Текст книги "Полет над грозой"

Автор книги: Анна Бильченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

XX

– С вами все в порядке? – спросил Вэйн.

– Нет, – бросил Майкл. Мысль о том, что Ронштфельд его выследил, заставляла вновь и вновь проклинать тот день и час, когда его втянули в эту авантюру. Будущее предстало перед ним в мрачных красках: нарушив все возможные правила и лишившись поддержки в Командовании, он рисковал закончить жизнь на рудниках Марса, в компании пленных киноидов.

– Я думал, вы обрадуетесь, – заметил майор с долей скромного удивления.

– Чему?

– Быть может, я неправильно выразился… Сэр Ронштфельд имел в виду короткую командировку в родное время, совершенно официально, без бюрократических проволочек…

– И это вы называете "отзывом"?

– Официально это так и называется, – пояснил майор.

С губ Майкла не сорвалось ни слова. Озлобленный на Вэйна и весь свет, он спрыгнул с лестницы, не преминув зацепиться за поручень и распороть рукав.

– Нас ждут, – вежливо поторопил Вэйн.

– Может быть, мне хотя бы переодеться?

– У нас мало времени…

– А по-вашему, я могу создать новую рубашку щелчком пальцев? – раздраженно заметил Майкл, для наглядности сделав этот самый щелчок… и в ту же секунду заметил, что прореха на рукаве исчезла.

– Чертовщина какая-то… – прошептал он, шагнув в межвременной тоннель.

Первым, что бросалось в глаза попавшему в самое сердце Командного Центра, была огромная голографическая проекция Галактики. Изображение было таким реалистичным, что Майклу казалось, будто он стоит возле пангалактического иллюминатора. «Почувствовав» на себе его взгляд, сектор голограммы с созвездием Ориона развернулся перед ним во всем таинственном великолепии, и очарованный Майкл вряд ли бы смог оторваться от этого чуда, если бы крик Ронштфельда не вернул его к действительности.

– Проклятье! – выкрикнул заместитель главкома, сжигая взглядом полковника КР. – Джеф, немедленно найди мне точку вылета, тебе понятно?! Быстро за пульт!

– Я не вовремя? – осторожно спросил Майкл.

– Ты-то что здесь делаешь, О'Хара? – простонал Ронштфельд, прижав ладонь к лицу.

– Мне сказали, ты вызывал меня. Что-то случилось?

– Какая, к черту, разница?! Ты что, не знаешь? К Земле летят двадцать межпланетных ракет!

– Что? – прошептал Майкл.

– Что слышал! В угол, О'Хара, и не смей мне мешать!

Майкл покорно отошел в тень вычислительной машины. Происходящее в Командном Центре напоминало тот хаос, который он видел в ночь начала войны с киноидами. Светло-серая форма офицеров КС мелькала перед его глазами, изредка сменяясь черными кителями разведчиков. Движение не прекращалось ни на секунду: датчики искрились, словно блики солнца на воде; людской поток с взволнованным шумом протекал мимо Ронштфельда; несколько сотрудников Научного Центра склонились над экранами, лихорадочно прописывая команды автоматическим станциям слежения. Огромная проекция Галактики совершила резкий поворот, и перед взглядами офицеров КС и КР развернулся сектор, в котором с невообразимой скоростью перемещались межпланетные ракеты.

– Что происходит, Рудольф?

Зам главкома развернулся так резко, словно дотронулся до раскаленного металла. Майкл никогда не слышал, чтобы Ронштфельда называли по имени, и догадывался, почему злоба прошлась судорогой по его мрачному лицу. Это был адмирал Моррис из Верховного Командования КС, невысокий человек с властной выправкой и неприятно циничным выражением лица.

– Джеф, объясните, – бросил Ронштфельд.

– Час назад мы засекли в космосе неопознанные объекты. Сигнал передала станция дальнего космического слежения. Мы приняли его и выяснили, что это межпланетные ракеты системы 66-AVES. Их было двадцать. Мои люди просчитали наиболее вероятный курс, и оказалось…

Голос полковника дрогнул.

– …оказалось, что они нацелены на Землю.

– Кто их запустил? – спросил Моррис. Самоуверенность медленно сползала с его лица.

– Узнать невозможно, сэр. Скорее всего, их запустили с неопознанного космического корабля.

– Откуда примерно?

– Нейтральная территория у границ алленского и дарковского секторов.

Моррис вцепился в локоть Ронштфельда и буквально оттащил его в сторону. Майклу повезло: двое командиров оказались у той вычислительной машины, за которой стоял он, и их слова были ему прекрасно слышны.

– Это аллены, Руди? – спросил Моррис. – Ты связался с Райдером?

– Только что. Райдера не было, эти гады перебросили сигнал на контору Стила. Но они здесь не при чем.

– Дарки?

– Тоже нет. Ракеты слишком примитивные…

– Знаю я, знаю! Так что, киноиды?

– У них-то откуда?

– Черт, Руди, почем мне знать? Киноиды или орионцы, больше некому! Арк был здесь?

– Нет.

– Ты пробовал с ним связаться?

– Да? Каким же образом?

Моррис тихо выругался.

– Выходит, они хотят разорвать договоренность о ненападении…

– Нам не об этом думать надо! – взорвался Моррис. – Сколько у нас времени? Час, полчаса? А потом что? Прощай, Земля? Руди, я не вижу главкома, где он?

– Его сейчас нет, – ответил Ронштфельд, и Майклу показалось, что этот вопрос взволновал его гораздо больше, чем сами ракеты.

– Ну так свяжись с ним, скажи, что у нас происходит, сделай что-нибудь!

– Я пробовал. С ним нет связи.

– Осторожней, Руди… – прошипел Моррис. – Не надо меня за нос водить, иначе я подумаю, что ты вообще не хочешь его здесь видеть…

– Не говори чушь, – злобно отрезал Ронштфельд. – Может, ты еще придумаешь, что главком сбежал и не желает выполнять свои обязанности?

– Ладно, забыли, – ответил Моррис, хотя в его глазах до сих пор мелькали недобрые огоньки. – Медлить нельзя. Сколько у нас времени?

– Тридцать две минуты. Я свяжусь с остальными станциями, вдруг кто-то успеет их сбить…

– Это же AVES! Конечно, планетный щит сработает… но он был рассчитан от силы на пять ракет, больше никто никогда не строил, а двадцать… Мне нужно знать твое решение, Руди, и как можно быстрее.

– Решение? – повторил Ронштфельд.

– В отсутствие главкома решение обязан принять ты. Я считаю, что нам придется пойти на крайние меры.

– Созвать Координаторов?

– Именно. Если нам не удастся избежать попадания, то это станет нашей последней возможностью спастись.

– Мы же перекроим всю историю… Нас самих может не стать!

– Ты знаешь, что у нас нет выхода, – сказал Моррис, и его тон не допускал возражений.

– Хорошо, – сдался Ронштфельд. – Хорошо… я все сделаю… проследи за Джефом…

Заместитель главкома прижал "сенсор" к виску и произнес что-то, едва шевеля губами. Он вел незримую игру с пространством и временем, словно пытаясь привести пять эпох к общему знаменателю, дать им общую точку соприкосновения и на мгновение обойти щит, защищавший Командный Центр от любых перемещений на его территории.

Мост через время был переброшен. Они явились перед Ронштфельдом, четверка высших, на которых держалось незыблемое настоящее. Даже не зная, что они Координаторы, Майкл мог бы догадаться об этом по той незримой силе, которой были пропитаны их силуэты, обретающие четкость внутри тоннелей.

– Фортсайд, – сказал Ронштфельд, повернувшись к первому Координатору, "хранителю" давнего прошлого Земли. Рослый человек со знаком тамплиеров на белом плаще наклонил голову в холодном приветствии. Вслед за ним появились Ноймарк, Координатор "поздней" эпохи, и Рэйвенкрафт, отвечавший за новейшее прошлое, – оба брюнета, первый в полиоттеночном камуфляже времен Поздних войн, второй – в обычной форме Сил.

Последним из прибывших был Координатор Черной эры. Майкл словил себя на мысли, что Флэтчер Роджерс полностью отвечал духу эпохи: загадочный высший в длинном черном пальто, он словно был окутан незримым ореолом смерти. Что-то "смертельное" было в его осанке, в глухой неподвижности… Майкл пытался разглядеть его лицо, но Роджерс материализовался на другом конце зала. Единственной деталью, которая мгновенно бросалась в глаза, был его монокль, отражавший блики ламп с холодной, бесстрастной резкостью.

– Координаторы прибыли, – сказал Ронштфельд, обернувшись к Моррису.

– Отлично. Спешить не будем, нужно попробовать дождаться главкома… а что касается ударов со станций…

Майкл следил за их разговором с нарастающим волнением. Каждая новая секунда приближала его к исполнению недавнего обещания, наградой за которое была независимость, а ценой – дружба с Ронштфельдом, и так дышавшая на ладан. Слова Зиггарда, его странная просьба, вдруг обрели свой очевидный смысл, и Майкл остро почувствовал, что от его слов зависит нечто большее, чем исход очередной мелкой игры. Он оглянулся, но не нашел в себе смелость. Верховное Командование… Координаторы…

– А как же Зиггард? – произнес Майкл, мучительно вслушиваясь в собственный голос.

– …Да, сейчас они у станции в секторе B-7. Там вряд ли успеют их сбить, но если ракеты подлетят к станции в секторе B-8…

– А как же Зиггард? – повторил Майкл, громче и тверже.

Ронштфельд смолк. С него взяли пример все остальные. Десятки взглядов сошлись на несчастном Майкле, проникая под кожу, пронизывая сознание…

– Руди, – проговорил Моррис, быстро смекнувший, что к чему. – Сколько у нас эпох?

– Пять, – ответил Ронштфельд, чьи глаза вспыхнули гневом.

– А их четверо… как мы могли забыть…Где же Координатор эпохи "Quo"?

– Там, где ему полагается быть: приказом главкома заперт в своем времени.

– И кто же он?

– Зиггард Цвайфель.

– Кто?! – выдохнул Моррис.

По залу пронесся шепот изумления.

– Это было решение главкома, – прошипел Ронштфельд. – Будем ставить его под сомнение?

– Никаких обсуждений ничьих приказов здесь не будет, но вызвать сюда Цвайфеля – наш долг перед будущим Земли!

– Какой, к черту, долг?! – взорвался Ронштфельд. – Это же Цвайфель! Как можно вызывать сюда это чудовище, этого психа, когда на карту поставлена судьба планеты?! Он не должен возвращаться в настоящее и подвергать нас опасности. Этого не будет никогда.

Грудь Майкла сдавили страх и гнев. Он начал понимать план Морриса – единственно возможный и смертельно опасный для всех землян в том случае, если к нему приступит только четверка Координаторов. Времени оставалось мало: окончательное решение зависело от того, чем окончится спор адмирала и Роншьфельда – победой упрямства или здравого смысла. Но Ронштфельд не сдастся, Майкл чувствовал это кожей. "Рудольф…" – бесконечно повторял его внутренний голос, словно пытаясь найти ключ к той тайне прошлого, которая встала на пути спасения Земли. Рудольф… Четвертая Империя… кто же он… кто…

Страница потрепанной книги скользнула под его воображаемыми пальцами. Строчки из далеких воспоминаний мелькали, едва успев оставить свой след. "В день взятия Командного Центра Четвертая Империя пала, оказавшись без высшего военного руководства… Зиггард Цвайфель, до конца сопротивлявшийся попыткам повстанцев пробиться в здание, был взят в плен после того, как около двухсот нападающих были зверски уничтожены запрещенным ныне силовым приемом… Среди военных преступников из руководства были убиты при попытке сопротивления Бруно Офельхоф… Кит Иллингворт… Рудольф…"

С обреченностью человека, над шеей которого зависло лезвие гильотины, Майкл приблизился к Ронштфельду и Моррису, тихо сказав:

– Если через минуту сюда не будет вызван Цвайфель, то присутствующие станут свидетелями воскрешения Рудольфа фон Дитера.

Роншфельд обернулся. В его глазах мелькнула ярость, едва не заставившая сердце Майкла остановиться. Адмирал, напротив, был на вершине триумфа.

– Руди, я прошу тебя, – прошипел Моррис. – Не вмешивай личное в дела, которые касаются судьбы всего человечества. Цвайфель был опасен во времена Черной эры; сейчас его лишили всякой власти. Без пяти Координаторов мы не сможем ничего предпринять в том случае, если нам придется восстановить земную историю.

Третий раунд тишины стал победным для Морриса. Обезоруженный молчаливым единодушием, Ронштфельд вернулся к четырем Координаторам, и окажись он наедине с Майклом, тот не дал бы и гроша за свою жизнь.

– Сынок, ты подписал себе смертный приговор, – по-прежнему улыбаясь, шепнул адмирал. – Рудольф тебя уничтожит. Прости, но ослабить веревку на твоей шее я не смогу.

– Спасибо за участие, – бледно улыбнулся Майкл. – Думаю, у него не получится.

– Зиггард Цвайфель, – произнес глухой голос Ронштфельда.

– Он здесь, – смеясь, ответил Зиггард.

Этот хриплый смех был единственным, что нарушало тишину. За прошедший час облик Зиггарда заметно изменился: усталость исчезла, лицо вновь казалось открытым и немного детским из-за больших голубых глаз. Поверить в то, что эти руки еще недавно сжимали "флейту", помог бы только шрам на щеке, изогнувшийся в болезненно-белую линию, когда Координатор с хищной улыбкой навязал Ронштфельду рукопожатие.

– Руди, дружок, – отчеканил он. – Давно не виделись, вижу ты процветаешь…

Ронштфельд молчал. Зиггард сжал его ладонь еще крепче, до металлического скрежета в пальцах. Его боялись, Майкл видел это по бледным лицам офицеров. Даже Моррис взглянул на Цвайфеля с опаской, прежде чем произнес:

– У нас есть важные дела, господин заместитель.

– Иду, – глухо ответил Ронштфельд.

– Боец, – сказал Зиггард, подмигнув Майклу. – Ты сегодня герой.

Майкл нервно пожал плечами, не найдя, что ответить.

– Столько моих давних друзей… – посмеиваясь, заметил Координатор. – Чувствуешь себя почти как дома, черт возьми.

Время шло. Время уходило в неизвестность, отметая все больше шансов избежать катастрофы. Рядом с Майклом, который остался в тени машины, чтобы не попадаться на глаза Ронштефельду, сидел майор космической разведки, Вэйн. Сквозь ладонь, лежавшую на его лице, изредка доносился едва понятный шепот.

– Паршиво все это… – сказал Майкл, не отрывая взгляд от проекции.

– Что? – переспросил Вэйн с опозданием в несколько секунд. Сухость тона, выражавшая высокомерие, с которым воины КС и КР обычно относились друг к другу, исчезла без следа.

– Если за дело берутся Координаторы, ничего хорошего не жди…

– Да… точно… – вздохнув, ответил Вэйн.

– Послушай, майор, – продолжил Майкл. – Ты разведчик, ты должен знать: почему вместо судьбы планеты Ронштфельд печется о каком-то межпланетном договоре?

– Это не договор… скорее, неписаный закон. Мы не знаем, сколько войн пережила эта Галактике с момента ее появления. Вполне возможно, что когда-то здесь была война таких масштабов, что враждующим цивилизациям пришлось искать сдерживающий фактор, чтобы окончательно друг друга не уничтожить. Поэтому они приняли пакт о ненападении на планеты противника. В крайнем случае, планету могут аннексировать на условиях капитуляции, но уничтожить – никогда. В Галактике не так уж много планет, пригодных для жизни. А кто согласится даже ради военных побед прозябать на космических станциях или, скажем, на Меркурии?

– Что, если ракеты – это всего лишь провокация? Повод начать новую войну?

Вэйн пожал плечами.

– Любая провокация должна быть соразмеренной. Если одна из трех наций Галактики начнет уничтожать планеты – а тем более, с такими прекрасными условиями, как Земля, – то есть все шансы, что другие поддержат не их, а жертву нападения, чтобы исключить подобные происшествия на своей территории. Заместителю главкома важно знать, кто именно хочет взорвать нашу планету, чтобы – если мы выживем – знать, к кому обращаться за помощью.

– Но это же ракеты, а не космическая флотилия! Неужели у нас нет средств защиты?

– Двадцать ракет – это абсурд, – развел руками Вэйн. – От удара такой мощности не спасет ничего, если даже трех для уничтожения планеты вполне достаточно. Я бы спросил другое: какому психу понадобилось устраивать мясорубку, в которой погибнут миллиарды? Может, тебе как бывшему летчику, будет не очень приятно это слышать, но сейчас мы можем померяться силами только с киноидами. Остальным – алленам и даркам – нет никакого смысла устраивать с нами войну. Мы им не угроза и не конкуренты.

– Выходит, ракеты взялись из ниоткуда? Просто выпали из черной дыры?

– Я бы так не сказал… – бледно усмехнулся майор.

– Почему?

– Ракеты системы AVES, – произнес Вэйн, понизив голос, – это земные ракеты.

– Как земные?..

– Это наши ракеты, их делал Джо Авес, крупнейший оружейник космической эпохи. Проблема в том, что за всю историю этого типа вооружений у нас было сделано от силы три-пять ракет…

– Ничего не понимаю.

– Я тоже, – вздохнул майор. – Поднять архивы, переосмыслить технологию, в конце концов, выстроить огромный завод и несущий сверхмощный флагман… Кто бы ни взялся за это дело, он должен быть и миллиардером, и гением…

– Главнокомандующий! – выкрикнул солдат, дежуривший на входе.

– Сколько у нас времени? – коротко бросил главком. Приход великого стратега вдохнул немного надежды в сердца отчаявшихся.

– Не больше пяти минут, – ответил Моррис. – Оборонительные станции не сбили ни одной ракеты… да и щит вряд ли выдержит…

– И это все, что вы сделали? – холодно, без единой лишней эмоции, спросил Юджин.

– Я, – произнес Моррис, чей тон стал на удивление мягким, – предложил созвать Координаторов… на случай худшего…

– Которых из?

– Всех.

Юджин обернулся, и его взгляд мгновенно отыскал Зиггарда. Цвайфель щелкнул пальцами, над которыми завис маленький огонек, и зажег сигару со всей возможной беспечностью.

– О'Хара, – проговорил он, – был так любезен, что вступился за меня. Какая поразительная гражданская сознательность, не правда ли, сэр?

Майкл чувствовал, как дрожь охватывает его спину. Зиггард провел окончательную линию фронта, втянув его на свою сторону, слишком бесцеремонно и слишком поспешно. Взгляд Юджина полоснул его, словно невидимое лезвие; он не был изучающим, даже не осуждающим, – это была короткая вспышка гнева, мгновенно подавленный всплеск неясных чувств. За всю свою жизнь Майкл ни разу не говорил с главкомом, но жутковатое ощущение, что все его мысли, все то, что скрыто, забыто и оттеснено в самые темные уголки сознания, оказалось доступно другому, преследовало его и после того, как Юджин повернулся к проекции.

– Что вы предлагаете, сэр? – едва слышно спросил Ронштфельд.

– Когда я скажу, – ответил Юджин, – Координаторы приступят к нужным действиям. Это единственный выход.

Все стихли. Притих даже Моррис, первым предложивший этот план. Майкл не знал всего, что знали они, но по мрачному лицу главкома было понятно, что решение далось ему нелегко.

– Ракеты уже близко, сэр, – сообщил Джеф, оторвавшись от экрана.

– Насколько близко?

– Через три минуты девятнадцать секунд они пройдут планетарный щит, который не сможет отразить такое количество ракет AVES. Если они не будут уничтожены до этого момента, мы… мы погибнем.

Минуты мчались в безмолвном оцепенении. За шестьдесят секунд до катастрофы Юджин поднял руку, чтобы дать сигнал Координаторам.

Двадцать секунд… Десять… Пять…

Рука Юджина не двигалась.

Четыре секунды…

– Они почти у цели! – выкрикнул Ронштфельд.

Три секунды…

– Мы не успеем, сэр!

Две…

Одна…

Майкл отвернулся, закрыв глаза рукой.

– Сэр… – прошептал Моррис. Звук его голоса приподнял завесу тишины.

– Все хорошо, – ответил Юджин.

Ладонь Майкла соскользнула с лица. Мир не исчез, не изменился, не был разорван по швам. Пропали лишь двадцать точек, неумолимо приближавшихся к Земле.

– Но… как? – только и смог произнести Ронштфельд.

– Их больше нет, – ответил главком.

Гробовую тишину прервали несколько одобряющих хлопков.

– Браво, браво, – широко улыбнулся Зиггард. – Лихо вы с ними справились, сэр.

Взгляд Юджина был холоден, как никогда. Майкл смотрел на двоих высших, не понимая причины их молчаливой дуэли, пока его не отвлек странный звук. Монк, его знакомый из Научного Центра, сделал шаг в сторону, задев плечом высокого человека с аккуратной бородкой, – и едва не свалился на пол, словно лишившись поддержки чьей-то невидимой руки.

– Через какую вычислительную машину фильтровалась информация со станций слежения? – спросил Юджин.

Джеф, полковник КР, растерянно указал на громаду из кнопок, экранов и датчиков, за которой до последней минуты сидел Монк.

– Ракет не существовало, – сказал Юджин. – Они – фикция.

– Вот такие дела, боец, – шепнул Зиггард среди воцарившейся тишины. – У нас вечно так случается: то есть ракеты, то их нет, а мы еще заикаемся о равном статусе с алленами… Да уж, Юджин здесь единственный стоящий человек, а не все эти Моррисы и Дитеры… запомни, боец, запомни на будущее… ибо оно умеет удивлять…

XXI

– Это здесь, – сказал Старр, гордо обернувшись к Майклу. – Какой я умник, правда? Ведь все-таки нашел!

– Эй, умник, – усмехнулся Майкл, – ты так и будешь молчать до последнего? Что это за развалины?

– Не просто развалины, – усмехнулся Старр. – Вычислил это место по архивам, там всегда найдется что-нибудь интересное. Да и тебе, О'Хара, не мешало бы туда наведаться. Книги – хорошая вещь, хоть современной молодежи вроде нас и лень переворачивать страницы. Скоро им ходить будет лень…

– Да ты пессимист, – рассмеялся Майкл. – И что хранится в этих архивах?

– Страшные тайны прошлого. Документы, книги, свидетельства, многие из которых относятся еще ко временам Империи.

– Неужели? Еще скажи, что у тебя есть доступ…

– Мой братец, – хитро подмигнул Старр, – недавно получил диплом по специальности "архивоведение". Приехал домой, начал хвалиться, что ему предложили престижную и секретную работу. Секретную, как же… Стоило нам прогуляться до ближайшего бара, как он все мне сразу и выложил. Сказал, что с ним связался представитель самого Ронштфельда и пригласил работать в архивах КС. Думаешь, у них там стоит сверхгениальная защита? Как бы не так: сколько раз я ходил туда проведать братца, меня ни разу не выгнали и даже не заметили фальшивый пропуск.

– Ты нигде не пропадешь…

– У меня большое будущее, – усмехнулся Джеймс, картинно взмахнув фонариком.

Старинная дверь едва проглядывала сквозь дикие заросли, выросшие на месте бывшего парка.

– Терпеть не могу просыпаться в такую рань… – бросил Майкл, отбиваясь от веток.

– Оно того стоит, О'Хара. Туда лучше входить на рассвете. Сам увидишь, почему.

– Что, нет электричества?

– Не только электричества, – загадочно улыбнулся Старр.

Дверь открылась с тихим скрипом, впустив их в царство кромешного мрака.

– Так вот, про Орден, – сказал Старр, осторожно ступая по каменным ступенькам. – О'Хара, смотри, не упади здесь… ладно-ладно, я шучу… Итак, Орден. Легенда гласит, что однажды аллены… а с ними и кое-кто из людей… решили посягнуть на святое – разузнать секреты орионцев. Ты в курсе, что орионцы самые великие не потому, что у них огромная армия или мощные корабли? Честно говоря, их армию никто не видел и не пересчитывал, да и флагман у них один, как водится. Опыт и знания – вот что делает их непобедимыми. Члены Ордена рассматривали орионцев как высшую ступень развития и хотели придвинуться к ним как можно ближе.

– Разве можно приблизиться к орионцам? – усмехнулся Майкл.

– Теоретически? – бросил Старр, держась рукой за шершавую каменную стену. – Если им удавалось делать людей высшими, то их вера в "орионскую" инициацию кажется не такой уж глупой.

– Ты хочешь сказать, они людей в высших превращали?

– По-твоему, это звучит абсурдно?

– Если бы нам была известна такая технология, то на Земле уже давно бы не осталось ни обычных людей, ни седьмых.

– Здесь ты не прав, – ухмыльнулся Старр. – Мне кажется, что подобная технология нам была известна. Вспомни о перемещениях во времени! Раньше ведь никто этого не умел. Когда мы впервые переместились в прошлое? В начале Черной эры. А когда на Земле появились первые высшие? Тебя не смущает такое совпадение дат?

– Ты думаешь, – едва не рассмеялся Майкл, – что сегодняшние высшие из нашего Командования были "выращены" в начале Черной эры по какой-то не сохранившейся технологии?

– Теория времени, Майк… Наши ученые ломают над ней голову вот уже три столетия, но мы-то ведь перемещаемся сквозь время, хоть и не знаем, как именно мы это делаем. А вдруг "навык" становиться высшим был тоже привит людям во времена Черной эры и мы следуем ему машинально?

– И в чем же заключается этот "навык"?

– Судя по скудным сведениям, сплетням и домыслам, технология действует примерно так. Ни для кого не секрет, что высший – это тот, кто достиг совершенства в управлении силой. Поэтому человеку на его пути к вершине подсовывались разнообразные испытания – одно сложнее другого – и он благодаря некоему стимулу… борьбе за собственную жизнь, например… был вынужден использовать силу на грани возможного. Таким образом, он становился "сильнее" на каждой ступени этой воображаемой лесенки, пока не достигал нужного результата.

– Хорошо, но почему сейчас этим никто не занимается?

– Кто знает, Майк… Мне почему-то кажется, что затейников времен Черной эры, которые хотели "продвинуть" человечество железом и кровью, постигла та же участь, что и членов Ордена, которые, по легенде, однажды узнали нечто чрезвычайно важное об управлении Реальностью, но жестоко поплатились за это знание.

– Их убили?

– Да какое там "убили"! Говорят – ну, это уже чистые фантазии, – что их посетила некая дьявольская сущность, которая начала раскрывать им тайны Вселенной, одну за другой, пока они не сошли с ума. Члены Ордена были не готовы к абсолютному знанию и умоляли пощадить их, но было поздно. Вполне возможно, что кто-то из них смог выжить и до сих пор хранит часть этих тайн… Местечко это во времена Черной эры принадлежало одному из землян, состоявших в Ордене, а потом кто-то законсервировал его в прежнем виде, да еще и ловушек наставил. Но нам, каэсовцам, ловушки не преграда…

Их ждала небольшая овальная комната. Первые лучи солнца сочились сквозь витраж, окрашивая лица двух воинов КС мимолетными оттенками. Удивительным было то, что обстановка прекрасно сохранилась: стол, украшенный лучеобразным орнаментом, кресла с зеленой обивкой и мастерской резьбой…

– Ну как? – подмигнул Старр.

– Впечатляет.

– Я бы отдал весь этот антиквариат за одну книгу… К сожалению, предки не захотели делиться тайнами с потомками. Меч – вон он, у камина, – это очень интересный экспонат. Готов поспорить, что на Земле такой металл никогда не выплавляли.

Майкл взял меч в руки. Длинное, идеальное лезвие с примесью темно-зеленого венчала крестообразная рукоятка черных и золотых цветов.

– Когда я попал сюда в первый раз, то задал себе вопрос, – отвлек его голос Старра. – Догадаешься – и я подарю тебе свой читательский билет, так уж и быть.

– Откуда свет? – наугад спросил Майкл.

– И он выигрывает! – театрально крикнул Старр. – Ты видел, что осталось от самого замка. Я обошел руины несколько раз, там даже нет башни, в которой мы находимся, а уж окна – тем более.

– Тогда где же мы?

– Как где? В Нереальности. Это надстройка к зданию, которого уже не существует.

Майкл присмотрелся к витражу. На тонком стекле был изображен человек, чьи черты лица казались слишком схематичными. В руках у незнакомца был тот самый меч, который минуту назад держал Майкл.

– Если бы я работал в Научном Центре, – заметил Старр, – я бы не в железках ковырялся, а снарядил бы экспедицию на поиски того, что оставил нам Орден. Нашли бы мы очень мало, но подумай, какие преимущества это подарило бы нам, начнись война с теми же алленами или еще с кем-нибудь…

– Старр, – позвал его Майкл.

– Да…

– Как думаешь, когда жил этот человек?

– Судя по рыцарскому виду, в Средневековье.

– Тогда скажи: откуда у него наручные часы и монокль?

– Всякое бывает в мире, – глубокомысленно заметил Старр.

– О'Хара! – грянуло за спиной Майкла, помешав его воспоминаниям идти своим ходом. Майкл обернулся, не ожидая ничего хорошего, и предчувствие его не подвело: к нему приближался Рудольф фон Дитер, чья фамилия и офицерская форма КС представляли собой довольно нелепый контраст. Вглядываясь в его лицо, пылавшее гневом, Майкл тихо вздохнул. Если Ронштфельд и был опасен, то только не в те минуты, когда планировал устроить кому-либо скандал.

– Ты в своем уме, О'Хара? – прокричал зам главкома. – Ты хоть понимаешь, чем рисковал? Какого черта ты привел сюда эту скотину?!

– Без Зиггарда Координаторы не смогли бы воссоздать земную историю, – как можно спокойнее ответил Майкл. – Меня беспокоило не то, кем был Цвайфель, а то, что могло случиться с планетой, если бы вместо разумных решений все вдруг стали руководствоваться эмоциями.

– Я ведь предупреждал тебя, О'Хара… говорил тебе не лезть к Зиггу… И что теперь? Многое он обо мне понарассказывал?

– Я…

– Вот что, О'Хара, – глухо произнес Ронштфельд. – Завтра утром я хочу видеть твои погоны на моем столе.

– Вас понял, сэр, – ответил Майкл, чувствуя, как его руки охватывает тихая дрожь.

– И запомни, – почти прошептал зам главкома. – Если ты откажешься подписать обязательство о не-перемещении во времени, или нарушишь его, неважно, по чьему приказу, я лично позабочусь, чтобы живым ты сюда не вернулся.

Дождь начался сразу же, как только Майкл вышел на космоплатформу. Огромное здание Командного Центра за его спиной исчезло в завесе сумерек. Капли отскакивали от зеркальной поверхности стен, разбиваясь о плечи Майкла. Чувствуя, как промокшая рубашка липнет к спине, он вспомнил сегодняшний день, напряженный, выжатый до конца, до беззвучного смеха, с которым он перевернул последнюю страницу своей карьеры в КС. Думать об ошибках было слишком грустно, но уж никак не лучше, чем размышлять о новой жизни в родной эпохе. Узкий мостик, соединявший здание и космоплатформу, завис между небом и землей, скрепив металлической скобой обломки печали.

– Вам куда, сэр? – спросил пилот, вынырнув из-за корпуса "Гидры".

– В Англию, – ответил Майкл.

– Куда именно?

– Лондон.

– Хорошо, сэр. Минут через семь будем на месте.

– Не спешите.

"Гидра" оторвалась от платформы, оставив огни Командного Центра за грубым швом горизонта. Устроившись в кресле второго пилота, Майкл вернулся к мыслям о будущем. Что он мог сделать? Протестовать? Искать защиты у Зиггарда, Стила, главкома Райдера, наконец? Ронштфельд дал ему понять, что увольнение из КС – единственный способ спасти его жизнь. Но что тогда? Вернуться домой, в пустоту и одиночество, пойти в ближайший космопорт, наняться механиком? Майкл усмехнулся, когда Старр-нынешний возник в его памяти; ему вдруг стало ясно, почему человек, отдавший Космическим Силам всю свою жизнь и по случайности выброшенный за борт, пошел в наемники к высшим и преступникам. Старр жил войной, как и многие из тех, кого призвали на фронт, едва успев научить воевать. Как и Майкл, он привык видеть бескрайние дали космоса, а не жалкую полоску зелени, втиснутую между соседским забором и крыльцом. И как бы Майкл ни осуждал предательство, как бы ни хотел он гордиться своей верностью КС, но сейчас, когда судьба лишила его надежды вернуться к звездам, он был готов бросить все, отказаться от любой клятвы – только бы остаться в игре.