеркалу, сжимая находку в кулаке. Монокль подошел ему, словно был его собственным, и в отражении лица вдруг проступили черты, до боли напоминавшие грубоватый облик Флэтчера.

– Не может быть… – снова вырвалось у Майкла. Что это значило? Кем приходился ему Координатор Роджерс? И почему, почему он всегда оказывался заложником незнания, послушно участвуя в чужих играх?..

Сняв монокль и швырнув его в ящик, Майкл устало опустился на кровать. Его больше не беспокоил ни тусклый свет люстры, ни странные находки, ни ожившие солдаты, – лишь мысль о том, что завтрашним утром он навсегда распрощается с Космическими Силами…

– Сэр, – прозвучало в темноте. Кто-то шевельнулся под самым окном спальни, поймав блик света на запонку из темного золота.

– Сэр, – повторил он, немного громче. – У меня "SNA" с собой… а он один… Разрешите попробовать?

От стены отделилась вторая тень – гибкая, бесшумная, нечеловеческая.

– Не спеши, – послышался тихий голос. – Я проверял его… силы явно не достаточно… Прежде чем действовать, я должен быть уверен, что это он, а не какой-нибудь каэсовский дилетант…

– Но, сэр…

– Не спеши, я говорю.

Четыре кольца на бледных, тонких пальцах сверкнули причудливым кастетом.

XXII

Кусочек неба над автостоянкой медленно затягивали тучи. Лицо Джонсона мрачнело с каждой минутой: стрелка часов показывала половину первого, а хозяин кабинета до сих пор не объявился. Майор нервно прохаживался мимо пустого стола, заложив руки за спину и погрузившись в свои мысли.

Без пяти час терпению Джонсона настал конец.

– Проклятье… – прошептал он под отзвуки грома. Дверь скрипнула, словно в ответ на его мысли. Майор обернулся, ожидая увидеть Майкла, но был жестоко обманут. Туфли, брюки и плащ вошедшего были изрядно выпачканы грязью; сам он вымок до последней нитки.

– Что с вами случилось? – спросил Джонсон, слабо улыбнувшись. – Неужели Третья мировая, генерал?

– Почти, – ответил Стил, бесцеремонно усевшись в кресло. – Присутствовать на собственных похоронах – неблагодарное дело, я вам скажу. Особенно при такой погодке. С другой стороны, забавно было узнать, о чем думали мои знакомые, провожая меня в последний путь.

– И о чем же?

– К примеру, генерал О'Хара долго вопрошал, какого черта он здесь делает и зачем я отнимаю у него драгоценное время этим фарсом. Полковник Хьюз размышлял на философские темы. Генерал Эксман напевал какую-то песню о быстротечности времени, а в перерывах между куплетами вспоминал, каким хорошим я ему был врагом. Мысли остальных были не столь интересны. Кстати, как ваши дела, майор? Слышал, на днях у вас случилась крупная неприятность?

– Какой у вас отличный слух, – натянуто улыбнулся Джонсон. – К счастью, все уже в прошлом. А вы как поживаете? Выглядите гораздо лучше, чем пару недель назад.

– Вы правы, – произнес Стил, постукивая пальцем по подлокотнику. – С тех пор, как я умер, мое здоровье заметно улучшилось.

– Что привело вас сюда? Ностальгия?

– Зашел пообщаться с вами прежде, чем покину планету. Вы ведь будете рады этому, не так ли?

– Несказанно. Так о чем вы хотели поговорить?

Улыбка Стила стала хитрой.

– А вы, я вижу, затеяли свою игру?

– С чего вы взяли? – холодно спросил Джонсон.

– Не стоит отрицать очевидное. Мы с вами живем в разных мирах и поэтому всегда должны быть в курсе важных событий у соседей. Я даже догадываюсь, куда вы так торопитесь уйти…

– Ах вот как? Я тоже наслышан о ваших делах, Эшли, и смею вас заверить, что своей разведкой могут хвалиться не только аллены: если бы вы прочли список тех, кто занят миссиями на Торре…

– Я читал этот список, – мягко перебил его Стил. – Хочу напомнить, что ваш новый "дружеский союз" немного расходится с тем, что вы преподносите остальным, и в особенности, грешит против наших с вами межпланетных договоренностей.

– Ваши "договоренности" научитесь для начала соблюдать сами. Каков ваш личный интерес в этом деле, Эшли?

Стил слегка сощурил глаза, отчего их холодный взгляд немного смягчился.

– Мы с вами уже немолоды, господин Симмонс, – ответил он. – Ручаюсь, что и у вас, несмотря на блестящие успехи, были свои ошибки и оплошности, о которых вы жалеете по сей день. Вот почему мне иногда хочется уберечь других от тех ошибок, которые совершил я сам. Единственное, что я могу сказать вам, – ни в коем случае не позволяйте генералу О'Хара играть в одиночку. Это может окончиться плачевно.

– Почему же?

Стил слегка улыбнулся.

– Вы хотите, чтобы я повторял очевидное?

– Не помешало бы.

– Хорошо. Вы понимаете, что связавшись с Зиггардом, О'Хара встал на опасный путь?

– Не вижу в этом никакой опасности. При всех своих грехах Зиггард всегда был фанатично предан Земле.

– Я говорю о Зигге не как о человеке, а как о Координаторе.

– И чем же он так опасен?

– Он опасен тем, что много знает. И тем, что знает того, кто знает гораздо больше.

– При чем здесь Майкл?

– Того, кто владеет знаниями, труднее контролировать – я сужу об этом по собственному примеру. А вы, я вижу, любите контроль. Не поэтому ли вы здесь, а не там, куда спешите уйти?

– Значит, вы считаете, что Майкл пытается эти знания заполучить?

– Если бы меня попросили составить список самых опасных землян, – продолжил Стил, чей голос становился все холоднее, – опасных не в плане силы, а в плане возможности влиять на судьбу планеты, я бы поставил на третье место сами знаете кого, на второе Зиггарда, а на первое – Флэтчера Роджерса. Не зря ведь его назначили Координатором, которому запрещено с кем-либо контактировать, а тем более, покидать свою эпоху. Я бы сказал, что издавший этот приказ поступил очень разумно, если хотел передвинуть себя на первое место в списке.

– Ну, и при чем здесь О'Хара? – настойчиво повторил Джонсон.

– Неужели вы не знаете? – с холодной язвительностью парировал Стил.

– Не знаю о чем?

– За ним охотятся.

– Ах, да… – выдохнул Джонсон, расплываясь в улыбке. – Так вот о чем вы так волнуетесь, господин Стил… Решили, что теряете влияние? Козырная карта выскальзывает из ваших рук?

– Да что вы, – слабо усмехнулся Стил. – Пока у вас считают мои карты, Рудольф играет в две руки за вашей же спиной.

– О чем вы?

– Да так… неважно… С радостью бы остался, но моя земная жизнь подходит к логическому концу.

Сохраняя безупречное спокойствие, Стил вытер руки о платок, вынул кольцо из внутреннего кармана, вернул его на безымянный палец и направился к двери.

– Откуда у вас обручальное кольцо? – вдруг спросил Джонсон.

Губы Стила дрогнули.

– Я не женат, – холодно бросил он.

– Вот что странно, – продолжил майор, придав своему тону оттенок небрежности. – Вы так ненавидите их, Эшли, вы, можно сказать, жизнь положили на то, чтобы ослабить их, ваших тысячелетних врагов… и тут такая оплошность. Сплав, из которого изготовлено ваше кольцо, уникален – настолько, что его не производит никто, кроме наших общих таинственных соседей. Как же так вышло, Эшли? Я что-то не припоминаю, чтобы вы носили его при своих…

– Вы хотите, чтобы я повторял очевидное? – прошипел Стил, за миг до вспышки ярости.

– Не стоит. Мы оба знаем ответ.

Плащ Стила упал на пол, обнажив угловатые плечи. Джонсон медленно поднял правую ладонь.

– Вспомним давние времена? – процедил Стил.

В его руке щелкнул складной нож. Улыбка Джонсона немного побледнела.

Майкл явился без двадцати два. Удивленно застыв на пороге, он только и смог спросить:

– Что здесь произошло?

– Встретил старого друга, – угрюмо ответил Джонсон. Щеку майора украшал свежий шрам.

– Что-то непохоже не дружескую встречу…

– Ничего страшного, – отмахнулся майор. Его правая рука едва двигалась. Пожав плечами, Майкл задал второй, закономерный вопрос:

– Что ты здесь делаешь?

– Где?

– В моем кабинете.

– Лучше скажи, где ты все время пропадал.

– Я был дома, – ответил Майкл, поправляя наскоро завязанный галстук. – Сначала Землю чуть не уничтожили двадцать межпланетных ракет, потом оказалось, что ракеты не настоящие… в общем, ничего особенного: день, как день. Еще на меня напал солдат с рисунка, но это мелочи жизни

Джонсон понимающе кивнул. Майкл снова взялся за непокорный галстук. Пока он возился с узлом, дверь приоткрылась, и незнакомый голос произнес:

– Здравствуйте, Майкл.

Майкл бросил запоздалый взгляд на дверь. Лицо гостя выражало легкую растерянность, а ладонь была наспех перевязана носовым платком.

– Генерал Смит, – представился вошедший, смотря на Майкла снизу вверх из-за значительной разницы в их росте.

– Ах, Смит… – широко улыбнулся Майкл. – Добро пожаловать, генерал. Я Майкл О'Хара, это майор Джонсон. Рад познакомиться. У вас что-то случилось?

– Случилось?.. Ах, вы об этом… маленькая неприятность, вот и все… Я здесь на время конференции, проблемы развития аэрокосмической отрасли… и вот, решил навестить старого товарища. Его назначили на должность генерала Лесли.

– Как? Лесли подал в отставку?

– Вы не знали? Вчера только о нем и было шуму.

– И что он натворил?

– Представляете? Принес в Министерство своего кота и ушел на совещание. Бедному животному наскучило сидеть в корзинке, вот оно и проникло в кабинет министра… в общем, некрасивая вышла ситуация. По ходу дела, выяснилось, что генерал еще и устроил коту отхожее место из свежей корреспонденции. Скандал был грандиозным. Министр сразу же позвонил Брайану и поздравил его с новой должностью.

– Удивительная история…

– Да… А генерала Эксмана сегодня не будет?

– Не знаю, – уклончиво ответил Майкл, давно забросивший свою работу. – Я видел его сегодня утром, но вряд ли он здесь появится.

– А что случилось?

– Повредил плечо, когда играл в настольный теннис.

– Неприятно… Знаете, я тут вспомнил, что полковник Хьюз говорил мне о вас, вот и решил зайти к вам, спросить, как человека, который хорошо знал Лесли… спросить, что значат все эти…

– Подождите, – прервал его Майкл. – Вы двигали "Мировую историю"?

– Как вы догадались? – изумленно спросил Смит.

– Интуиция, – усмехнулся Майкл. – Пойдемте, я вам кое-что покажу.

– Что за "История"? – прошептал Джонсон, когда они вышли в коридор.

– В те времена, когда Лесли пытался от меня избавиться, я установил в его кабинете портативный рекордер с устройством видеослежения – так, на всякий случай. Потом много всего произошло, и забрать его я забыл. Он спрятан как раз за "Мировой историей", но найти его не так-то просто…

– Это почему?

– Увидишь…

Они поднялись этажом выше и вошли в опустевший кабинет. Генерал Спрингс, сменивший Лесли на ответственном посту, задумчиво созерцал небольшую книжную полку – вещь странную, если вспомнить интересы ее прежнего владельца.

– Брайан? – позвал Смит, заметив, что генерал никак на них не реагирует.

– А… да, – отозвался Спрингс, все еще прижимая палец к брови в знак напряженных размышлений.

– Это генерал О'Хара, Брайан. Я рассказывал тебе о нем.

– А… да, – произнес генерал Спрингс, которого все не отпускала глубокая задумчивость.

– Неужели Лесли сбежал так поспешно, что оставил здесь весь свой хлам? – поинтересовался Майкл.

– Похоже на то, – ответил Смит. – Брайан только-только позвал людей, чтобы с этим всем разобраться… а я как раз заметил книжку… "Историю"… Хотел взглянуть – и чуть пальцев не лишился…

– Не ваш ли сын служит в морской пехоте? – спросил Майкл, неожиданно для самого себя.

– Да, Адам, – сказал Смит, добродушно улыбнувшись. – На службе первый год. Славный парень, хотя мне иногда кажется, что армия не его призвание… Если бы я не был генералом, он бы точно ушел в науку, а так не хотел ломать семейную традицию…

– И кем же он хотел стать? Астронавтом? – в шутку спросил Майкл.

– Астрономом, – гордо ответил Смит. – Впрочем, служба науке не помеха, верно, Брай?

– Ага… – невнимательно отозвался Спрингс.

– Вы, кажется, хотели разобраться с "Историей"…

Смит кивнул. Генерал О'Хара торжественно приблизился к полке и принялся вытягивать том за томом, бегло объясняя:

– Итак… том первый, "Античная цивилизация", – за ним макет пластиковой взрывчатки… не действующий. Том второй, "Средневековье", – какой-то порошок в конверте… сода, наверное, хотя выглядит угрожающе… Том третий – замаскированные лезвия, с ними вы уже свиделись. И том четвертый…

Майкл снял с полки увесистую книгу, взял ее за уголки обложки и театральным жестом опрокинул вверх ногами.