Текст книги "Неприятности по обмену (СИ)"

Автор книги: Анна Бахтиярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2
Два пробуждения

Вика проснулась, но лежала с закрытыми глазами. В голове гудело, словно рядом всю ночь работал бульдозер. Разожмешь склеившиеся веки, череп взорвётся.

«Не буду вставать. Имею право поваляться в каникулы», – решила девочка и повернулась на другой бок, шаря рукой в поисках одеяла. Оно не нашлось, а постель показалась непривычно жесткой. Странно.

Внезапно всё вокруг задрожало, будто по квартире бежал слон. Или, как минимум, слонёнок. Шаги приближались стремительно, отдаваясь болью в пылающих висках. Вика заставила себя открыть глаза и вскрикнула, не узнав спальню. Незнакомую комнату заполонили цветочные горшки, из распахнутого высокого окна доносились крики чаек.

– Так и знала, что ты здесь! Очень по-взрослому – спать на полу! – в комнату вбежала светловолосая кудрявая девочка в длинном темно-синем платье. Присела рядом и покачала головой. – Зачем ты надела мужской костюм? Да ещё такой нелепый? Нужно поскорее переодеться. Узнает леди Деметра, запрёт в спальне до приезда контролёра.

Вика испуганно покосилась на пижаму и снова на незнакомку. На слонёнка она не походила. Была стройна и миниатюрна. Но топать умела отменно.

– Ты кто? – спросила Вика через силу.

– Очень смешно! – девочка топнула. – Мика, можешь сколько угодно сердиться на бабушку или леди Малену. И даже на магистра Томаса. Но я на твоей стороне. Идём.

Вика пришла к выводу, что спит. Люди не оказываются в чужих домах ни с того, ни с сего, а хозяева не ведут себя так, будто ничего странного не случилось.

– Поднимайся! – повторила блондинка настойчивее и протянула руку.

Вика не сомневалась: едва коснётся незнакомки, сон кончится. Однако ладошка оказалась тёплой и крепкой. Не скажешь, что ненастоящая.

«А здесь мило», – подумала девочка, оглядывая горшки с цветами, бежевые стены и картины в массивных рамах.

Картины?!

Вика ахнула, узнав полотно с тремя дамами.

– Они наоборот нарисованы, – пробормотала она нервно.

В голове, как кадры, замелькали воспоминания. Отец, прижимающий к груди работу неизвестного художника. Пальцы, касающиеся платья нарисованной женщины. И растерянное лицо девочки в мельтешении красок. Точь-в-точь, как её собственное. Она была зеркальным отражением, но не в белой пижаме, а в розовом платье с кружевам. Вика бы в жизни такое не надела. Слишком приторное. Как у куклы!

– Наоборот? – спросила блондинка, хмурясь. – Мика, ты опять заходила в картину Руди? О, боги моря! Неудивительно, что ты странная. С магией красок шутить опасно!

Вике чуть себя не ущипнула. Магия красок? Путешествие внутрь картины? Какой чудной сон! Тёма с Таней обзавидуются!

– Леди Ларье, вы здесь? – раздался в коридоре гортанный женский голос.

– Ох, – простонала блондинка и затараторила шепотом. – Мегера вышла на охоту. Нельзя, чтобы она заметила тебя в таком жутком виде. Уносим ноги. Скорее!

Не успела Вика опомниться, её потянули к другой двери из зала. Поскальзываясь босиком на начищенном до блеска полу, девочка покорно поспешила за незнакомкой по извилистому коридору. Бежала и дивилась, что всё вокруг выглядит невероятно реальным. Прежде она никогда не видела столь ярких снов. С каждой секундой боль в висках стихала. Помогал свежий утренний воздух, свободно проникающий в десятки открытых окон. Пахло морем. Вика могла в этом поклясться, хотя видела его лишь на картинках и в кино. Волны шелестели, накатываясь на берег, звук был прекраснее всего на свете.

– Ш-ш-ш, – блондинка остановилась и приложила палец к губам, прислушиваясь.

Из-за поворота вывернули двое мужчин в скромных камзолах цвета морской волны и чёрных обтягивающих штанах. Один нёс закрытый крышкой поднос. Другой держал в руках стопку белоснежного постельного белья.

«Слуги», – догадалась Вика, разглядывая длинные волосы мужчин, собранные в хвосты и перевязанные синими лентами.

– Ой! – выдохнули оба в унисон. Изумленно посмотрели на Викину пижаму и потупили взгляды. Один слуга побледнел, щёки второго заалели от смущения.

Блондинку реакция мужчин обрадовала. Она задрала острый подбородок.

– Вы нас не видели, ясно? – проговорила она командирским тоном. – Иначе леди Микаэла в лягушек превратит. Правда? – девочка посмотрела на Вику.

– Превращу, – пообещала та, с трудом сдерживая смешок. Ну и дела!

– Вы поняли? – спросила девочка строго.

– Да, леди Риа, – пробормотали слуги.

Риа…

Странное имя. Но теперь Вика хотя бы знала, как к блондинке обращаться.

Остаток пути Риа не бежала, а почти летела, будто следом гнался дракон. Вика едва поспевала за ней, держалась за бок. Дыхание сбилось, хотелось пить. А ещё лучше – проснуться. Сон перестал казаться забавным. К счастью, за очередным поворотом коридор закончился голубой резной дверью.

Риа пулей влетела внутрь и плюхнулась в кресло.

– Уфф… – она облегченно вытерла лоб.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вика огляделась. Они попали в просторную гостиную в бело-сиреневых тонах с пятью дверьми, считая входную. Неподходящие цвета, маркие. Особенно для мебели. Испачкаешь белый диван, пятна на всю жизнь останутся. Бабушка Анфиса назвала бы подобную обстановку расточительством.

Вика с любопытством распахнула одну из дверей.

– Куда ты? – сердито спросила блондинка. – Ты же разлюбила игровую. Неделями твердила, что её переросла. Ох, Мика, с тобой не соскучишься!

Кресло недовольно скрипнуло. Риа вознамерилась пойти следом. Но Вика мгновенно забыла о ней, застыла на пороге, будто ноги превратились в корни векового дерева. Но виной тому стали не десятки кукол или карты незнакомой местности на полу. И даже не игрушечный трёхэтажный дом с человеческий рост! Взгляд приковался к портрету в золотой раме на противоположной стене.

Художник изобразил мужчину и женщину. Широкоплечий блондин с чуть вьющимися длинными волосами стоял на фоне могучего дуба с разноцветными фонариками. За спиной стройной брюнетки протиралось бирюзовое море, и высились чёрные скалы. Вика посмотрела в зеленые глаза, невероятно похожие на свои, и покачнулась. Перевела взгляд на мужчину и села на пол.

С портрета смотрел отец – Николай Волков. Лет на пятнадцать моложе. Без тени привычного безумия в голубых глазах.

– Тебе нехорошо? – Риа подбежала к Вике и потрогала лоб – мокрый от пота.

Та замотала головой. Губы шепнули:

– Это папа.

– Разумеется. А кто ж ещё? – Риа нахмурила тонкие брови. – Ладно, хочешь сидеть здесь, сиди. Я принесу приличную одежду.

Едва девочка скрылась, Вика наша силы подняться. Пошатываясь, подошла к портрету. В голове царил сумбур. Сон становился всё загадочнее. Если это, конечно, сон.

– Николас Флоренс и Доминика Ларье, – прочитала девочка в левом нижнем углу картины имена мужчины и женщины.

Николас…

Вика закусила нижнюю губу. Отец всегда называл себя Ник. Ник, а не Коля. За его спиной художник изобразил дуб с фонариками. Точь-в-точь такой же вышит на одеяле, в которое девочка была завернута, когда они с отцом появились на Цветочной улице. А зеленоглазая женщина! Сходство с Викой налицо! Правда, подбородок дочери достался от папы. И губы тоже. У Доминики Ларье они тоньше, изящнее.

Но ведь это не по-настоящему! Вика много лет представляла, как выглядела мама. Сон и подарил портрет.

– Переодевайся.

Риа вернулась с сиреневым платьем в руках.

– Фу-у-у, – скривилась Вика. – Столько кружев. Я буду похожа на торт!

– Переодевайся! – блондинка была непреклонна.

Пришлось подчиниться.

– Где сейчас папа? – осторожно спросила Вика, пытаясь попасть в длинные, расширяющиеся к низу рукава.

Риа вздрогнула. Светло-серые глаза беспокойно заморгали.

– Мика, ты надо мной издеваешься? – спросила она сердито, но получив отрицательный ответ, запричитала. – О, боги моря! Не могла же картина Руди отбить у тебя память? Или могла? Тогда мы точно пропали!

– Риа, ты не ответила, – напомнила Вика и принялась сочинять на ходу. – Я не всё забыла. Тебя помню. А ещё бабушку и леди мегеру. Меня крутило внутри картины и обо что-то ударило. Но если ты поможешь, я вспомню и всё остальное.

На лице белокурой девочки отразилась скорбь.

– Господин Николас погиб. Тебе месяца три-четыре было. Его развоплотило от заклятья. Вместе с твоей близняшкой Викторией. Он поехал в гости к родственникам в Лесовию и взял твою сестру с собой. А ты здесь осталась – у леди Деметры.

Вика не чувствовала, как тонкие пальчики ловко застёгивали множество пуговиц на спине. С каждым словом сердце колотилось сильнее.

– Жалко близняшку, – посочувствовала Риа. – Но этот замок бы развалился, живи здесь ещё и твоя копия. Я бы точно с ума сошла. Хотя, – она на секунду примолкла. – Будь у тебя сестра, моя компания б не понадобилась. Я была бы простой служанкой. Никому бы и в голову ни пришло называть меня «леди».

В голосе девочки прозвучала печаль, но Вика, поглощенная тревожными мыслями, не заметила.

– А мама? Где она?

Риа презрительно фыркнула.

– Где ж ей быть? В «Радужной лагуне», разумеется! Это остров посреди моря – для любимчиков короля. Ты мать два года не видела. И пусть она столько же не объявляется! Леди Доминике никогда не было до тебя дела. Таких эгоисток больше ни в Моревии, ни в Лесовии, ни в Простории не сыскать. Леди Деметра по сравнению с ней сама доброта!

Вика задрожала.

– Тебя знобит? – испугалась Риа, но быстро приложила палец к губам. – Кто-то идёт. Не рассказывай никому, что потеряла память. Может, она вернётся через пару часов, а мы всех переполошим.

Девочка не ошиблась. Порог игровой комнаты перешагнула высокая полноватая женщина с очками на крючковатом носу. Из-под белого накрахмаленного чепца выглядывали темно-русые кудри.

– Вот вы где, – проговорила она тоном самой строгой учительницы.

– Доброе утро, леди Малена, – поздоровалась Риа, делая лёгкий реверанс. – Мы с леди Микаэлой обсуждали планы на день.

– Разумеется, моё присутствие в них не входило, – заметила мегера снисходительно. – Оставь нас с леди наедине.

Вика уловила прохладу, с которой женщина обратилась к белокурой девочке.

– Моя подруга никуда не пойдёт, – объявила она. Щеки заалели от гнева.

– О! – снисходительно улыбнулась леди Малена. – Вижу, мы встали не в настроении и жаждем проявить скверный характер.

– Ничего, я могу уйти, – шепнула Риа взволнованно.

Но Вика не хотела оставаться с мегерой наедине.

– Это вам придётся нас покинуть, – проговорила она.

– А если я откажусь? – женщину Викин протест откровенно веселил.

Девочка вспомнила угрозу, подействовавшую на слуг.

– В жабу превращу! – прикрикнула она и взмахнула рукой.

И сразу грохнуло. Комната наполнилась сизым дымом, плотным, как на пожаре. Рассеялся он на удивление быстро, и девочки охнули в унисон. Там, где минуту назад возвышалась леди Малена, сидела мерзкая склизкая жаба.

– Ой! – застонала Риа, даваясь смехом. – Ой, не могу! Превратила. Правда, превратила!

Вика молчала. В шоке смотрела на жабу с выпученными от возмущения глазами и круглыми очками на носу.

* * *

Мике снился красочный сон. Она летела над бирюзовым морем на Феликсе – лучшем жеребце-летуне из бабушкиной конюшни. Серебристые крылья коня со свистом рассекали воздух. Внизу проносились десятки чёрных скал, на которых высились замки – один великолепнее другого. Самым большим был их с бабушкой дворец, построенный в форме короны. Леди Деметра и Мика происходили из рода бывших правителей, возглавлявших Моревию много веков. Портреты именитых родственников до сих пор висели в коридорах замка.

Величие семьи осталось в прошлом. Ларье утратили былую власть. Сто лет назад три страны объединились в одну. С тех пор Моревией, Лесовией и Просторией управляла семья Маргулис. Сейчас у власти находился король Эдуард Четвёртый. Тот самый, которого Мика люто ненавидела. В облаках, украшавших нежно-голубое небо, померещилось его лицо. Нос с горбинкой, недовольно сведенные брови, суровая линия губ. Король погрозил кулаком, и что-то невидимое ударило в рёбра. Наездница упала с коня. Но не полетала с высоты в неспокойное море, а покатилась по ковру.

– Ох, – простонала Мика, открывая глаза. Левый бок, в который пришёлся удар, болел.

– Ты что творишь, изверг? Почему ребенка пинаешь? – гневно спросил старческий женский голос.

– Ник не хотел! Ник встал, а Вика тут лежала! Ник не видел! – затараторил другой голос – мужской и взволнованный.

Брови Мики поползли вверх. Она лежала на полу в незнакомой крохотной комнате, заставленной старой мебелью. Рядом ругались две подозрительные личности: старушка в нелепом коротком платье в цветочек и мужчина в штанах по колено. И где взял такие? Сам по глупости нижнюю часть отрезал? Он стоял к девочке спиной, лица не разглядеть. Зато пожилая женщина предстала во всей «красе»: рот кривился, выцветшие глаза горели от гнева.

«Вот, кентавр лохматый!», – выругалась Мика мысленно, и предпочла унести ноги, пока сердитая старушка не переключилась на нее.

Кинулась из комнаты, на ходу создавая заклятье выхода. Однако привычный синий огонёк, указывающий путь, не появился, а девочку встретили новые несуразности. Она попала в тесное помещение с большим белым ящиком в рост взрослого мужчины и другим – раза в два меньше. На втором стояли чайник и кастрюля. Мика прищурилась. Комнатка походила на кухню. На одной стене висела железная полка с тарелками и чашками, на другой – половник и лопатка для выпечки. Но почему помещение крохотное? Нормальным кухням полагается быть огромными!

– Опять у твоего отца обострение.

Мика подскочила, как заяц. Она не заметила появления старушки.

Та не обратила внимания на замешательство девочки.

– Ещё к картине привязался, – проворчала она. – Видела, как он с моими яблоками обошелся? Под дверь балконную положил!

– К картине? – глухо переспросила Мика, уловив важное слово.

– К вчерашней, – кивнула старушка. – С тремя женщинами. Я после скандала с Колей звонила Наде с первого этажа. Она всё про всех знает. Мазню Серафима Фёдоровна выкинула. А дуралей наш подобрал. Позвонила я этой нахалке. Так она сказала, картина заколдованная, разговаривать умеет. Вечером их с котом перепугала. Ох, совсем бабка из ума выжила. Сначала отца твоего колдуном обозвала, теперь у неё нарисованные дамы оживают.

Мика задрожала с головы до пяток, услышав о напуганном коте и его хозяйке.

– А ты почему на полу лежала? – старушка взяла прямоугольную коробочку, провела по ней тонкой палочкой, и та вспыхнула.

– Ой! – Мика попятилась. Этой магии она не знала.

– Напугала отца, – попеняла старушка и поднесла палочку к белому ящику. Новая вспышка, и под чайником загорелся правильный круг пламени.

Девочка сделала ещё один шаг назад. Дома еду готовили иначе – на зачарованном огне, который горел в воздухе. Кастрюли, сковородки и чайники устанавливали на подставки, неподвластные жару.

– Стоп! – старушка посмотрела поверх очков. – Откуда это платье? Таня подарила?

Мика закивала. Повторила:

– Танья, – и на негнущихся ногах побрела прочь, желая одного – проснуться! Ох, только бы это был сон, а не запрещенное колдовство!

Впереди раздалось громкое пение.

– Ник пойдёт гулять! Ник пойдёт гулять!

– Сначала завтрак! – грозно прикрикнула старушка с кухни.

– Вот, кентавр лохматый, – прошипела Мика.

Произнесла заклятье тупика, чтобы мужчина в неправильных штанах не приближался. Но магия опять не сработала. Ничего не понимая, девочка юркнула в ближайшую приоткрытую дверь и оказалась в кромешной тьме. Надо ли говорить, что и наколдовать свечу не получилось? Чуть не плача, Мика ощупывала предметы вокруг. Обнаружила ванну и изогнутую железную палку, из которой капала вода. Сбоку располагалась труба, извивающаяся змеей. Силясь понять, где она заканчивается, девочка что-то задела, и сверху посыпались пузырьки с благовониями. Но не из стекла, а необычного, приятного на ощупь материала.

Мика сползла на пол и закрыла лицо дрожащими ладонями.

Точно колдовство!

Сначала она решила, что попала в Обыкновению. Пожилая женщина что-то говорила о картине с тремя дамами. Мика б не удивилась, что после её выходки хозяйка полосатого кота избавилась от работы Руди Флоренса. Но как объяснить поведение нынешних владельцев картины? Почему они ведут себя так, будто в появлении незнакомой девочки нет ничего удивительного?!

И главный вопрос: как выбраться отсюда без колдовства?!

Мика всхлипнула и сжала в кулаке кулон в форме капли. Его заполняла зачарованная морская вода – хранительница жителей Моревии. Ладонь потеплела, и по телу разлился жар. Девочка ахнула от радости. В кулоне оставалась сила, а значит…

– Почему ты сидишь в темноте?

Дверь рывком распахнулась, и Мика, щурясь от яркого света, увидела сердитое лицо старушки. В руках она держала деревянную лопатку, а с кухни доносился притягательный запах сдобы.

– Виктория, я с тобой разговариваю.

Мика дернулась и ударилась затылком о стену.

– Виктория? – переспросила она. Во рту пересохло от переизбытка впечатлений.

– Ты забыла своё имя? Или за ночь придумала новое? – поинтересовалась старушка ядовито. Отвернулась и прикрикнула на мужчину. – Коля, прекрати петь! Мне Викиных выкрутасов с утра хватает, – выцветшие глаза в обрамлении паутины морщин вновь посмотрели на девочку. – Ладно, отец – дуралей. Но ты же умная и взрослая.

– Ник – не дуралей. Не дуралей! – раздалось рядом.

В дверном проеме появилось мужское лицо. На Мику взглянули голубые глаза из-под копны спутанных светлых волос. Мужчина выглядел взъерошенным и неухоженным. Но в благородных чертах почудилось что-то неуловимо знакомое, вызывающее пронзительную грусть.

Мика вскрикнула. В памяти всплыл портрет Николаса Флоренса и Доминики Ларье. Пальцы сжали каплю с морской водой, будто от этого зависела жизнь и…

Громыхнуло так, будто стреляла пушка. Из кулона полился свет – яркий и ослепляющий. Пожилая женщина ахнула и завалилась набок. Мужчина закружился, ловя руками лучи, будто бабочек.

– Папа? – прошептала девочка испуганно.

Но тот не услышал. Он танцевал, напевая под нос песню без слов.

Мика узнала гимн Лесовии.

Глава 3
Магистр таинственный. Колдуны беспомощные

– Магистр, вы можете дать вразумительный ответ: как леди Малена стала жабой?

Смуглая дама с уложенными в затейливую прическу волосами стояла посреди игровой комнаты. Зеленые глаза, похожие на Викины, холодно взирали на светловолосого мужчину в скромном коричневом сюртуке. Он вытянулся, как солдат, примерно сложил руки за спиной. Но в уголках губ пряталась улыбка.

– Стала жабой? – переспросил он. – Уверен, она всегда ею была. Микаэле стараться не пришлось.

Красивое лицо дамы с едва заметными морщинками исказилось от гнева.

– Вы забываетесь, – она тряхнула головой, и с волос посыпались белые лепестки.

– Прошу прощения, леди Деметра, – извинился блондин. – Заверяю, я не обучал вашу внучку видоизменяющей магии. Я помню, ей предстоит иная работа.

– Микаэла? – женщина перевела взгляд на Вику, мечтающую провалиться сквозь пол.

Последние полчаса выдались нервными. Насмеявшись до слёз, Риа попросила Вику превратить леди мегеру обратно. Сделать это девочка, разумеется, не могла. Однако рукой для вида взмахнула. И снова оплошала. В комнате повторно грохнуло, но жаба осталась жабой. Зато обзавелась новой частью тела – серым хвостом, подозрительно смахивающим на ослиный. Только размером поменьше.

Риа заново покатилась со смеху, а мегера надрывно квакнула, глядя на девочек сквозь запотевшие стёкла очков. И всё бы ничего, но в игровую постучала служанка. Увидела на полу обитательницу болота и с визгом взобралась на диван. На её истошные вопли прибежали другие слуги, и понеслось. Вика забилась в угол, прячась от стыда. Риа с красным от смущения лицом объясняла, что выбрасывать жабу-мутанта в море не стоит. Леди Малена плохо плавает.

– Микаэла, я не слышу ответа? – напомнила о своём присутствии леди Деметра.

– Я… я… – Вика не смела смотреть на настоящую бабушку. – Я не знаю, как так вышло. Простите.

Дама подозрительно хмыкнула.

– Мне подменили внучку? – спросила она. – Ни разу не слышала, чтобы Микаэла извинялась. Неужели, наконец, взрослеет?

Холеные пальцы с идеально ровными ногтями взяли Вику за подбородок.

– Ты понятия не имеешь, эгоистичная девчонка, какому унижению подвергла леди Малену, – проговорила бабушка строго. – До приезда контролёра не смей покидать покои. Об основном наказании поговорим после измерения магии. Если, конечно, тебе разрешат остаться в «Жемчужной короне».

Вика не поняла, о чем говорила леди Деметра, но поспешно закивала.

– Магистр, – обратилась хозяйка замка к блондину. – Объясните ученице, как вести себя в присутствии гостя. Вам обоим не поздоровится, если и контролёр обзаведется зелёной кожей. Мне пора. Нужно расколдовать леди Малену. Не до ночи же ей квакать.

Едва за леди Деметрой закрылась дверь, блондин вздохнул с облечением. Во время разговора ему с трудом удавалось сдерживать смех. Он посмотрел на Вику лукаво, но головой покачал назидательно.

– Как тебя угораздило удружить гувернантке? – спросил он и кивнул на столик с двумя кресла у панорамного окна.

– Не знаю, – пробормотала девочка, присаживаясь. – Подумала, и раз – жаба. Надеюсь, леди мегера… то есть, леди Малена не сильно пострадала.

– Только её самолюбие, – блондин весело подмигнул.

– Скажите, магистр, – набралась смелости Вика. – Вы знаете, где Риа? Её накажут?

– Прячется на кухне у матери. Гнева леди Деметры бояться не стоит. Но на глаза леди Малене в ближайшие дни твоей подруге лучше не попадаться.

Вика выдавила улыбку, не зная, о чём говорить дальше, и отвернулась к окну. Вид открывался потрясающий. Голубое небо с редкими облаками сливалось на горизонте с сине-зелёным морем. Вдали возвышались чёрные скалы с замками. Ближайший напоминал ракушку, следующий – корабельную мачту. Остальные находились далеко, очертания расплывались в свете яркого солнца.

Вика почти поверила, что происходящее не сон. Иначе он бы давно закончился. Больше всего на свете хотелось остаться одной и подумать. А ещё лучше – добраться до картины с тремя дамами. Коснуться её и…

– Нам нужно серьезно поговорить, – объявил магистр.

Вика нервно сплела пальцы под столом. Неужели, заподозрил подмену?

– Я знаю, что тебя тревожит, – продолжил он мягко. – Не бойся контролёра. Его обязанность – измерить твою магию. Твоя задача – не слишком стараться. Чем слабее покажутся способности, тем лучше.

Девочка испытала облегчение. Магистр считал, что перед ним Микаэла. Отлично! Ни к чему рассказывать тайну первому встречному. Высокомерная бабушка и та не вызывала доверия. Что до загадочного измерения магии, это дело десятое.

– Однажды ты спросила, почему я здесь, – серые глаза магистра блеснули. – Многие удивляются, что леди Деметра доверила обучение единственной внучки жителю Лесовии. Она меня не жалует, это не секрет. Я обещал рассказать правду, когда ты подрастёшь. Время пришло.

Вика сильнее сплела пальцы. Чужих секретов ей и не хватало!

– Я знал твоего отца, Микаэла.

Девочка ахнула и позабыла об осторожности.

– Правда?!

– Мы познакомились детьми, – закивал магистр, его высокий лоб прорезала вертикальная морщинка. – Я рано остался сиротой, и родители Ника взяли меня на воспитание. Мы были, как братья. Когда ты и Виктория появились на свет, я дал Нику слово позаботиться о вас, если с ним и Доминикой что-то случится. Мы даже бумаги оформили. Но, когда стряслась беда, вмешалась леди Деметра. Не пожелала, чтобы ты воспитывалась в Лесовии. К тому же, Доминика была жива. Она отказалась от прав на тебя, но потребовала, чтобы опекуном назначили бабушку.

– Поэтому вы стали моим учителем? – догадалась Вика.

– Да. Семейству Ларье пришлось пойти на уступку. По закону, я представляю твоего отца, и отмахнуться от меня не имеют права.

Магистр поднялся из-за стола и подошёл к картине. Остановился, поглаживая гладко выбритый подбородок. Он смотрел на Николаса Флоренса. Доминика Ларье его не интересовала.

– Каким он был? Мой папа?

Вика встала рядом с блондином, с трудом сдерживая дрожь. Она всегда воспринимала отца большим ребёнком. В хорошие дни он был выдумщиком и шалопаем. В плохие превращался в крайне неприятного типа, становился нервным и капризным. Не слушался даже бабушку Анфису.

Вика не могла представить отца другим.

– Ник был талантливым колдуном, – улыбнулся магистр. – Учёба давалась легко, любые заклятья разучивал за пару дней. Иногда Ник жестоко поступал с недругами и завистниками, но ради близких сворачивал горы. Я сбился со счёта, сколько раз он меня выручал. Однажды спас жизнь. Меня же не оказалось рядом, когда смертельная опасность грозила ему. Никогда себе этого не прощу.

Лицо магистра исказилось от боли. Вика испытала неловкость и перевела взгляд на портрет. Посмотрела в глаза отцу – ясные, как небо в солнечный день. В облике Николаса Флоренса ощущалась сила и надежность. Ну и дела! Могущественный колдун! А дочь годами его стыдилась. Нехорошо-то как…

Блондин сжал кулаки до хруста в пальцах.

– До сих пор неизвестно точно, что случилось в тот трагический день, – произнес он горько. – Ты знаешь предысторию. Но в ней остается много пробелов. Была ли гибель Ника и Виктории случайностью? У меня нет ответа. Но одно я знаю точно, Микаэла. Николас не хотел, чтобы ты переезжала в королевский дворец. Он никогда не считал работу мастеров фантазий честью.

Вика чуть не спросила, кто такие мастера фантазий. Но вовремя прикусила язык.

– Я буду рядом, когда ты предстанешь перед контролёром, – пообещал магистр, отворачиваясь от портрета. – Пока же веди себя, как приличная колдунья. Не гневи бабушку, – глаза блондина весело засверкали. – Понимаю, сидеть взаперти скучно. Может, тебе что-нибудь принести?

Вдоль позвоночника пробежала стайка мурашек.

– Да! – задохнулась Вика от радости. – Картину! Ту, что висит в комнате с цветами. Там три дамы нарисованы.

Магистр удивился просьбе. Но расспрашивать не стал.

– Леди Деметре это не понравится. Но автор картины твой прадед – Руди Флоренс. Значит, она принадлежит тебе, а не бабушке.

…Оставшись одна, Вика без сил упала в кресло. Голова потяжелела, как после тестов по алгебре. Увы, предстояло решить задачи труднее математических. Девочка поверила, что не спит. Во-первых, таких реалистичных снов не бывает. Во-вторых, дома с ней часто происходили странные вещи. Взять вчерашнюю чашку, спрыгнувшую со стола! В-третьих, существование магического королевства объясняло, почему за столько лет у них с отцом не нашлись родственники. Они жили здесь и не подозревали, что Ник и Вика живы.

Оставались два вопроса: как попасть домой, и куда делась Микаэла? Застряла в картине? Или загремела в Викин мир – к папе и бабушке Анфисе? Ох! Колдунья в трёхкомнатной квартире наворотит таких дел, что вся девятиэтажка подпрыгнет! Похоже, сестричка не отличается покладистым характером. Вдруг превратит соседей в лягушек, а Цветочную улицу в болото?

Хорошо хоть магистр сдержал слово. Через полчаса слуги внесли в игровую комнату злосчастную картину. Она заняла почётное место на стене – по соседству с родительским портретом. Вика внимательно осмотрела нарисованных женщин. Набравшись храбрости, постучала по раме и тихо позвала: «Мика? Мика, ты здесь?». Ответа не последовало. Вика восстановила в памяти свои действия накануне и проделала то же самое: провела пальцами по кромке подола средней дамы и прижала ладонь к полотну. Но ничего не произошло. Портал в другой мир оставался самой обычной картиной.

Вика расстроилась, но не сдалась. Раз картина затянула внутрь однажды, значит, получится попасть туда снова. Не хочет по-хорошему, возьмем измором!

* * *

Мика колдовала в спальне сестры. Перебирала заклятья, которые разучивала с магистром Томом и втайне от него. Но они отказывались работать. Все до единого! Не действовали даже примитивные: «зажечь свет», «открыть дверь» или «в какой стороне море?». Девочка была на грани истерики. Ни разу в жизни она не чувствовала себя столь беспомощной. Вот, значит, каково людям из Простории! Они не владели магией и покупали наполненные ею предметы, вроде кулона с морской водой, что висел у Мики на шее.

– Виктория, хочешь завтракать, подогрей себе сама, а я полежу, – раздался из-за закрытой двери голос старушки.

В обмороке она пробыла недолго. Очнувшись, не вспомнила, почему лишилась сознания. Винила во всём давление. Мика не поняла, почему. Ни она сама, ни её отец Николас на старушку не давили. Ни словом, ни делом.

– Подогреть, – прошептала девочка, не представляя, как это сделать без колдовства.

Она не забыла тоненькую загоревшуюся палочку и правильный круг огня под чайником. В этом мире работала незнакомая магия, к которой у Мики не было способностей. В животе обиженно заурчало от голода, но девочка сжала зубы. Нет, завтракать она не будет! Её дело – колдовать. Вдруг хоть что-то получится!

Потерпев с десяток неудач, Мика решила создать фантазию. Девочка ненавидела этот вид колдовства. Однажды он превратится в работу. Так решил контролёр, измерявший магию Мики в младенчестве. Через эту процедуру проходили все новорожденные Моревии и Лесовии. Но разве создание фантазий – честь? Придётся всю жизнь развлекать короля и его семью. У профессии только название красивое – мастер фантазий. На деле такие, как Мика, обыкновенные шуты!

Девочка зажмурилась, освобождая горячую голову от тревог. Следовало представить фантазию. В мельчайших деталях. Нарисовать её мысленно, штрих за штрихом. Нечто вымышленное, например, мифического дракона, которым в колдовском мире пугали непослушных детей. Или же реальных живых существ – колдуна, животное, рыбу, насекомое.

Мика выбрала летуна. Любимчика Феликса из бабушкиной конюшни. Но вспомнился родной замок. Три зубца с десятками открытых окон. Высеченные в чёрной скале лестницы, ведущие к пляжу. Бирюзовые волны, накатывающие на берег из белого песка. Множество разноцветных ракушек, из которых дети прислуги делали бусы. Мике такие украшения нравились не меньше бабушкиных драгоценных камней. Но юной леди не полагалось носить безделушки.

Девочка открыла глаза. Она поверила, что увидит в комнате Виктории отпечаток родного дома. Пусть и не чёткий, как у взрослых магов. Однако глазам предстала лишь спальня. Ни намека на замок в форме короны. Отсутствовала даже лёгкая дымка!

– Вот, кентавр лохматый! – Мика топнула от досады.

Если врожденная магия не работает, дела плохи. В кулоне не осталось морской воды. Вся выплеснулась, когда девочка нечаянно притянула её силу.

Поборов желание забиться в угол и расплакаться, Мика принялась обследовать комнату Виктории. Не спальня, я тесная каморка: железная кровать, стол, два жестких стула, потрёпанное кресло в углу, шкаф с одеждой и полка с книгами. Кошмар по сравнению с «Жемчужной короной». Самое страшное открытие ждало впереди – за окном не оказалось моря! Открыв шторы, девочка чуть не лишилась чувств. Никакой зелено-синей глади, только жуткие прямоугольные дома, похожие, как братья.