Текст книги "Ключи и тени (СИ)"
Автор книги: Анна Бахтиярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
…Парни вернулись через полтора часа. Розовощекие и разгоряченные. Эйдан и Боб бросали друг другу в лицо обвинения. Перебранка началась в другом месте и набирала обороты.
– Опять, – Мери заткнула ладонями уши.
Разъяренные спорщики не обратили внимания на несчастный протест.
– Значит, я бессердечный недоумок?! – сердито вопрошал Эйдан, тряся кулаками. – Ты готов это повторить?
– А чего ты ждал?! – кричал в ответ Боб, срывая голос. – Ты слышал, что она сказала?! Каждый сам за себя! Почему я должен уступать кому-то теплое место? Жертвовать собой ради тебя или Эймса? Кто вы мне?!
– Перестаньте, – устало простонал Дилан.
– Рид, может тебе вмешаться? – сделала большие глаза Меридит.
Дебра с тревогой наблюдала за парнями. На этот раз никто и ничто не поможет Бобу сдержаться. Будет удачей, если Эйдан отделается разбитой скулой. Дилану сейчас лучше не вмешиваться. Пусть сами разбираются.
– Разумеется, ты же у нас святой! – орал Эйдан.
– Получше тебя!
– Неужели?!
– Да! – Боб принял боевую стойку. – А ты, Хейз, готов повторить свои слова?
Двое парней стояли рядом и скрежетали зубами от ярости. Дилан внимательно следил за каждым их движением, в любой момент готовый вмешаться. Девушки, почувствовав неизбежное, вскочили с кроватей.
– Готов! – крикнул Эйдан. – Ты бессердечный….
Он не договорил. Кулак Боба проехал по его лицу. Из разбитого носа хлынула кровь и, громко охнув, Эйдан начал падать. Дилан схватил Боба поперек туловища. В тот же миг комнату разрезал яркий красный луч и ударил в парней. Под оглушительные девичьи крики все трое рухнули на пол.
* * *
– Ты с ума сошёл?! – кричал спустя пару минут Донелли на Гранта, позабыв о неизменной непробиваемости. – На какой уровень ты поставил лучник?!
– Ладно тебе, всё обойдется, – отмахнулся от напарника рыжий мерзавец. Судя по высокомерной ухмылке его ни капли не волновало произошедшее.
– Нет, Винсент, не обойдется. Не стой как пень, зови врачей. Иди же! – Донелли толкнул Гранта в бок.
– Расслабься. Я же стрелял, а не ты, – бросил страж, выходя из комнаты нарочито медленно. Донелли проводил напарника гневным взглядом, будто сам желал воспользоваться хваленым оружием и выстрелить вдогонку.
Пристав опустился на колени перед Бобом, лежащим без движения на полу. Эйдана не задело. Паренек сидел рядом и, тяжело дыша, глядел на неестественно посеревшее лицо Боба. Дилана зацепило. Он морщился от боли, прислонившись к спинке кровати. Сбоку его обнимала плачущая Дебра.
– Часа через три будешь, как новенький, – заверил Донелли Дилана. – Тебя по касательной задело, поэтому паралич частичный и тело болит. Придется терпеть. Обезболивающие средства не распространяются на травмы от лучников.
– Плевать, – отмахнулся Дилан. – Что с Бобом? Он жив?
– Формально, да.
– Он придет в себя? – в голосе Дилана прозвучало отчаянье.
– Не знаю.
– Но….
– Я не врач, Эймс.
Эйдан схватился за голову.
– Я не хотел, – застонал он, всхлипывая. – Слышите?! Не хотел!
– Это не твоя вина, – тихо отозвался пристав.
– А чья? – сквозь рыдания спросила Дебра, мечтая, чтобы страж тоже лежал без движения на полу. А лучше мёртвый. Да, не он выпустил луч, но это не отменяло его вины.
Донелли не ответил. Плотно сжал губы и отвернулся.
Глава 5. Женщина в черном
Где-то между Бриладой и Каста-Беллой
На холме возле двухэтажного здания с причудливыми башенками стояли двое в белых одеждах: седеющий мужчина в балахоне и женщина в старомодном длинном платье. Они смотрели вниз – на поселок с домиками, похожими на грибы: светло-серыми с коричневыми крышами-шляпками. Отсюда и не скажешь, что треть из них стоит с заколоченными окнами. Пустые, мёртвые. Хозяева давно покинули жилища, и никогда не вернутся.
– Нужно вмешаться, – проговорила женщина с горечью. Ее светлые волосы развивались от ветра. На лбу залегла глубокая вертикальная морщинка.
– Нет, – отрезал мужчина. Черные, чуть навыкате глаза сверкнули. – Пусть всё идет своим чередом.
– Но, Квитон! Они подключили её! Это слишком опасно!
Тот криво усмехнулся.
– У нашей старой знакомой маловато сил. К тому же, я верю в предсказание. Всё разрешится, когда придет время.
Женщина всхлипнула.
– Тебе легко говорить. Это мой ребёнок подвергается риску.
– Легко? – переспросил мужчина сурово. – Я отвечаю за всех, кто здесь живет. И не только за них. Ты не забыла о нашей главной задаче, Арвида? Дело, прежде всего. Всё остальное второстепенно.
Она молчала. Смотрела на посёлок, скрытый от людских глаз, и злилась. На мужчину, стоящего рядом. На его давно почившего предшественника, запустившего когда-то цепочку событий. А особенно на женщину, которая сейчас за много километров отсюда пыталась вычислить девочку, предназначенную медальону. Ее и еще кое-кого. Того, кто сильнее магически, но серьезно проигрывал в опыте.
Как же Арвида ее ненавидела! Женщину, носящую черную одежду и маску! Ненавидела и боялась.
– Ты прав, всё второстепенно, – заговорила она через силу. – И я помню о долге. Слишком хорошо. Но она… она способна спутать все карты. У нее вообще не должно было остаться сил. После случившегося. Но откуда-то же она их берет. Ты сам едва выжил после схватки.
– Помню, – Квитон тяжело вздохнул. – И всё же мы не будем вмешиваться. Это решение принято много лет назад. Я не намерен его менять.
Арвида не ответила. Но в светло-зеленых глазах поселилась ночь.
Каста-Белла. Изолятор.
Ночью Дебра почти не спала. То проваливалась в мрачное полузабытье, то лежала с открытыми глазами, проклиная Центр. На остальных кроватях тоже бодрствовали: всхлипывали и ворочались. Боба забрали врачи, и дверь больше не открывалась. Ничего нового о состоянии раненного одноклассника пленники не знали. Эйдан выглядел так, будто в жизни не произнесет ни слова. Дилану, как и предсказывал Донелли, через несколько часов полегчало. Физически. Но не морально.
– Гады-экспериментаторы! – ругался парень, когда его парализованного вечером девочки с трудом уложили на кровать. – Нарочно это сделали! Я говорил: профессор прикидывается союзником! Он такой же, как все здесь!
– Прекрати кричать! – не выдержала Дебра, чувствуя: ещё чуть-чуть, и сама взорвётся. – Объясни толком, что случилось.
Дилан нервно засмеялся.
– Эксперимент! Случился очередной эксперимент! Под руководством нашего доброго доктора. И одной дамочки. У-у-у-у ведьма!
Прошло немало времени, прежде чем удалось добиться от друга внятного ответа. Сначала он излил негодование, ругая скверными словами Тревиса и неизвестную даму.
– Говорю же, ведьма она! – сердился Дилан на Дебру из-за настойчивых просьб не выражаться. – Вырядилась в черное одеяние. На голове капюшон, на лице черная маска. И голос потусторонний. А взгляд! Взгляд сквозь прорези маски, как у удава! Гипнотизирует! Клянусь, она не человек! Скажи им, Эйдан!
Но тот молчал. Сидел на кровати и медленно раскачивался из стороны в сторону, как в трансе. Эта удручающая картина помогла Дилану угомониться и начать подробный рассказ.
Грант отвел парней в кабинет Тревиса. Профессор поджидал их не один. В углу на диване вальяжно устроилась дама в черном длинном платье. Незнакомка, как и психолог, не считала нужным пользоваться защитной амуницией.
– Нас троих посадили за стол. Тревис молчал, а она смотрела, прощупывала. Чудилось, что до лица тонкие пальцы дотрагиваются. Было мерзко, – Дилан провел ладонями по щекам, будто пытался стереть невидимые следы. – Потом она сказала, что можно начинать. Я на стуле подскочил. У неё кошмарный голос! Хриплый, ледяной!
Профессор объяснил пациентам, что это необычный тест. От встречи будут зависеть условия их проживания в Центре. Директор Крафт решил оставить в общей комнате одного парня. Двух других переведут в одиночные изоляторы. Кто будет жить с девушками, Бобу, Дилану и Эйдану и предстояло определить.
– Мы не поняли, чего от нас хотят. Сидели и пялились друг на друга, как бараны, пока она не вмешалась. Сказала: «Признайтесь, что вы друг о друге думаете, ведь каждый считает себя лучше остальных». Мы опять молчали. Она засмеялась и выдала такое… – Дилан смутился. – Заявила, что я считаю Боба глупой грудой мускул, а Эйдана самодовольным кретином. Боб думает, будто я ни на что не способный сын гения. А Эйдан… В общем, про каждого гадостей наговорила. Парни завелись, обзываться начали. Они восприняли дурацкий тест всерьез. Ясно же: Тревис с ведьмой нас провоцировали и на реакцию смотрели. Потом она велела замолчать. Сказала, решение они примут завтра. Остальное вы сами видели….
Мозг Дебры взрывался от обилия тревожных мыслей. Виски пылали огнем, из-за ноющей боли за глазами хотелось расплакаться, излить горе серой подушке. В голове не желало укладываться, что мерзавец Грант воспользовался лучником. Дебра десятки раз слышала угрозы, но не верила, что пристав посмеет выпустить луч в живую плоть. Вдруг Боб не очнется? Останется парализован?
С другой стороны, лучше он, чем Дилан.
Дебра больно стукнула себя по ноющему лбу. Вот до чего доводит заточение! Она начала терять человеческий облик вслед за одноклассниками. Разве можно радоваться несчастью Боба? Подобной участи заслуживает разве что Грант. Или Тревис. Дебра разочаровалась в психологе. Интересно, хватит ли выдержки, чтобы не расцарапать профессору лицо при следующей встрече?
Сон пришел под утро. Привиделся дикий пляж, где не было места горестям и бедам, а сине-зеленое море сливалось с нежным, как бирюза, небом. Дебра брела по белому рассыпающемуся песку, ощущая босыми ногами ласковое тепло. Волны шумно накатывались на берег, приглашая пробежаться по кромке воды. Ветер обдавал лицо брызгами, играючи проникал под легкое платье, надувая подол колокольчиком. Дебра не знала, куда направляется. Но это не тревожило. Здесь было хорошо и спокойно. Она не чувствовала себя счастливой по-настоящему. Но знала: врагам сюда не добраться.
Просыпаясь, Дебра всё еще слышала плеск волн и шелест ветра. Она не торопилась открывать глаза. Нежилась под одеялом, продливала волшебство. Ещё чуть-чуть. Хотя бы мгновение…
Изолятор огласил истошный вопль. Мир накренился и выпрямился, как пружинка, мобилизуя резервы сил. Дебра огляделась за секунды, подмечая детали: расширяющиеся глаза Мери, взъерошенные со сна короткие волосы Меридит, ноги Вейды, свешанные с матраца и готовые к побегу – к двери. Кричала Яра. Сидела на кровати и указывала на соседнюю постель, принадлежащую Иде Бригс. Иду закрывала Мери. Дебра не успела сориентироваться, а изолятор наполнился девичьим визгом. Она вскочила и плюхнулась обратно от неожиданности. У Иды из носа текла кровь. Футболка на груди покрылась пугающими красными пятнами.
– Она заразилась! – первой дар речи обрела Вейда. – Кровь из носа – симптом Хайди! Она больна! Мы все больны! Выпустите меня! – и, как несколько недель назад в изоляторе в Бриладе, Вейда бросилась к выходу, чтобы отчаянно замолотить в стену.
Громогласные усилия быстро возымели успех: дверь резво отъехала в сторону. Первым в палату ворвался Тревис в пиджаке нараспашку. Перехватил ошалевшую от страха девушку, ловко усадил на ближайшую кровать – ту, где до прошлой ночи спал Боб – и вколол что-то в предплечье. Вейда обмякла и распласталась на матраце тряпичной куклой.
Картина получилась жуткой, но о Вейде сразу забыли. Смотрели на профессора, смело шагнувшего к Иде. Мери, чья постель располагалась ближе всех к окровавленной однокласснице, съехала на пол вместе с одеялом. Не отрывали от Тревиса напряженных взглядов и оба стража. Внимательно следили, как доктор берет Иду за подбородок и запрокидывает ей голову. Причиной тревоги стало привычное отсутствие у психолога защитного костюма.
– Профессор, вы сильно рискуете, – не выдержал Донелли. В отличие от напарника, он высказал предостережение спокойным тоном. – Девочка может вас заразить.
– Чем? – отозвался Тревис беспечно. – Носовым кровотечением, вызванным нервным срывом? Успокойтесь, пристав, это не Хайди. Чем зря волновать детей, лучше проводите Иду в процедурную. Нужно остановить кровь. Молодые люди, – психолог обвел приветливым взглядом притихших подростков. – Вашу подругу придется поместить на карантин. Этого требует протокол. Но я уверен: она здорова. Прошу всех держать себя в руках. Вашим жизням ничего не угрожает.
– Готовы повторить это Бобу Ралли, профессор? – не сдержалась Дебра.
Ух, двуличный позер! Смеет строить из себя спасителя!
– Нет, Дебра, не готов. То, что случилось вчера – ужасно. Уверяю, мы делаем всё возможное, чтобы ваш друг поправился.
Тревис и стражи ушли, оставив пациентов в смятении. Заговорили не сразу. Зато потом не замолкали часа два, уговаривали друг друга поверить профессору. Мысль о Хайди рвала души диким зверем. Не принимали участие в бурном обсуждении лишь Вейда, выведенная из строя успокоительным препаратом, и Эйдан, не пришедший в чувство после ранения Боба.
– Всё-таки почему «добрый» доктор не носит защитный костюм? – задал Дилан вслух волнующий всех вопрос. – Может, он болен?
– Не смей! – взмолилась Яра. – И так страшно!
Дебра не спешила выдвигать теории. Она не верила в Хайди. Считала, Донни с Генри нарочно обвинили в смертельном недуге, чтобы изолировать и изучать, как подопытных зверушек. А Ида… Либо прав Тревис, и у неё нервный срыв, до которого и остальным недалеко. Либо недомогание – часть эксперимента, проводимого профессором и таинственной дамочкой в черном. Интересно, чем она напугала Дилана? Друг отсутствием смелости никогда не страдал.
И еще один вопрос: как относиться к недавнему кошмару? Зловещая черная фигура, перебирающая волосы Иды Бригс – совпадение?
* * *
Прошло четыре похожих друг на друга дня, а новостей о больных одноклассниках не поступало. Снова начались тесты, помогающие коротать резиновое время. Истерики в общей палате прекратились. Ежедневные уколы успокоительных и слона могли ввести в эйфорию. Однако поводов для расстройства хватало. После нападения на Боба, пленники надеялись не увидеть Гранта. Но он заходил в изолятор, как к себе домой. В обнимку с лучником. Судя по довольной физиономии пристава, никаких карательных мер руководство не применило.
Разговоры звучали всё реже. Пленники помнили о камерах и не хотели привлекать чужое внимание. Один Дилан махнул рукой на слежку. В свободное от тестов время подсаживался к Дебре на кровать и болтал о пустяках. Или рассказывал забавные (в своем понимании) случаи из практики отца – те, которые умело подслушивал. Порой ему удавалось на целое мгновение заставить подругу забыться и улыбнуться. Почти беспечно
– как раньше.
Лишь однажды ей стало не по себе.
– Помнишь, как к нам госпожа «формальдегид» цеплялась? И пожар, который мы устроили? – спросил парень.
Дебра лежала на боку, а Дилан, присев на край постели, осторожно перебирал её длинные вьющиеся пряди. «Парикмахерские» замашки её в восторг не приводили, но друга это успокаивало, и она не сопротивлялась.
– Помню, – Дебра повернулась, и прядь в руках Дилана натянулась. – Почему ты спросил?
По телу – от поясницы до затылка – прошла дрожь. Учительницу химии несуществующий Дилан упоминал в видении, бредя по улице с фальшивой Вейдой.
– Из-за отца. Он накричал на меня после того финта. Раньше он мечтал, чтобы я переехал в Каста-Беллу и жил по-настоящему, а не занимался до конца дней ерундой в такой дыре, как Брилада. Но меня туда никогда не пустят, посчитают на распределении малолетним преступником. Вот мы и в столице. Но лучше б оставались дома.
– Ну, ты и сравнил, – на кровати напротив из-под простыни высунулась голова Яры. – Я всё равно хочу жить в Каста-Белле. Всегда хотела. Попросилась бы сюда на распределении. Согласилась бы работать кем угодно. Хоть уборщицей или фасовщицей. А что? – бросила Яра скривившейся Меридит. – Это ты единственная дочка богатых родителей. У меня мать с отцом простые работяги. И три младших сестры в придачу. Пусть начну с низов, зато в главном городе Земли!
Девочки с увлечением заспорили о том, влияет ли происхождение на будущие успехи в современном мире, но Дебра не слушала. Думала о словах Дилана. Угораздило же друга вспомнить зимний поджог кабинета химии! Иногда казалось, что мистические события ходят по кругу. Точнее, по спирали. Чуть отдаляются и снова возвращаются назад по новому витку.
Чуть легче стало по ночам. Космонавтка и белая комната не возвращались. Как и черна зловещая фигура. Сознание поглощали другие сновидения, по атмосфере похожие на сон о пустынном пляже. В одну из ночей Дебра бродила по лесу. Солнечные лучи пробивались сквозь частокол деревьев, под ногами хрустели сухие веточки, вдали беззаботно переговаривались птицы. В другой раз она оказалась на вершине горы. Любовалась на простирающиеся поля и уносящиеся вдаль реки. А однажды Дебра превратилась в русалку, способную дышать под водой. Ощущение получилось бесподобным. Волшебным! Она ни о чём не волновалась, плыла, касаясь хвостом морского дна, и разглядывала проносящихся мимо рыб самых немыслимых расцветок. Новые сны служили глотком свежего воздуха. Они успокаивали, давали силы пережить очередной день в заточении.
…На пятое, ничем не примечательное утро, Дебру вызвали к профессору Тревису. Забрать пленницу явился непробиваемый Донелли. Пристав не изменял себе. Молчал всю дорогу до лифта, не проронил ни слова и в кабине, пока ехали вверх. Сколько именно они преодолели этажей, Дебра не знала. На экране никогда ничего не отображалось. Не было в лифте и кнопок этажей, стражи вводили код, прикрывая панель ладонями.
По дороге к кабинету психолога в сером длинном коридоре терпение Дебры лопнуло. Показательное безразличие пристава раздражало до скрежета на зубах. Хотелось убедиться, что позади кошачьей пружинистой походкой вышагивает человек, а не робот. Однажды отец, перебрав больше обычного, пытался поведать, что до Хайди в столице планировали создать искусственных стражей. Точнее, капралов, как раньше называли блюстителей порядка. Но подробностей дочь не услышала. Здравомыслящая Делинда быстро заткнула говорливому супругу рот.
– Как чувствуют себя Боб и Ида? – поинтересовалась Дебра, не оборачиваясь. Она нарочно вложила в интонацию побольше яда.
Донелли не счел нужным ответить.
– Вам удобно притворяться глухим? Или у вас проблемы не только с мозгами, но и со слухом? – съязвила Дебра всерьез. А про себя подумала: «Кретин!».
– Вам лучше не разговаривать, – отозвался страж.
– Почему? – Дебра сжала кулаки.
– Таковы правила.
– О! Вы всегда им следуете? Как ваш друг Грант?
– Он мне не друг, а напарник, – неожиданно сурово отчеканил Донелли, останавливаясь у профессорской двери, и провел по электронному замку картой-ключом. – Прошу.
Тревис поджидал пациентку, углубившись в кипу бумаг с непонятными графиками.
– А, Дебра! Присаживайся, – поприветствовал он пациентку, застывшую в дверях.
С памятного приступа Иды они не виделись, и Дебре не терпелось продемонстрировать негодование любым доступным способом. Она плюхнулась в кресло с ногами, хотя прежде аккуратно присаживалась на край. Задала профессору тот же вопрос, что и Донелли – об Иде и Бобе. Тоном далеким от уважительного.
Психолог оторвался от документов и задумчиво посмотрел Дебре в глаза.
– Вы ответите? – спросила она сердито. – Или будете пялиться?
– Зачем же так грубо? Я отвечу, но ничего нового не скажу. Не потому, что не хочу, – предвосхитил профессор новое язвительное замечание. – Сообщать нечего.
Пациентка усмехнулась. Доктор сделал вид, что не заметил.
– Быстро такие проблемы не решаются. Нужно убедиться, что Ида здорова. Моя уверенность в отсутствии Хайди – не доказательство для остальных. Что касается Боба… – профессор замялся.
– Он очнется? – голос Дебры дрогнул.
– Определенности нет, но это неплохо. Было бы хуже, если б мы точно знали, что паралич необратим. Пока шансы пятьдесят на пятьдесят.
Дебра хмуро уставилась в стену. В голове вертелось столько вопросов, но стоило ли задавать их хитрецу-психологу? Она даже губы кусать начала, борясь с искушением.
– Почему Гранта не уволили? – на один вопрос Дебра решилась и попала в яблочко.
Тревис вздрогнул и пока соображал, что ответить, угодил под новый «обстрел».
– Разве пристава не должны отстранить? Или доведение Боба до паралича не считается проступком? Стражам разрешено делать все, что угодно, с подопытными кроликами?
– Разумеется, нет! – запротестовал доктор.
– Тогда почему мерзавец здесь? – Дебра ударила кулаками по профессорскому столу.
Психолог бессильно развел руками.
– Я полностью разделяю твое негодование. Если бы это зависело от меня, пристава Гранта вы больше б не увидели. Но не я руковожу стражами, и не в моей власти назначать им наказания или отстранять от работы.
Ответ Тревиса звучал правдоподобно, но Дебра не спешила верить. Она не забыла, что Грант сказал Донелли после нападения на Боба: «Расслабься. Я же стрелял, а не ты». Страж понимал, что ему всё сойдет с рук. Профессор явно знал тому причину, но делиться не собирался.
– Раз с вопросами покончили, преступим к делу, – Тревис улыбнулся. Тон из озабоченного вновь превратился в приветливо-добродушный. – Взгляни.
Перед пациенткой легли пять новых карточек – обратной стороной вверх, однако объяснить суть задания доктор не успел. На столе завибрировала рация. Психолог нажал кнопку приема.
– Слушаю, Элла.
– Профессор! – пронзительно заговорил молодой женский голос. – Вас срочно хочет видеть директор Крафт. Ругается и требует. Прямо сейчас, – добавила девушка грустно. Мол, она понимает, что начальство встало не с той ноги, но поделать ничего не может.
– Скоро буду, – проворчал психолог. Отключил связь и повернулся к Дебре. – Я ненадолго. Внимательно изучи картинки. Когда вернусь, расскажешь, какие эмоции они вызвали. В подробностях.
Профессор зашагал к двери. Открыл ее ключом-карточкой, но поспешно засеменил обратно.
– Проклятье! – простонал он, перетряхивая бумажные горы на столе. – Ты видишь блокнот? Большой и зеленый?
Дебра хмыкнула.
– Тот, который у вас подмышкой? – невинно поинтересовалась она.
Тревис звонко хлопнул себя по лбу и выронил блокнот. Поднимал его с пола, умудрился удариться локтем об угол стола.
– Знаю, глупо получилось, – извинился он за странную сцену, потирая ушибленную конечность. Улыбка вышла вымученной. – Иногда со мной случаются казусы. Сейчас не часто, но в юности о моей рассеянности ходили легенды.
Когда за Тревисом закрылась дверь, Дебра с полминуты улыбалась, вспоминая поиски потерянного имущества. Надо же, какой профессор растяпа! Затем, как было велено, переключилась на картинки. Перевернула одну и залюбовалась. Взору предстал великолепный водопад. Потоки воды обрушивались с высоченной скалы и разбивались о черные камни. Сквозь туманную дымку ввысь поднимались маленькие радугу, стремясь дотянуться до солнца.
Дебра перевернула следующую карточку, и кабинет огласил испуганный возглас. На обратной стороне красовался знакомый пейзаж: простирающаяся вдаль зеленая равнина с изогнутыми лентами рек. Под отчаянный стук сердца пациентка переворачивала одну картинку за другой. Пустынный пляж с белым песком, лучи солнца сквозь лесной частокол, морское дно с русалкой и разноцветными рыбами.
Дебра схватилась за голову.
Всё это она видела раньше. Друг за другом картинки Тревиса являлись во сне!
* * *
Дебра не усидела в кресле и бегала туда-сюда вдоль стеллажей. Ум заходил за разум. Как?! Как ради всего святого она умудрилась увидеть во сне картинки, которые покажет профессор? Мало несуществующей космонавтки и видений в тумане? Почему вместо ответов, как из рога изобилия, обрушиваются новые загадки?! Сейчас Дебра была категорически не согласна с Делиндой. Новые возможности мозга? Нет уж! Это форменное издевательство!
– Тебя лечить пора! – сердито высказала Дебра взъерошенному отражению в зеркале и покрутила пальцем у виска.
Одно хорошо. Тревиса вызвали к мерзкому начальству вовремя. Иначе как бы она объяснила бурную реакцию? Представить страшно, что предпринял бы психолог, взвой пациентка белугой при виде невинных картинок.
Вспомнив профессора, Дебра бросила взгляд на выход и остановилась, как вкопанная. Что-то было не так. Она подкралась на цыпочках к двери и легонько ее толкнула. Та послушно распахнулась. Вот так номер! Чтобы войти в кабинет или выйти в коридор, психолог использовал электронную карту. Закрывалась дверь без ключа, требовалось легкое нажатие. Но сегодня из-за спешки и смущения Тревис не надавил как следует, и у Дебры появился шанс покинуть кабинет профессора.
От смелой мысли перехватило дыхание, сердце в предвкушении подпрыгнуло, а внутренний голос без труда нашёл причину для «выхода в свет». Разведка на местности! Ознакомиться с географией Центра точно не лишнее. Кроме изолятора и нескольких врачебных кабинетов ребята в здании ничего не видели. Может, удастся узнать что-то полезное. Дебра смело взялась за ручку, но в мозгу сработал тревожный звоночек. А если это очередной тест? Вдруг профессор специально оставил дверь приоткрытой и наблюдает за реакцией пациентки? А смущение и разговоры про рассеянность – отлично сыгранный спектакль? Нет. Дебра упрямо тряхнула головой. Подобный трюк – перебор даже для Тревиса.
Часть разума сопротивлялась и требовала осторожности, но на память пришли наставления Ингрид Торренс в последний школьный день: «Не гони предчувствия. Они важны.» Дебра не особо доверяла суждениям странной одноклассницы, но сейчас они казались уместными. Интуиция не просто шептала, а срывалась на крик, требуя срочного, незамедлительного выхода наружу. Не раздумывая более ни секунды, Дебра подчинилась.
Вышла в пустой коридор и аккуратно прикрыла дверь так, чтобы не захлопнулась.
Куда теперь? Коридор убегал в обоих направлениях. Налево, метров через пятьдесят, лифтовая площадка. В кабину не попасть. Она, как и все комнаты, открывалась электронной картой. Как заставить лифт ехать, Дебра тоже не представляла. «Тогда в другой сторону», – подсказал все тот же внутренний провокатор. Девушка повиновалась. Пошла на право. Останавливалась у каждого кабинета и прикладывала ухо к двери, но в ответ не раздавалось ни звука.
Добравшись до конца коридора, беглянка наткнулась на развилку и снова свернула направо, потом налево, а эффект от «разведывательной операции» оставался нулевым. Этаж вымер. Тишина была столь глубокой, что Дебра отчетливо слышала стук сердца. Не дали дополнительной информации и таблички на серых унылых дверях. Везде значились исключительно номера комнат. Ни имен, ни должностей. В лабиринте безликих коридоров не наблюдалось ни единого намека, в какой стороне лестница. Как сотрудники сами тут не теряются? Экзамен сдают по ориентации на местности, когда на работу устраиваются?
Разочарованная Дебра созрела для возвращения, когда за очередным поворотом – в глубине нового коридора – хлопнула дверь.
– Мне неинтересны ваши сложности, я ценю результат, – холодно заметил хриплый женский голос. В тишине пустого этажа он прозвучал громовым раскатом. – Как уладить проблему с напарником, решайте сами.
Секунду спустя Дебра едва не лишилась чувств. Второй голос принадлежал Гранту.
– Но, госпожа Гордон, я не смогу ничего предпринять, он с меня глаз не спускает!
– Найдите способ, чтобы спустил. И довольно об этом!
Грант не посмел возражать и, к великому облегчению Дебры, зашагал шаркающей походкой в противоположном направлении. Нарочито медленно, в развалку, как всегда делал, желая показать значимость. Однако обрадовалась беглянка рано. Недовольная незнакомка отправилась ей навстречу. Дебра пошатнулась, но устояла. Развернулась на «автопилоте» и, стараясь двигаться бесшумно, ринулась к кабинету Тревиса. Какое счастье, что на ногах кеды на мягкой подошве, а на «преследовательнице» цокающая обувь на каблуках, отлично заглушающая другие звуки!
«Пусть сразу фиолетовым лучом бьют» – пронеслось в потяжелевшей голове. – Чтоб наверняка. Не хочу, как Боб, остаться овощем».
Поворот. Ещё один. Дробные удары металлических набоек о плиты позади.
Большую часть пути Дебра умудрилась преодолеть, оставшись незамеченной. Но, когда до спасительного профессорского кабинета осталась одна развилка, впереди образовалось новое препятствие. С той стороны, куда отчаянно рвалась душа, тоже кто-то шел, противно шаркая ногами. Плохо понимая, что творит, Дебра торкалась во все кабинеты подряд. Рассчитывать на удачу было глупо, однако чудо случилось: кто-то из сотрудников Центра оказался растяпой не хуже Тревиса. В полуобморочном состоянии Дебра проскользнула в незапертый кабинет, молясь, чтобы дверь не скрипнула.
Это оказался зал для совещаний с большим овальным столом посередине и экраном на стене. Убедившись, что внутри пусто, Дебра рухнула на колени и уткнулась мокрым лбом в дверной косяк. «Ждать, ждать, ждать», – стучало в пульсирующих висках, перед глазами плыли чёрно-красные всполохи.
– Главное, чтобы Тревис не вернулся, а они… они сейчас пройдут, – шепнула Дебра себе, дрожа от пяток до макушки.
Но она жестоко ошиблась с расстановкой приоритетов. «Спасительная» дверь начала открываться. Времени прятаться не осталось. Дебра осталась сидеть у порога, в проеме мелькнул подол. Чёрный подол!
«Конец», – обреченно выдохнул кто-то в голове.
– Простите, госпожа Гордон! – заискивающе заквакал в коридоре высокий мужской голос, принадлежащий шаркающему «препятствию». – Я… я хотел сказать, что…э-э-э….оставил для вас отчет у Эллы.
Женщина не сочла нужным отвечать робкому сотруднику. Но Дебре хватило заминки, чтобы мышкой юркнуть под стол. Левая нога неудачно изогнулась. Чтобы удержать равновесие, пришлось упереться ладонями в пол, навалившись на них всем весом, и застыть в неудобной позе. В сложившейся ситуации это – сущий пустяк.
Незнакомка устроилась за столом, закинув ногу на ногу, и Дебре пришлось пялиться на модные черные сапоги на высоких каблуках. В зале заиграла ненавязчивая мелодия видеофона. Такие агрегаты в Бриладе Дебра видела в двух местах: в университете, куда заезжала к матери, и на почте, но чаще выключенными. Использовать видеофоны для переговоров с жителями других секторов было накладно. Обитатели провинциального городка предпочитали обычные телефоны, установленные в пунктах связи. Из дома же можно было позвонить лишь в пределах Брилады. Отца это жутко раздражало. Иногородние знакомые у Алана Рида отсутствовали. Его злил сам факт ограничения. Он не раз вспоминал, что до Хайди мир был проще с технической точки зрения.
Мелодию сменил молодой мужской голос, желающий угодить.
– Добрый день, госпожа Гордон.
Дама в чёрном обошлась без приветствий.
