Текст книги "Ключи и тени (СИ)"
Автор книги: Анна Бахтиярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Глава 2. На миллион осколков
Следующий месяц прошел в тревожном ожидании катастрофы. А как иначе, если привычный мир без предупреждения трещит по швам, угрожая разлететься на осколки? Дебра с детства привыкла к ночным кошмарам и угрозе однажды заболеть неизлечимым недугом. Но на странности наяву не подписывалась! Не соглашалась наблюдать за исковерканной смертью знакомых людей в мистическом тумане! Не красная взбесившаяся машина убила тетю Боба в реальности, а сердце, отказавшееся биться. Без единой причины!
Дебра хорошо помнила ночь, подарившую первый кошмар о медальоне с голубым камнем. Случилось это десять лет назад при ярком свете полной луны. Глаза закрылись, и тело перенеслось в белую комнату. Она была наполнена дымкой, опутывающей все вокруг бесплотной ватой. В детской дрожащей ладошке появилось круглое тяжелое украшение с длинной цепочкой, со звоном струящейся вниз. Металл был неестественно теплым. Камень оставался голубым недолго, принялся переливаться, играть оттенками синего, зеленого и фиолетового.
Сначала Дебра не боялась. Ни потустороннего помещения, ни темноволосой девочки с двумя короткими хвостиками. Незнакомка зачарованно смотрела на медальон. Она выглядела смелее Дебры. Серые глаза щурились с интересом и толикой восторга, пальчики возбужденно перебирали краешек белого подола. Страх пришел вместе с мужским голосом. Злым, насмешливым и очень опасным. Усиленный в разы, он заставил пол задрожать, а камень погаснуть.
Годы шли. Две девочки встречались в снах по несколько раз в месяц, взрослели, преображались, однако повторяли попугаями одни и те же бессмысленные фразы. Губы шевелились без их участия, словно раз за разом проигрывалась старая кинопленка. Спутница тоже не понимала значения слов. На бледном сосредоточенном лице сначала читалось недоумение, а позже и раздражение.
Дебра никому не рассказывала о повторяющемся сновидении. Даже Дилану. Несколько раз она пыталась заговорить с другом. Открывала рот, но язык немел и отказывался повиноваться. Перед глазами принимались плясать сине-голубые блики от переливов камня на медальоне. Потустороннее украшение не желало, чтобы о нем рассказывали, требовало сохранения тайны.
Но многолетние кошмары и невозможность говорить о них с лучшим другом не пугали так, как жуткая трагедия в тумане. Сны, при всей их необычности, оставались снами, а онемение языка Дебра настойчиво объясняла себе нежеланием показаться Дилану глупой трусишкой, как одноклассницы, над которыми они посмеивались. Иная же гибель тёти Боба, «показанная» на озере, выглядела мистической и зловещей.
Дебра отчаянно гнала мысли о загадочных событиях. День за днём нагружала себя домашними делами, до рези в глазах читала учебники. Последнее было не лишним. Приближались выпускные экзамены, из которых они с Диланом рисковали завалить не меньше половины. Однако друг не спешил поддерживать порыв Дебры, каждую свободную минуту вспоминал озеро (недобрым словом) или странные смерти без причины. Правда, сколько ни использовал дома годами накопленный опыт подслушивания, ничего нового не узнал.
– Наверное, эпидемия закончилась, – уверял Дилан по дороге в школу, а к концу дня досадливо морщился. – Возможно, это затишье перед бурей.
Дебру бесила регулярная смена предположений. Она не собиралась признаваться, что видела туман и сбитую женщину. В классе вообще старались не вспоминать происшествие на озере. Особенно после драки на следующее утро в школьном автобусе, когда неостывший Боб кинулся с кулаками на Донни и Генри. Дело кончилось скверно. Троих смутьянов вызвали вместе с родителями к директрисе. Парни о причинах потасовки упорно молчали, но правда открылась. Дебра подозревала, что не обошлось без вездесущей Вейды, не умеющей держать язык за зубами. Родителей оштрафовали, драчунов на неделю отправили на общественные работы, а одноклассников ждала трехчасовая лекция о недопустимости в обществе лжи и насилия. Голос приглашенного из университета лектора звучал монотонно, класс с трудом сдерживал зевоту, а Дилан и вовсе сумел отличиться, громко захрапев.
– Ну и наглость, – зашипела зануда-отличница Ида Бригс, пока Дебра расталкивала приятеля. Эта до смешного тощая блондинка была дочкой их завуча по нравственной работе. – Мог бы послушать! Тема крайне важна. Особенно для тех, кто не хочет в будущем заинтересовать своими выходками стражей.
– Может, ты законспектируешь, а я потом почитаю, – сонно огрызнулся Дилан.
Реплику услышал монотонный лектор. Новая гора дополнительных заданий парню была обеспечена. Завершающим штрихом стали домашний арест до конца выпускных экзаменов и внушительная взбучка от доктора Эймса, которому пришлось выложить приличный штраф за очередной финт сына.
* * *
Дома у Дебры ничего не менялось. Родители игнорировали друг друга. С дочерью заговаривали в случае крайней необходимости. Кто из них оплатил счета, осталось загадкой.
– Хорошо, что они молчат, – сказала Дебра Дилану, возвращаясь из школы после особенно трудного дня. – Позанимаюсь в тишине.
И сглазила. Отец с матерью были дома, хотя в последнее время каждый старался пропадать на работе. Оба сидели в кабинете. За одним столом. Приход дочери встретили одинаковым жестом – указали на стул. Молчание нарушил отец.
– Милая, прошу отнестись к разговору серьезно.
– Я не завалю экзамены, – поспешила опередить чтение ненужных нотаций Дебра.
– Какие экзамены? – в замешательстве переспросил Алан.
– Э-э-э…выпускные. Их сдают, оканчивая школу, – Дебра, видя как отец меняется в лице, а мать делает ему большие глаза, с трудом сдержала смешок. – Проехали. К чему еще я должна отнестись серьезно?
– По городу ходят нехорошие слухи, – продолжил Алан после неловкой паузы. – О происшествии в школе. Я имею в виду инцидент на озере.
– Это не слухи, – раздраженно повела плечами Дебра и едва не добавила мстительно, что родители одноклассников давно в курсе скандальной истории.
Отец вздохнул, покосился на мать, будто – вот это новость! – ища поддержки.
– Мы с мамой хотим задать тебе важный вопрос. Я знаю, что именно мальчикам померещилось, – Алан снова замялся. Дебра напряглась. – Мне… То есть, нам… нужно знать, как реагировали другие ребята. Что они, как они…
– Дорогая, – вмешалась Делинда, бросив на мужа коронный испепеляющий взгляд. – Твой отец хочет спросить: кто-то ещё из ребят говорил о видениях? Кроме Генри и Донни?
Дебра остолбенела. Вопрос застал врасплох. Почудилось, потолок обрушился на голову.
Чувства в полной мере отразились на лице, и отец пошел в наступление.
– Мальчики не единственные, да? – он подался вперед, желая получить утвердительный ответ. Но Алан слишком плохо знал дочь, прекрасно умеющую сочинять на ходу. Особенно причины, почему не сделала домашнее задание.
– Какие видения, папа? – первый испуг прошел, и Дебра вернулась к привычному небрежно-беспечному тону. – Два идиота неудачно пошутили и поплатились за глупый розыгрыш.
– А остальные ребята? – не сдавался Алан.
– Никто Донни и Генри не подыгрывал. Все разозлись, ведь мы вынуждены слушать дурацкие лекции! – с чувством припечатала Дебра. Осторожно попыталась прочитать на родительских лицах реакцию, но не увидела ровным счетом ничего. – Я могу идти? – спросила она, пока мать с отцом не перешли к новым опасным вопросам.
Алан неуверенно кивнул, Делинда на дочь не взглянула. Дебра поднялась и, стараясь двигаться не слишком быстро, направилась наверх – в свою комнату.
Оказавшись вдали от родителей, она с чувством хлопнула дверью. Обвела бессмысленным взглядом спальню, не видя ни мягкие игрушки, ни школьные тетрадки на столе, ни открытую страницу глянцевого журнала с голубым платьем на тоненьких бретельках, которое мечтала сшить к выпускному балу. Перед глазами снова была женщина в старомодном коричневом пальто, на котором не хватало пуговицы, и красная машина, летящая на огромной скорости.
Что же это такое?! Дебра ударила кулаком по шкафу. Она целый месяц лезет на стену из-за проклятого видения. И вдруг расспросы родителей, которым всю жизнь было наплевать на всё на свете. Включая собственного ребенка. Зачем им это? А, главное, с чего они решили, что тетя Боба могла привидеться кому-то еще?! Следующий удар кулака пришелся по столу. Гневный выпад не остался без последствий: на пол съехала неровная бумажная гора. Дебра опустилась на колени, чтобы собрать конспекты и задачники, но рука остановилась на полпути и хлопнула по лбу.
Почему, собственно, она злится и гадает о причинах, вынудивших мать с отцом устроить совместный допрос? Можно спросить их прямо. Пусть попробуют не ответить, увидят, каким скверным бывает характер у не досаждающей им обычно дочки! Приняв очевидное решение, Дебра стрелой слетела вниз и решительно направилась к кабинету. Из-за неплотно закрытой двери раздавались родительские голоса. Разговор шел на повышенных тонах. Это удивило, но не насторожило. И, тем более, не смутило.
«Наплевать!», – сказала себе Дебра, взялась за дверную ручку, но вовремя остановилась. Подслушать показалось более разумным решением, нежели скандалить и требовать ответов.
– Не понимаю, почему в Каста-Белле интересуются мальчишками? – громко вопрошал отец. – Это ребяческий бред, не более!
Через щель Дебра видела происходящее внутри. Делинда сидела за столом, сложив руки перед собой, Алан ходил туда-сюда по кабинету. Дочь привыкла к контрасту, но со стороны родители выглядели странной парой. Матери вовсю шёл шестой десяток, но стройная брюнетка с гривой густых волос, всегда с иголочки одетая, могла дать фору юным кокеткам. Отец являлся полной противоположностью, хотя они с женой были ровесниками: вечно помятый, с солидным брюшком, абсолютно не интересующийся собственным внешним видом. Вот и сейчас он рассекал по кабинету в старомодном красном халате и стоптанных туфлях, норовивших слететь с ног.
– Это не бред, – покачала головой Делинда. – Два месяца назад в больницу пришло распоряжение из главного медцентра Каста-Беллы. Нам велели сообщать о видениях детей и подростков. Письмо разослано по всему миру. Описание возможных случаев совпадает с рассказом мальчиков. И туман, и люди в нем. Видения могут быть коллективными. Возможно, на планете началась новая эпидемия.
– Эпидемия? Ха! – Алан презрительно усмехнулся. – Не слишком ли громко сказано?
– Я делаю выводы из имеющейся информации! – вспылила Делинда, уязвленная реакцией мужа, и ядовито бросила. – Если ты не забыл, когда-то именно это входило в мои обязанности!
Алан осекся. Остановился.
– Не забыл, – ответил он глухо, через силу. И задал вопрос, от которого дочь за дверью вздрогнула. – Думаешь, Дебра лжет?
– Однозначно.
– Зачем ей это? Кого-то выгораживает?
– Возможно. Или просто не доверяет нам.
– Необходимо что-то предпринять, – засуетился Алан и вновь принялся семенить по комнате. – Нужно защитить мальчиков.
Невинная фраза подействовала на мать, как красная тряпка на быка.
– Как ты собираешься это сделать? – в голосе Делинды зазвучал неприкрытый сарказм. – Приставишь к ним охрану от стражей? О! Тебе опять захотелось поиграть в величие?
– Причем тут величие! – раздраженно бросил отец. – Мне мальчиков жаль.
– Много им пользы от твоей жалости. Оба парня вне игры. Все, что ты можешь сделать, это убедить дочь держаться от них подальше, – Делинда устало провела ладонями по лицу. – Давно ли тебе стало кого-то жаль? Великие реформаторы никого не жалеют! Главное великая цель!
– Прекрати! – рявкнул вмиг побледневший Алан и повторил по слогам, но гораздо тише. – Пре-кра-ти.
– А все человечество тебе не жаль? – не желала униматься Делинда. – Загубленные жизни, принесенные в жертву твоим великим идеям?
– Тише! – взмолился Алан.
Прижавшаяся к дверному косяку Дебра едва дышала. Показалось, прошла целая вечность, прежде чем отцовский голос зазвучал снова.
– Почему ты говоришь такие страшные вещи? Ты знаешь, это не так. НЕ ТАК!
– Почему? – Делинда горько засмеялась. Внезапно её голос сорвался на крик. – Потому что ненавижу тебя! Если б ты знал, как я тебя ненавижу!
Отец отодвинул скрипнувший стул и сел напротив жены.
– Почему же ты до сих пор от меня не ушла? – спросил он дрогнувшим голосом.
– Себя я ненавижу не меньше, – Делинда сбавила обороты, но голос все равно звенел. – Я не остановила тебя, прежде чем ты погубил планету и собственную семью.
Она поднялась и вышла, хлопнув дверью. Дебра едва успела спрятаться за штору.
Мгновение спустя из кабинета донеслось приглушенное рыдание.
* * *
– Ничего. Абсолютно ничего, – Дилан задумчиво наморщил лоб и почесал его.
Дебра обожала это бессознательное движение – забавное и родное. Хотелось протянуть руку и разгладить вертикальные линии на смуглой коже.
По официальной версии, встречаясь у Дилана по вечерам, друзья готовились к экзаменам. Но, разумеется, они находили и массу других занятий. Оба пришли к выводу, что выше головы им не прыгнуть. Какие оценки суждено получить, такими им и быть. Алан с Делиндой мало интересовались успехами дочери, а доктор Эймс свыкнулся с мыслью, что сыну не суждено стать выпускником года и пойти в медицинский вуз. Для учебы на врача требовались запредельные выпускные баллы, а заодно безупречная характеристика, чем обожающий авантюры Дилан похвастаться не мог.
В мире, перевернувшемся из-за Хайди, многое изменилось. Выпускники больше не имели права сами выбирать профессии. За них после окончания школы это делала комиссия. Люди в строгих серых костюмах приезжали из Каста-Беллы и несколько дней разбирали кипы бумаг: экзаменационные баллы, поведенческие и психологические характеристики, результаты тестов на IQ и профессиональную пригодность. Так однажды решило правительство. Сам Абрахам Уинфри и его заместители.
Население не возражало против новых правил. Считало, что к катастрофе планету привело чрезмерное желание ученых покорить вселенную. Теперь высокие посты, особенно связанные с наукой, занимали люди, способные послушно выполнять возложенные обязанности. Дебра с Диланом шутили, что им комиссия едва ли доверит убирать улицы. Впрочем, они не возражали взять в руки метлы и лопаты, если работать придется в паре.
Сегодняшний вечер друзья коротали за компьютером в кабинете доктора Эймса, пользуясь отъездом последнего на конференцию в соседний сектор. Будучи отцом-одиночкой, главный судмедэксперт Брилады привык оставлять сына во время командировок. Раньше он просил приглядывать за Диланом соседей. Теперь ограничивался устными указаниями отпрыску о том, что следовало и не следовало делать в свое отсутствие.
Обычно сын выполнял распоряжения доктора. Но сегодня желание помочь подруге перевесило обычную осторожность. Старшеклассникам запрещалось пользоваться компьютерами в отсутствии взрослых, а, тем более, заходить во всемирную базу данных. Однако многие подростки нарушали закон. При условии, что умели заметать следы визитов в сеть. А Эймс-младший был смышленым в этом вопросе.
Дебра не посмела скрыть от друга ещё один секрет, пересказала родительский разговор. Но вновь умолчала о видении на озере. Слова Делинды о письме из Каста-Беллы напугали до смерти.
– Мы нашли сорок восемь Аланов Ридов, а эффекта ноль, – подытожил Дилан результаты многочасовых поисков.
Друзья так и не добрались до домашних заданий, с обеда просидели, прильнув носами к монитору. Рассматривали фотографии, изучали анкеты. Доступ доктора Эймса давал юным нарушителям немало возможностей.
– Ноль, – тоскливо согласилась Дебра.
Никто из пяти десятков полных тезок отца, включая его самого, не занимал серьезных постов ни в настоящем, ни в прошлом. Делинда Рид существовала на планете в единственном «экземпляре», жила в Бриладе и в чем-либо глобальном замечена не была. Обычная жизнь. Среднестатистическая.
– Наверное, я что-то неправильно поняла, – устало пробормотала Дебра, пока Дилан выключал компьютер.
– Есть другой вариант, – мрачно изрёк парень. – Если родители участвовали в чем-то серьезном, информация вряд ли хранится в доступной куче народа базе данных.
Мысль была здравой, но пугающей. Что Дебра вообще знала об Алане и Делинде? С рождения её, как куклу, передавали одной няне за другой. Родители пропадали на работе, а дома предпочитали заниматься какими угодно делами, нежели ребенком. Дебра быстро поняла, что ее присутствие в тягость, и держалась на расстоянии. О родительском прошлом она знала мало. Слышала, в Бриладу мать с отцом переехали за несколько месяцев до ее рождения. Прежде они жили в другом секторе – в крупном мегаполисе. Отец, как и сейчас, работал преподавателем, мать – врачом.
…Дебра думала о последних странностях и по дороге домой, бредя вдоль аккуратных, похожих друг на друга двухэтажных коттеджей. Проигнорировала притормозивший пустой автобус. Лучше пройти пять кварталов пешком и привести в порядок мысли. Во время прогулок думалось легче. Однако сегодня свежие идеи не спешили посещать гудящую голову. Ох, ну почему в их семье такие сложные отношения? Будь всё иначе, не пришлось бы гадать, поговорила бы с родителями, рассказала о видении и снах, поделилась страхами. Вдруг Алан и Делинда помогли бы найти объяснение и решение клубку загадочных происшествий?
Взять Дилана с отцом. Доктор Эймс рано овдовел. Но ни смерть жены, ни, мягко говоря, особенная работа не мешали ему быть ответственным и заботливым родителем. На отсутствие внимания Дилан не жаловался. Отец брал его на рыбалку, устраивал пикники, возил на ярмарку в соседний город в два раза больше Брилады. Дебра же не могла вспомнить случая, чтобы они ходили куда-то всей семьей. Делинда даже на родительских собраниях начала появляться после гневного письма от директрисы, а Алан смутно представлял, где находится школа дочери.
Новое потрясение настигло в квартале от дома. Внезапно воздух уплотнился и перестал попадать в легкие в нужном объеме. Широко открывая рот, словно выброшенная на берег рыба, Дебра закашлялась до рези в глазах. Вцепилась в соседский штакетник, оберегающий от посягательств пышные кусты белых роз. Увы, дефицит кислорода оказался не единственной переменой. Вечерние сумерки без предупреждения превратились в непроглядную тьму. Кто-то зловещий и безжалостный высосал из мира все краски, кроме черной.
Дебра едва не разрыдалась от злости и обиды на несправедливость вселенной. Впереди из дыры в пространстве полился серебристый туман. Он вытекал плавно, напоминая пену для ванны, переливался, обволакивал улицу, беря ее в беспощадный плен.
– Нет, – выдохнула Дебра плаксиво. – Не надо.
Но кого интересовали желания обездвиженной от страха девушки? Мистическая дымка рассеялась, освобождая часть пространства, чтобы показать новое искаженное событие – историю, которая никогда не происходила в реальности.
Улица была такая же, как раньше, но дорога шире, а тротуары уже. Фонари горели ярче, окна светились приветливее. Странно, но там – по другую сторону тумана – мир казался более живым и настоящим.
– Я точно завалю химию. Госпожа «формальдегид» опять на меня косится. Не может простить зимнего пожара.
– Наплевать. Ты же не собиралась становиться великим химиком.
– Нет, но если не предъявлю родителям приличный аттестат, они не дадут денег на переезд в Каста-Беллу.
– Не страшно. Мой отец поможет с финансами. Я всё продумал. На Гивирене требуются добровольцы, чтобы оценивать новые разработки. А ещё экскурсоводы для полетов в пределах солнечной системы. Там хорошо платят. Главное, чтобы были высокие баллы по истории космоса, а с этим у нас проблем нет. Мы же космические фанаты!
Парень и девушка брели по улице, держась за руки. Они никуда не торопились, наслаждались вечерней прогулкой для двоих. Даже абсолютнейший профан в любовных делах не усомнился бы, какие отношения связывают парочку. Слишком нежно они друг на друга смотрели, слишком часто касались бедрами и плечами – невзначай.
– Ты никогда не боишься трудностей, – девушка остановилась. Заглянула парню в глаза.
– Потому что ты рядом, – его дыхание стало частым, волнительным. – Не представляю жизнь без тебя…
Дебра зажала рот дрожащей ладонью. Чтобы сдержать… нет, не крик, а подступающую к горлу рвоту. У нормального человека увиденное могло вызвать лишь такой рефлекс.
Она узнала парочку. Без труда.
Дилан и Вейда.
Невозможно, но факт! Лучший друг и вредная, вечно пакостящая девчонка!
Дилан выглядел точь-в-точь как в жизни. Вплоть до последней веселой веснушки. Вейда изменилась, словно побывала в руках десятка пластических хирургов, косметологов и стилистов. Похудела раза в два, модная стрижка вместо конского хвоста предавала облику загадочность, походка стала игривой.
– Люблю тебя, – прошептала Вейда и с кошачьей ловкостью прильнула к губам парня.
Дилан крепко прижал её к себе, не слыша, как легкие подруги из реального мира разрываются отчаянным криком неверия…
…Когда мистический туман растворился, Дебра осознала, что стоит на коленях, а по щекам катятся горячие слезы. Тяжело дыша, она огляделась. Время позднее, и вокруг, на ее счастье, не оказалось ни души. Комендантский час, введенный некогда из-за Хайди, отменили пару лет назад, но жители Брилады по привычке рано расходились по домам.
Дебра поднялась, вытирая рукавом лицо и горестно всхлипывая. Она не понимала, что напугало сильнее – само видение или друг, целующийся с похорошевшей Вейдой. Кошмар! Бред! Дилан, скорее, с лягушкой болотной поцелуется! Склизкой и пупырчатой! Или всё дело в неправильном диалоге? О космосе и какой-то Гивирене? А еще о пожаре в кабинете химии, который зимой устроила не Вейда Армстронг, а она – Дебра Рид.
Наверное, мистический туман переместился в голову. Девушка смутно помнила, как дошла до дома. Очнулась на кухне – за столом. Родители задержались на работе допоздна, что было на руку. Новые вопросы усложнили б ситуацию, а не заметить, в каком она состоянии, не сумел бы и слепой. Вяло поковырявшись в тарелке с салатом, Дебра скрылась от страхов в спальне. Спряталась под одеялом, как испуганный зверек, но не удержалась – высунула голову, чтобы посмотреть на небо.
К окну Дебра подвинула кровать года три назад, повинуясь импульсу. Прочитала, как герой книги любовался звездами. Занятие оказалось увлекательным. Нет, Дебру не интересовал космос. Она не из тех, кто неразумно нарушает серьезные запреты (школьные проказы не в счет!). В россыпи блестящих точек на небесном полотне ощущалось что-то волшебное, сказочное. Но еще сильнее вдохновляла Луна. Дебра не могла объяснить, почему та притягивает взгляд, но считала её особенной.
Сегодня планета-спутник Земли не спешила завораживать. Нервное напряжение не позволяло успокоиться и отвлечься от таинственных происшествий. Страх пронизывал каждую клеточку, давил, вынуждал ускоряться сердце. Не принес желанного покоя и сон. Дебра попала в старый кошмар. Стояла вся в белом посреди огромной комнаты, наполненной дымкой без запаха, и протягивала медальон с ярким голубым камнем другой девушке.
«Возьми, ты важнее».
Многолетняя спутница застыла напротив, как и Дебра, в белых одеждах. Каштановые волосы развивались, хотя в комнате отсутствовал и намек на ветер. Серые глаза смотрели в зеленые, не отрываясь.
Протянутая к медальону рука замерла на полпути.
«Так нельзя. Должен быть другой выход».
«Но его нет. Ничего нельзя менять, ты это еще не поняла? Это самое главное!»
«Вы обе – идиотки!» – вклинился в заученный диалог новый голос. Кто-то еще находился в комнате. Он всегда появлялся в повторяющемся сне. Но как Дебра ни старалась, никогда не могла разглядеть третьего участника. – «Вы, правда, думаете, что победите меня? Все кончено!»
Сильная мужская рука обхватила шею Дебры сзади.
«Убирайся! Ты здесь не существуешь!»
Комната заходила ходуном, и Дебра проснулась в падении, почти достигнув дна пропасти.
За окном продолжалась ночь. Лунная, но не по-весеннему мрачная. Дебра коснулась шеи.
Та ныла, будто таинственный противник сжимал ее вовсе не во сне.
* * *
На рассвете приснился еще один странный сон. Крупный черный ворон скакал по письменному столу, оставляя следы от когтей на тетрадях и журналах. Будто раны, но без крови.
«Кыш!» – приказала Дебра сердито.
Птица посмотрела укоризненно, открыла мощный клюв и прокартавила:
«Пр-р-ропащие. Жалко. Пр-р-ропадут. Сгинут-сгинут!»
На Дебру накатила тоска. И права, пропадут. Никто не защитит…
Она проснулась с ощущением необъяснимой тревоги, не связанной со вчерашними событиями. Страх, скорее, касался будущего. Треклятая птица будто в душу когтями впилась. Дебра потянулась и застонала. Глаза слипались, тело налилось свинцовой тяжестью. Пришлось уговаривать себя выползти из-под одеяла и спуститься вниз. Пинком послужил рев двух машин, друг за другом уехавших прочь. Родители покинули дом, значит, времени на сборы почти не осталось.
– Катастрофа, – простонала Дебра, разглядывая отражение в зеркале. Веки опухли от ночных слёз, глаза категорически не желали держаться открытыми – хоть спички вставляй! Дополняла сногсшибательный эффект болезненная бледность. Такая, что «клиентам» доктора Эймса не снилась. Насмешливые взгляды одноклассниц сегодня обеспечены на месяц вперед.
Оставшееся до выхода время Дебра провела на кухне, медитируя над чашкой с малиновым чаем. Она прогнала образ черного ворона, но теперь перед глазами маячило вчерашнее видение, вызывая новую волну тошноты. Какая же всё-таки мерзость – Вейда рядом с Диланом! Дело не в ревности. Вовсе нет. А в искаженности сюжета. В его несуразности. Вейда могла похудеть и подстричься, как в видении. Но её отвратительный характер не смогли бы исправить ни люди, ни обстоятельства.
Из кабинета раздался бой часов с фигурками на циферблате. Дебра спохватилась и кинулась к выходу, роняя из рюкзака учебники и тетради. На ходу нацепила солнцезащитные очки и припустилась за школьным автобусом, успевшим миновать остановку. Пришлось бежать и колотить в дверь, пока водитель не изволил сжалиться. Он ненавидел опоздания учеников. С радостью пользовался моментом, чтобы проучить «нарушителя» у всех на глазах.
Не обращая внимания на хихиканье одноклассников, Дебра плюхнулась на привычное место – в середине левого ряда у окна. Достала расписание, на которое накануне не потрудилась посмотреть. С удивлением уставилась на прочерки вместо двух последних уроков и только спустя пару минут, наполненных тягостными раздумьями, сообразила, в чём причина. Как же доконали свалившиеся на голову несуразности! Дебра умудрилась забыть о событии месяца – тесте на Хайди, который сегодня предстояло пройти всей школе.
– Ты же никогда не нервничаешь перед тестом, – недоуменно заметил Дилан, присоединившийся к подруге через несколько остановок.
– Когда-то же надо начинать, – отмахнулась та, радуясь, что ее состояние и внешний вид списаны на волнение из-за Хайди.
Дилана в день тестирования подменяли на крайне несимпатичного незнакомца. Парень становился салатового цвета, отвечал невпопад, подолгу ворчал на каждого, кто упоминал болезнь. Нервничал не он один. Ида Бригс неоднократно, заходя в медкабинет, падала в обморок. У Донни за неделю до теста начиналась бессонница, Вейду хронически тошнило. Да и все остальные ученики выпускного класса не отличались здоровым цветом лица и сдержанностью – ссоры вспыхивали на ровном месте.
Уроки пролетели быстро. Стрелки часов демонстрировали сверхъестественную способность бежать быстрее времени. Несколько сумбурных смазанных мгновений, и вот они – двенадцать девушек – приглашены в медицинский блок. Мальчики, которым предстояло пройти тесты чуть позже, проводили одноклассниц похоронными взглядами, словно те отправлялись на расстрел.
Проверка всегда проходила по одному сценарию. Именные пластины доставляли рано утром на бронированной машине под охраной стражей, мрачных, поголовно одетых в унылую форму цвета асфальта. В первой половине дня школьная комиссия, во главе с директрисой, пересчитывала тесты, затем врачи проверяли их на работоспособность. После обеда приглашали школьников – класс за классом. В кабинет запускали по одному ученику, пока остальные сходили с ума от напряжения в коридоре. Провинциальная Брилада не сталкивалась со смертельным недугом. Но кто мог дать гарантию, что ситуация не изменится. Вдруг именно сегодня у кого-то лампочка на тест-пластине замигает не спасительным зеленым, а жутким красным цветом?
Дебра сидела на стуле у стены, скрестив руки и ноги, и наблюдала, как Ида Бригс ходит туда-сюда по стерильно-белому коридору, а Вейда Армстронг один за другим уплетает леденцы. Конфетки громко хрустели на зубах, сильнее нервируя остальных девчонок.
– Сколько можно есть сладкое? – не выдержала Меридит Андерсон – высокая брюнетка с короткой стрижкой, славившаяся высокомерием и холодным презрительным взглядом. В классе её дразнили ледышкой. Меридит это не трогало. Глаза в ответ снисходительно сужались.
– Леденцы от тошноты помогают, – Вейда показательно отправила в рот ярко-красную конфетку.
– Правда? – обрадовалась Мери Франк – рыжая в веснушках девушка. – Дай одну, с утра мутит.
Вейда скривилась, но пакетик с цветными кружочками протянула.
– Меридит Андерсон! – от металлического голоса медсестры, искаженного динамиком, девчонки в коридоре дружно подпрыгнули.
– О! Сегодня по алфавиту вызывают! – брякнула Дебра. Ее раздражала манера врачей менять порядок фамилий в непонятной последовательности. Одно дело, когда знаешь о номере очереди заранее и ждешь испытания. Другое – неожиданное приглашение на экзекуцию.
Девочки посмотрели на Дебру с осуждением, а Меридит применила самый коронный убийственный взгляд из богатейшего арсенала. Дебру это ни капли не расстроило. Она и сама умела не хуже. При условии, что глаза не превращаются в щелочки от пролитых накануне слёз.
– Рид, твоей тонкой душевной организации можно позавидовать, – съязвила верная себе Вейда, разгрызая новый леденец.
– А я в восторге от твоей скромности и абсолютного равнодушия к делам других людей, – не осталась в долгу Дебра.
При одном взгляде на ненавистную одноклассницу бросило в жар. Раздражение родилось в животе и резво рвануло вверх, в мгновение ока достигнув висков. Захотелось протянуть руку и хорошенько дернуть нахалку за конский хвост.
– А я от твоего потрясающего интеллекта! – Армстронг повысила голос. Она ненавидела, когда последнее слово оставалось за другими.
– А я…
Но с перечислением других качеств, способных восхитить Дебру, не сложилось.
– Вейда Армстронг! – требовательно прорычал динамик. Это означало, что Меридит прошла тест. Школьники заходили в одну дверь, а выходили в другую. Результаты предшественников узнавали, когда весь класс завершал тестирование.
