Текст книги "Серебряное яблоко (СИ)"

Автор книги: Анна Авильчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

Глава 10

Феликс еще не совсем окреп после того, как восстановил землю для очередных полей. Не успел он порадоваться проделанной работе, как физическая слабость снова настигла его.

Он присел на скамье у озера. Хотел минуту полюбоваться утками. Теперь ему частенько приходилось останавливаться для небольшого отдыха. Он чувствовал себя стариком, который не очень быстро двигался и, порой, не очень четко излагал свои мысли. Его взгляд скользнул по витражам замка. Интересно вышло – будто кто-то написал его биографию в окнах. Солнце как раз падало на окно Джейн, где красовался корабль с сиреневыми парусами. Феликс так хотел зайти в ее комнату, но с самого появления в Айронвуде, так ни разу и не зашел туда. Он боялся начать вспоминать ее. По-настоящему вспоминать. Все время отгонял мысли о ней, ведь лишь представив ее лицо, он тут же хотел бросить все и открыть портал в мир Джейн.

Феликс теребил в руках кулон матери. Вчера он починил его створки, неизвестно даже зачем. Просто Джейн достала это украшение для него, когда-то его носила мать. Все же оно было ценным. И как бы он не был зол на Отца, тот все равно хотел помочь сыну, оставив в кулоне портал. Отец желал только лучшего, даже если не все его задумки привели в итоге к чему-то хорошему.

Аккурат под мысли о Джейн и собственного недомогания, рядом с озером появилась леди Карга. Удивительно, что эта и без того древняя женщина умудрилась выжить во время нападения тварей. Старуха медленно ковыляла по парку, с трудом опираясь на трость. Подол её платья постоянно оплетал то трость, то её старческие ноги. Она спотыкалась и невнятно ругалась себе под нос. Король хотел было уйти, прежде чем женщина дойдет до его скамьи, но прекрасно понимал, что и сам передвигается с её скоростью. Еще несколько восстановленных полей и леди Карга сможет без проблем его догнать. Наконец, она поравнялась с его скромным убежищем у озера и коряво поклонилась королю. На миг Феликс даже подумал, что она пройдет мимо, не вступая с ним в диалог, но старуха замерла на месте, уставившись своими мелкими злобными глазками прямо на него. Игнорировать её дальше не было смысла.

– Да, леди Карга. Вы что-то хотели?

– Вы, смотрю, стали в открытом доступе для каждого, так почему бы и мне не перекинуться с вами словечком?

– Кажется, вы и раньше не церемонились приходить ко мне в мой личный кабинет со своими просьбами.

Она лишь самодовольно хмыкнула.

– Смотрю, у нас повеял ветер перемен, – она повела рукой вокруг себя, как будто там и вправду сейчас подул ветер. – Храм под открытым небом… “люди зелёной воды” будут исцелены, а твари с других миров изгнаны… у нас снова появится растительность… Вы так решительно настроены. Чем вы там занимались в мире этой девицы?

– Можно сказать, что отдыхал.

– Я ещё с момента ее появления знала, что она вас очарует и утащит за собой, – Феликс удивленно вскинул брови, вот уж какой фразы он точно не ожидал от леди Карги. – Странно, что вы вообще вернулись. А почему вы не сообщили всем, что приводите все здесь в порядок, учите всех работать, потому что вскоре нас оставите?

– С чего вы взяли, что я уйду? Даже если бы я хотел, не думаю, что после всего, что я собираюсь здесь сделать, я смогу.

Она лишь рассмеялась. Но, несмотря на возникшую в разговоре паузу, кажется, она вовсе не собиралась уходить.

– За что Джейн вам так не нравилась? – решил спросить Феликс.

– А за что она Вам так не нравилась? До поры до времени, конечно, – старуха снова скверно хихикнула. – Она ведь была не такая как все, такие люди всегда манят, всегда интересны. Может, она самая обычная у себя дома, но для нас – диковинная. А вам, конечно же, нужна была диковинная, поэтому я знала, что вы таки окажетесь в её мире рано или поздно. Ну, а мне не нравилась потому что… При любом своем поступке она могла сказать, что так все делают в ее мире. Она могла носить даже мужские штаны, будь они не ладны, и говорить, что в ее мире женщины их носят.

– Но это правда.

– Я не к тому, – леди Карга махнула рукой, будто отгоняя назойливую муху. – Вы же понимаете, что она могла бы надеть объедки со стола на голову и сказать, что так у них носят. И ей бы это позволили.

– Леди Карга, я что-то не понял, вам всегда хотелось носить мужские штаны, высыпать объедки себе на голову или вам просто хотелось делать, что угодно, чтобы вас при этом никто не осудил?

– Как вы, верно, подметили, я хотела бы делать все, что душе угодно, но в том числе и носить мужские штаны… Когда мне было двадцать лет, да-да когда-то и такое было, я спросила у своего отца, почему женщины не могут носить штаны. Это ведь удобно и тогда можно было бы ездить на охоту вместе с мужчинами. В ответ он лишь рассмеялся и ещё много лет рассказывал эту просьбу всем своим приятелям как хохму, он мне даже не объяснил, почему отказал, для него это было настолько очевидно. Кажется, он даже так и не понял, всерьез ли я это спрашивала.

– Хорошо, я понял, что вы не просто скверная женщина, которую все на дух не переносят, а у вас были свои причины стать таковой, но все же, зачем вы решили мне все это рассказать?

– Я не такая скверная, как вы думаете, – она заговорщически помахала головой, – вы ещё очень молоды, делайте то, что вы хотите, и не спрашивайте у кого-либо можно ли это сделать. Потому что с годами можно обнаружить, что всегда было можно, но теперь… Теперь мне уже ни к чему носить мужские штаны, – она громогласно каркнула, и видимо это и был ее смех.

Феликс только открыл рот, чтобы ей ответить, как она опередила его:

– Да, вы хотите сказать, что и так делаете все, что вам вздумается, вы ведь король, но вы и сами знаете, что это не так. Уверенна, что в другом мире, где вы были такой же человек как все, вы больше времени посвящали себе, нежели здесь. Все знают меня, как сварливую старуху, которая постоянно что-то от всех хочет, на самом деле я просто развлекаюсь, как могу. Когда я впервые сказала кому-то гадость, желая получить хоть какую-то реакцию, увидеть живую эмоцию мне никто не воспротивился. Никто не запретил мне этого делать, так было можно, и я это поняла. Так всю жизнь и развлекалась. А с появлением девицы из другого мира – развлечений стало еще больше. Меня даже не особо волнуют эти изгои за складами. Да, выглядят они скверно, но меня и саму уже годы облили той еще “зеленой водой”. Просто болтать о них тоже весело, народ любит о них посудачить.

– Хорошо, что вы придумали, чем себя занять. Наверное, мне тоже стоило говорить всем неприятные слова, чтобы спастись от скуки.

Старуха снова расхохоталась:

– А вам казалось, вы их не говорили? Кажется, вас раньше не любили гораздо больше, чем меня. Но кто уже это помнит….

Старуха поковыляла прочь, снова затаптывая свое платье в пыль. В очередной раз, когда подол оплел трость, старуха гневно кинула ее на пол и пошла дальше, хватаясь за ветки кустов. Феликс смотрел ей вслед и думал до чего же люди странные существа. Вот так в конце жизни они оказываются кем-то совсем другим, и для чего они прятались и скрывались совершенно непонятно.

Он посмотрел в небо. Оно было ясным, без единого облака. Такое же блаженство он испытывал в душе. У него ещё есть вся жизнь, чтобы быть просто собой. Ещё не так давно, с прибытием Джейн, он развлекался так же как Леди Карга, хотел, чтобы неведомая девушка из другого мира, словно цирковая обезьяна удивила его хоть чем-нибудь. Он даже не ожидал, что она принесёт видео со словами Тристана или достанет кулон его матери. Думал, она будет делать какие-то глупости, как шут, который желает привлечь к себе внимание.

Феликс встал, он собирался проверить, как продвигается строительство храма, но резко остановился на месте. Король посмотрел в сторону дворца, леди Карга медленно ковыляла в направлении здания, кусты на её пути кончились, и она тут же схватила под руку молодого вельможу, который вынужденно повел её во дворец.

Феликс развернулся и уверенным шагом пошел вдоль складов, прямиком к серому дому. Тот самый замок на калитке, о котором говорила Джейн, был сорван, кажется и сама дверь была слегка покорежена, но, тем не менее, за последние дни в Айронвуде он так и не видел, чтобы кто-то из “людей зеленой воды” выходил в деревню. Впрочем, король и сам нечасто бывал в Великих Садах.

Феликс толкнул остатки двери и увидел в саду мужчину и женщину без одной руки. Они, молча, поклонились, девушка переминалась с ноги на ногу, а парень теребил руки. Несколько мгновений король и встретившие его люди смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

– Добрый день, – поприветствовал их Феликс, – я пришел, чтобы вылечить кого-то из вас. Вскоре вы все будете здоровы, а пока можете свободно ходить где угодно.

Парень с девушкой так и смотрели на него, не двигаясь с места. Девушка, прошептав себе под нос какое-то скомканное приветствие, сказала, что позовёт всех остальных и убежала.

Не успел ее спутник придумать, что же сказать ему, как из дома выбежала девочка Таяна, которую Феликс вылечил полгода назад.

– Здравствуйте, я так рада, что вы приехали, – девочка подбежала и неожиданно обняла Феликса. Хоть он и поменялся с тех пор как был королем Айронвуда, такие вещи как объятия все равно остались для него чем-то крайне непривычным. Но, несомненно, ему была приятна радость этой девочки.

– Привет, как твои глаза?

– Я все вижу! Все такое красивое, это так чудесно. Мне так страшно, как подумаю, что могла никогда не увидеть все это, – она восторженно обвела руками скудный сад, состоящий из нескольких деревьев и кустов. В этот момент садик как раз наполнился всеми жителями серого дома. Они смущённо кланялись и говорили слова приветствия.

– Вы теперь всех вылечите? – Таяна осмотрела всю компанию.

– Я для этого и пришёл. Кого я вылечу сегодня, Таяна?

– Нашу маму Лану. Можно?

Девушка без одной руки, смущённо спряталась за мужчину.

– Таяна, не нужно, пусть лучше это будет кто-то из детей, – отозвалась женщина.

– Нет, Лана ты столько всего для нас делаешь, ты же наша мама, и тебе так сложно без руки. Я хочу, чтобы ты была здорова.

“Люди зелёной воды” оживленно как один подхватили идею девочки.

Король протянул руку смущенной девушке, та испуганно оглянулась на мужчину. Он кивнул ей, и они с Феликсом пошли в дом.

Внутри совершенно ничего не изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз. В доме как прежде, несмотря на всю бедность обстановки, царила чудесная атмосфера, уют. Как же эти люди смогли жить счастливо, имея физические изъяны, будучи отвергнутыми обществом? Они не потеряли друг друга, они нашли что-то неведомое другим.

Девушка села на диван, не зная, что ей делать. Феликс сел рядом с ней и попросил ее снять кофту. Он положил руки на ее плечо, сконцентрировал все свои силы. Вдруг часы прозвенели полдень, он поднял голову и увидел на стене что-то непонятное, подобие часов, которые действительно шли, но напротив каждого часа была поделка, фигурка или рисунок. Напротив двенадцати часов красовалась совершенно невнятная коряга.

– Сколько вас здесь живёт? – спросил у девушки Феликс.

– Двенадцать. Эти часы сделала наша семья.

''Семья'', Это слово гремело в голове Феликса, а внутри него разлилось тепло, быстро сменившиеся невыносимой болью. Его руки неистово пекли, но он не отводил их от плеча девушки. Голова кружилась, его мутило и ему уже начало казаться, что идея вылечить всех “людей зеленой воды”, да ещё и восстановить всю землю, не такая уж и осуществимая. Но он должен попытаться, несмотря ни на что. Он исправит ошибки Отца.

Наконец, он отвел свои руки и совсем обессиленный поспешил выйти на воздух. Девушка удивлённо осматривала свою новую руку.

В блаженной уличной прохладе ему стало немного легче, он ушёл за дом, в единственный укромный уголок, где не было никого из жителей серого дома, и присел на скамью. Феликс растирал руки, чтобы они хоть немного перестали печь.

Словно по мановению рядом с ним появился человек. Кажется, он ждал здесь короля с тех самых пор, как Феликс открыл калитку, знал, что король задержится в этом потаенном уголке на передышку.

Тристан молчал, а король напротив хотел бы многое сказать, но едва имел силы говорить.

– Знаешь, у меня, наверное, никогда и не было другого друга, кроме тебя, – наконец сказал Феликс.

– Мы всегда были неравными, – ответил Козлоногий.

Феликс посмотрел на его руки, на них все так же красовались копытца, которые он создал для Тристана.

– Нет, мы всегда были равными, просто когда-то на меня повесили бремя правления, корону и я поверил, что стану великим и могущественным.

– Но ты ведь стал им.

Феликс слегка улыбнулся.

– Хочешь, я расскажу тебе историю?

– Наверное, у тебя их теперь много, ты ведь был в мире Джейн…

– Нет, история совсем о другом. Я был так зол, когда Джейн принесла мне кулон матери…

– Ты просто не хотел, чтобы лезли в твои сокровенные мысли, я знаю.

– Ты ничего не знаешь. Когда-то я сам выбросил его в морские пучины и больше не желал его видеть.

Тристан ошарашено смотрел на Феликса.

– Зачем ты его выкинул?

– В день крушения корабля мать его не надела. Отец всегда настаивал оставлять его во дворце, когда они отправлялись в поездки. Он не раз говорил мне, что если с ним что-то случиться в кулоне матери я найду свое спасение, мне стоит только открыть его. Больше ничего не рассказывал… Ты же знаешь, что порой я вижу отрывки неведомых событий. Так вот иногда я смотрел на украшение матери и видел странные места, множество людей, чьи руки покрывало золото. Я знал, что это за место, но считал подобные видения лишь отголосками прошлой жизни Отца. Но позже в этих видениях, я смотрел, как он уходил, а некие мужчины кричали, что он нужен людям, что без него все развалится. Они кричали, что с его уходом зла станет больше, но он ответил, что ему все равно, что он хочет жить для себя.

Феликс замолчал.

– Канзанополис не был разрушен, он существует и по сей день. Отец всегда лгал. Он ушел оттуда, потому что захотел. Лишь ради своих личных целей.

– Ты не можешь знать, зачем и куда он ушел.

Феликс знал, но не смог сказать об этом Тристану. По крайней мере, не сейчас.

– Я знаю, что с его уходом многим людям стало хуже. Так ведь сказали его спутники. И это правда. Он не думал о других… А я-то все считал, что мое равнодушие к народу – результат тяжелого детства. Но на самом деле, скорее, равнодушие мне передалось от Отца. В мире Джейн такие передачи черт характера называют "гены".

– Не знаю, что за "гены", но они явно не имеют к тебе никакого отношения. Ты сейчас сидишь в дворике, возле серого дома, исцелив нашу Лану. Ты не равнодушен к людям…

– Лана, – Феликс повторил имя девушки словно мантру. Интересно, может он сумеет запоминать больше имен?

– Не знаю, – он продолжил, – Отец спас Айронвуд, хоть и сам был виноват в его бедах. Может, он тоже слишком поздно осознал, что должен помочь людям.

– Откуда ты знаешь, что мир твоего Отца существует и сейчас?

– Джейн раздавила кулон, и портал с другим миром вырвался наружу, мне пришлось с силой откинуть ее прочь, чтобы она не попала в воронку. И я даже не жалел, что причинил ей ненароком боль, был так зол, что она достала кулон, что открыла этот портал.

– Зачем ты его выбросил тогда в шесть лет?

– В моей детской голове были сомнения. Я знал, что видел, но слова Отца всегда были превыше всего. С его смертью я принял решение верить ему. Убеждал себя, что мои видения – это иллюзии, ведь он никогда не солгал бы мне. И чтобы ни было в кулоне, я не хотел знать, что там. Я не хотел соблазниться и открыть его. Я верил, что там все что угодно, только не портал в Канзанополис. А потом Джейн раздавила кулон, и выяснилось, что он всегда лгал и все мои подозрения были небеспочвенными, а мои видения – явью. При том мы с Джейн узнали, что именно Отец привел в Айронвуд зеленую воду, не со зла, но все же. И в итоге в ходе его необдуманных спонтанных поступков он привел в этот мир катастрофу. И если бы не он, здесь всегда росла бы зелень, а вы родились бы нормальными и прожили бы такую же жизнь как все прочие.

Тристан засмеялся.

– Ты же был в нашем доме. Разве можно сказать, что наша жизнь проходит в несчастье? Уверен, твой Отец не хотел этих бед, – он вздохнул, – Ты зол на него?

– Нет, наверное, мне просто жаль, что он не был идеальным героем, которым я нарисовал его в своей голове. Но он был всего лишь человеком. Таким же, как все мы, которому свойственно совершать ошибки. Я не злюсь даже за то, что он мне врал, мне было шесть лет. Вряд ли в этом возрасте я смог бы понять его истинные мотивы, его цели… Знаешь, ты говоришь, что я стал великим и могущественным… Я больше не хочу быть великим. Я прожил пять месяцев обычным человеком. Каждый день я делал то, что мне нравится больше всего, спокойно спал, гулял в прекрасных и необычных местах. И все время надеялся и мечтал, что встречу Джейн. Вообще не помню, чтобы я в Айронвуде о чем-то мечтал, не помню, чтобы я вообще отдыхал или спал. Мне кажется, я вообще до мира Джейн никогда не спал по-настоящему. Так зачем быть великим, если ты счастлив, быть обычным?

– Возможно, но ведь ты, в отличие от всех нас, обладаешь сверхсилами. В этом ли не призвание быть великим, управлять людьми?

– Всегда можно стать кем угодно. Я не знаю, чем занимались люди в Канзанополисе. Быть может попросту ели и пили до отвала, танцевали и гуляли в парках. А может, создавали другие миры и вершили судьбы. Как хорошо, что я никогда этого не узнаю. Мне не нужно равняться на всю свою расу, я могу быть кем захочу. Я восстановлю в этом мире всё, так как было до прихода “зелёной воды”. Здесь будет плодородная земля, все люди будут полностью здоровы, я исправлю все несчастья, что произошли здесь по вине моего отца. А потом стану кем захочу.

– Ты вернёшься к Джейн?

Феликсу было больно отвечать на этот вопрос. Как бы он хотел ещё хотя бы раз в жизни ее увидеть.

– Нет… – кажется, он хотел сказать что-то ещё, но слова застряли у него где-то в горле.

Тристан лишь спокойно смотрел на Феликса.

– Нет? Ты так и не смог ее найти?

– Смог.

– Тогда почему нет? Ты же ее любишь… Тем более ты сам сказал, что был там счастлив, и ты ведь можешь открыть портал. Почему нет?

– Тристан, ты очень скоро увидишь, что я не настолько могуществен, как ты думаешь. Я восстановлю всю зелень, вылечу всех “людей зеленой воды”, и, если после всего этого во мне ещё останется хоть капля силы, я постараюсь защитить Айронвуд от визитов тварей с других миров. Хорошо, если после этого я сам ещё останусь. Я так рассказывал тебе, как после, стану тем, кем захочу, но правда в том, что после – меня может и не быть.

Тристан поник. Он был по-настоящему расстроен тем, что Феликс может не выдержать всех исцелений. Они разговаривали, словно два самых лучших друга. Словно и не было всех этих лет, которые они совсем друг друга не знали. Хотя вся правда в том, что, кажется, как раз знали. Феликс знал, что Тристан сидит взаперти годы напролет, танцует на празднике прославления Отца каждый год, не ходит в храм и всего несколько раз в году видит маму и сестру. Это и была вся его жизнь. А Тристан в свою очередь знал, что Феликс все время работает, а в свободное время пытается отдохнуть уединением, общением с женщинами или ещё чем-либо, что абсолютно его не трогает, а лишь отвлекает от работы. Это и была вся жизнь Феликса.

– А ты прощался с ней?

– Я подарил ей яблоко с серебряной яблони и сказал, что вернусь.

– Ты, правда, собирался?

– Собирался. Думал, здесь никого не осталось в живых, но я должен был убедиться, что здесь некому помочь. Но я счастлив, что вы живы, и я сделаю все, чтобы этот мир был идеальным. Пока я ещё король Айронвуда и я стану тем королем, которого все вы заслуживаете.

Феликс встал и пошел к выходу. “Люди зеленой воды” восхищенно осматривали новую руку женщины, обнимали ее. В его собственной руке невыносимо пекло, от этой боли голова раскалывалась, а мир вокруг понемногу кружился. И снова чье-то исцеление далось ему очень непросто. Он думал о словах, сказанных только что Тристану. Как бы он хотел увидеть Джейн еще раз. Хотя бы раз.

Глава 11

В Айронвуде стояла прекрасная солнечная погода, небо светились ярко-голубыми переливами. А одна маленькая жительница серого дома каждый день видела в небе ещё и радугу. Хотя дом, где жили люди с изъянами, уже никак нельзя было назвать серым. Его покрасили в жёлтый цвет, крышу – в розовый, а высокий забор и вовсе снесли. Маленький садик вокруг дома увеличился, там появились новые цветы и деревья, фонтан из белоснежного мрамора. “Люди зелёной воды” часто собирались на пикники, лакомясь вкусными пирогами приготовленными мамой Ланой. Хотя и “людьми зеленой воды” жителей жёлтого дома назвать уже было нельзя. О том, что “зелёная вода” вообще когда-то была в Айронвуде остались лишь воспоминания, нужные лишь для того, чтобы ценить все то, что есть сейчас в этом идеальном мире.

Тристан убирал в своей комнате, готовясь к приезду мамы и сестры. За прошедшие месяцы они приезжали к нему в гости аж шесть раз. И сегодня наступит седьмой. Тристан чувствовал себя счастливым и спокойным. Он свободно гулял в Великих Садах, посещал новый храм Матери Природы, ходил к морю. Сейчас на берегу стало очень людно, детишки из деревни купаются и резвятся на мелкоте, чуть дальше море кишит рыбацкими лодочками. Рыбаки постоянно оживлённо перекрикиваются друг с другом, хвастаясь уловом. Порой, Бруно даёт Тристану лиловых крабов, и парень приносит их к своей семье в жёлтый дом. Удивительно, что хоть раньше этот пузатый рыбак и был богаче из-за того, что один ловил рыбу, но, кажется, сейчас он был гораздо счастливее. У него появилась настоящая компания мужчин, с которыми они веселились и ходили после работы играть в крокет. А купающиеся дети добавляли всему антуражу радости и веселья. Теперь вообще повсюду были люди. Дорога от Великих Садов до пляжа была вся усажена кустарниками с чудесными розовыми цветами. От них исходил пленительный аромат, который ближе к морю сливался с запахом солёной воды, образуя комбинацию благоуханий, склонную навсегда отложиться в памяти Тристана как запах перемен.

Большинство жителей Великих Садов и окрестных деревень уже не сторонились Тристана, поддерживали с ним беседу. Хотя его ноги по-прежнему оставались козлиными. Феликс вылечил его руки, которые сам же и создал, но ноги Тристан не захотел изменить. Ещё с появлением Джейн он осознал, что на самом деле не стесняется их, он жил с ними всю жизнь, он принял себя таким. И, в конце концов, благодаря своим копытам он смог бороться с тварями из другого мира, спасти жизнь людям из своей семьи. Он даже спас жизнь леди Кассандры – невесты короля. Поэтому он не хотел менять свои ноги. Он и танцует уже очень хорошо именно с такими ногами, так говорит сама леди Кассандра. Она порой приходит в их обновленный яркий дом, приносит лимонные пирожные с дворца, а иногда остаётся посмотреть их домашние представления. На них всегда танцует Тристан. Леди Кассандра обычно хлопает громче всех. И хоть она ведёт себя очень сдержанно, общается очень осторожно, все равно приходит. К ним, к людям, так долго отвергнутыми всеми жителями Айронвуда. Тристан знает, почему она здесь. Леди Кассандра благодарна ему за спасение своей жизни, и хоть она не говорила ему об этом, он знал это без слов. В ее аплодисментах таилось такое громкое "спасибо". Члены его семьи вначале настороженно восприняли ее в своем доме, но очень быстро привыкли к этим необъяснимым для всех визитам. Однажды Тристан вызвался проводить её до дворца, и хоть леди Кассандра немного оцепенела от такого предложения, но все же согласилась.

– Вам так немного времени понадобилось, чтобы стать доброй, – сказал Тристан.

– Он сказал, что поэтому, никогда меня не любил, – Тристан сразу понял, о ком она говорит. – Потому что я не была доброй. Не думала, что нужно было просто дружить с ”людьми зеленой воды”, чтобы он имел ко мне чувства.

– Феликс полюбил Джейн не за то, что она была к нам добра, а за то, что он сам рядом с ней стал добр к людям. Люди всегда любят тех, рядом с кем они становятся лучше.

– Ты тоже стал лучше рядом с ней? – леди Кассандра пристально смотрела ему в глаза. Тристану стало неловко от этого взгляда.

– Конечно, но думаю я и сейчас продолжаю становиться лучше.

Ее взгляд скользнул по свадебному шатру развивающемуся вдали. От него уже почти ничего не осталось, больше это походило на груду грязных тряпок, нежели на свадебное убранство праздника. Наверное, их ещё не убрали только потому, что у жителей деревень было и без того много более важных дел. А может быть, оно просто служило жутким фоном и напоминанием о том, как ещё не так давно они всё потеряли и теперь с появлением Феликса обрели.

– Этот свадебный шатер яркая демонстрация того, что стало с нами как с парой. Да и вообще, что стало с ним и со мной в отдельности, – она вздохнула. – Я его уже совсем не узнаю, он так плохо выглядит, почти не разговаривает. Даже на беседы у него не осталось сил.

Кассандра замолчала, а Тристан и сам загрустил. Действительно, Айронвуд стал самым прекрасным миром из всех возможных миров, но состояние Феликса печалило всех окружающих. Уже самый несмышленый житель понимал, что очередное благо, которое подарит всем их король, может стать последним, что он сделает в своей жизни. Тристан и сам видел короля не так часто, после того, как он исцелял кого-то или восстанавливал землю, он пропадал на несколько дней. А когда появлялся, все вокруг удивлялись, насколько он был слаб, бледное лицо, синяки под глазами, походка, потерявшая прежнюю уверенность.

– Я поговорю с ним. Ему следует остановиться. У нас всех уже все есть.

– Верно, – согласилась леди Кассандра. – У нас теперь всё есть.

Тот взгляд, который она послала Тристану после этих слов, он вспоминает каждый день перед сном. Взгляд, который греет душу и сердце.

Тристан посмотрел на часы: примерно через час его мать и сестра должны быть в Великих Садах. Он пообещал ждать их в новом храме. Они ещё не видели этого великолепного места, и Тристан хотел быть первым, кто все им там покажет.

В дом зашла Таяна, она улыбалась и вертела в руках какую-то очередную поделку.

– Идёшь в храм? Если подождёшь меня, то пойдем вместе, – сказала девочка.

– Хорошо, подожду. А что это у тебя в руках?

– А, это – я хочу заменить свою фигурку в наших часах.

Самодельные часы желтого дома были непростыми: Лана придумала, чтобы каждый член семьи слепил фигурку, из чего захочет, и какую захочет и ее приклеили напротив одного часа. Но статуэтка Таяны не имела особой формы. Хоть девочка и задумала изобразить там цветок, но из-за отсутствия зрения он все равно не получился.

Тристан помог Таяне снять со стены часы и смотрел с упоением, как она с трепетной любовью меняет фигурки, бережно пряча старую к себе в карман. Девочка подала Тристану часы, чтобы он вернул их на стену. Парень глянул на новое изображение их общих семейных часов: теперь напротив цифры 12 красовалась фигурка девочки, которая держит в ладонях мужчину в длинном пиджаке.

– Таяна, это король Феликс?

– Да, я так рада, что ты узнал. Значит, у меня неплохо получилось, – она просияла. – Я хочу, чтобы король Феликс тоже был на наших часах, ведь он тоже наша семья. Он вылечил всех нас.

– Это верно. Ты молодец, – он погладил ее по плечу, – Но почему ты держишь его в ладонях, а не он тебя?

– Потому что нам уже не нужна его помощь. Мы здоровы и счастливы. Но ему нужна наша помощь. Мы должны его вылечить, защитить.

Тристан вздохнул. Вряд ли в Айронвуде был кто-то, кто мог бы вылечить Феликса или хотя бы остановить его, что бы он сохранил хоть какие-то силы. Но вслух он сказал другое.

– Ты очень добрая, Таяна. И я тебя очень люблю.

Они обнялись, Тристан вернул часы на место, и они поспешили отправиться в храм. Таяна восторженно рассматривала облака и щурилась от яркого солнца. Девочка постоянно одергивала Тристана за рукав, показывая ему пролетающих в небе ярких разноцветных птичек. Парень поднимал голову к небу, но не видел там ни одной птицы. Вся их семья уже привыкла к тому, что Таяна видела красивые и веселые вещи, которых на самом деле не было. Но никто не говорил ей об этом. Ведь так здорово, что она это видит. А раз она видит, разве можно утверждать, что все ее видения ненастоящие. И кто знает, может быть на самом деле, сейчас над ними пролетают чудные птицы, но это они все не могут их увидеть.

– Смотри, король Феликс, – девочка показывала в сторону озера, на скамье у самой кромки воды действительно сидел король, – а вон и Эдмунд. Кажется, они общаются, давай подойдем!

Не успел Тристан сказать и слова, как Таяна уже бежала к озеру. Насколько же безропотная и искренняя детская любовь. Козлоногий и сам приблизился к озеру.

– Здравствуй, – поприветствовал он Феликса.

– Привет, – король едва подвёл глаза, приветствуя Тристана. Вблизи он выглядел ещё хуже, чем издали. У него было отсутствующее выражение лица, кажется, он лишь на секунду отвлекся на приветствие и снова ушел в свои мысли.

Таяна и Эдмунд со звонким хохотом гонялись друг за другом вокруг озера и после нескольких кругов убежали в сторону храма. Тристан, молча, смотрел на двух уток плавающих в озере, они что-то не поделили и махали друг на друга крыльями. Тристан почему-то не мог уйти, как не мог и первым начать разговор, не зная, уместен ли он здесь вообще.

– Я неважно выгляжу, верно? – обратился к нему вдруг король.

Тристан даже вздрогнул от неожиданности, но при этом почувствовал такое облегчение. Теперь он понял, как сильно хочет поговорить с Феликсом.

– Тебе пора остановиться. Ты и так много сделал, ты вылечил всех, восстановил большинство земли. Этого достаточно. Но зачем доводить себя до смерти?

– Я ещё не всё сделал: ты ещё не исцелен, нужно закрыть дыру в наш мир.

– Я же говорил тебе, что останусь со своими копытами. И ты засадил достаточно полей для всеобщего пропитания, хотя бы отдохни какое-то время.

– Я не могу отдыхать, Тристан.

– Ты столько лет не делал этих глобальных вещей. Почему сейчас ты хочешь сделать все за считанные месяцы? Тебе нужна передышка!

– В том-то и дело, я потратил слишком много времени зря, теперь мне нужно успеть. Сейчас я как никогда понимаю, что уже нет времени на отступление, – он пронзительно посмотрел на Тристана, – хоть бы только успеть.

В этот момент Тристан осознал, что смотрит сейчас в глаза поистине великого человека. И дело тут вовсе не в сверхсилах, а именно в его силе духа, внутренней силе. Как мало людей вообще видят в нем именно человека? Тристан не раз замечал обеспокоенные взгляды жителей деревни вслед Феликсу. Они недоумевали, считали, что для него всегда и все возможно, тогда почему он так плох?