Текст книги "Ключи и тени (СИ)"
Автор книги: Анна Бахтиярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Глава 4. Профессор Тревис
– Дебра, очнись. Ты слышишь?
Взволнованный голос Дилана с трудом проникал в сознание, продираясь сквозь липкую паутину забытья. Зато внутри головы стучало громко и настойчиво, словно там поселился маленький, но трудолюбивый дятел. Бил и бил в одну точку, пытаясь расколоть череп.
Стиснув зубы, девушка разжала веки и охнула: глаза резанул яркий искусственный свет.
– Она приходит в себя, – объявил знакомый бас, кому именно принадлежащий Дебра не разобрала. Попыталась сфокусироваться на лице Дилана, но оно упорно расплывалось.
– Сколько пальцев? – парень поднес руку к прищуренным глазам подруги.
– Четыре? – с сомнением предположила она.
– Вообще-то два, но и твой ответ сойдет, – выдохнул Дилан облегченно. – Напугала же ты нас! Все давно очнулись!
– Дайте ей попить, – распорядился девичий голос в изголовье.
Дебру приподняли, к губам поднесли пластиковый стаканчик. Она торопливо глотнула и поморщилась. Вода была с металлическим привкусом. Но неприятные ощущения помогли: чёрные мушки перед глазами пропали, всё вокруг обрело чёткость. Первым делом Дебра пересчитала одноклассников, вспомнив обещание Геллена перевезти в Каста-Беллу половину выпускников.
Вместе с ней в изоляторе находилось десять человек. На краешке постели сидел довольный Дилан, жаждущий на радостях обнять подругу, но не решающийся сделать это при всех. За его спиной стоял обладатель неопознанного ранее баса Эйдан Хейз, а в изголовье – Ингрид Торренс. Поодаль расположились зачинщик памятной драки Боб Ралли, Яра Маркес (без сиамского близнеца Молли), рыжая и миниатюрная Мери Франк, зануда-отличница Ида Бригс, высокомерная ледышка Меридит Андерсон и, к величайшему сожалению Дебры, Вейда Армстронг. Никто не отличался здоровым румянцем, а Мери, не переставая, всхлипывала и вытирала усыпанное яркими веснушками лицо.
Они находились в просторной, но унылой комнате без окон, где всё, включая постельное белье, было депрессивного серого цвета. Вдоль одной из длинных стен выстроились громоздкие железные кровати с прикрученными к полу ножками. За другой спрятались душ и туалеты, о чем свидетельствовали таблички на раздвижных дверях. У третьей стены огромный холодильник соседствовал с круглыми часами – с точками вместо цифр. Лишь четвертая стена не могла ничем похвастаться, включая выходом наружу.
– Мы в Каста-Белле? – спросила Дебра, касаясь левого плеча. Оно онемело и ныло.
– Хороший вопрос, – ядовито заметила Меридит, не изменившая себе и в заточении. – Второй день ждем, что кто-нибудь нас просветит.
Дилан бросил на ледышку негодующий взгляд и ответил подруге.
– Думаем, нас перевезли. Что ты помнишь?
– Изолятор. Я вернулась туда из комнаты номер восемь. А потом… потом кто-то пришел…
Дебра замолчала, прогоняя калейдоскоп воспоминаний. Жестокий допрос Геллена, новость о переводе в столицу, приход Делинды. И разговор! Очень важный! Его следовало проанализировать. В деталях. Но не сейчас.
– Нас чем-то накачали, – продолжил Дилан, не замечая в зеленых глазах Дебры безумной пляски картин недавнего прошлого. – Не хотели, чтобы сопротивлялись в дороге. Лететь-то долго. Брилада на другом конце планеты.
– Первая очнулась Мери, – деловито сообщил Эйдан, хмуря густые темно-рыжие брови. – Перепугалась. Пробовала нас растолкать, но никто не реагировал. Потом Дилан пришёл в себя. А Мери, – парень понизил голос до шепота, – до сих пор в шоке. Решила, что её с мертвецами заперли.
– Я тоже пробовал привести народ в чувство, но куда там, – махнул рукой Дилан. – Так и лежали, как куклы, пока сами просыпаться не начали. Предпоследней очнулась Ида. Почти сутки назад. Одна ты не просыпалась. Мы волновались, в стены колотили, раз двери нет. На помощь звали, но никто не откликнулся.
– Зачем? – Боб Ралли пнул ножку кровати. – Холодильник забит: еды на неделю хватит. Ждут, пока мы сговорчивее станем или с ума сходить начнем.
– Разве для этого много надо? – с тяжким вздохом заметила Яра. – Столько времени держали по одному, допрашивали, угрожали.
Мери снова громко всхлипнула. Следом кто-то ещё. Но Дебра не обращала внимания, смотрела на улыбающегося Дилана.
– Ты меня чуть до инфаркта не довела, – признался парень. – В жизни так не волновался. С возвращением! – и он в качестве компромисса потряс руку подруги.
Через пару часов Дебра почувствовала себя почти здоровой и с аппетитом уплела консервированную кукурузу и сухарики. После длительного сна она с большим удовольствием поела бы куриного супа, однако ненатуральная холодная еда тоже пошла на «ура» и помогла восстановить потерянные силы. Беспокоящее плечо Дебра осмотрела в туалете, чтобы лишний раз не тревожить Дилана. Закатала рукав футболки и ахнула. Под плотной тканью красовался внушительный синяк стойкого ядовито-фиолетового цвета. Неужели, это врачи «постарались», когда грузили бесчувственное тело в самолет? Вот растяпы!
Остаток дня школьники провели, гадая, почему в столицу привезли половину класса, и по какой причине они вдесятером попали в число «избранных».
– Опять дурацкие тесты использовали, – предположил Эйдан Хейз. Он удобно устроился на кровати, сплетя пальцы на животе. – Вечно всё пытаются рассчитать.
– Невозможно, – замотал головой Дилан. – Нельзя заранее предсказать, кто больше подвержен Хайди. У проклятой болезни нет системы. Люди заражаются хаотично, то тут, то там.
Дебра улыбнулась. Друг твердил, что пошел не в отца, но медициной интересовался.
Пусть высокими баллами по химии и биологии похвастаться не мог.
– Может, тогда объяснишь, гений ты наш доморощенный, почему здесь именно мы? – бросил на Дилана свирепый взгляд Боб Ралли. Спортивному вспыльчивому мальчишке приходилось особенно тяжко в неволе.
– Врачи ткнули пальцем в небо, – ответила вместо Дилана Меридит. – Им нужно изображать бурную деятельность, а тащить в столицу весь класс накладно. Теперь мы тут на карантине, а остальные сидят взаперти в Бриладе.
Дебра слушала предположения ребят, обследуя темницу: простукивала стены, осматривала каждый угол. Она была категорически не согласна с Меридит, зато Эйдан сказал очень важную вещь. Голову отдала бы на отсечение, что класс делили после тщательного анализа. Но решающим стало не здоровье пациентов, а их ответы на допросах. Вовсе ни Хайди интересовала Картера и Геллена, а треклятые видения. Какое счастье, что она не поделилась тайной с Донни и Генри! Перепугавшись, мальчишки выдали бы её с потрохами!
– Интересно, почему мерзкие доктора к туману на озере прицепились? – будто прочитала мысли Дебры Яра. – Без конца спрашивали о видениях.
– Всё в одну кучу, – усмехнулся Эйдан. – Они выясняли, не совершил ли кто преступление. Кроме Генри с Донни. Наши два клоуна врали про мистический туман и темы избрали запретные. То об убийстве болтали, то о космосе! Стражи хотят узнать через врачей, были ли соучастники. Но мы все виноваты, раз пошли смотреть треклятый туман.
– Не все! – оскорбилась Ида Бригс, вскакивая с кровати. – Меня там не было!
– Точно! Ты у нас вся такая чистенькая, – брезгливо заметил Боб. – Можешь гордиться.
Дебра нахмурилась. В одиночном изоляторе сидеть тоскливо, но и всем вместе не лучше.
Обстановка становилась взрывоопасной. До драк бы не дошло.
– Думаешь, выход здесь?
Дебра подпрыгнула от неожиданности. Увлекшись обследованием пустой стены, она не заметила подошедшего Дилана.
– Либо здесь, либо на потолке. Выбирай, что больше нравится, – она раздраженно ткнула друга в плечо и едва удержалась, чтобы не схватиться за собственное, отозвавшееся болью из-за резкого движения.
Когда в изоляторе погас свет, Дебра вздохнула с облегчением. Наконец-то можно спокойно подумать, не опасаясь, что мысли отразятся на лице. Но ничего нового в голову не пришло. Мама сказала: в Каста-Белле за них примутся всерьез. Значит, столичные монстры выжидают, чтобы взять жертв тепленькими. Но бояться рано. Никто, кроме самой Дебры, ее не выдаст. Нужно набраться терпения. Рано или поздно кошмар закончится. С этой мыслью Дебра заснула. Если её и посещали сны, на утро она не помнила ни единого.
* * *
Перемены начались без предупреждения. Едва пациенты проснулись и преступили к консервированному завтраку, подтвердилось вчерашнее предположение Дебры: выход оказался не на потолке. Раздался неприятный скрежет, и четвертая стена под дружный испуганный возглас отъехала сторону, обнажив прозрачную перегородку.
По ту сторону стоял мужчина лет шестидесяти и наблюдал за ребятами, поглаживая гладко выбритый подбородок. Картина его глазам предстала еще та. Не ожидавшие вторжения подростки замерли в нелепых позах. Боб, пивший минералку из бутылки, не замечал, как ручейки бегут по рубашке и джинсам. Вейда, сооружавшая на затылке неизменный конский хвост, сидела с синей резинкой во рту. Дилан стоял на четвереньках, срочно прервав поиски кроссовок под кроватью.
Внешность мужчины не отличалась презентабельностью. К каждой черте идеально подходило слово «чересчур». Лоб чересчур широкий, глаза чересчур близко посажены и на выкате, а подбородок чересчур квадратный. Не украшал визитера и голос: властный, но до смешного высокий. Неприятное впечатление усугубляли динамики.
– Меня зовут Морган Крафт. Я директор Центра, – мужчина сделал эффектную паузу, во время которой никто не шевельнулся и едва смел дышать. – Предупреждаю сразу: пока вы здесь, придется беспрекословно выполнять указания врачей и стражей. Нарушителей накажут и поместят в одиночные палаты. Каждый проступок отдалит ваше возвращение домой. Остальное объяснят стражи – пристав Грант и пристав Донелли.
Директор указал рукой в сторону, и школьники заметили двух парней, стоявших поодаль: зализанного рыжего коротышку и высокого брюнета с отсутствующим выражением лица. На вид они были старше пациентов лет на семь-восемь.
Едва Крафт замолчал, заговорил первый страж.
– Моя фамилия Грант. Обращаться ко мне следует «пристав» или «господин». А лучше вообще не обращаться Особенно без повода. Вопросы в Центре не приветствуются. Советую запомнить это и не открывать рты.
Пристав наслаждался речью, а особенно небрежной и высокомерной интонацией хозяина положения. Водянистые глазки светились, взирали на напряженные лица подростков с превосходством. Словно те не пациенты, а его личные пленники.
– Посмотрите внимательно, – продолжил Грант, смакуя каждое слово, и указал на длинную зауженную на конце металлическую палку. – Это лучник – опасное и смертельное оружие. У него три режима работы. Первый – желтый луч. Его задача нейтрализовать противника. Причиняет сильную боль, от которой нет спасения. Она проходит через несколько часов. Второй режим – красный луч. Он парализует врага. Эффект бывает как временным, так и необратимым. Если постараться, противник до конца жизни останется овощем. Третий режим – фиолетовый луч. У него одна задача – убивать. Смерть наступает через десять секунд после удара. Вы спросите, зачем я это рассказываю? У нас с приставом Донелли есть лучники, и мы имеем право использовать все три режима. Если вдруг кому-то захочется обладать таким оружием, я вас огорчу, оно индивидуально. Каждый лучник настроен на владельца и в чужих руках не работает.
В палате стояла тишина. Школьники таращились на смертоносную палку в руках Гранта.
– Теперь о ближайших планах, – удовлетворённо улыбнулся рыжий пристав. – С завтрашнего дня с вами начнут работать врачи. Настраивайтесь на исполнение любых указаний, – Грант громко хохотнул и вдавил палец в кнопку на прозрачной перегородке, вернув стену на место.
…Следующие несколько дней не подарили ни хороших новостей, ни положительных эмоций. Зато внесли массу разнообразия в жизнь пациентов. С раннего утра приставы уводили их по двое-трое на всевозможные медицинские экзекуции. Оба стража неизменно облачались в защитные костюмы, призванные защитить от вируса. В таком же обмундировании ребят встречали и доктора.
Пристав Грант с каждым днем казался всё отвратительнее. Он сыпал угрозы, отпускал нелепые шутки и сам хохотал над ними. Звал школьников подопытными кроликами. Провоцировал, мечтая получить повод воспользоваться обожаемым лучником. Но старания оставались тщетными. Девочек насмерть напугало красочное описание функций оружия. Они не смели сделать лишний шаг в присутствии приставов и врачей. Мальчики скрежетали зубами, но подчинялись приказам. Хотя Дебра все чаще замечала, как сжимаются кулаки Боба и Эйдана, как нехорошо сужаются глаза Дилана.
– Отнять бы у пристава эту гадость, – проворчал однажды Боб.
– Грант сказал, в чужих руках лучник не работает, – напомнила Меридит, хмуро разглядывая порезы от локтя до запястья после медицинских тестов.
– Я не собираюсь им пользоваться. Но посмотрел бы, как мерзавец запоет, оставшись без оружия. Спорю, я его парой ударов уложу.
– Следом тебя уложат каким-нибудь лучом, – усмехнулась Яра, устраиваясь с ногами на кровати. Её смуглая кожа на фоне серых стен казалась ещё темнее. – Хорошо, что второй пристав к нам не цепляется. Хотя, по-моему, он просто слишком туп.
В отличие от Гранта, его напарник Донелли вел себя сдержанно. Заговаривал исключительно по делу. Ни разу не позволил себе ни едкого замечания, ни грубости. Но синие миндалевидные глаза оставались пустыми, лицо напоминало маску.
Время, не занятое тестами, Дебра проводила в постели, глядя в потолок и стараясь не взвыть с тоски. Плечо больше не беспокоило, синяк прошел. Теперь ныли руки, в которые регулярно втыкали иголки для анализов крови. Иногда появлялось ощущение, что заточение в тошнотворной серой комнате длится вечность. Брилада казалась далекой и нереальной. Неужели недавно они с Диланом беспокоились из-за штрафных заданий, которые не успевали выполнять в срок?
Одноклассники все чаще ссорились. Из-за пустяков. Всех превзошла Вейда, набросившаяся с кулаками на Меридит за то, что та наступила ей на ногу. Беспокоила Дебру и другая проблема. Ей перестали сниться сны. После маминых слов о третьем необычном сновидении она каждую ночь, засовывая ладони под подушку, ожидала встречи с космонавткой, но та не возвращалась.
* * *
– Перед тобой девять карточек, возьми пять. Не переворачивай сразу.
Дебра сидела напротив полного мужчины в роговых очках. Его кабинет всегда казался светлым, несмотря на серые стены, отсутствие окон и ряды неопрятных стеллажей, сверху донизу заставленных книгами и дисками с медицинскими записями.
– Смелее.
Профессор Рассел Тревис ворвался в жизнь школьников в середине второй недели заточения и вызвал бурю эмоций в их рядах. Было в его внешности нечто притягательное, но в то же время несовместимое. Из-за полноты профессор выглядел неповоротливым, однако двигался стремительно. Опущенные уголки губ и ранние морщины придавали облику бесконечную грусть, зато умные серые глаза смотрели с толикой мальчишеского озорства. Тревису легко давали далеко за сорок, однако месяц назад ему исполнилось тридцать пять лет. Дебра случайно увидела дату рождения на оставленном однажды на столе удостоверении.
Профессор появился в изоляторе внезапно. Но, в отличие от всех, кого школьники видели за последние дни, не потрудился облачиться в защитный костюм. Это поразило не только пациентов, но и Гранта, вбежавшего в палату следом за Тревисом. Сам страж, разумеется, был в полном обмундировании, призванном обезопасить от смертельного недуга.
– Профессор, что вы делаете?! – вопил он, размахивая руками. – Вы заразитесь!
– Я столько лет имею дело с Хайди, что давно бы заболел, если б мог, – отмахнулся от суетящегося стража Тревис.
Грант опешил и впервые не нашел, что сказать.
– Вы свободны, пристав, – спокойно продолжил новый «гость». – Сомневаюсь, что молодые люди устроят бунт.
Гранту отповедь по вкусу не пришлась, однако спорить он не рискнул. Удалился, но отнюдь не тихо: ударил лучником по прозрачной перегородке. Впрочем, ни стене, ни оружию действия стража вреда не причинили.
– Власть нередко открывает в людях низменные качества, особенно если достоинств было мало, – развел руками профессор. – А теперь, к делу.
Он сообщил, что их совместное времяпрепровождение не будет иметь ничего общего с медицинскими процедурами, к которым они привыкли. Его задача – психологическая часть обследования. Теперь Тревис каждый день забирал по одному или несколько человек. Он не втыкал в подопечных иголки и не проводил никаких других манипуляций.
С ним пациенты занимались тренингами и тестами. Правда, какое отношение те имели к Хайди, пациенты не понимали. Разве что причиной встреч стали злосчастные видения. Однако о них психолог почти не спрашивал.
Мнения о профессоре разделились. Одни считали его неплохим парнем для тюремщика и эскулапа. Другие относились с явным подозрением.
– Он играет с нами! – сердился Дилан, возвращаясь от психолога. – Притворяется добрым доктором. Но я его насквозь вижу!
Дебре Тревис нравился, хотя она не могла назвать ни единой причины для доверия. Подозревала, друг прав. Общение с психологом напоминало игру в шахматы: неосторожный шаг в сторону, и тебя поймают или съедят. Но Тревис был спокоен, внимателен, умел расположить к себе, а Дебре не хватало человеческого участия. Или его подобия.
– Что дальше? – она вопросительно посмотрела на притихшего профессора. Отобранные пять карточек лежали перед ней ровным рядом.
– Переверни одну. Любую.
Средний листочек подцепился за краешек с третьей попытки. Но Дебра нарочно не торопилась, сражалась с неподатливой бумагой, готовилась к любой неожиданности. Справившись с задачей, криво усмехнулась. Подвох был очевиден. Надпись на обороте гласила: «Боб Ралли».
– Это простое задание, – Тревис заговорщицки подмигнул. – Опиши Боба.
– С остальными вы этот тест проведете?
– Уже провёл. Остались ты и твой друг Дилан.
– Но никто не говорил. Обычно мы… – Дебра осеклась, мысленно обругав себя. Конечно, психолог в курсе, что пациенты обсуждают тесты. По-другому и быть не могло. Но терять над собой контроль – верх неосторожности.
– Я попросил каждого держать задание в секрете. Если заранее знать суть, весь смысл пропадает. Вижу, мою просьбу выполнили.
– Что обо мне наговорили?
– Тебе есть чего стыдиться?
Дебра едва сдержала желание запустить чем-нибудь в психолога. Хоть его же статуэткой
– фарфоровым земным шаром. С Тревисом всегда так: увлекательно и опасно. Зубы заговаривает, словно лис бестолковому кролику.
– Вернемся к тесту, – примирительно предложил психолог. – Итак, Боб.
– Боб… – повторила Дебра эхом. Уперла локти в стол и потерла пальцами лоб.
Профессор не прав, задание не простое. Даже если отбросить желание не наговорить лишнего. Что они знают друг о друге? По-настоящему? Не по верхам? Боб Ралли силен физически. Он занимается борьбой. Как учится? Как все.
– Боб способен проявлять участие, – добавила Дебра, подумав. – Вспыльчивый, но не злой.
– Ты о драках на озере и автобусе?
Началось! В зеленых глазах засверкали сердитые огоньки, делая девушку похожей на разъяренную кошку.
– Вам бы тоже не понравилось, пошути кто-то об умершем родственнике, – в запале высказала она. Но, заметив, как плотно сжались губы профессора, уткнулась взглядом в стол и промямлила корявое извинение.
– Бери другую карточку, – предложил Тревис.
Описание следующих двух личностей (выпали Меридит и Мери) снова оказалось хождением по бурелому. Не скажешь же, что одна зазнайка и ледышка, а вторая в лучшем случае – плакса, в худшем – неврастеничка. Пришлось бубнить ерунду вроде «добрая», «отзывчивая» и «симпатичная». Дальше задача еще усложнилась. На обороте четвертого листка значилось: «Вейда Армстронг».
– У-уффф, – выдохнула Дебра, мысленно отправляя Тревиса бродить лесом.
– Проблемы? – профессор приподнял брови.
– Никаких, – девушка с фальшивой улыбкой замотала головой. – Просто… просто…
– Вы не любите друг друга, – закончил психолог.
– Человек не может любить всех, – Дебра не замечала, что царапает ногтем листок с выведенным черными чернилами именем Вейды. – Отвечать обязательно? Я, правда, не могу припомнить ни одной ее положительной черты, а гадости говорить не хочется.
– Откровенно, – похвалил Тревис. – Оставим Вейду в покое, однако следующего одноклассника придется описать подробно. Кто там у нас?
– Ингрид Торренс, – простонала Дебра. – Это тоже не просто. Я ее не знаю. Она держится особняком. Зато я точно не припоминаю ни единой подлости с её стороны. Сойдет?
Профессор хитро прищурился, но кивок подарил.
– На сегодня всё? – спросила Дебра с надеждой.
– Если у тебя нет вопросов. Я не пристав Грант. Считаю, вы имеете право на некоторые ответы.
– Это вы тоже остальным говорили? – девушка мечтала прожечь на морщинистом лбу дыру. Желательно, огромную.
– Тем, кто созрел для диалога. Ты готова. Почти. Я ускоряю процесс.
Дебра сделала глубокий вдох.
– Где Донни и Генри? Они в порядке?
Однако психолог не торопился с ответом.
– Почему тебя волнует судьба мальчиков? – спросил он, постукивая пальцами по столу.
– Беспокойство за других – норма для людей, – парировала Дебра, злясь всерьез. Сегодня психолог перегибал палку с дурацкими играми.
– Остальные ребята не тревожатся.
– Правда? Не замечала. Вы ответите на вопрос?
– Конечно, – в улыбке Тревиса проскользнула усталость. – Мальчики в другом блоке. Вряд ли вы встретитесь снова. Едва состояние Донни и Генри стабилизируется, им присвоят статус «подконтрольных» и отправят в госпитальную зону.
– Почему не встретимся? Я и мои одноклассники, вероятно, больны Хайди.
– О! – взгляд психолога стал пристальным, словно не в глаза смотрел, а видел каждую извилину мозга. – Я предпочитаю думать, что вы здоровы. И тебе советую оптимистичнее смотреть в будущее. Еще вопросы?
Дебра промолчала. Желания спрашивать не осталось. Профессор схитрил. Никакого диалога не предлагалось, лишь очередной тест. Что же Тревис пытается узнать при помощи бесконечных проверок? Неужели вычисляет того, кто лжет о видениях?
По телу Дебры прошла дрожь. Нет, она не позволит докопаться до правды! Ни Тревису, ни кому-то другому!
* * *
Три дня прошли необычно. Пациентов предоставили самим себе. Ни медицинских тестов, ни психологических. Радио, ежедневно объявлявшее о приходе стражей, упорно не подавало признаков жизни. Или тюремщики ставили новый эксперимент, или наступил конец света, и десять запертых старшеклассников остались единственными выжившими на планете.
– Чего они ждут? – вопрошал Боб Ралли в конце третьего унылого дня, пиная по изолятору ботинок Дилана. – Хотят проверить, не перебьем ли мы друг друга?
– Положи на место, – посоветовал Дилан, приподнимаясь на кровати. Он постарался, чтобы просьба прозвучала жестко, но не агрессивно. Всем было ясно: Бобу хватит одного неосторожного слова, чтобы вспыхнуть пропитанным бензином факелом.
– Попробуешь отнять? – Ралли нарочно нарывался на ссору.
– Подожду, пока ты переключишься на более интеллектуальное занятие, – Дилан напрягся, готовясь ответить на возможный бросок покрасневшего одноклассника, но Дебра предвосхитила переход от слов к действию.
– Дилан, как думаешь, – она плюхнулась к другу на кровать, вынуждая его потесниться, – Хайди передается через поцелуи?
– А? – Дилан чуть не съехал на пол, но вовремя прочел в глазах Дебры план, отвлекающий от взрывоопасных разборок.
– А что? – небрежно ответила девушка на ошалевший взгляд Яры Маркес. – Так написали в одном женском журнале и…
– Полный бред! – вынес вердикт Эйдан Хейз, свешивая нескладные ноги с кровати и готовясь к длительной дискуссии. – Донни с Генри точно не целовались!
– Гениальная мысль, – состроила презрительную гримасу Меридит, демонстративно не замечая, как рассмешила предыдущая реплика Мери и Яру.
План Дебры удался. Одноклассники проболтали до ночи, пока в изоляторе не отключился свет. Спорили о способах передачи недуга до хрипоты. О тех, которые обсуждали врачи в медицинских программах на ТВ, и тех, что придумали сами. Даже Боб присоединился к остальным, предварительно отправив несчастный ботинок под кровать Иды Бригс. Дебра с Диланом в споре участвовали вяло, подкидывали новые идеи, когда одноклассники начинали перегорать. Одна Вейда за вечер не произнесла ни слова. Сидела в углу и ревниво взирала на объект воздыханий, не замечавший её существования.
– Ты умница, – шепнул Дилан Дебре, когда ребята разбредались по кроватям в темноте. – Но долго Боба сдерживать не получится.
– Знаю.
Подтверждением стал тихий стон, раздавшийся несколько минут спустя с постели Ралли, и звук ударов кулака по подушке.
…Утро четвертого дня выдалось на редкость мрачным. Дебру всю ночь мучили кошмары, больше похожие на явь, чем на сны. По темному изолятору бродила фигура в черном балахоне с капюшоном. Она подходила к каждой кровати, останавливалась и прислушивалась к дыханию спящих. Когда пришла очередь Дебры, ее сердце почти прекратило биться. Но жуткая гостья прошла мимо, заинтересовавшись Идой Бригс. Рука в перчатке потянулась к голове пленницы, коснулась светлых волос и долго перебирала прядь за прядью…
Не в духе проснулись и остальные. Вчерашний ажиотаж и жажда докопаться до загадки вселенского масштаба у одних сменились апатией, у других новым приступом агрессии. Мери тихо плакала в углу и не обращала внимания на попытки Яры её успокоить. Эйдан, издавая грозное сопение, барабанил пальцами по коленке. Боб ходил туда-сюда по изолятору, ища к чему (или к кому) приложить руку.
Дебра его понимала. Сама бы с удовольствием взяла биту и громила всё вокруг, пока от нечеловеческих усилий не заболело бы тело. Досталось бы и прикрученным к полу кроватям, и стене, за которой пряталась дверь. Но чужой гнев постепенно усыплял собственный, заставлял думать об общей безопасности. Вряд ли директор Крафт шутил, угрожая карами за «плохое» поведение.
Удивительно, но неизбежный скандал разгорелся не по вине Боба. Катализатором стала безобидная плакса Мери Франк. По комнате, насквозь пропитанной угрюмостью, пронеслось громкое рыдание, переходящее в крик.
– Не могу я больше! Пусть это прекратится! Пожалуйста!
Вейда отреагировала молниеносно.
– Замолчи! – приказала она, вскакивая с кровати. Пошатнулась и нелепо взмахнула руками, отчего разозлилась сильнее. – Иначе появится новый повод для слёз.
– Не цепляйся к ней, – потребовала Дебра, увидев страх в огромных глазах Мери. Вмиг вспомнилась тысяча причин для ненависти к «сопернице», включая памятное видение с Диланом. – Сама давно в дверь барабанила?
– Не лезь, Рид, пока не пострадала, – Вейда скривилась в презрительной усмешке, радуясь возможности проехаться по однокласснице.
Она забыла, что за Дебру есть кому заступиться.
– Готова повторить угрозу? – холодно поинтересовался Дилан, поднимаясь с кровати. – Или умеешь нападать только на тех, кто слабее?
Вейда впервые в жизни потеряла дар речи. Краски на лице втянулись внутрь, оставив неестественную оболочку, похожую на блекло-серую маску. Губы задрожали от обиды. Не такого внимания она ждала от любимого. Дилан смотрел на неё с отвращением. Кулаки сжались, глаза превратились в щелочки.
– Я… я… – Вейда не представляла, что предпринять для исправления ситуации.
Её заикания сильнее взбесили заведенного Дилана. Гигантскими шагами он пересек комнату. Остановился рядом с дрожащей одноклассницей и прошипел:
– Не слышу ответа.
Вейда охнула, захлопала короткими светлыми ресницами, и плюхнулась на кровать.
Дебра хотела остановить Дилана, приказать вернуться. Но не смогла. Лучший друг наклонился над Вейдой, их лица оказались слишком близко. Как в видении! Хотя и отражали иные эмоции.
– Не смей задираться к Мери! – отчеканил Дилан с суровостью, на которую прежде не был способен. – И к другим тоже! Поняла?!
В комнате стояла гробовая тишина. Все смотрели на Вейду.
– Да, – прошептала она, всхлипывая протяжно и громко. – Я поняла, Дилан.
Парень поморщился и отошёл. Его колотило от гнева. Вейда громко заревела и уткнулась лицом в подушку. Никто не сделал попытки подойти к ней и успокоить. В её сторону теперь не смотрели. Как и друг на друга. Обстановку разрядил пристав Грант. Появился в изоляторе неожиданно и тихо. Обвел пленников злорадным взглядом, расплылся в противной улыбке и любовно похлопал по лучнику.
– Ну что, подопытные кролики, готовы к подвигам? – поинтересовался страж, давясь от глупого хихиканья.
Ответом стало молчание. Подростки замерли и покосились на оружие.
– Вот и славно. Хейз, Ралли, Эймс, на выход. Дамы, постарайтесь не перебить друг друга. Оставьте кусочки для анализов.
Одноклассницы проводили парней мрачными взглядами. Выбор тюремщиков показался странным. Пациентов и раньше забирали группками, однако прежде не делили по половому признаку. Дебра тяжко вздохнула и устроилась на кровати, чтобы подремать, пока не вернется Дилан. Но на подходе была новая ссора.
– Вы слышали, что сказал страж? – Ида Бригс выбежала на середину комнаты. – Поняли?!
Дебра поёжилась, вспомнив сон. Как наяву увидела волосы Иды в руках ночной гостьи.
– О чём ты? – насторожилась Яра.
Иду в классе не любили. Из-за вечного занудства и мамы замдиректорши. Но знали: она нередко замечала и запоминала детали, на которые другие не обращали внимания.
– Пристав Грант сказал: «Постарайтесь не перебить друг друга»! – повторила Ида с выражением. – Они знают, что здесь происходит. В комнате камеры. Скрытые!
– Почему тебя это удивляет? – спросила Ингрид Торренс, пока остальные молчали, переваривая новость, а заодно вспоминая, какие гадости говорили о тюремщиках. – Яснее ясного, что без присмотра нас не оставят.
– О! Ты, значит, самая умная? – Ида заговорила фальшивым ласковым тоном, в развалку направляясь к однокласснице. Ей не понравилось, что кто-то другой понял очевидную истину раньше.
Взгляды приковались к Ингрид. Даже Вейда оторвала припухшее лицо от подушки, ожидая развязки. Если не кровавой, то хотя бы оставляющей синяки и ссадины.
– Ида, вернулась бы ты на место, – вмешалась Дебра.
Ей не было дела до странной художницы, но девичья потасовка – вещь в сто раз хуже мальчишеской драки и неуместная в изоляторе.
– Иначе что, Рид? – ядовито поинтересовалась Вейда. В отсутствие Дилана у вредной девчонки опять развязался язык.
– Ничего, – Дебра с показным равнодушием повела плечами. – Зато те, кто за нами наблюдают, могут сотворить, что угодно. Верх идиотизма их провоцировать.
Ида остановилась в двух шагах от Ингрид, не пытавшейся ничего предпринять для защиты.
– Ты в заместители Тревису записалась, Рид? – насмешливо подметила с соседней кровати Меридит, с презрением наблюдая за капитуляцией Иды.
Дебра перевернулась на другой бок и закрыла глаза, чтобы не видеть девчонок. Как же допекли бессмысленные ссоры! Того гляди, приведут к катастрофе.
